Просмотр полной версии : Позорище...
Заглянув на профессиональный форум подводников, увидел там вот это ссылко... Если кто знает этого человека, можете сказать ему всё, что думаете. Писать уважаемому себя офицеру в "Фуфлоте".... (http://fleet.sebastopol.ua/gallery/mazyuk.html)
Нашёл здесь, но подозреваю, что он высрался на всех сайтах и форумах, связанных с АПЛ (http://podlodka.info/forum/viewtopic.php?t=158)
Такого бреда, как описано в его "открытом письме", не читал давно.
Открытое письмо Президенту Российской Федерации
Путину Владимиру Владимировичу
Глубокоуважаемый Владимир Владимирович!
Подводя итоги жизни и приводя в порядок домашний архив, я решил попытаться получить от государства ясный ответ по вопросу совершенной в отношении меня несправедливости, выразившейся в циничном игнорировании совершенного мною подвига во имя Родины в сентябре 1967 года на терпящей бедствие в Норвежском море атомной подводной лодке К-3.
Для этого мне пришлось дважды обращаться к Вам (14.10.2005 и 11.01.2006) с просьбой поручить военному ведомству все тщательно проверить и прислать мне документальный ответ, почему мне не было присвоено обещанное звание Героя Советского Союза. Обратите внимание, я не выпрашивал спустя 39 лет у Вас Звезду Героя.
Я просил ответить на вопрос “Почему?” и прислать документ, подтверждающий мое личное отличие.
Оба мои обращения были переправлены для рассмотрения в Министерство обороны РФ и попали там в чиновничью трясину.
Только спустя девять месяцев (под нажимом) я получил по почте официальный ответ из Центрального военно-морского архива, копию которого привожу полностью.
Что же произошло тогда на первенце советского атомного подводного флота К-3 “Ленинский комсомол”?
Лодка возвращалась в базу после двухмесячного боевого дежурства в океане. В результате разрыва системы гидравлики в торпедном (первом) отсеке ночью произошел объемный пожар, который немедленно перекинулся и во второй, жилой, отсек бегущими, горящими, как факелы, матросами. В течение нескольких минут в этих двух отсеках погибли 39 человек. Командир ПЛ капитан 2 ранга Ю.Ф. Степанов успел закрыть переборочный люк в третий отсек и спас тем самым от поджога остальные отсеки лодки, предотвратив ее гибель с оставшимся экипажем.
После высадки в Норвежском море на аварийную К-3 оперативной группы (с моим участием) был проведен анализ сложившейся обстановки и констатировано, что во втором и первом отсеках быстро накапливается из аккумуляторной ямы взрывоопасная водородно-воздушная смесь, которая от тления или искрящихся приборов может взорваться, приведя к детонации находящиеся на стеллажах и в торпедных аппаратах боевые торпеды с обычными боеголовками и четыре ядерные торпеды мегатонной мощности каждая, также находящиеся в торпедных аппаратах. Естественно, за этим последовал бы взрыв двух огромный ядерных реакторов. Вся эта драматическая ситуация развивалась в непосредственной близости от страны НАТО Норвегии у мыса Нордкап, и это могло привести к международной ядерной катастрофе.
Все корабли Северного флота, участвовавшие в спасательной операции, заняли места в противоатомной ордере, чтобы не пострадать при ядерном взрыве лодки. На самой лодке началась подготовка мероприятий по предупреждению взрыва.
Из добровольцев подготовили две аварийные партии, которые должны были войти в аварийные отсеки из третьего, закрыть переборочный люк между первым и вторым отсеками, закрыть грибки вентиляции аккумуляторной батареи, через которые водород поступает в отсеки, и отключить батарейные автоматы. Все это нужно было выполнить в полной темноте при окружающей температуре выше 50?С и в изолирующих органы дыхания противогазах ИП –46.
Однако войти во второй отсек никому из обеих аварийных партий не удалось.
Увидев в небольшую щель приоткрытого люка обезображенные пламенем тела своих товарищей, матросы аварийных партий срывали маски изолирующих противогазов из-за начавшейся рвоты, и мне приходилось оказывать им медицинскую помощь, так как штатный врач этой лодки был недееспособен из-за отравления средней степени тяжести продуктами горения.
Возникла тупиковая ситуация, а взрыв мог произойти в любую минуту. Тогда командир 3-й дивизии контр-адмирал Н.К. Игнатов приказал войти в аварийные отсеки двум механикам руководящего звена, чтобы предотвратить взрыв. Оба наотрез отказались выполнять боевой приказ командира дивизии и предложили Н.К. Игнатову мою кандидатуру. Пригрозив механикам трибуналом, если все останутся живы, комдив приказал мне одному войти в отсеки в выполнить намеченные мероприятия. Приказ был отдан вежливо, но без церемоний, так как меня, единственного на лодке дееспособного врача, отрывали от оказания неотложной медицинской помощи двум десяткам пострадавших в аварии подводникам и бросали на амбразуру, чтобы заменить двух струсивших здоровых механиков в реальной схватке со смертью. Где еще могло произойти такое позорище?! Ведь подготовка инженеров-механиков в вопросах организации и борьбы за живучесть при авариях в сотни раз превышает по объему и качеству скромные навыки, которые получали тогда врачи. Кроме этих отказавшихся руководителей, на лодке были еще четыре десятка непострадавших механиков. Но выбор остановили на меня, и я без обсуждения выполнил приказ.
С большим трудом, только в трусах, носках и перчатках, я смог протиснуться во второй отсек сквозь приоткрытую щель люка, подпертого изнутри обгоревшими трупами. Мне пришлось войти в отсек без страховки, и я отчетливо понимал, что у меня нет шансов вернуться оттуда живым, если мне станет плохо, так как за спиной у меня находились только двое струсивших механиков, которые, наверняка, не станут меня спасать. Ползком, по скользким от сукровицы трупам, я добрался в носовую часть второго отсека и, освободив от трупов люк, задраил его. После этого последовательно выполнил все запланированные операции по предупреждению взрыва. Попытавшись отдышаться, я непроизвольно выпрямился и ударился головой об острые обгоревшие металлические крепления приборов на подволоке и пробил маску противогаза и кожу головы. Лицо стала заливать кровь из раны, и последним усилием воли, ползком, мне удалось выбраться из этого ада.
После моего выхода из 2-го отсека были локальные взрывы водорода, о которых свидетельствовало резкое повышение температуры переборки. Если бы взрывы произошли, когда я находился там, то, естественно, не было бы этого письма.
К счастью, батарея не взорвалась со всеми неизбежными катастрофическими последствиями.
Уже в базе я был приглашен руководством государственной комиссии по расследованию этой тяжелой аварии, которую возглавляли первый заместитель Главкома ВМФ адмирал В.А. Касатонов, вице-адмирал Г.Н. Холостяков и командующий Северным флотом адмирал С.М. Лобов. Поскольку я был единственным, кто побывал в море в аварийном отсеке, меня попросили подробно отчитаться о своих действиях по предупреждению взрыва и высказать мнение о причине пожара. К тому времени все выполненные мной действия во 2-м отсеке были увидены специалистами госкомиссии при его вскрытии в базе.
После того, как я ответил на все вопросы адмиралом, мне было объявлено, что принято решение представить меня за совершенный подвиг к званию Героя Советского Союза.
По этому факту у меня имеется видеозапись свидетельских показаний.
Позже шепотом мне сказали, что министр оборони СССР, в то время маршал А.А. Гречко, телефонным правом приостановил в “зародыше” мое героическое продвижение на стадии согласования. Как же не хотелось начальству признать и доложить в Политбюро очевидный факт, что катастрофу смог предотвратить только какой-то там флагманский врач! Ведь медицина для начальства как ночной горшок, нужна, когда приперт… А потом – с глаз долой!
Когда же я получил приведенную выше копию выписки из вахтенного журнала К-3, моему возмущению не было границ. Я понял, что струсившие тогда механики руководящего звена (их фамилии и должности на то время переданы в главную военную прокуратуру), пошли на служебный подлог и сфальсифицировали запись, придумав злополучные 2 метра и пять минут моего пребывания во 2-м отсеке, чтобы оправдать свой отказ выполнить боевой приказ командира дивизии в трибунале физической невозможностью войти во 2-й отсек.
Спустя несколько лет Герой Советского Союза контр-адмирал Игнатов Николай Константинович погиб от множественных ножевых ран наемного убийцы рядом со своим домом. Преступление не раскрыто, так как не там и не тех искали…
Я обратился с письменными доказательствами к заместителю генерального прокурора РФ С.Н. Фридинскому и с просьбой открыть уголовное дело по факту преступной фальсификации записи в вахтенном журнале аварийной атомной подводной лодки К-3 в сентябре 1967 года, из которой следует позорящий ВМФ и страну вывод, что борьбой за живучесть на этой лодке никто не занимался, так как все струсили и безвольно подставили страну под риск международного ядерного конфликта.
Ровно через месяц я получил отписку из Главной военной прокуратуры за подписью В.И. Леонтьева, что “…в настоящее время каких-либо оснований не доверять сведениям, отраженным тридцать девять лет назад в вахтенном журнале АПЛ К-3, не имеется”. А какое еще нужно господину В.И. Леонтьеву “ненастоящее время”, чтобы изучить материалы акта госкомиссии и следственных органов по расследованию причин и следствий аварии на К-3, о чем я лично просил С.Н. Фридинского в своем к нему обращении?! Ведь теперь речь идет не о моих личных амбициях, а о защите чести ВМФ России и страны с ее международной ответственностью. Заместитель генерального прокурора России должен понимать такие вещи, тем более, что ему переданы копии моих обращений к президенту, и он знает, что проверка идет под контролем президентской администрации. Но это уже “дела” наших “верхов”…
Что касается меня, то я гарантирую изложенную правду своей жизнью и не желаю продолжения издевательства чиновничьей “шпаны” над ветераном “холодной войны” на море, доказавшим свою преданность Родине ясным и эффективным поступком, который с иезуитской настойчивостью игнорируется теми, кто даже в мыслях повторить и сделать то, что сделал я, не сможет. А “доблестная” прокуратура умывает руки и покрывает преступников…
Я обращаюсь с просьбой к средствам массовой информации России, Украины и зарубежья перепечатать это письмо и таким образом найти живых свидетелей этой драмы, чтобы доказать, что еще есть в нашей жизни честные и порядочные люди, обладающие мужеством отстаивать непростую правду нашего Отечества.
Надеюсь, что и у Вас, глубокоуважаемый Владимир Владимирович, есть в резерве честные исполнители воли президента, способные после изучения всех материалов госкомиссии и следствия профессионально разобраться в этой неприглядной истории с ПЛ К-3 “Ленинский комсомол”.
К сему честь имею – Игорь МАЗЮК.
“Флот України” , 16-22 декабря 2006 г.
Рафинированная ересь и подлость...
“Флот України” , 16-22 декабря 2006 г.Проходная статейка ФУфлота уркаины, не более... Дикий микс из слов и событий. Прочитал по диагонали, по другому - нереально. "Смешались в кучу кони, люди, горящий дом и - мотоцикл..."(Це)
статья ни о чем....
А вот морякам-подводникам честь и слава....
http://s54.radikal.ru/i145/0910/25/b088c857b94c.jpg
(Мурманск, подъем на Семеновское озеро. Рубка АПЛ "Курск")
Да аффтара надо расстрелять из гавномётов. Я всё мог предположить, но что этот тип высрется со своим бредом на профессиональном форуме....
Рыжий заяц
24.10.2009, 20:11
А аффтар - реальное лицо?
Хрен его знает. Вот занялся сегодня кратким расследованием. По итогам на севинфо и здесь выложу реальные координаты типа.
Рыжий заяц
24.10.2009, 20:24
Хорошая идея!
Что меня всю жизнь раздражает, так это воинствующий кретинизм. в данном случае, он именно таков. пока что я обнаружил, что аффтар, или кто-то от его имени, просрался своим бредом на всех профессиональных форумах. Реакция аборигенов однозначна моей :-) Может, иногда, более деликатная...
Чувак реально в маразме. анализировать его бред я даже не хочу полностью. Скажу только, что если бы мне кто-то рассказал, что можно так бредить, я мог бы не поверить. Однако, вот убедился...
Ну, не знаю. Не подводник я ни разу, так что о реальности, либо абсурдности содержания судить не берусь. Однако, навешивание ярлыков исключительно по признаку места опубликования приведенного письма....
Вот еще статья. Нашел в двух местах - на сайте журнала "Огонек" (http://bogdanclub.ru/redirector.php?url=http%3A%2F%2Fwww.ogoniok.com%2Farchive%2F2000%2F4658%2F31-12-15%2F) (ша! уже предвижу всплеск антилиберастических возгласов), и здесь (http://bogdanclub.ru/redirector.php?url=http%3A%2F%2Fflot.com%2Fhistory%2Finteresting%2Fpodvodniki.htm). Данный сайт, ИМХО, ни либерализмом, ни укрофлотством не страдает.
Кому лень ходить - привожу полностью.
ПОДВОДНИКИ
ПОДВОДНИКИ
На краю ядерной бездны
В 1 час 58 минут 8 сентября 1967 года в Баренцевом море на траверзе мыса Нордкап потерпела бедствие лодка К-3 «Ленинский комсомол», первенец советского атомного подводного флота. Двое суток мир стоял на пороге новой Хиросимы. Обошлось, но какой ценой -- до сих пор знают только единицы. Полковник медслужбы Игорь Аркадьевич Мазюк был участником той трагической и героической эпопеи
http://www.ogoniok.com/common/archive/2000/4658/31-12-15/index/31-12-1s.jpg (http://bogdanclub.ru/redirector.php?url=http%3A%2F%2Fwww.ogoniok.com%2Fcommon%2Farchive%2F2000%2F4658%2F31-12-15%2F31-12-1b.jpg)Осень в Заполярье наступает рано. Но в 1967 году все было иначе: в сентябре после затяжных летних дождей со снежными зарядами внезапно, как в сказке, наступило тихое и солнечное бабье лето. Сопки были сплошь обсыпаны ягодами и грибами, в озерах шел редкостный лов на опарыша форели, гольца, кумжи. В поселок Заозерный Западной Лицы (Западная Лица -- первая база советских атомных подлодок) с юга вернулись загорелые дети и жены моряков. Холостяцкий мужской дух в жилье сменился головокружительными кулинарными ароматами, запахами солений и варений, заготавливаемых впрок на долгую полярную ночь с редкими, но такими уютными и желанными праздничными застольями.
Еще в июле, отметив пятилетний юбилей штурма Северного полюса, первенец атомного подводного флота лодка «Ленинский комсомол» (К-3) с полным боекомплектом на борту заступила на очередное боевое дежурство. Остававшиеся в базе лодки отрабатывали в плановом режиме курсовые задачи, трудились для науки, шлифовали организацию борьбы за живучесть (в связи с частыми в те годы утечками из парогенераторов чаще всего играли учебную тревогу «радиационная опасность»). Ничто не предвещало беды...
В ночь на 8 сентября меня разбудил телефон. Оперативная боевая тревога! На часах -- полтретьего ночи. Через 15 минут я, флагманский врач дивизии, уже сидел в дежурной машине вместе с комдивом Героем Советского Союза контр-адмиралом Игнатовым Николаем Константиновичем, его заместителем по электромеханической части инженер-капитаном 1 ранга Зарембовским Вячеславом Леонидовичем и представителем Особого отдела (фамилию не помню). Езда по бетонке от Заозерного до штаба флотилии занимает минут 15 -- 20. Мы все четверо в машине сидим молча и думаем. Комдиву оперативный дежурный доложил по телефону: «Пожар на К-3. Мы полагали, что подробности узнаем в штабе, но другой информации не было и там. Это означало одно из двух: либо лодка погибла, либо лишена технической возможности передавать информацию.
Все оперативные подразделения Северного флота уже были подняты по тревоге. В район последнего выхода в эфир К-3 вылетели два самолета, туда же спешили оказавшиеся рядом с лодкой наши военные корабли и гражданские суда.
В половине четвертого мы были на борту быстроходного торпедного катера, который имел задание доставить нас на эскадренный миноносец, который с группами усиления и оказания квалифицированной медицинской помощи на борту уже шел полным ходом к месту аварии. Через пару часов катер догнал в штормовом море эсминец, и мы перебрались на него, надеясь узнать о К-3 что-нибудь новое. Увы, первый вопрос, который нам задали на эсминце, был: «Что случилось на подлодке?» Аварийная лодка молчала.
Несмотря на штормовую погоду и ливневый дождь, с рассветом начались непрерывные облеты нашего эсминца самолетами противолодочной обороны НАТО. В Норвежском море они чувствовали себя как дома. Наглость этих ребят нам была хорошо известна. Первое время меня удивляла довольно чистая русская и украинская речь пилотов, переговаривающихся по УКВ. Они часто подтрунивали над нами, спрашивали, не нужны ли девочки, приглашали на ужин в рестораны Парижа и Ниццы. От самих же пилотов нам было известно, что им причитается солидная премия за каждый контакт с советским кораблем, подтвержденный фотосъемкой.
http://www.ogoniok.com/common/archive/2000/4658/31-12-15/index/31-13-1s.jpg (http://bogdanclub.ru/redirector.php?url=http%3A%2F%2Fwww.ogoniok.com%2Fcommon%2Farchive%2F2000%2F4658%2F31-12-15%2F31-13-1b.jpg)На этот раз мы внимательно вслушивались в их переговоры, надеясь узнать что-нибудь о нашей лодке, но через некоторое время поняли, что и они ничего не знают о К-3, а сопровождают эсминец в надежде выяснить его намерения.
Около 10 утра Игнатову вручили копию шифровки с нашего самолета. Он обнаружил К-3, идущую в надводном положении без внешних признаков повреждений, и докладывал, что пытается установить с ней связь по УКВ, так как на запросы по засекреченным средствам связи лодка не отвечает. Как потом рассказал мне командир К-3 Юрий Федорович Степанов, в условиях плохой видимости было трудно понять, что за самолет запрашивает его по УКВ. Ведь Юра тоже знал, что многие пилоты НАТО хорошо знают русский язык, и опасался передать тревожную информацию в чужие руки. Ему пришлось долго проверять летчиков на знание уникальных непечатных и специальных выражений, смысл которых доступен только нашим морякам-североморцам. Но даже убедившись, что пилоты наши, Степанов лишь намеками дал понять, кто он такой и что ему требуется серьезная помощь. Зашифровать информацию он не мог, потому что шифровальщик и спецаппаратура погибли при аварии.
Наконец эсминец резко сбавил ход и по корабельной трансляции передали: «Подходим к аварийной лодке». Сквозь завесу дождя показался стреловидный силуэт лодки, качающейся на волнах. Эсминец медленно подруливал все ближе и ближе, и на мостике лодки уже можно было различить фигуры в меховых куртках, среди которых я сразу узнал рослого широкоплечего Юру Степанова.
Комдив Игнатов принял решение: оперативной группе на катере эсминца перейти на лодку, а эсминцу дрейфовать рядом. Легко сказать -- перейти! Ведь небольшой катер волной так и бросает на покатую, скользкую, покрытую резиной палубу субмарины. Первым прыгнул комдив... и промахнулся. Я зажмурился и втянул голову в плечи. Ведь это верная смерть -- его просто раздавит между катером и лодкой. Но принимающие на лодке успели поймать его за руки и одежду и мгновенно выдернули из воды. Комдив жестом пригласил нас за собой и, повернувшись, скрылся за дверью ограждения рубки. Меня, Зарембовского и опера переправляли уже с некоторыми предосторожностями, обвязав швартовыми концами (в случае неудачи из щели между бортами можно было извлечь хотя бы лепешку из нас).
Шагнув в рубочный люк, я сразу заметил, что дизель-генераторы работают и лодка вентилируется в аварийном режиме надводного положения. Командир БЧ-5 В.В. Зайцев коротко сообщил: «Радиационная обстановка в норме». Немного полегчало, но ненадолго...
Спустившись в центральный пост третьего отсека, мы услышали доклад Степанова командиру дивизии. Вот что произошло в ту ночь с первенцем подводного атомного флота лодкой «Ленинский комсомол».
http://www.ogoniok.com/common/archive/2000/4658/31-12-15/index/31-13-2s.jpg (http://bogdanclub.ru/redirector.php?url=http%3A%2F%2Fwww.ogoniok.com%2Fcommon%2Farchive%2F2000%2F4658%2F31-12-15%2F31-13-2b.jpg)На пятьдесят седьмые сутки похода подлодка возвращалась с боевого дежурства домой. В 1 час 58 минут 8 сентября 1967 года на траверзе мыса Нордкап в первом отсеке возник пожар. Пожар был объемным, полыхало все пространство отсека. Выскакивавшие из него подводники представляли собой живые факелы. Через несколько секунд загорелся и второй отсек. Он был жилой, в этот час большинство моряков в нем спало... Из него по аварийной тревоге успели выскочить всего несколько человек. Спасая лодку и остальную команду, командир приказал задраить переходной люк из второго в третий отсек. Спустя несколько минут там, в первых двух отсеках, погибло 38 человек. Но в последние секунды жизни кто-то из обреченных открыл клинкет вентиляции в центральный пост третьего отсека. Расчет центрального и оказавшиеся здесь по тревоге подводники из других отсеков не успели надеть противогазы (их все равно не хватило бы на всех) и стали терять сознание. Командир сумел только подняться по трапу в боевую рубку и открыть верхний рубочный люк, а потом сам потерял сознание. В этот момент из четвертого отсека в центральный вошла аварийная партия и стала выносить отравленных газами моряков в кормовые отсеки. На их места стали подвахтенные в противогазах. Врубили дизель-генераторы в четвертом отсеке и провентилировали центральный пост. Тем временем командир пришел в сознание.
На берег ушла одна-единственная шифровка о пожаре. Всего погибло 39 человек -- тело еще одного матроса, отравленного газами, нашли в трюме центрального. Среди погибших -- 8 офицеров и мичманов (в том числе старший помощник капитан 2 ранга С.Ф. Горшков и флагманский химик дивизии капитан-лейтенант В.Н. Смирнов). Корабельный врач капитан медслужбы А.С. Фомин сам получил отравление газами средней степени тяжести. Но дело усугублялось не только этим.
По инструкции при подходе лодки к базе врач обязан произвести полную инвентаризацию медикаментов, подготовить отчет и черновик требований на пополнение и освежение укладок «специальной помощи». Именно этой работой и занимался Фомин в ту роковую ночь в кают-компании второго отсека, собрав сюда все медикаменты и всю медицинскую документацию лодки. По сигналу тревоги он успел выскочить в третий отсек и уже здесь получил отравление газами. А все укладки с лекарствами погибли в огне.
В шкафах лазарета в восьмом отсеке оставались кое-какие медикаменты, но шли уже пятьдесят седьмые сутки плавания лодки (ее автономность рассчитана на 60 суток), и лекарства и другие расходные материалы в лазаретных шкафах подходили к концу, их явно не хватало для помощи 22 подводникам, трое из которых находились в тяжелом состоянии. Кроме отравленных, три офицера выказывали явные признаки реактивного психоза, а следовательно, нуждались в постоянном контроле со стороны врача.
Я разыскал в лазарете кислородный ингалятор КИ-3-М, рассчитанный на подачу кислорода с парами спирта одновременно двум больным, и подсоединил к нему самых тяжелых пострадавших. Но баллончика с кислородом хватило всего на пять минут. Заменить его баллончиками ИДА-59 (аппарата для выхода из затонувшей лодки) или большим кислородным баллоном не удалось, потому что не было переходника к ингалятору. Между тем состояние отравившихся газами ухудшалось прямо на глазах. Группа тяжелых больных пополнилась еще шестью моряками. Спасти их мог только кислород с парами спирта, которые гасят пенообразование в легких.
И тут меня осенила счастливая мысль послать матросов на поиски кислородных баллончиков от спасательных аппаратов ИСА-М, которые я сам еще в 1961 году заменял на этой лодке на новые ИДА-59. Резьба баллончиков у старых аппаратов как раз подходила к медицинскому ингалятору. И хотя все старое снаряжение должны были передать по акту на береговую базу шесть лет назад, через полчаса матросы принесли мне в восьмой отсек около двух десятков баллончиков, в семнадцати из них еще сохранилось хорошее давление. Эта находка спасла жизнь девяти подводникам. По очереди давая им кислород со спиртом, я ввел самым тяжелым последние сердечные средства из шкафа неотложной помощи.
Все. Больше лечить нечем, передать тяжелых на эсминец из-за шторма невозможно, корабельный врач неработоспособен...
http://www.ogoniok.com/common/archive/2000/4658/31-12-15/index/31-14-1s.jpg (http://bogdanclub.ru/redirector.php?url=http%3A%2F%2Fwww.ogoniok.com%2Fcommon%2Farchive%2F2000%2F4658%2F31-12-15%2F31-14-1b.jpg)Приказав кокам отпаивать пострадавших горячим кофе со сгущенным молоком, я пошел разыскивать комдива. Он был на мостике, подменяя отдыхающего капитана лодки. Доложив обстановку, я сказал, что если нам срочно не передадут лекарства, мы потеряем еще несколько человек. Я вручил ему подробный список лекарств.
-- Посмотри на горизонт, -- сказал комдив. -- Эсминец и все остальные корабли нашего сопровождения идут в противоатомном ордере. Связь с ними мы можем поддерживать только семафором, а это длительная процедура. Сейчас передаем список погибших, так что с лекарствами надо подождать.
-- Ждать нельзя, иначе этот самый список увеличится, -- упрямился я.
-- Мазюк, ты хочешь, чтобы меня сняли с должности еще до прихода на базу? Список погибших передаем по требованию Главного политуправления Минобороны, и я бессилен приостановить это...
-- Неужели нельзя попросить, чтобы сделали небольшой перерыв и пропустили мою информацию? И почему они ушли от нас в противоатомный ордер? -- не унимался я.
Игнатов вежливо попросил меня покинуть мостик и заниматься своим делом, пообещав при первой же возможности передать мою заявку. Разъяренный, я спустился в центральный пост с твердым намерением записать в вахтенный журнал отказ комдива и проставить время. Остановил меня Слава Зарембовский. Вот что он рассказал мне по большому секрету.
За прошедшие сутки ситуация в аварийных отсеках сложилась катастрофическая. Там в торпедных аппаратах находились четыре обычные торпеды и четыре торпеды с ядерными боеголовками, а на стеллажах -- еще один полный комплект торпед с обычными боеголовками. Аккумуляторная батарея второго отсека вентилируется по разомкнутому циклу, то есть через верхнюю жилую часть, где сейчас в большом количестве накапливается водород. Специальные приборы для его каталитического сжигания вышли из строя. Через подгоревшую запорную арматуру в отсек все время поступает под большим давлением воздух. А проще говоря, в первом и втором отсеках накапливается взрывоопасная смесь. Там же находятся электроприборы, которые невозможно отключить дистанционно. Если от искры или тления (которое, возможно, продолжалось) произойдет взрыв водородной смеси, наверняка сдетонируют торпеды на стеллажах, а за ними -- и атомные торпеды в аппаратах.
-- Сейчас мы готовим аварийную партию из добровольцев, чтобы произвести разведку второго отсека и, если возможно, предотвратить взрыв, -- заключил Зарембовский и добавил: -- Обстановка скверная, Игорь, взрыва, по-видимому, не избежать.
Я понял, что сейчас речь идет уже не о наших жизнях, а о последствиях несанкционированного ядерного взрыва в международных водах. Ведь кроме атомных торпед, на лодке -- два огромных ядерных реактора.
На самой «вершине» Европы, у Нордкапа, без всяких предупреждений, в любую минуту мог вырасти огромный атомный гриб, ставя миру, быть может, в последний раз известный гамлетовский вопрос...
С тяжелым сердцем я отправился к своим пациентам. Только что рассказанное мне по большому секрету, оказывается, не было тайной для всего экипажа. Подводники дошлый народ: все, что происходит на лодке, они со знанием дела просчитывают вперед. Таким образом, на тяжелейший стресс от аварии теперь наслаивалось ожидание неизбежной гибели. Но никто не жаловался, все надеялись, что помощь обязательно придет.
Примерно через час после моего последнего разговора с комдивом, к борту подводной лодки подошел спасатель С-545 и с риском для жизни на лодку перепрыгнул майор медицинской службы Терек. К сожалению, я не помню его имени и отчества, но хорошо запомнил несуетливость и четкий профессионализм майора. Узнав о полном отсутствии лекарств, он не стал тратить драгоценные секунды на расспросы «как да почему?», а сразу же занялся больными. Я помогал ему до тех пор, пока не услышал по трансляции: «Флагманскому доктору на мостик».
http://www.ogoniok.com/common/archive/2000/4658/31-12-15/index/31-14-2s.jpg (http://bogdanclub.ru/redirector.php?url=http%3A%2F%2Fwww.ogoniok.com%2Fcommon%2Farchive%2F2000%2F4658%2F31-12-15%2F31-14-2b.jpg)Взбежав на мостик, я как раз поспел к тому моменту, когда подошедший эсминец выстрелил из линемета конец, перелетевший через носовую часть лодки. Матросы швартовой команды поймали его и вытащили привязанную к другому концу линя «матрешку» из прорезиненных мешков. В «матрешке» были все необходимые лекарства и одноразовые шприцы, которые сразу пошли в дело. Теперь непосредственной угрозы для жизни пострадавших не было, хотя у некоторых из них уже началась двусторонняя пневмония после отека легких. Задержись посылка на час-другой, и они были бы обречены.
Больные явно повеселели. Оказывается, они все понимали и, представьте себе, даже жалели нас, докторов, видя нашу полную беспомощность. Майор Терек занялся больными, а я составил текст донесения о состоянии пострадавших, принимаемых нами мерах и попросил главных специалистов флота -- терапевта и психиатра -- встретить лодку в базе. Потом прилег поспать.
Примерно через два часа меня растолкал Слава Зарембовский и увел за собой в центральный пост к комдиву Игнатову (когда спали они -- ума не приложу). Там мне рассказали, что все попытки добровольцев проникнуть во второй отсек не удались: увидев в щель люка обезображенные трупы товарищей, матросы аварийной партии сорвали с себя противогазы из-за начавшейся рвоты. То же самое случилось и со второй партией добровольцев. Это была нормальная реакция нормальных людей -- что я и объяснил комдиву. Я сам пугал жену истошными криками во сне после занятий по судебной медицине, пока не привык к обезображенным телам.
-- Может, ты попробуешь? -- спросил меня Игнатов. -- Понимаешь, надо туда войти. Иначе все взлетим на воздух.
Разумеется, я согласился. В разговор тут же вступили механики Зарембовский и Зайцев. Они перечислили все, что требовалось сделать в аварийных отсеках: закрыть люк между первым и вторым отсеками, отключить батарейные автоматы, закрыть грибки вентиляции аккумуляторных ям, выявить очаги тления и т.д. Хотя я был врачом, все их мудреные термины понимал, потому что во время службы корабельным доктором на подлодках был как раз командиром второго отсека, где офицерская кают-компания одновременно служит и операционной.
Из центрального отсека меня подстраховывали только двое -- Зарембовский и Зайцев. Остальные должны были покинуть третий отсек, а командир и комдив оставались на мостике, задраив нижний рубочный люк. Зарембовский светил мне фонариком через переборочный люк, а Зайцев следил за вентиляцией третьего отсека и был готов открыть переходной люк в четвертый отсек для аварийной партии, если с нами троими случится беда.
Из центрального третьего отсека люк открывается внутрь второго отсека. Еще при первой неудачной попытке аварийной партии войти туда выяснилось, что гора тел за переборкой позволяет лишь приоткрыть люк. В эту узкую щель и предстояло мне втиснуться. Я разделся до трусов, надел шерстяные носки и перчатки, противогаз и жестом дал знак, что готов. Слава открыл кремальеру люка. Дверь не поддавалась. Помимо завала трупов ее подпирало повышенное давление воздуха внутри второго отсека. Зайцев выровнял давление, открыв клинкет вентиляции. Дверь люка приоткрылась, и я увидел обезображенные, сплетенные в агонии трупы наших товарищей. Слава лег на спину, уперся ногами в дверь люка и отжал ее, чтобы я смог протиснуться внутрь с противогазом на груди. Его усилие было таким отчаянным, что потом он около месяца прихрамывал на одну ногу.
Представившаяся картина не сотрется из моей памяти до конца моей жизни.
Пройдя по трупам в носовую часть отсека, я оттащил от переходного люка в первый отсек мертвые тела и задраил его, потом по очереди выполнил все остальные предписанные мне механиками действия. После этого прошел по каютам. Мертвый старпом сидел на диване. Мягкая обивка мебели местами еще тлела. Обгоревшие трупы были красно-черного цвета, без одежды и без волос. Уже начался процесс разложения. Я полз на четвереньках по скользкому спрессованному клубку тел, над которыми поднимался пар. Воздух, которым я дышал через противогаз, был горячим. Я был весь мокрый от пота и сукровицы трупов. Попытавшись выпрямиться, я ударился о какую-то железку и пробил маску противогаза и кожу головы. Мгновенно почувствовался запах гари, и я стал выбираться ползком по телам к светящемуся серпу переборочного люка. Ребята вытянули меня в показавшийся мне прохладным центральный отсек...
Я так подробно описал этот эпизод не для того, чтобы показать, каким был смелым и сильным. На моем месте то же самое сделал бы любой из моих товарищей -- мы так были воспитаны. Просто в тот раз каждый из нас занимался своим делом.
http://www.ogoniok.com/common/archive/2000/4658/31-12-15/index/31-15-1s.jpg (http://bogdanclub.ru/redirector.php?url=http%3A%2F%2Fwww.ogoniok.com%2Fcommon%2Farchive%2F2000%2F4658%2F31-12-15%2F31-15-1b.jpg)Доложив комдиву о выполнении задания и получив «добро» на отдых, я принял таблетку транквилизатора и спал до самого возвращения лодки в базу. Проснулся от голода: в суматохе событий я совсем забыл о еде. Плотно закусив у коков, я пошел к майору Тереку, и мы стали думать, как выносить из лодки тех, чье состояние вызывало у нас опасение. Таких было девять человек. Но все они отказались от помощи и сами вышли из лодки. Такую деликатность и стеснительность подводников мне приходилось видеть и раньше. Отчетливо помню, как в 1962 году облученные смертельной дозой радиации моряки с К-19 отказались от носилок, самостоятельно сошли по трапу на берег и сели в санитарные машины. Члены государственной комиссии, наблюдавшие эту сцену, к сожалению, вовсе не знали характера подводников и доложили Хрущеву, что никто не умрет. А умерли восемь человек.
Разбудил меня телефон. Вызывал комдив Игнатов. Быстро побрившись и надев свежую рубашку, я с грустью посмотрел в зеркало на свое осунувшееся, бледное от недосыпания и пережитого лицо и вышел из каюты. Игнатов повел меня в салон председателя госкомиссии В.А. Касатонова, где были еще его заместитель по комиссии вице-адмирал Г.Н. Холостяков и командующий Северным флотом адмирал С.М. Лобов. Касатонов попросил меня самым подробнейшим образом пересказать все, что я видел во втором отсеке еще в море. Я понял, что сейчас выясняется причина пожара. Потом адмирал спросил:
-- Скажите, доктор, сколько вы служите на лодках?
-- Двенадцатый год, товарищ адмирал, -- ответил я.
-- Семен Михайлович, -- обратился он к Лобову, -- почему доктора так долго служат на подводных лодках? Ведь они все забывают.
-- Мы готовим из него начальника медицинской службы флота, -- слукавил Лобов.
Касатонов повернулся ко мне:
-- Страшно теперь будет служить на атомоходах?
-- Да, страшно. При таких авариях защиты нет.
-- Как бы вы предложили поступить нам с экипажем «тройки»?
-- Дать месяц отдыха и растасовать по другим экипажам. Больных комиссовать.
-- Так и поступим, -- сказал Касатонов, повернувшись к Лобову.
-- Спасибо, доктор, отдыхайте, -- отпустил меня Касатонов.
Я вышел из каюты, а следом за мной вышел Холостяков. Взяв меня под руку, он тихо сказал, что меня и еще пятерых решено представить к званию Героя. Я поблагодарил прославленного моряка, хотя, по своему опыту, очень сильно сомневался, что так и будет. И не ошибся. Ни Холостяков, ни сам Касатонов еще не знали, что в недрах их комиссии зреет обидное для флота «особое мнение»...
Допросив с пристрастием членов экипажа, политработники и особисты выудили у кого-то из матросов признание, что на лодке имели место случаи курения. Нашлось и доказательство: докладная одного старшины и протокол комсомольского собрания, где осуждалось курение на лодке. Логика была простая: раз курили, значит, сами подожгли. Нет вам почестей, нет сочувствия...
На самом же деле причиной пожара (потом это подтвердила экспертиза) была течь в системе гидравлики первого отсека. Под большим давлением, как из пульверизатора, микроскопические капельки веретенного масла мгновенно заполнили облаком весь отсек, и, как только они соприкоснулись с пластинами регенерации воздуха, произошел взрыв и начался объемный пожар. Французские подводники так неоднократно горели, пока не поумнели... Наши конструкторы, по-видимому, об этом не знали и только потом, потихоньку, заменили веретенное масло на негорючую кремнийорганическую смесь марки ПГВ.
Похоронили наших несчастных товарищей на окраине поселка Заозерного. В большую братскую могилу установили 39 наскоро сколоченных гробов с фотографиями моряков. Но я точно знал, что большинство опознать не удалось, так и ушли они в землю... Для прощания выстроилась в каре вся дивизия, пришли почти все жители военного городка с цветами (невесть откуда взявшимися в это время года). Много было детей. Над седыми заполярными сопками долго кружилась мелодия траурного марша. Потом на братской могиле был установлен безымянный памятник с лаконичной надписью «Подводникам, погибшим в океане 08.09.67 г.».
Спасшего лодку командира Степанова и его замполита Д.А. Жиляева скромно наградили орденами Красной Звезды. Больше никто не получил от Родины ни слова благодарности. Экипаж растасовали. Многих офицеров перевели служить на Большую землю.
Для меня эта шестая по счету и последняя на Севере аварийная эпопея закончилась переводом на Черноморский флот. Спустя два месяца по прибытии в Севастополь я обратился за разрешением направить в ЦК КПСС документ с моим личным анализом аварии и предложениями о том, какие изменения надо внести в подготовку всех экипажей на случай повторения подобных аварий. После долгих отказов я получил разрешение, и засекреченный доклад ушел в ЦК. Через пять дней меня вызвали в штаб флота для разговора по ВЧ с членом Военного совета В.М. Гришановым. Он сказал, что по поручению военного отдела ЦК моя записка будет рассмотрена Военным советом ВМФ для принятия практических мер.
Потом я понял, а еще позже узнал достоверно, что никаких мер не было принято, и спустя два года при аналогичном пожаре в Бискайском заливе погибла атомная подлодка К-8, на которой я начинал службу врачом в 1958 году.
Рассказывал полковник медицинской службы И.А.МАЗЮК
ЗЫ Еще есть здесь (http://flot.com/blog/historyofNVMU/1256.php?print=Y)
Игорь Мазюк, 1932 года рождения, зарегистрирован в г.Севастополе по адресу ул. Силаева, д.7 кв.32. Родился в г. Новочеркасске, РФ. 24.01.1932 года.
8 сентября 1967г, в момент аварии в Yорвежском море, ему было 35 лет. Теоретически, он мог бы быть в тот момент на месте, возраст допускает. Однако, он не был членом экипажа. что автоматически делает его участие в мероприятиях по ликвидации аварии в высшей степени сомнительным.
Сам документ, который он демонстрирует в качестве доказательства своей версии у меня так же вызывает весьма существенные сомнения.
http://i044.radikal.ru/0910/27/bc78341b1a86.jpg
Так, например, оценивая само исполнение документа, видно, что исполнен он на пишущей машинке, что в 2006 году, смотрим дату составления документа, в высшей степени сомнительно.
Сам текст так же стоит отметить особо.
"8 сентября в Норвежском море в войсковой части 60060 (атомная подводная лодка) произошёл пожар в I и 2 отсеках". После этого можно выкидывать сей "документ" в сортир. Так не пишут. В официальном документе могут указать что угодно, но не глупую расшифровку (атомная подводная лодка). То есть, могут указать номер в/ч, бортовой номер, Могут написать АПЛ "Ленинский комсомол". В данном случае уровень изготовления документа - школа для дебилов, первый класс, вторая четверть.
Я понял, что сейчас речь идет уже не о наших жизнях, а о последствиях несанкционированного ядерного взрыва в международных водах. Ведь кроме атомных торпед, на лодке - два огромных ядерных реактора.
Ересь в клинической стадии. Он засрал весь тырнет своим бредом.
Yeti-44, многие военные сайты не являются узкопрофессиональными. Так что и там можно встретить рафинированный бред. Например, я ничего путного не смогу сказать на сайте профессиональных военных лётчиков. Я даже в надводных кораблях, хоть и флотский абориген, как-то не очень... Я их как цель оцениваю... Так что на флотском сайте встретить бред про АПЛ, это вполне в духе...
На часах -- полтретьего ночи. Через 15 минут я, флагманский врач дивизии, уже сидел в дежурной машине вместе с комдивом Героем Советского Союза контр-адмиралом Игнатовым Николаем Константиновичем, его заместителем по электромеханической части инженер-капитаном 1 ранга Зарембовским Вячеславом Леонидовичем и представителем Особого отделаСтранно, что отсутствовали Капитан Галактики и Маршал Созвездия. И вся остальная шлоебень в количестве 100 человек (человек ?). Тем более - АЖ через целых 15 минут... Непростительная задержка...
Пишет, механики и т.д. испугались. Бред. При аварии если будешь много думать, херня выйдет. Всё на рефлексах. Это потом, когда всё будет нормально, проглотив шильца стаканчик, отойдёшь, на жопе будет шевелиться шерсть...
Если бы механики пугались всяко разных аварий - половина флота давным давно бы утонула..
Человек, находящийся на вахте в машине психологически готов к любому развитию событий...
Здесь можно посмотреть наше краткое расследование (http://forum.sevastopol.info/viewtopic.php?f=11&t=184565)
Хм, на РПФ этот деятель вроде не проявлялся.
"Механики испугались" - это вообще, бля, пиздец... Когда горит - пугаться некогда.
Ага. волосы на жопе будтут шевелиться потом... После аварии, и после принятого шила...
А мы раз минут 40 тупо ржали - когда уже вентилировались и вылезли покурить. Смех без причины. 40 минут. И идиотов не было - просто пожар в третьем потушили.
у мну в шестом был... после приемки...писец...без последствий...
Юрист, ну разрядка наступает очень так неожиданно. Только что был полностью мобилизован, адреналину - на десятерых, смерть за руку подержала и вдруг отступила. И тогда начинает отпускать... А вечером пьешь шило - и не берет все равно...
Мне вот только одно зверски интересно. Кому могла прийти в моск зверская мысль, что Медвепуты читают "Флот Украины"?
Медвепуты не читают точно. Читают те, кому положено. Уверен, что в обзор значимых событий на стол ДАМ не попало. А вот кому надо - попало.
А по сути - я хрен поверю, что это мурло зашло в числе первых в составе аварийной партии в выгоревший отсек. Вообще, если я найду своего однокашника - Олега Фалеева - там можно полную картину прояснить, ибо его батя как раз там тогда был - даже фильм какой-то у нас снимали про "Ленинский..."
Я в принципе не верю во флагманских специалистов в ЛЮБЫХ аварийных партиях.... Во-первых, им там не место. Во-вторых, кто лучше корабль знает, аборигены, или с улицы? На Севинфо мы провели расследование. Там подробно разобрали и "документ", который он предъявляет...
Юрист, в описаной ситуации на корабль придет кто?- правильно, те же командир отсека, механик, командир дивизиона живучести с АНАЛОГИЧНОГО проекта! и никто иной! Блядь, что делать НЭМСу твоей, 45-й дивизии в случае аварии на 971, если он знает РТМ?(Я не помню, кто у вас там был в 94-95 годах))) Ну да это хуй с ним - а что делать доктору в УЖЕ выгоревшем отсеке??? Его дело на втором борту пострадавших осматривать, с дозиметрами и прочей хуйней химик со второго борта пойдет, если свой не выжил. Я почитал эту херь - про Лицу с грибочками и запахами, загоревшими женами офицеров и прочую хрень... Ну пиздец, без этого БС в стране не существовало... Бля, попробую поискать Фалеича...
Ладно... Я спать пополз... Кстати, в мё время пр.971 был в 45-й, а оставшиеся пр.671 были переданы в 10-ю. Я про то и говорю, что притащат таких же с другого борта, а не левых... Я же, например, реально, устройство кроме пр.971 других то и не знаю. Так, в общих чертах чтобы совсем дураком не выглядеть. Ну, с практики на Севере ещё пр.671 в мозге остался, не заблужусь, однако. это всё не то...
Ну, вообще-то и я о том же. Каждый должен делать свое дело. Вот представить замполита в перовм - это страшный сон, бля. А ведь они рулить пытались...
а поведение зама на борту изучает наука - паразитология.
Powered by vBulletin® Version 4.2.2 Copyright © 2025 vBulletin Solutions, Inc. All rights reserved. Перевод: zCarot