06.01.2009 г. Лицо преступности – 2009
Как изменится лицо украинской преступности в наступившем году? Оно ведь неизбежно должно измениться. Потому что экономический и политический кризис неизбежно ведут к изменению преступности. Потому что в перманентно-кризисном состоянии находятся и украинские правоохранительные органы и пенитенциарная система. Потому что преступность меняется вслед за обществом, а иногда даже опережает эти изменения. Появятся ли новые формы организованной преступности? И как будут с ней бороться органы по борьбе с такой преступностью? Мы очень сомневаемся что сейчас в стране кто-нибудь озабочен ответами на эти вопросы. И это можно понять, но не извинить. Текучка – текучкой, но если у правоохранительного органа или спецслужбы нет способности анализировать, прогнозировать и вырабатывать стратегию – это значит, что они никогда не смогут бороться с преступностью, а будут лишь убирать трупы с мест преступлений.
Хотя, нельзя сказать, что, к примеру, МВД не пытается реформировать некоторые свои структуры. Связано ли это с предчувствием больших перемен или же просто с желанием обезопаситься от политических ротаций? Судите сами. Для начала, материал Александры Примаченко из последнего номера «Зеркала недели».
Какой УБОП нам нужен?
Автор: Александра ПРИМАЧЕНКО
Серьезные гарантии независимости спецподразделений по борьбе с организованной преступностью МВД, позволяющие не только вернуть былую мощь УБОП, но и выйти на качественно иной уровень работы — к такому результату может привести принятие нового закона. Его проект, касающийся усовершенствования правовых основ борьбы с организованной преступностью и коррупцией, предусматривает вертикальное подчинение таких спецподразделений. То есть областные структуры УБОП будут подчиняться непосредственно Киеву, а не областным руководителям ГУМВД, как сейчас. Это должно минимизировать влияние местных органов власти на спецподразделения. Руководитель ГУБОП будет назначаться сроком на пять лет (нынешний за время независимости Украины уже десятый). Предлагается также включить в структуру УБОП следственные спецподразделения.
Для того чтобы понять, заинтересован ли во всем этом кто-нибудь еще, кроме УБОП, начнем издалека.
В общественном сознании утвердилась мысль о том, что правоохранительные органы работают на кого угодно, только не на рядовых налогоплательщиков. Что касается непосредственно УБОП, то известно, что он может быть не только мощной и действенной структурой, но и особо опасной. Мы помним, как УБОП первой половины 90-х сумел загнать в нишу организованную преступность, как он же занял ее место, перекрышевав оставшийся бесхозным бизнес. Его действующие сотрудники стали дружить семьями и вести дела с теми, кого еще вчера укладывали лицом на асфальт.
Специалистам известно больше, но и мы можем утверждать, что количество выходцев из УБОП, организовавших, возглавивших и просто вошедших в состав преступных группировок, успешно действовавших не один год, — впечатляет. Мы говорим о сотрудниках, которые фигурируют в материалах уголовных дел. А ведь латентность деятельности такого рода группировок гораздо выше, чем у «дилетантов», не посвященных в тайны борьбы с организованной преступностью. «Бывшими» сотрудниками менты становятся преимущественно после задержания, а до этого момента активно используют свои связи и служебное положение в преступных целях.
Руководители всех рангов зачастую уходят из этой структуры в отставку хорошо обеспеченными людьми— и речь здесь вовсе не о льготной пенсии.
Почти все это в той или иной мере можно отнести к правоохранительной системе вообще. Но если мы собираемся усиливать УБОП, стоит подумать, как нам укрепить правоохранительную структуру, а не создать еще более мощную легализированную группировку. Сделать так, чтобы общество имело меньше обоснованных претензий к правоохранительным органам, а государство создало хотя бы минимальные возможности для их нормальной деятельности, начиная с УБОП. На этот раз мы не будем касаться вопросов финансового, материально-технического обеспечения, а остановимся лишь на тех аспектах, которые не требуют значительных материальных затрат.
Первый вопрос — это вопрос личной ответственности каждого сотрудника. На этом пути начать нужно с малого. Автора этих строк поразил факт, поведанный сотрудниками спецархивов. Оказывается, у нас сложилась удивительная традиция. Каждый руководитель УБОП (как и остальных милицейских подразделений) непременно вызывает сотрудников архива и поручает найти какой-нибудь предлог для уничтожения оперативных дел. И эти дела, часть которых вообще надо бы хранить бессрочно, уничтожаются спустя три-пять лет после передачи в архив!
Мы можем изучать историю, обращаясь к документам царской охранки, сохранившимся по сей день. А ведь нынешние оперативные дела — это, кроме всего прочего, уникальные хроники нашего времени, которые тоже могут быть интересны кому-нибудь в будущем. Но современные милиционеры тщательно заметают следы. Они хотят спокойно уходить в отставку и не думать, что при какой-нибудь новой власти бумаги, под которыми стоят их подписи и которыми они нередко документируют собственные служебные преступления, могут стать приговором. Так что для них это не архивы, а компромат.
Положить конец такой практике несложно, и для этого не требуется никаких дополнительных бюджетных средств. Просто архив должен быть неприкосновенным. Ну а ссылки на то, что таким образом берегут от рассекречивания агентов, никого не должны вводить в заблуждение.
Как и в любом другом деле, определяющим фактором в борьбе с преступностью являются кадры. Если мы говорим о возрождении элитных подразделений, то следует выбирать лучших профессионалов, а не кивать на то, что милиция — плоть от плоти народа, и мы ее слепили «из того, что было».
Сегодня же УБОП — излюбленное место для построения карьеры разных деток — генеральских, губернаторских, прочих пап-миллионеров. Их юные отпрыски, конечно, оседают исключительно в «экономических» отделах. Толку от них, как правило, не много, если говорить об интересах службы.
А ведь раньше, во времена специализировавшихся на борьбе с оргпреступностью «шестерок» (бывший шестой отдел), в УБОП нельзя было попасть, не имея серьезного оперативного стажа. Да и в МВД тогда приходили в звании не ниже майора. Сегодня в центральном аппарате запросто может работать старший лейтенант, по долгу службы выезжающий учить уму-разуму профи, не один десяток лет посвятивших борьбе с оргпреступностью, например, где-нибудь в Одессе. Им даже врожденное чувство юмора не помогает нормально воспринимать такие визиты.
Еще что касается кадров. Сегодня назначают на любые должности, не обращая особого внимания на заключения, подготовленные службой внутренней безопасности. В ВБ на сотрудника может быть «красная карточка»: везде, где только можно, вернее — нельзя — состоял, участвовал, замешан и подозревается. Но его назначают на руководящую должность.
Из достоверных источников известно, что сегодня практически не принимаются во внимание и заключения врачей. То, что ты регулярно принимаешь наркотики — твоя личная проблема или радость, но вовсе не противопоказание для несения службы. К сожалению, это не гипербола.
Сотрудники внутренней безопасности… боятся вбивать в базу подобные данные на коллег. Потому что никакие объективные характеристики сегодня не становятся препятствием для того, чтобы занять в МВД ответственный пост. И завтра тот, о ком ты тут собирал материалы, станет твоим непосредственным начальником со всеми вытекающими последствиями.
Сколько там у нас регулярно принимающих наркотики — на руководящих должностях и на оперативной работе — приблизительно известно только ведомственным докторам да внутренней безопасности МВД. Хотя это давно уже касается не их внутренней, а нашей с вами безопасности.
Необходимо также ввести проверку на полиграфе личного состава УБОП — начиная от склонности к нарушению закона и заканчивая материальным положением, в том числе близких родственников. А те грамотные милиционеры, которые считают, что это нарушение прав человека, должны либо осознать, что они работают в очень специфической структуре, либо отправляться куда-нибудь в другое место. Ну а назначаемый на пять лет руководитель со своими замами должны проходить такое тестирование в первую очередь, возможно, в присутствии должностных лиц других ведомств. Руководство ГУБОП должны проверять не только без всяких скидок, но с особым пристрастием. Результаты этой проверки не должны быть засекреченными. Они ж и так люди публичные. И не бедные.
Нужно обязать сотрудников спецподразделений поголовно проходить регулярное медицинское освидетельствование, сдавая все необходимые анализы. И тот, кто принимает решение оставить в строю коллегу, в крови которого обнаружены, например, наркотики трех видов, должен знать, что он рискует.
С другой стороны, сегодня не существует организованных преступных группировок (мы не говорим о банальных бандах) без серьезных коррупционных связей. Чтобы противостоять этому злу, должна быть мощная профессиональная структура, сотрудники которой максимально защищены от любого незаконного влияния.
Как и указано в проекте закона, руководство УБОП не должно меняться по причине смены Кабмина. Совершенно логично вертикальное подчинение, как и назначение руководителя ГУБОП сроком на пять лет. Ведь, по правде говоря, оперативная разработка серьезной преступной группировки может длиться не только полгода, как скромно утверждают генералы, боясь непонимания и исходя из требований закона, а год и больше. В то время как смена руководства в наших условиях способна свести к нулю всю кропотливую работу. Но предусмотренного законом явно недостаточно.
Нужно защитить сотрудников, распутывающих сложнейшие дела, от популярного нынче метода борьбы с несговорчивыми ментами, которых таскают по судам за мало-мальскую провинность пятилетней давности. И когда в какую-нибудь районную прокуратуру или суд поступают бандитские деньги, сотрудника милиции не спасает даже публичная поддержка министра и генералов. («ЗН» писало о подобных случаях, в том числе о деле майора В. Петрунько, старших лейтенантов В. Егорова, И.Негоды и др.). Поэтому право привлекать к ответственности сотрудника УБОП должна иметь прокуратура определенного уровня, а не все, кому не лень и деньги нужны.
Почему бы не вменить в обязанность соответствующего должностного лица (прокурора) передачу материалов дела сотрудникам, например, из другой области, если есть соответствующий рапорт местного руководства УБОП? Ведь даже если вывести спецподразделения из подчинения местной милиции, в обозримом будущем они все равно будут зависеть от местной власти из-за тех же квартир, например.
Все эти моменты, о которых говорилось выше, должны быть урегулированы законом — его нарушить все-таки немного страшнее, чем подзаконные акты или ведомственные инструкции, еще и снабженные грифом секретности.
Так соответствует ли интересам общества ощутимое усиление УБОП? Несомненно — да, особенно ввиду очевидного ухудшения криминогенной обстановки. Но только если эта реальная власть и очень большие возможности будут сопряжены со столь же реальной, неотвратимой личной ответственностью каждого, кто давал присягу.»
"Зеркало недели"
(продолжение следует)
«ОРД»
