Цитата:
Для любой религиозно-философской системы представление о Божестве являются той отправной точкой, тем зерном, из которого произрастают и все теоретические вероучительные построения, и нравственные убеждения, и аскетическая практика. В этом зерне сконцентрировано все, чем впоследствии характеризуется данная система. Вот почему разбору "марианского" учения о Боге необходимо уделить особо пристальное внимание. Для начала посмотрим, каково же "марианское богомыслие о догмате Пресвятой Троицы"?
Вопреки декларируемому "православию", в "пророческих" и дидактических текстах БЦ отсутствует внятное изложение исконно православного учения о Святой Троице. Нигде, в том числе и в "Державном катехизисе", определенно не говорится о том, что Бог един по божественной Природе и имеет три Лица (Ипостаси), которые просты, неслитны и неизменны. Нигде четко не определена внутритроичная субординация: от безначального Бога Отца рождается Бог Сын и исходит Дух Святой. А если порой у "отцов" БЦ и встречаются высказывания, формально не противоречащие православной догматике, то в общем контексте "марианского" учения они теряют свой ортодоксальный смысл. Зато, в сочинениях БЦ четко видны следы католического влияния. Некоторые высказывания имеют явные аналогии с латинским учением о filioque. Но на этом сходство межу католической триадологией и "марианской" теологией прекращается. Ведь, если в католической Троице Ипостась Святого Духа принижена перед Ипостасями Отца и Сына, то в учении Береславского прочие "Лица" нисколько не уступают Духу в своем безличии! Например: "В действительности Бог Отец есть энергия абсолютной Любви". Следует напомнить, что именно христианской богословской мысли принадлежит заслуга в определении понятий "лицо" и "ипостась" как простого, неизменного, неделимого, самотождественного, уникального, глубинного "я". "Мариане" вкладывают в понятие "лицо" и "ипостась" совсем иной, неправославный смысл: "Ипостась – деятельное проявление Божества или Божественной силы, которая создает мир". В качестве синонима к слову "ипостась" идеологи БЦ используют понятие "имя", что роднит их учение со взглядами еретиков евномиан (IIIв.), каббалистов (имеется ввиду концепция сефирот) и крайних "имябожников" (ХХв.): "Ипостась тесно связана с именем. Имя как бы заключает в себе основную функцию ипостаси". Таким образом, для "богородичников" ипостась – это модус Божественного бытия (отсюда название одной из ранних христианских ересей – модализм (IIв.), Его "проявление", "имя", которое носит временный, неустойчивый характер, вследствие чего божественные Лица лишены ипостасной самотождественности, они взаимозаменяемы: "Другой смысл ипостаси – замененность: Отец проявляется в Сыне и Сын в Духе", "Дух Святой, открывшийся как Божие Слово" или наоборот: "Бог открывался как Слово в Евангелии и свидетелях и через откровение тайн явится как Дух Святой по всей земле". Поэтому Троица, которая видится Береславскому "очами Божией Матери", предстает перед нами как некая изменчивая монада: "Тайна Троицы величайшая, – вещает лжебогородица, – Сын и есть Отец, и Он же – Дух Святой "!!! -д.И." Один в Трех и Три в Едином". "Сын Божий, Он же Отец и Дух Святой и Слава Троицы Превечной", "Тот, который и Сын и Отец и Дух Святой в одном Лице "!! -д.И."". Слияние различных "Лиц" происходит за счет "истощания Отца в Сына и Духа Святого". Не удивительно, что в текстах БЦ Святая Троица с одинаковым успехом может именоваться: "Бог Отец, Триипостасный Всесильный Самодержец", "Триипостасный Христос" (как вариант – "Триипостасный Сын") или "Дух, единый в трех Лицах".
Береславский учит о скором наступлении Третьего Завета: "Три завета (Ветхий, Новый, Святодуховский) – одно". При этом, "если ипостась Отца была явлена, дабы созиждить и устроить, задача Сына – спасти через Жертву, то Дух Святый не устрояет и не распинается, но животворит и воскрешает, и потому настал час воскресения из гробов, ибо пришла эпоха Третьей Ипостаси", "Грядет эпоха Духа Святого". Из приведенных текстов можно предположить, что модусы Божества должны последовательно сменять один другой, но на самом деле все обстоит гораздо сложнее: различные ипостаси-модусы действуют параллельно, причем каждая из них, в свою очередь, может иметь несколько ипостасных имен-проявлений. Так "пророк" сообщает своей пастве, что "отличительная черта новой эры: двойственная ипостась "! -д.И." Христа – Агнец и Жених", далее следует уточнение, число ипостасей Христа одновременно увеличивается до трех: "три изумительных неслиянных "? -д.И." ипостаси Христа последних времен: Царь, Агнец и Жених". И, наконец, самый удивительный пассаж (вот уж, где, воистину, "начинается наложение ипостасей и путаница", а никак не в учении, сформулированном на семи Вселенских Соборах, как полагают идеологи БЦ): "На скрещении ипостасей "! -д.И." будет дан истинный образ Христа: юный Царь Славы. Образ юной Божией Матери, который нам раньше давался, теперь будет дан как образ Господа".
Абсолютно непонятно, что имеет в виду субъект откровения, когда заявляет: "Господь наш всегда один и тот же". По сути, "марианами" наносится удар по одному из важнейших тезисов христианской догматики о неизменяемости Божественного бытия. Согласно православному пониманию Бог, по Своей Природе, находится над изменчивым миром, в Нем "нет изменения и ни тени перемены" (Иак.1:17), "Бог "…" не сын человеческий, чтоб Ему изменяться" (Чис.23:19; Мал.3:6). Береславский же пытается вовлечь Бога в игровое пространство падшего мира, в котором "все течет, все изменяется", и подчинить Его закону изменения. Об опасности для православия подобного учения еще в IVв. предупреждал святитель Григорий Богослов: "Сократив понятие о Боге в одну ипостась, оставим у себя одни голые имена "! -д.И.", признавая, что один и тот же есть и Отец и Сын и Святый Дух и, утверждая не столько то, что все Они одно, сколько то, что каждый из Них ничто "! -д.И.": потому что переходя и переменяясь друг в друга, перестают уже быть тем, что Они сами в Себе". Но для наших оппонентов должен быть более весом не богословский, а мистический довод. Его предоставляет нам житие другого великого святителя Григория Неокесарийского. При появлении савеллианской (модалистической) ереси он молился Господу и Божией Матери. В ответ на горячую молитву подвижника явилась Богоматерь с Иоанном Богословом (святым, имеющим особенный авторитет среди "мариан"). По повелению Царицы Небесной апостол Иоанн изложил святителю истинное учение о Святой Троице, которое было им тут же записано.
Теперь мы вплотную подошли к основному вопросу "марианской" веры. Кем для "богородичников" является Дева Мария, Богом или человеком, и в каком отношении к Богу она находится? Вопрос чрезвычайно сложный и однозначно на него ответить нельзя, потому что мариалогия БЦ неотделима от теологии и в своей совокупности они представляют громоздкое, разветвленное и изобилующее противоречиями учение о "метаипостасях" Божества. Мы попытаемся изложить его лишь в общих чертах.
2.1.2. Учение о Женском Начале в Боге (учение о "метаипостасях")
Всего существует три "метаипостаси". Это, как бы, стадии, разворачивающегося во времени, эволюционного процесса внутри безликого Божества. Первая "метаипостась" охватывает период от сотворения мира до Нового Завета. В этом "метаисторическом" периоде, как и во всех последующих, Божество имеет как Мужское ипостасное проявление, так и Женское. Маскулинная ипостась Божества выступает как "Создатель, Зиждитель, Творец", "Отец всякой твари и Зиждитель всего сущего", "Отец Светов". Феминная – как "Премудрость Божия, Светоприемница Божественного Света, Ее ипостась – "Мать творения"". "Премудрость Божия – это как бы женственное премилосердное откровение Вседержителя-Творца". Но не просто "откровение", а Сам "Бог, открывающийся в женской ипостаси, Мать Милосердия или, как мы учим, Пресвятая Дева". "Я "Мария" Вышний Бог, Я твоя Царственная Мать". Божественной Софии уже в первый "метаипостасный" период усваиваются имена "Богородица", т. к. Она "являла сияние Солнца Божества", была "Славой Божией" – мотив шехины – и даже "Мария Сокровенная". Это становится возможным в силу того, что первая "метаипостась" прообразовательно уже содержит в себе все последующие. Эпитет "Сокровенная" также указывает нам на доминирование в первом "метаипостасном" периоде Мужского начала над Женским: "Ветхий Завет – Завет Создателя. Метаипостасное проявление Марии здесь крайне ограничено". Важно отметить, что Женское начало в лице Софии-Богородицы-Марии отождествляется со Святым Духом. София-Мария не просто "стояла у Трона Божия при сотворении мира, Духом Святым уневестовлённая Отцу", она – сам (или сама) "Дух Божий, в образе голубя носившийся над бездной". Этим обстоятельством объясняется и то, что Святой Дух назван "Ипостасью Богородичной".
Вторая "метаипостась" охватывает период от Боговоплощения до наших дней. Новый этап обусловлен рядом изменений в структуре Божества. Об их причинах и целях мы скажем позже, формальная же сторона изменений такова: Мужское начало Божества отныне выступает как "Отец", а Женское как "Богородица". Они порождают или, скорее, переходят в Ипостаси Христа и Марии, соответственно. "Господь-Отец привел в мир единородного возлюбленного Сына Своего, Свою Вторую Ипостась. Себя Самого низвел в образ человеческий и принял зрак раба", "в лице Иисуса пришел в мир Сам Бог Отец". В свою очередь "Премудрость созидает Себе дом. Это очень важно понять, ибо речь идет о Марии", "Премудрость Божия олицетворена в образе Приснодевы". При этом Женская ипостась Богородицы-Марии явно выходит из тени. За редким исключением во всем подчеркивается Ее равенство со Христом: "Перед очами Отца Небесного Пресвятой Деве и Господу подобает равная слава "!! -д.И."". Это равенство особенно ярко проявляется в равноценности Христа и Марии в деле нашего спасения. Христос уже не Искупитель, а "Соискупитель человечества", Мария – "Соискупительница", при этом сама она, "не нуждающаяся в Искупителе", "могла не умирать, и быть живой восхищенной на Небеса". Христос и Мария – "Агнец и Агница, два Соискупителя". Единственным, на первый взгляд, существенным недостатком Марии по отношению ко Христу может показаться Ее тварность. Мария – "Дочь Человеческая, призванная из смертных, Тварь от Творца", "земная и смертная женщина". Но здесь кроется некая уловка. Во-первых, "богословы" БЦ с тем же успехом рассуждают и о тварности Самого Христа: "Сын Божий тоже творение", – вслед за еретиком Арием (IVв.) заявляют они. Оказывается, Христос имеет не просто "человеческую ипостась", а "тварную ипостась", – что по существу является откровенным несторианством (Vв.) – и, т. о. сотворены и Христос, и Мария, и это обстоятельство вновь уравнивает их статус. Во-вторых, сам тезис о тварности Богоматери так и остается тезисом, не подкрепленным никакими серьезными доводами. Вот пространная цитата, излагающая учение о тварности Девы Марии: "Дочь Вышнего Отца в человеческом естестве, будучи в отличие от Господа Богочеловека, смертной по происхождению, являет собой другую тайну – тайну Неопалимой Купины: куст горит и не сгорает (Исх.3:2). Под кустом здесь имеется в виду падшая человеческая природа, обреченная тлению, которая не способна принять свет: огонь Духа Святого ее испепеляет. И вот огонь горит и куст не опаляется, – это и есть тайна Марии". "Будучи смертной по происхождению…", но, если верить Береславскому, ипостаси Христа и Марии существовали превечно: в первой "метаипостаси" уже "прообразовательно содержалась Богородично-христианская ипостась Иисуса и Марии". Мария подобно Иисусу, "Который был сотворен "! -д.И." по имманентно содержащемуся в Пресвятой Троице образу, также потенциально содержалась в Славе Пресвятой Троицы "напомним, что Мария именуется "Славой невещественной" или "Олицетворенной Славой" Бога", куда и была возвращена по Успении". Мария – Превечная Невеста Превечного Жениха. Вероятно, следует сделать акцент на слова "в человеческом естестве" и обратить внимание на различия в образе зачатия Иисуса и Девы Марии, к тому же, для Береславского этот аспект составляет "одну из самых важных тайн", т. к. "зачатие – священнодействие". "Мариане" признают, что в отличие от "бессеменного" зачатия Христа, зачатие Богоматери "небессеменное", хотя при этом они и не берутся судить о "степени участия престарелого и праведного Иоакима в зачатии "!? -д.И."". Но, не взирая на указанное обстоятельство, в итоге, Мария и здесь не уступает Христу: Они – "совершенное человечество – Иисус и Мария", "они никак, никаким преемством, наследством или проклятием не связаны с грешной Евой и Адамом", их зачатие "абсолютно непорочное", в отличие от "относительно непорочного", "относительно порочного" и "абсолютно порочного" зачатия остального человечества. "Дева – символ небесной чистоты и совершенства", "в Ней не заключено было ни возможности, ни потенции, ни пятна, ни чего-либо сообразующегося, связанного с грехом", Она "абсолютно чужда греховному началу (первородному греху)" и отнести к ней слова "падшая человеческая природа, обреченная тлению" – "что выставить икону в похабном месте". Почему же "богородичники" так настойчиво подчеркивают "человечность" Марии? Дело в том, что "Отец "…" посылает Сына затем, чтобы человечество возлюбило Его, как родного Отца. Но это почти невозможно и непостижимо". Тогда "Премудрость Божия посылает Марию, образ Которой доступней и ближе нам". Вероятно, именно в целях лучшей "приемлемости" идеологи БЦ делают акцент на мнимой тварности Марии. К тому же, Береславскому дает о себе знать рефлексия человека знакомого с православным учением и боящегося быть обвиненным в неправославии. Так или иначе, онтологическая дистанция между Творцом и тварью, кажется, легко преодолевается в момент Распятия. "Мария стала одно со Христом на Голгофе. Страстотерпец Крестный наделил Марию полнотой Божественной природы на Кресте". "Тогда Я "Мария" уже перестала быть земной женщиной и чудодейственно, сердцем и всею полнотой ощутила Его "…" Я была неотделима от Него и нерасторжима с Ним". Залогом этого единства стали "два сердца Иисуса и Приснодевы, соединенные в одно у Голгофы". С этого момента, "первая из обоженных смертных существ, Мария принимает в Себя полноту божества". Приведенные цитаты лишний раз свидетельствует о вере "мариан" в нетварность Девы Марии, т. к., по учению Церкви, разумная тварь (люди и ангелы) соединяются с Богом посредством божественной благодати, но ни в коем случае не в силу сущностного единения: "Обожение есть уподобление и соединение с Богом. Уподобление, но не слияние, – непреложная грань Божественной неприступности остается всегда ненарушенной". Вполне очевидно, что эта проблема беспокоила и самих "богородичников". Лишь недавно, на XXI-м "Соборе" (24 ноября 2001 г.) упомянутый нами "священник" Викентий Давыдов сделал первую серьезную попытку систематизировать учение секты по данному вопросу. Мы здесь приведем большой фрагмент его выступления, т. к. в нем один из ведущих идеологов секты наконец внятно формулирует ряд важнейших положений "богородичного" вероучения: "Мучительная тайна "…" Как это понять? Наше представление о Богородице Марии "…" все-таки не вяжется с тем, что это София на земле "…" София, пренебесная ипостась, Бог в Женской ипостаси "…" была и остается премирно, пренебесно, но Она имеет Свое ипостасное выражение на земле – Богородицу Марию. Это Она, но Она в Своем инобытии на земле "…" И вот, сначала они предельно разведены: на земле юная Дева, "…" а София по-прежнему на небесах. Но эта предельная разведенность должна идти навстречу друг другу, и они должны воссоединиться. Пресвятая Дева проходит путь обожения, успенский одр, воссоединение с возлюбленным Сыном, но это "…" менее известно, облечение в Софию. "…" Затем Она возносится на небеса, тела Ее на земле нет. Она входит в славу Троицы, и дальше нечто для нас непостижимое, только теперь мы начинаем это уразумевать: Мария входит в Софию. София вбирает в Себя Марию, и это – новая реальность по имени "Жена облеченная в Солнце". Жена – Мария, облеченная в Солнце – Софию. Что происходит? Происходит то, что София обретает тот земной опыт, который никак иначе нельзя было обрести. "…" И вот, через это возможности рода Адамова глубинно вбираются в Софию и Она становится тем высшим образцом, до которого мы можем взойти".
Но, несмотря на прозрачность формулировок, вопрос о тварности Пресвятой Девы пока еще не исчерпан. Мы выяснили, что Пресвятая Дева априори не имела в своем естестве тварного элемента. Не был он привнесен в природу Приснодевы и в момент ее воплощения. Зато можно предположить, что у Голгофы Мария восприняла не только полноту Божества, но и полноту тварности, когда в лице Иоанна Богослова усыновила себе весь Адамов род. "У Креста Иисус Христос совершает Свое последнее обетование или то, ради чего Он пришел в мир "!! -д.И." "…" Он по благословению Отца Вышнего называет Марию Матерью христианского человечества. "…" Марии в лице Иоанна унаследовано христианское приголгофское человечество. "…" Отныне учеником, вестником и сыном Христа является тот, кто исповедует Марию своей родной Матерью. В этом органичное и промыслительное завершение Нового Завета". Все дело в том, что для "богородичников" это не символический, а глубоко онтологический акт, в результате которого "Пресвятая Дева становится Матерью Церкви и Матерью каждого из нас. У Креста церковь (в лице Иоанна) усыновлена Пресвятой Деве". "Сердце Твое вместит весь род человеческий" – предупреждает свою Мать "Христос". И Богородица становится "соборной Девой Марией". "Я приняла в Себя души всех людей вместе и каждую в отдельности, и это тайна". Отныне Мария действует уже "в Своем Соборном Сердце от лица человечества земли "…" от лица всех Своих детей, ибо Ей препоручен адамов род". Скорее всего, человечество, усыновленное Марией и помещенное ею в своем Сердце, которое также является не просто поэтической абстракцией, библейским антропоморфизмом, а вполне определенным божественным атрибутом, и следует понимать в качестве пресловутого тварного элемента. Таким образом, Женский лик Божества одновременно содержит в себе различные "ипостаси": "Ипостась Матери во Мне, ипостась Любви божественной "ср. с определением Святого Духа как любви -д.И." и ипостась Дщери земной".
В настоящее время начинается эпоха третьей "метаипостаси" – "человечество вступает в эру Христа-Эммануила. Это домостроительство третьего Лица. Родившийся через Пресвятую Деву на земле, ныне рождается и воплощается в каждом из своих творений. Эммануил в переводе "Христос среди нас"". В своей третьей "метаипостаси" Мужское Божество предстает, с одной стороны, как Христос и Святой Дух (одновременно), но под эсхатологическим именем Жених: "Христос открывается нам "…" как Дух Святой – Жених", и, с другой стороны, как Христос-Эммануил – "младенец мужеского пола", Бог, воплощаемый в каждой душе. В обоих случаях речь не идет об "историческом" Христе, т. к. "домостроительство Иисуса Христа, Единородного Сына, второго Лица завершено", поэтому для ясности будем употреблять имена "Жених" и "Эммануил". "Вторая метаипостась Богородицы втекает в Ее третью ипостась" и являет нам образ "Марии как Матери Эммануила (Христа, живущего в нас), как Матери всечеловеческой, Матери церкви и сокровенной Матери каждого из нас; Домостроительницы третьего Лица, вместе с Духом Святым совершающей обожение христианских ипостасей – личностей Христовых "! -д.И."". Мария "рождает свыше – Бога в нас и нас в Нем". Каждый человек должен, родившись заново в Лоне Марии, "стать сыном Вышнего и младшим братом Иисусу", посему "и наречется рождаемое Иисусом Христом Сыном Божиим". О чем именно идет речь в этих загадочных текстах станет более понятно, когда речь пойдет о "богородичной" сотериологии. Сейчас же обратим внимание на то, что в третьем "метаипостасном" периоде эпитет "сокровенный" вполне приложим ко Христу – Он "сокрыт" в Сердце Марии: "Христос сокрыт во Мне, как Я была сокрыта в Нем". Однако в образе Эммануила Христос сокровенно присутствует в каждой душе, во всем творении. В тоже время, "Сокровенная Мария", которая "прежде стояла в тени", теперь проявляет небывалую активность: "В отличае от первого пришествия (когда Спасителю принадлежала явная роль, а Божией Матери – сокрытая, тайная миссия), ныне, с началом тысячелетия Иисуса Христа, Ему отводится скрытая миссия ("на облаках небесных") Державной Божией Матери – триумфальная". В связи с этим в третьей "метаипостаси" у Феминного лика Божества имеется еще одно апокалиптическое имя, подчеркивающее его активизацию – Жена, Облеченная в Солнце или Дева Апокалипсиса. "XXI век – Век Богородицы, Жены Облеченной в Солнце". В ближайшее время "Царство Божие сойдет на землю, и начнется новая эпоха – эра Непорочного Сердца". "Триумф Моего "Марии" Непорочного Сердца, о котором Я говорила еще в Фатиме, – великое торжество побеждающей Церкви Христа". "Триумф Моего Непорочного Сердца будет полным".
Определенную сложность для понимания составляет двойственное положение Святого Духа. На всем протяжении данной главы утверждалось, что Святой Дух – Женское начало Божества, но в третьей "метаипостаси" он выступает в качестве Жениха, т. е. Мужского начала. В чем тут дело? Сразу предупредим, что предложенное объяснение не сможет разрешить всех противоречий, т. к. противоречивость – отличительная черта учения БЦ. Все же попытаемся. Во-первых, понятие "Дух" и даже "Святой Дух" в "богородичных" текстах может обозначать Божество вообще, а это значит, что термин "Дух" может в равной мере относиться как к Мужской ипостаси: "Дух спустился в образе Божественного Агнца, Сына Божия, и Дух же принял Жертву от Самого Себя", Бог Отец – "величайший из всех Духов", "Чистый Дух", так и к Женской: Богородица – "Дух духов", "всевластный Дух, устрояющий судьбы мира", "Дух от Духа родом". Иногда между различными проявлениями Духа проводится четкая грань, обособляющая "Духа Святого и Духа Приснодевы Марии". Во-вторых, именно третья "метаипостась" как ни какая другая являет нам "глубочайшую таинственную связь" Марии со Святым Духом: "Божество Святого Духа является сегодня через Пресвятую Деву", "Я и Святой Дух – одно", – говорит лжебогородица. "Я есть другая ипостась "т. е. в контексте мировоззрения БЦ – "имя"" Духа Святого, так что Оба Мы составляем единое целое". Поэтому классическую православную формулу "Отец, Сын и Святой Дух" "марианские" "богословы" легко подменяют "богородичной": "Отец, Сын, Мария" или "Отец, Мать, Жених". "Мы, – свидетельствует один из идеологов секты, – поклоняемся Отцу Небесному, Сыну Божию и Пресвятой Деве". Все это лишний раз доказывает тот факт, что для Береславского православная триадология является своего рода рудиментом, изжившим себя стереотипом, который сохраняется лишь по привычке ("никеоцареградский двенадцатичленный Символ веры устарел").
Тождество Марии со Святым Духом не только номинальное, но и функциональное. Во-первых, как "Ипостась Богородичная" Святой Дух выполняет медиативную, т. е. женскую, функцию внутри Божества. Такая же функция возложена и на Марию: "Отец изливает невечерний Свет с Седьмого Неба Многострадальцу Сыну Божию через "-д.И." Мать Его Марию". Во-вторых, Мария и Дух абсолютно сливаются в третьем "метаипостасном" периоде в своей освятительной функции: "Мария обитель домостроительствующего в конце времен третьего Лица Пресвятой Троицы". Но это говорится об эсхатологическом периоде истории, а "пока не пришла кончина мира, Я, – говорит лжемария, – остаюсь в послушании у Духа Святого". Видимо, тварный элемент Марии все же привносит в отношения со Святым Духом (да и с Божеством вообще) отмеченную выше диалектику двуединства: "Дух Святой – Божия Матерь, Я рядом с Духом. Я и есть Дух". В данном вопросе мы не претендуем на уяснение подлинного учения БЦ о "лице" Святого Духа, но позволим себе предположить, что когда между Духом и Марией намечена четкая граница, речь идет о сочетании "тварной" ипостаси Марии с нетварной мужской Ипостасью Божества, а когда лики Богоматери и Духа сливаются воедино, речь идет о перетекающих один в другой женских модусах Божества.
2.1.3. Попытка систематизации учения о Боге
Теперь для облегчения дальнейшего повествования пришло время разогнать "гностический" туман "богородичных" лжеоткровений и постараться упразднить излишние детали.
Итак, "марианский" Бог безлик и представляет Собой союз Мужского и Женского начала, которые, в свою очередь, образуют во времени три модальные пары. От цепи пар гностических эонов их отличает то, что предыдущая пара не столько порождает последующую, сколько "истощается", "втекает" в нее. "Я утверждаю: – несколько самонадеянно для догматиста заявляет "отец" Викентий, – по аналогии с догматом троического единосущия – Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой суть "одно" (ср. Ин.10,30) – единосущны и три метаипостаси Пресвятой Девы в некоем высшем единстве. Олицетворенная Премудрость, Богородица Мария и Дева Апокалипсиса едины таким же сверхличным единством". И хотя автор всячески пытается устранить подозрения связанные с ассоциированием сверхличного и безличного ("сверхличное может быть и личностью, но не сводится к ней"), все же "сверхличное" – это когда "все личные структуры уже преодолены", "личный уровень превзойден", кроме того, в качестве единственного источника учения о "сверхличном" указывается дзен-буддизм, которому не знакомо учение о личности. Все это позволяет нам утверждать, что между собой "метаипостаси" каждого из двух божественных начал (Мужского и Женского) абсолютно тождественны, причем "третья метаипостась "каждого из них" вбирает в себя и первые две в силу их глубинного единства". Таким образом, внутри божества намечено два типа единства. Первый тип – абсолютное тождество между модусами одного божественного начала. Для Мужского начала это – Творец, Отец, Сын или Христос, Новый Адам, Царь, Агнец, Жених, под которым подразумеваются и Христос, и Святой Дух, и, наконец, Христос-Эммануил. Для Женского начала – Святой Дух, София-Премудрость, Богородица, Мария, Новая Ева, Агница (или Невеста Агнца) Жена Облеченная в Солнце, Матерь Божия "Державная", Мать нового человечества и пр. Проиллюстрировать данный тип единства можно следующей цитатой: "Я "Мария" есть другая ипостась Духа Святого, так что Оба Мы составляем единое целое. Как Сын в Отце и Отец в Сыне, Оба суть одно, неразрывны и святы в единстве, так Матерь Божия одно с Духом Святым". Мужской и Женский лики Божества не противопоставляются друг другу онтологически, как, например, мировые начала инь и янь в китайской философии, они единосущны, но при этом не сливаются, подобно собственным модусам ("отец живет в сыне и сын в отце. И это связь большая, чем между мужем и женой"). Их самоидентичность обусловлена половой дифференсацией: "Тайна пола упирается в тайну взаимоотношений Христа и Божией Матери. Это, по сути, тайна ипостасей – одна из величайших в Превечном Завете Троицы". Их союз обозначает второй тип внутрибожественного единства – единства мужа и жены, являющихся "одной плотью": "Не становятся ли одним муж и жена? "…" И Мария, Невеста неневестная, предуготованная от века к Браку с Женихом, "…" есть одно с Ним". В приведенном тексте Мария названа невестой исключительно как олицетворенное человечество: "Бракосочетание Иисуса и Марии в конце времен: Иисуса как главы церкви с предопределенным числом искупленных агнцев". "Божество – Жених, человечество – невеста. Божество – Христос, человечество – Мария" . Применительно к отношениям Божества и человечества говорится и об усилении во времени любви между Женихом и Невестой. Их взаимная любовь развивается, становясь все сильней и сильней и, наконец "достигнет апофеоза в конце времен, в канун преображения. Перейдя в мистический брак". Таким образом, Мария одновременно "сладчайшая Невеста и Супруга" Христа. Но, если говорить исключительно о взаимоотношениях между Маскулинным и Феминным началами Божества, то они априорно пребывают в состоянии мистического брака, иерогамии. В этом смысле Они уже не Жених и Невеста, а "совершенный образ супругов – Господь и Божья Матерь, Новый Адам и Новая Ева". "Бог сочетается узами особой любви с Премудростью-Марией". Причем, эта "особая любовь" имеет ярко выраженный эротический характер: "Царица "…" одно с Ним "Христом" с часа непорочного зачатия, и простерлась на успенском одре как невеста, жаждавшая абсолютного соединения и сочетания с Ним, еще и еще!..".
Уже сам факт введения в Божество Женского начала является вызовом для христианского богословия. Но идеологи БЦ пошли гораздо дальше, они обращаются ко всему миру с откровенно ньюэйджирским призывом: "Время исповедовать истинную веру в единого Бога – внеконфессиональную, недоктринальную, недогматическую. Время снять все различия, которые отчуждали людей". Кому же тогда поклоняются "мариане"? "Я есть тот, о Котором ничего нельзя сказать" – свидетельствует о себе обожествляемое ими существо. Но что же это за "Бог", о котором нельзя сказать ничего определенного – личный он или безликий, добрый или злой? А, если принять во внимание несколько застенчивое признание "марианского божества" "Азъ есмь, Который больше есть, когда Меня нет, чем когда Я есть", то становится абсолютно непонятным вообще есть оно или его нет? Нисколько не приближают нас к разгадке и "откровение" о том, что "божественная природа – чистая любовь" или о том, что "марианский" бог есть "Бог Любви, Огня и Света". Вполне очевидно, что любить может только существо обладающее личностью, а, как мы выяснили, "марианский" бог к таковым не принадлежит. Даже если вспомнить утверждение о том, что "Отец, Сын и Святой Дух – одно Лицо" и признать в этом "Боге" одну личность, все равно, ни о какой божественной любви говорить нельзя, т. к., выходит, что взаимная любовь между божественными Лицами – элементарный эгоизм и себялюбие! А упоминание об "огне" и "свете" с еще большей очевидностью указывает нам на первого себялюбца, некогда бывшем ангелом света – дьявола.
2.2. Космология и происхождение зла
2.2.1. Учение о божественном Сердце как о идее идей и мировой душе (космогония)
Христианская космогония устанавливает четкую субординацию между Богом-Творцом и миром, который "сотворил Бог из ничего" (2Макк.7:28; Ср.: Рим.4:17): Безначального Бога от тварного мира отделяет непреодолимая "онтологическая дистанция". То обстоятельство, что в "марианских" текстах Бога нередко именуют "Создателем, Зиждителем, Творцом", а мир – "творением" или, например, "тварью трепещущей" (вероятно, это скрытая цитата из романа "Преступление и наказание": "тварь дрожащая") может создать иллюзию единодушия по этому вопросу идеологов БЦ с христианами. Но все дело в том, что закономерности, заданные "богородичной" теологией неизбежно должны привести к совершенно иной космологии. В данном случае сами "законы жанра" языческого мифотворчества уже предопределяют мотив иерогамии: наличие в Боге Мужского и Женского неизбежно предполагает их брак и космогенез как плод этого брака. Акт творения, т. о., превращается в порождение мира Божественной Четой – Отцом и Матерью. В этом акте Мужской модус, естественно, выполняет активную функцию: Он – "Отец всякой твари и Зиждитель всего сущего", Женский, соответственно, – пассивную: "Мать творения" бездейственно "стоит" при сотворении мира. Однако далее распределение ролей кардинально меняется и в процессе становления порожденного мира уже Феминному началу отводится более активная роль: "Я, – заявляет субъект откровения, – Архитектор сущего", "премудрая Художница", "Всеустрояющая", "всевластный Дух, устрояющий судьбы мира и каждой души отдельно", "Та, по мановению десницы Которой, созидаются целые миры". Маскулинному началу отныне отводится пассивная роль: "Примите Иисуса, покоящегося "-д.И." на Моих "Марии" руках", "Господь любит Меня и, взирая на Мое Сердце-Зерцало, благословляет отраженный и запечатленный в нем мир". О чем здесь идет речь? В предыдущей главе мельком уже упоминалось о том, что у Христа и Марии общее Сердце: "Вы должны много богомыслить о Непорочном Сердце своей Святой Матери, сочетанном в одно с Пресвятым Сердцем возлюбленного Господа". "Два сердца Иисуса и Приснодевы, соединенные в одно" представляют собой "сообщающиеся сосуды". Значение сердца и сердечности в мировоззрении БЦ трудно переоценить. Как видно из приведенных выше цитат, во взаимоотношениях между Мужским и Женским началами Божества Сердце символизирует середину, сердцевину, точку соприкосновения двух начал: "сердце – инструмент соединения". Вообще религиозная символика сердца весьма глубока и разнообразна, чему имеется достаточно свидетельств. Но самое главное заключается в том, что "богородичная" догматика усваивает божественному Сердцу роль вместилища идеального мира. Ближайший аналог "марианского" Сердца – это гностическая плерома, т. е. полнота божественных сущностей. В силу того, что Сердце в равной степени принадлежит, и Мужскому, и Женскому модусу Божества, мы можем встретить два вида текстов. В первом идеальный мир усваивается Мужскому модусу – "Единому Богу", в недрах (синоним Сердца) Которого содержатся универсальные духовные законы или Христу, Который "в Своем царственном сердце-сокровищнице "…" заключает печати, благодать, тайны Царствия", "вышние "логосы", прекраснейшие, светлейшие образцы". Во втором виде текстов мир идей и прообразов ассоциируется с Женским началом: "Пресвятая Дева содержит в Своем Сердце новые Свои имена и ипостаси". В Ее "превечно-сущих недрах" содержатся "прообразы, совершенные идеалы, социальные системы, нравственные принципы и добродетели". Текстов второго типа намного больше, нежели первого. Это позволяет нам сделать вывод, что в вероучительной системе БЦ мир божественных идей или мировая душа ("богорородичная" догматика не дает четкого различия этих понятий) в большей степени ассоциируется с Женской ипостасью. Вероятно, это обстоятельство обусловлено традиционной трактовкой феминного начала как душевного, сердечного ("Господь – Дух, а Я "Мария" – Душа", "Я – бьющееся Сердце Бога") и особо тесной связью рождаемого с Материнским началом. Здесь же следует упомянуть еще одну важную деталь: применительно к Женскому началу (Премудрости-Марии) Сердце очень часто именуется Лоном или Сердцем-Лоном, что само по себе весьма определенно свидетельствует о брачном космогенезе и лишний раз доказывает отрицание Береславским акта творения мира.
Вполне очевидно, что Женский модус Божества не растворяет в себе мировую душу, а лишь является "Олицетворенной Премудростью" (Ее Лоно служит "Домом Премудрости Божией") или "Софией Горней", в то время как "Сердце-Зерцало" содержащее и отражающее идеальный мир выполняет функцию "чертежной Софии" и, т. о. выступает как София Дольняя. По той же причине следует различать "Промысел Божий", "Промысел Святый" в собственном смысле от Марии, которая лишь являет собой "Десницу Божию", "олицетворенный Промысел Господень", в то время как "Промыслом" следует считать Сердце Марии. "Пресвятая Дева в Своем Сердце содержит все возможные имена и ипостаси, в Ней заключена вся история и полнота". В этом Сердце-Промысле, как в огромном компьютере запрограммирована вся мировая история, что неизбежно ведет к детерминированной предопределенности всех мировых процессов в соответствии с "математикой Промысла Божия". Согласно "марианскому" учению, мир похож на огромный часовой механизм. Вводится даже особое понятие "Часы Христа (или Креста)". Вероятно, сам лжепророк подсознательно чувствует несостоятельность своей космологической парадигмы, созвучной идеям пантеизма, деизма и материализма, но никак не согласующейся с православным богословием. Не случайно он сам признается: "Великим искушением для философов явилась [непреложность] закономерного и взаимосвязанного устроения Вселенной, причинно-следственных зависимостей в происходящем". Но, несмотря на все свои сомнения, Береславский все же поддался этому "искушению". Уже в своих ранних произведениях, написанных еще до "откровений" (в 1983 г.) он развивает концепцию "Великой Машины". Эта Великая Машина запечатлевает "всю совокупную историю мира в целом и каждую отдельную судьбу". "Времена – лишь ряд незаполненных клеточек в табели Великой Машины. Должны совершиться такие-то события, прийти в мир такие-то предписанные души". Позже произошло наложение образов Сердца Марии и "Великой Машины": Мария стала "небесной Мастерицей, вычислившей в Непорочном Сердце день и час нашего рождения свыше". Ее "Сердце – тончайший инструмент божественной Любви". После того, как Береславский стал называться "епископом", откровенно нехристианское учение о Великой Машине было необходимо "воцерковить". Ересиарх пошел по самому легкому пути, он просто перевел слово "машина" на церковно-славянский. Так появилось учение о "Колеснице". ""И увидел Бог Свет, что он хорош…" Этим Светом было сияние Колесницы Божией Матери – нетварный, невечерний Свет". Колесница становится неотъемлемым божественным атрибутом: "Царь мира на Колеснице" – буквально Deus ex mahina. Более того, Колесница в глазах идеологов БЦ приобретает самостоятельную ценность: "На небесах преображается Колесница Огненная" и порой даже вытесняет Божество: "И воссияла Колесница Божия, и три луча пошли от нее. Слева "! -д.И." – три Престола Славы Троицы" или "Я есть Свет! Я – Колесница". Одним из наиболее часто употребляемых синонимов Колесницы является слово, взятое из греческой мифологии – "Эгида". Порой, упомянутая самостоятельность Колесницы-Эгиды доходит до откровенного произвола: "Державная Эгида Твоя вольна изменить решение: определенного направо прогнать налево и осужденного на вечную смерть причислить к роду избранных". А может быть именно Великая Машина является богом "Богородичного центра"?
2.2.2. Признаки пантеизма в космологии БЦ
Все выше сказанное позволяет идентифицировать учение БЦ (по крайней мере, его теологический и космологический аспекты) как пантеизм. Характерными чертами пантеизма является, во-первых, отрицание Личного Бога, о чем было достаточно сказано в предыдущей главе, и низведение Его до уровня безликой силы. Богу Любви в пантеизме противопоставляется бездушная мироустрояющая энергия – "Великая Машина", поэтому "пантеизм, – согласно Шопенгауэру, – это прежде всего форма атеизма". Во-вторых, пантеистическому мировоззрению свойственно растворение Бога в мире и мира в Боге. Уже одним учением об имманентности мира в своей идеальной основе Божеству БЦ стирает границу между Творцом и тварью. Но, кроме того, в "богородичных" сочинениях имеются и более характерные высказывания: "Творец живет в Своем творении, творение в Творце". "Я "Бог" и творение одно. Я живу в творении". "Господь есть Все", "Святой Дух растворен в Творении", "Дух – основание всякого творения". И вот еще замечательное высказывание богини: "Я – Плоть Творения". Естественно, что этими заявлениями идеологи БЦ отрицают православное учение о простоте божественной природы, однако это обстоятельство их ничуть не смущает. Более того, они даже позволяют себе высмеивать данное святоотеческое учение: "Простота божественной сущности – детский вывих претендующего на глубокомыслие ума "…" пережиток аристотелизма "…" Я бы это "учение" просто выкинул", – заявляет "отец" Викентий. И вот уже из его уст следуют обвинения в адрес Православного учения, причем догматически выверенного, Соборного: "Христианское богословие четвертого века нанесло ощутимый урон пониманию единства всего сущего, породив иллюзию непреодолимой пропасти между тварным и нетварным". Таким образом, творение наделяется божественной нетварностью и присносущием, а Бог признается "нерукотворенным (вариант, "нетварным") Творением".
И, наконец, в-третьих, в рамках пантеистической религиозно-философской системы не ставится вопрос о противостоянии добра и зла, они являются равноценными проявлениями единой слепой энергии, имманентной миру. До этого самого момента "марианское" учение не выходило за рамки пантеистического мировоззрения, но данный вопрос серьезно осложняется тем, что в "марианских" книгах весьма резко обозначена тема непримиримого антагонизма между добрым и злым началами в мире. "Это абсолютно две противоположные вселенные, два несовместимых мира, которые всегда воевали и будут воевать. С одной стороны зверь, антихрист и дьявол, и с другой – Мария и Господь". В качестве олицетворения злого начала нередко выступает "супротивица дьяволица и блудница", которая является "тенью Пречистой": "Сейчас идет армагедон за преемство между истинной и супротивной церковью, стоящих соответственно под Покровом Пречистой Девы и под покровом супротивицы".
Добро и зло разделены не только идеологически, но и пространственно. "Два мира, две сферы и два пространства "…" – бездонная пропасть адская и рай светлый на небесах", "ад и рай – "…" земля и небо". Причем под словом "земля" подразумевается вообще весь материальный мир, не редко именуемый "космосом": "Земная сфера состоит из трех ярусов: космос, поверхность земли и ад. И все три суть падшая вселенная, три яруса гигантской преисподней". "Как земля относится к небу, так и ад к земле". "Нет правды в мире. Все в нем ложь "…" Ибо мир сей есть космос, а космос – ад". "Космос – царство Антихриста. Ни одной пядью оно не связано с Царством Божиим".
Царство Божие (или рай) расположено над видимым миром (космосом), поэтому к явлениям духовного порядка часто применяется эпитет "надмирный", т. е., буквально, находящийся над космической сферой: "Господь принес с собой весть об истинном Небе и духовном мире, надстоящем находящемуся во власти зла и тьмы космосу", причем "космос связан со сферой Божественного так же, как земля сопряжена с космосом. Одно влияет на другое. Как земля немыслима без космоса, так космос невозможен без духовной сферы Пресвятой Троицы". Далее приводится характерная аналогия: "Как тело не в состоянии функционировать без души, так душа не может жить без Духа". Четко намеченная иерархия: рай ® космос ® земля ® ад, напоминает неоплатоническую модель пантеизма с ее постепенным умалением Единого. По учению неоплатоников, дробность материального мира является отрицанием Единого, а значит – злом. Но эта модель не приложима к БЦ, т. к. их тексты все же говорят о двух враждебных начала, а не о цепи эманаций. "Как две сферы – ад и рай, – так и два рода существ – бесы и ангелы, зло и добро, смерть и жизнь вечная". Это "два полярных источника", "две силы в мире, "…" два начала" – "Непорочное начало" или "семя Жены" (оно же "семя Авраамово", "обоюдоострый меч, разящий жезл" и пр.), несущее в себе "субстанцию нетленной чистоты", "белый камень" и начало греха, "черный камень", именуемое "семенем змия", содержащее "вещество греха", "субстанцию геены, отпечаток Велиара", "субстанцию нечестия и блуда". "В XXI веке совершится полная поляризация на силы Божии и сатанины". В этом пункте своего учения БЦ парадоксальным образом совмещает две крайности: пантеизм и дуализм, характерной особенностью которого является представление о субстанциональности зла. По учению Церкви зло и грех не имеют собственного бытия: "Зло, – пишет преподобный Максим Исповедник, – созерцается не как относящееся к сущности тварей, но как относящееся к греховному и неразумному движению их". Но, не смотря на это, учение БЦ не подходит и под определение "дуализм", т. к., согласно "богородичной" догматике, зло, хотя и имеет субстанциональное бытие, находится в зависимости от Бога по своему происхождению. Причиной зла в мире "мариане" считают отпадение дьявола. "Некогда на небесах восстал возлюбленный сын Троицы, один из трех архангелов, именуемый Денницей, или Люцифером. Имел этот дух миссию создателя миров и решил, что в праве отдельно от Господа управлять миром "…" Последовало низвержение Люцифера в ад и сотворение мира". Это весьма важный текст. Мы будем еще не раз возвращаться к нему. Но сейчас попытаемся ответить на один закономерный вопрос: если Береславский отрицает понятие "личность", то кем же тогда, по его мнению, являются ангелы. В данном вопросе ересиарх развивает свое учение вполне последовательно. "Иерархии ангелов не что иное, как степени откровения Моей "Марии" любви" или просто "иерархия вышней любви". То есть в контексте "марианского" учения ангелы не являются разумными и свободными существами, как об этом учит Церковь Христова, они более походят на гностические эоны или каббалистические сефирот. Это божественные лица-модусы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что иногда, например, "Господь "предстает", в лице высочайшего ангела (Власти)". Судя по всему, здесь имеется в виду архангел Михаил, особенно почитаемый "марианами". Кстати, имя архангела соотнесено с "Часами Христа": "В сердце архангела Михаила как бы вмонтированы "!?" Библия и Часы". Здесь же скажем, что для стилистики БЦ, как для мифологического мышления вообще, характерно олицетворение безликого. В одинаковом значение употребляются понятия "божество", "благодать" и "ангел" или "зло" и "демон".
Теперь можно с уверенностью заключить, что для Береславского и дьявол не личность, а лишь одна из масок на этом странном маскараде. Иначе как объяснить следующее заявление: "Вельзевул – князь тьмы, покровитель темной силы и ближайший слуга сатаны". Или вот еще: "Блудный бес "…" побудил к падению сатану". Полный абсурд! Но главное в другом. Если довести учение о ликах божественной любви до логического завершения, то мы неизбежно придем к выводу о том, что и сам дьявол являет нам один из этих ликов! В таком случае последняя из приведенных цитат обретает определенный смысл. Дьявол для Береславского действительно олицетворяет любовь, но любовь низкую, страстную, порочную, которую следует отличать от более возвышенной, святой. "Земля содержит два полярных источника: адский, блудный, и эдемский, целомудренный". "Ибо как ад и рай – две силы в мире "…" так два начала: блуд и святость". Не случайно, что зло в "богородичных" писаниях часто предстает в образе "блудницы". Весьма любопытно и свидетельство о том, что "в его "дьявола" державе первично только женское начало", "космос есть по преимуществу женский дух". В чем же разница между двумя видами любви? Если учесть уже упоминавшийся эротизм, кощунственно приписываемый отношениям между Христом и Девой Марией, то принципиального различия не существует. Блуд и любовь оказываются явлениями одного порядка и относятся друг к другу как образ к первообразу: "Блуд столь же всеобъемлющ, как и его божественный прототип "!! -д.И." – любовь". Пожалуй, в этом учении проглядывает попытка реанимировать гностический миф о падении Софии, произошедшем в результате страстного влечения к высшему эону. Бросается в глаза и то обстоятельство, что дьявол функционально схож с Софией. Напомним, что этот "возлюбленный сын Троицы" "имел миссию создателя миров". Похоже, сложное гностическое учение о порождении падшей Софией дьявола и демиурга упрощается за счет слияние всех троих воедино. Вообще следует заметить, что уже само учение о Софии как о некоей обязательной промыслительной программе делает ее, а, следовательно и Самого Бога, источником зла в мире. Но из "марианского", текста повествующего о возникновении зла можно сделать вывод о том, что ад существовал еще до падения сатаны и создания мира, а, следовательно, его происхождение не связано с этими событиями. Откуда же тогда взялся ад? "О чадо, вонми страшной правде! Два мира, две сферы и два пространства сотворил Господь во Вселенной – бездонную пропасть адскую и рай светлый на небесах. Два огня – мрак и свет". Действительно, это слишком страшно для того, чтобы быть правдой! Оказывается, зло не нарушает божественного замысла о мире, а является его составной частью и имеет божественную санкцию на свое существование. Но зачем Богу было нужно творить две сферы? Может быть, это соответствовало его внутреннему устроению? В пользу такого объяснения свидетельствует и то обстоятельство, что Бог, как мы уже выяснили, не творит, а порождает, Он не создает мрак и свет, а только разделяет их: "Свет был отделен от тьмы: Пречистая от дьяволицы". Следовательно, прежде они были нераздельны. И выходит, что Пречистая и дьяволица, любовь и блуд это не враждебные начала и никакие не "два несовместимых мира, которые всегда воевали", а два проявления женского лика божества!
В том же духе толкуется и другой библейский текст, о сотворении двух светил (Быт.1:14-19). Мария символически обозначена под видом "светила большего для управления днем" и олицетворяет собой действие "прямого Промысла" Божия в мире. Соответственно под видом "светила меньшего для управления ночью" выступает "дьяволица, теневая держава косвенного промысла". Каждое из "светил" управляет своей сферой: Мария-Солнце раем, а дьяволица-Луна космосом-адом. При этом действие косвенного Промысла сводится к тому, что "в пределах космоса действительны влияния зодиаков на психику и судьбу, определенную предписанность сущего". Можно догадаться, что под звездами, входящими в зодиакальные созвездия подразумеваются падшие духи: "Звезды, луна, солнце, одухотворенная тварь небесная, видимая и невидимая, все духи поднебесной". Косвенный Промысел это – рок, судьба, провидение, "которое есть рабство у сатаны, полная преднаписанность происходящего, "…" зодиакальное рабство". Но через достижение "богородичной" святости над космосом можно обрести магическую власть: "Космос (и падшие ангелы его) ненавидят всякого праведника. Ведь если ты победил страсти и земные притяжения – получаешь власть пользоваться этой гигантской колесницей по своему усмотрению. Можешь садиться в нее и управлять бегом зодиакальных троек"! Вот и ответ на вопрос "что такое колесница". Это космос, косвенный Промысел. Грешнику он несет несчастье, а праведнику – служит: "Зодиаки (космос) – рабы Христа "…" Например, "созвездие" Дева содержит аспект чистоты Пресвятой Богородицы, целостной благой мудрости во Христе, Свет Троицы. "…" Лев преломляет луч Отца Светов, или духовное Солнце Иисуса Христа. Весы напоминают о святой стране покоя на Небесах "…" однако вне веры космическим их заложникам сообщается лишь механическая энергия Левиафана-зверя (зодиак)".
Как же на практике осуществляется согласование между прямым и косвенным Промыслом? Для того, чтобы понять механизм их внутреннего взаимодействия нам потребуется отказаться от образа "Промысел-часы" и представить себе "Промыслительные весы", "Весы Правды". "Промысел святой творится между двумя Чашами, "…" происходящее на земле и в мире воспринимайте как взаимодействие греха и меры, меры и срока". "Есть предстательство Марии, взывающей к милости, и супротивное предстательство слева – предстательство дьявола "…" он требует возмездия тем, кто попал под его влияние", "объективный ход событий склоняет чашу весов к возмездию, к бедствиям, кровопролитию. Небесная Заступница вновь просит отсрочки".
"Пришло время с особой четкостью провести грань между миром космоса и Божественным, чем окончательно отчертить сферу Троицы Святой и область мира сего", – заявляет Береславский. Но как "понять многомерно сложное сочетание свободы и преднаписанности, постичь благость Промысла, несмотря на преобладание в мире сил зла"? Если следовать его же рекомендации: "Смотрите на действие злого духа "…" как на действие косвенного Промысла к вашему спасению", т. к. "враг везде и всюду исполняет волю косвенного Промысла", то будет очень "трудно "…" различить действие Божественного и космического". Да и нужно ли различать, если между ними никогда не было (вспомним приведенное выше "марианское" толкование на библейский текст о разделении вод (Быт.1:6-7) и нет принципиальных отличий? "Ныне стерта грань между Землей и Небом", "все едино в невидимой вселенной; миры проницаемы, и ад таинственно связан с раем". "Для Господа нет ни ада, ни рая. "…" Ад и рай одно "…" Рай выше ада. Ад выше рая. Пока есть ад, рай – ад". А сам "ад – небесный свет в преломлении проклятых".
Таким образом, и в 3-м пункте "богородичное" учение полностью соответствует пантеистическому мировоззрению: добро и зло не просто прямое и косвенное действие единого Промысла, это два вида божественной любви (возвышенной и эротической), это два божественных лика. Если вслед за Береславским воспользоваться понятийным аппаратом фрейдизма, то злой косвенный промысел можно определить как проекцию божественного подсознания или божественное либидо. "Для нас, – пишет "отец" Викентий, – неприемлема идея, что рядом с Богом есть какое-то второе начало – источник греха и вины. Значит, грех надо понимать как-то по-другому, ибо все в Промысле Божием от Бога". Возникает вопрос: откуда взялся этот пафос непримиримой борьбы добра со злом, зачем понадобилось инсценировать ссору между добрым и злым модусами божества, в то время как они мирно уживаются друг с другом? Здесь кончается действие законов пантеистического мышления, и вступают в силу законы синкретизма. Во-первых, этот прием имеет важное психологическое значение. Во-вторых, это рудимент древних синкретических сект эзотерического типа: два учения – для профанов и посвященных. Для профанов – яростное противостояние добра и зла, для посвященных – двойственность божественного проявления (посредством добра и зла), по сути, снятие вопроса о различие между добром и злом как несущественного. В то же самое время любому "богородичнику" (и просто любому желающему) доступны книги, в которых раскрыто подлинное учение секты о внутреннем единстве добра и зла с одной стороны и о нравственном двуличии "марианского" бога – с другой: "Пришел век силы. Знали Бога Смиренного – узнаете Всемогущего, "…" знали милосердного – познаете Карающего! Познаете гнев Бога Правды"! "Я ли не создал вас? Я и уничтожу"! Таким образом, БЦ – антисистема экзотерическая. Но в православном понимании Бог не просто Любовь (Ин.3:16; 1Ин.4:8), которая иногда может сменяться ненавистью, ("ибо как Он, будучи по природе Благим, мог возненавидеть"?), а Любовь и только Любовь. "Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы" (1Ин.1,5). "Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром" (2Кор.6,14-15)? Добро всегда просто, в то время как зло – многолико: "Подлинное добро по природе своей просто и однолично, чуждо всякой двойственности и сочетания с противоположным, а злое разнообразно и прикровенно". И вполне очевидно, что именно это лицемерное (буквально, примеряющее различные "лица") существо является объектом религиозного поклонения "мариан". Страшно подумать, ведь если в прежние времена, чтобы уловлять человеческие души, дьяволу приходилось маскироваться под "ангела света" (2Кор.11:14), то теперь в этом уже нет необходимости. Современный человек утратил критерии, с помощью которых можно отличить зло от добра.
2.3. Антропология
2.3.1. Учение о происхождении человека
"Богородичная" антропология столь же запутана, как и все остальное учение БЦ. Трудности возникают, начиная с вопроса о появлении человека. Иногда речь идет о сотворении первой четы, Адама и Евы, но мы уже знаем, что Береславский определенно лукавит, говоря о творении. К тому же это было бы слишком банально для "тайны". "Тайна происхождения человека останется запечатанной до конца дней, "…" если открыть вам всю правду о первых людях вы не выдержали бы", – как всегда нагнетает таинственность дух обольщения, но вскоре охотно приоткрывает завесу тайны и "преподносит в России уникальное учение о человеке". Его мнимая "уникальность" заключается в том, что человек, оказывается, "превечносущ". Это утверждение относится, по крайней мере, к "внутреннему человеку", т. е. человеческой душе, поскольку все "души рождаются в недрах Пресвятой Троицы" и посылаются в мир с благословения Марии (или даже "произрастают" в Ее Сердце). "Не прежде зачинается плод во чреве матери, чем сладчайшая душа покидает Лоно Небесного Отца и скорбя приходит в мир". Понятие "Недра", "Лоно" или "Сердце", как нам уже известно, обозначает вместилище божественных идей и души мира. Применительно к учению о порождении Божеством человеческих душ вводится новое сказочно-слащавое обозначение – "Ларец Рождения": "В Ларце Рождения душ по земным меркам неисчислимое количество". Каждый человек, согласно этому "уникальному учению" в своей идеальной или душевной основе, всегда пребывал в Боге, а именно в "Памяти", под которой подразумеваются все те же "святые Троичные Лона" или "Лона Памяти". "Откуда родом сам ты? Из предвечной Памяти Господней "…" Человек – единица памяти в Уме Господнем". При этом Береславский дает несколько оккультное определение души: "тонкое тело" или "духовное тело". Он даже употребляет понятие "аура". Таким образом, "творение" с закономерной последовательностью вновь подменяется "порождением". А в тех случаях, когда и говорится о творении Адама и Евы, имеется в виду, что они сотворены "по имманентно содержащемуся в Пресвятой Троице образу".
2.3.2. Учение о составе человеческой души. Образ Божий в человеке
Все выше сказанное, не прибавляет ясности в понимании "марианского" учения о человеке. Ясно лишь то, что и в этом вопросе БЦ не собирается изменять своей пантеистической парадигме. Индуистский пантеизм весьма лаконично определил учение о душе: "Атман (душа) есть Брахман (божество)". Ту же самую формулу, со ссылкой на своих "индийских братьев по вере", повторяют и наши доморощенные пантеисты: "Я "Мария" – твоя душа, "…" увидишь на дне души своей Меня". "Я в сердце каждого, в основании души". Таким образом, БЦ утверждает, что каждая человеческая душа единосущна божеству. "В человеке есть искра от полноты Отца Небесного, как бы божественное нетварное семя" "микро-ипостась Отца Небесного в каждом из нас". Учение о том, что в каждом человеке сущностно обитает Бог, является одним из важнейших пунктов "богородичной" антропологии и этики. Вот как, например, "Державный катехизис" интерпретирует евангельскую заповедь о любви к Богу и ближнему: "Возлюби Господа всем сердцем твоим и ближнего – Господа в нем – как самого себя". "Оком Марии мы видим Христа в ближнем и сочетаемся с ним в одно. Передо мной брат – Господь в ближнем"! Эта идея порой даже включается в исповедание веры: "Смысл нашей Христовой веры: мы верим в воплотившегося Бога, живущего в ближнем". Или предельно коротко: "Ближний – Христос".
Но человеческая душа для Береславского не просто "искра" божества, по его представлениям душа имеет более сложную структуру. "При сотворении человека Божественный Творец придал душе Адама два чудных состава: божественное умащение – невидимое масло, растворенное в сердце; и целительную каплю росы – человеческий состав". "Божественное умащение в сердце…". Человеческое сердце зачастую выступает в качестве синонима понятия "душа". Как божественное Сердце содержит в себе мировую душу и является средоточием внутрибожественной жизни, точно также и человеческое сердце олицетворяет его духовную суть: "Сердце – духовное средоточие человека". Здесь же следует заметить, что для БЦ характерно ветхозаветное (Лев.17:14; Втор.12:23 и др.) представление о крови как носителе души. Так вот, "божественное умащение" это, судя по всему, та божественная субстанция, которая находится "на дне", "в сердце каждого, в основании души".
"Человеческий состав" в первую очередь ассоциируется с телесной составляющей человеческой природы, но от этой версии вскоре приходится отказаться, т. к. в следующем же абзаце мы узнаем, что результатом грехопадения может быть утрата не только "божественного умащения", но и "человеческой капли", при этом человек не лишается тела, а как бы превращается в робота. Уже само слово "состав" указывает на нечто сложное, состоящее из частей. В "марианских" текстах эти составные части называются "частицами души", "крупицами", "печатями". Причем комбинация ("состав") этих печатей понимается как некий эквивалент личности и представляет собой "идеальную структуру личности": "Любая личность лишь посредник, маска, образ, и отождествление с ней несет определенные печати". Но более подробно о "человеческом составе" будет сказано чуть позже. Изначально человеческая душа (Атман) не имела никаких печатей. Адам и Ева в раю созерцали божественную Славу, которая еще именуется "Сокровищницей добродетелей" или просто "Сокровищницей", и является ни чем иным как "Непорочным Сердцем Божией Матери". При этом души первых людей должны были получить определенные печати, которые также называются "добродетелями". По сути "добродетели" это "семена Божественного Логоса", т. е. все те же божественные идеи, содержащиеся в "Непорочном Сердце". "Эти добродетели трансцендентны, они надстояли над совершенной человеческой природой. Ими надлежало окормляться, они составляли то движущее, организующее и окормляющее начало, которым питалась эта природа. Имея эти добродетели, окормляясь и питаясь ими, восходя в них к Славе, совершенный Адам и Ева "…" созерцали Славу Божию". Усвоение душой божественных добродетелей "не присущих человеческой природе как таковой" означает принятие человеком "образа Божия". Посредством своих логосов-добродетелей Бог вселяется в человеческую душу (или сердце) "как образ, преподнесенный свыше", причем стяжание этого "образа" равнозначно видению лица Божия. Возможно, здесь раскрывается загадка божественных "Лиц". Судя по всему, они также образуются печатями, иначе как можно объяснить, почему Мария называется "полнотой всех ипостасных свойств" Христа? Единственным объяснением может быть указание на общность идеального мира, заключенного в их Сердце.
Если в православном понимании Образ Божий связан с личностной душой человека ("Образ Божий – это наше глубинное "я""), при этом душа, как и Божество, проста и не имеет определенной формы, ей чуждо всякое сложение и разложение, то для БЦ, который учит о безличии Бога, такое понимание неприемлемо. Личность как образ подменена набором божественных логосов. Поэтому выходит, что человек подобен Богу не как уникально-личностное, вечное и свободное существо, а как "воплощенное божество", как некий оттиск божества, "клонированный" бо г.
Как следует из "марианских" сочинений, первоначальный замысел Божий о человеке не осуществился – человек отпал от Бога. "Последовало отступление Сокровищницы" – снова намек на легенду об изгнании шехины – и "отнятие сверхъестественных добродетелей", вследствие чего люди "потеряли образ Божий". Подобное заявление было бы не возможно для православного богослова, т. к. человек не обезличился в результате грехопадения, а, следовательно, не мог потерять Образа Божия: "Образ есмь неизреченныя Твоея Славы, аще и язвы ношу прегрешений" – свидетельствует Церковь. Грех нанес ущерб только подобию Божию в человеке. "Державный катехизис" хоть и утверждает, что человек сотворен по образу и подобию Божию, четкого определения подобия Божия в человеке не дает.
2.3.3. Учение об источнике зла в человеческой природе
Но человек не долго оставался "безобразным". Лишенный "семени Жены", Адам, некогда "рожденный для блаженства, принял семя греха". "Чадо падшего Адама было запечатано семью печатями греха от ангелов злобы". "Две печати из семи коренятся даже в нашем "тайном"". "Первая печать самая поверхностная, внешняя. Начиная с четвертой все печати держатся на блуде и гордости. "…" Седьмая печать снимается на Страшном Суде. "…" Последняя печать греха, печать Адамова". И божественные и дьявольские печати образуют в человеке "семя духовное, являющее собой лишь одно из двух начал: змия или Жены. Между ними положена вражда (Быт.3,15)". "Предназначение души – принять определенный образ в веке сем. Этот образ подается свыше Пречистой Девой или Ее соперницей".
От духовного семени следует отличать "семя душевное: генетический код, наследство состава души". Это и есть "человеческий состав" или личность человека. Как уже видно из самого определения, душевное семя наследуется от предков: "Ветхий состав душ скроен из частиц душ ближайших родственников по крови "…" приписываемое личному началу есть семя родительское, продолжение чужой души "…" в одном – душа матери, в другом двоюродного дяди". Но преимущественно дети усваивают материнскую и отеческую ипостаси. Человеческая душа превращается из Образа Божия в образ родителей, "собирательный портрет родового прошлого".
Хотя, по определению "Державного катехизиса" следует различать духовное и душевное семя в человеке, на самом деле разница между ними иллюзорна. Все, что связано с родом, в том числе и душа, носит для Береславского откровенно инфернальный характер. Душа понимается им как "блудный слепой, навязанный сатаной". "Генетический код наш, или наследие прошлого, – это "…" сосуд, предполагавший сокровище нетленное, но в котором оказались только змеи". От родителей человеку достается не душа в нашем понимании, а лишь греховные печати, включая и печати первородного греха: "Первый человек потому назван Адамом, чтобы знали, как по генетической цепочке из рода в род передается прародительский грех, умножаясь". В итоге, каждая душа запечатлевает в себе "грех совокупный, или Адамов, грех всего человеческого рода, грехи родовые, коллективные, родительские до четвертого поколения "даже до седьмого -д.И.", грехи ближних, с которыми вступали в контакт". Совокупность греховных печатей (как унаследованных, так и приобретенных) носит название "греховная чаша". Весьма любопытно описание этой чаши: "Сосуд формы небольшого бокала, доверху полный черным ядом. Яд греха вашего, чадо Мое, столь силен, что от самой малой капли его умрет всякая тварь земнородная, вкусившая его". "Ныне призываются души с наибольшей греховной чашей". Поскольку грех субстанционален, он наделяется рядом физических свойств: помимо ядовитости, грех наэлектризован, намагничен, токсичен, радиоактивен и заразен подобно вирусу, разносимому через бациллы.
Идеологи БЦ уподобляют совокупность душевных частиц "генетическому коду", но, в отличие от ДНК, структура души крайне неустойчива. Душу можно "раздробить" на составляющие частицы, "перегруппировать" их между собой, при этом одну часть забрать (или передать кому-либо), а другую оставить в теле. Более того, можно заменить душу и сердце, по крайней мере, полностью изменить состав души, сердца и крови, что, как уже было сказано, в сущности одно и тоже. Но самое поразительное состоит в том, что душа может "раствориться". Так души грешников после смерти "окончательно "! -д.И." растворятся в околоземном космосе", а потом снова выделятся из сизо-серого дыма перед Страшным Судом.
Нам абсолютно не представляется возможным как-либо примирить учение об изменчивости личности, вплоть до полного ее уничтожения с утверждениями типа: "Что, произойдет какая-то деперсонализация – утрата индивидуально-личного начала? Нет, Боже, упаси". О каком же тогда "преодолении личностных структур" и "превзойдении личностного уровня" говорит "отец" Викентий? Сначала он пытается объяснить метаморфозы души с помощью весьма запутанной схемы структуры личности: "В человеке есть искра от полноты Отца Небесного, как бы божественное нетварное семя, последующие тварные оболочки: "тайный", "внутренний", "внешний", и тело – совсем внешняя часть "внешнего"". Так вот, оказывается, что уничтожению подлежат только "внешний" и "внутренний", в то время, как "искра" и "тайный" остаются целыми: "Уйдет падшее, греховное, ненужное, а личность, сокровенное ядро личности как микроипостаси Небесного Отца останется навсегда в вечности". Явно не удовлетворяясь данным объяснением, "доктор богословия" прибегает к софистике и в противовес понятию "безличное" вводит загадочное понятие "сверхличное": "У безличного нет и не может быть личностных проявлений. А сверхличное может быть личностью, но не сводится к ней".
Все эти объяснения благополучно разбиваются об утверждение Береславского, согласно которому выходит, что человек может быть лишен своей личности во всех смыслах этого понятия. Происходит это при участии демонов, которые наделены способностью "поедать души" человеческие, добиваясь "лишения человека не только божественного образа, но и человеческого: извлекается и семя Духа, Искра, и душа, сердце", то есть "человеческая ипостась". Это состояние называется "двойная падшесть". Наступает время, предупреждает субъект откровения, когда состояние "двойной падшести" будет преобладать среди людей: "Вы вступили в полосу гомункулюсного века. "…" Цивилизация гомункулов – последняя. После машин, кукол, роботов не ждите ничего, кроме всепоглощающего Огня". Но появление целого поколения полуроботов-полулюдей не связано с дьявольскими происками; "люди-машины", "заводные человечки", изначально обреченные на адские муки – плоть от плоти "Великой Машины" и их появление – очередная "богородичная тайна". "Тайна в том, что засев душ происходит неравномерно "…" происхождение обреченных на пекло – тайна, которую пока не могу раскрыть: не снята печать с Ларца". "В мир идут души, не имеющие своей судьбы и расплачивающиеся за грехи родителей "м. б., именно в этом смысле они называются "незаконно рожденными душами" -д.И.". Умастительный состав и капля человеческая содержатся у них в самых малых пропорциях". Как видно из последнего текста, причастность к роду подчиняет человека закону кармы, что отождествляет влияние рода с влиянием космоса. "Рок, фатум – не что иное, как тяжесть провидения, действующего через генеалогическую предопределенность". Это сходство между роковым влиянием на человека усопших предков и зодиакальным воздействием космических демонов отнюдь не случайно. Рок (косвенный Промысел) действует в "космической сфере, близлежащей к земле, наполненной мириадами упырей… Развоплотившиеся детища дьяволочеловечества, наши предки во втором и третьем поколении, не идущие ни в рай ни в ад, ни на мытарства, продолжают нависать над миром коричневыми вурдалачьими тучами, пьющими кровь из живых". Теперь мы можем избавиться от еще одной излишней условности. Оказывается демоны, уловляющие человечество в зодиакальные сети, пытающиеся "поедать души" и "пить кровь", не кто иные, как наши усопшие предки, они также иногда именуются "родовыми демонами". Но не только предки, а еще и детища: "Завет с нечестивой супротивицей Пречистой трансформировал наши души, так что, вступая в тонкую связь с блудницей вавилонской, мы порождаем невидимых чудищ, рои и легионы бесов". Напомним, что и в том, и в другом случае речь идет не о вечных и свободных личностях, а о неустойчивых комбинациях греховных печатей.
Наконец, пришло время задать вопрос, который давно должен был прозвучать, но до времени сознательно был нами обойден стороной. Бог придал человеку и "божественное умащение", и "человеческую каплю". Но, как мы могли убедиться, эта "капля" изначально несла в себе только греховный яд. Может быть, грех проник в человека, не в результате падения, не извне, а был всегда присущ ему, начиная с момента творения? Наше предположение находит достаточно подтверждений в "богородичной" литературе. Так выясняется, что зло это "изначальная порча" в человеке, "семя тли, заложенное в нем при сотворении", точнее при рождении. "Адам и Ева рождены относительно непорочными, имея два начала: порочное и непорочное. До грехопадения в них преобладало непорочное начало (греховное начало находилось в приглушенном состоянии). Сотворив человека по Своему образу и подобию, Господь дал ему дар свободы: человек должен сделать выбор. В нем находилось начало тли, но он мог и не оказаться подвластным ему. В условиях свободы человек сделал выбор в пользу греха: в нем стало преобладать порочное начало". Нам пришлось процитировать довольно пространный отрывок из-за того, что в своей монолитности он гораздо ценнее. В нем одновременно заключается и загадка, и разгадка. Загадка в том, что, оказывается, Бог Сам всевает семя зла в человеческую природу. Разгадка же кроется в словах "сотворив человека по Своему образу и подобию". Ведь прежде, говоря о происхождении человека, мы не упоминали о том, что "марианский" бог сочетает в своей природе и добро, и зло. Но теперь все встает на свои места. Если бог имеет святой и демонический лик, то вполне справедливы его слова, обращенные к "богоподобному" человеку: "в тебе два существа: святой и демон", если бог породил и рай, и ад, то "человек – микрокосм. Внутри него находятся две сферы, рай и ад".
2.3.4. Проблема пола
Нам известно еще одно свойство "марианского" божества – бисексуальность. Человек, согласно представлениям Береславского, и в этом аспекте подобен Богу, хотя половые характеристики человека весьма относительны: "В Лона Брачные войдете, где нет ни мужчин ни женщин". Возможна также трансформация мужчин в женщин и наоборот. Этой теме посвящена целая книжная глава под названием "Мутация полов". Половая принадлежность может и вовсе отсутствовать: "Назначение человека – стать ангелом, существом, в котором теряется начало пола". И уже скоро "придут души "…" с едва выраженным полом". Какова же природа пола? Если сопоставить последний текст с родственным по содержанию отрывком о грядущем пришествии в мир душ с недостатком человеческого состава, то станет очевидным, что пол определяется составом греховных печатей. Приведем здесь отрывок, ранее цитировавшийся в урезанном виде: "Чадо падшего Адама было запечатано семью печатями греха "…" две из них принадлежали мужской его ипостаси, а пять – женской". Таким образом, греховные печати соотнесены преимущественно с женской ипостасью человека: "В Еву было всеяно противоположное качество: подвластность греху (что и было засвидетельствовано в грехопадении), она, соответственно, слушала змея". "Женщина "…" и грех – однотипные понятия". Справедливо и обратное утверждение: за счет греховных печатей формируется женский лик человеческой души. Отсюда следует, что каждому человеку "должно внутренне преодолеть раздвоение на ипостаси – мужскую и женскую – и порождаемый ими греховный образ жизни и мыслей. Я говорю не о внешнем, а о духовном – о необходимости преодолеть в себе начало женского лукавства, от которого вся ложь мира и все грехи". Именно поэтому, как отмечают все исследователи БЦ, для секты характерно подчеркнуто негативное отношение к женщине и особенно к матери. Мать, чаще именуемая "ветхой", "нечестивой матерью" или издевательски ласково "мамой" является для своего ребенка (прежде всего сына) проводником родовых печатей. Ветхая мать рождает не для Бога, а для сатаны, поэтому она еще называется "сатанородицей". "Сатанородица – полная противоположность Приснодеве. Привести в мир ребенка для себя – уготовить его душу Левиафану". На практике это достигается следующим образом: "Нечестивая, выполняя родовую программу, стремится окрасть в сыне мужское начало и развить женское". "Когда мужчина предает Бога, у него отнимается пол, и соответственно подстраиваются женские души, несущие на себе нагрузку косвенного Промысла".
Справедливости ради следует заметить, что Береславский поливает грязью "прекрасную" половину человечества не всю поголовно. По его мнению, не каждая женщина ведьма, а только "каждая вторая". Такая двойственность положения женщины в вероучительной системе БЦ связана с амбивалентностью по отношению к добру и злу Женского начала в Боге. В силу этого обстоятельства в женской природе заложена и позитивная перспектива: "Живая, истинная и святая вера способствует восстановлению "…" ипостасно-женского в женщине (жертвенность, долготерпение, милосердие)".
2.3.5. Учение о всеединстве
Возникает еще один существенный вопрос: если источник "Непорочного семени Жены" и "семени змия" един (божество), то существует ли какая-то принципиальная разница между божественными "добродетелями" и греховными "родовыми печатями"? Ответ очевиден – нет! Вся разница сводится к тому, что "частицы души, призванные служить Богу, родовым потоком заряжаются радиоактивной энергией жупела "имеется в виду энергия блуда -д.И." и разлагают изнутри тонкое тело". Оказывается, все различие между добром и злом обусловлено положительным и отрицательным зарядом частиц души. Но в чем принципиальная разница между плюсом и минусом сказать трудно. Поэтому Мария не заменяет человеку грешную душу на святую, как это иногда может показаться, а всего лишь "производит великое таинство перегруппирования частиц нашей души". Но, как известно из школьного курса математики, от перемены мест слагаемых сумма не меняется.
Своим учением о "печатях" ересиарх пытается не только упразднить православное понимание человеческой личности, но и стереть какие бы то ни было трансперсональные различия. Согласно "марианской" догматике, между всеми людьми существует "связь вечная и нерушимая, столь пронзительная, что уже не можешь сказать, ты ли живешь в ближнем или ближний в тебе, но вы суть один человек, нераздельно-неразлучный, вечный". Именно так, по мнению идеологов БЦ, следует воспринимать человечество. А каждый "индивид – клетка в общем всечеловеческом организме Адама". "Адам – совокупность всего первочеловечества". Речь идет об онтологическом единстве всех людей, умерших, живущих и еще не рожденных: "Имей душу вселенскую, открытую, вмещающую всю совокупность бывше-будущего. В тебе запечатлелись все люди земли". Даже, если исторические Адам с Евой и существовали на земле, то их уже нельзя вычленить из "общечеловеческого организма". Их индивидуальность – всего лишь набор божественных печатей, кочующих из поколения в поколение. Каждая личность навсегда остается всего-навсего "единицей памяти в Уме Господнем", единицей "электронной памяти" в огромном "компьютере" – Великой пантеистической "Машине". "Уподобьте вселенную Оку Божию, а космос – маленькому хрусталику с едва заметными микроскопическими пятнышками, и это мир человеческий. Бог видит каждую соринку". Даже то обстоятельство, что все человечество раздроблено на множество тел, не останавливает лжепророка в его стремлении уничтожить любое проявление человеческой индивидуальности. Ведь если заявить о том, что "Дух – основание всякого творения", то рано или поздно придется сделать вывод: "земная оболочка призрачна", "видимое иллюзорно" а значит, не является препятствием для всеединства.
В этом пункте, как и во многих других, БЦ солидарен с индуизским пантеизмом. Так, например, "Державный катехизис" учит не только о предсуществовании в "Ларце Рождения" человеческих душ, но и реинкорнации: "Пресвятая Дева настоятельно открывала эту тайну, которую вообще никто не знает на земле: подвижник, переходя в вечность получает власть (свободный выбор) вновь вернуться на землю". Впрочем, этой возможностью обладают и закоренелые грешники: "Изошедший из гробницы дух Тамерлана вселился в нового Тамерлана – Гитлера". По некоторым высказываниям можно заключить, что Береславский признает возможность переселения человеческих душ и в тела животных. Так антихрист, по убеждению ересиарха, наделит людей способностью "выделять из себя тонкое тело", т. е. душу и "переходить в другие тела (животных)". Да и сами животные по своей природе, оказывается, не так уж далеки от "человека разумного": "Животные, омытые Моими "Марии" Слезами, обретут дар разума и дар речи человеческой", "во дни Преображения заговорят животные". Это же относится и к неодушевленной природе: "Отверзу уста животным и заговорят камни". Хотя "вселенная сотворена "…" антропоцентрично", человек, по представлениям сектантов, ничем не отличается от животного, растения или камня, и, что самое главное, праведник по существу ничуть не лучше самого закоренелого негодяя. Все это объясняется тем, что "богородичники" исповедуют "Христа, живущего во всех творениях, какими бы отталкивающими и презренными не казались бы они, противоречащими нравственным, интеллектуальным нормам и личным понятиям". Сквозь все нагромождения несуразных и зачастую противоречивых утверждений сектантов неизменно проглядывает пантеистическая основа.
Мы специально не затронули темы сотворения (точнее, порождения) материи, растений и животных. Этот вопрос теряет свое значение в пантеистической системе координат, т. к. материя призрачна, а все многообразие форм жизни состоит из двух компонентов: божества, лежащего в основе всего сущего, и божественных идей-печатей или семян. Это позволяет Береславскому расширить границы всечеловеческого Адама до каббалистического "Адама Кадмона". "Адам – это мир вне Христа". "Вся твердь земная предо Мной – как один человек, впавший в оцепенелый сон". В широком смысле Адам это совокупность всех печатей, порожденных Божественным Сердцем-Лоном, поэтому "в глубине души переживается сумма потенциальных миров, пространств и бытий". Отсюда и "цельность первозданно-сотворенной природы". "Прост был мир в изначальной цельности своей еще до разделения на тверди". И лишь потом в процессе становления мира произошло разделение, и то весьма условное.
2.3.6. Учение о множестве миров
В свете последних умозаключений вызывает определенные затруднения упоминание в "марианской" литературе о существовании множества миров и цивилизаций. Так, "Премудрость Божия предусматривает духовные ступени восхождения для целых цивилизаций и миров". "И до вас было множество цивилизаций, и все они кончили одним и тем же". Оказывается, "существуют тысячи невидимых миров", "мириады миров". И наш "мир связан с другими обитаемыми мирами, которые атакуют его". И все же, в этих текстах не следует искать веры в существование инопланетян, хотя иногда Береславский и упоминает о них. Если вспомнить "богородичное" представление о космосе, то станет очевидным, что здесь идет речь о "планетарных духах", т. е. демонах, а обитаемые миры это – "люциферианские миры, каждый из которых представляет то или иное космическое облучение". Помимо люциферианских, существуют и ангельские, "небесные миры". И те и другие еще именуются "сферами" (демонические иногда называются "антисферами").
Что же касается упоминания множества цивилизаций, то в данном случае мы имеем дело с обыкновенной для БЦ фигурой речи. Под словом "цивилизация" может подразумеваться "языческая цивилизация", к которой относятся "инопланетные амаликитяне "…" Вольтер, Руссо, Марат, Робеспьер… Ленин" и пр. или "раса космических мудрецов" – тибетские махатмы. Не стоит останавливать свое внимание на учении о различных мирах и цивилизациях уже хотя бы потому, что оно неважно для самих "мариан": "Забудьте про иные цивилизации и миры". На самом деле упоминание множества миров свидетельствует только об одном – о дробности мышления самого Береславского и о его неспособности мыслить конкретными понятиями.
История: Официальная дата создания - 1989 г., именно тогда заявили о себе, как о БЦ. Духовный лидер - Береславский (Янкельман) Вениамин Яковлевич (раньше именовал себя епископом, теперь - патриарх Иоан), фактический руководитель ("серый кардинал") - отец Петр (Большаков Сергей Юрьевич, бывший программист), в правлении некто "отец" Серафим. Были посвящены в сан Тихоновской катакомбной Истинной Православной Церковью (ИПЦ), также не признанной Русской Православной Церковью.
По данным БЦ, центр имеет до 100 общин. По данным Родительского комитета - порядка 15 общин, в стране около 100 тысяч адептов (постоянная паства), еще больше сочувствующих. Богородичный центр вербует адептов в основном из малообразованных слоев населения. Сектанты пытаются соблюсти внешнюю благопристойность, как и представители других культовых новообразований провозглашают только самые добрые цели.
По учению БЦ, мировое зло сконцентрировано в женщине. БЦ вводит мистическое понятие "бляди" - собирательный образ женственного начала в мире ("Рыцарь Веры", М., 1992, 7). "Архимандрит" П. Краснов в статье "Советская мать - содомская священница" пишет, что сатана "прогрыз в тонком теле Евы дыру между ног, осрамил ее и внедрился в ее плоть, создав там свой престол", что сатана сделал "гениталии центром личности Евы"
В книге Береславского "Родовой поток" (Москва, 1993 г.) утверждается необходимость полного самоотречения, смирения, беспрекословного послушания "святым отцам". "Не имей суждений и весь мир станет твоим"... Попавший в секту новичок должен многократно твердить: "У меня нет своего ума, совести, тела, воли". "И надо решиться убить себя - это именно та жертва, к которой призывает Господь"... "не имей ничего своего, ничего не делай для себя" - наставляет верующих "Божья Матерь" в своем откровении о. Иоанну (Береславский), ("Рыцарь Веры" 1/15, 1994 г.).
