Свежий Мюнхен (часть 1, 2, 3)
Итак, она звалась Итак возвернувшись из Мюнхена опять-таки отловила себя за шкварник, усадила за стол и приказала изложить в письменном виде.
Не тут-то было! Атчёта нибудит!
Патамушта нимагу.
Трудно вспоминать таку вылазку, где кажный твой шаг является разгребыванием результатов твоего же ж головотяпства. И ладно бы головы были б чужие, так же ж нет!
Потому что
1. ну какой нормальный человек из всех рейсов выберет самый ранний, шоп в три ночи вставать, чтоб в четыре выезжать, что б жизнь медом не казалась, а жрать хотелось ни свет ни заря? А? А вот. Есть такой человек. Имя ему- йа. И хоть радовало то, что у штурвала педантичные немцы, а стюардессы чирикают на немецком (только такому убежденному неорнитологу, как я, раннюю рань может немецкий язык показаться чириканьем, ога), так вот не смотря на эту лепоту, вылетали-то мы из Борисполя и хавчиком загружались там же. Ж. Посему пришлось наслаждаться лего-бутербродом «Сделай сам» в количестве одна штука. Голодный организм удивился настолько, что просто заткнулся и молча проглотил, что дали. Лучше так, рассудил он здраво, чем ваще нифига, да.
А зато в этот раз с высоты боингового полета я видела горные вершины, что спят во тьме предрассветной засыпанные по верхам снегом!!! И страшно удивилась, что раньше их не замечала (впрочем, мое внимание частенько радует меня, оставляя вкусненькое на потом и открывая для меня новую новизну в том, что всем другим уже набило оскомину, ога)
2. В отель я приперлась в начале десятого при том, что выбрала удлиненный маршрут от аэропорта, скучала взад-вперед по зданию вокзала показывая каким-то нерусским (китайцы-корейцы-малазийцы –или- похожие-на-них-читать-указатели-умеющие-а думать-с-утра-не-желающие), куда идти не надо, а куда надо ежели таки не планируешь сей же час вернуться туда, откуда прилетел.. Потом еще шлялась медленным шагом по переходам и улицам, но и это не помогло. В самом начале десятого я ввалилась в гостиницу (заезд и поселение после 15 часов, да) со словами: «-Я знаю, я слишком рано!».
3. Вот она, родимая, слева по курсу
4. А зато о, чудо! Мне сразу нашлась комната, я сразу получила ванну море удовольствия и доступ к бесплатному Wi-Fi (организм! Наслаждайся воспоминаниями о бутерброде «Сделай сам»! Ибо не до тебя, кышь!)
5. Я поперлась таки в город покормиться, а погода была чудесная, а в Киеве обещали минуса, а здесь и сейчас плюсь шестнадцать, и спящие немцы мне не мешали гулять в свое удовольствие по пустынным улочкам (как всегда по воскресеньям).
6. А зато в английском парке, где все тихо и по-осеннему нарядно и совсем непедантично, а богато каналами и всякостными деревьями, кустами и прочими травами, так вот в этом парке немцы в это время бегают спортивные пробежки и выгуливают любимые собачки. Но почему-то только по дорожкам. И даже собачки, и даже без поводка, а только по дорожке. Грустно. (Нет, может, какие не по дорожкам, те на поводке, но по травке там ноги-лапы не ступают, а только утки могут себе это позволить, но кто ж им запретит, они ж часть ландшафта, которая дикая природа.
7. А потом я пошла по мостику через канал и свернула (о, боги!) с асфальта на грунтовую дорожку, чем повергла правильных обитателей-посетителей Англицкого парка в немалое изумление. Но не сфоткала нифига, хоть и оказалась это не просто так грунтовая дорога, а дорога, которой гулял некто Не-помню-кто, о чем там даже повесили табличку, но я ее не сфоткала ибо… увидала, что с изнанки попала в конноспортивную школу (есть там такая, кто знает) и раззявив рот так и простояла пялячись на коняшек да так, что про фотоаппарат совсем забыла и так и ушла переполненная впечатлениями, воспоминаниями и несбыточными надеждами. Так что вот там вдали зелененькое синеется – это оно до того, как я поняла, что там есть хвосты и гривы. На которые и стала таращиться бессовестно.
Мне жаль, сори (это первый раз. Потом еще извинюся, да).
8. А потом я ушла из этого оазиса конно-утиного водно-природного царства и побрела дальше по пустым улочкам
9. И вот тут я должна извиниться еще раз (сори!) потому что шла по улице Ома, того самого, но пребывала в романтическом и мечтательном настроении, потому и в голову мне не взбрело, что надо бы вам показать, что она есть, эта улица Ома. Но просто была она неброска, как факт, тем более, что она самая что ни на есть обычная, типичная, безлюдная и непримечательная. Увы мне.
10. А зато на одной из улиц, безлюдных, как и все остальные, я увидела статую коняки! Нет, не так. Даже статую Коняги! В самом конце улицы.
И я не смогла устоять и не свернуть, и я свернула,
и пошла по этой улице, и еще пошла, и еще.
И пришла к Коняге
И оказался это городской архив. И так я этим фактом впечатлилась, что уже и неинтересно мне стало, что за лошадь, и что она тут на постаменте делает на этой пустынной улице, где все люди на ней живущие, по одной стороне дороги просыпаются и видят в окно вдоль всей улицы один бесконечный городской архив. И лошадь… И так каждый день. А вот я просыпаюсь и вижу соседей. И каждый день они все выглядят (условно) по-разному и занимаются (условно) разными делами, то есть, разнообразие я каждый день наблюдаю и жизнь. А они каменную колоннаду и лошадь. Каменную. Хошь- не хошь, подумалось мне, а окаменеешь и станешь педантом педантичным истуканом каменным…. И стало мне их жалко. Но не очень. Потому что внутри у меня сидела моя милая сердцу жаба и тихо-тихо (на правах безбилетного пассажира-нелегала) поскуливала где-то там за пазухой.
Конец первой части. Антракт.
