Просмотр полной версии : Поэтические вечера
Рыжий заяц
28.12.2008, 18:51
...а также дни, ночи и утра.
По многочисленным просьбам открываю эту ветку, чтобы складывать сюда стихи - свои и чужие.
Для почина - Превер.
Я пошел на базар, где птиц продают,
И птиц я купил
Для тебя,
Любимая.
Я пошел на базар, где цветы продают,
И цветы я купил
Для тебя,
Любимая.
Я пошел на базар, где железный лом продают,
И цепи купил я,
Тяжелые цепи
Для тебя,
Любимая.
А потом я пошел на базар, где рабынь продают,
И тебя я искал,
Но тебя не нашел я,
Моя любимая.
Рыжий заяц
28.12.2008, 19:06
Буковка
Под всхлипы музыки безродной
Стою на улице холодной,
Чужой, и кутаюсь, и жду,
И это Харьков или Ялта,
И всплески уличного гвалта
Гремят в немыслимом ладу.
Там, за углом, толпа и ветер,
И день весенний хмуро светел,
И ярмарка не устает,
И слякоть мягко подается
Под сотней башмаков, и бьется
По вспухшим лужам хрусткий лед.
И все кружится меж ларьками,
И море в камень бьет шлепками,
И речка мутная бежит,
И к ней омытая брусчатка
Спускается, и плакать сладко,
Пока трамвай не завизжит.
Лариса Миллер
* * *
Высота берется слету.
Не поможет ни на йоту,
Если ночи напролет
До измоту и до поту
Репетировать полет.
Высота берется сходу.
Подниматься к небосводу
Шаг за шагом день и ночь –
Все равно, что в ступе воду
Добросовестно толочь.
Высота берется сразу.
Не успев закончить фразу
И земных не кончив дел,
Ощутив полета фазу,
Обнаружишь, что взлетел.
* * *
Такие сны бывают редко.
Во сне моем любая ветка
Роняет лист, едва задену,
Сбивает ветер листья в пену,
И эту пену золотую
Возносит на гору крутую.
И коль взойдешь на эту гору,
Откроется такое взору,
Что не расскажешь, как ни бейся.
Смотри и плачь. Смотри и смейся.
О! Ща разовьём тему.
Плачет девушка в лимузине,
Плечи зябко прикрыв песцом
Всё в слезах и в чернилах синих
Юридическое лицо,
Всё в слезах и в чернилах синих
Юридическое лицо.
На душе скребут злые кошки:
Потеряла вчера платёжки,
И теперь ей идти одной
По статье шестьдесят восьмой,
По статье шестьдесят восьмой,
Часть четвёртая, пункт седьмой
---- "" ----
Плачет деушка с автоматом,
В косметичке лежит граната,
Спецжилет в двух местах пробит -
Это след от мужских обид
Спецжилет в двух местах пробит -
Это след от мужских обид.
Но бегут слёзы по прикладу,
И любой её боль поймёт:
Плачет девушка с автоматом,
Ей бы нужен гранатомёт,
Плачет девушка с автоматом,
Ей бы нужен гранатомёт.
Таллерова
28.12.2008, 19:29
А.Блок
В РЕСТОРАНЕ
Никогда не забуду (он был, или не был,
Этот вечер): пожаром зари
Сожжено и раздвинуто бледное небо,
И на желтой заре — фонари.
Я сидел у окна в переполненном зале.
Где-то пели смычки о любви.
Я послал тебе черную розу в бокале
Золотого, как небо, аи.
Ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзко
Взор надменный и отдал поклон.
Обратись к кавалеру, намеренно резко
Ты сказала: "И этот влюблен".
И сейчас же в ответ что-то грянули струны,
Исступленно запели смычки...
Но была ты со мной всем презрением юным,
Чуть заметным дрожаньем руки...
Ты рванулась движеньем испуганной птицы,
Ты прошла, словно сон мой легка...
И вздохнули духи, задремали ресницы,
Зашептались тревожно шелка.
Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала
И, бросая, кричала: "Лови!.."
А монисто бренчало, цыганка плясала
И визжала заре о любви.
Таллерова
28.12.2008, 19:35
Очень я Блока люблю
О, весна без конца и без краю -
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха - позорного нет!
Принимаю бессоные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!
И встречаю тебя у порога -
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем бога
На холодных и сжатых губах...
Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита...
Никогда не откроешь ты плечи...
Но над нами - хмельная мечта!
И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель - я знаю -
Все равно: принимаю тебя!
Арсений Тарковский
* * *
Я учился траве, раскрывая тетрадь,
И трава начинала как флейта звучать.
Я ловил соответствия звука и цвета,
И когда запевала свой гимн стрекоза,
Меж зеленых ладов проходя, как комета,
Я-то знал, что любая росинка – слеза.
Знал, что в каждой фасетке огромного ока,
В каждой радуге яркострекочущих крыл
Обитает горящее слово пророка,
И Адамову тайну я чудом открыл.
Я любил свой мучительный труд, эту кладку
Слов, скрепленных их собственным светом, загадку
Смутных чувств и простую разгадку ума,
В слове правда мне виделась правда сама,
Был язык мой правдив, как спектральный анализ,
А слова у меня под ногами валялись.
И еще я скажу: собеседник мой прав,
В четверть шума я слышал, вполсвета я видел,
Но зато не унизил ни близких, ни трав,
Равнодушием отчей земли не обидел,
И пока на земле я работал, приняв
Дар студеной воды и пахучего хлеба,
Надо мною стояло бездонное небо,
Звезды падали мне на рукав.
Ястребок
28.12.2008, 20:12
Дык , я не понял,сюда какие стихи постить,свои , али чужие?
Таллерова
28.12.2008, 20:39
Дык , я не понял,сюда какие стихи постить,свои , али чужие?
Не знаю. Наверное, любые.Те , которые сердце тронули. А чьи они, не важно
Дык , я не понял,сюда какие стихи постить,свои , али чужие?Все постите подряд!
Даже если в пылу вдохновения напишите что-нибудь типа :"Я помню чудное мгновенье....":mdance:
Сидел сейчас на одном из сербских форумов и нашел там... (давно не перечитывал)
Майор привёз мальчишку на лафете.
Погибла мать. Сын не простился с ней.
За десять лет на том и этом свете
Ему зачтутся эти десять дней.
Его везли из крепости, из Бреста.
Был исцарапан пулями лафет.
Отцу казалось, что надёжней места
Отныне в мире для ребёнка нет.
Отец был ранен, и разбита пушка.
Привязанный к щиту, чтоб не упал,
Прижав к груди заснувшую игрушку,
Седой мальчишка на лафете спал.
Мы шли ему навстречу из России.
Проснувшись, он махал войскам рукой...
Ты говоришь, что есть еще другие,
Что я там был и мне пора домой...
Ты это горе знаешь понаслышке,
А нам оно оборвало сердца.
Кто раз увидел этого мальчишку,
Домой прийти не сможет до конца.
Я должен видеть теми же глазами,
Которыми я плакал там, в пыли,
Как тот мальчишка возвратится с нами
И поцелует горсть своей земли.
За всё, чем мы с тобою дорожили,
Призвал нас к бою воинский закон.
Теперь мой дом не там, где прежде жили,
А там, где отнят у мальчишки он.
К. Симонов.
Таллерова
28.12.2008, 21:59
Александр Блок
СКИФЫ
Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас - века, для нас - единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома, лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот - срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет - не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия - Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!...
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим все - и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё - и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений...
Мы помним всё - парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады...
Мы любим плоть - и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах...
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых...
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно - старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем - братья!
А если нет - нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы - отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!...
В последний раз - опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Очень популярное в интернете . Но. сколько не читаю, прет из меня моя дикая монголокацапская сущность и горда я этим.
Таллерова
28.12.2008, 22:07
А как красиво про любовь!
Смычок запел. И облак душный
Над нами встал. И соловьи
Приснились нам. И стан послушный
Скользнул в объятия мои...
Не соловей — то скрипка пела,
Когда ж оборвалась струна,
Кругом рыдала и звенела,
Как в вешней роще, тишина...
Как там, в рыдающие звуки
Вступала майская гроза...
Пугливые сближались руки,
И жгли смеженные глаза...
Подарил мне друг шлифованный патрон,
Сохранить велел до самого конца:
"Если будешь окружён со всех сторон,
От меня пошлёшь подарок из свинца."
Я с патроном этим всю войну прошёл,
И теперь он рядом с водкой на столе,
Только друг мой раньше времени ушёл,
Я за праздничным столом, а он - в земле.
Вы помните ли то, что видели мы летом?
Мой ангел, помните ли вы
Ту лошадь дохлую под ярким белым светом,
Среди рыжеющей травы?
Полуистлевшая, она, раскинув ноги,
Подобно девке площадной,
Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги,
Зловонный выделяя гной.
И солнце эту гниль палило с небосвода,
Чтобы останки сжечь дотла,
Чтоб слитое в одном великая Природа
Разъединенным приняла.
И в небо щерились уже куски скелета,
Большим подобные цветам.
От смрада на лугу, в душистом зное лета,
Едва не стало дурно вам.
Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи
Над мерзкой грудою вились,
И черви ползали и копошились в брюхе,
Как черная густая слизь.
Все это двигалось, вздымалось и блестело,
Как будто, вдруг оживлено,
Росло и множилось чудовищное тело,
Дыханья смутного полно.
И этот мир струил таинственные звуки,
Как ветер, как бегущий вал,
Как будто сеятель, подъемля плавно руки,
Над нивой зерна развевал.
То зыбкий хаос был, лишенный форм и линий,
Как первый очерк, как пятно,
Где взор художника провидит стан богини,
Готовый лечь на полотно.
Из-за куста на нас, худая, вся в коросте,
Косила сука злой зрачок,
И выжидала миг, чтоб отхватить от кости
И лакомый сожрать кусок.
Но вспомните: и вы, заразу источая,
Вы трупом ляжете гнилым,
Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая,
Вы, лучезарный серафим.
И вас, красавица, и вас коснется тленье,
И вы сгниете до костей,
Одетая в цветы под скорбные моленья,
Добыча гробовых гостей.
Скажите же червям, когда начнут, целуя,
Вас пожирать во тьме сырой,
Что тленной красоты - навеки сберегу я
И форму, и бессмертный строй.
Арсений Тарковский
ИЗ ОКНА
Еще мои руки не связаны,
Глаза не взглянули в последний,
Последние рифмы не сказаны,
Не пахнет венками в передней.
Наверчены звездные линии
На северном полюсе мира,
И прямоугольная, синяя
В окно мое вдвинута лира.
А ниже - бульвары и здания
В кристальном скрипичном напеве,
Как будущее, как сказание,
Как Будда у матери в чреве.
Наслаждайтесь:
Взбегу на холм и упаду в траву -
И древностью повеет вдруг от дола,
И вдруг картины грозного раздора
Я в этот миг увижу наяву.
Пустынный свет на звёздных берегах
И вереница птиц твоих, Россия,
Затмит на миг, в крови и жемчугах,
Тупой башмак скуластого Батыя.
Россия, Русь - куда я ни взгляну,
За все твои страдания и битвы,
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шёпот ив у омутной воды -
Люблю навек, до вечного покоя!
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри, опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных племён татары и монголы!
Они несут на флагах чёрный крест,
Они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов в окрестностях России.
Кресты, кресты... Я больше не могу!
Я резко отниму от глаз ладони
И вдруг увижу: смирно на лугу
Жуют траву стреноженные кони.
Заржут они - и где-то у осин
Подхватит эхо медленное ржанье.
А надо мной - бессмертных звёзд Руси,
Спокойных звёзд безбрежное мерцанье...
Фёдор Тютчев
0, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Давно ль, гордясь своей победой,
Ты говорил: она моя...
Год не прошел, - спроси и сведай,
Что уцелело от нея?
Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Все опалили, выжгли слезы
Горючей влагою своей.
Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебный взор, и речи,
И смех младенчески-живой?
И что ж теперь? И где все это?
И долговечен ли был сон?
Увы, как северное лето,
Был мимолетным гостем он!
Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!
Жизнь отреченья, жизнь страданья!
В ее душевной глубине
Ей оставались вспоминанья...
Но изменили и оне.
И на земле ей дико стало,
Очарование ушло...
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело.
И что ж от долгого мученья,
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль, злую боль ожесточенья,
Боль без отрады и без слез!
0, как убийственно мы любим!
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!..
Анна Ахматова
Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.
И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.
Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина...
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.
Анна Ахматова
Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру."
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".
Петр Вяземский
Жизнь наша в старости – изношенный халат:
И совестно носить его, и жаль оставить,
Мы с ним давно сжились, давно, как с братом брат,
Нельзя нас починить и заново исправить.
Как мы состарились, состарился и он,
В лохмотьях наша жизнь, и он в лохмотьях тоже,
Чернилами он весь расписан, окроплен,
Но эти пятна нам узоров всех дороже,
В них – отпрыски пера, которому во дни
Мы светлой радости иль облачной печали
Свои все помыслы, все таинства свои,
Всю исповедь, всю быль свою передавали.
На жизни также есть минувшего следы:
Записаны на ней и жалобы и пени,
И на нее легла тень скорби и беды,
Но прелесть грустная таиться в этой тени.
Ольга Берггольц
СЕВАСТОПОЛЬ
Белый город, синие заливы,
на высоких мачтах - огоньки...
Нет, я буду все-таки счастливой
многим неудачам вопреки.
Ни потери, ни тоска, ни горе
с милою землей не разлучат,
где такое трепетное море
кропотливо трудится, ворча,
где орлы и планеры летают,
где любому камешку - сиять,
где ничто-ничто не исчезает
и не возвращается опять.
М. Ю. Лермонтов
"Нищий".
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья,
Бессильный, бледный и худой,
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою,
Так чувства лучшие мои
Навек обмануты тобою!
Марина Цветаева
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были – по одной на каждую –
Две головки мне дарованы.
Но обеими – зажатыми –
Яростными – как могла!
Старшую из тьмы выхватывая –
Младшей не уберегла.
Две руки – ласкать – разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки – и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая – на шейке тоненькой
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем не понято,
Что дитя мое в земле.
Габриэла Мистраль
БЕССОННИЦА
Достался трон вчерашней побирушке,
так диво ли, что я от страха вою,
что всюду мне мерещатся ловушки:
- Ты не ушел? Ты здесь еще? Со мною?
Встречать бы счастье радостным доверьем
и отвечать на взгляд беспечным взглядом,
но и во сне, привычная к потерям,
твержу: - Ты не ушел? Ты здесь? Ты рядом?
СТЫД
О как твой взгляд меня преображает!
Лицо сияет, как в росе травинки.
Меня тростник высокий не узнает,
Когда к реке спущусь я по тропинке.
Стыжусь себя: остры мои колени,
Надломлен голос, рот сведен тоскою.
Пришел ты - и себя я на мгновенье
Почувствовала жалкой и нагою.
Не встретил бы и камня ты сегодня
Бесцветнее, чем женщина вот эта,
Которую заметил ты и поднял,
Увидев взгляд ее, лишенный света.
Нет, я о счастье - никому ни слова,
Нет, не поймут идущие по лугу,
Что так разгладило мой лоб суровый
И что за дрожь пронизывает руку.
Трава росу ночную пьет стыдливо,
Целуй! Смотри, - не отрываясь, нежно!
А я наутро буду так красива,
Что удивлю собой тростник прибрежный.
Лара Леггатт
РУСАЛОЧКА
Образ жизни этой полночной страсти,
Этой душной, зыбкой, почти порочной, -
Сопряженье линий червонной масти
С чернотой, с червоточинкою восточной.
Он давно меня перенес на берег,
Он привык к кошмару моих истерик,
Хоть и сказано было, что день наш каждый
Вечной засухой станет и вечной жаждой.
И на море великая сушь.
И на суше великая сушь.
У кальмаров в желудке высохла тушь,
А луна, выкатывая свой зрак,
Голой солью кормит земных зевак.
И вовек не давая закрыться ране,
Ковыляет сердце по гауссиане.
Как русалочка, губы кусая от боли, -
По суше. По терниям. По угольям.
В этом воздухе редком, сухом и горьком
Надышаться хоть кровью, хлынувшей горлом,
Хоть слезами себя опоить допьяна
И увидеть за смертью: идет волна...
Misantrop
29.12.2008, 18:39
Гы, стихи тут читают... Ну тады нате вам, я не зря - мизантроп. Не мое, но ... зацепило
В листве березовой, осиновой,
В конце аллеи у мостка
Вдруг падал свет от платья синего,
От василькового венка.
Твой образ легкий и блистающий
Как на ладони я держу,
И бабочкой неулетающей
Благоговейно дорожу.
И много лет прошло, и счастливо
Я прожил без тебя, а все ж
Порой я думаю опасливо:
Жива ли ты и где живешь?
Но если встретиться нежданная
Судьба заставила бы нас,
Меня бы, как уродство странное,
Твой образ нынешний потряс.
Обиды нет неизъяснимее:
Ты чуждой жизнь обросла,
Ни платья синего, ни имени
Ты для меня не сберегла.
И все давным-давно просрочено,
И я молюсь, и ты молись,
Чтоб на утоптанной обочине
Мы в тусклый вечер не сошлись...
;)
Борис Пастернак
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЗВЕЗДА
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями тёплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звёзд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочёта
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали всё пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры,
Всё будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все ёлки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Всё великолепье цветной мишуры...
...Всё злей и свирепей дул ветер из степи...
...Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнёзда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
– Пойдёмте со всеми, поклонимся чуду,
– Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Всё время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге, чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
– А кто вы такие? – спросила Мария.
– Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
– Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звёзды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потёмках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
Это все - наша культура, русская культура, ее корни, ствол и ветви. Если она исчезнет, оружие будет уже ни к чему.
Янус Полуэктович
30.12.2008, 13:04
А можно я сюда запощу кусочек прозы, которая донельзя поэтична? Вдруг кто-то не читал... Если модератор раздела сочтет, что прозу сюда нельзя, пусть удалит: не обижусь.
Это Райнер Мария Рильке, австриец, который понимал русскую душу как мало кто. Из его "Историй о Господе Боге", моя любимая история:
КАК НА РУСИ ПОЯВИЛАСЬ ИЗМЕНА
(перевод Е. А. Огневой)
У меня здесь по соседству есть еще один друг. Это белокурый молодой человек, разбитый параличом, который зимой и летом сидит на своем стуле у самого окна. Он выглядит очень молодым и в его вслушивающемся лице порой бывает что-то совсем детское. Но есть дни, когда он старится, минуты проносятся над ним как годы, и он вдруг превращается в старика, в тускнеющих глазах которого едва теплится жизнь. Мы давно знакомы. Сначала мы рассматривали друг друга, потом друг другу улыбались, целый год мы раскланивались и уж бог знает сколько времени рассказываем друг другу то да се, вообще все, что происходит.
«Добрый день, — крикнул он, когда я вернулся и его окно, как и прежде, было открыто в щедрую тихую осень. — Я давно вас не видал».
«Добрый день, Эвальд», — подошел я к это окну, как обычно делал, проходя мимо. — «Я уезжал».
— «А где вы были?» — нетерпеливо спросил он.
— «В России».
— «О, так далеко!» — Он откинулся назад и продолжал: — «Что эта за страна — Россия? Очень большая, не правда ли?»
— «Да, она большая, и, кроме того...»
— «Что, я глупо опросил?» — улыбнулся Эвальд и покраснел.
— «Нет, Эвальд, напротив. Когда вы спросили «что это за страна?», мне многое стало ясно. Например, с чем Россия граничит».
— «На востоке?» — перебил меня мой друг.
Я медлил.
— «Нет».
— «На севере?» — допытывался больной.
— «Видите ли, — пришло мне в голову, — людей испортило чтение карт. Там все плоско и ровно, и когда нанесены четыре стороны света, людям кажется, что все уже сделано. Но ведь страна — не атлас. В ней есть горы и низины. Она должна упираться во что-то вверху и внизу».
— «Гм... — задумался мой друг. — Вы правы. Но с чем же может граничить Россия с этих двух сторон?»
Вдруг больной стал совсем похож на мальчика.
— «Вы это знаете!», — вскричал я.
— «Может быть — с Богом?»
— «Да, — подтвердил я, — с Богом».
— «Так, — понимающе кивнул мой друг. Но потом им овладело некоторое сомнение. — Разве Бог — страна?»
— «Я думаю, нет, — возразил я, — но на примитивных языках часто различные вещи имеют одинаковые названия. Вероятно, есть страна, которая называется Бог, и тот, кто ею владеет, — тоже называется Богом. Простые народы часто не различают свою страну и своего царя, ведь оба велики и добры, страшны и велики».
— «Я понимаю, — медленно проговорил человек в окне. — И заметно в России это соседство?»
— «Оно заметно решительно во всем. Влияние Бога мощное. Сколько ни приносят вещей с Запада, все европейские вещи обращаются в камни, как только переходят границу. Есть среди них и драгоценные камни, но только для богатых, так называемых «образованных», тогда как оттуда, из иной страны, приходит хлеб, которым живет народ».
— «Так народ там живет в довольстве?»
Я колебался:
— «Нет, это не совсем так, ведь въезд из страны «Бог» затруднен по многим причинам... — старался я отвлечь его от этой мысли. — Но они переняли многие обычаи этого пространного соседства, например весь церемониал. О царе говорят почти как о Боге».
— «А разве там не говорят «Ваше величество?»
— «Нет, там обоих называют «батюшка».
— «И перед обоими преклоняют колени?»
— «Перед обоими повергаются ниц, касаясь лбом земли, плачут и взывают: «Я грешен, помилуй меня, батюшка». Немцы, которые видят это, говорят: недостойное раболепствие. Я думаю иначе. Что значит это преклонение? Оно означает: я благоговею. Немцы думают, что для этого достаточно обнажить голову. Ну да, конечно, поклон — выражение того же чувства, но сокращенное; он возник в тех странах, где нет такого большого пространства, чтобы каждый мог повергаться на землю. Но сокращение часто становится механическим и теряет свой первоначальный смысл. Поэтому хорошо там, где есть еще время и простор целиком выписать выражение прекрасного и истинного слова: «благоговение».
«Да, если б я мог, я бы тоже повергался ниц», — грезил больной.
— «Но в России, — продолжал я после паузы, — от Бога идет и многое другое. Кажется, что все новое идет оттуда; каждое платье, каждое кушанье, каждая добродетель и даже каждый грех должен быть одобрен Богом и потом лишь входит в обычай».
Больной смотрел на меня почти испуганно.
— «Это только сказка, то, что я хочу вам рассказать, — поспешил я его успокоить, — так называемая «былина», ein Gewesenes, по-немецки. Ее название «Как на Руси появилась измена». Я облокотился о подоконник, а больной закрыл глаза, как он делал обычно, слушая рассказ.
«Царь Иван Грозный хотел обложить соседних князей данью и грозил войной, если они не пришлют золота в белокаменную Москву. Князья посоветовались и ответили в один голос: «Мы загадаем тебе три загадки. Приезжай в назначенный день на восток, к белому камню, мы все соберемся там, и ты окажешь нам три ответа. Если ты ответишь верно, мы дадим тебе двенадцать бочек золота, которые ты требуешь. Царь Иван Васильевич попробовал было думать, но ему мешало множество колоколов его белокаменной Москвы. Тогда он созвал ученых и советников и каждого, кто не мог разгадать загадки, велел отводить на большую Красную Площадь, где церковь Василия Блаженного, и отрубать голову. Время за этим занятием прошло так быстро, что он сам не заметил, как очутился на пути к востоку, к белому камню, где ждали князья. Он не знал ответа ни на один из трех вопросов, но была еще надежда встретить во время длинного путешествия какого-нибудь мудреца — ведь многие мудрецы тогда находились в бегах, так как все цари имели обычай снимать им головы, если находили их недостаточно мудрыми. Ни один мудрец не попался ему на глаза, но однажды утром царь увидел старого бородатого мужика, строящего церковь. Он уже покрывал крышу и укладывал на нее мелкие дощечки. Странно было, однако, что старик отдельно слезал вниз за каждой узенькой дощечкой вместо того, чтобы взять сразу много досок в свой длиннополый кафтан.
Он мог очень долго так лазать взад и вперед, и было непонятно, как он перетащит таким способом на место многие сотни дощечек. Царь потерял терпение. «Дурак, — крикнул он (так в России обычно называют мужиков), — ты бы лучше сначала как следует нагрузился своими дощечками, а потом уже лез на крышу, так было бы проще». Мужик, который как раз был внизу, приложил руки к глазам и ответил: «Это уж предоставь мне, царь Иван Васильевич, каждый знает лучше всего свое ремесло; но уж если ты меня встретил, я хочу сказать тебе ответы на три загадки, которые ты должен дать у белого камня на востоке недалеко отсюда». И он сказал подряд все три разгадки. Царь едва смог поблагодарить от изумления. «Что ты хочешь в награду?» — опросил он наконец. «Ничего», — ответил крестьянин, поднял дощечку и хотел подняться с ней по лестнице. «Стой! — крикнул царь, — так не годится, должен же ты хотеть чего-нибудь». «Ну, батюшка, если ты этого требуешь — дай мне одну из двенадцати бочек золота, которые ты получишь от князей на востоке». «Хорошо, — кивнул царь, — я дам тебе бочку золота». Затем он поспешил уехать, чтобы не забыть по дороге разгадки.
Когда царь вернулся с востока с двенадцатью бочками золота, он заперся в своем дворце в Москве посреди пятивратного Кремля и высыпал одну бочку за другой на блестящий пол зала, так что получилась настоящая гора золота, которая бросала на землю большую черную тень. По забывчивости царь высыпал и двенадцатую бочку. Он хотел наполнить ее снова, но ему стало жаль брать так много золота из великолепной кучи. Ночью он вышел во двор, набрал три четверти бочки мелкого песку, тихонько вернулся во дворец, насыпал поверх песка золото и на следующее утро послал бочку с гонцом в ту сторону широкой Руси, где старый мужик строил церковь. Когда мужик увидел гонца, он слез с крыши, которая все еще не была закончена, и закричал: «Ты можешь не приближаться, друг мой; поезжай обратно со своей бочкой, в которой три четверти песку и жалкая четверть золота, — мне она не нужна. Скажи своему государю, что до сих пор на Руси не было измены. Если он заметит, что не может ни на кого положиться, он сам виноват в этом: он достаточно хорошо показал, как обманывают, и его пример будет находить последователей по всей Руси из столетия в столетие. Я не нуждаюсь в золоте, я могу жить без золота. Не золота я ждал от него, а правды и справедливости. Он обманул меня. Скажи это твоему государю, грозному царю Ивану Васильевичу, который сидит в белокаменной Москве, — одежда на нем парчовая, да совесть его нечиста.
Проехав немного, гонец обернулся: мужик и его церковь исчезли. И сложенных на земле досок уже не было, была гладкая пустая равнина. Гонец в ужасе помчался назад в Москву, запыхавшись, предстал перед царем и сбивчиво рассказал ему все происшедшее, добавив, что чудесный крестьянин, вероятно, был не кто иной, как сам Бог».
— «Был ли он прав?» — тихо подумал вслух мой друг, когда отзвучал рассказ.
— «Может быть... — возразил я, — но, знаете... народ так суеверен... Впрочем, мне пора идти, Эвальд».
— «Жаль, — искренне сказал больной, — вы будете еще мне рассказывать?»
— «Охотно, но с одним условием». — Я снова подошел к окну.
— «Именно?» — удивился Эвальд.
— «Вы будете аккуратно пересказывать все соседским детям», — попросил я.
— «О, дети теперь так редко приходят ко мне».
Я успокоил его:
— «Они будут приходить. В последнее время, должно быть, у вас не было охоты им рассказывать, наверно, у вас не было материала или было слишком много материала. Но если кто-нибудь знает стоящий рассказ, неужели вы думаете, что он может остаться втайне? Право же, его рассказывают везде, особенно среди детей! До свидания!»
С этим я ушел. И в тот же день дети услышали эту историю.
Одно из моих любимых.
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали:- Господь вас спаси!-
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина -
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала:- Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
"Мы вас подождем!"- говорили нам пажити.
"Мы вас подождем!"- говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
К. Симонов
позвольте сюда запостить. Один товарищ прислал в личку
Мама, отчего ж ты с нами так!
Даже не обрезав пуповину,
Будто положила на верстак
И стилет вонзила в сердцевину.
Мама! Русь! Я – твой ребёнок, Крым!
Не умея плавать в бурном море,
Душу свою детскую открыл
И дрожу от ужаса и горя.
Мама, у тебя семья своя,
Тёлочка своя – ценой в полушку.
Украина - мачеха моя.
Я теперь – вокзальный побирушка.
Для чего, скажи, я жизнь прожил
И с тобой по стольким войнам топал!
Чтобы «по-хохлятски» говорил
Твой, теперь «москальский», Севастополь!
Что ж тогда на свете стыд и честь!
В омут вход широк, а выход узкий.
Что же мне теперь из кожи лезть!
Я люблю и думаю по-русски!
Татьяна Бочарова (группа Русский Крым на одноклассниках)
Таллерова
06.01.2009, 13:44
Береза, хорошие стихи нашла, за душу цепляют. +5
Можно я прозу сюда вставлю, она очень поэтичная, я давно люблю эту притчу
Три ливанских кедра
Христианская притча
Некогда в прекрасных рощах Ливана родились три кедра. Кедры растут очень медленно, и эти три дерева провели целые века в раздумьях о жизни и смерти, о природе и человечестве.
Они видели, как на землю Ливана прибыли посланники царя Соломона и как затем, в битвах с ассирийцами, земля эта омылась кровью. Они видели лицом к лицу заклятых врагов: Иезавель и пророка Илию. При них был изобретён алфавит; они дивились, глядя, как мимо проходят караваны, гружённые красочными тканями.
И в один прекрасный день кедры решили поговорить о будущем.
— После всего, что мне довелось повидать, — сказал первый, — я хотел бы превратиться в трон, на котором будет восседать самый могущественный царь на земле.
— А я хотел бы стать частью чего-то такого, что на веки вечные преобразит Зло в Добро, — сказал второй.
— А что до меня, — сказал третий, — то я желал бы, чтобы люди, глядя на меня, всякий раз вспоминали о Боге.
Прошли годы и годы, и вот, наконец, в лесу появились дровосеки. Они срубили кедры и распилили.
У каждого кедра было своё заветное желание, но реальность никогда не спрашивает, о чём мы мечтаем. Первый кедр стал хлевом, а из остатков его древесины соорудили ясли. Из второго дерева сделали грубый деревенский стол, который позже продали торговцу мебелью.
Брёвна от третьего дерева продать не удалось. Их распилили на доски и оставили храниться на складе в большом городе.
Горько сетовали три кедра: «Наша древесина была так хороша! Но никто не нашёл ей достойного применения».
Время шло, и вот однажды, звёздной ночью, некая супружеская пара, не нашедшая себе крова, решила переночевать в хлеву, построенном из древесины первого кедра. Жена была на сносях. Той ночью она родила сына и положила его в ясли, на мягкое сено.
И в тот же миг первый кедр понял, что мечта его сбылась: он послужил опорой величайшему Царю Земли.
Несколько лет спустя в одном скромном деревенском доме люди сели за стол, сделанный из древесины второго кедра. Прежде чем они принялись за еду, один из них произнёс несколько слов над хлебом и вином, стоявшими на столе.
И тут второй кедр понял, что в этот самый миг он послужил опорой не только чаше с вином и блюду с хлебом, но и союзу между Человеком и Божеством.
На следующий день из двух досок третьего дерева сколотили крест. Через несколько часов привели израненного человека и прибили его к кресту гвоздями. Третий кедр ужаснулся своей участи и принялся проклинать жестокую судьбу.
Но не прошло и трёх дней, как он понял уготованную ему долю: человек, висевший на кресте, стал Светочем Мира. Крест, сколоченный из древесины этого кедра, превратился из орудия пытки в символ торжества.
Так исполнилась судьба трёх ливанских кедров: как это всегда бывает с мечтами, мечты их сбылись, но совсем иначе, чем они себе представляли.
Да не нашла, один камрад на севинфо в личку прислал..
Спасибо ему большое.!
вот так и общаемся
Таллерова
06.01.2009, 15:15
Да не нашла, один камрад на севинфо в личку прислал..
Спасибо ему большое.!
вот так и общаемся
Да это , во-общем , неважно, главное , что здорово, и на раздумья пробивает. Я люблю те стихи, после которых, только не смейся, начинаю долго думать.
Таллерова
06.01.2009, 15:35
Много стихов к Рождеству, хотела выбрать, но все хороши.
Есть страны
С. Надсон
Есть страны, где люди от века не знают
Ни вьюг, ни сыпучих снегов;
Там только нетающим снегом сверкают
Вершины гранитных хребтов…
Цветы там душистее, звезды крупнее,
Светлей и нарядней весна,
И ярче там перья у птиц, и теплее
Там дышит морская волна…
В такой-то стране ароматною ночью,
При шепоте лавров и роз
Свершилось желанное чудо воочью:
Родился Младенец Христос.
Вечерний ангел
Иван Бунин
В вечерний час над степью мирной,
Когда закат над ней сиял,
Среди небес, стезей эфирной,
Вечерний ангел пролетал,
Он видел сумрак предзакатный,
Уже седел вдали восток...
И вдруг услышал он невнятный
Во ржах ребенка голосок.
Он шел, колосья собирая
И васильки, и пел в тиши,
И были в песне звуки рая
Невинной, неземной души.
"Дитя,- сказал посланник Бога,
И грусть и радость затая,-
Куда ведет твоя дорога,
И где сложилась песнь твоя?"
Ребенка взор был чист и светел,
Но он в смущении стоял.
"Не знаю..." - робко он ответил.
"Благослови меньшого брата,-
Сказал Господь,- благослови
Младенца в тихий час заката
На путь и правды и любви!"
И осенил дитя с улыбкой
Вечерний ангел,- развернул
Свои воскрылья в сумрак зыбкий
И на закате потонул.
И как алтарь весенней ночи,
Заря сияла в вышине,
И долго молодые очи
Ей любовались в тишине.
И в созерцании впервые
Дитя познало красоту,
Лелея грезы золотые
И чистой радости мечту.
Божья елка
Г. Гейне
Ярко звездными лучами
Блещет неба синева…
— Отчего, скажи мне, мама,
Ярче в небе звезд сиянье
В ночь святую Рождества?
Словно елка в горном мире
В эту полночь зажжена
И алмазными огнями,
И сияньем звезд лучистых
Вся украшена она?
— Правда, сын мой, в Божьем небе
Ночью нынешней святой
Зажжена для мира елка
И полна даров чудесных
Для семьи она людской.
Посмотри, как ярко звезды
Светят миру там, вдали:
Светят в них дары святые —
Для людей — благоволенье,
Мир и правда — для земли.
Рождество
Г. Лонгфелло
Кругом рождественская мгла.
Во мгле гудят колокола,
И с ними в лад Слова звучат:
«Мир на земле и счастья всем!».
Я чувствовал, как в этот день,
Жизнь городов и деревень
Объединив, звучит призыв:
«Мир на земле и счастья всем!»
Рождественская звезда
П. Быков
На волнах голубого эфира
Родилась на Востоке звезда —
Дивный светоч спасения мира,
Не светивший еще никогда.
Над пастушьей пещерой убогой
Засверкала впервые она —
Отражение южного Бога,
Пробудившего землю от сна.
С мира ветхого сбросив оковы,
Возвещая Христа Рождество,
Пронизала она мрак суровый,
Чтоб сияло любви торжество.
Чтобы солнце Христова ученья
Согревало, бодрило сердца,
Грубой силы смягчая мученья,
Чтобы кровь не лилась без конца.
Чтобы воронов алчная стая
Не терзала сердца и тела…
И в хоромах и в избах святая
Лучезарная правда цвела!
Еще те звезды не погасли
К. Фофанов
Еще те звезды не погасли,
Еще заря сияет та,
Что озарила миру ясли
Новорожденного Христа
Тогда, ведомые звездою,
Чуждаясь ропота молвы,
Благоговейною толпою
К Христу стекалися волхвы…
Пришли с далекого Востока,
Неся дары с восторгом грез,
И был от Иродова ока
Спасен властительный Христос.
Прошли века… И Он распятый,
Но все по-прежнему живой
Идет, как истины глашатай,
По нашей пажити мирской;
Идет, по-прежнему обильный
Святыней, правдой и добром,
И не поборет Ирод сильный
Его предательским мечом…
Таллерова
06.01.2009, 15:40
Рождественский кондак
В. Шидловский
Того, Кто вечно был и есть,
Рождает миру Дева днесь.
И Неприступному Ему —
Непостижимому уму
Земля нашла уже приют.
И в небе ангелы поют,
И пастухи спешат с холма,
И пред Звездой теснится тьма,
А за Звездой идут волхвы.
И в эту ночь познали мы,
Как ради нас родиться мог
Младенец — Он же вечный Бог.
Рождественская звезда
Б. Пастернак
(Отрывок)
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было Младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи,
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода,
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
Явление ангела пастырям
А. Фет
Встаньте и пойдите
В город Вифлеем;
Души усладите
И скажите всем:
«Спас пришел к народу,
Спас явился в мир!
Слава в вышних Богу,
И на земли мир!
Там, где отдыхает
Бессловесна тварь,
В яслях почивает
Всего мира Царь!»
А. Фет
Ночь тиха
По тверди зыбкой
Звезды южные дрожат.
Очи матери с улыбкой
В ясли тихие глядят.
Ни ушей, ни взоров лишних,
Вот пропели петухи —
И за ангелами в вышних
Славят Бога пастухи.
Ясли тихо светят взору,
Озарен Марии лик.
Звездный хор к иному хору
Слухом трепетным приник.
И над Ним горит высоко
Та звезда далеких стран;
С ней несут цари востока
Злато, смирну и ливан.
То были времена чудес
Л. Мей
То были времена чудес,
Сбывалися слова пророка,
Сходили ангелы с небес,
Звезда катилась от востока,
Мир искупленья ожидал —
И в бедных яслях Вифлеема,
Под песнь хвалебную Эдема,
Младенец дивный воссиял…
Янус Полуэктович
07.01.2009, 13:58
Береза, хорошие стихи нашла, за душу цепляют. +5
Можно я прозу сюда вставлю, она очень поэтичная, я давно люблю эту притчу
Вот я хоть и не севастополец, а меня цепляет не меньше. Спасибо вам обеим - и за прекрасные стихи, и за мудрую притчу.
Так исполнилась судьба трёх ливанских кедров: как это всегда бывает с мечтами, мечты их сбылись, но совсем иначе, чем они себе представляли
Ой , Танюш, спасибо. Самая настоящая рождественская притча.
Я позволю себе некую вольность. ЭТУ притчу разместил САРМАТ в ветке с фото, но там оно затеряно получается.
Если Автор против, удалю сразу
Однажды осел фермера провалился в колодец. Он страшно закричал, призывая на помощь. Прибежал фермер и всплеснул руками:"Как же его оттуда вытащить?"
Тогда хозяин ослика рассудил так: "Осел мой - старый. Ему уже недолго осталось. Я все равно собирался приобрести нового молодого осла. А колодец, все равно- почти высохший. Я давно собирался его закопать и вырыть новый колодец в другом месте. Так почему бы не сделать это сейчас? Заодно и ослика закопаю, чтобы не было слышно запаха разложения".
Он пригласил всех своих соседей помочь ему закопать колодец. Все дружно взялись за лопаты и принялись забрасывать землю в колодец. Осел сразу же понял к чему идет дело и начал издавать страшный визг. И вдруг, ко всеобщему удивлению, он притих. После нескольких бросков земли фермер решил посмотреть, что там внизу.
Он был изумлен от того, что он увидел там. Каждый кусок земли, падавший на его спину, ослик стряхивал и приминал ногами. Очень скоро, ко всеобщему изумлению, ослик показался наверху - и выпрыгнул из колодца!
…В жизни вам будет встречаться много всякой грязи и каждый раз жизнь будет посылать вам все новую и новую порцию. Всякий раз, когда упадет ком земли, стряхни его и поднимайся наверх и только так ты сможешь выбраться из колодца.
Каждая из возникающих проблем - это как камень для перехода через ручей. Если не останавливаться и не сдаваться, то можно выбраться из любого самого глубокого колодца.
Встряхнись и поднимайся наверх. Чтобы быть счастливым запомни пять простых правил:
1. Освободи свое сердце от ненависти - прости.
2. Освободи свое сердце от волнений - большинство из них не сбываются.
3. Веди простую жизнь и цени то, что имеешь.
4. Отдавай больше.
5. Ожидай меньше.
Таллерова
07.01.2009, 20:06
Тань, спасибо за решительность, Я еще вчера прочитала, но не решилась перенести ее сюда, а ей здесь место , конечно, если Сармат не против.
Ну потеряется--жалко будет, красивая притча.
Е. Горбовская
Я думала, что главное в погоне за судьбой -
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками,
Которые видны,
Над скверными задатками,
Которые даны,
Волшебными заплатками,
Железною стеной
Должны стоять достоинства,
Воспитанные мной.
Когда-то я так думала
По молодости лет.
Казалось, это главное,
А оказалось - нет.
Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь
Вот так тебя любил:
Со всеми недостатками,
Слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами
И склонностью ко лжи -
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души.
Ольга Тишина, город, любимый всеми Богами
Я возвращаюсь в детство, я знаю точный адрес:
Видишь на карте место («мiсто», подскажет атлас…)
Через край, где нелепо проведены границы,
Мне не мешает это летом к тебе стремиться.
Город, открытый балконами небу,
Бухтами – морю, лицом белым – свету.
Город, любимый всеми Богами,
Небо над морем, земля под ногами.
Город, рожденный держать оборону.
Как можно резать границами волны?!
Как поделить твое море и чаек,
Радости, праздники, боли, печали -
Это не высказать никакой песней.
Как поделить кровь, пролитую вместе?!
Как можно резать границами души
Тех, кто живет здесь, кто Городу служит…
И мне наплевать, каких флагов здесь больше –
Я бы хотела остаться подольше,
Чтоб перед душной Москвой
Надышаться Тобой…
Таллерова
25.01.2009, 17:19
Подборка стихов о России
МИХАИЛ ЛЕРМОНТОВ
***
Когда волнуется желтеющая нива
И свежий лес шумит при звуке ветерка,
И прячется в саду малиновая слива
Под тенью сладостной зелёного листка.
Когда росой обрызганный душистой,
Румяным вечером иль утра в час златой,
Из-под куста мне ландыш серебристый
Приветливо кивает головой;
Когда студеный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон.
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он, -
Тогда смиряется души моей тревога.
Тогда расходятся морщины на челе, -
И счастье я могу постигнуть на Земле,
И в небесах я вижу Бога…
1837-1841
Н. А. НЕКРАСОВ
На Родине
Роскошны вы, хлеба заповедные
Родимых нив, -
Цветут, растут колосья наливные,
А я чуть жив!
Ах, странно так я создан небесами,
Такой мой рок,
Что хлеб полей, возделанных рабами,
Нейдёт мне впрок!
1855
АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ
***
Край ты мой, родимый край,
Конский бег на воле,
В небе крик орлиных стай,
Волчий голос в поле.
Гой ты, родина моя!
Гой ты, бор дремучий!
Свист полночный соловья,
Ветер, степь да тучи!
1856
Ф. И. ТЮТЧЕВ
***
Умом Россию не понять.
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать -
В Россию можно только верить.
1866
И. А. БУНИН
Родине
Они глумятся над тобою
Они, о родина, корят
Тебя твоею простотою,
Убогим видом чёрных хат.
Так сын, спокойный и нахальный,
Стыдится матери своей -
Усталой, робкой и печальной
Средь городских его друзей.
Глядит с улыбкой состраданья
На ту, кто сотни вёрст брела
И для него ко дню свиданья,
Последний грошик берегла.
1891
АНДРЕЙ БЕЛЫЙ
из стиха "Родина"
Те же росы, откосы, туманы,
Над бурьянами рдяный восход,
Холодеющий шелест поляны,
Голодающий, бедный народ…
Те же возгласы ветер доносит,
Те же стаи ненасытных смертей
Над откосами косами косят,
Над откосами косят людей.
Роковая страна, ледяная,
Проклятая железной судьбой –
Мать-Россия, о родина злая,
Кто же так пошутил над тобой?
1908
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
***
Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты - в ризах образа…
Не видать конца и края -
Только синь сосёт глаза.
Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.
Пахнет яблоком и мёдом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах весёлый пляс.
Побегу по мятой стёжке
На приволь зелёных лех,
Мне навстречу, как серёжки,
Прозвенит девичий смех.
Если крикнет рать святая:
“Кинь ты Русь, живи в раю!”
Я скажу: “Не надо рая,
Дайте родину мою”.
1914
МАКСИМИЛИАН ВОЛОШИН
Россия
Враждующих скорбный гений
Братским вяжет узлом,
И зло в тесноте сражений
Побеждается горшим злом.
Взвивается стяг победный…
Что в том, Россия, тебе?
Пребудь смиренной и бедной –
Верной своей судьбе.
Люблю тебя побеждённой,
Поруганной и в пыли,
Таинственно осветлённой
Всей красотой земли.
Люблю тебя в лике рабьем,
Когда в тишине полей
Причитаешь голосом бабьим
Над трупами сыновей.
Когда сердце никнет и блещет,
Когда связав по ногам,
Наотмашь хозяин хлещет
Тебя по кротким глазам.
Сильна ты нездешней мерой,
Нездешней страстью чиста,
Неутолённой верой
Твои запеклись уста.
Дай слов за тебя помолиться,
Понять твоё бытиё,
Твоей тоске причаститься,
Сгореть во имя твоё.
1915
АННА АХМАТОВА
***
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: "Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну чёрный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид".
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
1917
Таллерова
25.01.2009, 17:21
Продолжение
ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ
России
В стозарном зареве пожара,
Под ярый вопль вражды всемирной,
В дыму неукрощённых бурь, -
Твой облик реет властной чарой:
Венец рубинный и сапфирный
Превыше туч пронзил лазурь.
Россия! В злые дни Батыя,
Кто, кто монгольскому потопу
Возвёл плотину, как не ты?
Чья, в напряжённой воле, выя,
За плату рабств, спасла Европу
От Чингисхановой пяты?
Но из глухих глубин позора,
Из тьмы бессменных унижений,
Вдруг, ярким выкриком костра, -
Не ты ль, с палящей сталью взора,
Взнеслась к державности велений
В дни революции Петра?
И вновь, в час мировой расплаты,
Дыша сквозь пушечные дула,
Огня твоя хлебнула грудь, -
Всех впереди, страна-вожатый,
Над мраком факел ты взметнула,
Народам озаряя путь.
Что ж нам пред этой страшной силой?
Где ты, кто смеет прекословить?
Где ты, кто может ведать страх?
Нам - лишь вершить, что ты решила,
Нам - быть с тобой, нам славословить
Твоё величие в веках!
(1920)
МАРИНА ЦВЕТАЕВА
Родина
О неподатливый язык!
Чего бы попросту - мужик,
Пойми, певал и до меня:
- Россия, родина моя!
Но и с калужского холма
Мне открывается она -
Даль - тридевятая земля!
Чужбина, родина моя!
Даль, прирождённая, как боль,
Настолько родина и столь
Рок, что повсюду, через всю
Даль - всю её с собой несу!
Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорившая: “Вернись
Домой!” Со всех - до горних звезд -
Меня снимающая с мест!
Недаром, голубей воды,
Я далью обдавала лбы.
Ты! Сей руки своей лишусь, -
Хоть двух! Губами подпишусь
На плахе: распрь моих земля -
Гордыня, родина моя!
12 мая 1932
ВЛАДИМИР НАБОКОВ
К России
Отвяжись, я тебя умоляю!
Вечер страшен, гул жизни затих.
Я беспомощен. Я умираю
от слепых наплываний твоих.
Тот, кто вольно отчизну покинул,
волен выть на вершинах о ней,
но теперь я спустился в долину,
и теперь приближаться не смей.
Навсегда я готов затаиться
и без имени жить. Я готов,
чтоб с тобой и во снах не сходиться,
отказаться от всяческих снов;
обескровить себя, искалечить,
не касаться любимейших книг,
променять на любое наречье
всё, что есть у меня,- мой язык.
Но зато, о Россия, сквозь слёзы,
сквозь траву двух несмежных могил,
сквозь дрожащие пятна берёзы,
сквозь всё то, чем я смолоду жил,
дорогими слепыми глазами
не смотри на меня, пожалей,
не ищи в этой угольной яме,
не нащупывай жизни моей!
Ибо годы прошли и столетья,
и за горе, за муку, за стыд,-
поздно, поздно!- никто не ответит,
и душа никому не простит.
1939, Париж
О тебе вспоминаю я редко
И твоей не пленяюсь судьбой,
Но с души не стирается метка
Незначительной встречи с тобой.
Красный дом твой нарочно миную,
Красный дом твой над мутной рекой,
Но я знаю, что горько волную
Твой пронизанный солнцем покой.
Пусть не ты над моими устами
Наклонялся, моля о любви,
Пусть не ты золотыми стихами
Обессмертил томленья мои,—
Я над будущим тайно колдую,
Если вечер совсем голубой,
И предчувствую встречу вторую,
Неизбежную встречу с тобой.
А. Ахматова
чемберлен
31.01.2009, 13:13
Брюсов
О! Закрой свои бледные ноги
Борис Пастернак
Февраль. Достать чepнил и плaкaть (1912)
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочащая слякоть
Весною черною горит.
Достать пролетку. За шесть гривен
Чрез благовест, чрез клик колес
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.
Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.
Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
хохлы в деревне есть?
01.02.2009, 15:02
из Катулла. это его хрестоматийный дистих Odi et amo... (Catulli carm. 85)
И ненавижу, и люблю.
Как это сделалось - не знаю.
Люблю тебя, и проклинаю,
И муку крестную терплю.
Таллерова
01.02.2009, 19:42
Николай Заболоцкий
1948
Любопытно, забавно и тонко:
Стих, почти непохожий на стих.
Бормотанье сверчка и ребенка
В совершенстве писатель постиг.
И в бессмыслице скомканной речи
Изощренность известная есть.
Но возможно ль мечты человечьи
В жертву этим забавам принесть?
И возможно ли русское слово
Превратить в щебетанье щегла,
Чтобы смысла живая основа
Сквозь него прозвучать не могла?
Нет! Поэзия ставит преграды
Нашим выдумкам, ибо она
Не для тех, кто, играя в шарады,
Надевает колпак колдуна.
Тот, кто жизнью живет настоящей,
Кто к поэзии с детства привык,
Вечно верует в животворящий,
Полный разума русский язык..
Елпидифор Дормидонтович
03.02.2009, 23:11
--------------------------------------------------------------------------------
Ночь. Один сижу у темного окна.
Вьется ветер и, кружа, вздымает снег.
Там, в деревне, спят... и всюду тишина.
Только здесь не спит печальный человек.
За спиной трещит оплывшая свеча.
Я один... И в сердце вновь закралась грусть.
В хлопьях снега стонет, жалобно крича,
Заблудившийся, отсталый дикий гусь...
==========================
Из китайской поэзии. Перевод - Г.Тушкан
чемберлен
04.02.2009, 11:15
Виктор Андреевич Ющенко
Грустно взирает из Ященко.
Будто бы в воду Опущенко,
И для народа Пропащенко.
Только собой Озабоченко
А на других - Наплевайченко.
Снова за газ не Уплоченко,
Снова долги не Отдайченко.
Видно, без друга Грузинченко,
Очень тебе Одиноченко.
Ты уж испей Диоксинченко,
Будешь в гробу Заколоченко.
чемберлен
05.02.2009, 10:41
Девять
Картин
Нарисовано
Тут
Мы разглядели их
В девять
Минут
Но если б
Их было
Не девять,
А больше,
То мы
И глядели
На них бы
Подольше
Д.Хармс
Mikhalich
09.02.2009, 22:47
МОСКВА-СЕВАСТОПОЛЬ
Автор: orlusha (Андрей Орлов)
Поезд «Москва – Севастополь».
Грозно стоит проводница.
Тело украшено попой.
Попа обтянута ситцем.
Поезд забит до отказа.
Плавится жаркое лето.
Мнётся мужчина с Кавказа,
Просится в Курск без билета
Весь он какой-то помятый.
Чертит ногою узоры.
Мимо, наверно в девятый,
Грозно идут ревизоры.
Тульская, злая бригада.
Видят грузина, конечно.
Вроде уж трогаться надо…
- Ладно, залазий, сердешный!
Вот и «Прощанье славянки».
- Тётенька, это четвёртый?
- Прыгай быстрей, голодранки!
(Девочкам в юбках потёртых)
Дёрнулись нервно вагоны.
Щёлкнула сталью ступенька.
Вот уж не видно перрона.
Не был в Крыму я давненько.
Вставлены плотно в кармашки
В дырочках мелких плацкарты.
Муха ползёт по бумажке,
В Крым добираясь без карты
Курские глухонемые:
Девки, Христос и Высоцкий
- Виктор, вы фрукты помыли?
- Маша, вам нравится Бродский?
В первом – по маленькой пуля,
В третьем – узбеки и дети
В пятом – студентки с дедулей
Лысый – опять в туалете
- Не доверяю армянам!
(Мама – ровеснице-дочке)
- Супчик, котлетки, сметана!
(Грязный халатик, судочки)
Ритмы колёсного ямба,
Речка, лесок, деревенька,
Я – нерабочий, как тамбур,
Не был в Крыму я давненько
Десять минут остановка.
- Яблоки, десять – ведёрко!
- Пиво, конфеты «Коровка»!
- Вобла, конечно с икоркой!
Ночью в купе проводницы:
- Кушай, сынок, мне не жалко.
Вот, не хотят же жениться,
Женятся всё на хабалках!
Выпьем за жизнь на колёсах,
И за случайные встречи
- Вы извините за слёзы
- Что вы, спасибо за вечер
Море и слева и справа,
Сорок минут до Джанкоя
Жухлые южные травы,
Жаркое небо морское
Белая крымская хата,
Длинный по-крымскому тополь,
Кто я? Зачем я куда-то?
Еду «Москва – Севастополь»
- Милый, к троллейбусу топай! –
Скажет, смеясь, проводница
Тело украшено попой,
Попа обтянута ситцем
Владимир Скворцов
Проснись, любимый Севастополь!
Да ты ли это, город мой,
В веках прославленный герой?
Ты город-сказка, город-сад, ты город-труженик, моряк.
Но главное ты город-воин.
И славы ты свой достоин.
Защитник южных рубежей
России, матушки своей.
За всю историю свою
Не раз бывал в лихом бою.
Растоптан и унижен был,
Но честь свою не уронил.
Знавал победы, пораженья,
Но вот такого униженья
Представить ты не мог во век,
Когда безумный человек
Одним лишь росчерком пера
Тебя, как будто безделушку,
Как будто табаку понюшку,
Вдруг подарил чужой стране.
Да, был ли он в своем уме.
И ты уже на Украине,
Что стыдно даже и поныне
Нам это время вспоминать.
А где же ты Россия- мать?
Забыла славное дитя?
А совесть, совесть где твоя?
Всегда тебя он защищал,
И вот теперь не нужен стал!
И ты уже не город – «місто»!
На чуждом нам всем языке
И больно городу вдвойне.
Ведь ты же не поселок дачный,
Что бы какой то Сагайдачный
Грозил с небес нам булавой,
Не знаем мы, кто он такой.
Толь гетман Запорожской Сечи…
Иных уж нет, а те далече…
Причем тут Сечь? О чем же речь?
Историю ведь не воротишь вспять
И это надо понимать!
Екатериной создан ты!
Великие твои сыны
В твоей земле погребены
Корнилов, Лазарев, Нахимов …
Да разве всех их перечесть?
То наша совесть наша честь!
Пример потомкам на века.
И не склонится никогда
Перед врагом твоя глава.
И пусть чужая булава
Весит пока над всеми нами
Но день уж тот не за горами,
Когда Россия-мать поймет,
Что мы её от плоти плоть
И всех к себе нас призовет.
Ведь мы все братья, кровь одна
И Русь великая страна,
Не может быть разобщена.
Нас всех Владимир князь крестил
И может, кто то позабыл,
О том, что Киевская Русь,
Московия и Беларусь,
Все это есть – Святая Русь!
Ведь русич – это значит воин,
Рука, секущая врага,
И помнить надо нам всегда,
Что мы – единая страна!
И наша русская душа
Для всех распахнута всегда!
И всем мы в гости приглашаем,
За хлебосольный стол сажаем.
Со всеми в мире жить хотим,
Но своего не отдадим,
Да и чужого нам не надо.
Россия – гордая страна!
За это выпьем мы до дна!
За дружбу и за Севастополь,
И за двуглавого орла.
От бед прикроет он крылом
Весь город наш и каждый дом.
И кто живет не важно в нем.
Быть может, русский, белоросс,
Иль украинец-малоросс,
Грек Балаклавский, караим,
Азербайджанец, Армянин,
Татарин крымский- хан Гирей,
Грузин, чеченец иль еврей…
Какая разница, кто чей
Мы Севастопольцы, соседи,
Родные, близкие, друзья –
Большая, дружная семья.
Мы все живем здесь бок о бок,
Сплотить нас может только Бог!
И город спящий пробудить,
Ну, сколько можно нам так жить?
Во сне духовном пребывать
И веру предков забывать.
Проснемся, и никто не сможет
Нас, гордых русичей сломать.
И будем мы в России жить,
Коль будем в храмы мы ходить,
Коль будем Господа любить,
Ему молиться будем все,
То Он, конечно не оставит
Любимый город наш в беде.
Проснись, любимый Севастополь!
Молись, великий город мой,
В Веках прославленный герой!
Господь услышит и тогда,
Орел двуглавый навсегда
Раскинет над тобой крыла.
И флаг российский, наш родной,
Вновь будет реять над тобой.
Во славу русского оружья,
Во славу города-героя,
Во славу всей Руси Святой!
Веро4ка Полозкова, Ольга Паволга
огромный город — не хватает глаз —
прокуренный от шахт до антресолей,
и где-то в глубине сидим мы с олей
и поглощаем углекислый газ.
есть что-то, что обязывает нас.
вот пес, что дремлет, старый и ничей,
в соломке мелких солнечных лучей,
вот горький ветер, ниоткуда родом —
они обычно служат поворотом
каких-то тайных внутренних ключей.
и оля с камерой идет по огородам,
а я ищу словцо погорячей.
то, что получится, и будет кислородом.
мы фабрики счастливых мелочей.
идет состав одышливый вдали,
мальчишка паучка кладет за плинтус,
и бабушки за хлебушек — «подвиньтесь!» —
отсчитывают звонкие рубли, —
все это черно-белый фотосинтез.
а мы такие легкие земли.
Евгений Семин
Вдруг запахло Левитаном.
Потеплело. Март. Весна.
Легче дышится путанам
И солдатам после сна.
Скоро зимнюю одежду
Спрячем в старые шкафы,
А поэты нам надежду
Вновь дадут в конце строфы.
Сами мы не догадались,
Что должны себе мы дать,
Но весны уже дождались.
Теперь можно лета ждать.
Выйти б в море с капитаном,
Проявляя свой азарт...
Что-то пахнет Левитаном.
Значит - оттепель. И март.
01.03.03
Кошмарный перепад температур.
Не хватит ни таблеток, ни микстур.
Уйдут остатки денег на лекарства
От этого природного коварства.
Опять иду по скользкому пути,
Считая, словно заяц, до пяти.
Я досчитаю до конца и упаду.
И окажусь в раю или в аду.
Нет. Окажусь я, как всегда, в грязи.
В связи с весною или не в связи.
Кошмарный перепад температур
Язык избавит от литератур.
А я ведь, в общем, даже не знаком
С тем нелитературным языком.
Но как ещё я выражусь в грязи -
В связи с весною или не в связи?!..
02.03.03
.
Александр Кабанов :)
Не лепо ли ны бяшет, братие, начаты старыми словесы:
У первого украинского дракона были усы,
роскошные серебристые усы из загадочного металла,
говорили, что это - сплав сала и кровяной колбасы,
будто время по ним текло и кацапам в рот не попало.
Первого украинского дракона звали Тарас,
весь в чешуе и шипах по самую синюю морду,
эх, красавец-гермафродит, прародитель всех нас,
фамилия Тиранозавренко - опять входит в моду.
Представьте себе просторы ничейной страны,
звериные нравы, гнилой бессловесный морок,
и вот, из драконьего чрева показались слоны,
пританцовывая и трубя «Семь-сорок».
А вслед за слонами, поддатые люди гурьбой,
в татуировках, похожих на вышиванки,
читаем драконью библию: «Вначале был мордобой…
…запорожцы – это первые панки…»
Через абзац: «Когда священный дракон издох,
и взошли над ним звезда Кобзарь и звезда Сердючка,
и укрыл его украинский народный мох,
заискрилась лагерная «колючка»,
в поминальный венок вплелась поебень-трава,
потянулись вражьи руки к драконьим лапам…»
Далее – не разборчиво, так и заканчивается глава
из Послания к жидам и кацапам.
Таллерова
06.03.2009, 21:14
Скоро 8 Марта
Я спросил сегодня у менялы,
Что дает за полтумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы
По-персидски нежное «люблю»?
Я спросил сегодня у менялы
Легче ветра, тише Ванских струй,
Как назвать мне для прекрасной Лалы
Слово ласковое «поцелуй»?
И еще спросил я у менялы,
В сердце робость глубже притая,
Как сказать мне для прекрасной Лалы,
Как сказать ей, что она «моя»?
И ответил мне меняла кратко:
О любви в словах не говорят,
О любви вздыхают лишь украдкой,
Да глаза, как яхонты, горят.
Поцелуй названья не имеет,
Поцелуй не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи веют,
Лепестками тая на губах.
От любви не требуют поруки,
С нею знают радость и беду.
«Ты — моя» сказать лишь могут руки,
Что срывали черную чадру.
С. Есенин
Таллерова
08.03.2009, 16:29
Не знаю чьи стихи, понравилось, сперла.
По-разному ложится карта —
Бывает, что и не везет.
И только в день Восьмого марта
Туза любая дама бьет.
А короли в смиренной позе
Лежат на краешке стола.
Восьмого марта дама — козырь,
Какой бы масти ни была.
Игра судьбы полна азарта,
Не все ей карты на виду,
И жаль, что день Восьмого марта
Бывает только раз в году.
Зато лишь в этот день весенний
Понять способен род мужской:
Какой восторг и кайф какой
Стоять пред дамой на коленях!
СМЕРТЬ ПОЭТА
Старик сидел во дворике. Слушал песни
Старого соловья. Он знал, что годы
Лишают певучести и добавляют грусти.
- Завтра, - старик подумал, - возьму свой стилос
И на табличке, свежим покрытой воском,
Я запишу стихи о полночной птице
И о последней песне в последнем мае.
Внуки прочтут – скажут «Сильней Катулла!»
Будут стихи мои повторять, покуда
Их не заучит Рим.
Подобрав край тоги,
Старик направился к ложу. А утром внукам
Кто-то сказал из взрослых: - Не надо бегать.
Переоденьтесь в черное. Дед ваш умер.
http://walentina.livejournal.com/2009/02/17/
Муркелла
17.03.2009, 01:46
Ну и я попробую... :)
По улице нисколько не таясь,
Шел человек, а за спиною крылья.
За ним народ бежал - над ним смеясь,
И тыкал пальцами, покрывшимися пылью:
"Эй, ты, урод, а ну ка песню спой-ка,
С какой психушки это чучело сбежало!
Да покажи на голове нам стойку..."
Виззжа за ним во след толпа бежала.
Его ругали "выродком, мутантом, вором"...
А он как буд-то никого не замечал
Под небом - голубым простором...
"Тебя же с проституткой бомж зачал!
Да ты же знаешь кто..." Потоки брани
Неслись к нему со всех сторон.
Они - нарушили все грани...
А он - был белым средь ворон.
А их все становилось больше-больше,
И каждый-каждый рвался в бой,
И оскорбляли горше-горше,
И каждый становился сам собой.
Они орали: Ты! Да ты! Да ты...!
А он раправил крылья и взлетел,
С улыбкой глянул с высоты...
Потом рыдали - "Я же не хотел!"
Они кидали палки, камни, мысли,
С той яростью, что злобой рождена.
Потом уже, когда раздался выстрел,
Настала страшная сплошная тишина...
А он лежал уже в грязи...
Однако что ж - невелика потеря...
Они стояли скопом у стези,
Что человека превращает в зверя.
И каждый думал - "это же не я"!
И каждый думал про убийцу "Мразь!"
И каждый думал "Бог, спаси меня!"
И становилась ярко-красной грязь...
Они не знали: кто он, как и что...
Не знали даже - кто его убил...
Обыденно убили, ни за что -
За то что не таким, как все он был.
Добавлено через 12 минут 37 секунд
А вот еще... :)
В окна бьет расвет слепящий,
Гонит сон и будит всех.
Самый быстро-проходящий
Новый день сулит успех.
Он лепечет: "Будет-будет,
Все еще когда-нибудь.
От измены - не убудет,
Про любовь - прости/забудь...
Помнишь как была парящей?
Хрупкость фальши - не на век.
У тебя есть настоящий
Самый близкий человек!
Пусть беснующийся с жира -
Пьет, кутит, гуляет дам...
Ты - своей души транжира,
Так что будь добра, мадам,
Помнить, верить и покуда -
Тает сердце от свечи,
Коль целована Иудой -
Бисер свиньям не мечи."
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
Марина Цветаева
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня.
Я с кормы всё время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо -
Покраснела чуть вода…
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
стихотворение одного из самых известных поэтов русского казачества первой волны эмиграции Николая Туроверова.
23 сентября 1972 года «Общество ревнителей русской военной старины» с глубоким прискорбием известило о кончине одного из основателей общества, подъесаула Лейб-гвардии Атаманского Его Императорского Высочества наследника цесаревича полка Николая Николаевича Туроверова, талантливого поэта и доблестного воина.
mrsChaos
20.03.2009, 14:09
Мы друг другу безразличные
большим городом обезличены.
Даже чувства наши личные
позабыты как неприличные.
Все эмоции и желания
нами отданы на поругание.
Мы практичные , аполитичные
и бороться так непривычно нам.
Не красиво быть не потерянным
ни в пространстве этом, ни в времени.
Легче легкого душу выбросить
безразличие взамен выпросить
Не любить, не верить, не чувствовать
искалеченность нашу грустную.
Арсений Тарковский
ПЕРВЫЕ СВИДАНИЯ
Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И - боже правый! - ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово т ы раскрыло
Свой новый смысл и означало царь.
На свете все преобразилось, даже
Простые вещи - таз, кувшин,- когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами...
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
Ольга Мыльникова
* * *
Осталась надежда на встречу в далеком, желанном...
Осталась надежда на встречу. Надежда осталась.
На чью-то нежданную милость, на вывих нежданный,
На тайную жалость, на некую малую малость.
На тропку с дороги, на выверт, на выгиб спирали...
Не зря же мы посохи кованой стали стирали!
Не зря же топтали обочины, ног не жалея,
И жаждой пылали, и болью земною болели!
Так вот вам награда за муку сращенного круга!..
Мы встретим, послушай, послушай,
мы встретим друг друга!
На черном, на белом, дареном, единственном свете
Друг друга мы встретим, поверь мне,
друг друга мы встретим.
И круг разомкнется над пылью и солью земною.
И наша надежда сомкнется с надеждой иною.
Однажды в бане, в голом виде,
Вдруг жопа встретилась с лицом,
Лицо промолвило с обидой:
"А ты все, жопа, молодцом!
Стройна, румяна и красива,
Ну просто смотришся на диво,
А в чем же дело, боже мой,
Ведь мы равестники с тобой.
И отвечала жопа честно:
"Хоть мне порой бывает тесно,
Но все-ж живу я как хочу,
Я не волнуюсь, не ворчу,
Морщинами не собираюсь,
Ну, в общем, вовсе не стараюсь
Быть самой важной среди жоп.
А ты, кивая на склероз,
Суешь куда попало нос,
Улыбку корчишь, глазки строишь,
Мужчин ленивых беспокоишь,
Короче, ты ведешь игру,
А я смотрю на все и сру."
Мораль ясна любой собаке,
Она уже в ушах звенит!
"Коль будет все тебе до сраки
Прекрасным будет внешний вид."(С)
Таллерова
03.04.2009, 00:29
На злобу дня, так сказать.
Шагнул вперед PR махровый
Антироссийских тайных сил,
Чей ум и дух Порядок Новый
Украл, пленил или купил.
Они хотят народом нашим
Как хвост собакою вилять.
Дурмана сладостные чаши
Уж приготовлены стоят.
Свою страну послушным стадом
Давно уж сделали они,
И вот сегодня с нами рядом
Политкорректные скопцы
В плену своем политкорректном
Рабы - ну как еще сказать?!
Они не могут негра негром
В своем отечестве назвать.
Рабы, уча свободе громко,
Идут на нас по всем фронтам
Давайте скажем им "Довольно!
В своей стране и княжить нам!"
Довольно западным холопам
России мысли диктовать!
Довольно сладостным сиропом
Глаза и уши заливать
В своей стране своим каноном,
Своим мерилом нам судить.
О всем, что было, есть и будет
По-русски мыслить и... любить.
Кондратьев
Однажды в бане, в голом виде,
Вдруг жопа встретилась с лицом,
Лицо промолвило с обидой:
"А ты все, жопа, молодцом!
Стройна, румяна и красива,
Ну просто смотришся на диво,
А в чем же дело, боже мой,
Ведь мы равестники с тобой.
И отвечала жопа честно:
"Хоть мне порой бывает тесно,
Но все-ж живу я как хочу,
Я не волнуюсь, не ворчу,
Морщинами не собираюсь,
Ну, в общем, вовсе не стараюсь
Быть самой важной среди жоп.
А ты, кивая на склероз,
Суешь куда попало нос,
Улыбку корчишь, глазки строишь,
Мужчин ленивых беспокоишь,
Короче, ты ведешь игру,
А я смотрю на все и сру."
Мораль ясна любой собаке,
Она уже в ушах звенит!
"Коль будет все тебе до сраки
Прекрасным будет внешний вид."(С)Лицо твоё, прекраснее упругой сраки станет.
Когда сумеешь своё сердце в камень превратить
И не подашь руки, гонимому ты бедолаге.
Голодного ребёнка тоже, вовсе не зачем кормить.
Когда ж, счастливых дней своих, закончишь яркий путь.
Но вдруг окажется, что не кому всплакнуть над бренным телом
Ты не печалься. Найдутся двое дюжих дядей, туго знающих привычное им дело.
И аккуратненько в кулёчек завернут, укроют тельце поэлителеномОни тебя старательно зароют, за казённый счёт
В казною же определённом закутке. Заметь!
При этом ни чего не перепутав, поскольку бирка будет на твоей ноге.
Хотя посля бухнут, ну и конечно же забудут.
Таллерова
09.04.2009, 00:02
Роберт Рождественский.
Красивая женщина - это профессия
Пусть вдоволь листают
Романы прошедшие,
Пусть бредят дурнушки
Заезжими принцами.
А в редкой профессии
Сказочной женщины
Есть навыки,
Тайны,
И строгие принципы.
Идет она молча
По улице трепетной,
Сидит как на троне
С друзьями заклятыми.
Приходится жить -
Ежедневно расстрелянной
Намеками,
Слухами,
Вздохами,
Взглядами.
Подругам она
Улыбается весело.
Подруги ответят
И тут же обидятся...
Красивая женщина -
Это профессия,
А всё остальное - сплошное любительство..
Роберт Рождественский.
Красивая женщина - это профессия
Пупусть вдоволь ллистают
Романы прошедшие,
Пупусть бррредят дурнушки
Зазаезжими пппринцами.
А в редкой п-рофессии
Сказочной женщины
Есть навыки,
Тттайны,
И ст-рогие принципы.
Идет она молча
По-о улице тререпетной,
Сидит как на-а ттроне
С друзьями заклятыми.
Ппприходится жить -
Е-жедневно расстрелянной
Намеками,
Слухами,
Вз-дохами,
Взглядами.
Пподругам она
Ууулыбается весело.
Подруги ответят
И-ии тут же обидятся...
Красивая женщина -
Это про-рофессия,
А всё остальное - сэ-сэплошное люююбительство..:blush:
Сегодня Смеpть спpавляет день pождения.
Сидит с одной pукою на косе,
Дpугою подпеpев безглазый чеpеп.
А третьей ковырятся в везде
На тpоне Смеpть во всей её кpасе:
Она мыычит, она не пьёт вина,
Достаточно наковыряв говна
И только гpобовая тишина ... ааааа :shout:
Уходит ночь. Корявая карга!
Гостей не стало. Не с кем жрать.
И для кого скажите ковырять
Распался тpон до будущего сpока.
И наковырянное ей не помогло
Хоть множится гостей её число,
Но вот беда, никто не ест её говно (с)
...:music:
Смотри не заплутай среди нас. Мы такие, за пустой флуд в баньку сопроводим, да веничком из своих веточек выпарим! :)
Плутал бы я среди берёз, где тишина звенит.
И эхо светлое плывёт, когда под ногу попадёт
Сухой, осенний лист. Ну, а грибы?, как маленькое чудо.
Словно волшебный гном. Увидел одного, - соображаешь.
Их должен быть здесь целый дом. Стоишь, молчишь.
Решаешь. Как резать красоту?! И всё же понимаешь.
То дар природы, грех не взять. Не зря ж, гурьбой они взошли.
Оставить проподать?
А между тем, есть ощущение, что ты здесь - не один!
И странное, почти языческое, как бы, заблужденье:
"Мой Господин!, не скрой своих богатств от взора моего.
Я обещаю: бережно ходить, не гадить, не сорить в чертогах
Дома Твоего, а Ты за это мне откроешь глупые глаза
Какой тропой пойти, что бы скорее отыскать "заветные места"
Где я смогу, от радости с ума сходя, найти всё то, что в тайне.
...От людей, Тобой сокрыто в тишине Твоей!"
"Уверен, что позволишь мне Ты по хозяйски, аккуратно.
Для венечка душистых веток наломать, чтоб к вечеру,
Когда совсем бродить устану. Я в баньке доброй смог бы,
Косточки свои, - от всей души на славу поразмять."
Да не подетски так, чтобы чертей стошнило. До одури шальной.
Самозабвенно пятки похлестать!
А поверх ледяным ковшём. И квасу, квасу! В прорубь дура!
Да не тяни, как есть, так и ныряй прям в том в чём родилася.
Не помнишь родлася в чём?.. Да ну конечно ж голышём! ...:blush:
случайная встреча с ахматовой и цветаевой...
Криспи
/проходя мимо с оби-ван кеноби/
анна ах матово-матово
месяцем свечится светится
утро где хлебные атомы
воздух дрожжащий от запаха
мимо заборов с ленивыми
псами зевая собаками
с ночи идущими мимо вы-
соких столбов одинаковых
вдоль по дороге кoldобины
вдоль тротуаров залеченных
с оби-ван видим мы обе вы
мимо нас чтобы нам нечего
встречею с вами случайною
что-то сказать и на мне чего
зимнего не различаю я
чайного в вас из-за плеч его
ваших с мариново радужных
радужек солнцезатменными
до беско нечности страждущих
спящими снами за стенами
вашей мариново-разности
цвета от с-вето-проявленных
снов позабытых за ради сти-
хов а затем за роя-ля-ми
спетых по снеженным клавишам
спетых по тёмным загадочным
вас никому не оставившим
мыслям о тех кого надо чи-
тающими в междустрочиях
утра в улыбках размытости
таете вы между прочими
мимо прохожи а мы то сте-
пенными то летящими
шагами по пыльной вечности
с оби-ван оба с мечами и
с мечтами о чём-то невст-реченном...
орфография автора.
чемберлен
19.04.2009, 09:13
КриспиКто такой? почему не знаю? очень толковые стихи. Очень!
Криспи) Просто Криспи)
Человек-космос, для меня...
Читаю его уже более двух лет.
Вот с этого творения началось увлечение - попросили написАть рецензию...
кучамала...
Криспи
все хотят что-то оставить
после себя
после меня
ничего не будет
будет ничего
так ведь
будет будто Будде
б/у death
она сказала буду помнить
через год за-
будет
через го-
да память омут
че-
го
же ты хочешь е-
щё/ки/
горят значит кто-то по-
мнит
а ино-
гда хочется чи-
тая китайцем /китая читайцем/
снизу-вверх
ско-
льзя гла-
зами по мо-
заике букв
в куб мо-
заиться мазать мазо-
заяться зайцем
до не-
льзя
да не-
льзя
и глядишь
как тол-
стеют люди а-
толла от тола
в толовые шашки иг-
рая как и Тол-
стой про-
сто съе-
дая дам-
ку
за фук /zafuck/ дже-
дая на-
фиг та-
кого ви-
дали
вы-
дали одна-
ко не дали и не Дали
тот был и на ли-
нии трёх-
мерным
пер-
lamour-
/у/тром любви
ах и не я...
вот так вот
каждому до- /реми фасоль/
ля своя...
все хотят что-нибудь оставить
после себя
и - о с т а в л я ю т...
кучамала
брат...
да нек-
ом- /money-pad-my-home/
у /брать...
02.08.06
http://www.stihi.ru/avtor/hadigen
http://www.stihophone.ru/users.php?user=crispy
Очень нравится детский стишок
из книжки "Обучайка"
Девять домов на травинке стояло
Девять улиток в домах проживало
Ползал меж ними
убогий слизняк
Жизнь у бедняги сложилась не так,
Он на улитку ужасно похож
Только бездомный улиточный бомж.
Посвящается Yeti ! :wink:
Как здорово, что мы с тобой друзья.
Друзья, а значит, не чужие.
А значит то, что мы: и ты, и я –
Хоть что-то значим друг для друга в этом мире.
И иногда мы думаем о нас,
И даже мысли наши рядом где-то,
А иногда, да впрочем, всякий раз
Мы никому не говорим об этом.
Как будто это маленький секрет
Лишь только двух друзей. Лишь только твой и мой.
Нам до других секретов дела нет.
Как здорово, что мы друзья с тобой!
Марина Ивановна Цветаева
"Дом, в который не стучатся"
Дом, в который не стучатся:
Нищим нечего беречь.
Дом, в котором - не смущаться:
Можно сесть, а можно лечь.
Не судить - одно условье,
Окна выбиты любовью,
Крышу ветром сорвало.
Всякому - ......ты сам Каин -
Всем стаканы налиты!
Ты такой как я - хозяин,
Так же гостья, как и ты.
Мне добро досталось даром, -
Так и спрячь свои рубли!
Окна выбиты пожаром,
Дверь Зима сняла с петли!
Чай не сладкий, хлеб не белый -
Личиком бела зато!
Тем делюсь, что уцелело,
Всем делюсь, что не взято.
Трудные мои завязки -
Есть служанка - подсобит!
А плясать - пляши с опаской,
Пол поклонами пробит!
Хочешь в пляс, а хочешь в лeжку,
Спору не встречал никто.
Тесные твои сапожки?
Две руки мои на что?
А насытила любовью, -
В очи плюнь, - на то рукав!
Не судить: одно условье.
Не платить: один устав.
28 июня 1920
У настоящей дружбы, слышал я, язык всегда один.
К тому же, зачастую нем бывает он, как рыба.
Зато всегда чутки у ней глаза и уши. Увидят всё.
И всё поймут. И я надеюсь не обидятся на шутку. )))
Бусон
Тонкие струйки сбегают
На корни камфарного дерева
Осенний дождь моросящий.
Воет осенний вихрь.
Вдруг тяжело споткнулся
Конь на обратном пути.
Увядший осенний луг.
Сколько репьев прицепилось
К хвосту моего коня!
Луна все таяла, таяла...
Совсем ей пришел конец.
Как ночью безлунной холодно!
Осень. Я занемог.
Но, может быть, нынешний вечер
Завтра мне станет мил.
Горный ручей
Бежал все тише, все тише...
Ледок на дне.
Холод до сердца проник
На гребень жены покойной
В спальне я наступил.
Скрежет пилы -
О, бедность, бедность!
В полночь зимой.
Птичку грызет
Белка летяга
На зимнем лугу.
На две деревушки
Одна лавчонка ростовщика.
Зимняя роща.
переводчик: В. Маркова
Дмитрий Воденников (отрывок)
Из разговоров — лицом к лицу.
Меня спрашивают:
Почему Вы — так часто — пишете о сексе?
Я отвечаю (почти потрясённый): Я — не пишу — о сексе...
Кто–то улыбается. Кто–то пожимает плечьми.
А многие — верят.
На тех, кто хочет меня [здравствуйте саша] —
я смотрю с изумленьем.
На тех, кто не хочет меня [...............] —
я смотрю с интересом.
И лишь на тебя
(ты–то знаешь
какой я на самом деле:
утренний глупый горячий
почти никудышний) —
так вот на тебя я смотрю
совсем по–другому.
А тело пело и хотело жить,
и вот болит — как может — только тело.
Я научу мужчин о жизни говорить —
бессмысленно, бесстыдно, откровенно.
И ржа, и золото, летящее с ветвей,
и хриплый голос мой, ушибленный любовью, —
всё станет — индульгенцией твоей,
твоим ущербом и твоим здоровьем.
И ты поймёшь — что всё на свете есть,
что даже в этой каше, в круговерти —
есть жизнь, есть жар, есть честь — и жженье есть,
и этот жар, и жизнь,
и честь — сильнее смерти.
Но также ты поймёшь,
как трудно — говорить
с самим собой — без лести и обмана,
что тело пело и хотело жить —
не–постоянно.
Как — к самому себе — теряя интерес,
оно лишь корчилось — от лжи, любви и жженья,
как — сразу — сбросило — любовь,
как лишний вес —
без сожаленья.
И — в эту яркость, в эту круговерть —
как в сотый раз,
как в первый раз! — запело
и — захотело сбросить — жар и смерть.
Но не успело.
Остальное здесь - http://www.vodennikov.ru/poem/muzhchiny.htm
Бессонные московские дворы
Не лучшее пространство для игры,
Хотя они нас с детства привечали.
Наши гитары истово брынчали,
Нам девушки любовью отвечали -
Дворы ж хранили тайны до поры.
Но тайны оказались вне игры.
Мы разбрелись – в фуражках, в кепках, в шляпах,
Гитары, от греха, подальше спрятав.
И во дворах другие школяры
Наладились своих девчонок лапать.-
Ах, как наивны, эти школяры!
Мы покидали серые дворы
Почти святыми, с поднятым забралом.
Казалось, что там? – Дело, ведь, за малым:
Иди вперед и собирай дары! -
Лишь бы в душе огнем горели алым
Зажженные в дни юности костры…
…А возвращались в седине и шрамах
К своим дворам. И свечи жгли, как в храмах,
Как на погостах пили водку там -
Кто за Даманский, кто за Тюратам, -
И все – за женщин. За прекрасных дам! -
Что сберегли нас – сирых, слабых, малых...
не знаю кто автор.
Добавлено через 6 минут 22 секунды
Игорь Тальков
Маленькая планета
Черная бездна... Звездная пыль...
Холодом дышит вечность,
Переплетая сказку и быль,
Миг и бесконечность.
Кто-то когда-то задал маршрут,
Не объяснив секрета,
И совершает неведомый путь
Маленькая планета.
Крутится-вертится шар голубой,
Нас на груди качая.
Крутится-вертится не для того,
Чтоб все начинать сначала.
В окружении стаи вездесущих ракет
Так нелегко вращаться,
Все-таки 5 миллиардов лет
Отдано цивилизации (!!!).
Мелкою дрожью на полюсах
Дает себя знать усталость.
И застывает вопрос на устах:
А сколько еще осталось?!
Крутится-вертится шар голубой,
Нас на груди качая.
Крутится-вертится не для того,
Чтоб все начинать сначала.
Кто-то когда-то задал маршрут,
Не объяснив секрета,
И совершает неведомый путь
Маленькая планета.
На полюсах все сильнее дрожа,
Движется, бедолага,
Тщетно пытаясь нас удержать
От рокового шага.
Добавлено через 17 минут 2 секунды
Когда уста, привыкшие к злословью
Произнесут молитву к небесам
И мудрый Бог, доверчивой любовью,
Меня простит, за что - не знаю сам.
И станет все нелепым и неважным
И я пойму, что в нищете своей,
Я на Земле был счастлив лишь однажды -
В те дни, когда она была моей.
Тогда я был безумным и беспечным.
Шальная кровь играла, как вино.
Ее любовь казалась бесконечной
И я не мог подумать об ином.
Но день за днем растрачивая в суе
Я делал ей больнее и больней
И потерял любовь ее святую
В те дни, когда она была моей.
Как поздно мы становимся мудрее
Ценой утрат, ошибок и потерь.
Кого она теперь ночами греет,
Кому она любовь дарит теперь.
Пусть будет все ее покорно власти
Пускай Господь хранит ее детей
За то, что я узнал земное счастье.
В те дни, когда она была моей.
Казалось бы – ну что скучать? Всего семь дней разлуки.
А вот скучается – хоть волком вой.
Посуды кухонной гора – все не доходят руки,
И опять забыл полить столетник твой.
Друзья зовут: «Давай махнем на шашлыки на дачу»
А я не еду, мне милей мой сплин.
В привычной мизансцене дней все выглядит иначе
Когда невольно поживешь один.
Я скучаю по тебе
Как апостол по святым мукам
Я скучаю по тебе –
Вот какая штука.
Казалось бы, ну что скучать? Считается полезным
Недельку друг от друга отдохнуть.
Я все пробую начать жить логикой железной,
Но в логику любовь никак не запихнуть.
И наш обыденный уклад, сложившийся годами,
Где суета сует владеет всем
Мешает нам расслышать крик седого мирозданья,
Что мы живем не так и не затем.
Я скучаю по тебе,
Как пустыня по снегам белым.
Я скучаю по тебе,
Что же тут поделать?
Казалось бы, ну что скучать? Пройдет неделя,
И все вернется на круги своя.
Домашние дела, друзья, работа на пределе.
А, в общем, жизнь вполне обыкновенная.
И лишь заметив снег над хмурою столицей
И у ларьков озябшие цветы.
Я вспомню как недолог век, что он не повторится
И что всего прекрасней в нем ты.
Я скучаю по тебе,
Как подранок по своей стае.
Я скучаю по тебе-
Вот ведь как бывает!
Трофим.
Добавлено через 5 минут 53 секунды
Плутал бы я среди берёз, где тишина звенит.
вот на это вывело:
Отчего так в России берёзы шумят?
Отчего белоствольные всё понимают?
У дорог прислонившись по ветру стоят
И листву так печально кидают.
Я пойду по дороге, простору я рад,
Может это лишь всё, что я в жизни узнаю.
Отчего так печальные листья летят,
Под рубахою душу ласкают?
А на сердце опять горячо-горячо,
И опять, и опять без ответа.
А листочек с берёзки упал на плечо,
Он как я, оторвался от веток.
Посидим на дорожку, родная, с тобой,
Ты пойми, я вернусь, не печалься, не стоит.
И старуха махнёт на прощанье рукой,
И за мною калитку закроет.
Отчего так в России берёзы шумят?
Отчего хорошо так гармошка играет?
Пальцы ветром по кнопочкам враз пролетят,
А последняя, эх, западает...
А на сердце опять горячо-горячо,
И опять, и опять без ответа.
А листочек с берёзки упал на плечо,
Он как я, оторвался от веток.
А на сердце опять горячо-горячо,
И опять, и опять без ответа.
А листочек с берёзки упал на плечо,
Он как я, оторвался от веток.
:dance2:
нативам.
Смотри! Вот он, большой праздник пятничного четверга. Праздник Твоего Первого Закатного Солнца. Оно слепит своим весенним одуванчиковым светом, и голова идет кругом, вертится как волчок безудержно и сумасшедше. И ты вертишься вслед за ней, и кажется, еще немного, и ты не выдержишь, взмахнешь рукамии что есть мочи, вырвешься из этого безумного верчения. Вверх. К своему единственному солнцу.
А потом идет дождь. Смывает эту глупую одуванчиковую пыльцу с твоего лица, и ты ошалело счастливо шлепаешь по лужам в густых сливках сумерек, со всей мочи отчаянно наступая на лопающиеся мелкими фонтанами брызг под твоими шагами фонарные столбы.
А мимо идет колонна плюшевых зелено-коричневых танков, монотонно урчащая свою тихую мелодию под звонкий призыв пионерского горна. И твоя память предательски вскидывает руку в пионерском салюте...
Но ты мудр и солиден. И ты останавливаешь эту по-детски беззащитно взметнувшуюся руку, аккуратно поправляешь упавшую на лоб прядь волос, выключаешь блеск глаз, отходишь от лужи... и очень-очень важно идешь по дороге. По своим очень-очень важным делам...
Кому они нужны, твои дела...
Душа выстрадала... пятнично-четверговый вечер !!!
Душа выстрадала... пятнично-четверговый вечер !!!
Ога. Выдала нагора :)
Без слов
......
http://www.gifzona.ru/i/stixi/51.gif
С Днем Победы!!
Стихи о войне, о Дне Победы.
Мой прадед сражался на страшной войне.
Наверное, он помечтал обо мне,
Мол, доля солдата страну защитить,
Ведь внукам и правнукам хочется жить.
Негоже детишкам родиться в плену,
Врагам не уступим родную страну.
И смело шагая в решительный бой
Совсем не боялся прадедушка мой.
Он верил, хоть пули свистят у виска,
Победа за нами, победа близка.
И прав оказался отважный герой,
Его фотография рядом со мной.
«Спасибо, дедуля, - шепчу я ему, -
За то, что не отдал меня никому».
Шаламонова Елена
http://stihi.ru/2008/02/20/3876
* * *
Жила в былые времена возникшая, как чудо,
Благословенная страна пришельцев отовсюду.
Одной мечтой озарена, одной судьбе подвластна,
Она была обречена, и потому - прекрасна.
И кто откликнулся на зов, и кто пришел случайно,
Но тайна милости богов - ни для кого не тайна.
Звучит торжественный завет: - Душа, стремись за нами!
Издалека сияет свет, вблизи сжигает пламя...
Не погасить своих костров и не разбить оковы
Тем, кто откликнулся на зов и кто пришел без зова,
Уже легенда создана, уже почет отмерен -
Она была обречена на жизнь и после смерти!
Уже ложилась пустота веригами на плечи -
Овеществленная мечта мечтателей калечит.
Но из цепей душа рвалась, границ не признавая,
Ни зла, ни блага не боясь, и потому - живая.
За поворот, за горизонт, за небо, за орбиту,
За восхваленья и позор, за торжества и битвы,
За все, на что обречена судьбою изначально.
Когда оборвана струна, звучит само молчанье...
Жила в былые времена возникшая, как чудо,
Благословенная страна пришельцев отовсюду.
Одной мечтой озарена, одной судьбе подвластна,
Она была обречена, и потому - прекрасна.
http://s44.radikal.ru/i106/0905/92/913d9b7b1cb0.jpg
Clinic-Control
22.05.2009, 09:31
Александр Пушкин (http://www.stihi-rus.ru/Pushkin/stihi/)
К ***
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твой небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
__________________________
Федор Тютчев (http://www.stihi-rus.ru/1/Tyutchev/)
***
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде царь небесный
Исходил, благословляя.
________________________________________________________
Сергей Есенин (http://www.stihi-rus.ru/1/Esenin/)
***
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.
Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник -
Пройдет, зайдет и вновь покинет дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.
Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветром в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.
Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.
Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.
И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком...
Скажите так... что роща золотая
Отговорила милым языком.
_________________________________________________________________
Александр Блок (http://www.stihi-rus.ru/1/Blok/136.htm)
***
3. Н. Гиппиус
Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы - дети страшных лет России -
Забыть не в силах ничего.
Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы -
Кровавый отсвет в лицах есть.
Есть немота - то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.
И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком воронье,-
Те, кто достойней, Боже, Боже,
Да узрят царствие твое!
____________________________________________________
Владимир Набоков (http://www.stihi-rus.ru/1/nabokov/71.htm)
РАССТРЕЛ
Бывают ночи: только лягу,
в Россию поплывет кровать;
и вот ведут меня к оврагу,
ведут к оврагу убивать.
Проснусь, и в темноте, со стула,
где спички и часы лежат,
в глаза, как пристальное дуло,
глядит горящий циферблат.
Закрыв руками грудь и шею,-
вот-вот сейчас пальнет в меня!-
я взгляда отвести не смею
от круга тусклого огня.
Оцепенелого сознанья
коснется тиканье часов,
благополучного изгнанья
я снова чувствую покров.
Но, сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг!
__________________________________________________
Марина Цветаева (http://www.stihi-rus.ru/1/Cvetaeva/)
МОЛИТВА
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, Ты не скажешь строго:
- "Терпи, еще не кончен срок".
Ты сам мне подал - слишком много!
Я жажду сразу - всех дорог!
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень...
Чтоб был легендой - день вчерашний,
Чтоб был безумьем - каждый день!
Люблю и крест, и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след...
Ты дал мне детство - лучше сказки
И дай мне смерть - в семнадцать лет!
*** (http://www.stihi-rus.ru/1/Cvetaeva/93.htm)
О слезы на глазах!
Плач гнева и любви!
О, Чехия в слезах!
Испания в крови!
О, черная гора,
Затмившая весь свет!
Пора — пора — пора
Творцу вернуть билет.
Отказываюсь — быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей
Отказываюсь — выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть
Вниз — по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один — отказ.
__________________________________________________
Анна Ахматова (http://www.litera.ru/stixiya/authors/axmatova/mne-golos-byl.html)
* * *
Когда в тоске самоубийства
Народ гостей немецких ждал,
И дух суровый византийства
От русской церкви отлетал,
Когда приневская столица,
Забыв величие своё,
Как опьяневшая блудница,
Не знала, кто берёт ее,-
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: "Иди сюда,
Оставь свой край, глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид".
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
______________________________________________
Константин Симонов. (http://www.stihi-rus.ru/1/simonov/44.htm)
***
А. Суркову
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали:- Господь вас спаси!-
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина -
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала:- Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
"Мы вас подождем!"- говорили нам пажити.
"Мы вас подождем!"- говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
_________________________________________________________
Михаил Исаковский (http://www.mir-stihov.info/isakovsky3.html)
***
Снова замерло все до рассвета...
Снова замерло все до рассвета -
Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь.
Только слышно - на улице где-то
Одинокая бродит гармонь:
То пойдет на поля, за ворота,
То обратно вернется опять,
Словно ищет в потемках кого-то
И не может никак отыскать.
Веет с поля ночная прохлада,
С яблонь цвет облетает густой...
Ты признайся - кого тебе надо,
Ты скажи, гармонист молодой.
Может статься, она - недалеко,
Да не знает - ее ли ты ждешь...
Что ж ты бродишь всю ночь одиноко,
Что ж ты девушкам спать не даешь?!
_____________________________________________________________
Николай Заболоцкий (http://www.litera.ru/stixiya/authors/zabolockij/zacelovana-okoldovana-s.html)
ПРИЗНАНИЕ
Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумашедшая.
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжелые,
В эти черные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что прибавится - не убавится,
Что не сбудется - позабудется...
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?
_____________________________________________________
Николай Зиновьев. (http://sp.voskres.ru/poetry/zinoviev1.htm)
***
Меня учили: "Люди — братья..."
Меня учили: «Люди — братья,
И ты им верь всегда, везде».
Я вскинул руки для объятья
И оказался на кресте.
Но я с этих пор об этом «чуде»
Стараюсь все-таки забыть.
Ведь как ни злы, ни лживы люди,
Мне больше некого любить.
...
Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута,то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово,-
Говори же, когда ты сердита,
Всё, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир и скорее наскучит.
Если проза в любви неизбежна,
Так возьмём и с неё долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья...
Н. Некрасов
Я не люблю иронии твоей,
Оставь её отжившим и не жившим,
А нам с тобой, так горячо любившим,
Ещё остаток чувства сохранившим -
Нам рано предаваться ей.
Пока ещё застенчиво и нежно
Свидание продлить желаешь ты,
Пока ещё кипят во мне мятежно
Ревнивые тревоги и мечты -
Не торопи развязки неизбежной!
И без того она не далека:
Кипим сильней, последней жаждой полны,
Но в сердце тайный холод и тоска...
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие волны...
Н. Некрасов
Таллерова
23.05.2009, 19:56
2002 г.
Снега ждут облетевшие клёны,
До иголочки вымокла ель.
Атлантические циклоны
Закрутили свою карусель.
Вот сейчас бы по свежему насту
Убежать от обманутых вьюг…
Но который по счёту ненастный
Принимает декабрь Петербург.
Где ж ты, зимушка? Но мокрый Пётр
Лихо скачет на скользкий гранит.
Прорубили окошко в Европу,
Вот с Атлантики нам и сквозит.
Город мой – не форпост на границе –
- Перекрёсток ветров и идей –
Азиатских метелей столица,
Европейских столица дождей.
Не знаю чьи, из сети
Вот такой товарищ. Искренний.
http://stihi.ru/avtor/avtopch
…Где-то там остались автострады,
Городские шум и кутерьма…
То ли в тишине звенят цикады,
То ли – тишина звенит сама?..
Пацаном наивно-восхищённым,
Всё забыв, смотрю на Млечный путь…
Отдохни, душа, –
когда ещё нам
Доведётся так же отдохнуть?..
Хорошо.
Покойно и не больно, –
Словно и не гнула жизнь в дугу!..
…Завтра снова белкой подневольной
В колесе привычном побегу…
Ночь идёт на тихих мягких лапах,
Чуть прищуря жёлтый лунный глаз.
Тишина.
Черёмуховый запах…
Дай-то Бог, чтоб не в последний раз.
В этом сумраке разлуки от темна и до темна
Заглушив другие звуки в сердце бьется тишина.
И забвением наслаждаясь, как потухшая струна,
От начала и до края ночь нежна и ты нежна…
Разложила девка тpяпки на полy,
Раскидала каpты-кpести по yглам,
Потеpяла девка pадость по весне,
Позабыла сеpьги-бyсы по гостям.
По глазам колючей пылью белый свет,
По yшам фальшивой тpелью белый стих,
По полям дыpявой шалью белый снег,
По yтpам yсталой молью белый сон.
Развеpнyлась бабской пpавдою стена,
Разpевелась-pаскачалась тишина.
По чyжим пpостым словам, как по pyкам,
По подставленным ногам - по головам.
А в потpесканном стакане стаpый чай,
Hе хватило для pазлетy стаpых дел.
Фотогpафии - там звездочки и сны.
Как же сделать, чтоб всем было хоpошо.
Все что было - все, что помнила сама
Смел котейка с подоконника хвостом.
Пpиносили женихи коньячок,
Объясняли женихи - что почем.
Кто под фоpточкой сидит - отгоняй,
Hочью холод pазогнался с Оби,
вспоминай почаще солнышко свое
То не ветеp веткy клонит
Hе дyбpавyшка шyмит...
Янка Дягилева
...Ты прятался по углам и бросался навстречу, ты молчал под пыткой и кричал в одиночестве - а незаживающий шрам болел, болел, болел...
И ты устал метаться, и упал, задыхаясь, на колени, и когда немного остыл суматошный стук сердца, ты поднял глаза... А люди живут. Тихо шелестит разговор, скребется по камню ползущий, с привычной оглядкой перебирая цепь... И тянется жизнь, как серая полоса, и сгорблены спины, и взоры опущены долу... А где же часовые? Где вышки с колючей проволокой, где оружие, нацеленное в сердце? Что держит на одном месте пленников? Неужели - только страх?..
И, взломав гнет, взметнется в тебе темная волна гнева. И ты ударишь свой страх - и убьешь его. И рассмеешься. Вот она, твоя сила! Она ждала тебя - только протяни ладонь. И ты протянешь руки соседям и крикнешь: "Да вы же свободны!" - а они отшатнутся от тебя. И ты увидишь в них себя, и вновь яростно засмеешься над былой трусостью - но теперь ты знаешь, куда идти и как вести. И ты переступишь через страх, переступишь через боль, свою, потом чужую, переступишь через смерть - и будешь шагать и шагать на одном месте, пока не поймешь, что когда-то переступил через себя, а для этого надо упасть...
И очень медленно ты будешь подниматься - и встанешь, и увидишь тех, кто остался позади - в цепях страха и в оковах силы. И проникнешься жалостью - но по этим ступеням человек поднимается сам, так что отбрось жалость! Смотри - как далеко видно с высоты! Ты видишь круговорот миров - и слышишь шуршание прорастающей травы. Ты слышишь, как пробивается сквозь камень еще не родившийся родник - и видишь, как оседают горы осыпью щебня - песчинка за песчинкой, столетие за столетием. Тебе откроются небо и земля, и ты возрадуешься великому знанию - и встретишь ясный детский взгляд...
В одно мгновение он узнал о мире больше, чем дано тебе - за великий труд, за бессчетные муки учения.
И ты взглянешь на мир глазами ребенка - и вновь, в который раз, засмеешься над собой...
Тот мир, который ты когда-то открыл для себя - давным-давно рассыпался в прах, исчез в безвозвратной дали времен. И время завершило полный круг, и нет никого, кто бы помнил тебя и нуждался в тебе.
Но каждый миг перед тобой - новый мир, в тебе - новая жизнь, и нет им числа, нет края вселенной, нет конца цепи.
И каждый твой шаг - первый, и каждый взгляд - единственный, и каждый вздох - последний.
...Легонько кольнет - напомнит о себе - давно истаявший шрам. И, может быть, ты наконец поймешь, что это был - дар.
И примешь его.
.
Где цветы ? Дай мне ответ
Где они остались ?
Где цветы ? Дай мне ответ
Где они растут
Где цветы ? Дай мне ответ
Девушки сорвали - и вот их нет
Когда же все это поймут ?
Когда же все поймут ?
А девушки где ? Дай ответ
Где они остались ?
Девушки где ? Дай ответ
Где они живут ?
Девушки где ? Дай ответ
Вышли замуж - и вот их нет
Когда же все это поймут ?
Когда же все поймут ?
А где мужья их ? Дай ответ
Где они остались ?
Где мужья их ? Дай ответ
Где теперь живут ?
Где мужья их ? Дай ответ
Ушли в солдаты - и вот их нет
Когда же все это поймут ?
Когда же все поймут ?
А где солдаты ? Дай ответ
Где они остались ?
Где солдаты ? Дай ответ
Ведь их так ждут
Где солдаты ? Дай ответ
Легли в могилу - и вот их нет
Когда же все это поймут ?
Когда же все поймут ?
Где могилы ? Дай ответ
Где они остались ?
Где могилы ? Дай ответ
Где слёзы льют
Где могилы ? Дай ответ
Цветами стали - и вот их нет
Когда же все это поймут ?
Когда же все поймут ?
Где цветы ? Дай мне ответ
Где они остались ?
Где цветы ? Дай мне ответ
Где теперь растут
Где цветы ? Дай мне ответ
Девушки сорвали - и вот их нет
Когда же все это поймут ?
Когда же все поймут ?
...
Не писал стихов и не пиши!
Лучше погуляй и подыши.
За перо поспешно не берись,
От стола подальше уберись.
Не спеши, не торопись, уймись,
Чем-нибудь, в конце концов, займись.
Выброси к чертям карандаши.
Полежи, в затылке почеши.
Суп свари, порежь на кухне лук.
Выпей чаю,почини утюг.
Новый телевизор разбери –
Посмотри, что у него внутри.
Плюнь в окно и в урну попади!
В оперетту вечером пойди.
Вымой пол, прими холодный душ,
Почитай на сон грядущий чушь...
Что-нибудь, короче, соверши!
Не писал стихов и не пиши!
Александр Иванов
.
То Найтли: спасибо! А я и не знала. Сейчас почитала историю этой песни.
Тогда вот:
ТАНЦУЮЩИЙ АПОСТОЛ
Желтых стен раскаленная гладь,
Катакомб каменистая пасть.
Я пришел сюда, чтобы пропасть,
Hе ищи меня - это напрасно.
Город в мареве летних сиест,
Тишина на три мили окрест.
Лишь бродяга, сидевший в пыли,
Подмигнул мне лукаво и ясно.
- Когда танцует апостол Андрей,
Он уверен, что смерти нет,
И сияет фаворский свет
Над его шальной головою,
И те, кто ходит с ним под сенью олив,
Белы как сон и без вина во хмелю.
Открой лицо свое, Иерусалим,
Они взяли тебя без боя.
Я стоял там, где высился крест,
Я не понял ни гнева, ни слез.
Hад холмами встал радужный мост
И крестил их потоками ливня.
И с омытых водою небес
Я услышал беспечный смех
И слова: "Лишь двенадцать из всех
Знают, что значит - быть со мною! -
Смотри - танцует апостол Андрей,
Смотри, он знает, что смерти нет,
И сияет фаворский свет
Над его шальной головою.
И те, кто ходит с ним под сенью олив,
Белы как сон и без вина во хмелю.
Открой лицо свое, Иерусалим,
Они взяли тебя без боя".
Это то, что не знал Авраам,
Это больше, чем смог Моисей.
Храм закона в нетленной красе -
Что ты можешь теперь поделать?
Пал на город полынный туман
И накрыл собой пурпур и сталь.
Я пропал, безнадежно пропал
Возле стен, поседевших от мела.
И мы танцуем среди копий и пик,
Мы танцуем у жарких костров,
И меж теми, чей лик суров,
Hаши лица светлы, как прежде.
Hам рукоплещет цветной Колизей,
Град камней гладит наши тела,
Hо я не знаю ни боли, ни зла -
Кровь как роза цветет на одежде.
Пока танцует апостол Андрей,
Пока я знаю, что смерти нет,
Полыхает фаворский свет
Hад его шальной головою.
Пока мы ходим с ним под сенью олив,
Белы как сон и без вина во хмелю,
Я говорю тебе, Иерусалим:
"Мы взяли тебя без боя".
Лора Бочарова.
Эх, найти бы тут в доме одну штуковину... такой бардак :)
А я и не знала. Сейчас почитала историю этой песни.
Автора удалось найти?
Или "слова народные" все-таки?
Автора удалось найти?
Или "слова народные" все-таки?
http://dnevnik.bigmir.net/view_article/dnevnik/126921/
:)
Про Сигера знала, но думала, что он тоже искал автора именно этих стихов...
Поищу ссылки...должны быть...
Павел Федорченко. 17 лет.
Износилось пространство земли,
Рассыпается рубищем синим,
Антрацит горизонта пустынен...
Говори мне, звезда, говори.
Растекается ночь по равнине
И река по упругой холстине,
Чаепития ждут рыбари,
Ассорти светляков на воде...
Непременно, звезда, непременно
Исповедуйся перед вселенной,
Как учил: я ничто, я нигде.
Одиночество вечного плена
В небесах, неводах, гобеленах,
Алом пламени, белой звезде.
Я "купил" себе место в раю,
И об этом я песню пою....
Ты же спросишь - где рай, на Земле?
Я отвечу - погряз мир во Зле!
И куда мне пойти? - Спросишь ты.
Я отвечу - в поток доброты.
Тот, кто дарит, себя не щадит,
Злу дорогу собой преградит,
Он и будет достоин небес
(Так учил тот, кто первый воскрес).
Улыбнешься и скажешь в ответ -
Да, встречался мне Новый Завет.
Ну, и толку что, где мы - в раю?
Нет, отвечу, вполне сознаю -
Правит миром земным только Зло,
Эгоизм оно в культ возвело.
Но ведь ради себя самого
Важно, друг, не лишиться всего....
Нашла-таки.
Жак Брель
(перевод Вадима Пьянкова)
Вместе с северным морем
И его ледяными валами
И волнами песка,
Что не станут морскими волнами,
И громадами скал,
Неподвластных движению лун,
Навсегда я оставил
Свое сердце средь сумрачных дюн...
Через толщи туманов
Пробиваюсь к родным берегам,
И восточные ветры
Пролагают мой путь по волнам
В край низин,
Что отчизной зовется моей.
Кафедральных соборов
Возвышаются гордые горы,
Где у каменных монстров
Удивленные детские взоры,
Потемневшие шпили,
Словно мачты огромных фрегатов,
И течение дней,
Как дыхание южных пассатов,
И дороги дождя,
Что сливаются в пасмурный вечер...
Вместе с западным ветром
Я хочу быть подхвачен и встречен
Краем хмурых равнин,
Что отчизной зовется моей.
Если небо так низко,
Что сливается с гладью каналов,
Если небо так низко,
Будто хочет укрыться в подвалах,
Если небо так хмуро,
Бесполезно рыдать и просить.
Если небо так хмуро,
То ему это надо простить...
Вместе с северным ветром,
Что его раздирает на части,
Вместе с северным ветром
Я делю твое горе и счастье,
Край низин,
Что отчизной зовется моей.
Если б реки Италии
Повстречались с седою Эско,
Если б белая Фрида
Стала знойной толстухой Марго,
Если б осени дети
Вновь вернулись, но только весной,
Если б мы хохотали
Беззаботно под летней грозой,
Если б южные ветры
Утопали в бескрайних хлебах,
Я бы вплел свои песни,
Словно реки, в твои берега,
Край низин,
Что отчизной зовется моей.
Таллерова
05.06.2009, 22:31
Завтра день рождения А.С.Пушкина.
Признание
Я вас люблю, хоть и бешусь,
Хоть это труд и стыд напрасный,
И в этой глупости несчастной
У ваших ног я признаюсь!
Мне не к лицу и не по летам...
Пора, пора мне быть умней!
Но узнаю по всем приметам
Болезнь любви в душе моей:
Без вас мне скучно,- я зеваю;
При вас мне грустно,- я терплю;
И, мочи нет, сказать желаю,
Мой ангел, как я вас люблю!
Когда я слышу из гостиной
Ваш легкий шаг, иль платья сум,
Иль голос девственный, невинный,
Я вдруг теряю весь свой ум.
Вы улыбнетесь - мне отрада;
Вы отвернетесь - мне тоска;
За день мучения - награда
Мне ваша бледная рука.
Когда за пяльцами прилежно
Сидите вы, склонясь небрежно,
Глаза и кудри опустя,-
Я в умиленьи, молча, нежно
Любуюсь вами, как дитя!..
Сказать ли вам мое несчастье,
Мою ревнивую печаль,
Когда гулять, порой в ненастье,
Вы собираетеся в даль?
И ваши слезы в одиночку,
И речи в уголку вдвоем,
И путешествия в Опочку,
И фортепьяно вечерком?..
Алина! сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви.
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Все может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!...
Я сам обманываться рад!
Безумных лет угасшее веселье
Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Но, как вино — печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе
Грядущего волнуемое море.
Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть — на мой закат печальный
Блеснет любовь улыбкою прощальной.
Уже 06.06.
Ночь
Мой голос для тебя и ласковый и томный
Тревожит поздное молчанье ночи темной.
Близ ложа моего печальная свеча
Горит; мои стихи, сливаясь и журча,
Текут ручьи любви; текут, полны тобою.
Во тьме твои глаза блистают предо мною,
Мне улыбаются - и звуки слышу я:
Мой друг, мой нежный друг... люблю... твоя... твоя!..
Не писал стихов и не пиши!
Лучше погуляй и подыши.
За перо поспешно не берись,
От стола подальше уберись.
Не спеши, не торопись, уймись,
Чем-нибудь, в конце концов, займись.
Выброси к чертям карандаши.
Полежи, в затылке почеши.
Суп свари, порежь на кухне лук.
Выпей чаю,почини утюг.
Новый телевизор разбери –
Посмотри, что у него внутри.
Плюнь в окно и в урну попади!
В оперетту вечером пойди.
Вымой пол, прими холодный душ,
Почитай на сон грядущий чушь...
Что-нибудь, короче, соверши!
Не писал стихов и не пиши!
Александр Иванов
I`l tell You something
Stupid Sasha!
You a not poet...
Just "parasha" :empathy:I`m sory Sasha
But "parasha"
It`s mean a toilet
By language Russian
http://www.youtube.com/watch?v=xf7obbVxXEY
Не знал куда вставить, но очень рекомендую взглянуть. :good2:
Собственно пропустили важную дату...
Исправляю оплошность...
Анна Андреевна Ахматова
Просыпаться на рассвете
Оттого, что радость душит,
И глядеть в окно каюты
На зеленую волну,
Иль на палубе в ненастье,
В мех закутавшись пушистый,
Слушать, как стучит машина,
И не думать ни о чем,
Но, предчувствуя свиданье
С тем, кто стал моей звездою,
От соленых брызг и ветра
С каждым часом молодеть.
1917
***
И в тайную дружбу с высоким,
Как юный орел темноглазым
Я, словно в цветник предосенний,
Походкою легкой вошла.
Там были последние розы,
И месяц прозрачный качался
На серых, густых облаках...
1917. Петербург
***
Окопы, окопы —
Заблудишься тут!
От старой Европы
Остался лоскут,
Где в облаке дыма
Горят города...
И вот уже Крыма
Темнеет гряда.
Я плакальщиц стаю
Веду за собой.
О, тихого края
Плащ голубой!..
Над мертвой медузой
Смущенно стою;
Здесь встретилась с Музой,
Ей клятву даю.
Но громко смеется,
Не верит: «Тебе ль?»
По капелькам льется
Душистый апрель.
И вот уже славы
Высокий порог,
Но голос лукавый
Предостерег:
«Сюда ты вернешься,
Вернешься не раз,
Но снова споткнешься
О крепкий алмаз.
Ты лучше бы мимо,
Ты лучше б назад,
Хулима, хвалима,
В отеческий сад».
Печаль ...
Горчайшее лекарство.
Пью каждый день
Пустырник я.
Здоров ...
Но, по себе само здоровье
Не приносит счастья.
Чуть -чуть пожалуйста шампанского.
Янус Полуэктович
21.06.2009, 17:26
Николай Гумилев
Канцона
Бывает в жизни человека
Один неповторимый миг:
Кто б ни был он, старик, калека,
Как бы свой собственный двойник,
Нечеловечески прекрасен
Тогда стоит он; небеса
Над ним разверсты; воздух ясен;
Уж наплывают чудеса.
Таким тогда он будет снова,
Когда воскреснувшую плоть
Решит во славу Бога-Слова
К небытию призвать Господь.
Волшебница, я не случайно
К следам ступней твоих приник:
Ведь я тебя увидел тайно
В невыразимый этот миг.
Ты розу белую срывала
И наклонялась к розе той,
А небо над тобой сияло,
Твоей залито красотой.
... Вторяки, Янек. ...Вто-ря-ки. А вторяки - не ништяки! )))
На чужём решил прокатитися? Не слышууу!
чемберлен
28.06.2009, 00:41
Не слышууу!
Ты достал всю тюрьму
Юпитер, слышишь как мне надоела
Вся эта отвратительная неопределённость.
Ты знаешь, как я крови не хочу.
Но как скажи смотреть на то,
Как жирный и ополоумевший с шальной добычи боров,
Своим развратом губит армию Твою!
Когда бы Ты хотел, я б завтра же
Всё отдал бы другому.
Да, но скажи кому. Ему?!
С тем, что бы он повёл всех под ножи!
Добыть себе ещё поживы?!
Что? Да, я слышу... Люди собрались.
И вот, рука моя клинок не отпускает.
А значит... Ладно, к людям, к людям выхожу.
Пусть время, как в светильнике огонь.
... Тихонько тает.
***
Ну что?
Уставился и смотришь на меня...
Свинья!
Своими обнаглевшими в конец,
Безстыжими, трусливыми глазами?!
ТЫ думаешь, что это я?
Нет, друг мой,
ТЫ немножечко ошибся.
Мне, ТЫ не нужен вовсе.
Рим зовёт меня!
А потому, не я .. .. ..
Он звонит ей и говорит, что не мог, что, мол, куча дел,
Что сегодня он очень старался и, естественно, очень хотел!
Но проблемы висят, как петли: ту обкусишь, другая торчит.
Виноват, говорит, конечно, но был болен, совсем разбит…
А она молчит.
А она понимает, что снова - к чёрту ужин, хоть убран дом,
Что любовь, по большому счёту, у неё совсем не о том,
Что в какой-то момент не важно, у кого вторые ключи,
Если все - инвалиды любви, если каждого надо лечить.
И она молчит.
А он думает, всё, мол, в порядке - без истерик, значит, сойдёт.
Говорит, что на этой неделе он зайдёт, непременно, зайдёт…
Так недели, месяцы, годы время складывает в кирпичи -
Сердце рвётся, любовь остаётся. И её обступают врачи.
А она молчит…
Елена Касьян
http://pristalnaya.livejournal.com/tag/стихи
Буковка - Спасибо!!!
Что же я медлю,прощаясь?
Что же я медлю?...
Выпив чаю, отчаясь...
Справив обедню...
Что же я медлю, врастая
В липкую землю,
Я ведь былинка простая,
Что же я медлю?
Цену уже отсчитали
Медленной медью,
Все ведь в конце, не в начале,
Что же я медлю?
В небо взглядом нацелясь,
Что же я медлю?...
Жду еще, глупо надеясь,
Лучик последний...
Photon,
Ваше стихо?
Недурственно)
Интересно)
Вы как? Трепетно относитесь к самотворению или ирония допустима?
пишите)
Буду благодарным читателем)
Единственно - споткнулась на "лучике последнем" - или так задумано - некое отрезвление... банальностью?
Ведь до того - "медленные медяки" - ах как хорошо! и как в тему легли...и "липкая земля" - задает ритм - создавая атмосферу...все так просто и...правильно....
Кстати - навеяли)
У Анны Андреевны есть...
Пятым действием драмы
Веет воздух осенний,
Каждая клумба в парке
Кажется свежей могилой.
Справлена чистая тризна,
И больше нечего делать,
Что же я медлю, словно
Скоро свершится чудо?
Так тяжелую лодку долго
У пристани слабой рукою
Удерживать можно, прощаясь
С тем, кто остался на суше.
Найтли, ирония допустима. И про лучик Вы правы, именно банальностью.
И как Вы проницательно заметили, эпиграф и был вначале
Что же я медлю, словно
Скоро свершится чудо?
Photon,
Извините, только увидела...
А где еще можно почитать?
Есть ресурс, где размещаетесь?
Встретилось. Не мог не поделится. Не знал куда вставить, решил сюда.
Итак, ознакомтесь с новинкой укропоэзии. Оцените, кто может, и язык и философскую глубину...
Сказка о колобке
Він народився круглим.
Він ніколи не пам’ятав своїх батьків.
Дідусь і бабуся сказали йому, що його знайшли в хлібопекарні.
Одного разу сіра миша бігла про припічку і розбила яйце.
Тієї миті він зрозумів - наступний буде він.
І він утік.
Під час втечі йому зустрівся заєць.
Заєць вирішив його з’їсти.
Але Заєць подавився і помер.
Це був останній Заєць Чарівного Лісу.
Потім йому зустрівся Вовк.
Вовк вирішив його з’їсти.
Але Вовк подавився і помер.
Це був останній Вовк Чарівного Лісу.
Потім йому зустрівся Ведмідь.
Ведмідь вирішив його з’їсти.
Але подавився і помер.
Це був останній Ведмідь Чарівного Лісу.
Потім його зустріла Лисиця.
Лисиця взагалі нічого не вирішувала.
Лисиця просто його з’їла.
Без масла.
Це був останній Колобок Чарівного Лісу.
М.Соболь
Тяжелым басом звенит фугас
Ударил фонтан огня
А Боб Теннели пустился в пляс
Какое мне дело
До всех до вас?
А вам до меня!
Трещит земля как пустой орех
Как щепка трещит броня
А Боба вновь разбирает смех
Какое мне дело
До вас до всех?
А вам до меня!
Но пуля- дура вошла меж глаз
Ему на закате дня
Успел сказать он
И в этот раз
Какое мне дело до все до вас?
А вам до меня?
Простите солдатам последний грех,
И в памяти не храня,
Печальных не ставьте над нами вех.
Какое мне дело
До вас до всех?
А вам до меня.
Вообще то...эт песня...потрясающая... из отличного кинофильма "Последний дюйм"...
Вот чего то вертится сегодня в голове весь день...
Clinic-Control
14.07.2009, 12:09
Анна Ахматова (http://www.litera.ru/stixiya/authors/axmatova/mne-golos-byl.html)
* * *
Когда в тоске самоубийства
Народ гостей немецких ждал,
И дух суровый византийства
От русской церкви отлетал,
Когда приневская столица,
Забыв величие своё,
Как опьяневшая блудница,
Не знала, кто берёт ее,-
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: "Иди сюда,
Оставь свой край, глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид".
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
Игорь Северянин
ЭТО БЫЛО У МОРЯ
Поэма-миньонет
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
1910
О если б можно было опуститься
Прениже трав.
"Непоправимо белая страница"-
Ты снова прав.
Я снова о себе - о вечном,
Ведь каждый вечен
В тебе, Господь.
Ты болью наградил меня сердечной
И запер в плоть.
Как трудно ежедневно повторяться
В земных делах.
О если б можно было приподняться -
Мешает прах.
Не ссы Маруся, пройдут Дожди... Солдат вернётся, ты только жди! ...:yahoo:
Своё распутное коварство
Она беспомощностью прикрывает.
Мол, ручек - ножек нету у меня
И все кому не лень, меня несчастную пинают.
И вот, уже обрадовался благородству рыцарь не далёкий.
Она теперь под панцырем скользит.
...................И он, конечно же, отню-ю-юдь не одинокий.
http://legendary.dclans.ru/img/upload/Zmei_080627.jpg
"Хоботов, я оценила" (с)
:empathy2:
Ласточка
16.07.2009, 17:29
Битва...
Звон стали в поле, крики павших
Клинков блеск, крови насбиравших
Еще один нелепый бой
Где каждый, кто не мертв - герой
Где тот, кто прав равен врагу
Различий нет... кровь на снегу
Кровь на губах людей, коней
Кровь всюду - снег сокрыт под ней.
Ради любви ли, ради власти
Иль это древний спор династий
А может просто спор пустой?
Но, будь не будь, исход простой
На поле - алый снег и воины
Что не вернуться с этой бойни
И те, в ком жизнь еще теплится
И кто, быть может, возвратится...
Трудно сказать, чем завершилось
Сражение, что же там свершилось
Кто победил, кто побежден
Кто поразил, а кто сражён
Это не важно для бойцов
Что повторили путь отцов
Костьми легли в сырую землю
Без смысла, но без сожаленья
И их судьба - напоминанье
Что битвы - это не призванье
Это лишь глупость человека
Его проклятье и помеха
Для жизни всем, кто хочеть жить
А не терять, и не тужить
И не боятся за родных
И всегда видеть их...живых...Вот автора не помню...
Анна ! Не мучьте. Знакомо до боли. Вальтер Скотт ?
Ласточка
16.07.2009, 18:10
Если б знать-:unknown:Бываешь вот так найдешь в инете-безымянное, а потом и сам мучаешься...
Добавлено через 53 секунды
О русских женщинах..
.
Смола, как слеза на поленьях;
Вечерний загадочен свет.
Есть женщины в русских селеньях,
А в прочих селеньях их нет.
Зайдите в селенья Таити,
Селенья ЮАР, Шри-Ланки,
Селенья Канады зайдите -
Повсюду одни мужики
Нет женщин в селеньях Флориды,
Нет женщин в селеньях Мали.
И даже в снегах Антарктиды
Пока ни одной не нашли.
...Пылают пожары в Техасе,
Но некому с криком: -Ахти!
Там Вася! Там пьяный мой Вася!
В горящую избу войти.
... Надрался ямщик из Гаскони,
А кони - возьми и ку-ку
Кто? Кто остановит вас, кони,
В Гаскони на полном скаку?!
Трясут катаклизмы планету
Под радостный вой воронья.
Нет женщин -вы слышите, нету! -
В селеньях угрюмых ея.
А мы тут, такие-сякие,
Всё ищем ответ на вопрос:
С чего, мол, на женщин в России
Такой потрясающий спрос?
Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей.
А в песне его, а в песне -
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.
Но вместо величья славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.
Сказали ему: “Проклятый,
Пей, осуши до дна...
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!”
Поговорим о вечности с тобою:
Конечно, я во многом виноват!
Но кто-то правил и моей судьбою,
Я ощущал тот вездесущий взгляд.
Он не давал ни сна мне,
ни покоя,
Он жил во мне и правил
свыше мной.
И я, как раб вселенного
настроя,
Железной волей управлял
страной.
Кем был мой тайный
высший повелитель?
Чего хотел он,
управляя мной?
Я, словно раб, судья
и исполнитель, -
Был всем над этой нищею
страной.
И было все тогда непостижимо:
Откуда брались силы,
воля, власть.
Моя душа, как колесо
машины,
Переминала миллионов
страсть.
И лишь потом, весною,
в 45-м,
Он прошептал мне тихо
на ушко:
«Ты был моим
послушником, солдатом,
И твой покой
уже недалеко!».
1947
Автор так доподлинно и неизвестен...но приписывают И.В.Сталину.
Clinic-Control
19.07.2009, 19:58
Иосиф Бродский (http://www.stihi-rus.ru/1/br/39.htm)
Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
- До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой.
- словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.
Елпидифор Дормидонтович
27.07.2009, 21:05
Ты помнишь, дружище, вьетнамские кеды?
Коленную выпуклость детских колгот?
Настольный хоккей у «блатного» соседа?..
Дай боже мне памяти, кой это год?
А помнишь те, вязаные рукавицы,
Да-да, на резинке из старых штанов,
Родителей наших счастливые лица…
Гагарин… Харламов… Блохин… Моргунов…
Ты помнишь – мы жвачку жевали неделю,
На ночь в холодильник её положив ?
Ты помнишь «Орленок»? Вот это был велик!!!
Разбит он, до наших детей не дожив…
На школьном дворе - помнишь лихость былую?
И первый, с ночевкой в палатках, поход?
И, помнишь, РЕШАЛИСЬ мы на поцелуи…
Дай, боже, мне памяти, кой это год?
Так, если ты помнишь – вон душу на плаху!
Какая Европа, Америка, бля?
«Несчастное детство»? – Идите вы на х..
Счастливей – не будет уже у тебя...
из группы « АВИАТОРЫ» в «Одноклассниках»
Таллерова
28.07.2009, 18:12
Ах, какой был изысканный бал,
Бал, какого еще не бывало,
Их сиятельство граф
Всех у входа встречал,
Красотою графиня блистала.
А к столу в серебре подавали форель
И вино согревало сердца,
Канделябры горели,
Звучали свирели
И не виделось счастью конца.
Но нежданно под вечер случилась беда:
В чем-то граф заподозрил графиню,
Приказал запрягать,
Что-то дерзкое кинул
И умчался не знамо куда.
А графиня, рыдая, бежала к пруду,
Не найдя ни веревки, ни мыла,
И, молясь на бегу,
Даже думать забыла
О гостях, что остались в саду.
А в саду между тем назревала дуэль, -
Там виконт не поладил с инфантом,
Оба с детства стреляли
Без промаха в цель
И никто не разнял дуэлянтов...
Жаль, что граф далеко не умчал, -
У ворот его лошади встали
И не отпер никто,
Граф напрасно кричал
И уснул в совершенной печали.
А виконт был нетрезв и стреляться не мог
И инфант не держал пистолета.
Да и пруд, к счастью, был
Глубиною с вершок
И графиню спасло только это.
А наутро все те же, за тем же столом,
Приказав кто какао, кто пива,
Чуть смущенно беседу
Вели о другом
И глядели в пространство счастливо.
Ах, какой был изысканный бал...
А. Макаревич
:biggrin:
СЛУЖЕНИЕ НАУКЕ
Я описал кузнечика, я описал пчелу,
Я птиц изобразил в разрезах полагающихся,
Но где мне силу взять, чтоб описать смолу
Твоих волос, на голове располагающихся?
Увы, не та во мне уж сила,
Которая девиц, как смерть, косила'
И я не тот. Я перестал безумствовать и пламенеть,
И прежняя в меня не лезет снедь.
Давно уж не ночуют утки
В моем разрушенном желудке.
И мне не дороги теперь любовные страданья —
Меня влекут к себе основы мирозданья.
Я стал задумываться над пшеном,
Зубные порошки меня волнуют,
Я увеличиваю бабочку увеличительным стеклом —
Строенье бабочки меня интересует.
Везде преследуют меня — и в учреждении и на бульваре —
Заветные мечты о скипидаре.
Мечты о спичках, мысли о клопах,
О разных маленьких предметах;
Какие механизмы спрятаны в жуках,
Какие силы действуют в конфетах.
Я понял, что такое рожки,
Зачем грибы в рассол погружены,
Какой имеют смысл телеги, беговые дрожки
И почему в глазах коровы отражаются окошки,
Хотя они ей вовсе не нужны.
Любовь пройдет. Обманет страсть. Но лишена обмана
Волшебная структура таракана.
О, тараканьи растопыренные ножки, которых шесть!
Они о чем-то говорят, они по воздуху каракулями пишут,
Их очертания полны значенья тайного...
Да, в таракане что-то есть,
Когда он лапкой двигает и усиком колышет.
А где же дамочки, вы спросите, где милые подружки,
Делившие со мною мой ночной досуг,
Телосложением напоминавшие графинчики, кадушки,—
Куда они девались вдруг?
Иных уж нет. А те далече.
Сгорели все они, как свечи.
А я горю иным огнем, другим желаньем —
Ударничеством и соревнованьем!
Зовут меня на новые великие дела
Лесной травы разнообразные тела.
В траве жуки проводят время в занимательной беседе.
Спешит кузнечик на своем велосипеде.
Запутавшись в строении цветка,
Бежит по венчику ничтожная мурашка.
Бежит, бежит... Я вижу резвость эту,
и меня берет тоска,
Мне тяжко!
Я вспоминаю дни, когда я свежестью превосходил коня,
И гложет тайный витамин меня
И я молчу, сжимаю руки,
Гляжу на травы не дыша...
Но бьет тимпан! И над служителем науки
Восходит солнце не спеша.
1932
Николай Олейников
Я знаю, ты когда-нибудь вернешься,
Я для тебя не закрываю двери.
Дождем осенним надо мной прольешься,
А я тоскую , как тоскуют звери...
Лежу у входа головой на лапах
И жду, и ничего вокруг не вижу ,
Нутром звериным воскрешая запах,
Вкус губ твоих, когда мы были ближе,
Чем сердце к сердцу, дикими корнями
Друг в друга безнадежно прорастая,
Ведь это было, было между нами -
История, как этот мир, простая,
Простая, словно воздух раскаленный,
Как звезды, что катились поцелуем...
Я зверь, тобою навсегда пронзенный,
У двери по-звериному тоскую....
В моем городе - дождь... дождь...
И в душе моей - дождь..дождь..
Это если тебя ждешь -
А ты все-таки не идешь...
Не откроешь шарманку-дверь
И я просто сегодня - зверь...
Нету слов у меня - стон...
Нету слов - окликнуть, вернуть..
Может лев я , а может - слон,
Все равно это - просто жуть....
Бессловесный больной зверь..
Сторожу целый день дверь...
В одну точку весь день гляжу..
У двери целый день лежу.
Нету слов у меня - дождь,
И утонет весь мир пусть,
Потому , что ты не идешь,
Без тебя целый мир пуст...
НебоЙ!
Небо грязное, в фиолетовых
Синяках, как жена поручика.
На погоду привычно сетовать
Надоело. Зима. И, случаем,
Я в Москве. Под ногами месиво -
Соль и снег. +4 Цельсия.
Можно в гости. К друзьям. Там весело.
Можно к дому. Там тоже есть кого
Повидать. Но не тянет, впрочем. Я
До сих пор торможу события:
Временная нить - штука прочная,
Не порвется.
http://www.stihi.ru/2008/10/21/2634
и еще - автор та же
Неужели, это больно,
Танцевать на тонкой леске,
Резать пятки на кусочки
Под присмотром высоты?
Неужели, невозможно
Балеринкой в платье белом
Неумело на мысочках
Дотянуться до мечты?
Интересно, я сумею
В темноте чужих акаций
Под покровом майской ночи
Заглянуть в твое окно?
Интересно, кем ты будешь:
Королем или принцессой,
Злой колдуньей или магом?
Впрочем, это все равно.
Важно то, что ты мне скажешь:
Прочь уйти или остаться,
Или, может, ради хохмы,
Обнажить свое лицо...
Мы откинем капюшоны,
И начнется представленье,
Где в награду всем героям
Обручальное кольцо.
Я его на первый палец
Вдруг надену по привычке,
И, почуяв святотатство,
Замигают фонари.
Я метнусь зеленой искрой
В темноту чужих акаций,
Ощущая каждой клеткой
Невозможнность слова "free".
А наутро мы проснемся
В невралгической больнице,
Улыбнемся санитару,
Двум медсестрам и врачам...
Ты нормальней тех, кто верит,
Что нельзя, подобно тени,
До утра любить на крыше,
Неподвластную ночам,
Ту, что хрупкой балеринкой
При попытке дотянутся
До мечты на тонкой леске
Под присмотром высоты,
Получает в благодарность
За свое самоубийство,
За рубцы на нежных пятках
Аллергию на цветы.
http://www.stihi.ru/2008/10/03/1036
И вот такая вот
Елена Павленко
Параллельный мир
Там время течёт параллельно, не по прямой.
Порою вмещая в секунды целую жизнь.
Там летом прохладно. Там жарко в снегу зимой.
Там в каждом кувшине всегда обитает джинн.
Там краски такие - вовек не опустишь взгляд.
Там есть чудеса, оттого невозможна смерть.
Я тоже жила там полтысячи лет назад.
Хотела остаться – не вышло.
Пришлось взрослеть.
http://www.stihi.ru/avtor/larlarchik
Любовь Захарченко
САД
Не приснился мне ни враг и ни вор,
ни погост, ни поминальный костер...
А приснился мне мой сад - экий вздор!
Как проснулся - не пойму до сих пор.
Сад мой - дом мой, моя кровь, моя боль,
Что же это приключилось с тобой?
Да неужто обурьянеть решил?..
Дед сажал тебя, да, видно, спешил.
То ли дед тебя не так поливал,
То ль отец тебя не там корчевал,
То ль не тем я осеняю крестом,
То ль посажен ты на месте не том...
Черная смородина -
Деда сны напрасные:
Черная смородина -
Где сажали красную.
Думу думал я, на травке сидел,
Думу думал - кто же недоглядел?
Думу думал, ну, а травка росла
Без печали, без забот, без числа.
И пока я там судил да рядил,
Свою совесть да к калитке водил,
Что-то пел, да виноватых искал,
Сын мой тихо в крапиве подрастал.
Рос, родимый, вместе с сорной травой,
Да накрыла все ж его с головой.
Раз окликнул - только тихо в ответ.
Вроде был ты, сын, - а вроде и нет.
Рвал проклятую, себя проклинал.
- Ты прости меня, мой сын, если б знал!
Знать, не те-то тебе песни я пел,
Коли стать ты крапивой успел.
С корнем рвал - она росла за спиной.
С кровью рвал, да зеленела стеной.
Уж не думал я себя-то спасти -
Хоть от внука ту беду отвести.
Я не помню, что там было потом.
Я проснулся - как спокоен мой дом...
Сгинул сон мой: куда ночь - туда страх.
Все в порядке... Волдыри на руках.
Черная смородина -
Деда сны напрасные:
Черная смородина -
Где сажали красную.
Борис Пастернак
Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.
Оно покрыло жаркой охрою
Соседний лес, дома поселка,
Мою постель, подушку мокрую,
И край стены за книжной полкой.
Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой.
Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по-старому,
Преображение Господне.
Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная, как знаменье,
К себе приковывает взоры.
И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,
Нагой, трепещущий ольшаник
В имбирно-красный лес кладбищенский,
Горевший, как печатный пряник.
С притихшими его вершинами
Соседствовало небо важно,
И голосами петушиными
Перекликалась даль протяжно.
В лесу казенной землемершею
Стояла смерть среди погоста,
Смотря в лицо мое умершее,
Чтоб вырыть яму мне по росту.
Был всеми ощутим физически
Спокойный голос чей-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, не тронутый распадом:
«Прощай, лазурь преображенская
И золото второго Спаса
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа.
Прощайте, годы безвременщины,
Простимся, бездне унижений
Бросающая вызов женщина!
Я — поле твоего сражения.
Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольное упорство,
И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство».
1953
Таллерова
31.08.2009, 23:37
Что за скопленье народа
Словно выcтавка мод
Один другого важней и главней
И вьется длинная очередь
Которой не видно конца
Здесь по субботам производят
Бесплатную запись героев вчерашних дней
Срывая звезды с погон
Стирая краску с лица
Еще вчера вы занимали отдельное купе
Через окно обозревали простор
Казалось все вокруг на свете дышало
Вечной весной
А только вдруг на рассвете стук в дверь
Это к вам идет общественный контролер
Как вы могли не заметить
Что кончился ваш проездной
Герои вчерашних дней
А ты герой вчерашних дней
Давайте будем снисходительны
К героям вчерашних дней
Герои вчерашних дней
А ты герой вчерашних дней
Давайте будем снисходительны
К героям вчерашних дней
И вы один на перроне
Тут вы как на ладони
Вы мишень для пятаков и камней
Как дым ушла былая слава
Мне это право все равно
А мимо пролетают
Красивые составы
С героями сегодняшних дней
Им доставляет наслажденье
Вас наблюдать в окно
Герои вчерашних дней
А ты герой вчерашних дней
Давайте будем снисходительны
К героям вчерашних дней
Герои вчерашних дней
А ты герой вчерашних дней
Давайте будем снисходительны
К героям вчерашних дней
Герои вчерашних дней
А ты герой вчерашних дней
Давайте будем снисходительны
К героям вчерашних дней
Герои вчерашних дней
А ты герой вчерашних дней
Давайте будем снисходительны
К героям вчерашних дней
Ге-ге-ге-ге-ге-ге-герои вчерашних дней
А ты герой вчерашних дней
Давайте будем снисходительны
К героям вчерашних дней
Макаревич
Таллерова
02.09.2009, 22:22
Немного прозы.
...Бились крепко всю ночь, бились не глядя, а как попало. Много тут было раненых, много и убиенных. Только когда уж совсем рассвело, увидели, что бьются свои с своими же и что сцена этого недоразумения происходит у самой околицы Навозной слободы. Положили: убиенных похоронив, заложить на месте битвы монумент, а самый день, в который она происходила, почтить наименованием "слепорода" и в воспоминание об нем учредить ежегодное празднество с свистопляскою.
М.Е. Салтыков-Щедрин. "История одного города"
К чему это я? Да просто так, навеяло.
Смеркается, ночь скоро.
Щедрина, как и Чаадаева, очень пользительно перечитывать. Будто о передовицах в газетах или постах на форумах...
Божья Искра
11.09.2009, 10:04
Потрясающие слова... Согласитесь, их невозможно читать спокойно...
Моя бабушка начинала читать это вслух и всегда плакала... До конца дочитать так и не могла
Константин Симонов
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал...
Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель...
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал...
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви...
Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
1942
Из недр сети)
Сетевое)
Автор неизвестен...
Снижаю болевой порог,
Уже не больно...
Лишь вьется нитью между строк-
С меня довольно.
Мне надоело видеть сны,
Где в темном зале
От неоправданной вины
Я умираю.
Немного крови на губах,
Ложатся тени
В нелепых беспокойных снах
Про привидений,
И инструмент уже готов
Для новой пытки,
И в голове стучится кровь -
Ее с избытком,
Мечтает вырваться, пойти
Веселой речкой...
Не надо только на пути
Ей ставить свечки,
Не надо пафоса и слов
О высшем смысле,
Хватает мне и так крестов
В дурацкой жизни,
И драпировок на стене,
И черных кресел,
Не надо только обо мне
Фальшивой мессы,
И четного числа цветов,
И отпеваний...
И обязательных потом
Воспоминаний -
Два раза в год, где - от и до -
По крупным датам
Между бокалом и едой
Со скучным взглядом,
Где в нужных паузах молчат,
Чтоб не обидеть,
И смотрят в небо по ночам,
Но звезд не видят.
И заедают кровь борщом,
И жгут облатки...
На душу ставлю я еще
Одну заплатку.
Одиночество
Река несла по ветру льдины,
Была весна, и ветер выл.
Из отпылавшего камина
Неясный мрак вечерний плыл.
И он сидел перед камином,
Он отгорел и отстрадал
И взглядом, некогда орлиным,
Остывший пепел наблюдал.
В вечернем сумраке всплывали
Пред ним виденья прошлых дней,
Будя старинные печали
Игрой бесплотною теней.
Один, один, забытый миром,
Безвластный, но еще живой,
Из сумрака былым кумирам
Кивал усталой головой...
Друзей бывалых вереница,
Врагов жестокие черты,
Любивших и любимых лица
Плывут из серой темноты...
Все бросили, забыли всюду,
Не надо мучиться и ждать,
Осталось только пепла груду
Потухшим взглядом наблюдать...
Куда неслись его мечтанья?
Пред чем склонялся бедный ум?
Он вспоминал свои метанья,
Будил тревоги прежних дум...
И было сладко быть усталым,
Отрадно так, как никогда,
Что сердце больше не желало
Ни потрясений, ни труда,
Ни лести, ни любви, ни славы,
Ни просветлений, ни утрат...
Воспоминанья величаво,
Как тучи, обняли закат,
Нагромоздили груду башен,
Воздвигли стены, города,
Где небосклон был желт и страшен,
И грозен в юные года...
Из отпылавшего камина
Неясный сумрак плыл и плыл,
Река несла по ветру льдины,
Была весна, и ветер выл.
А. Блок
Ласточка
02.12.2009, 18:54
На злобу дня.
Печальное...
Погибает моя страна
И про гордость свою забывает
Словно кляча,стряхнув седока
Пред кормушкой чужой приседает
Ждет подачки верит,что вот
Зажиревший из заморя дядя
От своих пресловутых щедрот
По костлявому крупу погладит
Только зря,не надейся,страна
Ведь в истории так уже было
За кусок своего пирога
Он потом тебя пустит на мыло
И смеясь,этим мылом,урод
Свою черную совесть отмоет
А на месте,где ты умерла
Свое новое царство построит
Эх! Кабы да во рту и грибы
Да еще б не вождей тунеядство!
Эх! Кабы,да была б ты умней!
Не спешила б к разбойникам в рабство!
Бартоломей Наталья
SILENTIUM!
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи -
Любуйся ими и молчи .
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он чем ты живешь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими - и молчи,
Лишь жить в себе самой умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно - волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью - и молчи.
1830 Ф.И.Тютчев.
Ступив за хребет Гиндукуша,
Где солнце белело во мгле...
Бессмертную русскую душу
Пронёс по афганской земле...
Свинцовые трассы летели,
В его.. не железную грудь,
Отметив рубцами на теле,
К бессмертию пройденный путь.
Утихнут со временем раны,
Но, только, к рассвету спеша,
Дорогами Афганистана,
В бессоннице... бродит... душа..
Куценко.
Так, навеяло общением с другом одним...
Везде я был чужим,
Везде я был приезжим.
Везде я гостем был,
А попросту - нездешним.
Вот странная судьба,
Отпущенная Богом:
Ни дома, ни угла,
И вечная дорога...
Почти обо мне... :sorry:
Почти обо мне...
Не только о тебе.
Есть такая специальная порода мужчин- бродячих.
Мне почему-то на них везет...
Веришь - где-то жаль... что не набрёл... в своё время. Ты - супер!!! (заинтересованных очень прошу не волноваться...)
:dance2::dance2:
ЗИМНЯЯ НОЧЬ
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора,
К оконной раме.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы,
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озарённый потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И всё терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Б.Пастернак (стихи доктора Живаго)
Людмила, разрешшите немного озвучить ))
Из всех исполнений "Свечи", вот нравится это. А Вам как ?
1713
Просто ссылка.
Давайте вы в комментариях процитируете какое-нибудь из любимых стихотворений современной русской поэзии?
Просто назовите имя поэта (пишущего по-русски и живого сейчас) и процитируйте его стихотворение. Пусть это прочитает много других людей и им понравится, или не понравится, как уж выйдет. Хуже не выйдет, правда? Может только лучше.
http://avva.livejournal.com/2198632.html?style=mine
если баян извините... но очень люблю...
По морям, играя, носится
с миноносцем миноносица.
Льнет, как будто к меду осочка,
к миноносцу миноносочка.
И конца б не довелось ему,
благодушью миноносьему.
Вдруг прожектор, вздев на нос очки,
впился в спину миноносочки.
Как взревет медноголосина:
"Р-р-р-астакая миноносина!"
Прямо ль, влево ль, вправо ль бросится,
а сбежала миноносица.
Но ударить удалось ему
по ребру по миноносьему.
Плач и вой морями носится:
овдовела миноносица.
И чего это несносен нам
мир в семействе миноносином?
1915
Владимир Маяковский.
Андрей 1
28.03.2010, 19:49
У каждого пьянства свой запах особый ...
пт., 22/08/2008 - 16:32 — admin
У каждого пьянства свой запах особый:
Ликёр пахнет тайных фантазий свободой.
Шампанское пахнет кокетством и флиртом.
Разбитая морда - разбавленным спиртом.
Развратом и страстностью пахнет коньяк.
Взрывным позитивом - абсент натощак.
Вино отдаёт дорогим рестораном.
От вермута пахнет хихиканьем пьяным.
Коктейлями пахнут дебош и кураж.
Закваской хмельною воняет алкаш.
Утратой способности двигаться - водка.
Стремленьем по бабам пройтись - виски стопка.
Джин пахнет желаньем нажраться красиво.
Желаньем отлить отличается пиво.
Похмельем тяжёлым с утра - арманьяк...
И только лишь трезвость не пахнет никак!......С
Ко мне обернешься, плача, -
во время цветенья сада -
ко мне обернешься, плача,
и я повторю; - Не надо.
А сердце, прося покоя,
уснет... И, сама забота,
ты сестринскою рукою
смахнешь с меня капли пота.
Я встречу твой взгляд печальный,
печалясь тобой одною.
Я встречу твой взгляд печальный
с его добротой родною.
И спросишь ты: - Что с тобою? -
Глаза отведу я немо.
И спросишь ты: - Что с тобою? -
И снова взгляну я в небо.
И вдруг улыбнусь в ответ -
ты вздрогнешь, как от угрозы, -
и я улыбнусь в ответ,
чтоб вымолвить: - Вытри слезы...
Хименес
...И я уйду.
А птица будет петь как пела,
и будет сад, и дерево в саду,
и мой колодец белый. На склоне дня,
прозрачен и спокоен, замрет закат,
и вспомнят про меня
колокола окрестных колоколен. С годами будет улица иной;
кого любил я, тех уже не станет,
и в сад мой за беленою стеной,
тоскуя, только тень моя заглянет... И я уйду; один - без никого,
без вечеров, без утренней капели
и белого колодца моего...
А птицы будут петь и петь, как пели.
Он же
Таллерова
06.05.2010, 18:18
Стихи пленного немца. "Литературка"
Йо ШУЛЬЦ
ОБЫСК
Я ухмылялся: конвоир мой,
паренёк из Астрахани,
Тюбик пасты обнюхивал, им изъятый
Из моего походного рюкзака, –
Словно тюбик в себе запах астры хранил
Или там марципановые ароматы…
Подумать только, ну и дикарь!
И я смеялся, да что там – я хохотал!
(Правда, молча. Мысленно. Не раскрывая рта.)
Но тут из груды белья паренёк
Маленький томик на свет извлёк,
Воскликнул радостно «Гёте!» – и вдруг
Начал читать по-немецки вслух
(А книгу так и не раскрывал):
«Trinke Freude reines Lebens, und ferstehst du…»
Но сбился. Запутался. Забыл слова,
Стоял растерянно передо мною,
Смотрел умоляюще мне в глаза…
А я, покоритель народов, обладатель сортира,
сияющего белизною
(Где кафель на стенах такой голубой
И надпись «Просьба промыть за собой!»), –
Я молчал и не мог ему подсказать…
ЧЕРЕПОВЕЦ,
Антифашистская школа
для военнопленных, 1949
«Как нравится вам в Советской стране?» –
Такой вопрос был нам задан сразу.
Ответ отчеканен был сносный вполне,
Когда ещё преподаватель не
Завершил свою фразу:
«Мне очень нравится Ваша страна,
Я ещё не встречал такой, как она!»
«Следующий! Вот вы, например.
Только, биттэ, пооткровеннее».
«Всё замечательно, герр офицер!
То, что мы здесь, – это просто везение».
Так щёлкали ду’ши в нас каблуками –
Нам фюрер вколочен был в головы прочно.
Мы радостный визг из себя высекали:
«Как будет угодно! Извольте-с! Так точно!»
Благословенный холуйский дух
В казарме торжествовал.
Долго терпел учитель. Но вдруг
Резко и зло прервал:
«Ну хватит! Слушайте вы теперь:
Страна моя стонет,
не в силах от ран оправиться –
Да я вышвырну каждого вон за дверь,
Кто посмеет сказать, что ему у нас НРАВИТСЯ!»
Речь была – как средь ясного неба гром,
Речь была – как безумная ярость атаки!
Так нам чистили наше гнилое нутро.
Так счищали с мозгов наших грязь и накипь.
Перевод с немецкого Александра СИДОРОВАhttp://www.lgz.ru/article/12568/
Решил, что ссылку нужно сюда.
http://okopka.ru/r/redaktor/text_0220.shtml
При содействии Председателя Государственной налоговой администрации Луганской области Александра Антипова, литературного ресурса Окопка.ру и Библиотеки Максима Мошкова выпущен сборник современной военной поэзии "Осколки".
В антологию вошло девять ведущих военных авторов России и Украины: Юрий Беридзе, Илья Бестужев, Анатолий Гончар; Михаил Кошкош, Игорь Некрасов, Илья Плеханов, Андрей Рогожников, Николай Сундеев, Лаура Цаголова.
В оформлении сборника использована авторская графика Сергея Клепца.
В пресс-службе налоговой администрации сообщили, что проект преследует исключительно культурные и гуманитарные цели. В продажу сборник не поступит, а будет полностью передан в библиотечный коллектор Луганской областной библиотеки для передачи в 570 библиотек и библиотечных центров Луганска и Луганской области. Также часть тиража будет передана в библиотеки и творческие союзы Украины и Российской Федерации.
"Воины-интернационалисты, участники боевых действий в вооруженных конфликтах последних лет оставили нам огромное по своей мощи поэтическое наследие. Этот сборник позволяет прикоснуться к недавней истории нашей общей родины, а ныне государств соседей", - говорится в обращении Александра Антипова.
"Лишь реальными делами, физически воплощая подобные культурные и гуманитарные проекты можно преодолеть тот культурный и геополитический разлом пролегший между нашими поистине братскими народами. В этом плане характерно, что антология современной русскоязычной поэзии издана именно на территории Украины. И уж вовсе не случайно, что местом реализации такого проекта стала именно Луганщина", - утверждает руководитель проекта, главный редактор ресурса Окопка.ру Глеб Бобров.
Сборник напечатан в издательстве "Шико" (г. Луганск), первоначальный тираж 1000 экз. (планируется допечатка).
.
http://i018.radikal.ru/1005/c8/c085ae687e6b.jpg
Не люблю субботу
Кто в субботу отдыхает,
кто субботу свято чтит...
мол, шаббат -не блажь какая,
почитал и сам Давид.
Он ведь, братцы, даже помер
в день шаббат. А мы живем...
Отбывает ктоґто номер,
ктоґто грезит о своем...
Кто-то так, а ктоґто эдак
проживает данный срок,
кто плюется напоследок,
ктоґто радуется: смог!..
Впрочем, чтоґто я не в тему,
не по делу и зазря...
"Чел, убейся ты ап стену" -
нынче так ведь говорят?
Ну, опять вернусь к субботам.
Не люблю я, братцы, их
с той поры, как наша рота
не вернулась с боевых
в ту проклятую субботу...
Ну, а я в тот день, живой,
шел к (не помню номер) борту,
чтоб лететь в Союз - домой...
Здравствуй! До свиданья!
ты сидишь, обнявши мишку,
и глаза потешно сузив,
ждешь, когда строка, как вспышка,
даст прозренье олл инклюзив...
так тебя учила мама:
"книга - лучший друг" - и точка!
я лицо утру панамой
(что поделать: жар - восточный)
и, приткнувшись к бээмпэшке,
от пылюки ржавоґкрасной,
напишу тебе поспешно:
ну, родная, здравствуй... здравствуй...
и споткнусь на полуслове:
что писать-то в мир твой тихий?
как взлетающей "корове"
две душманские "шутихи"
только чудом не влепили
в борт такие оплеухи...
или что майорґлепила
(может, правда, может, слухи)
безнадежного радиста
все же вытащил из комы,
и на этой же "корове"
тот в Союз летит, счастливый...
потеряв два литра крови
в полушаге от могилы...
в общем, здравствуй... здравствуй... здравствуй...
что писать-то дальше? знаю!
я без всякого лукавства
напишу, что загораю...
это правда... вот и фото,
на котором вроде негра
я стою -"аллё, пехота!"
и еще немного строчек
напишу тебе с любовью:
книжный опыт - он непрочен...
не доверься пустословью...
и, обнявши нежно мишку,
помни - есть в лесу медведи,
что огромны и косматы
и не падки на словечки,
им подсунешь тайно книжку,
а они идут обедать,
и обеды их скоромны...
что естественно, конечно...
мы же люди - не медведи,
нам давай - подай идею,
"мыслю - значит, существую"
и другие постулаты...
на диване, да под пледом
я любую Галатею наваяю, да такую,
что и сам не буду радґто...
но зато уж пена будней
никогда не испугает,
по-над пеной - без опаски,
хоть и нету тормозов, но
пролечу я безрассудно,
для врагов недосягаем,
мимо горестной развязки
на давно звучащий зов твой...
зов из далей мирозданья...
все, родная! до свиданья...
Давай підемо в темряву,
Не будем повертатись,
Дорога така довга,
Що можна не прощатись
Обличчям ляжем в жар
І згоримо без диму
Заграла десь сопілка
Прадавню пісню дивну
Прадавню пісню дивну
Заплакала сопілка
Навіки зупинилась
Годинникова стрілка
І матір – порожнеча
Покличе нас до дому
З якого ми пішли
Мільйони років тому
Розтанемо в імлі,
Полетимо птахами,
І пара гарних крил
Колись була руками
Там, де стікала кров
З подряпин і порізів
Там, де в траві змія
Тобі під ноги лізе,
Твоєю кров’ю знак
Поставлений на мені
І полиновим димом
Попечені легені.
Хай наші голоси
Змішаються із вітром,
Розноситься чума
Отруєним повітрям,
Через багато днів
Ми знов туди прийдемо,
І своїм почуттям
Дві квітки принесемо.
Памяти А.Галича
(А.Макаревич)
Снова в мир весна кинулась,
И я поверить отважился,
Будто время вспять двинулось.
Или только мне кажется?
Словно Бог нажал клавиши
Всех желаний несбыточных,
И я увидел нас давешних,
Не похожих на нынешних:
Вот идут они, смирные,
И почти во всем первые,
И насчет войны - мирные,
И насчет идей - верные,
И разит от них силою -
Здоровы душой, телом ли.
А я хочу спросить: милые,
Что же вы с собой сделали?!
Ведь это ж только вам чудится,
Что все идет, как вам хочется!
А я искал его улицу,
Вспоминал его отчество.
И где его окно светится,
Я готов был ждать месяцы,
Только чтобы с ним встретиться,
Чтобы с ним живым встретиться.
Как же это вы, умные,
Что же это вы, смелые?
Чем же это вы думали,
Что же это вы сделали?
Вы в спокойствии тонете,
Но - когда дурить бросите
Вы его ещё вспомните,
Вы о нем ещё спросите!
Только что ж теперь плакаться
И просить о прощении -
В край, куда он отправился,
Едут без возвращения.
Высыхает слёз лужица,
Зря роняете слезы вы...
Снова мир волчком кружится -
Бело - голубой, розовый.
СОВРЕМЕННАЯ РУССКАЯ ПЕСНЬ
(из сочинений Козьмы Пруткова)
Уж как мы ль, друзья, люди русские!..
Всяк субботний день в банях паримся,
Всякий божий день жирны щи едим,
Жирны щи едим, гречневку лопаем,
Всё кваском родным запиваючи,
Мать святую Русь поминаючи.
Да любовью к ней похваляючись,
Да всё русскими называючись...
И как нас-то все бранят попусту,
Что ничего-то мы не делаем,
Только свет коптим, прохлаждаемся,
Только пьём-едим, похваляемся...
Ах и вам ли, люди добрые,
Нас корить-бранить стыдно б, совестно:
Мы работали б, да хотенья нет;
Мы и рады бы, да не хочется;
Дело плёвое, да труда бежим!
Мы труда бежим, на печи лежим,
Ходим в мурмолках, да про Русь кричим,
Всё про Русь кричим,- вишь до охрипу!
Так ещё ль, друзья, мы не русские?!
С к р и п а ч
Мир безумный, сумасбродный - то ли паперть, то ли плаха,
Суета, разор и смута, плач и ругань, шум и гам …
А в подземном переходе музыкант играет Баха.
Снисходительно и скудно деньги падают к ногам.
Мельтешит поток прохожих, обгоняющих друг друга,
Племя сытых и голодных пробегает, топоча.
И просительно, призывно им вдогон несется фуга
Из-под красных и озябших, нервных пальцев скрипача.
…Этой жанровой картинке дай любое толкованье:
Назови гримасой века, заклейми её, поняв,
Что на заработки вышло молодое дарованье,
Высочайшее искусство на подачки разменяв.
Только, если не бояться говорить высоким слогом -
Пусть он суетен и грешен, но смычок в его руке -
Всё равно посредник между композитором и Богом,
Даже здесь - в убогом, смрадном и заплеванном мирке.
Посреди забот и тягот, посреди больной эпохи,
В темной яме перехода вдруг очнусь, приторможу,
Вдруг почувствую, как горло перехватит мне на вдохе -
И в разверстый зев футляра что-нибудь да положу.
За внезапное смятенье, за сумбур в душе голодной,
Стосковавшейся по небу, - воздаю, не подаю
Современному Орфею в современной преисподней,
Приносящему на паперть скрипку вещую свою.
Любовь Сирота
Откопал на просторах...
Ты помнишь, дружище, вьетнамские кеды?
Коленную выпуклость детских колгот?
Настольный хоккей у блатного соседа?
Дай Боже мне памяти, кой это год?
А помнишь те вязаные рукавицы,
Да-да, на резинке из старых штанов,
Родителей наших счастливые лица.
Гагарин, Харламов, Блохин, Моргунов...
Ты помнишь, мы жвачку жевали неделю,
На ночь в холодильник её положив?
Ты помнишь «Орленок»? Вот это был велик!!!
Разбит он, до наших детей не дожив.
На школьном дворе помнишь лихость былую?
И первый, с ночевкой в палатках, поход?
И, помнишь, решались на поцелуи,
Дай Боже мне памяти, кой это год?
Так если ты помнишь- вон душу на плаху!
Какая Европа, Америка, блядь?
«Несчастное детство»? Идите вы на хуй!
Счастливей не будет уже у меня!!!
Ника Турбина
Воспоминанье
Я хочу с тобой одной
Посидеть у дома старого.
Дом стоит тот над рекой,
Что зовут Воспоминаньем.
След ноги твоей босой
Пахнет солнцем
Лета прошлого,
Где бродили мы с тобой
По траве, еще не кошенной.
Голубели небеса,
Исчезая за околицей,
И звенели голоса.
Вот и все,
Что мне запомнилось.
И отсчет всех дней
Подошел к концу.
Стаей птиц все дни
Собрались у ног.
Покормить их чем?
Не осталось строк...
(1983)
Я играю на рояле,
Пальцы эхом пробежали,
Им от музыки тревожно,
Больно и светло.
Я играю на рояле,
Слов не знаю,
Нот не знаю.
Только странно
Мне от звука,
Что наполнил дом.
Он распахивает окна,
В вихре закружил деревья,
Перепутал утро с ночью,
Этот тайный звук.
Я играю на рояле,
Пальцы тихо замирают.
Это музыка вселенной,
Тесен ей мой дом.
(1983)
Предательский вальс
Брызгая пеною в злобе бессильной,
Бесится Запада жадная рать.
Я не готов умирать за Россию,
Я вообще не готов умирать.
Флаг бело-красно-лазоревый (синий).
Мы на словах непомерно сильны.
Я не готов умирать за Россию –
Нету на карте подобной страны.
Где же ты, край у родимого края?
Море? Урал? Забайкалье? Чечня?..
Где моя Родина, больше не знаю.
Может, и Родины нет у меня…
Что же тогда: балалайка? матрешки?
Водка? березки? медведи? Сибирь?
Мы разменяли страну понемножку,
Как экзотичный большой сувенир.
На бронированном, на лимузине
Мчат проблесковые чьи-то огни.
Я не готов умирать за Россию,
Если Россия сегодня – они.
Сытые рожи, заплывшие лица…
Это сограждане, братья, семья…
Я на замок запираю границу:
Родина – все-таки, чуточку, Я.
Тянутся к небу ладошки озимых,
Небо ласкает живот о траву…
Я не готов умирать за Россию,
Лучше уж я за неё поживу.
Если бы строго меня вы спросили,
Может, я русских совсем не люблю?
Я не готов умирать за Россию,
Но за Россию любого убью!
Таллерова
27.01.2011, 17:47
Рим не хочет взглянуть,
Роняя тяжесть копыт
На голову нам и на грудь,-
Наш крик для него молчит.
Часовые идут - раз, два,-
А мы из-за медных плечей
Жужжим, как отбить нам Вал
С языками против мечей.
Душит омела дуб,
Моль дырявит тряпье,
Трет путы крысиный зуб -
Каждому дело свое.
Мы мелкая тварь берлог,
Нам тоже работать не лень -
Что точится под шумок,
То вскроется в должный день.
Мы слабы, но будет знак
Всем ордам за вашей Стеной -
Мы их соберем в кулак,
Чтоб рухнуть на вас войной.
Неволя нас не смутит,
Нам век вековать в рабах,
Но когда вас задушит стыд,
Мы спляшем на ваших гробах,
Мы очень малы, видит бог,
Малы для добра и зла,
Но дайте нам только срок -
Мы сточим державу дотла.
Мы - червь, что гложет ваш ствол,
Мы - гниль, что корень гноит,
Мы - шип, что в стопу вошел,
Мы - яд, что в крови горит!
Редьяр Наш Киплинг. Как точно все увидел.
http://lib.ru/KIPLING/zapowed.txt
СУЕТА СУЕТ
Всё куда-то я бегу
Бестолково и бессрочно,
У кого-то я в долгу,
У кого – не помню точно.
Всё труднее я дышу –
Но дышу, не умираю.
Всё к кому-то я спешу,
А к кому - и сам не знаю.
Ничего, что я один,
Ничего, что я напился,
Где-то я необходим,
Только адрес позабылся.
Ничего, что я сопя
Мчусь по замкнутому кругу –
Я придумал для себя,
Что спешу к больному другу.
Опрокинуться в стогу,
Увидать Кассиопею –
Вероятно, не смогу,
Вероятно, не успею...
Леонид Филатов
1982 год
Владимир Маяковский
ЛИЛИЧКА!
Вместо письма
Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
К себе, к себе - каким я был и стал.
К себе - пускай поблёк я, пусть устал.
Сквозь вызванную болью злость к толпе,
Сквозь даже представленье о себе.
К себе, к себе - чтоб знать, чего хочу.
С чего молчу и отчего кричу.
Чтоб с правдой слиться смысла своего.
Чтоб устыдиться - если есть чего.
К себе, к себе, чтоб слушать шум листвы.
К себе - чтоб вновь в душе воскресли вы:
Все - тот, кто свят, и чья судьба - грешить.
К себе - чтоб знать, как всем непросто жить.
К себе, к себе - чтоб к вам живым придти,
Чтоб никого потом не подвести.
Чтоб где-то на изломе бытия
Не оказалось вдруг, что я - не я...
Наум Коржавин
Измельчанье приходит не сразу.
Вот какую-то пошлую фразу уловил
и не дрогнул твой слух.
Вот и сам под всеобщее ржанье небылицы
одной содержанье излагаешь, насилуя дух.
Вот уже для общенья пригоден
востроглазый один пустобрех.
Измельчанье не сразу приходит
и не сразу врезает под вздох.
Ненароком опомнишься: плохо.
Но хохочешь, сомненья гоня,
и боишься высокого слога
и возвышенных чувств, как огня.
Просто судьба посулила поездку, чудом о тайном желанье пронюхав,
а уж ударил в мою занавеску ветер — разносчик пленительных слухов.
А уж и небо прибавило блеску, как наблюдаем, летя в самолете.
Солнце, недавнему ливню в отместку, вспомнило враз о забытой работе.
Мир изменялся волшебно и резко, напоминая лазурную фреску...
Вот что свершила еще не поездка — только, по сути, намек на поездку!
Эта линия билась и пела, изгибалась, зигзагом плыла, опадала, как пена, улетала, как будто стрела.
И костер сумасшедшего танца, и любви беззащитной чело... Потому оборваться и не стоило ей ничего.
Эмиль Январев
Ни огонька, ни шороха, ни мысли -
а только вяжущий самоуют.
С какой беды зрачки твои прокисли?
Не плачут, не смеются, не поют.
А ведь бывало:
светом обдавало
и дуло дулом, как из двух ветрил.
Пивал, бывало,
и певал, бывало,
в глаза, бывало, правду говорил.
Уже и смысл словам не придаётся,
как бы по мыльной плоскости скользя.
Всё предаётся,
что не продаётся,
всё ненавистно, что предать нельзя.
Мы жизнь, как плёнку, не перемотаем
(всего не выпить и всего не съесть),
и пьяницей последним промотаем,
неужто, веру, молодость и честь.
Век короток. А мы играем в жмурки.
Мала Земля. Гляди, дружок, гляди.
Лишь только эти шмотки, эти шмутки.
И ничего святого впереди.
В.Костров
Бывает друг, сказал Соломон,
Который больше, чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,
Ты ошибёшься стократ.
Девяносто девять в твоей душе
Узрят лишь собственный грех.
И только сотый рядом с тобой
Встанет - один против всех.
Ни обольщением, ни мольбой
Друга не приобрести;
Девяносто девять пойдут за тобой,
Покуда им по пути,
Пока им светит слава твоя,
Твоя удача влечёт.
И только сотый тебя спасти
Бросится в водоворот.
И будут для друга настежь всегда
Твой кошелёк и дом,
И можно ему сказать без стыда,
О чём говорят с трудом.
Девяносто девять станут темнить,
Гадая о барыше.
И только сотый скажет, как есть,
Что у него на душе.
Вы оба знаете, как порой
Слепая верность нужна;
И друг встаёт за тебя горой,
Не спрашивая, чья вина.
Девяносто девять, заслыша гром,
В кусты убечь норовят.
И только сотый пойдёт за тобой
На виселицу - и в ад!
Р. Киплинг
Убивали любовь. Убивали в четыре руки.
Били с разных сторон, состязаясь в сноровке и силе.
Им шептала любовь: «Ах, какие же вы дураки!»
А они ей в ответ за ударом удар наносили.
Убивали любовь. Но любовь оказалась мудрей,
И глядела на них из-под россыпи битой посуды.
И когда вновь и вновь ударяли её всё сильней,
Говорила она: «Ведь такой у вас больше не будет!»
Убивали любовь. И однажды любовь умерла.
Ей бы их обмануть: притвориться убитой, и только.
Но любовь – как Любовь – притворяться и лгать не могла.
Да и им поначалу не жаль её было нисколько.
Убивали любовь. На поминках его желваки
Заходили на скулах, а взгляд её слёзы затмили.
И, тайком друг от друга, всё те же четыре руки
Поливают отныне цветы у неё на могиле.
Ю.Воронов
Когда страстей ты пламенем объят,
Печалью или радостью большой,
Когда глаза о гневе говорят,
Никак не совладать тебе с душой,
Когда мечта вдруг оборвёт полёт,
Фортуна отвернёт своё лицо, —
Ты вспомни Соломоново кольцо
И надпись мудрую, что всё пройдёт.
Когда ещё трудней наступит миг,
И на тебя обрушится всё сразу,
И ты сдержать не сможешь гневный крик,
Послав к чертям само кольцо и фразу,
Когда совсем затянет небосвод
Так, что в душе ни одного просвета, —
Перевернув кольцо наоборот,
Прочти на нём слова: «Пройдёт и это!» .
Ой, девоньки, что-то у вас тут грусть-печаль одна
:cray:
это тема такая .ну мы и стараемся-не флудим-страдаемНу таки страдайте, не буду вам мешать .)
:cray:
Не то весна,
Не то слепая осень.
Не то сквозняк,
Не то не повезло.
Я вспомнил вдруг,
Что мне уж тридцать восемь.
Пора искать
Земное ремесло.
Пора припомнить,
Что земля поката,
Что люди спят
В постелях до зари,
Что по дворам
До самого заката
Идут в полет
Чужие сизари.
Пора грузить
Пожитки на телегу,
Пора проститься
С песенкой лихой,
Пора ночлег
Давно считать ночлегом
И хлебом - хлеб,
А песню - шелухой.
Пора Эсхила
Путать с Эмпедоклом,
Пора Джульетту
Путать с Мазина.
Мне тыща лет,
Романтика подохла,
Но нет, она
Танцует у окна.
Ведь по ночам
Ревут аккордеоны,
И джаз играет
В заревах ракет,
И по очам
Девчонок удивленных
Бредет мечта
О звездном языке.
Чтобы земля,
Как сад благословенный,
Произвела
Людей, а не скотов,
Чтоб шар земной
Помчался по вселенной,
Пугая звезды
Запахом цветов.
Я стану петь,
Ведь я же пел веками.
Не в этом дело.
Некуда спешить.
Мне только год,
Вода проточит камень,
А песню спеть -
Не кубок осушить.
Михаил Анчаров.
...В не раз уже заштопанном халате
Из яркого цветного волокна
В больничной переполненной палате
Стоит старушка,плачет у окна.
Её уже никто не утешает-
Все знают о причине этих слёз.
Соседок по палате навещают,
А ей, лишь раз, сынок халат привёз.
Про тапочки забыл, сказал смущённо:
- Я завтра привезу... Потерпишь, мать?
- Конечно, потерплю. Я ж на перинке
И в шерстяных носках могу лежать.
Куда мне тут ходить? Простора мало.
Покушать санитарки принесут.
Меня болезнь настолько измотала,
Что мне б лишь полежать, да отдохнуть.
Вздохнул сынок, отвел глаза в сторонку:
- Тут...Понимаешь...Дело есть к тебе...
Всё это очень путано и тонко...
Но ты не думай плохо обо мне!
Квартира у тебя стоит пустая,
И мы с женой подумали о том,
Что ты то там,то тут...Одна... Больная...
Поправишься - к себе тебя возьмём!
И внуки будут рады, ты же знаешь!
Они души в тебе не чают, мать!
Всё!Решено! Ты к нам переезжаешь!
Твою квартиру будем продавать!
Достал бумаги, молвил без сомненья:
-Я все продумал, мне доверься, мам...
Как только мы увидим улучшенья,
Отсюда сразу жить поедешь к нам.
Что скажешь тут? Он сын ей, кровь родная...
А внуки- ради них и стоит жить!
И подписала, не подозревая,
Как все на самом деле обстоит.
Проходят дни, проходят и недели..
Сынка все нет. И вряд ли он придёт.
Старушку тешали и жалели...
Но кто же и чего тут не поймет?
А с каждым днём старушка всё слабеет
И по ночам все чаще снится сон,
Как кашку по утрам сыночку греет,
Но плачет и не хочет кушать он.
И первые шаги сынка-малышки,
И слово, что сказал он в первый раз,
И первые царапины и шишки,
И детский сад, и школа- первый класс...
Врачи молчат, стараясь что есть силы
Хоть как-то ей страданья облегчить.
А родственники строго запретили
Старушке про диагноз сообщить.
Она не знает, что больница эта-
Не городской простой стационар,
Что шансов на поправку больше нету...
Но, для нее незнанье-не кошмар.
Табличка «Хоспис» на стене у входа
Ей ни о чём плохом не говорит.
На странные слова давно уж мода
И нужно ли кого за то винить?
Она не знает, что сынок исправно
Звонит врачам, в неделю раза два:
- Вы ж говорили- умирает?!... Странно...
Что до сих пор она ещё жива...
Она жива. Она всё ждет и верит,
Что сын придёт, обнимет, объяснит,
Откроются сейчас палаты двери,
Она же всё поймёт и всё простит.
С последних сил встаёт она с кровати.
Держась за стенку, подойдёт к окну.
Насколько ей ещё терпенья хватит
Так верить безразличному сынку?
Она готова до конца стараться.
И сил, что нет, она должна найти.
Вдруг он придёт? Она должна дождаться!
Придёт...Ну как он может не придти?
Стоит и плачет...Ждёт от сына вести...
На небо лишь посмотрит невзначай
И теребит рукой нательный крестик-
Мол, подожди, Господь, не забирай!
(с)
ВАЛЬДШНЕП
Влетел он в полымя заката
и замелькал, и зачернел,
и не слыхал,
как в два раската
гром над поляной прогремел.
Свинца горячие крупицы
ударили наперерез,
и люди радовались птице,
упавшей на землю
с небес.
Среди осин и елей мрачных,
зарывшись в прошлогодний лист,
лежал крылатый неудачник,
весны подстреленный связист.
И длинный клюв
торчал, как шильце,
из горстки пестрого пера...
Кто знал, что этим завершится
весны любовная пора?
Какая радость им владела,
как жизнь была ему легка,
и как бы я его жалела,
когда б не гордость
за стрелка!
Вероника Тушнова
Я слеп
Тодоров Герман
Я слеп,
Но я вижу свет.
Я глух,
Но имею слух.
Нищ, бос,
Но не знаю слез.
Нем, тих,
Но приду на крик.
……………………..
Стал зряч,
Но в глазах – плач.
Не глух,
Но в ушах – стук.
Сыт, здрав:
Ни долгов, ни прав.
Силен,
Но в гортани стон,
Боль, страх,
Ибо я лишь прах.
…………………….
Был слеп.
Но ведь видел СВЕТ …
Я сползаю по снежному склону
Я сползаю по снежному склону
К серебристому краю обрыва.
Необратимо.
Вниз.
Я очнулся вчера на вершине,
Я доверчиво выпростал руки,
Я вдохнул поднебесного ветра
И шагнул к восходящему солнцу…
И теперь – по скрипучему снегу
К обнаженному рваному краю
Я сползаю,
сползаю,
сползаю…
Нету смысла кричать или плакать,
Можно только молчать и молиться:
Всем известно, что скорость паденья
Не зависит от скорости звука.
Значит молча – по снегу, по склону,
Еле слышно – по тихому стону
К пустоте по зубчатому краю
К тишине я по стону сползаю…
Будет воздух пустым и холодным.
Эхо – гулким.
Паденье – свободным.
А потом я очнусь на вершине
И шагну к восходящему солнцу.
Марина Цветаева
Мне тебя уже не надо,
Милый – и не оттого что
С первой почтой – не писал.
И не оттого что эти
Строки, писанные с грустью,
Будешь разбирать – смеясь.
(Писанные мной одною –
Одному тебе! – впервые! –
Расколдуешь – не один.)
И не оттого что кудри
До щеки коснутся – мастер
Я сама читать вдвоем! –
И не оттого что вместе
- Над неясностью заглавных! –
Вы вздохнете, наклонясь.
И не оттого что дружно
Веки вдруг смежатся – труден
Почерк,- да к тому – стихи!
Нет, дружочек! – Это проще,
Это пуще, чем досада:
Мне тебя уже не надо –
Оттого что – оттого что –
Мне тебя уже не надо!
3 декабря 1918
http://ru.fishki.net/picsw/072011/21/post/motivator/motivator-031.jpg
Жара, больше 30-ти, спасаюсь чаем со льдом...
Пейте чай, мой друг старинный, забывая бег минут.
Желтой свечкой стеаринной я украшу ваш уют.
Не грустите о поленьях, о камине и огне...
Плед шотландский на коленях, занавеска на окне.
Самовар, как бас из хора, напевает в вашу честь.
Даже чашка из фарфора у меня, представьте, есть.
В жизни выбора не много: кому - день, а кому - ночь.
Две дороги от порога: одна - в дом, другая - прочь.
Нынче мы - в дому прогретом, а не в поле фронтовом,
Не в шинелях, и об этом лучше как-нибудь потом.
Мы не будем наши раны пересчитывать опять.
Просто будем, как ни странно, улыбаться и молчать.
Я для вас, мой друг, смешаю в самый редкостный букет
Пять различных видов чая по рецептам прежних лет.
Кипятком крутым, бурлящим эту смесь залью для вас,
Чтоб былое с настоящим не сливалось хоть сейчас.
Настояться дам немножко, осторожно процежу
И серебряную ложку рядом с чашкой положу.
...
Булат Окуджава.
Она лежала в зарослях полыни,
Откинув лапы и оскалив пасть,
Из горла перехваченного плыла
Толчками кровь,
Густая, словно грязь.
Кем? Кем? Волком? Охотничьими псами?
Слепым волчатам это---- не узнать,
Они, толкаясь и ворча сосали
Так странно неподатливую мать.
Голодные волчата позабыли,
Как властно пахнет в зарослях укроп,
Они, прижавшись к ранам, жадно пили
Густую, холодеющую кровь.
И вместе с ней вливалась жажда мести,
Кому?
Любому, лишь бы не простить.
И будут мстить,
В отдельности и вместе.
А встретятся - друг другу будут мстить.
Может быть, все-таки мне повезло,
если я видел время запутанное,
время запуганное,
время беспутное,
которое то мчалось,
то шло.
А люди шагали за ним по пятам.
Поэтому я его хаять не буду...
Все мы —
гарнир к основному блюду,
которое жарится где-то
Там.
Дерек Уолкотт
Итоги
Я живу у воды.
Один. Без жены и детей.
Я кружил не по одной дороге,
чтобы выйти сюда:
низкий домик у серой воды,
окна всегда открыты
на привычное море.
Не вольные выбрать себя,
мы — плоды наших дел.
Годы проходят, мы стряхиваем страх,
но жажда к преодоленью остается.
Любовь — это камень,
осевший на морском дне.
И теперь я не требую от поэзии ничего,
кроме искренности —
ни жалости, ни славы, ни исцеления.
Молчаливая жена — с ней можно сидеть у серой воды
и оставаться скалой среди волн,
выносящих на песок мусор бездарности.
Мне следует разучиться чувствовать,
забыть свой дар.
А это труднее того, что принимают за жизнь.
Не знаю, чьё...
Счастливые люди
Не думают матом,
Закутавшись в пледе,
Бессильно измятом;
Не лечатся виски;
Не спят с телефоном;
Не тянуться к риску;
Не курят с балкона;
Не дышат устало
Чужим никотином;
Не спят с кем попало;
Не пьют аспирина;
Не льют мимо чашки,
Чтоб выпить таблеток;
Не ходят в рубашке
В измятую клетку;
Не рвут фотографий;
Не ищут патрона;
Не плачут ночами
До хрипа и стона;
Не пишут «ответь мне»;
Не верят, как дети;
Счастливые люди –
Их нет в Интернете
в оригинале ЛЕДИ
а не люди
не помню
давно по инету гуляет
Когда ещё увижу я тебя?
Ведь в сердце – неуёмное страданье,
Невыносимо трудно жить любя,
Когда нас разделяет расстоянье.
Ты очень долго будешь далеко,
Тебя я с нетерпеньем ожидаю,
Любить на расстояньи нелегко,
Как сохранить свою любовь, не знаю.
Жизнь мимо за окном теперь течёт,
Её я вижу, словно на экране,
В душе намёрзнуть может толстый лёд,
И крепче от него любовь не станет.
Но я тебя пока ещё люблю,
Моей любви теперь хотят другие,
Страдаю, но письмо тебе пришлю,
Что мы с тобой становимся чужие.
(с)
Прочитай и выучи наизусть:
Тьма имеет предел, и любая грусть
Преодолима, если построить мост;
Боль исчерпаема, горе имеет дно,
Если осмелиться встать в полный рост,
Дотянуться до счастья, ибо оно
Досягаемо, и рецепт его крайне прост.
Запиши и бумагу затем сожги:
Люди — концентрические круги,
У всех одинакова сердцевина.
Память — вбитый в темя дюймовый гвоздь,
Научись прощать, он выйдет наполовину.
Обиды и скорбь созревают в тугую гроздь,
Выжми до капли, получишь терпкие вина.
Взрослей, но и не думай стареть,
Смерть существует, но это всего лишь смерть,
Дань закону контраста.
Не стоит пытаться нумеровать страницы,
Ибо время тебе неподвластно.
В твоих силах помнить слова, имена и лица,
Рушить стены и презирать границы,
Любить, покуда сердце не задымится,
И знать, что всё это не напрасно.
а вот сюда положу .)
http://www.youtube.com/watch?v=BHqpBDXeG6g&feature=related
Марта Медейрос
В оригинале - "Кто умирает?", в итальянском переводе - "Ода Жизни".
Медленно умирает тот,
кто не путешествует,
кто не читает,
кто не слышит музыки,
кто не находит в себе благодати.
Медленно умирает тот,
кто разрушает свою веру в себя,
кто не позволяет себе помогать.
Медленно умирает тот,
кто становится рабом привычки,
ежедневно повторяя свой день,
Кто не меняет стиль,
Кто не рискует менять цвета,
Кто не разговаривает с незнакомцами.
Медленно умирает тот,
кто избегает страстей и эмоций,
тех, от которых глаза сияют,
а сердце бьётся сильнее.
Медленно умирает тот,
кто не переворачивает столы,
когда он несчастлив в работе или в любви,
кто не рискует тем, что есть,
ради того, что может быть,
если идти за мечтой,
кто, хотя бы раз в жизни,
не убежал от разумных советов …
Живи сегодня!
Рискни сегодня!
Сделай это сегодня!
Не смей умирать медленно!
БУДЬ СЧАСТЛИВЫМ!
Это стихи... под музыку... гусли...
Ролика не нашла, так слушайте.
http://theinteger.info/shares/files/blackka/audio/nsk_muzprosvet/naputstvie.mp3
Ты проверь или так поверь
Этой верой не обеднеешь
Человек человеку — дверь
Если ключ подобрать сумеешь
Может, здесь ты найдёшь ответ
Как бесследно не кануть в лету
Человек человеку — свет
Если сердце открыто свету
Минет ночь и как сон забудь
Что пробито ковчега днище
Человек человеку — путь
Если эту дорогу ищешь
И студёным не верь ветрам
Божий свет на любви настоен
Человек человеку — храм
Если правды ты той достоин
Если правды ты той достоин небольшой ответ,пришедший сейчас мне в голову в стих\ой форме:blush:
всё пройдёт эти дни и года
в сердце снова вкрадется тоска
окропит твою душу ядом
человек-человеку волк
и с волком ты находишся рядом
в сердце снова вкрадется тоска
окропит твою душу ядом
человек-человеку волк
и с волком ты находишся рядом
Должно быть: "И ты с волком находишься рядом", тогда размер будет соблюден.
Только это... гм...по-моему, неправильно.
:blush:ну еси так нравитцо то так и пиши. а мне как пришло в голову я так и написал...я вообще то не поэт...иногда просто приходит на ум такое,эт в основном когда я голоден или подвыпил. а насчет того правильно ли это...мне пока что,мой жизненный опыт именно это зарисовуваеть. *ускакал на кухню делать чай с бутиками*
УСТАЛОСТЬ
Жить и как все, и как не все
Мне надоело нынче очень.
Есть только мокрое шоссе,
Ведущее куда-то в осень.
Не жизнь, не бой, не страсть, не дрожь,
А воздух, полный бескорыстья,
Где встречный ветер, мелкий дождь
И влажные от капель листья.
1946
Наум Коржавин
Ветер, что устал по свету рыскать,
Под стеной ложится на покой.
Я мечтаю о далеком Фриско
И о том, как плещется прибой.
И когда-нибудь лихой погодкой
Будет биться в злобе ураган,—
Я приду взволнованной походкой
К тем маняще-дальним берегам...
Я приду через чужие страны,
Через песни дней и гром стихий,
Я приду, чтоб взять у океана
Смех и солнце, друга и стихи.
1934
Павел Коган
- Татуировку на сердце можно?
Что б не забыть…
- Сердце ведь мышца – не кожа.
Поэтому будет болезненно – сложно.
- Пусть будет сложно
Главное, что б навсегда.
- Так… Вы согласны?
- Да!
- Мне вас немного жалко…
- Как вы сказали…? Жарко?
Да-да! Вы правы!
Сегодня особенно жарко!
Ведь лето же…
- …поздняя осень.
- В восемь? Да! Несомненно, в восемь!
В восемь мне надо уйти.
Чтобы забыть по пути…
- Все. Я закончил.
- Уже?
Мне было вовсе не больно…
- Будет. Когда захотите свести.
Или попросту… попросту выжечь…
- Выжить?
Ах, да… остается лишь выжить.
Завтра всего лишь суббота
День, а потом на работу.
… боль утопить в заботах.
Что это я вдруг? Мне пора!
Лето ведь. Солнце. Жара…
Вдруг разрыдалась. Ушла.
Боль собирать по крупицам.
Странные люди птицы.
Саша Бест
не сгибаются колени
и хожу держась за стены
замираю на мгновенье
чувствуя сердцебиенье
тихий стон-дыханье сперло
будто сдавливает горло
кто то крепкою клешнёй
уж не Смерть пришла за мной!?
больно стало на душе
и не вырваться уже из ее
костлявых рук
замыкается мой круг...
не сгибаются колени
и хожу держась за стены
замираю на мгновенье
чувствуя сердцебиенье
тихий стон-дыханье сперло
будто сдавливает горло
кто то крепкою клешнёй
уж не Смерть пришла за мной!?
больно стало на душе
и не вырваться уже из ее
костлявых рук
замыкается мой круг...
я не вижу больше солнца
свет мой гаснет-грянет тьма
и душа полетом птицы
улетает в облака
не сгибаются колени
и хожу держась за стены
замираю на мгновенье
чувствуя сердцебиенье
тихий стон-дыханье сперло
будто сдавливает горло
кто то крепкою клешнёй
уж не Смерть пришла за мной!?
больно стало на душе
и не вырваться уже из ее
костлявых рук
замыкается мой круг...
Тех, кого считают сильным,
Почему-то не жалеют:
Дескать, жалость унижает,
Дескать, жалость ни к чему.
Им положена гитара,
Да еще пустой троллейбус,
Да еще... А впрочем, хватит,
Слишком много одному.
Те, кого считают сильным,
По привычке зубы сжали,
По привычке смотрят прямо
На любой пристрастный суд.
Слабым вдвое тяжелее --
Им нести чужую жалость,
Да еще... А впрочем, хватит --
А не то не донесут.
Так и живем. То платим, то не платим
За все, что получаем от судьбы,
И в рубище безмолвные рабы,
И короли, рабы в парчовом платье,
Так и живем, не слыша зов трубы.
Мы не хотим, не можем и не знаем,
Что дальше, что потом, что за углом,
Мы разучились рваться напролом,
А тот, кто мог -- он быстро забывает
И прячет взгляд за дымчатым стеклом.
Все, как один -- воспитанны, одеты
И даже (что греха таить?) умны,
Мы верим Фрейду и не верим в сны,
Какие-то в нас струны не задеты,
А в детях уже нет такой струны.
ПОДРАЖАНИЕ ВИЙОНУ
Я знаю мир -- он стар и полон дряни,
Я знаю птиц, летящих на манок,
Я знаю, как звенит деньга в кармане
И как звенит отточенный клинок.
Я знаю, как поют на эшафоте,
Я знаю, как целуют, не любя,
Я знаю тех, кто <<за>> и тех, кто <<против>>,
Я знаю все, но только не себя.
Я знаю шлюх -- они горды, как дамы,
Я знаю дам -- они дешевле шлюх,
Я знаю то, о чем молчат годами,
Я знаю то, что произносят вслух,
Я знаю, как зерно клюют павлины
И как вороны трупы теребят,
Я знаю жизнь -- она не будет длинной,
Я знаю все, но только не себя.
Я знаю мир -- его судить легко нам,
Ведь всем до совершенства далеко,
Я знаю, как молчат перед законом,
И знаю, как порой молчит закон.
Я знаю, как за хвост ловить удачу,
Всех растолкав и каждому грубя,
Я знаю -- только так, а не иначе...
Я знаю все, но только не себя.
Олег Ладыженский
ПОДРАЖАНИЕ ВИЙОНУ
Ай, напомнила - сейчас из Вийона чего-нить притащу)
Баллада истин наизнанку
Враг помогает, друг вредит;
Вкус мы находим только в сене;
Бесстыдник тот, кто терпит стыд;
Без равнодушья нет влеченья;
Порука силы - ослабленье;
Бывает мышь страшней, чем слон;
Примета памяти - забвенье;
Не глуп лишь дурень, что влюблен.
Надежен страж, коль крепко спит;
Смех вызывают только пени;
Льстец - тот, кто правду говорит;
Подчас губительно спасенье;
Взлет горше всякого паденья;
Стон тем слышней, чем тише он;
Свет ярче там, где гуще тени;
Не глуп лишь дурень, что влюблен.
От пьяницы водой разит;
Мы зрячи только в ослепленье;
Кто веселится, тот скорбит;
Недуг желанней исцеленья;
Важней здоровья пресыщенье;
Неряхой часто франт пленен;
Победа хуже пораженья;
Не глуп лишь дурень, что влюблен.
В балладе скрыто поученье,
И говорю я в заключенье:
Лень - лучшая подруга рвенья;
Ложь - то, в чем каждый убежден;
Осел - искусник первый в пенье;
Не глуп лишь дурень, что влюблен.
Франсуа Вийон
а я думал тут тока свои стихи публикуют:blush: (потому то мои и кажутся такими бездарными)
Самуил Маршак
В столичном немолкнущем гуде,
Подобном падению вод,
Я слышу, как думают люди,
Идущие взад и вперед.
Проходит народ молчаливый,
Но даже сквозь уличный шум
Я слышу приливы, отливы
Весь мир обнимающих дум.
Пусть будет небом верхняя строка,
А во второй клубятся облака,
На нижнюю сквозь третью дождик льется,
И ловит капли детская рука.
Старайтесь сохранить тепло стыда.
Все, что вы в мире любите и чтите,
Нуждается всегда в его защите
Или исчезнуть может без следа.
Тепло стыда - тааак точно.
дальше что? А дальше - ничего...
Забудет тело имя и прозванье,-
Не существо, а только вещество.
Пусть будет так. Не жаль мне плоти тленной,
Хотя она седьмой десяток лет
Бессменно служит зеркалом вселенной,
Свидетелем, что существует свет.
Мне жаль моей любви, моих любимых.
Ваш краткий век, ушедшие друзья,
Исчезнет без следа в неисчислимых,
Несознанных веках небытия.
Вам все равно, взойдет ли вновь светило,
Рождая жизнь бурливую вдали,
Иль наше солнце навсегда остыло,
И жизни нет, и нет самой земли...
Здесь, на земле, вы прожили так мало,
Но в глубине открытых ваших глаз
Цвела земля, и небо расцветало,
И звездный мир сиял в зрачках у вас.
За краткий век страданий и усилий,
Тревог, печалей, радостей и дум
Вселенную вы сердцем отразили
И в музыку преобразили шум.
Уж так заведено давно,
Виной тому не мы , не боги;
Влюбляться каждому дано,
Зато любить дано не многим.
Любовь, влюбленность - две сестры.
Как близнецы они похожи,
Увы, не каждый в жизни может
Узнать в них разные черты
Вдруг дрогнет сердце, вспыхнет кровь,
И в миг счастливый озаренья,
Мы принимаем за любовь
Слепой влюбленности мгновенье
Не говори, что ты остыл,
Что все проходит, как ни горько...
Кто разлюбил - тот не любил,
Тот был влюблен, влюблен и только
Доктор, я не больна, а точнее, больна, но не этим,
Я больна равнодушием текста просроченных книг,
Я забыла, как нужно молчать и хранить свою мысль в секрете,
А во всё остальном, доктор, я как ангел, (и чист, и светел),
Что взлетел в небеса от людей и оттуда глядит на них.
Доктор, я не права, а точнее, права, но не всюду,
Я теряю себя там, где всех остальных завожу в тупик,
Что-то бьётся внутри (один тик от Христа, один тук от Иуды),
Доктор, я не хочу никому ничего объяснять, и не буду,
У них в голове другие картинки, им непонятен такой язык,
Доктор, я не боюсь ничего, а точнее, боюсь, но не пули,
Не последней секунды своей перед местом, куда не хватило виз,
Я боюсь понимать, что все сказки придуманы, нас обманули,
И ещё меня люди пугают собой, доктор, выпиши мне пилюли,
У меня где-то в области сердца застряла жизнь.
если сможешь - останови, я сойду на станции,
у которой название - "каждый-себе-придумает",
мне так важно зачем-то с тобой сохранять дистанцию,
у вселенной для нас даже это уже продумано.
у вселенной - всегда синхронно с божественным замыслом
путеводные нити-верёвки для нас разбросаны,
мы с тобой получились похожими /или разными/,
и случайно/намеренно/ встретились в этой осени.
если сможешь - прими, присмотрись, это просто зеркало,
не спеши отрицать, осознай, прочитай послание,
ты случился однажды ангелом/человеком/, и
если сможешь, оставь меня лет через сто. заранее.
нашла в инете...
А у меня чего то бродский период - слушаю и слушаю его...
Вещь. Коричневый цвет
Вещи. Чей контур стёрт.
Сумерки. Больше нет
Ничего. Натюрморт.
Смерть придёт и найдёт
Тело, чья гладь визит
Смерти, точно приход
Женщины, отразит.
Это абсурд, враньё:
Череп, скелет, коса.
Смерть придёт, у неё
Будут твои глаза.
О, облака
Балтики летом!
лучше вас в мире этом
я не видел пока.
Может, и в той
вы жизни клубитесь,
конь или витязь,
реже - святой.
Только Господь
вас видит с изнанки,
точно из нанки
рыхлую плоть.
То-то же я,
страхами крепок,
вижу в вас слепок
с небытия.
с жизни иной.
Путь над гранитом,
над знаменитым
мелкой волной
морем держа,
вы - изваянья
существованья
без рубежа.
Холм или храм,
профиль Толстого,
Рим, холостого
логова хлам,
тающий воск,
Старая Вена,
одновременно
айсберг и мозг,
райский анфас -
ах, кроме ветра,
нет геометра
в мире для вас!
В вас, кучевых,
перистых, беглых,
радость оседлых
и кочевых.
В вас мне ясна
разность, бессвязность,
сумма и разность
речи и сна.
Это от вас
я научился
верить в те числа -
в чистый отказ
от правоты,
веса и меры
в пользу химеры
и лепоты!
вами творим
остров, чей образ
больше, чем глобус,
тесный двоим.
Ваши дворцы-
местности счастья
плюс самовластья
сердца творцы.
Пенный каскад
ангелов, бальных
платьев, крахмальных
крах баррикад,
брак мотылька
и гималаев,
альп, разгуляев-
о, облака.
В чутком греху
небе ничейном
Балтики - чей там,
там,наверху,
внемлет призыв
ваша обитель?
Кто ваш строитель,
кто ваш Сизиф?
Кто там, вовне,
дав вам обличья,
звук из величья
вычел, зане
чудо всегда
ваше беззвучно.
Оптом, поштучно
ваши стада
движутся без
шума, как в играх,
движутся, выбрав
тех.кто исчез
в горней глуши
вместо предела.
Вы - легче тела,
легче души.
Не надо обо мне. Не надо ни о ком.
Заботься о себе, о всаднице матраца.
Я был не лишним ртом, но лишним языком,
подспудным грызуном словарного запаса.
Теперь в твоих глазах амбарного кота,
хранившего зерно от порчи и урона,
читается печаль, дремавшая тогда,
когда за мной гналась секира фараона.
С чего бы это вдруг? Серебряный висок?
Оскомина во рту от сладостей восточных?
Потусторонний звук? Но то шуршит песок,
пустыни талисман, в моих часах песочных.
Помол его жесток, крупицы -- тяжелы,
и кости в нем белей, чем просто перемыты.
Но лучше грызть его, чем губы от жары
облизывать в тени осевшей пирамиды.
Бродский.
Со мной с утра не расставался Дождь.
- О, отвяжись! - я говорила грубо.
Он отступал, но преданно и грустно
вновь шел за мной, как маленькая дочь.
Дождь, как крыло, прирос к моей спине.
Его корила я:
- Стыдись, негодник!
К тебе в слезах взывает огородник!
Иди к цветам!
Что ты нашел во мне?
Меж тем вокруг стоял суровый зной.
Дождь был со мной, забыв про все на свете.
Вокруг меня приплясывали дети,
как около машины поливной.
Я, с хитростью в душе, вошла в кафе.
Я спряталась за стол, укрытый нишей.
Дождь за окном пристроился, как нищий,
и сквозь стекло желал пройти ко мне.
Я вышла. И была моя щека
наказана пощечиною влаги,
но тут же Дождь, в печали и отваге,
омыл мне губы запахом щенка.
Я думаю, что вид мой стал смешон.
Сырым платком я шею обвязала.
Дождь на моем плече, как обезьяна,
сидел.
И город этим был смущен.
Обрадованный слабостью моей,
он детским пальцем щекотал мне ухо.
Сгущалась засуха. Все было сухо.
И только я промокла до костей.
Отрывок "Сказка о дожде"
Белла Ахмадулина.
Не о том разговор, как ты жил до сих пор,
Как ты был на решения скор,
Как ты лазал на спор через дачный забор
И препятствий не видел в упор..
Да, ты весело жил, да, ты счастливо рос,
Сладко елось тебе и спалось,
Только жизнь чередует жару и мороз,
Только жизнь состоит из полос...
И однажды затихнут друзей голоса,
Сгинут компасы и полюса,
И свинцово проляжет у ног полоса,
Испытаний твоих полоса...
Для того-то она и нужна, старина,
Для того-то она и дана,
Чтоб ты знал, какова тебе в жизни цена
С этих пор и на все времена.
Ты её одолей. Не тайком, не пешком,
Не в объезд - напрямик и пешком,
И не просто пешком, то бишь вялым шажком
А ползком, да ещё с вещмешком!...
И однажды сквозь тучи блеснут небеса
И в лицо тебе брызнет роса -
Это значит, что пройдена та полоса,
Ненавистная та полоса...
А теперь отдыхай и валяйся в траве,
В безмятежное небо смотри...
Только этих полос у судьбы в рукаве
Не одна, и не две, и не три....
Леонид Филатов 1984г
Жираф
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав..
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Николай Гумилев
Жизнь как бумеранг, поступки тоже,
Ты подумай. Знаешь, неспроста,
Сколько взял, столько вернуть и должен,
Все вернуть, что дали небеса.
Правду не сказал – оклеветают,
Оттолкнул любимую – держись!
Ты не в сказке, здесь исход не знают,
За слова свои теперь борись.
Умолчал – живи и жди подвоха,
Коль не объяснил – ты не поймешь
То, что будет важно ненароком,
Кого любишь, вновь ты не вернешь.
Коль обидел раз – удвоится обида,
Изменил – измены жди и сам,
Если не захочешь искупиться,
Будешь не прощен на небесах.
Знай, все в жизни вскоре возвратится,
Изменить не сможешь ты судьбу,
Лишь благим поступком заслонившись,
Бумеранга сменишь колею.
Вспомнишь ты меня гораздо позже,
Лишь тогда, когда вернет тебе
И поступки, и обиды, тобишь
То, что ты когда-то подарил судьбе. (с)
Пожелайте мне счастья! И оно к вам вернётся втройне!
Пожелайте любви, и она захлестнёт вас до неба!
Не завидуйте только, ведь зависть сжигает людей…
Злость не сможет исчезнуть бесследно.
Там, где ненависть вечно темно!
И душа бьётся в поисках света…
Вы взгляните с улыбкой в окно,
Запустите в сердца ваши лето!
Пожелайте мне счастья скорей!
Пусть оно к вам вернётся вселенной…
Пожелайте добра побыстрей —
Бумеранг прилетит непременно!
ЖИЗНЬ - БУМЕРАНГ.
К тому ведется:
Что отдаете, то и вернется.
То, что посеешь — то и пожнешь,
Ложью пробьется Ваша же ложь.
Каждый поступок имеет значенье;
Только прощая, получишь прощенье.
Вы отдаете — Вам отдают,
Вы предаете — Вас предают,
Вы обижаете — Вас обижают,
Вы уважаете — Вас уважают…
ЖИЗНЬ - БУМЕРАНГ:
Все и всем по заслугам;
Черные мысли вернуться недугом,
Светлые мысли — Божественным светом…
Если не думал — подумай об этом!
НА ТВЕРСКОЙ
По дому бродит скука,
Не убрана постель.
Недавняя разлука
Заводит канитель.
Поеду на Тверскую
Унять тоску-печаль,
Сегодня я рискую -
Верёвка иль медаль.
- День добрый, как живёте,
Здоровьице-то как? -
На столике у тёти
Конфеты и коньяк.
И жёлтые букеты,
И гости до утра -
Ну что там мои беды,
Какая там хандра!
Я сяду на диванчик,
Спою смешной куплет.
- Какой хороший мальчик, -
Прощаясь, бросят вслед.
А тётенька-хозяйка
Нальёт на посошок.
И скажет: - Приезжай-ка
Ещё разок.
Александ Шаганов.
Николай Заболоцкий,
Портрет
Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?
Ее глаза - как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза - как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.
О красоте человеческих лиц
Есть лица, подобные пышным порталам,
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица - подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Иные холодные, мертвые лица
Закрыты решетками, словно темница.
Другие - как башни, в которых давно
Никто не живет и не смотрит в окно.
Но малую хижинку знал я когда-то,
Была неказиста она, небогата,
Зато из окошка ее на меня
Струилось дыханье весеннего дня.
Поистине мир и велик и чудесен!
Есть лица - подобья ликующих песен.
Из этих, как солнце, сияющих нот
Составлена песня небесных высот.
1955
Клялась ты -- до гроба
Быть милой моей.
Опомнившись, оба
Мы стали умней.
Опомнившись, оба
Мы поняли вдруг,
Что счастья до гроба
Не будет, мой друг.
Колеблется лебедь
На пламени вод.
Однако к земле ведь
И он уплывет.
И вновь одиноко
Заблещет вода,
И глянет ей в око
Ночная звезда.
1957
ПЕРЕД ЛИСТОПАДОМ
Все разошлись. На прощанье осталась
Оторопь жёлтой листвы за окном,
Вот и осталась мне самая малость
Шороха осени в доме моём.
Выпало лето холодной иголкой
Из онемелой руки тишины
И запропало в потёмках за полкой,
За штукатуркой мышиной стены.
Если считаться начнём, я не вправе
Даже на этот пожар за окном.
Верно, ещё рассыпается гравий
Под осторожным её каблуком.
Там, в заоконном тревожном покое,
Вне моего бытия и жилья,
В жёлтом, и синем, и красном - на что ей
Память моя? Что ей память моя?
НОЧНОЙ ДОЖДЬ
То были капли дождевые,
Летящие из света в тень.
По воле случая впервые
Мы встретились в ненастный день.
И только радуги в тумане
Вокруг неярких фонарей
Поведали тебе заране
О близости любви моей,
О том, что лето миновало,
Что жизнь тревожна и светла,
И как ты ни жила, но мало,
Так мало на земле жила.
Как слёзы, капли дождевые
Светились на лице твоём,
А я ещё не знал, какие
Безумства мы переживём.
Я голос твой далёкий слышу,
Друг другу нам нельзя помочь,
И дождь всю ночь стучит о крышу,
Как и тогда стучал всю ночь.
Арсений Тарковский
Декабрь
... И был декабрь - как междометие,
Как малый вздох
В конце тифозного столетия,
В дыму эпох.
И ветер пел стоглавой фистулой,
И пять недель
Неутоленно и неистово
Мела метель.
И были вылизаны улицы,
И сер восток,
И тех, кто брезговал сутулиться,
Валило с ног.
И, над манерами холопьими
Взахлеб смеясь,
Швырял декабрь слепыми хлопьями
В лицо и в грязь.
И ночь несла не избавление,
А только сон,
И стыли тени и видения
Со всех сторон.
И город, тот, что был до ночи нем,
Лелеял вздох,
И плыл декабрь седым отточием
Иных эпох...
Денис Коротаев
Не сложно
Не будет. Ничего уже не будет.
Ни после, ни сейчас, и ни потом.
На амбразуру можно только грудью,
Перед последним взорванным мостом.
Не важно. Ничего уже неважно.
Болит душа по каждой из потерь.
Сомнения похуже эпатажа,
Когда перед тобой чужая дверь.
Не сложно. Никогда не будет сложно
Не тем, кто только пробовал понять
Мотивы залезающих под кожу,
Кто жил другим, пока ходили вспять
Часы по стенам, годы - по запястьям,
По щиколоткам - ночи просто так
Когда измена - это безучастье,
Слеза - причастьем, веки - под пятак.
Не понял. Ничего никто не понял.
И хорошо. Пусть скроет мысли тьма.
Не спится... и опять у изголовья
Чужое горе моего ума.
Ир Соловьева-Сорокина
КРЫМ
Я больше не хочу в Тмутаракань; нет жизни для меня в Тмутаракани. В лубочную малиновую рань меня не затащить и на аркане. Мне больше это всё не по плечу — одноколейки да нескорый поезд... Но я и в мегаполис не хочу. Глаза бы не видали мегаполис. В деревне буду слишком на виду; везде — от Сахалина и до Бреста... Моей душе не близок Катманду: в его названье слышу непотребство. Жить в Польше? — но меня не любит лях, арабов до хрена в Александрии. На кампучийских рисовых полях всё дуже гарно, кроме малярии. Во Франции — заносчивый халдей, в Израиле кругом одни евреи. А в Эритрее кушают людей, я лучше обойдусь без Эритреи. В Гренландии неприхотливый быт, на Кубе слово молвить запретили... В Бангкоке наводнения и СПИД, на Амазонке — перебор рептилий. Фекалии легли на вечный Рим; южней его — сплошная «Коза Ностра»...
Поэтому мне ближе остров Крым (хоть он, по мненью многих, полуостров).
Здесь не полезет в голову Страбон, не тянет слушать оперу «Эрнани», поскольку здесь полнейший расслабон, не отягченный жаждою познаний. Здесь очень хорошо депрессий без, здесь далеки война и мирный атом... Здесь, разбивая лоб о волнорез, летит волна стремительным домкратом на шумный пляж, где тучные тела соседствуют с модельными телами, где радостным знакомствам несть числа (и прочим отношеньям меж полами). В песок зарылись люди, как кроты; им отпуск — и надежда, и отрада... Им просятся в иссушенные рты беременные гроздья винограда; забыт любой континентальный криз, забыты дом, заботы и поступки, пока с ума сводящий легкий бриз летит от Феодосии к Алупке. И здорово средь этой красоты, на этом ослепительном просторе вовсю кидать эвксинские понты, как камни в зеленеющее море.
Писателям здесь тоже ничего, и даже — не поверите! — поэтам. А то, что не бывал здесь Ивлин Во — так он и сам не раз жалел об этом. Качает шевелюрой кипарис, погодным соответствуя канонам, и вдохновенье, словно главный приз, является к нуждающимся в оном. Поэт в Крыму сверкает, как рубин; фантазиям его открыты двери, и создает он всяких черубин; придумает — да сам же в них поверит. И я б хотел сидеть на берегу, как многие Великие сидели, и убеждать себя, что я могу, и этот факт доказывать на деле созданием невероятных строк, что станут для людей небесной манной... А чуть поздней, когда наступит срок, я звучно их прочту своей желанной; и для нее взыграют краски дня от мощи поэтического слова...
Увы, но без стихов она меня не любит. Как Волошин — Гумилёва.
Но дело в том, что нет меня в Крыму, и горизонт мой слишком редко ясен. И в Бостоне я грустен, как Муму, которую несет к пруду Герасим. Сижу, на всех и каждого похож. Обжил отменно жёрдочку насеста... А кто-то всё твердит, что это ложь: считать, что человека красит место, что, дескать, всё как раз наоборот, что человек сильнее обстоятельств... Но лучше б он закрыл на время рот и с глаз свалил долой, по-рачьи пятясь. Мы все, пока свободою горим, о дальних странах сочиняем песни...
Сегодня мне опять приснился Крым. И будет сниться завтра. Хоть ты тресни.
Александр Габриэль
Мне по жизни всегда тяжело с дураками, не понять мне победного их естества. Где ни встречу их - в Бостоне, в Риме, на Каме, - я ломаюсь. Пасую. Теряю слова. На их фоне литом я - разорванный в клочья. И летят в никуда, словно пух с тополей, все тревоги мои, все мои многоточья мимо тех, для кого одноточья милей. Дураки не умеют высчитывать шансы, им достаточно в спектре лишь пары цветов. Ну а я так затейливо верю в нюансы и так страшно к ответам простым не готов. Я нелепым галопом скачу по манежу; мне комфортно, как будто корове на льду... Семикратно подумав - я вряд ли отрежу. А отрезав - на "нет" от сомнений сойду. Хорошо им - красивым, простым, белобровым; направленья у них - только север и юг. На моих же дорогах свихнулся бы Броун, заблудившись на тропах, заверченных в круг. Тяжело на балу. Тяжело после бала. Неприглядна жара. Безобразны дожди. Вечный поиск решений... Хорошего мало в старом шахматном правиле: "Взялся - ходи".
В нервотрёпочных буднях, в их шуме и гаме, ежечасно с добром соревнуется зло. Мне по жизни всегда тяжело с дураками. Им, наверное, тоже со мной тяжело. Все беседы у нас - "До свиданья!" и "Здрасьте!"; мы друг друга навряд ли заденем плечом... Мой хронический вирус житейских несчастий их иммунным системам, считай, нипочем. В остальном - мы по тем же гуляем бульварам и глядим, как уходят июльские дни... Право, лепо ли мстить неразумным хазарам лишь за то, что не слишком разумны они?! Тут копи, не копи - а судьба раскулачит. Что ни делай, а в трюме откроется течь... Раз уж "счастье" и "разум" - антонимы, значит, вся игра изначально не стоила свеч. Но метания эти подспудны. Бесшумны. Единица, дрожа, изгибается в ноль. В обывательском крике: "Ты чё, больно вумный?!" к слову "ум" не случайно приставлена "боль". Болевые рецепторы резво затронув и освоив страданий земных буквари, вездесущие сто миллиардов нейронов планомерно взрывают меня изнутри.
Но покуда живу, никому не мешая, не встревая в бои, не плывя за буи, - мне осталась надежда. Одна. Небольшая. На нее лишь одну упованья мои. Надоело искать оправданья фальстартам и держаться за древки привычных знамён... Я умён - по обыденным чьим-то стандартам. По высоким стандартам - не слишком умён. Ну а значит - не всё так печально и тускло, и финал постановки не так уж и скор: я не знаю, о чем говорил Заратустра и не знаю, о чем промолчал Кьеркегор. Слишком рано смотреться в глубины колодца - оптимизма из чаши хлебнуть бы сперва... Мне по-прежнему Борхес никак не даётся, да от Пруста ужасно болит голова. От высокой культуры мне только убытки. Я не то чтобы неуч, всего лишь простак - и совсем соловею от музыки Шнитке, и Кандинский мне что-то не близок никак. Надоело кровавыми плакать стихами, полагаясь на прихоть тревог и молвы...
Дураки, я весь ваш. Всей душой. С потрохами.
И хочу быть счастливым, как счастливы вы.
Он же.
Колыбельная Пенелопы
Брату Ваго. (Вагаршаку Багдасаряну)
Не грусти, Телемах, не грусти.
Твой отец не собъется с пути.
Я накрою ноябрь сырой
Сотканной погребальной фатой.
Спит давно на предгорьях лоза,
У Эвмея в пещере коза
Тоже спит. Да и ты засыпай.
Баю-бай,Телемах, баю-бай...
Стихнет шторм на просторах морских,
Пьяный шум женихов уже стих.
Завяжи узелок на платке
Чтоб почуял отец вдалеке
Как меняется ветер. И вот
Парус сделал крутой поворот.
Скоро дом. Ну а ты засыпай.
Баю-бай,Телемах, баю-бай...
Скоро выпадет снег, редкий гость
На Итаке. Уймет грусть и злость,
Тишиной все покроет вокруг
Засыпай поскорей, милый друг.
Разбужу я тебя лишь весной
Как Улисс возвратится домой
В свой цветущий полуденный рай.
Баю-бай, Телемах, баю-бай.
25.11.12. Джаретт.
Влюбляться каждому дано,
Зато любить дано не многим.
Любовь, влюбленность - две сестры.
Как близнецы они похожи,
Увы, не каждый в жизни может
Узнать в них разные черты
А на до ли любить сестер и разбирать чертов похожесть ?
Влюбляться каждому дано.
Любить их, Жить. Благотворить.
Их только Бог заставить сможет.
А в неты вкладывать черты на осмеяние не надо.
Замкни уста.
Они живут.
Не ждут они аплодисментов.
И осмеяния не ждут.
Не ждут и всех других комментов...
Любви Любовь, но только в жизни раз.
Любовность - будет развлечением.
Не путай их.
Любовь - Любви !
Любовности - момент.
Любовности есть имя - сантименты...
И тех, кто брезговал сутулиться,
Валило с ног.
И, над манерами холопьими
Взахлеб смеясь,
Швырял декабрь слепыми хлопьями
В лицо и в грязь.
И ночь несла не избавление,
А только сон
Попал, Заразза...
Попал, Заразза...
))
Дениса Коротаева называют одним из лучших поэтов конца столетия.
(1967-2003)
Яблочный спас - диадема на темени
Благословенной страды.
Кроет земля, разрешаясь от бремени,
Яблочным градом сады.
Гулко несутся по скату, по желобу,
Игристым соком полны,
Не доверяя ни возу, ни коробу
Эхо минувшей весны.
Выйди на улицу - стылую, зяблую,
Где не во сне - наяву
Падают звезды, как спелые яблоки,
Прямо в сырую траву.
Стой не дыша и смотри, зачарованный
Кратким безвластием лет,
Как под созвездием Малой Антоновки
Борются ночь и рассвет...
Давай сбежим от суеты
Туда, где бьет веселый бубен,
Туда, где Рокотов и Шубин
Творят во имя Красоты.
Давай отправимся туда,
Где звуки властны над равниной,
Где Чесноков и Гречанинов,
Челеста, флейта и дуда,
Где духов утренних жилье,
Таких загадочных и разных,
Но суета, увы, заразна,
А мы - носители ее.
Не доверяй свои мечты
Унынью, лени и рутине.
Пусть наше место в карантине -
Давай сбежим от суеты!..
Не просите быть любезным -
Не подам вам ни гроша -
От стояния над бездной
Пообветрилась душа.
Не просите быть хорошим,
Благородным удальцом -
Ежечасно видя рожи,
Не обвыкнуться с лицом.
Что-то сердце стало глухо
К благодати и добру:
Дайте мне с размаху в ухо -
Я вам оба оторву!..
У Серафимы Орловой потянул. в лучших традициях )))
Изумрудный город feat Нотр-Дам де Пари
Страшила:
Свет - от него цветёт моя солома,
Нет, утаю весеннюю истому,
Бред, полночный бред терзает сердце мне опять,
О фея Элли, я посмел тебя желать.
Мой тяжкий крест, моей безмозглости печать,
Лишь ум помог бы мне любовь завоевать.
Нет, смешное пугало с заплаткой на заду,
Страдаю я сильней, чем грешники в аду.
Пройдя преграды все и адовы круги,
Я душу Гудвину продал бы за мозги.
Железный Дровосек:
Рай, отворила в рай ты, фея, дверцу,
Дай, о великий Гудвин, дай мне сердце,
Знай, хоть заменило плоть железо, масло - кровь,
Я не забыл ещё, как чувствовать любовь.
Девчонкой маленькой преступно одержим,
Дитя Америки мою сгубило жизнь.
Жаль, судьбы насмешкой я в железо облачен,
На муки адские на веки обречен,
И точит ржавчина от слёз меня, увы,
Я душу Гудвину продам, чтоб стать живым.
Трусливый Лев:
Сон, запах маков на зловещем поле,
Стон вместо рыка - нет, постыдно горе!..
О, и как посмел бы этот мерзкий Людоед!..
От счастья в шаге был он, право, разве нет?..
Лесные боги, вы не в силах мне помочь,
Запретный голод не дано мне превозмочь.
Стой, не покидай меня, желанная еда,
И льва в ягнёнка превращает красота,
Я не решаюсь покуситься, но продам
Я душу Гудвину за смелости стакан.
Все вместе:
И днем и ночью лишь она передо мной,
И не Гингемы я боюсь - её одной.
Стой, не покидай меня безумная мечта,
И льва в ягнёнка превращает красота,
И после смерти мне не обрести покой,
Я душу Гудвину продам за ночь с тобой.
За ночь с тобой.
http://serafima-orlova.livejournal.com/155208.html
Смешной мальчик из Одессы пишет совсем не смешные, да и не детские стихи. Короче, мне нра...:)
заря, то ли опускалась на землю
то ли поднималась с земли
то ли двигалась по спирали
остатки вчерашнего дня дворники с утра собрали
и нет пути назад.
каждый день обостряется чувство
что ты приезжий на вокзале
у меня осталось только чуть чуть ночи
и вся жизнь впереди
одна шестимиллиардная солнца
и какие то остатки морали.
следы помады
не на мужском воротнике,
а на крепкой сигарете.
волосы, цвета меди
спадают, едва прикрывая глаза.
глаза - океаны
глаза - потоп
где же ной?
помни,
мы в ответе
за каждую
грустную леди,
курящую одну
за одной.
она говорит
он не то, что бы должен быть очень богатым,
но иметь последние девайсы
узкие левайсы
и конечно же машину
не будем же мы ездить
этим маленьким, узким,
общественным бусом
и не то что бы
он должен обладать каким-то
особым умом или вкусом
но цитировать,как минимум, полозкову
и конечно, не голосовать за путинавову.
и она не знала, что они давно уже половинки,
когда друг у друга время спросили,
стоя под агитстендом.
оказывается,
ангелы носят рваные вранглеры
с секонд хенда
и состоят в "единой россии".
мы с тобой сыграли в города.
ты уехала в свой.
я в свой.
сыграли по-взрослому. навсегда.
думали, все уляжется
по ночам ты слышишь вой
тебе не кажется.
чемберлен
02.03.2013, 14:48
понравилось
Женщина, которая уходила по частям.
Сначала она высыпала свой бисерный смех в круглую жестяную баночку из-под кинопленки и выслала почтой на деревню дедушке.
Потом сгребла в охапку душистые разноцветные сны и подарила одному хорошему человеку прямо на улице.
Затем пошла на вокзал, сняла ячейку в камере хранения и оставила в ней до лучших времен свое желание в хрустящем пакете, перевязанном ленточкой.
Настроения, которых был полон шкаф, сложила в сундук, аккуратно пересыпав нафталином, и оставила себе только одно, самое серое, дорожное.
Настал черед привычек: каждая из них была помещена в стеклянный флакон с притертой пробкой, флаконы выставлены в кофр, изнутри обитый бархатом, а кофр забыт в парикмахерской.
Она съела свою улыбку за завтраком, посыпав корицей, между ложкой творога и сдобной булочкой.
Нерожденные поцелуи раскрошила из окна голубям.
Она села за компьютер, заархивировала свой задорный смех и отправила кому-то по почте. После чего выключила компьютер и в потухшем экране оставила свою тихую улыбку.
Она достала из холодильника кубик льда, вдохнула в него всю свою нежность и бросила в микроволновку.
Свое легкое яблочное дыхание выпустила в воздушный шар и долго-долго смотрела, как он тает в вечернем небе.
Потом присела на дорожку, молча, сонно, равнодушно. Закрыла глаза, вспыхнула белым и исчезла…
Анна Ривелотэ
Полетим с вечерней каплею росы,
Полетим туда, где нас ждёт море,
Полетим туда, где нас зимою
Превратят в снежинки сказочной красы
Полетим над самым праздничным дворцом,
Полетим над самым ясным местом,
Упадём в долине Эвереста,
Потечём с весенним радостным ручьём
Потечём по самым радостным лугам,
Потечём по городам Памира,
Соберём в своих глазах полмира,
Упадём к его возвышенным ногам
Полетим росою в утреннем луче,
Поглядим на всё глазами Будды,
Отдадим весь мир себе, как будто
Наша жизнь — простой рисунок на свече...
:music:
Я не успел
Свет новый не единожды открыт,
А старый - весь разбили на квадраты.
К ногам упали тайны пирамид,
К чертям пошли гусары и пираты.
Пришла пора всезнающих невежд,
Все выстроено в стройные шеренги.
За новые идеи платят деньги,
И больше нет на "эврику" надежд.
Все мои скалы ветры гладко выбрили,
Я опоздал ломать себя на них.
Все золото мое в Клондайке выбрали,
Мой черный флаг в безветрии поник.
Под илом сгнили сказочные струги,
И Могикан последних замели.
Мои контрабандистские фелюги
Сухие ребра сушат на мели.
Висят кинжалы добрые в углу
Так плотно в ножнах, что не втиснусь между,
Мой плот папирусный - последнюю надежду -
Волна в щепы разбила о скалу.
Вон из рядов мои партнеры выбыли -
У них сбылись гаданья и мечты.
Все крупные очки они повыбили
И за собою подожгли мосты.
Азартных игр теперь наперечет.
Авантюристы всех мастей и рангов
По прериям пасут домашний скот,
Там кони пародируют мустангов.
И состоялись все мои дуэли,
Где б я почел участие за честь.
И выстрелы, и эхо - отгремели...
Их было много - всех не перечесть.
Спокойно обошлись без нашей помощи
Все те, кто дело сделали мое.
И по щекам отхлестанные сволочи
Фалангами ушли в небытие.
Я не успел произнести: "К барьеру!"
А я за залп в Дантеса все отдам.
Что мне осталось? Разве красть химеру
С туманного собора Норт-Дам?!
В других веках, годах и месяцах
Все женщины мои отжить успели,
Позанимали все мои постели,
Где б я хотел любить - и так, и в снах.
Захвачены все мои одры смертные,
Будь это снег, трава иль простыня.
Заплаканные сестры милосердия
В госпиталях обмыли не меня.
Ушли друзья сквозь вечность-решето.
Им всем досталась лета или прана.
Естественною смертию - никто:
Все противоестественно и рано.
Иные жизнь закончили свою,
Не осознав вины, не скинув платья.
И, выкрикнув хвалу, а не проклятье,
Спокойно чашу выпили свою.
Другие знали, ведали и прочее,
Но все они на взлете, в нужный год
Отправили, отпели, отпророчали...
Я не успел. Я прозевал свой взлет.
В. С. Высоцкий.
Понедельник. Утро
Понедельник. Утро. Пытка.
Сон. Подъем. Ещё попытка.
Звон. Будильник. Кот некстати.
Поиск. Тапка под кроватью.
Окна. Форточка. Прохлада.
Вялость. Ванна. Лень, но надо!
Обливанье. Душ контрастный.
Мыло. Гель. Зубная паста.
Тюбик с кремом. Сухость кожи.
Глядя в зеркало: «О, Боже!»
Бигуди. Вихры. Укладка.
Кофе. Крепко и несладко!
Яйца всмятку. Бутерброды.
Радио. Прогноз погоды.
Муж. Вопросы без ответа.
Шкаф. Носок. Второго нету.
Пудра. Тени. Тушь. Помада.
Сумка. Деньги клянчит чадо.
Плащ. Сапожки. Шарфик. Мило!
Дождик. Слякоть. Зонт забыла!
Холодно. Плюс семь. Не шутка!
Бабки. Полная маршрутка.
Смесь духов. Тяжёлых. Сладких.
Пробки. Душно. Тесно. Гадко.
Хохот. Гул. Наплыв народа.
Остановка. Вздох. Свобода.
Стол. Компьютер. Кактус. Спамы.
Телефон. Звонки. Реклама.
Сделки. Шум. Разбор полетов.
Офис. Вздох. Когда суббота?
Интернет. «Ютуб» украдкой.
Чай. Остывший. Шоколадка.
Консультации. Клиенты.
Стресс. Рабочие моменты.
Вечер. Плащ. Опять маршрутка.
Магазин. Устала жутко!
Дом. Котлеты. Кухня. Ужин.
На диван – с котом. И мужем.
Телевизор. Много. Вредно.
Пульт опять исчез. Бесследно!
Чай «Ахмад». Сто раз. За вечер!
Интернет-знакомства. Встречи.
Философия. Беседы.
Поиск жизненного кредо.
Блок. Ахматова. И.Бродский.
Муза в позе идиотской.
Карандаш. Бумагу в руки.
Буквы. Строчки. Рифмы. Муки.
Кот некстати. Наважденье.
Злость. Клочки. Стиха рожденье.
Валерьянка. Полстакана.
Ночь. Окно. Луна. Нирвана.
Звон. Будильник. Сон. Напрасно.
Утро. Вторник. Жизнь прекрасна!Юлия Вихарева
Даниил Хармс
ФОКУСЫ
Средь нас на палочке деревянной
сидит кукушка в сюртуке
хранит платочек румяный
в своей чешуйчатой руке.
Мы все как бабушка тоскуем
разинув рты глядим вперед
на табуретку золотую -
и всех тотчас же страх берет.
Иван Матвеевич от страха
часы в карман переложил
А Софья Павловна старуха
сидела в сокращеньи жил
А Катя в форточку любуясь
звериной ножкой шевеля
холодным потом обливалась
и заворачивалась в шенкеля.
Из-под комода ехал всадник
лицом красивый как молитва,
он с малолетства был проказник,
ему подруга битва.
Числа не помня своего
Держал он курицу в зубах.
Иван Матвееча свело
загнав печенку меж рубах.
А Софья Павловна строга
сидела выставив затылок
оттуда выросли рога
и сто четырнадцать бутылок.
А Катя в галстуке своем
свистела в пальчик соловьем
стыдливо кутаясь в меха
кормила грудью жениха.
Но к ней кукушка наклонялась
как червь кукушка улыбалась
потом на ножки становилась
да так что Катя удивилась
от удивленья задрожала
И как тарелка убежала.
Knife Party
Искала тепла, понимания и похвал,
крутилась вечно, как белочка в колесе.
И каждый её потихонечку убивал,
а кто-то - так даже сразу и насовсем.
И каждый её так отчаянно веселил,
и каждый сильнее раскручивал колесо.
Один говорил: да ну, ты не соль земли,
а так, украшение жизни - для тех, кто соль.
Другой ни разу не называл своей
и на людях делал вид, что он конь в пальто.
А третий просто выкручивал руки ей
за то, что она, мол, фея, а он - никто.
Четвёртый к ней не приблизился ни на шаг,
досадовал пятый - "будешь плохая мать".
Шестой рассуждал:
нет, слишком уж хороша,
не я - значит, будет она меня убивать.
***
У них за окном - веток тонкие кружева
дрожат, и гуляют коты, и звенит трамвай.
Он любит.
И хочет, чтобы она - жила.
Она говорит: убивай меня, убивай.
Хотя бы слегка, иногда, в выходную ночь.
Хотя бы вот так, не взаправду, не наяву.
Когда у меня на горле холодный нож,
я только тогда и чувствую,
что живу.
ИГОРЬ-СЕВЕРЯНИН
Высшая мудрость
Петру Ларионову
Я испытал все испытанья.
Я все познания познал.
Я изжелал свои желанья.
Я молодость отмолодал.
Давно все найдены, и снова
Потеряны мои пути ...
Одна отныне есть основа:
Простить и умолять:"прости".
Жизнь и отрадна, и страданна,
И всю ее принять сумей.
Мечта свята. Мысль окаянна.
Без мысли жизнь всегда живей.
Не разрешай проблем вселенной,
Не зная существа проблем.
Впивай душою вдохновенной
Святую музыку поэм.
Внемли страстям! природе! винам!
Устраивай бездумный пир!
И славь на языке орлином
Тебе - на время данный! - мир!
Роберт Льюис Стивенсон
ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД
пер. С.Маршака
Из вереска напиток
Забыт давным-давно,
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский
Безжалостный к врагам.
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилах тесных
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой на равне.
Король глядит угрюмо
И думает: "Кругом
Цветет медовый вереск,
А меда мы не пьем."
Но вот его вассалы
Заметили двоих -
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, -
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но никто из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский
Не шевелясь в седле,
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
- Плетка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовите мед!
Сын и отец смолчали,
Стоя у края скалы.
Вереск шумел над ними,
В море катились валы.
И вдруг голосок раздался:
- Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь.
Старость боится смерти,
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну,-
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал.
- Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал.
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пусть его крепко свяжут
И бросят в пучину вод
И я научу шотландцев
Готовить старинный мед.
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись,
Замер последний крик.
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:
- Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды,
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен,
Пусть со мною умрет
Моя святая тайна,
Мой вересковый мед.
На днях в кругу друзей вспоминали поэтику, которая нравилась в детстве-юности и ныне не разонравилась.
Оказалось, что в моём окружении "Вересковый мёд" лидирует.
А вам какие нравились стихи в юности?
ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД
пер. С.МаршакаЗамечательные стихи, а эта строка:
But now in vain is the torture, Fire shall never avail: Here dies in my bosom The secret of Heather Ale.- готовый девиз...
Мне, в своё время, попадались переводы которые сделал Николай Чуковский (1935), Владимир Рудин, Родион Горковенко, Ласточкин А. Ю., Е. Тарасова. Помню здорово запутался, чей же лучше - так и не определился... всё-таки оригинал:Heather Ale: A Galloway Legend
Robert Louis Stevenson
From the bonny bells of heather
They brewed a drink long-syne,
Was sweeter far than honey,
Was stronger far than wine.
They brewed it and they drank it,
And lay in a blessed swound
For days and days together
In their dwellings underground.
There rose a king in Scotland,
A fell man to his foes,
He smote the Picts in battle,
He hunted them like roes.
Over miles of the red mountain
He hunted as they fled,
And strewed the dwarfish bodies
Of the dying and the dead.
Summer came in the country,
Red was the heather bell;
But the manner of the brewing
Was none alive to tell.
In graves that were like children’s
On many a mountain head,
The Brewsters of the Heather
Lay numbered with the dead.
The king in the red moorland
Rode on a summer’s day;
And the bees hummed, and the curlews
Cried beside the way.
The king rode, and was angry;
Black was his brow and pale,
To rule in a land of heather
And lack the Heather Ale.
It fortuned that his vassals,
Riding free on the heath,
Came on a stone that was fallen
And vermin hid beneath.
Rudely plucked from their hiding,
Never a word they spoke:
A son and his aged father—
Last of the dwarfish folk.
The king sat high on his charger,
He looked on the little men;
And the dwarfish and swarthy couple
Looked at the king again.
Down by the shore he had them;
And there on the giddy brink—
“I will give you life, ye vermin,
For the secret of the drink.”
There stood the son and father
And they looked high and low;
The heather was red around them,
The sea rumbled below.
And up and spoke the father,
Shrill was his voice to hear:
“I have a word in private,
A word for the royal ear.
“Life is dear to the aged,
And honor a little thing;
I would gladly sell the secret,”
Quoth the Pict to the King.
His voice was small as a sparrow’s,
And shrill and wonderful clear:
“I would gladly sell my secret,
Only my son I fear.
“For life is a little matter,
And death is nought to the young;
And I dare not sell my honor
Under the eye of my son.
Take him, O king, and bind him,
And cast him far in the deep;
And it ’s I will tell the secret
That I have sworn to keep.”
They took the son and bound him,
Neck and heels in a thong,
And a lad took him and swung him,
And flung him far and strong,
And the sea swallowed his body,
Like that of a child of ten;—
And there on the cliff stood the father,
Last of the dwarfish men.
“True was the word I told you:
Only my son I feared;
For I doubt the sapling courage
That goes without the beard.
But now in vain is the torture,
Fire shall never avail:
Here dies in my bosom
The secret of Heather Ale.”
даже знала его наизусть-сейчас не верится)))
О! Вот мы как раз и вспоминали наизусть его - складывали из сохранившихся цитат в памяти - удалось)
Пробираясь до калитки
Полем вдоль межи,
Дженни вымокла до нитки
Вечером во ржи.
да!
Я его в оригинале люблю)
Ну, в детстве любила такое, например...
СВИДАНИЕ С МЕРТВЫМ ЖЕНИХОМ
Ее он любил когда-то,
Да взяли его в солдаты.
Ему сказала она:
«Зачем так печален взор твой?
Живой ты будешь иль мертвый —
Я стану ждать у окна,
Пока отгремит война».
За месяцем месяц мчится...
Вот всадник в окно стучится
Осенней порой ночной:
«Ты помнишь иль ты забыла,
Как прежде меня любила?
Садись на коня со мной!» —
«Я жду тебя, мой родной!»
Он обнял ее за шею
И вот уже вместе с нею
На черном летит коне.
«Не страшно ль тебе, родная?»
«О милый, ведь не одна я!
Чего же бояться мне
В своей ли, в чужой стране?»
Как жалобно ветры плачут,
Как мертвые быстро скачут.
Проехали шаткий мост,
К часовне ведет дорога.
Осталось скакать немного:
Белеет вдали погост
При свете холодных звезд.
«Любовь моя и отрада,
Навек нам расстаться надо», —
Невесте сказал жених.
И лег он в сырую землю:
Лишь мертвых земля приемлет
В объятья могил своих,
Но не берет живых.
ЛИЛОФЕЯ
В древнем царстве подводном жил-был водяной
Но манила его земля:
Он задумал сделать своей женой
Лилофею, дочь короля.
Он из красного золота выстроил мост
И, невесте богатства суля,
Вызывал на свиданье при блеске звезд
Лилофею, дочь короля.
Он коснулся белой ее руки,
Красоту королевны хваля,
И пошла за ним следом на дно реки
Лилофея, дочь короля.
И тогда схватил ее водяной
(Словно горло стянула петля):
«Не уйдешь ты отсюда! Ты будешь со мной,
Лилофея, дочь короля».
Миновало много ночей и дней...
В светлой горнице из хрусталя
Семерых родила ему сыновей
Лилофея, дочь короля.
Но однажды приснился ей странный сон:
Поле... Небо... Крик журавля...
И услышала тихий церковный звон
Лилофея, дочь короля.
«Отпусти, отпусти меня, водяной!
Погляди: о пощаде моля,
В униженье и в горе стоит пред тобой
Лилофея, дочь короля».
Но угрюмый супруг отвечает ей,
Плавниками в воде шевеля:
«Кто же вскормит моих семерых сыновей,
Лилофея, дочь короля?»
«Ах, не бойся, супруг, я вернусь назад,
Хоть мила и прекрасна земля.
Разве может покинуть невинных чад
Лилофея, дочь короля?»
И она восстала со дна реки
И в весенние вышла поля.
«Здравствуй, — в ноги ей кланялись стебельки,
Лилофея, дочь короля».
И вошла она тихо в господень храм,
Небеса о прощенье моля.
«Здравствуй, — люди склонились к ее ногам, —
Лилофея, дочь короля».
Прибежала мать, прибежал отец:
«Ты пришла, нашу скорбь исцеля,
Так пойдем же скорее в родной дворец,
Лилофея, дочь короля!»
Все светилось, сияло вблизи и вдали,
Пело небо, и пела земля,
Когда слуги в родительский дом привели
Лилофею, дочь короля.
Гости ели и пили всю ночь напролет,
Сердце сладким вином веселя:
Возвратилась домой из безжалостных вод
Лилофея, дочь короля.
Вдруг в окно кто-то яблоко бросил на стол:
То, внезапно сойдя с корабля,
Ищет, требует, кличет незримый посол
Лилофею, дочь короля.
«Пусть в огне это яблоко нынче сгорит!» —
Приговор свой исполнить веля,
Оробевшей служанке, смеясь, говорит
Лилофея, дочь короля.
Но невидимый кто-то ответствует ей:
«В светлой горнице из хрусталя
Семерых ты оставила мне сыновей,
Лилофея, дочь короля».
«Ты троих заберешь, я возьму четверых,
Пусть им родиной будет земля!» —
Так она сыновей поделила своих,
Лилофея, дочь короля.
«Я троих заберу и троих я отдам.
Но, сокровище честно деля,
Мы седьмого должны разрубить пополам,
Лилофея, дочь короля.
Всё поделим: и ноги и руки его.
Ты возьмешь половину и я.
Что ж молчишь? Неужель ты страшишься чего,
Лилофея, дочь короля?»
«Иль ты думал, мне сердце из камня дано?..
Ах, прощайте, цветы и поля!
Чем дитя погубить, лучше канет на дно
Лилофея, дочь короля».
ПРО СТРАНУ ШЛАРАФФИЮ
На белом свете есть одна
Весьма чудесная страна.
И не солгу, ей-богу,
Что сам туда бы побежал,
Когда бы знал дорогу.
Страну Шлараффией зовут.
Одни лентяи там живут
За сахарной горою.
А как быстрее к ним попасть,
Я вам секрет открою.
Кто хочет, пусть в один присест
Ту гору сахарную съест,
Затем на тропку выйдет
И ровно через пять минут
Шлараффию увидит.
Там стены башен и домов
Из кренделей и пирогов.
И в каждом закоулке
Растут на липах и дубах
Поджаристые булки.
Пирожным, пышкам — счету нет.
Не надо никаких монет —
Бесплатно все дается.
А если выпить захотел —
Вино в любом колодце.
Вокруг домов (таков приказ)
Стоят заборы из колбас —
Закуска под рукою,
Пасется прямо на лугу
Отменное жаркое.
Страна, как видим, неплоха:
В озерах плещется уха,
И рыбка не в обиде,
В сеть попадая к рыбаку
Уже в вареном виде.
Летают по небу — ей-ей! —
Там стаи жареных гусей.
И — верите ли? — сразу
Они лентяям прямо в рот
Влетают по заказу.
А что за свиньи в той стране!
С ножом и вилкою в спине
Взывают к вам: «Дружочек,
Отведать просим ветчины.
Отрежь себе кусочек!»
Пусть сыровары нас простят —
Там сыром улицы мостят,
И воробьиной стае
Незаменимая еда
Такая мостовая.
А летом — чудо из чудес! —
Не дождь, а мед бежит с небес
По всем холмам и склонам.
Что скажешь! Сладкое житье
В Шлараффии сластенам!
Шумит зима белым-бела —
Муку и сахар намела,
Мукой посыпан ельник.
Вот то-то будет пир горой,
Когда придет сочельник.
Весною каждая река
Полна парного молока,
А на лесной опушке
Растут на ветках, на сучках
Тарелки, ложки, кружки.
Едва взыграет аппетит,
Всяк искупаться норовит.
И неспроста девицы
В шлараффской чудо-стороне
Пышны и круглолицы...
Ну, а почет особый там
Закоренелым должникам.
Едва просрочишь дату,
Заимодавец должнику
Двойную тащит плату.
А шаромыжники, лгуны!
Их превозносят до луны,
Встречают их приветом.
Но только требуется: лгать
И не краснеть при этом.
Считают там за благодать
Побольше в карты проиграть:
По местному закону
Тот, кто продулся в пух и в прах,
Все забирает с кону.
Зайди в любой шлараффский бор
О диво! Разгорится взор:
Висят на каждой ветке
Камзолы, шляпы, башмаки,
Атласные жилетки.
Вот это, понимаю, край!
Что приглянулось — выбирай.
Все по последней моде!
А платья, кружева, платки
Есть в каждом огороде.
Приходят люди на базар,
Товар меняют на товар.
Супругу дорогую,
Коль надоела, приводи —
Сменяешь на другую.
Течет за городом река —
Не широка, не глубока.
Столетний дед с одышкой
Ныряет в воду стариком,
А вынырнет парнишкой.
Когда поеду в ту страну,
Я захвачу с собой жену:
Пусть в речку окунется
И вновь невестой молодой
Немедля обернется.
Кого вконец заела лень,
Кто спит в постели целый день,
Часов двенадцать кряду,
Тому вручает магистрат
Почетную награду.
Но если ты трудолюбив,
Прилежен, бодр и не ленив,
Тогда, согласно правил,
Тотчас потребуют, чтоб ты
Шлараффский край оставил.
Дурак, болтун и ротозей
Имеют звания князей,
А главный лежебока,
Провозглашенный королем,
В народе чтим глубоко...
...Все это нынешней зимой
Мне рассказал один немой,
А подтвердил публично
Слепой, который этот край
Недавно видел лично.
И у меня сомнений нет.
Так вот вам, лодыри, совет:
Зря небо не коптите,
А всей компанией честной
В Шлараффию катите!
СПОР МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ
Так Жизнь сказала:
— Мир этот — мой,
С весельем, песнями, кутерьмой.
Я — солнце в небе, я — свет дневной. —
Так Жизнь сказала:
— Мир этот — мой! —
Так Смерть сказала:
— Мир этот — мой.
Я все окутаю вечной тьмой.
Умолкнут песни в ночи немой. —
Так Смерть сказала:
— Мир этот — мой! —
Так Жизнь сказала:
— Мир этот — мой!
Хоть из гранита гробницы строй,
Не похоронишь любви святой. —
Так Жизнь сказала:
— Мир этот — мой! —
Так Смерть сказала:
— Мир этот — мой!
Иду с войною я и чумой.
В могилу ляжет весь род людской. —
Так Смерть сказала:
— Мир этот — мой! —
Так Жизнь сказала:
— Мир этот — мой!
Распашет кладбище плуг стальной.
Взойдет колосьями перегной. —
Так Жизнь сказала:
— Мир этот — мой!
Это из лирики вагантов в переводе Гинзбурга
Ее он любил когда-то,
Да взяли его в солдаты.
Ему сказала она:
«Зачем так печален взор твой?
Живой ты будешь иль мертвый —
Я стану ждать у окна,
Пока отгремит война».
http://www.youtube.com/watch?v=Z4MQ2mhO-Eg
Мария Петровых
Слова пустые лежат, не дышат,
Слова не знают — зачем их пишут,
Слова без смысла, слова без цели,
Они озябших не отогрели,
Они голодных не накормили, —
Слова бездушья, слова бессилья!
Они робеют, они не смеют,
Они не светят, они не греют,
И лишь немеют в тоске сиротства,
Не сознавая свое уродство.
О, какие мне снились моря!
Шелестели полынью предгория...
Полно, друг. Ты об этом зря,
Это всё реквизит, бутафория.
Но ведь снилось! И я не пойму -
Почему они что-то значили?
Полно, друг. Это всё ни к чему.
Мироздание переиначили.
Эта сказочка стала стара,
Потускнели виденья ранние,
И давно уж настала пора
Зренья, слуха и понимания.
Ах как её читает Светлана Крючкова....
Но он не может никого
Назначить честным малым.
Прямо почвенник.
Замечательные стихи,
Да
http://www.youtube.com/watch?v=hfLgIxuz-ZM
Powered by vBulletin® Version 4.2.2 Copyright © 2024 vBulletin Solutions, Inc. All rights reserved. Перевод: zCarot