Цитата:
Он славный парнишка. Глаза большие, по-детски удивленные, смешливая симпатичная рожица, добрая улыбка до ушей. Таких балуют любящие матери, такими втайне гордятся суровые отцы. 11 декабря прошлого года этот славный мальчик с «розами» фан-клуба «Спартак» стоял на Манежной площади и скандировал: «Россия для русских!» Свое имя он просил не называть. Еще одна просьба — не спрашивать о семье. Я честно соблюдаю правила игры и сохраняю стиль его речи.
— Мы тогда собрались около той остановки, где убили Егора Свиридова. Почтить его память. Ну, там, свечки, шарфы, разговоры. Потом решили мирный марш устроить до Манежной площади. Но только без всяких драк. Где-то в середине пути в толпу влились другие организации типа националистов, нацистов, фашистов, расистов. Мы все по одной теме боремся, только каждый разными способами: кто-то убивает, кто-то дерется, кто-то просто изгоняет лиц нерусской национальности. И никто против-то не был, что они влились в нашу толпу. Одна семья, можно сказать…
— А вы сами били кого-то?
— Да, избивали нерусских, которые там были. Ну, это уже все: толпа пошла творить правосудие, ее уже никто не обуздает. Я сам поддерживаю то, что начали избивать. Наше правительство не может с ними справиться. Это неуважительно к людям, к такому слою общества, как фанаты, и это недооценено все. Мало кто знает, что может сделать большая толпа людей. Тем более фанатов…
.....
— Русские люди не способны на то, чтобы убивать просто так. Русские люди способны покалечить, проучить кавказцев, ингушей и всех остальных детей гор. Слишком много приезжих в России. Половина едет на заработки, потому что там работы нет. Таких не то что уважаешь, но с пониманием к ним относишься. А остальные, вот эти шпингалеты, которым по восемнадцать лет, — они сюда рвутся, чтобы потанцевать лезгинку в людных местах и побить русских. Россия — многонациональная страна, поэтому они сюда прутся. Они испокон веков сюда перлись.
Наше богоугодное правительство разваливает нашу Россию. Им на это все наплевать. Они набивают себе карманы и не смотрят на то, что делается с народом. Жириновского надо к власти. Как он говорил — если я буду президентом, вы забудете, что такое Северный Кавказ. Скинут туда пару бомб — и все. Кавказцы приезжают сюда и творят свой порядок. И с этим как-то надо бороться. При Сталине это, кажется, было, когда за сутки вычистили всю Россию от нерусских, от приезжих. Да, это война. Мы берем в свои руки власть и вершим правосудие сами. Никого не слушая, только сами…
.....
— Сейчас я уже за войну. В закон я уже не верю. После Манежной площади я не вижу, чтобы что-то изменилось. Так же убивают и не дают свободу слова. Нас не слышат. По-другому мы уже не можем. В колледже у нас все ребята по одной теме, все фанаты. И ясно уже только одно: все уже просто не видят смысла что-то правительству доказывать, все уже тупо хотят войны, просто убивать, и все. Ну не видят люди другого выхода, люди боятся.
— А как ты начал об этом думать?
— Есть такие же люди, как и ты, они могут поделиться своими мыслями. Ну, литература, естест¬венно, «Майн кампф». Очень интересная книга. Ну, еще то, что выложено в интернете, всякие рассказы, мысли людей. Это же складывалось года три-четыре. И вот сейчас я могу сказать, что у меня есть твердая точка зрения, которую во мне не покачнуть никак. Это вся моя жизнь, то, на что я положил ее.
Да, я очень часто размышляю и высказываю свою точку зрения людям. Да, я также готов взять в руки нож и применить его, если ко мне пристанут. Я воин, потому что я готов за свою родину поднять руку или оружие.
В нашем рецепте национализма не хватает одной очень важной составляющей, а именно окружающей среды. Вопрос о национальных различиях висит в обществе как фигура умолчания. С одной стороны, есть заведенные еще с советских времен правила хорошего тона: вопрос о национальности в приличном обществе не поднимается. С другой стороны, достаточно выйти на улицу, чтобы понять: он уже давно поднят.
С одной стороны, мы говорим о гуманизме и любви к ближнему. С другой стороны, бедные таджики метут улицы, а некоторые гордые лица разъезжают на «лексусах».
С одной стороны, мы все равны. С другой стороны…
А подростки, между прочим, не полные идиоты. Если им предлагают решить вот такое таинственное уравнение со многими неизвестными, они довольно быстро справляются с задачей.
«Знаете, — сказала мне как-то знаменитая преподавательница истории Тамара Эйдельман, — я стала замечать в последнее время, что, если ребенок пытается думать самостоятельно, он обязательно приходит к идее фашизма». Почему? Тамара Натановна не знает ответа на этот вопрос. Не знают его и специалисты, занимающиеся подростковой психологией. Ведь национализм — лишь одна из многих возможных форм подростковой агрессии. Необходимость разделить мир на своих и чужих вовсе не предполагает обязательно разделить его по национальному признаку.
— Понимаете, — разводит руками директор центра социально-психологической адаптации и развития подростков Вячеслав Москвичев, — это мы, взрослые, сами создали для подростков эту самую нишу национализма. Мы сами их позвали сыграть в эту игру. Мы сами произнесли это слово — «национализм». Старушки у подъезда, акции «России молодой», криминальная хроника, сайты всяких патриотических организаций — это не где-то шепотом говорится. Это детям в уши льется каждый день.
От себя добавим: уши есть не только у подростков. Походите по популярным блогам в «ЖЖ». У сотен и тысяч вполне интеллигентных взрослых граждан после событий на Манежной площади в дневниках появились свои собственные коллекции портретов «плохих кавказцев». Фигура умолчания рухнула. Правила хорошего тона сменились на диаметрально противоположные. Гордиться собственной ксенофобией стало круто.
На рядовом тренинге для восьмиклассников я услышала математически четкий ответ на вопрос, который никто ребятам не задавал:
— Мы русские, — сказали дети почти хором. — Мы все здесь русские.
Только что эти самые дети горячо и жизнерадостно переругивались друг с другом и были вполне разношерстной толпой забавных индивидуумов. Но теперь это была сплоченная и затаившаяся масса. Никаких различий не было. Не было сложности характеров, мук совести, стыда, застенчивости. Масса враждебно смотрела на психологов, чьи лица хранили на себе следы не только русских кровей.
— А кто не русские? — попытались разобраться психологи.
— Евреи, кавказцы, таджики, — четко перечислили дети.
— А я вот наполовину еврейка, — призналась одна из ведущих, с которой ребята только что играли в какую-то игру.
— Евреи все жадные, нечестные, им верить нельзя, — дружно квалифицировали дети.
Психологи не стали развивать тему. В конце концов, тренинг был не про то. Но если бы ведущие продолжили разговор, они услышали бы весь набор самых пошлых национальных мифов, блуждающих в темных глубинах нашего с вами общества. И не надо говорить, что лично вы эти мифы не разделяете. Дети посмотрели бы на вас теми глазами, которыми они довольно часто смотрят на взрослых. Глазами, в которых читалась бы одна простая мысль: мы вам не верим. Это и есть то, что их объединяет.
.....
— Что ты ценишь в людях?
— В людях? Ну, это, естественно, любовь к ближним, все самое хорошее и самое ценное, что можно взять от человека: доброта, любовь и трезвость ума. Мне интересно общаться с теми людьми, которые могут о чем-то поговорить, у которых есть какая-то своя точка зрения и какая-то своя мысль в жизни.
— Скажи, а тебе кавказцев не жалко?
— А им не жалко нас?
— Но кто-то же должен быть умнее.
— Здесь уже речь не идет о том, умнее ты, не умнее. Здесь кровь за кровь, и все. Умнее надо было быть раньше, и точно не нам, потому что мы находимся на своей территории и мы защищаем свою страну.
— Мы находимся на территории страны с огромным опытом цивилизации, государственности, культуры…
— Ну, сейчас уже другие моральные ценности у людей пошли. На данный момент я вижу очень мало людей, которым нравится ходить по музеям и что-то для себя новое узнавать. Большинство молодежи сидит во дворах на лавочках и пьет пиво. Ну не вижу я того, что мы культурная страна, что у нас культурная столица. Здесь правит пафос, деньги, известность. У меня создается ощущение, что если мы упали на уровень ниже, то надо уже падать на самый низший уровень и с этого низшего уровня закладывать новый фундамент и строить, строить, строить это общество снова. И уже не повторять тех ошибок, которые были. То бишь создавать другую цивилизацию. Но Жириновского все равно в президенты.
