Реалии
Психология национал-сервилизма
Дмитрий ТАБАЧНИК
Слуги, не имеющие господина,
не становятся от этого
свободными людьми —
лакейство у них в душе.
Генрих Гейне
Термин «сервилизм» обычно употребляется как синоним приспособленчества или угодничества. Но у этого понятия, происходящего от латинского servus — раб, есть и другой, значительно более глубокий смысл — рабская психология. Именно она стала абсолютно доминирующей в «оранжевой» власти, именно ею руководствуются правящие национал-маргиналы в деле разрушения Украины. Рабы, дорвавшиеся до управления государством, не стесняются своих комплексов. Наоборот, кокетливо выставляют их напоказ, словно соревнуясь.
Собственную ментальность они хотят навязать всей стране, что невозможно сделать без последовательного разрушения традиционных морально-этических ценностей. На наших глазах словно повторяется описанное Иваном Буниным в «Окаянных днях», и название его книги как нельзя более подходит к дням сегодняшним. О них спустя время будут читать с теми же чувствами, с какими мы читаем бунинские строки об установившемся «Царстве Хама»: «Теперь самое страшное, самое ужасное и позорное даже не сами ужасы и позоры, а то, что надо разъяснять их, спорить о том, хороши они или дурны».
Действительно, ужасно доказывать совершенно очевидные вещи: что нельзя ограничивать права граждан по языковому, религиозному и этническому признакам, содержать одни регионы за счет других, вводить идеологическую цензуру, культивировать клиническую русофобию, героизировать фашистских прихвостней, превращать спецслужбу в жалкое подобие гестапо.
Основное в психологии «хама, ставшего паном» — ненависть ко всему, что недоступно его пониманию, в первую очередь — к нравственным принципам, отличным от жвачного и хватательного инстинктов. Показательно, что самую надежную опору майданного режима составила бывшая идеологическая обслуга КПСС, «выкресты» из коммунистов — все эти павлычки, драчи, мовчаны, лубкивские и прочие, ранее захлебывавшиеся от усердия при восхвалении партии Ленина. Недаром сам Лаврентий Берия в 1953 году лично обратил благосклонное внимание на молодого поэта Павлычко, специально написав о нем докладную записку в Президиум ЦК КПСС. И мы в полной мере можем воздать должное прозорливости палача, разглядевшего старательность «первого ученика». Приведу мнение маршала Советского Союза от госбезопасности, понимавшего, кого следует использовать для укрепления пролетарской диктатуры: «Главный редактор Львовского книжно-журнального издательства Цмокаленко, которому Павлычко представил сборник своих стихов, уже два года задерживает издание этой книги. Учитывая, что стихи Павлычко талантливые и в основном направлены против Ватикана и буржуазных националистов, такая книга могла бы сыграть большое воспитательное значение для местной молодежи»*.
Не было боўльших борцов с национализмом и боўльших интернационалистов, чем нынешние столпы оранжизма. Тот же талантливый протеже Лаврентия Павловича вполне оправдал высокое доверие. Кроме разоблачения Ватикана и бандеровцев, он вскоре своими показаниями обеспечил 8 лет срока за «антисоветскую деятельность» коллеге-поэту Василю Кривцу: «Кривец... показал себя с отрицательной стороны как человек, имеющий враждебные нашей деятельности, буржуазно-националистические идеи... Кривец отрицал колоссальные изменения в развитии экономики и культуры в Советской Украине, происшедшие в результате социалистической революции и великих побед советских людей за годы существования Советской власти... Считаю необходимым указать и на то, что Кривец расхваливал поэзию украинских националистов»**.
Любопытно также привести гуляющее в прессе и интернете (
http://ukrstor.com/ukrstor/adk_9krug.html) более 15 лет письмо трех «знаменитых» украинских литераторов — лауреатов Шевченковской премии. В марте 1973 года председателю КГБ Юрию Андропову они отослали следующий шедевр доносительского жанра: «Мы, украинские советские писатели, решительно осуждаем действия так называемых литераторов Светличного, Стуса, Сверстюка, Караванского, братьев Горыней, Мороза, Черновола, Осадчего, математика Д. Плюща, В. Некрасова и др., погрязших в националистическом болоте и не раскаявшихся в своей антисоветской деятельности. Нет и не может быть прощения им, замахнувшимся на самое святое — на социализм, на вековечную дружбу между русским и украинским народами, на чувство семьи единой. Их писания, создаваемые с целью подрыва и ослабления советской власти, будут отброшены народом и историей. Заверяем Вас, что никаким отщепенцам не удастся рассорить нас с ленинизмом, с коммунистической партией, с законом. Украинский народ никогда им этого не простит».
Сейчас подписанты (один из них, «Тридоля», внес значительный вклад в дело борьбы с «буржуазным национализмом» и как негласный сотрудник 5-го управления КГБ) и им подобные с не меньшим жаром призывают покончить с «пятой колонной», куда автоматически зачисляются все, кто не приемлет националистический тоталитаризм.
Подобная преемственность имеет давние традиции: национал-сервилисты всегда старались отличиться преданной службой любому режиму, не смущаясь того, что идеология нового базируется на отрицании предыдущего. Характерным примером является профессор истории Киевского университета Александр Оглоблин, поставленный немцами первым начальником коллаборационистской городской управы Киева. В довоенное время он был не только видным «марксистско-ленинским историком», но и главой целой исторической «новой революционной школы», строившейся на «разоблачении националистических и антимарксистских учений». С приходом вермахта бывший историк-марксист стал рьяным поборником «нового порядка» и поклонником фюрера.
В дальнейшем он назначался оккупационными властями на ответственные должности «идеологического фронта». Кстати, Оглоблин создал так называемый Музей-архив переходного периода, единственной задачей которого было обвинение русских и евреев в геноциде украинского этноса.
«Оранжевые» с их гигантоманией создали по той же схеме сразу две конторы — Музей советской оккупации и Институт национальной памяти. Причем проводимые данными малопочтенными учреждениями фальсификации базируются на наработках Оглоблина, который первым «догадался» в качестве «доказательств» «геноцида» 1932—1933 годов использовать фотографии голода в Поволжье двадцатых годов. Ющенко идея явно пришлась по вкусу — достаточно посмотреть, с каким удовольствием он разглядывает на очередной голодоморной выставке заведомые фальшивки. Можно не сомневаться, что нансеновские фотографии мы еще увидим и в создаваемом музее мегамемориала голодомора, экспозиция которого вряд ли многим будет отличаться от оригинала Музея-архива переходного периода.
Сколько таких оглоблиных и кульчицких, ранее писавших о величии компартии, ныне зарабатывают восхвалением ОУН-УПА, «Нахтигаля» и геноцидными подтасовками...
Если вспомнить времена Первой мировой войны, то именно на идеологических лакеях лежит основная вина за расстрелы и заточение в концлагеря украинской интеллигенции Галиции, ощущавшей себя составной частью единой православно-славянской цивилизации. По единодушному мнению немногих переживших ад Терезина и Талергофа, подавляющая часть арестов проводилась по доносам мнивших себя «национальной интеллигенцией» галичанских националистов, не упускавших случая выслужиться перед австрийским начальством.
Другой характерной чертой «оранжевых» национал-сервилистов является неизбывная ненависть ко всему, что выше их — интеллектуально, нравственно, культурно. Ведь сами они — эталон убогости. Если их использовали и используют, то исключительно по соображениям политической целесообразности. Австрийцам и нацистам национал-сервилисты нужны были как ударная сила разрушения украинско-русского единства, коммунистам — исключительно в качестве иллюстрации успешной реализации ленинской национальной политики (что автоматически превращало графоманов в «выдающихся деятелей науки, культуры и искусства»), а американцы пытаются модернизировать габсбургско-гитлеровский опыт для борьбы с сегодняшней Россией.
Внутренне осознавая свое реальное значение, национал-маргиналы пытались и пытаются устранить конкуренцию и низвести окружающих до собственного уровня. С этой целью, по многократно отработанной методике, писались доносы, культивировалась ненависть ко всему талантливому, выходящему за границы примитивного хуторянства.
Показательна травля украинскими писателями (давно и навсегда забытыми) Михаила Булгакова. На встрече со Сталиным 12 февраля 1929 года они буквально захлебывались от ненависти к Мастеру, обвиняя его в «украинофобстве», «великодержавном шовинизме», «контрреволюционности», и требовали запрещения постановки «Дней Турбиных». Учитывая специфику тех времен, вполне логично, что вслед за запрещением по таким обвинениям пришлось бы великому киевлянину проследовать на Соловки, куда его литературный герой поэт Иван Бездомный рекомендовал сослать Канта.
Даже Сталин удивился концентрированной ненависти собравшихся «деятелей» от культуры и неожиданно выступил в непривычной для него роли защитника свободы творчества, заявив: «Я не могу требовать от литератора, чтобы он обязательно был коммунистом и обязательно проводил партийную точку зрения». Вероятно, есть определенная высшая справедливость в том, что через несколько лет большинство присутствующих сами отправились по «крутому маршруту», готовившемуся ими для автора «Белой гвардии».
Неслучайно сейчас «оранжевые» запрещают книги и фильмы на русском языке, отключают российские телеканалы. Они же стараются изо всех сил подвести любое оппозиционное слово, дискуссионную точку зрения под шельмование или уголовную статью. Психологически это исчерпывающе объясняется их заведомой неконкурентоспобностью и несовременностью в любой сфере. Когда можно читать больших писателей, поэтов и ученых, смотреть хорошие фильмы и профессиональное телевидение — националистическая духовная и интеллектуальная нищета становится совершенно очевидна. Превращение холуями от науки и культуры гуманитарной сферы в общее посмешище объясняется не только пещерным мировоззрением, но и обычной боязнью оказаться невостребованными. Правда, если и снять спутниковые тарелки, сжечь неугодные книги, изгнать немногих оставшихся настоящих ученых, то все равно «оранжевые» «шедевры» никому не будут нужны, и заставить их потреблять можно будет только с помощью административного принуждения.
Подобным образом действовал Михаил Грушевский, пытавшийся уничтожить основанную в 1918 году, при гетмане Скоропадском, Владимиром Вернадским и Николаем Василенко Украинскую Академию Наук (УАН). Грушевский дважды обращался к петлюровской Директории с предложением о ликвидации УАН как «пророссийской» и политически нелояльной к «национальному революционному правительству». Как доказательство «измены Украине» приводилась позиция Вернадского и Василенко относительно недопустимости гонений на русскую культуру Украины. По словам Василенко: «Русская культура и русский язык очень сильны на Украине. На них воспитывалась вся украинская интеллигенция. Говорить, что эта культура навязана народу, значит... говорить заведомую неправду. Русская культура имеет глубокие корни в сознании украинского народа... Поэтому, с точки зрения государственной (не говоря уже о национальных чувствах), принижать значение русского языка или придавать ему...второстепенное значение было бы не только нецелесообразным, а прямо-таки вредным». Особенное бешенство будущего сталинского академика вызывало то, что Василенко, занимая при Павле Скоропадском ряд ответственных постов в правительстве (в том числе министра просвещения), сделал все, чтобы воплотить в жизнь именно такую политику терпимости и прагматизма, встречая в этом полное понимание и поддержку гетмана.
Пикантность русофобскому рвению Грушевского придавало то, что еще тогда было достаточно широко известно, как он в 1914 году написал униженное письмо президенту Императорской Санкт-Петербургской академии наук великому князю Константину Константиновичу с уверениями в верности престолу, единству Российской империи и гневным осуждением «мазепинского сепаратизма».
Впрочем, цель бывшего президента Центральной Рады была не столько идеологическая, сколько меркантильная: не приносящим ощутимой пользы националистическим фанатизмом Михаил Сергеевич никогда не отличался. Он добивался того, чтобы статус Национальной академии и бюджетное финансирование были переданы от УАН созданному и возглавляемому им Украинскому науковому товарыству (УНТ).
Однако Грушевский (в отличие от нынешних «оранжевых» деятелей) умел и что-то еще, кроме писания доносов. Современные национал-маргиналы способны только на подобное неприглядное занятие. Да еще — на воровство. Это относится и к майданным идеологам, и к «государственным деятелям».
Их очевидное ничтожество заставляет защищать систему, построенную на принципе попрания интеллекта и совести. Только этой системой они будут востребованы. Только эта система создаст замкнутый в националистической серости, зачищенный от всего талантливого мирок, где они будут считаться писателями, учеными, артистами, политиками. Ни в одной стране с хоть сколь-нибудь развитым гражданским обществом Васюныка, Жулинского, Вакарчука, Вовкуна, Сагана и близко не подпустят к высшим государственным должностям.
Зато у нынешнего президента они в фаворе. А если кто-нибудь и надоедает, то его место занимает еще более меркантильная подленькая личность. Так, любой уважающий себя глава государства побрезговал бы пользоваться советами профессионального интригана Горбулина, долгие годы имитировавшего дружбу с президентом Кучмой, а ныне пишущего о необходимости повторении 1937 года для лидеров юго-востока. Зато Ющенко нашел в Горбулине родственную душу и мечтает о реинкарнации то ли рейхсфюрера СС Гиммлера, то ли «железного наркома» Ежова, уже подбирая для этого соответствующие кандидатуры.
Сколько бы ни писали о воровстве национал-радикалов (ставшем нормой их жизни), при Ющенко они могут продолжать и дальше: в Минобразования — воровать миллионы только на одних учебниках, в Минкульте — брать «откаты» от финансируемых мероприятий, ректор-ханжа — возводить жилые дома на территории Киево-Могилянской академии, и. о. председателя СБУ — выписывать себе и приближенным миллионные премии и «не знать» о крышевании его «орлами» контрабандных потоков, в Госкомнацрелигий — продавать статус беженца убийцам и ворам в законе. И подобный список можно продолжить почти до бесконечности. Что там говорить о таких мелочах, как придерживание министром образования для себя места ректора Львовского университета, на которое при категорическом требовании закона о двух месяцах не объявляется конкурс более года!
К сожалению,
сейчас, когда нравственная деформация стала самой страшной болезнью Украины, иммунитет к подлости утерян. Академики с мировым именем молчат, глядя на торжествующее шествие фашизма, считают для себя возможным сидеть с националистическими «коллегами» на заседаниях НАН, слушать их русофобские выступления. Уважаемые ученые мужи боятся взглянуть, в какую бездонную пропасть ведут страну лакеи власти. Прозрение, осознание того, что молчать нельзя, увы, приходят порой запоздало. Скажем, директор Института философии НАН Украины профессор, академик Мирослав Попович, долгие годы изящно заигрывавший с национал-патриотами, только теперь публично признал пагубность для национальной культуры непонимания фашистской сущности ОУН. Впрочем, лучше позже...
Ющенковские назначенцы, постоянно твердящие мантры об «уникальной нации», чрезвычайно напоминают киплинговских Бандар-Логов (недаром в Украине «бандерлогами» называют националистов), не имевших ничего, кроме «глупых слов и цепких воровских лап». Автор «Книг Джунглей» писал как будто про оранжевых, уничтожающих труд многих поколений: «Обезьяны называли это место своим городом и делали вид, будто презирают Народ Джунглей за то, что он живет в лесу. И все-таки они не знали, для чего построены все эти здания и как ими пользоваться. Они усаживались в кружок на помосте в княжеской зале совета, искали друг у дружка блох и играли в людей...Они обегали все переходы и темные коридоры во дворце, но не могли запомнить, что они уже видели, а чего еще не видали, и шатались везде поодиночке, попарно или кучками, хвастаясь друг перед другом, что ведут себя совсем как люди. Они пили из водоемов и мутили в них воду, потом дрались из-за воды, потом собирались толпой и бегали по всему городу, крича:
— Нет в джунглях народа более мудрого, доброго, ловкого, сильного и кроткого, чем Бандар-Логи!»
Кстати, внешняя политика (если ее так вообще можно называть в данном случае) Ющенко до боли похожа на «политику» другого персонажа Редьярда Киплинга — шакала Табаки.
Ее доминирующий мотив — желание за спиной заокеанского тигра напакостить России. Подобную «стратегию» проводил и его грузинский кум, что, как известно, закончилось весьма для последнего плачевно: американский «Шер-Хан» лишь взглянул в сторону невменяемого приживальщика, но на серьезный конфликт ради него не пошел.
И совершенно неверно в принципе называть сервильных националистов интеллигенцией. С интеллигенцией челядь Банковой не имеет ничего общего. Интеллигенция невозможна без основополагающих признаков — твердых принципов, чувства чести, осознаваемого долга перед народом, развитого интеллекта. Что касается обязательного занятия умственным трудом, то после нескольких лет ющенковского правления он совершенно не соответствует реалиям. Закрытие институтов и заводов, постоянные сокращения и нищенские зарплаты выбросили массу интеллигентов на улицу и вынудили их браться за любую работу.
Само же понятие чести вообще недоступно для осознания большинства деятелей майдана. В переводе с латыни интеллигенция — это понимание, познавательная сила. О каком понимании может идти речь применительно к людям, ненавидящим все, противоречащее их «оранжево-коричневым» кричалкам!
Они не могут претендовать и на статус «образованцев», т. е. узких профессионалов, для которых неважны нравственные ориентиры. Уровень профессионализма «оранжевых», чем бы они ни занимались — литературой, наукой или государственным управлением, не стоит и обсуждать.
«Оранжевые» сознательно проводят политику подмены подлинной интеллигенции ее наскоро слепленной примитивной имитацией. В данном случае действия майданных вождей совершенно логичны. Интеллигентность несовместима с нацификацией, нарушениями прав миллионов сограждан и целых регионов, неприкрытым разграблением страны, проводящимися американско-хоружевским семейством и его приближенными. Можно не сомневаться: если правящие путчисты решатся на массовые репрессии, то их содержанцы восторженно призовут к еще более широкому уничтожению «антигосударственных элементов». О том, что это время может быть значительно ближе, чем думают, свидетельствует окончательное помрачение рассудка обитателей Банковой. И только слепой может этого не видеть.
Особенно необходимы национал-сервилисты для превращения Украины в натовский плацдарм. Невозможно переоценить их опыт прислуживания внешним покровителям (так ярко продемонстрированный во время гитлеровской оккупации). США не жалеют для этого финансирования, и за выделяемые средства получатели стараются изо всех сил. Они имеют и личную заинтересованность в присутствии войск НАТО в Украине: за спиной американских «зеленых беретов» надеются беспрепятственно окончательно установить националистическую диктатуру.
Но в одном национал-лакеи все-таки терпят поражение. Подлинная интеллигенция, несмотря на все унижения и преследования, не сломалась. В людях, руководствующихся в жизни нормами порядочности, в настоящих интеллигентах живет надежда на скорое возрождение, на то, что «оранжевый» Голем, как и гласит легенда, превратится в прах.
* Машинописный подлинник. Подпись Берия - автограф. РГАСПИ, ф.82, оп.2, ед. хр 897, лл. 143-150
** Показания Павлычко на допросе 9 июня 1955 г. Архивное дело 016012, т.2, ст. 99-104.
Дмитрий ТАБАЧНИК
