Цитата:
По пути в конференц-зал я набрал кипу местных газет -- такая
уж у меня привычка. Я, конечно, читаю не на всех языках, но
по-испански человек образованный всегда что-нибудь разберет.
На возвышении красовалась повестка дня, обрамленная зеленью;
первым пунктом шла глобальная урбанистическая катастрофа, вторым
-- катастрофа экологическая, затем -- климатическая,
энергетическая и продовольственная, после чего обещан был
перерыв. Военная, технологическая и политическая катастрофы
откладывались на другой день, вместе с дискуссией на свободные
темы.
Докладчику отводилось четыре минуты -- многовато, пожалуй,
ведь было заявлено 198 докладов из 64 стран. Для экономии времени
доклады надлежало изучить заранее, а оратор лишь называл цифры --
номера ключевых абзацев своего реферата. Чтобы лучше усвоить эту
премудрость, мы включили карманные магнитофоны и мини-компьютеры;
между ними должна была завязаться потом основная дискуссия.
Стенли Хейзлтон из США сразу ошеломил зал, отчеканив: 4,6, II,
откуда следует 22; 5, 9, ergo 22; 3, 7, 2, 11, из чего опять же
получается 22!! Кто-то, привстав, выкрикнул, что все-таки 5 и,
может быть, 6, 18, 4. Хейзлтон с лету опроверг возражение,
разъяснив, что так или этак -- кругом 22. Заглянув в номерной
указатель, я обнаружил, что 22 означает окончательную катастрофу.
Японец Хаякава сообщил о разработанной его
соотечественниками модели жилого здания в восемьсот этажей -- с
родильными клиниками, яслями, школами, магазинами, музеями,
зоопарками, театрами, кинозалами и крематориями;
предусматривались подземные помещения для погребальных урн,
телевидение на сорок каналов, опохмелители и вытрезвители, залы
на манер гимнастических для занятий групповым сексом
(свидетельство передовых убеждений проектировщиков), а также
катакомбы для субкультурных групп нонконформистского толка.
Любопытным новшеством было намеченное в проекте ежедневное
переселение каждой семьи на другую квартиру -- ходом либо пешки,
либо коня, во избежание скуки и стрессов. Вдобавок, это здание в
17 кубокилометров, стоящее на дне океана, а крышей достигающее
стратосферы, намечалось снабдить матримониальным компьютером
садомазохистского образца (по данным статистики, пары садистов с
мазохистками, и наоборот, наиболее устойчивы, ибо каждый партнер
находит в другом то, что ищет), а кроме того, центром
антисамоубийственной терапии. Другой японский делегат, Хакаява,
продемонстрировал макет такого дома в масштабе 1:10 000, с
собственными резервами кислорода, но без резервов продовольствия
и воды, то есть с частично замкнутым циклом жизнеобеспечения. Все
выделения, не исключая предсмертного пота, подлежали регенерации.
Третий японец, Яхакава, зачитал список деликатесов, синтезируемых
из выделений жильцов. Тут, между прочим, значились искусственные
бананы, пряники, креветки, устрицы и даже синтетическое вино,
которое) несмотря на свое не слишком благородное происхождение,
не уступало, если верить докладчику, лучшим винам Шампани. По
залу стали разносить пробные дозы в изящных бутылочках и
паштетики в блестящей фольге, но футурологи не спешили пригубить
вино, а паштетики потихоньку засовывали под кресло; я поступил
так же. Первоначальный план, согласно которому дом-гигант
снабжался пропеллерами (на случай коллективных воздушных
экскурсий), -- был отвергнут. Во-первых, потому, что таких домов
для начала предполагалось изготовить 900 миллионов; вовторых,
подобные путешествия все равно не имели бы смысла. Даже если бы
жильцы выходили на экскурсию из тысячи дверей сразу, они все
равно никогда бы не вышли: прежде чем последний из них покинет
здание, успеют подрасти родившиеся за это время младенцы.
Японцы, по-видимому, были от своего проекта в восторге.
После них слово взял Норман Юхас из США и предложил семь методов
борьбы с демографическим взрывом: уговоры, судебные приговоры,
деэротизация, принудительная целибатизация, онанизация, строгая
изоляция, а для упорствующих -- кастрация. Каждая супружеская
чета должна была просить разрешение на ребенка, а затем еще
выдержать три экзамена -- по копуляции, воспитанию и взаимному
обожанию. Нелегальное деторождение объявлялось наказуемым, а
повторное -- каралось пожизненным заключением. К этомуто докладу
и прилагались те миленькие проспекты и отрывные талоны, которые
мы получили утром в числе материалов конгресса. Хэйзлтон и Юхас
предвидели появление новых профессий, как-то: матримониальный
осведомитель, запретитель, разделитель и затыкатель; проект
нового уголовного кодекса, в котором зачатие фигурировало в
качестве тягчайшего из преступлений, был нам немедленно роздан.
Станислав Лем, "Футурологический конгресс". Отличная книга, добавлю от себя.
