Открытые письма бывшего заместителя председателя Совета Церкви Объединения в России Льва Семенова к рядовым членам Церкви Объединения (в надежде, что эти письма окажутся полезны не только им)
Не хочу, братия, оставить вас в неведении...
Римл. 1:13
Вместо предисловия, или Зачем понадобились эти письма
Поясню вначале заголовок моего обращения, а также смысл подзаголовка. Каждый из вас, кто неоднократно собирался на воскресные службы Церкви Объединения, хорошо знает, как любят напоминать ее проповедники, начиная с "самого" доктора Сука, слова Св. Апостола и Евангелиста Матфея: "итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби" (Матф., X, 16). Внимательно слушавшие помнят, что этот призыв приводился главным образом лишь ради его первой части, при этом интонация и контекст не оставляли сомнений, что речь идет не столько о мудрости, сколько о хитрости. Потому-то и поставил я в заголовок слова из Священного Писания, обличающие тайное лицемерие. Вот это место подробнее: "Хорошо ли будет, когда Он испытает вас? Обманете ли Его, как обманывают человека? Строго накажет Он вас, хотя и скрытно лицемерите. Неужели величие Его не устрашает вас, и страх Его не нападает на вас? Напоминания ваши подобны пеплу; оплоты ваши - оплоты глиняные. Замолчите предо мною, и я буду говорить, что бы ни постигло меня" (Иов. 8:9-13).
Эти слова праведного Иова мне хотелось обратить не к вам, рядовые русские муниты (что за причудливое сочетание, не правда ли!?), а к тем, кто проповедует вам, кто руководит вами, претендуя на роль духовного поводыря и пастыря тех, кто теми или иными путями оказался затянутым в секту Муна. Я обращаюсь к ним потому, что это их неусыпными стараниями все вы находитесь ныне в зоне глухой информационной блокады; даже те, кто живет в своих родных семьях, не говоря уже о переселившихся в так называемые центры, где "старшие братья" не оставляют вас своей опекой денно и нощно. (Если у кого-то вдруг появилось намерение мне возразить, ответьте сначала, положа руку на сердце, давно ли в последний раз вы посещали филармонию или театр по своему собственному желанию и выбору? А библиотеку? А хороших давних друзей? А когда у вас была возможность с головой уйти в интересную умную книгу? Вы понимаете, что я имею в виду не "Принцип Объединения в основных чертах", "Божественный принцип" или речи Муна - "отца", как вас приучают или уже приучили называть его. Наконец, есть ли у вас возможность просто поехать в парк или в пригород одному или вдвоем-втроем и побродить, помечтать о чем-то своем? Извините, что невольно поставил вас в неловкое положение, задавая вопросы, на которые у всех вас, увы, существует только один ответ - нет, нет, нет...)
Не составит мне труда и обосновать мой тезис об информационной блокаде. Для начала попробую сделать это на собственном примере. В свое время, когда, после длительной проверки - об этом отдельный разговор, - я был допущен мунитским руководством к широкой публичной деятельности от лица Церкви Муна, передо мной не стояло проблемы, как обратиться непосредственно к любому из вас, чтобы быть услышанным. Вы посещали мои проповеди на воскресных службах и семинарах в Москве, в Прибалтике и Крыму, слушали мои выступления на различных мероприятиях в Санкт-Петербурге, Минске, Казани, Элисте, Нальчике, а кто-то, возможно, и в Софии, Будапеште, Сеуле и других экзотических местах, смотрели подготовленные профессионалами Центрального телевидения по спецзаказу мунитов видеофильмы с моим участием (сколь усердно демонстрировали их вам по городам и весям СНГ и стран Балтии, могу судить, вспоминая, как неожиданно окликали меня, встретив в Москве, многие из вас - незнакомые лично ранее, но узнавшие по этим видео), слушали мои выступления по радио или смотрели их по ЦТ, в том числе в "Третьем глазе" или не менее популярной передаче В.Познера "Мы", видели мои обращения к читателям первых двух номеров мунитского журнала "Родник надежды" и т.д., и т.п.
Сегодня же все изменилось. Точнее - не сегодня, а 14 октября 1996 г., когда я, придя внутренне к решению о разрыве с мунизмом, официально известил об этом руководство Движения Объединения в письменном заявлении доктору Суку. С тех пор у меня ни разу не было повода сожалеть об этом. Наоборот, в ту минуту, когда я навсегда закрыл за собой дверь офиса на Чистых прудах, я ощутил чувства необычайного облегчения, подлинной свободы и независимости, основательно подзабытые мною за предшествующие шесть с лишним лет. Тут же я проинформировал международную религиозную общественность о своем выходе из Церкви Объединения и всех других проектов Движения Объединения (не скрою, что реакция представителей разных конфессий на мой шаг была самой ободряющей и исполненной понимания).
В первые дни после ухода мне было показалось, что я сделал все необходимое и могу теперь спокойно забыть об этих годах моей активной мунитской деятельности. Однако, вскоре я обнаружил, что прошлое не перечеркивается одним, пусть даже самым решительным поступком. С каждым днем меня все более начинала тревожить мысль о своей вине перед теми, кто, прислушавшись, быть может, именно к моим словам, сам потом оказался в секте. Мое беспокойство возрастало по мере того, как факт за фактом я убеждался в том, что число людей, так или иначе узнавших о сделанном мной религиозном выборе, приведшем к разрыву с учением Муна, неизмеримо меньше тех, кто знал меня до этого в качестве "главного лектора и идеолога мунизма в России" (титул, которым некогда я был "награжден" в одной из публикаций на страницах газеты "Известия"). Тогда я предпринял еще одну попытку достучаться до более широких кругов, поместив в 1997 г. в областных газетах "Православная Тверь" и "Караван" свое заявление для средств массовой информации, направленное затем в "Метафрасис", известный информационный бюллетень по вопросам религиозной жизни. Как же усилилась моя озабоченность, когда в ходе своих новых встреч в Москве с представителями религиозных кругов и светскими религиоведами уже в 1998 г. я вновь столкнулся с тем, что многие лишь в беседе со мной впервые узнавали о том, что я давно порвал с Церковью Муна и дал в печати определение мунизма как псевдохристианской религии, не имеющей по своей вероучительной доктрине и обрядовой практике решительно ничего общего с христианством, а потому и не обладающей правом рядиться в христианские одежды.
Окончательно меня поразили беседы с теми лицами, которые, как я отлично знал по прежним временам, самым непосредственным и регулярным образом общались с мунитским руководством России. В беседе с одним московским профессором мне случайно стала известна та версия, которую лидеры мунитов, оказывается, изобрели для объяснения внезапного исчезновения с горизонта Церкви Объединения в России "второго лица в церкви", каковым формально я считался по существующей табели о рангах (то, что в действительности статус заместителя председателя Совета Церкви Объединения в России, как впрочем и председателя, да и самого Совета был чисто опереточным, вернее - марионеточным, тоже тема для особого разговора). Версия мунитских вожаков была такова: Лев Семенов в связи с большой загруженностью университетской научно-педагогической работой попросил перевести его из офиса Церкви Объединения в Москве в Тверь, где он, якобы, продолжает трудиться на благо мунизма (??!)... Видимо, на моем лице отразилось такое недоумение и негодование, что мой собеседник, сообразив, что невольно поставил своих высокопоставленных информаторов из мунитских кругов в затруднительное положение, нечаянно выдав их "тайну", смутился и переменил тему разговора. Когда же я, обратился к председателю Совета Церкви Объединения Константину Крылову и напрямую выразил ему свое возмущение такой наглой ложью, он, будучи по натуре человеком совестливым, но вынужденный "дудеть в дуду" своих мунитских патронов, краснея, пояснил, что, в самом деле, истинной информации о моем разрыве с мунизмом рядовые члены церкви не получили, и попытался тут же "утешить" меня тем, что "самые близкие люди" (ко мне? к нему? к подлинному руководству церкви?) "все знают"...
В очередной раз убедившись в лукавстве лидеров мунизма и осознав, что никогда не смогу добиться от них передачи вам правдивой информации о своем решении, я стал искать пути докричаться до вас. Так родилась идея этого обращения. Теперь у меня появился шанс, что узнаете обо всем и вы. Однако только в том случае, если этой публикации удастся случайно прорвать ту глухую стену информационной изоляции, которой вас тщательно окружили "старшие братья". Вот почему жанр моего обращения обозначен как "попытка открытого письма". Не уверен, что его путь к вам будет простым и легким. Но под лежачий камень вода не течет... К тому же мой горький опыт может пригодиться многим другим россиянам, предохранив их от мунитских сетей.
Разумеется, мои тревоги после ухода от мунитов не сводились лишь к вопросу информированности остальных людей, втянутых в эту секту. Я начал понимать, что полный мир в моей душе не может наступить раньше, чем я попытаюсь смыть с нее грех своего вероотступничества.
Надо пояснить, что здесь все осложнялось тем, что, с канонической точки зрения, я мог формально не считать себя отступником от Православия, поскольку я не был крещен в детстве (родился я в 1945 г. в семье учителей и врачей, а жившие тогда знают, как было запугано большинство интеллигенции безбожным атеистическим государством). Тем не менее, совесть не позволяла мне успокаивать себя этим обстоятельством. На то были свои причины. Еще в далеком мае 1963 года, мне, семнадцатилетнему, впервые попало в руки Евангелие, бережно (и тайно) хранившееся в моей семье с дореволюционных времен. Нет сил описать то потрясение, которое принесло мне при первой встрече Слово Божие, изложенное в книге с золотым тиснением на сафьяновом переплете и с двумя колонками параллельного церковно-славянского и русского текста. Уже тогда явилась горячая мечта принять крещение и посвятить себя служению Русской Православной Церкви.
Следуя тяге глубже изучить историю христианства, я и поступил в 1965 г. на исторический факультет Казанского университета с единственной (и осуществленной) целью - заняться историей первых веков христианства и обрести тем самым статус религиоведа, стать церковным историком (хотя бы светским). Я упоминаю о своей религиоведческой профессии - в прошлом и ныне - без особого смущения. Хотя, как известно, религиоведение в советский период было сведено к ущербному как в научном, так и в нравственном плане "научному атеизму", мне тем не менее повезло по крайней мере в одном - моя диссертация писалась не на философскую тему, а по истории древнего мира, что позволило мне как антиковеду даже тогда - диссертация была защищена в 1982 г., еще в "брежневскую эпоху" - по возможности максимально дистанцироваться от "зубодробительного" атеизма, а впоследствии, уже обладая ученой степенью кандидата исторических наук и ученым званием доцента, продолжать потихоньку рассказывать слушателям на своих "атеистических" лекциях о величайшем значении Библии, об историчности Иисуса Христа (в пору фактического господства так называемой мифологической школы, объявлявшей Христа плодом вымысла, приводить неоспоримые доказательства исторической науки, свидетельствующие о Его земной жизни), об Отцах Церкви и их наследии, - при этом, разумеется, неизменно собирая шишки от ретивых (и бдительных) "воинствующих атеистов", нюхом чуявших во мне всегда идейного "чужака". Здесь есть, что рассказать, но тоже не сейчас.
Итак, даже не будучи еще крещеным, не причисленный официально ни к одной религии, я с юности тянулся душой именно к Православию. Вот почему моя формальная "свобода" от греха вероотступничества не могла принести мне душевного покоя, ибо внутренне я сознавал себя отступником.
И хотя я безмерно благодарен щедрому человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, ибо в ходе совершенного недавно надо мною Таинства Крещения, я (как и каждый крещаемый) умер для прежней греховной жизни и обрел милостию Спасителя новое рождение, я по-прежнему считаю своим святым долгом обратиться к тем, кого я по своему великому упущению, быть может, подтолкнул в объятия сектантов. Если можете, простите меня Христа ради!
Письмо первое. Сколько лиц у "Церкви Муна", как и зачем они используются, или История мунитской осады Московского Кремля
Обратимся к тому, чего так неприятно касаться, но необходимо, поскольку это составляет главную тему моего нынешнего письма. Что, кроме фактора жесткой информационной изоляции, которой подвергаются рядовые члены церкви Муна, дает мне основание обвинять ее лидеров в неискренности, лицемерии, хитрой лжи? Начнем со странного для религиозной организации, если не сказать подозрительного, пристрастия менять свои одежды, надевать различные маски и представать перед обществом под разной личиной - причем проделывать все это порой с молниеносной быстротой, способной сделать честь артисту оригинального жанра, а попросту фокуснику, который забавляет, а то и дурачит публику.
Начнем с первого акта, который открывает спектакль, простите оговорился, я имел в виду первую встречу, на которую мунитские зазывалы стремятся завлечь как можно больше людей (да не всяких, а тех, кто позаметнее или поважнее по своему социальному статусу или имеет перспективу стать таковым в недалеком будущем). Много ли у вас на памяти вводных (ознакомительных) семинаров, в свое время в огромном количестве организумых мунитами, когда будущие участники были бы приглашены на них в открытую - от лица Церкви Объединения? То-то и оно. Даже я, принимавший непосредственное участие в проведении многих десятков подобных семинаров и конференций в качестве их ведущего лектора или координатора, такого что-то не припомню. (Да и меня самого в свое время пригласили на мой первый семинар, организованный на широкую ногу в столице Болгарии в июне-июле 1990 г., от лица не Церкви Муна, а Движения Объединения). Не заставляет ли задуматься то, что инспирируемые и щедро финансируемые церковью мероприятия проводятся почему-то под вывеской, скажем, Международного фонда культуры, Академии профессоров за мир во всем мире, Международного фонда образования, Федерации женщин за мир во всем мире, Федерации семей, Межуниверситетской Ассоциации по изучению Принципа и т.д., и т.д.
Поначалу поиски причин столь загадочного явления кажутся непростыми, но со временем начинаешь понимать, что вся эта калейдоскопически пестрая череда метаморфоз как нельзя лучше помогает лидерам мунитов в достижении целей. Дело в том, что характерной чертой их тактики выступает утаивание истинных намерений, равно как и самой сути мунизма. Для этого очень удобно выступать не в качестве конкретной конфессии (к тому же проповедующей учение, способное оттолкнуть от себя верных последователей всех традиционных религий), а выглядеть общественной организацией широкого общегуманитарного характера, преследующей благие цели и способной вовлечь в свои ряды представителей самых разных стран, народов, религий.
Лишь со временем прибывшие на подобные семинары начинают понимать, что их хозяевами в действительности являются муниты, пытающиеся заинтересовать участников привлекательными лозунгами и искусно вовлечь прямо или косвенно в Церковь Муна. Ведь любой из проектов Движения Объединения, включая, казалось бы, предельно светские - например, от Всемирной ассоциации работников средств массовой информации, Ассоциации за единство Латинской Америки или Международной конференции по единству наук до кружков по изучению восточного единоборства, - фактически являются дочерними структурами Церкви Объединения. Их участники не всегда догадываются, что этими и другими многочисленнейшими - около 200 ! - проектами руководят закаленные и вышколенные муниты, прошедшие годы закрытой муштры в низовых церковных ячейках (упоминавшихся уже центрах), годами безропотного повиновения заслужившие право пройти обряд "благословения" (блессинга) и получившие себе в награду по выбору Муна (или ближайших к нему высших функционеров церкви) мужа или жену. Ведущие посты во всевозможных мунитских организациях по всему миру, по неписаному правилу, занимают муниты - выходцы из Южной Кореи, за ними в негласной табели о рангах следуют японцы, а затем американцы.
При всей широковещательности заявлений о равенстве наций и религий, муниты находят "духовное" объяснение подобной "кадровой политике" в том, что именно на приближенных к Муну корейцах лежит ответственная миссия нести на все континенты "традицию" и следить за ее чистотой. Добавим, что подавляющее большинство речей Муна, которые рассматриваются в мунизме главным источником вероучения, не переведены с корейского языка, а сам Мун, уже многие годы обращается к своим последователям из разных стран на внутренних встречах только на корейском языке.
Порой это оборачивается курьезными ситуациями. Сошлюсь на одну из них, очевидцем и участником которой был сам. В августе 1992 г. в Сеуле проходил так называемый Первый всемирный фестиваль культуры и спорта (под таким обтекаемым названием состоялось очередное, в ту пору самое массовое, "благословение" мунитов, когда на Олимпийском стадионе Сеула на глазах десятков тысяч зрителей были обручены 30000 пар (соответственно 60 тысяч человек). В один из дней фестиваля, когда прочих мунитов развлекали аттракционами в людном Лотто-центре, лидеров со всего мира, прибывших во главе национальных групп, собрали для встречи с Муном.
И на этот раз он не изменил своей известной привычке возбужденно говорить помногу часов кряду. В тот день, усевшись на полу с поджатыми под себя ногами (этот, опять-таки корейский, обычай вводится мунитами на закрытых собраниях церкви повсюду, в том числе и в России), я оказался в обществе нескольких десятков людей, которые слушали обращенную к ним речь Муна около шести часов без малейшего перерыва. Это было утомительно физически, да и технически непросто, так как пол в зале был на редкость гладкий и какой-то скользкий; когда вы, сидя на корточках, пытались опереться на руку, она начинала ехать по полу. Вот когда я оценил предусмотрительность бывалых мунитов, постаравшихся заранее незаметно занять удобное место на полу не в середине комнаты, а по ее периметру, чтобы можно было сидеть, прислонившись спиной к стене.
Понимавших по-корейски среди собравшихся была лишь малая часть. Поскольку же самозванный "мессия" - в отличие от апостола Петра после сошествия на апостолов Духа Святого - явно не обладал способностью, говоря на своем языке, быть понятым всеми иноязычними, остальные должны были чувствовать себя на верху блаженства от одной возможности непосредственно лицезреть Муна и внимать его словам, смысл которых по причине языкового барьера большинству оставался полностью недоступен. Понимая, видимо, скрытую нелепость ситуации, окружение Муна на другой день вновь пригласило вчерашних участников в ту же комнату, где они... по второму разу прослушали его речь, которую в слегка сокращенном варианте прочитал по-английски один из самых давних и ближайших сподвижников Муна "преподобный" Квак.
Самое показательное, что эта забавная история, которую я попытался воссоздать вам сегодня в юмористических тонах, воспринималась остальными ее участниками не только предельно серьезно, но и столь благоговейно, словно на их глазах по меньшей мере разверзся потолок и всем предстал Ангел Господень... Более того, скрасить бессмысленность слушания многочасового монолога, в котором ни слова не понятно, пригласив, скажем, обычного в подобных случаях переводчика, никто и не пытался, - уже долгое время в мунитских кругах проповедуется идея о необходимости овладения всеми корейским языком, а, следовательно, незнания корейского надо было едва ли не стесняться, сознавая свою ущербность в этом отношении.
Скрывать свою подлинную сущность под вывеской той или иной (в определенный момент наиболее подходящей) организации мунитам приходится очень часто, и порой это обеспечивает им достижение цели. Приведем один весьма характерный пример. В апреле 1990 г. под прикрытием Всемирной ассоциации работников средств массовой информации муниты организовали свою первую масштабную акцию в Москве. Нейтральная и на вид респектабельная "крыша" позволила Муну не только провести шумное мероприятие в столице тогдашнего Советского Союза, но и даже встретиться с Горбачевым и сфотографироваться с ним потом вчетвером в обществе жен – фотографии этого события сыграли потом огромную роль в мунитской пропаганде на территории бывшего СССР. Убедившись, что смелый замысел удалось осуществить, муниты по мере разгорающегося аппетита задумали новое, еще более грандиозное шоу. Теперь Россия, по их замыслу, должна была радостно встречать в качестве новоявленного "мессии" самого Муна или, по крайней мере, его жену Хак-Джа Хан Мун. Ее очередной (после весны 1990 г.) приезд в Москву состоялся в ноябре 1992 г.
Но рьяным мунитским функционерам мало было принять миссис Мун где-нибудь по месту проведения воскресных служб (только в Москве они шли тогда сразу в семи крупных залах дворцов культуры) или в одном из многих центров, созданных ими в Москве, как и на территории почти всей страны. Чтобы заслужить одобрение высокого начальства, им хотелось поразить воображение какой-то шумной акцией, которая зримо знаменовала бы собой победу, одержанную мунизмом в России.
За без малого сорокапятилетнюю историю Церкви Муна ее создатель поочередно лелеял далеко идущие планы в отношении то одной, то другой страны, заявляя о ее якобы особой роли в "открывшихся" ему замыслах Провидения. Одно время, например, такая роль отводилась им Японии, которая в последние годы, впрочем, сильно разочаровала Муна. Его позиции здесь сильно пошатнулись, а вслед за этим сократились денежные поступления, быть может, впервые вызвав серьезные финансовые затруднения в его империи. Тревожные реплики об этом стали тогда нечаянно срываться и с уст влиятельных мунитских бонз в России. Они вдруг столкнулись с необходимостью начать по-настоящему считать доллары, одним из стабильных источников поступления которых долгое время были мунитские структуры Японии. На пике же горбачевской перестройки алчный взор "преподобного" обратился к России. Характерная шутка видных мунитов тех лет заключалась в том, чтобы, написав на доске по-английски "коммунизм", добавить одну букву и разбить запятой слово на две части: "communism" тогда превращался в "come, munism", что должно было звучать как "приди, мунизм". Шутка, к слову, не столь уж безобидная. На волне мунитской экспансии в России, наибольший размах которой обозначился в 1991-92 годах, в горячих головах некоторых мунитских лидеров всерьез возникала надежда на осуществление бредовой идеи тотального подчинения российского общества идеологии мунизма. По этой логике мунизм в самом деле должен был прийти на смену коммунизму.
Так вот, чтобы "историческое событие" посещения миссис Мун Москвы прошло с максимальной помпой, первые лица российского мунизма тех лет - доктор Сук и Джек Корли - решили организовать ее выступление ни много ни мало как… в Кремлевском Дворце съездов. Надо было видеть, какие титанические усилия прилагались мунитами в середине ноября 1992 г. для настоящей "осады" комендатуры Московского Кремля и дирекции Дворца. Тактика была избрана в полном соответствии с мунитским истолкованием апостольских слов о "мудрости змеи". Фирменное лицемерие было использовано "на полную катушку". Официальное письмо на имя коменданта Кремля для пущей респектабельности было направлено на бланке… Российского отделения Международной женской федерации за мир во всем мире (благо, что проблем с бланками этой или любой другой организации не возникало, ибо еще с первым десантом мунитов на российскую землю из США прибыло немалое количество компьютеров, лазерных принтеров, ксероксов и пр. полезной новейшей техники, призванной сутки напролет ковать вожделенную победу мунизма в посткоммунистической державе.
Любопытный штрих: лидера женской федерации в ту пору в России еще не существовало, как, впрочем и самой федерации, основать российское отделение которой и должна была заморская гостья. Но бумагу в Кремль от имени федерации надо было кому-то подписывать. И вот специально на один-два дня президентом федерации номинально назначается дама, подходящая на этот "номенклатурный пост" по двум показателям: (1) она обладала достаточно высоким социальным статусом и (2) находилась в тот момент рядом, следовательно, могла немедленно поставить подпись.
Кстати, это один из примеров очень характерной в целом для тоталитарного духа мунизма практики спонтанного принятия решений о молниеносном рождении новых разнообразных структур с громкими названиями, о мгновенных назначениях в них на эффектно звучащие посты (директорские, председательские, вице-президентские и президентские, не говоря уже о более скромных должностях советников и консультантов) или столь же стремительных смещениях с них и т.п. Естественно, что такая практика диктовалась исключительно требованиями момента и жестким расчетом. Вопросы этики и психологического самочувствия человека отступали на десятый план. Считалось хорошим тоном ничему не удивляться и все принимать как должное. Про отвечающих подобным требованиям членов церкви боссы говорили со снисходительным одобрением: "ну, он все правильно понимает..."
Эпистолярная инициатива "Женской федерации" в эти же часы была усилена живой силой в составе "ударной группы" из нескольких человек. В качестве тяжелой артиллерии мунитам удалось включить в нее уважаемых представителей российской интеллигенции, в том числе одного в ранге члена-корреспондента АН СССР. Был в этой группе даже бывший генерал КГБ. Это были люди, так или иначе контактировавшие с Движением Объединения, но не являющиеся членами Церкви Муна. Боевой задачей данной мобильной группы было на протяжении двух дней кряду брать измором директора Кремлевского Дворца, всюду следуя за ним по внутренним помещениям и коридорам и добиваясь положительной визы на просьбе об аренде на один вечер за любые деньги (естественно в американских долларах) главного зала Дворца, памятного всему миру по некогда проходившим в нем "судьбоносныым" для СССР партийным съездам. Когда силы команды из почтенных академиков и генералов слегка ослабевали, что соответственно снижало их боевой дух, следовавший за ними всюду тенью доктор Сук властно подталкивал их рукой в спину, вдохновляя коротким "Fight! Fight!" ("Сражайтесь! Сражайтесь!"). Для красочного описания всех сцен тех двух дней нужно было бы перо Ильфа и Петрова (как не вспомнить их роман, столь популярный доныне в России: ведь миссия злополучных мунитских ходатаев по своей стилистике и вынужденному упорству комичнейшим образом напоминала страдания и настойчивость одного персонажа, которого обуяла жажда чужих сокровищ, - вспомните эпизод на даче инженера Брунса).
Уверенность мунитов в победе была так велика, что накануне выступления был отпечатан на прекрасной мелованной бумаге в нарядной обложке текст речи миссис Мун на русском и английском языках тиражом в несколько тысяч экземпляров, на каждом из которых гордо красовалось, что местом ее выступления будет Кремлевский Дворец съездов. Когда же все надежды рухнули, пришлось ночь напролет экстренно печатать тираж заново, меняя место проведения встречи (можно вообразить радость владельцев типографии, неплохо заработавших на сверхсрочном и ответственном в художественно-техническом отношении заказе). Выступление миссис Мун состоялось 22 ноября 1992 г., но не в Кремле, а в огромном киноконцертном зале на Новом Арбате.
Однако повторно примененная мунитами техника лукавого лицемерия все же увенчалась успехом год спустя. И 21 ноября 1993 г. главный зал страны гостеприимно распахнул свои двери перед миссис Мун с ее многолюдной корейско-японско-американской свитой (надо было наблюдать прибытие кортежа и размещение гостьи в президентском номере отеля "Метрополь") и тысячами россиян, собравшимися в Кремлевском Дворце съездов. Не думайте, что за год комендатура Московского Кремля изменила свое сдержанное отношение к заезжим представителям экзотических культов, или москвичи и гости столицы воспылали к ним живым интересом. То, что творилось тем вечером в огромном зале Дворца съездов было, пожалуй, ОДНИМ ИЗ КРУПНЕЙШИХ ТРИУМФОВ ЗМЕИНОЙ МУДРОСТИ И ЛИЦЕМЕРНОГО КОВАРСТВА МУНИТОВ за все время их деятельности на территории нашей страны.
Начнем с того, что пригласительные билеты на благотворительный вечер были украшены тройным грифом. На первом месте и самым крупным шрифтом было напечатано: Российская Академия Наук. Затем, чуть помельче, значился Фонд Наталии Сац. Совсем уже мелким шрифтом, не сразу бросающимся в глаза, было набрано: Международная Федерация женщин за мир во всем мире. Именно на авторитете стариннейшего и крупнейшего научного учреждения страны и фонда, основанного создательницей знаменитого на весь мир детского музыкального театра, носящего ее имя, и "въехали" на этот раз муниты в Московский Кремль. (Каким образом, пользуясь какими обстоятельствами, удалось мунитским лидерам заполучить заветные подписи на завороживших дирекцию Кремлевского Дворца академическом и театральном бланках, предмет особого разговора.) Итак, непосвященный человек, откликнувшийся на приглашение посетить (цитирую буквально!) "Вечер Культуры и Образования, знаменующий Торжество Семьи", к тому же организованный в таком солидном месте и столь респектабельными организациями, вправе был рассчитывать, что, придя в Кремль, он окажется на вечере деятелей науки, культуры и искусства, в трогательном единении собравшихся во имя укрепления семейных устоев.
О, как наивен был бы такой неискушенный россиянин. На самом деле его ждало действо, тщательно срежиссированное мастерами массовых представлений и зрелищ, привыкших проводить на огромных площадях и стадионах лихие шоу, окрашенные в религиозные тона и призванные собирать сотни тысяч зрителей (говорят, что однажды в США их число перевалило даже за миллион). И разговор должен был идти не о сложных проблемах реальной жизни современной российской семьи. Семьи, которая на фоне растущих материальных затруднений лицом к лицу столкнулась с фронтальным наступлением преступности, алкоголизма, наркомании, СПИДа, эротической, а зачастую и откровенно порнографической журнальной и видеопродукции, представляющих ныне серьезную угрозу нормальной жизни общества в целом. Не последнее место в ряду язв нашей действительности, впрямую затрагивающих интересы семьи, занимает и никогда дотоле не переживаемое в российской истории чудовищное нашествие всевозможнейших диковинных религиозных культов и экзотических сект. Оно еще более нарушает и так подорванное долгим господством безбожного государства традиционное религиозное развитие русских людей в России, которые со всей исторической очевидностью неизменно были православными.
Нет. Устроители очередного шоу (на этот раз в Кремле) были озабочены не проблемами русской семьи. Жена главы огромной империи Муна поднялась на трибуну в самом сердце России - к тому времени 1005 лет как принявшей христианство и идущей с тех пор своим православным путем - для того, чтобы во всеуслышание изложить доктринальные положения Муна, которые не имеют ничего общего с христианством (о чем я уже писал около полутора лет назад) и дают основание лишить мунизм права называться христианской религией. Здесь не место углубляться в богословские тонкости, но и ребенку очевидно, чего стоят, например, заявления в речи миссис Мун об ошибке Иоанна Крестителя, не помогшего Иисусу Христу "стать религиозным лидером Израиля", после чего "Иисус стал бы Истинным Отцом человечества, а Его жена (?!) стала бы Истинной Матерью человечества" (Х-Дж.Х.Мун. Истинные Родители и Эра Завершенного Завета. -М., 1993. С.7).
А далее миссис Мун посредством несложных логических манипуляций, апеллируя к именам и событиям из Священной Истории Ветхого и Нового Завета, пыталась за несколько минут убедить публику в том, что, не обладая бессмертием, ее супруг постарался "искупить всю историю человечества всего за 40 лет" (С.11). И даже холодная война, оказывается, завершилась "благодаря Движению Объединения" в 1988 г. на Олимпийских играх в Сеуле (С.12), - кто бы мог подумать?! Затем было объяснено, что для того, чтобы "мессия второго пришествия" (попросту говоря сам Мун, как это понимают его последователи) был принят благодарным человечеством, "женщина на позиции Истинной Матери должна подготовить мир к принятию Истинного Отца. Именно поэтому, в апреле 1992 года мой муж и я основали Федерацию Женщин за Мир во Всем Мире" (С.13). Надо же, как просто открывался ларчик! А кто-то мог наивно подумать, что женская федерация с таким названием создавалась с целью установления прочного мира на планете. В действительности же все обернулось проще и куда как яснее: поспособствовать глобальному признанию Муна в качестве новоявленного "мессии" - вот цель и Федерации в целом, и годовой возни с арендой Кремлевского Дворца съездов, в частности...
Но это еще не все. Организаторам кремлевского шоу надо было, чтобы в России (и как можно торжественнее) состоялось "провозглашение" миссис Мун в качестве "Истинной Матери всего человечества", что означало бы символическое признание ее "мессианской" сути наравне с "преподобным" супругом. И оно состоялось!.. Состоялояь под дружные аплодисменты тысяч людей в зале. Причем, по русской поговорке, и волки были сыты, и овцы целы. В самом деле, чтобы такое, на первый взгляд, невероятное происшествие в центре древнего Кремля стало возможным, понадобилось еще одно маленькое лукавство, которого, как мы видели, мунитам не занимать. В разгар вечера, ведущему понадобилось лишь соответствующим образом представить гостью, - предложив поприветствовать "миссис Хак-Джа Хан Мун, истинную мать всего человечества". Муниты в зале, естественно, восприняли это как должное. Не-муниты, столь же естественно, толком не вникли в смысл прозвучавших слов, подумав, что это лишь витиеватый комплиментарный реверанс ведущего в сторону дамы-оратора. Тем более, что перед этим она была уже представлена в качестве счастливой супруги, матери 13 детей и 20 внуков, являющейся еще и президентом и председателем многих организаций, почетным доктором ряда университетов (в первую очередь, конечно, находящихся под влинием мунитов) и прочая, и прочая. Тут из-за кулис появилась сияющая заморская гостья, зал зааплодировал, замигали вспышки фотоаппаратов, мягко застрекотали кино- и видеокамеры. Дело было сделано. Так состоялось то "Торжество Семьи", о котором осторожно-уклончиво вещало с пригласительного билета название этого вечера мистификаций - непосвященные ничего по сути не поняли, а муниты упивались сознанием того, что в древнем Московском Кремле состоялось торжественное (пусть и отчасти тайное) символическое прославление "истинной семьи" в России, провозглашение четы Мун "Истинными Родителями" всего человечества.
Быть может, именно тогда я, кто открывал и вел весь этот вечер со сцены Кремлевского Дворца Съездов, впервые ощутил холодок ужаса в душе при мысли о том, как лицемерно, тонко и расчетливо проводят в жизнь любые замыслы Муна его клевреты, - любые замыслы и любой ценой. И ответ перед Богом за грех тайного лицемерия, столь страстно обличаемый праведным Иовом, не страшит мунитов по той простой причине, что для них такое лицемерие - лишь ничтожно малая привычная плата за достигнутый успех, к тому же фарисейски называемая ими "мудростью змеи". Мой путь от этого возникшего вдруг тогда (казалось бы, на вершине удачи) сомнения до окончательного разрыва с мунизмом оказался долог. Меня ждало впереди еще немало впечатлений и наблюдений, приводивших к раздумьям, которые становились все более тяжкими. Но об этом в следующем письме.
С горячей молитвой Господу нашему Иисусу Христу
о вашем прозрении и спасении ваших душ,
православный христианин
Лев Семенов
Святки 1998/99 года
Письмо второе. Царство лжи: как муниты добиваются своих целей
"Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам
в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные"
Мф. 7:15
В прошлом письме я подробно описал пути коварного лукавства, которыми следуют лидеры мунитов, добиваясь своих целей (см.: Православная Тверь. 1999. № 1-2. С.8-9). И хотя поведанная мной история о том, как им удалось обманным путем проникнуть в Кремлевский Дворец и с его сцены публично провозгласить корейского сектанта Муна и его жену "истинными родителями всего человечества" сама по себе весьма поучительна, у неискушенного читателя, она могла бы, возможно, оставить тень сомнения в том, насколько вообще характерны коварство, ложь и обман для повседневной практики заправил "Церкви Объединения" (тоталитарная секта, которая с 1997 года называет себя "Федерацией семей", пытаясь закамуфлировать свою религиозную суть флером общественной организации). Чтобы не оставить повода думать, что вожди мунизма пошли на скрытый обман лишь однажды, во имя совершенно исключительной по важности цели, хочу привести несколько примеров стратегии и тактики мунизма. Мой рассказ будет основан на личных впечатлениях, которые я вынес за шесть с лишним лет, когда с июня 1990 г. по октябрь 1996 г. прошел путь от рядового сектанта, завербованного мунитами до заместителя председателя совета Церкви Объединения в России, с поста которого ушел, окончательно убедившись в антихристианской сути учения Муна.
По сравнению с моим прошлым рассказом о мунитском "захвате" Кремля, некоторые эпизоды в этом письме могут показаться не столь значительными. Сознаю это, но тем не менее глубоко убежден, что когда речь идет о религии, очень опасно делить ложь на большую и малую, обман на допустимый или недопустимый, коварство на незначительное или важное. Это становится вдвойне очевидным, если выясняется, что способность мунитских бонз кривить душой предстает не цепочкой разрозненных случаев, а стройной взаимосвязанной системой.
Вспомним для начала о том, что все семинары, проводимые Движением Объединения – вводные двухдневные, семидневные, двадцатиоднодневные – преследовали цель привлечь к Движению как можно большее число людей в России. Мунитские "старшие братья" торопились во-первых для того, чтобы скорее рапортовать Муну о достигнутых ими успехах (от этого напрямую зависело их собственное продвижение по ступеням жесткой иерархии, получение более щедрого финансирования под выгодные проекты, в том числе чисто коммерческие и т.п.). Спешили они, во-вторых, и потому, что пытались как можно лучше воспользоваться выгодной для них ситуацией в стране. В СССР назревало падение коммунистического режима. Почувствовав слабость центральной власти, партийные вожди союзных республик становились все менее сговорчивыми. М.Горбачеву все труднее было лавировать между традиционными коммунистическими ценностями и новыми либеральными. Положение усугублялось нарастающим экономическим кризисом. События 1991 г. – августовский путч, возвышение на фоне его провала Б.Ельцина и последовавший распад СССР – привели в конечном итоге к тому, что в начале 90-х годов наша огромная держава стала представлять собой плохо структурированные в политическом и экономическом отношении многомиллионные массы людей, в одночасье переживших ломку прежнего уклада жизни и стереотипов сознания.
Новая реальность, лицом к лицу перед которой оказался русский народ, впервые за многие десятилетия позволила ему свободно реализовать тягу к религии. Однако, Русская Православная Церковь объективно была ослаблена длительными преследованиями религии и верующих, вопреки Конституции осуществлявшихся под партийным надзором советским государством, насильственно насаждавшим атеизм. Было закрыто и разрушено множество храмов, ощущалась огромная нехватка кадров священнослужителей, не хватало духовных учебных заведений для их подготовки. Сказывалась и семидесятилетняя практика запрета государством миссионерской деятельности Церкви вне храмов, равно как и стремление властей свести к предельному минимуму проповедническую деятельность священников в самом храме. Естественно, что все это не способствовало готовности Русской Православной Церкви в полном объеме развернуть деятельность по духовному окормлению населения страны.
Этим немедленно воспользовались заморские миссионеры разных мастей. В результате СССР, а после его распада Россия (как и все СНГ и страны Балтии) стали наполняться эмиссарами самых диковинных экзотических сект. В числе первых и наиболее активных среди них оказались посланцы Муна. Вообще говоря "церковь" Муна пыталась протянуть свои щупальца на российскую землю давно. Так, уже в 70-е годы были завербованы первые отдельные граждане СССР, на которых муниты опирались как на агентов своего влияния. В страну были внедрены под видом бизнесменов, служащих различных западных фирм или преподавателей иностранного языка в советских вузах опытные члены "церкви" Объединения. В их миссию входило не только изучить обстановку, но и, внедрившись в наше общество, пытаться завербовать новых членов. Часть из них была рассекречена и переведена на легальную деятельность от имени мунитов уже летом 1990 г., другие спустя три года. Следует полагать, что и поныне остается энное количество строго засекреченных агентов, до сих пор не раскрывших своей связи с Муном, заславшим их в нашу страну с целью глубокого и долговременного внедрения.
В период 1990-92 годов муниты в России с бешеной энергией наращивали свою активность. Их подталкивало стремление в период "раздела сфер влияния" захватить как можно больше потенциальных последователей среди неопытной молодежи, интуитивно тянущейся к поискам истины, к религии, к Богу. Именно им – самой чистой части нашей молодежи – заезжие проповедники предлагали свой эрзац религии, стараясь увести от традиционной для России православной веры. Спешить мунитских главарей заставлял не только неутолимый аппетит, но и желание добиться по возможности больших успехов, пока их не успели разоблачить.
Характерно, что один из "первопроходцев" мунизма в нашей стране (еще со времен упомянутого нелегального периода) гражданин Австрии Петер Ладштеттер, непосредственно "опекавший" меня в ходе вовлечения в "церковь" Муна, не однажды в той или иной связи упорно возвращался в доверительных беседах со мной (особенно в ту пору, когда из рядового новообращенного я превратился во второе лицо в официальной церковной структуре мунитов в России) к тому, что необходимо "пользоваться моментом" и наращивать свое расширение в бывшем СССР как можно стремительнее. Профессиональный мунитский функционер, связавший себя с этой тоталитарной сектой с 19-летнего возраста, он опирался на весь прежний опыт проникновения мунизма в ту или иную страну. А этот горький для мунитских заправил опыт показывал, что после короткого периода относительного безоблачного развертывания их миссионерской деятельности чаще всего общественность этой страны проявляла обеспокоенность настойчивым проникновением мунитов в различные национальные структуры, где они искали влиятельных агентов влияния, а также в души и кошельки людей (особенно самых богатых). Мунитский миссионерский "Клондайк" сменялся глухой обороной в обстановке громких общественных скандалов и разоблачений, судебных исков, запретов деятельности мунитов в стране.
Вот почему и у нас в России лидеры мунизма, сами в немалой степени удивленные легкостью беспрепятственного проникновения в наше общество (проведенная с грандиозным размахом при поддержке Агентства Печати Новости огромная конференция в Москве в апреле 1990 г., встреча Муна в Кремле с Горбачевым, отправка 3000 студентов и преподавателей советских вузов в США на мунитские семинары в 1990-91 уч.г., аналогичные массовые "заезды" народных депутатов, многие десятки семинаров в роскошнейших санаториях Прибалтики и Крыма в начале 1992 г., официальная регистрация Церкви Объединения Министерством юстиции РФ в мае 1992 г., организационная поддержка Министерства образования РФ при проведении многотысячных семинаров руководящих работников органов образования всех субъектов Российской Федерации в Крыму в ноябре 1992 г. и последовавшем внедрении мунитской школьной программы "Мой мир и я" в целых областях и автономных республиках России), муниты с беспокойством ожидали уже привычных для них разоблачений. Отсюда проистекали как призывы максимально ускорить осуществление всех начинаний, так и предупреждения быть готовыми к отпору и сражаться за "церковь" Муна.
Неискренняя, двуличная позиция мунитов проявляла себя в большом и малом. Отвлечемся на время от их деятельности в масштабе всей страны и посмотрим, как они действовали с отдельными людьми. Если опираться на мой личный опыт как одного из тех, кто подвергся обработке со стороны мунитов, выстраивается картина целой серии сознательных умолчаний, утаивания до поры до времени информации, способной заставить задуматься и, возможно, отказаться от дальнейшего участия в проектах мунитах. Поскольку в вопросах психологического воздействия мелочей нет, упомяну и о том, что на первый взгляд могло бы показаться безобидным пустяком. Не хотелось бы выглядеть при этом нескромным из-за частых ссылок на себя, - утешаю себя надеждой, что мой горестный опыт может быть полезным кому-то, удержав его от повторения моих ошибок.
Оглядываясь назад и анализируя по прошествии времени (а сегодня ровно три года с того дня, как я вырвался из пут секты Муна) все, что происходило со мной в то время, я отчетливо вижу, как вкрадчиво и постепенно затягивали меня в мунитское движение. Для краткости остановлюсь лишь на нескольких конкретных примерах. Начну с сугубо внешнего. Когда я приехал на первый семинар в Софию в июне 1990 г., я носил длинные волосы, усы и бороду. Сия растительность, с которой я не расставался к тому времени около полутора десятков лет, не однажды становилась предметом внимания бдительной "общественности". Еще в моей родной Казани, некоторые чересчур ретивые активисты из общества "Знание", высказывали опасения, что мой облик (как, впрочем, и манеры, и стиль речи) делают меня похожим не на лектора-общественника, а на священника (Доцент одного из казанских вузов З.К.С-в, побывавший в начале 70-х годов на моей лекции, в официальной рецензии возмущенно писал, что я "больше похож не на пропагандиста, а на псаломщика"). Когда в середине 80-х г. я переехал в Тверь, изменить мою прическу пыталась некая высокопоставленная партийная дама, попросив поговорить об этом со мной ответственного секретаря одной из районных организаций общества "Знание". Когда та, смущаясь, передала мне просьбу своего партийного начальства, я, никогда не бывший членом партии, уполномочил ее сообщить "наверх" о моем ответе, суть которого сводилась к тому, что я привык обсуждать свою наружность, включая прическу, лишь с женой. Устояв таким образом перед прямыми наскоками советских партийцев, пытавшихся время от времени буквально "постричь меня под одну гребенку", я однако самым бесславным образом проиграл сражение с мунитами, невольно поддавшись их тактике поступенчатого достижения поставленной цели.
Итак, уже в Софии упомянутый П. Ладштеттер уделяет мне особое внимание и проводит индивидуальные беседы. Через месяц он приезжает в Россию, где вовлекает меня в непосредственную (хотя на первых порах и не слишком ответственную) работу для мунитов – связаться с кем-то по телефону, отправить срочную телеграмму на почте и т.п. В августе он уже располагается со своим походным арсеналом на московской квартире находящихся на даче моих родственников, которая примерно на месяц превращается в штаб мунизма в России – отсюда Ладштеттером ведутся все переговоры, сюда ему звонят за ежедневными отчетами "старшие братья" из Австрии и США. Постепенно я допускаюсь ко все более ответственной информации и получаю все более серьезные задания. Например, попытаться добиться через Советский Фонд культуры визовой поддержки для въезда в СССР большой группы мунитских функционеров, которые должны были прибыть с целью организации большого семинара в Москве под видом представителей Международного Фонда культуры (одной из бесчисленных организаций, созданных Муном для прикрытия), - к счастью, благодаря осторожности Первого заместителя Председателя Советского Фонда культуры мунитский дух этих "деятелей культуры" был разоблачен и их акция была тогда предотвращена.
В этот же "жаркий" для меня август 1990 г. я участвую в качестве автора сценария и ведущего в создании первой двадцатиминутной телевизионной передачи о Движении объединения Муна (которая пройдет осенью в хорошее эфирное время по второму каналу всесоюзного телевидения). Все тот же Ладштеттер после одной из очередных рабочих встреч на центральном телевидении (был разгар монтажа передачи) сообщает, что со мной хочет встретиться "один человек", приглашающий меня на ужин в отель "Космос". Так произошла моя первая встреча с "знаменитым" доктором Суком - личным эмиссаром Муна в СССР (а ныне в России, странах Балтии, Монголии и Китае). В тот же вечер к нашему "уютному ужину на четверых" подключился Джек Корли, только что прибывший в те дни из США для развертывания интенсивной работы мунитов в Советском Союзе (на ближайшие три года он станет вторым человеком после доктора Сука в мунитских структурах отмеченного региона). Другими словами, в течение месяца с небольшим мне было уделено столько всестороннего внимания со стороны всей мунитской верхушки в нашей стране, что я, в какой-то мере незаметно для себя, постепенно оказался непосредственно включенным в повседневные дела и заботы мунитов.
На фоне этого воздействия - не только известной мунитской "бомбардировкой любовью", но и в моем случае "бомбардировкой предельным доверием", включенностью в мероприятия и обсуждение текущих дел на высшем уровне (будучи неплохими практическими психологами муниты нашли индивидуальную "отмычку" для меня, заметив во мне изрядный общественный темперамент и склонность к активной публичной, в том числе проповеднической, деятельности) - им удалось с неожиданной для меня самого легкостью подтолкнуть меня к резкому изменению облика. Дело в том, что Муном была заведена обязательная для всех его последователей традиция гладко брить лицо. Официальная версия гласила, что это символизирует "открытость" мунитов, ибо растительность на лице скрывает, де мол, в какой-то мере мимику, маскируя истинные настроение и движения души человека. Правда, злые языки поговаривали, что традиция эта вынужденная, идущая от того, что бороденка у Муна росла очень редкая и он счел за благо возвести бритое лицо в бытовой принцип всех людей.
Вероятно, успех был достигнут потому, что меня не прямо попросили и тем более не обязали побриться, но между делом рассказали, что во имя братской открытости между всеми людьми Мун установил важный обычай гладко брить лицо. Ненавязчивым доказательством того, как глубоко "противопоказаны" были усы и борода мунизму, был и невзначай, словно шутливое воспоминание, приведенный Ладштеттером рассказ о том, как после специальной подготовки в Вене, включавшей интенсивный курс изучения русского языка, он был нелегально внедрен мунитами в начале 80-х годов в СССР в качестве переводчика одной из иностранных технических фирм, имевших представительство в Москве (на Профсозной улице у станции метро "Калужская", наискосок от ДК "Меридиан"). Операция проводилась столь тайно, что о ней знало лишь несколько самых высокопоставленных мунитов. Официальная же легенда гласила, что Ладштеттер разочаровался в мунизме и ушел из "церкви". Для большей убедительности этой версии в глазах всех знавших его рядовых мунитов он специально... отпустил огромную бороду. Услышав все это, я, находившийся в ту пору в психологической стадии захваченности новым, как мне казалось, интересным и полезным делом, естественно, ощутил импульс "соответствовать" новому окружению и внешне. Предупредив жену, что решил попробовать походить без бороды, я не без технических сложностей и физических мучений удалил с лица все признаки растительности, кроме бровей и ресниц. Увиденное мною в зеркале с непривычки удручило меня самого. Жена же, вообще никогда меня не видавшая без бороды (разве что на старых фотографиях в семейном альбоме), буквально расплакалась - перед ней стоял совсем другой человек, не тот, кого она знала как своего мужа.
Глубоко заблуждением будет подумать, что, сбрив усы и бороду, я принес тем самым последнюю жертву мунизму. Прошло полгода, за которые новые покровители постарались затянуть меня в мунитскую секту как можно глубже и надежнее. В январе 1991 г. я был представлен "преподобному" Кваку - старейшему и ближайшему сподвижнику Муна, возглавшему мировой миссионерский центр мунизма в Нью-Йорке и являвшемуся президентом бесчисленных мунитских фондов. Я не просто встречался с ним во время официальных мероприятий - от лекций до банкета - во время проходившей в Москве в Институте молодежи (бывшей Высшей комсомольской школе ЦК ВЛКСМ) мунитской конференции, но и был допущен в числе нескольких "избранных" лиц к мунитской воскресной "службе обета", тайно проведенной Кваком в 5 утра в предоставленных ему апартаментах Института молодежи.
В июне 1991 г. я был приглашен в составе немногочисленной делегации из СССР на европейский семидневный семинар мунитов в Будапешт. Здесь, к слову, мне предложили задержаться на несколько недель в Европе, чтобы поехать в обход визы и прочих формальностей в Италию и попробовать себя в знаменитом мунитском фандрейзинге - нелегальном попрошайничестве на улицах, в кафе и подобных общественных местах, прельщая перспективой встречи с видными бонзами мунизма и намекая на то, что их секта, то бишь "церковь" отличается фантастически быстрым взлетом наиболее перспективных ее членов к вершинам иерархии... Врожденная законопослушность спасла меня от этого соблазна, и я вернулся в СССР вместе со всей делегацией.
По возвращении в Москву меня ожидало "почетное" поручение в форме... добровольного домашнего ареста. Дело в том, что мне надлежало прибыть в одну из снятых мунитами пустующих московских квартир и около недели в одиночестве охранять до возвращения в Советский Союз Ладштеттера находившиеся в ту пору в ней вещи мунитов, включая весьма значительную сумму долларов. Снабженный запасами продуктов в холодильнике, я фактически отгородился в этой квартире от всего мира, лишь выскакивая на несколько минут раз в два дня в соседний мангазин за свежим хлебом. Спасало лишь то, что в квартире оказалась неплохо подобранная хозяевами библиотека, и я запоем глотал одну книгу за другой.
В августе 1991 г. я был уже помощником координатора так называемого родительского семинара в Прибалтике. На него постарались затащить родителей некоторых новоиспеченных юных русских мунитов, - часть из них удалось привлечь к "церкви" Муна, а кто-то из этих родителей даже стал, по крайней мере на время, активным функционером мунизма в России. Именно здесь, в 30 км от Риги, сразу по завершении этого семинара, меня с двумя десятками мунитов-граждан США застало известие о путче в Москве и домашнем аресте Горбачева. Так я стал очевидцем советских танков на улицах Риги, баррикад и противотанковых надолбов у памятника Гердеру перед Домским собором, провозглашения парламентом независимости Латвии, антипутчистских листовок и лозунгов на заборах и стенах домов, демонтажа памятника Ленину, моря живых цветов у "буржуазного" монумента свободы на центральной улице Риги, провала замыслов путчистов. К слову, в дальнейшем муниты принялись превозносить свой вклад в "победу демократии в России", бездоказательно утверждая, что среди защитников Белого дома было немало участников их семинаров...
Ближе к концу года я был приглашен на создание второй мунитской передачи на центральном телевидении. В канун нового, 1992 г. прибывший из США мунитский "генерал" доктор Томас Уорд с помощью П.Ладштеттера стал усиленно уговаривать меня отдать львиную долю своего времени (я только что ушел в двухлетний творческий отпуск для написания докторской диссертации) профессиональной работе в качестве функционера в московском офисе "церкви" Муна. В этой роли я взвалил на себя нелегкий труд по редактуре первого официального русского перевода мунитской книжки "Бог и я", вскоре изданной по заказу мунитов стотысячным тиражом в издательстве "Известия". Сразу по сдаче ее в печать меня увезли на несколько недель в Крым организовать и проводить многотысячные зимние семинары студентов и школьников.
Времени не оставалось ни на что. Случалось, что удавалось поспать не более двух часов в сутки. Впервые в жизни я испытал, как засыпают стоя, подобно лошадям. (Однажды глубокой ночью, после окончания очередного совещания руководства семинаром, во время завершающей молитвы я незаметно для себя погрузился в настоящий сон, при этом умудрившись каким-то образом не упасть, из этого полусомнамбулического состояния меня вывели расходившиеся после совместной молитвы муниты, обратившие внимание, что я один остался недвижно стоять среди комнаты.) Сознание постоянно было слегка затуманенным, словно после одного-двух бокалов шампанского, - состояние представляло странную смесь легкого головокружения и беспричинной эйфории. Прежняя жизнь с ее заботами и целями казалась ушедшей куда-то далеко-далеко. Все делалось почти автоматически, на предельном напряжении физических и духовных сил.
В это время мои мунитские покровители сочли, что я готов быть допущенным к чтению лекций на семинарах. После длительных проверок, когда уже был практически назначен день моего лекторского дебюта (в марте 1992 г.), на подготовку к которому уже было затрачено столько времени и моральных сил, мой постоянный куратор Ладштеттер передает мне на ходу замечание Джека Корли, что я всем хорошо как потенциальный лектор мунитских семинаров, но вот только... волосы у меня слишком длинные. Почувствовав мое ответное замешательство, он тут же невозмутимым дружеским тоном принимается пояснять, что среди мунитов принято ходить с аккуратной короткой стрижкой, а разрешение носить длинные волосы дано в порядке исключения лишь нескольким солистам специальной музыкальной группы, созданной в рекламных целях. И опять расчет оказался точно выверенным: человек, который уже на многое пошел в ограничении своей личной жизни и психологически настроился на первое выступление в качестве лектора на семинаре, едва ли поставит все под удар и перечеркнет труд многих месяцев только ради того, чтобы отстоять привычную для него длину волос... И вновь несколько дней я не мог смотреть в зеркало на себя "оболваненного".
Но и эта "мелочь" не была последней. Летом 1992 г. я был направлен на продвинутый 21-дневный семинар доктора Джеймса Бофмана. Он был несколько лет президентом "церкви" Муна в США, физик по образованию, социолог по докторской степени, этот внешне очень симпатичный господин средних лет, обладавший приятным голосом и прекрасно аккомпанировавший себе на гитаре был одним из редких по-настоящему ценных приобретений для Муна, ибо привел в секту немало молодежи, в том числе из МГУ, действуя не столько силой муновского "божественного принципа", сколько личным обаянием, оказавшимся для некоторых неотразимым. Семинар проходил в санатории "Балдоне" под Ригой. Здесь я был назначен одним из групп-лидеров и размещен в отдельных апартаментах, так как, кроме слушания лекций руководства своей группой, проведения общих воскресных служб и разовых молитв, я в оставшееся ночное время спешно завершал подготовку к чтению лекций по полной программе мунитского недельного семинара, ибо после Прибалтики я должен был немедленно приступить к проведению самостоятельных семинаров (которые и состоялись в санатории "Шахтер" в районе подмосковного Серпухова).
Но все это бурное лето было лишь преддверием к главному событию, ажиотаж вокруг которого предельно подогревался мунитскими вождями - поездки в столицу Южной Кореи Сеул, где Мун должен был провести первый сверхмассовый обряд "благословения" (блессинга), когда на олимпийском стадионе одновременно обручались по сектантскому обряду 30 000 пар, подобранных по официальной версии лично Муном, но в действительности, учитывая, что в церемонию включались 60 тысяч человек, над заочным подбором женихов и невест по их анкетным данным конечно же работал большой аппарат мунитов. В этот раз в обряде впервые участвовали люди из России. Я ехал в качестве лидера одной из двух групп уже женатых людей, избавленных поэтому от капризов судьбы в виде выбора, вершимого Муном или его приспешниками.
Стоит ли говорить, какое сверхогромное значение придавалось в мунитских кругах этой акции. Первых русских участников "благословения" мунитские заправилы пытались представить как "соль нации", заявляя, что им предстоит войти в историю духовного (читай: промуновского) возрождения России. Вокруг нас всеми доступными средствами создавалась атмосфера исключительности, всячески подчеркивалась наша "избранность". (Однако при этом меня не миновала унизительная в данной ситуации процедура сдачи крови из вены для анализ на инфицированность СПИДом - едва ли не будущего "отца нации", как и всех прочих "счастливчиков", на всякий случай проверяли, насколько он был воздержан в своих сексуальных контактах!??) И на фоне всей этой искусственной экзальтации вокруг нашей поездки в Сеул на "благословение" к Муну буквально за день-другой до вылета, что называется, между делом, посреди незначащего разговора, шедшего в мчащейся по Профсоюзной улице машине, неизменный Петер Ладштеттер вдруг обращается ко мне и деланно непринужденным тоном интересуется, знаю ли я об ожидающей меня в ходе дней "благословения" искупительной палочной церемонии (indemnity stick ceremony)?
Уже получена виза. Билет в кармане. Все спланировано на ближайший месяц с учетом поездки в Сеул. С помпой оповещено все церковное (то бишь сектантское) окружение, и чуть ли не устроены пышные проводы. Одним словом, понятно, что обратный ход давать поздно. Следовательно настало самое подходящее время незатейливо сообщить мне, что в Корее, кроме "радости" лицезреть Муна с женой и их ближайшее окружение, меня еще ожидает публичное избиение дубиной по мягкому месту. Конечно, это не дубина, а "всего лишь" бейсбольная бита, а сама церемония прилюдного нанесения ударов исполнена глубинного "духовного" смысла - я таким образом вношу символическую плату за блудодейное поведение всех своих предков, начиная от Адама... Продуманный расчет вновь сработал. И на другой день после церемонии "святого" вина ("святость" которому должна была придать символическая частица крови Муна в поднесенных разом прямо на трибунах стадиона 30 тысячах рюмочек - по одной на каждую готовящуюся к "благословению" пару), все 60 тысяч женихов и невест, "благословленных" днем на стадионе в присутствии многих тысяч представителей прессы и гостей "истинными родителями" - Муном и его женой, - вечером разбрелись группами по своим странам и уже вполне камерно, без посторонних глаз, лишь под контролем строгих надсмотрщиков благословили друг друга тремя ударами, взаимно облегчая миссию своих партнеров и партнерш, согнувшись в пояснице под углом в 90 градусов и предупредительно выставив часть тела, предназначенную понести суровое наказание за грехи предков... (Пожалуй, это была единственная известная мне за шесть с лишним лет пребывания в этой секте общественная церемония, напрочь лишенная вспышек фотоаппаратов.)
Не буду готовить читателей к выводу, который и так очевиден. Скажи мне опытные "ловцы душ человеческих" во время нашего знакомства на семинаре в Болгарии (пусть даже не в первый, а в самы й последний день), что для того, чтобы стать полноценным последователем "преподобного" Муна, мне предстоит как минимум сбрить усы, бороду, радикально изменить длину волос, а заодно и весь уклад своей жизни (включая жесткую регламентацию супружеских отношений вплоть до полного отказа от них до получения "благословения", - что в моем случае по идее потребовало бы двух с лишним лет) и, наконец, быть публично наказанным палкой, - я едва ли бы принял приглашение на последующий мунитский семинар. Разумеется ничего подобного ни мне, ни другим начинающим мунитские "миссионеры" не спешат сообщать. Информация каждый раз запаздывает ровно настолько, насколько это необходимо, чтобы обрабатываемый мунитами человек созрел для получения следующей ее порции.
Я уделил так много внимания подробному описанию тактики мунитов на примере их коварного овладения личностью одного человека лишь потому, что приемы этой тактики удивительно схожи, какие бы конкретные цели ими в данный момент ни преследовались - втянуть кого-либо в свою секту или подчинить своему влиянию (в большей или меньшей степени закамуфлированному) целые общественные структуры. К сожалению, всюду за мунитскими эмиссарами тянется шлейф лицемерия и лжи. Они проявляют себя уже на самом раннем этапе, когда тот, кого они пытаются завербовать, хочет выяснить, не противоречат ли муновские идеи "объединения" христианской религии, а обряды "мунитов" традициям Православия. В ответ вопрошающему суждено услышать насквозь лживый ответ, скрывающий откровенно антихристианскую сущность мунизма, эклектичное учение которого не только не согласуется с православной догматикой, но и содержит неимоверно кощунственные, поистине оскорбительные для христианина положения. Принципиальной несовместимости идей Муна и христианства я посвящу специальное письмо, ибо это слишком важный и большой разговор. Сейчас же лишь отмечу, что не однажды наблюдал, как лидеры мунитов заверяли простодушных собеседников, что те якобы могут оставаться православными и при этом быть в секте Муна, что "церковь" Объединения - это христианство, но лишь "улучшенное" в сравнении с традиционным христианством. Потом уже этим простачкам суждено было убедиться в необходимости сделать выбор: предать Христа, чтобы последовать за Муном, или, открыв для себя истинное лицо мунизма, порвать с этой сектой...
Показательно, что вожди мунитов не слишком обеспокоены чрезвычайно низкой в сущности отдачей от затраченных ими сил и средств. Скажем из многих десятков тысяч россиян, пропущенных через сектантские семинары, свыше 95 % отказываются от мунитской приманки. Но лидеры мунитов не гонятся за численностью. Им гораздо важнее персональная направленность "охоты", которую они ведут лишь на наиболее "перспективных" потенциальных членов. В качестве таковых прежде всего рассматриваются те, кто занимают сегодня ключевые посты в российском обществе: политики, журналисты, ученые. Не меньшее значение муниты придают атаке на студенческую молодежь, справедливо видя в ней тех, кто лет через десять-пятнадцать будет определять будущее России. Поэтому вопреки широковещательным заявлениям мунитских пропагандистов о их заботе о нуждах всех людей, их реальная активность направлена на тех, кто может в дальнейшем лоббировать их интересы в разных сферах политической, общественной и экономической жизни (не забудем о заводах, верфях, издательствах и прочем "имуществе" Движения Объединения Муна).
Увы, их расчет нередко оправдывается. Вот сверхкраткая хроника проникновения мунитов в некоторые структуры России на различных уровнях вплоть до федерального. Уже сегодня фактическими агентами влияния "империи Муна" является огромное количество россиян. Среди них и учителя средних школ, которые в силу личного заблуждения или под административным давлением директора, клюнувшего на приманку целой серии изданных мунитами учебников и методических пособий по курсу "Мой мир и я", начали преподавать его детям (а лидеры мунизма не пожалели средств для поистине "бульдозерного" продвижения этого курса в масштабе целых регионов России, скрывая промуновскую ориентацию этого курса). Силу мунитской "атаки любовью" испытали на себе и деятели разнообразных сфер в столице: от тех же образовательных структур до средств массовой информации, издательств и т.д. Мера успешности этих атак без особого труда определяется, в частности, кругом изданий, на протяжении ряда лет с неизменной легкостью предоставлявших трибуну лидерам церкви Муна.
"Скромное обаяние мунизма" (как не вспомнить фильм знаменитого западного режиссера) испытали на себе и некоторые государственные ведомства на федеральном и региональном уровнях. Как известно, широкое проникновение мунитов во все поры российского общества началось после упомянутой встречи Горбачева с четой Мунов в Кремле весной 1990 г. Нужно обладать неисчерпаемым оптимизмом и последней степенью социальной близорукости, чтобы не увидеть последовавшей за тем неуклонной экспансии мунизма в нашей стране. Вот лишь некоторые этапы "триумфального шествия мунизма" по многострадальной России.
В ноябре 1992 г. в роскошные санатории Крыма (по приглашению, разосланному Министерством образования РФ) прибывают группы в составе 21 представителя руководства органов образования из всех российских регионов. Именно этот семинар и стал импульсом к появлению курса "Мой мир и я". В июне 1993 г. в Крым съезжаются руководители высшего образования со всей страны на организованный мунитами Первый семинар для ректоров "Новый взгляд на образование и воспитание в XXI веке". Едва успел покинуть Крым "генералитет" российских вузов, как его места заняли участники столь же грандиозного семинара работников средств массовой информации России. Летом того же года в Казани проходит первый семинар учителей Татарстана, которых усиленно обрабатывают в мунитском духе на основе протокола о намерениях, подписанного мунитами с Министерством образования Татарстана на встрече в апреле 1993 г. Аналогичные семинары при активной поддержке руководства Калмыкии проходят в августе в Элисте.
А в октябре 1993 г. происходит небывалое: на время значительно опустели калмыцкие коридоры власти, потому что многочисленная команда государственных деятелей, сотрудников президентских и правительственных структур во главе с Кирсаном Илюмжиновым дружно отбыла за пределы Калмыкии в соседнюю Кабардино-Балкарию, где в Нальчике с 25 по 30 октября проходил организованный Республикой Калмыкия - Хальмг Тангч и мунитским Международным фондом образования семинар "Духовное обновление и управленческая деятельность", в работе которого приняли участие президенты обеих республик.
Наряду с образовательными и иными гражданскими ведомствами лакомым кусочком для мунитов были, разумеется, ведомства силовые. Подобраться к ним было непросто, но и в этом направлении мунитская тактика ползучего проникновения достигла успехов. В орбиту мунитской активности тем или иным путем втягивались некоторые высшие офицеры военных академий Министерства обороны РФ, Федерация мира и согласия (ранее широко известная нашим согражданам как Советский комитет защиты мира), Ассоциация военно-политических и военно-исторических исследований. Две последние проводят в Москве в ноябре 1994 г. большую конференцию, в которой активно участвует и Церковь Объединения. Статья ее российских лидеров "украшает" изданный названными Федерацией и Ассоциацией сборник "Религиозные конфессии и безопасность России" (М., 1995). В статье содержится (стр.43) характерная попытка прозрачно намекнуть представителям военных кругов России на большие потенциальные возможности в прямом или косвенном духовном окормлении российской армии Церковью Объединения (муссирующей свой утопический проект объединения всех религий мира), "поскольку армейские подразделения состоят из людей, принадлежащих к разным религиозным конфессиям..."
Муниты проявляли трогательную заботу не только об укреплении обороноспособности России, но и не забывали структуры МВД. Организатором мунитского семинара для воспитанников одной из детских воспитательно-трудовых колоний (ВТК), проходившего в апреле 1993 г. в подмосковной Икше, выступает Главное управление исполнения наказаний (ГУИН) МВД РФ, а в июле оно проводит в Обнинске семинар уже для заместителей начальников детских ВТК и их педагогического персонала на тему "Нетрадиционные методы воспитательной работы в ВТК". Вскоре похожий семинар проходит на базе НИИ МВД РФ в Домодедове. В марте 1994 г. МВД РФ приглашает мунистов провести семинар в одной из детских ВТК в республике Майрий-Эл. Одновременно там проводится конкурс "Учитель года школы ВТК".
Стоит ли удивляться после всего этого осуществленному ГУИНом и Республиканским институтом повышения квалификации работников МВД изданию в 1995 г. сборника "Из опыта учебного-воспитательной работы в школах ВТК. Часть III", вышедшего под грифом МВД России. Весь второй раздел этого методического сборника отдан на откуп мунитам и озаглавлен !Учебное пособие "Мой мир и я" - путь к сердцу воспитанника". В обосновании первой части курса (на стр.102) мунитские авторы не скрывают своей надежды, "что введение курса "Мой мир и я" будет иметь не только собственно педагогическое, но и более широкое социальное значение" (выделено мною. - Л.С.).
Потаенный конечный смысл этих вожделенных надежд мунитов проясняется следующими словами Муна, произнесенными им более двадцати лет назад, когда он еще, видимо, надеялся реализовать свои фантастические мечты о мировом господстве: "Весь мир в моей руке, и я покорю и подчиню себе мир... Время придет, ... когда мои слова станут почти законом". Думается, что сегодня состарившийся основатель секты, который в начале будущего года перешагнет порог девятого десятка, уже не был бы столь категоричен в своих ожиданиях. Слишком много наблюдается симптомов внутреннего неблагополучия в секте, попытавшейся охватить своей тоталитарной сетью свыше ста стран мира. Это заметно и по, мягко говоря, непростым отношениям среди ближайшего окружения старого диктатора, и по фактическому, хотя и неофициальному, расколу "церкви" Объединения уже при его жизни на четыре - корейскую, японскую, американскую и европейскую, и по нерешенному вопросу о "престонаследии" в "империи Муна" - здесь следует указать на поспешность, с которой Мун в последние годы стремится всемерно укрепить авторитет своей жены Хак Джа Хан Мун как потенциальной наследницы его духовной и финансовой власти.
Заботы Муна осложнились и тем, что возможный вариант назначения наследником своего старшего сына Хью Джин Муна скандально провалился после нашумевшего бракоразводного процесса, возбужденного его женой Нансук Хонг. Вырвавшись из многолетних пут "истинной семьи", она опубликовала документальную книгу огромной разоблачающей силы о своих страданиях в браке с издевавшимся над ней пьяницей и наркоманом, долгое время бывшим президентом знаменитого КАРПа - ВАИП (Межвузовской ассоциации по изучению приниципа). В опубликованной в 1998 г. в США книге "В тени Мунов: Моя жизнь в семье преподобного Сан Мён Муна" несчастная женщина характеризует свою жизнь в знаменитом Восточном Саду (американская резиденция и штаб-квартира Муна, воспеваемая под этим названием в многочисленных религиозных гимнах мунитов) как "свою персональную тюрьму в течение четырнадцати лет" и заявляет с горечью: "Я вынесла только одно святое из этого замужества, моих детей, и оставляю позади человека, который бил меня, и фальшивого Мессию, который позволял ему это делать, - людей столь порочных, что я знаю теперь, что Бог никогда не избирал Сан Мён Муна или его сына быть Его представителями на земле" (с.5).
Мне нечего добавить к этому свидетельству женщины, без малого полтора десятилетия наблюдавшей семейство Мунов изнутри, свидетельству, которое срывает ореол "святости" с Муна и мунизма. Нечего добавить, кроме собственных свидетельств, которые созрели за шесть с лишним лет непосредственного наблюдения ближайших сподвижников и ставленников Муна в России. Этим горьким наблюдениям и размышлениям над ними я посвящу свое следующее открытое письмо.
Православный христианин
Лев Семенов,
Покров Пресвятой Богородицы 1999 г.
Письмо третье: Религиозный тоталитаризм в действии: из хроники злых дел секты Муна в России
"Ибо многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти: такой человек есть обольститель и антихрист. Наблюдайте за собою, чтобы не потерять того, над чем мы трудились, но чтобы получить полную награду. Всякий преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына. Кто приходит к нам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его" (2 Ин. 1:7-11).
В предыдущем письме я обещал привести вынесенные из собственного опыта свидетельства неприглядной тактики мунитов. Разумеется, полный перечень подобных свидетельств потребовал бы значительно большего объема, нежели предполагает жанр открытого письма, к тому же некоторыми горестными наблюдениями я уже успел поделиться (рассказ об удавшейся мунитам акции проникновения в Кремлевский дворец со своим грандиозным пропагандистским шоу в 1993 г.). Поэтому сейчас я остановлюсь лишь на некоторых достаточно характерных фактах, раскрывающих тактику мунитов, основанную на лжи и лицемерии.
На чьей стороне оказалась Государственная Дума в организации парламентских слушаний в феврале 1995 г.
В прошлый раз я упоминал об искусном проникновении мунитов в разнообразные структуры российского общества - от органов образования, до силовых ведомств. Не убереглись от мунитской заразы и ветви законодательной и исполнительной власти - впрочем, преимущественно на уровне их аппарата. (Я оговариваюсь, что лишь преимущественно, поскольку в строгом смысле пример вполне дружественного сотрудничества изначально был показан на самом высоком уровне в лице главного архитектора и прораба "перестройки" Михаила Горбачева. Ход событий показал, что апрельская встреча 1990 г. в Кремле Горбачева с четой Мунов, не осталась случайным эпизодом. Впоследствии, уже будучи бывшим генсеком ЦК КПСС и бывшим президентом СССР Горбачев будет участвовать в качестве докладчика на очередной мунитском сборище в Сеуле в 1994 г. Объективности ради заметим, что первый президент СССР здесь не одинок. В широкомасштабных публичных"мероприятиях" Муна на мировом уровне принимали участие и экс-президент США Буш со своей супругой Барбарой... Конечно, для пополнения средств Горбачев-Фонда, по-видимому, все средства хороши, но думаю, россияне предпочли бы, чтобы Нобелевский лауреат впредь был поосмотрительнее и ограничился для этих целей на худой конец рекламой пиццы.)
Итак, в Думе и в администрации Президента РФ у мунитов "завелись" свои люди. Их было немного, порой один-два, но, как говорится, мал золотник да дорог. И хотя положение, скажем, рядового сотрудника аналитического центра администрации Президента РФ не позволяло хоть сколь-либо существенно влиять на принимаемые решения, но давало возможность оперативно предоставить интересующую мунитских покровителей информацию. Просматриваю, например, листы, на которые заботливой рукой информатора из справочника для служебного пользования торопливым почерком переписаны телефоны многих видных фигур тогдашнего российского истэблишмента. Приведу некоторые из попавших на эти листы имен: В. Черномырдин, О. Сосковец, А.Заверюха, А.Чубайс, С.Шахрай, В.Шохин, Ю.Батурин, Д.Рюриков, Г.Саттаров, В.Костиков... Знакомые до боли имена. Примечательны и ведомства, телефоны которых заинтересовали мунитских заказчиков информации: МИД, Минздрав, Минкульт, Миннауки, МинСНГ, Минобороны... А вот лист с факсами секретариатов президентов всех стран СНГ и Балтии... К слову, с некоторыми из них у мунитов установится полное взаимопонимание, достаточно вспомнить бывшего лидера Белорусии Станислава Шушкевича, принимавшего активное участие в конференциях мунитов, в том числе непосредственно в Южной Корее. И совсем уже невинный пустячок: листы распечатки результатов поиска в электронной картотеке статей Информационной системы библиотеки администрации Президента РФ. Дата поиска: 13.07.94. Тема: "Религия; Россия".
Еще активнее и многоплановее развивались отношения мунитов с Федеральным Собранием РФ. Помимо того, что в составе Государственной Думы (1993-95 гг.) было два-три депутата, в той или иной форме шедших на контакт с мунитами, огромную помощь сектантам оказывал также один консультант Аналитического Управления Совета Федерации и, наконец, помощник одного из депутатов, к тому же активно сотрудничавший с правозащитной прессой. Остановлюсь для краткости лишь на одном событии - парламентских слушаниях "Свобода совести и права человека в Российской Федерации", состоявшихся в феврале 1995 г. История их организации дает весьма красноречивый пример того, как уловка, подсказанная руководству мунитов скромным в сущности сотрудником аппарата Думы, позволила сектантам одержать верх в вопросе о сроке проведения парламентских слушаний.
Дело в том, что первоначально слушания предполагалось провести 14 февраля. Из сказанного ранее понятно, что мунитская верхушка была детально осведомлена о ходе подготовки слушаний. Представителей Муна вполне устраивало, что среди множества религиозных объединений, приглашенных на слушания, будет большое число всевозможных экзотических сект (саентологи, кришнаиты, бахаиты, миссионеры "Семьи" и т.п.), ибо в их лице мунитам заведомо легко было найти союзников в отстаивании своих миссионерских интересов в России перед лицом традиционных конфессий. Больше всего смущало мунитов возможное участие Русской Православной Церкви как самой авторитетной и многочисленной в стране. Муниты понимали, что на сочувствие православных людей к духовной агрессии сектантов рассчитывать не приходится.
И вдруг за неделю до чтений в офисе мунитской "церкви Объединения" раздается звонок из Думы: все тот же помощник депутата информирует о только что пришедшем из Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата официальном письме № 292 от 6 февраля 1995 г. на имя имя Председателя Государственной Думы И.П.Рыбкина с просьбой от имени Святейшего Патриарха "перенести парламентские слушания на 21 февраля". В письме содержалась мотивация этой просьбы. Во-первых, намеченный день слушаний "является кануном праздника Православной Церкви Сретение Господне", и, во-вторых, "в связи с участием в намеченных ранее ответственных мероприятиях ряда должностных лиц Московского патриархата".
Очевидно, что мунитов и их лобби в парламенте вполне устраивало, если бы Русская Православная Церковь оказалась оттесненной от участия в слушаниях. Но для этого надо было найти достаточно веский аргумент в пользу невозможности выполнить просьбу Московского Патриархата. И такой аргумент был изобретен изворотливым умом помощника депутата Думы. Он посоветовал мне срочно направить от своего имени (как заместителя председателя совета Церкви Объединения в России) официальное письмо на имя председателя Комитета Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций В.И.Зоркальцева (датировав его любым числом, предшествующим дате письма из Московского Патриархата), в котором бы содержались благодарность за полученное приглашение и сообщение о якобы уже вызванных и выезжающих из разных регионов России активистах. По словам помощника депутата, такое письмо с помощью ссылки на давно поступившие сообщения о прибытии участников в Москву именно к 14 февраля может существенно облегчить Думе отказ выполнить просьбу Патриархата. Через несколько минут письмо "церкви Объединения" от "2 февраля" на имя Зоркальцева было набрано на компьютере, выведено на принтер и отправлено по факсу в приемную депутата, чей помощник так пекся о делах сектантов.
В результате парламентские слушания были проведены именно14 числа, а в специальном выпуске аналитического вестника (№13) "Свобода совести и права человека в Российской Федерации: материалы парламентских слушаний" (М., 1995), изданном упомянутым Аналитическим Центром аппарата Совета Федерации, на стр.150-154 были опубликованы два просектантских и соответственно антиправославных материала, интерпретирующих причину "бойкота слушаний со стороны Московского Патриархата". Показательно, что один из этих материалов снабжен примечанием: "Текст репортажа передан радиостанцией "Свобода""). А на стр.155-156 помещено Обращение к Патриарху, к котором, в частности, можно прочитать: "Сожалеем, что представители Московской Патриархии не смогли принять личного участия в парламентских слушаниях". Поистине, комментарии излишни...
Как утверждают сторонники Муна, будущий пророк, получивший в Японии специальность электрика, благодаря своим выдающимся талантам мог бы получить диплом инженера, но делать этого не стал, т.к. твердо решил следовать по "божьему пути".
Начиная с 1976 года, Церковь Объединения не раз попадала в скандальные истории. Так, выяснилось, откуда брались миллионы долларов, которые он тратил, в частности, на создание только в США сорока дочерних организаций, с целью привлечения новых членов.
Отношение мунистов к России и к ее традициям и языку: В России по мнению Муна, "люди готовы и голодны. Возможность созрела; время действовать... Россия - огромная плодоносная земля. Она представляет золотую возможность". Мунисты "не оставили российскую землю в бездуховности", и для ее "просвещения" провели в 1992 году в России, в Прибалтике и в Крыму сотни семинаров по изучению "Божественного Принципа", на которых, по сведениям АСД-ОМХ, побывало свыше 60000 преподавателей вузов и школ, студентов, учащихся и их родителей. Особое внимание уделялось педагогам.
История человечества делится, по Муну, на три периода: эпоха Авраама - формирование рода человеческого, эпоха Иисуса - развитие человечества; наконец - эпоха Муна, который явился на землю, чтобы завершить священную миссию и освободить людей от сатаны.
Поскольку Мун также якобы безгрешен, то вместе со своей женой они составляют "подлинную семью". Только вступив в нее, человек может спастись. И хотя Мун не принимает прямого участия в создании "совершенного" потомства, он определяет совместимость молодых людей друг другу в сексуальном отношении и проводит массовые бракосочетания, причем некоторые новобрачные знакомятся всего лишь за несколько дней до свадьбы, а иные общаются через переводчика (широко распространены интернациональные браки).
Студенческая ассоциация по изучению принципа (CARP);
Как утверждает Мун, в начале 80-х годов в рядах его "Церкви" состояло 40 000 граждан США и 3 000 000 более чем в ста других странах.
- Я была такой глупой. Сан Мен Мун – это человек, который должен умереть. Я начала посещать лекции в 1953 г. У меня был муж и пятеро детей. Мы жили мирной жизнью. 