Громовой залп пушек, облака порохового дыма вокруг, яростная атака улан на русскую батарею под восторженные крики атакующей французской пехоты «Vive l`Empereur!»… Гулкий рокот мышасто-серых немецких «троек», сухой лай пулемёта Льюиса, отчаянный рывок в штыковую на вражеские окопы… Звон мечей, тупые удары алебард по щиту, отчаянная брань закованных в железо братьев-рыцарей… Думаете, такое можно увидеть только в кино? Ошибаетесь.
Откуда взялись реконструкторы?
Военно-историческая реконструкция в последнее время – один из самых популярных в последнее десятилетие видов экстремального отдыха в Европе. Экстремального, разумеется, лишь для участников – простые зрители получают от такого зрелища одно удовольствие. Тысячи человек практически во всех уголках Европы – от Португалии до России и от Норвегии до Мальты - по выходным кладут в свои чемоданы ментики, кольчуги или гимнастёрки, и отправляются порой за сотни километров, чтобы спать на земле, ходить в ногу и стрелять друг в друга.
Инсценировка каких-либо событий, особенно военных, стара как мир. Гладиаторские бои в древнем Риме были зачастую обставлены, как воссоздание старых побед над Карфагеном. Любящие масштабность римляне устраивали даже морские сражения, с настоящими кораблями. В XVII веке при дворе английских королей проводились костюмированные «торжества Марса», изображающие битвы между сарацинами и христианами. В какой-то мере реконструкцией можно считать и «потешные полки» Петра Великого. В 1824 году в цирке Эшли было воссоздано сражение при Ватерлоо. Но всё это было реконструкцией «постольку, поскольку» - о достоверности никто даже не смел вспоминать. По-настоящему реконструировать события стали лишь в конце XIX – начале XX века, к юбилею крупных войн и сражений. В 1876 году ветераны 7-й кавалерийской дивизии Армстронга вернулись на место битвы у Литл Биг Хорна, чтобы воссоздать перед фотокамерой отдельные эпизоды сражений.
В 1906 году, в честь 50-летия осады Севастополя в городе был проведён торжественный парад, в котором участвовали в том числе солдаты, одетые в униформу времён Крымской войны. Грандиозной по своим масштабам была реконструкция Бородинского сражения, проведённая в 1912 году – в ней участвовали более 50000 человек. В 1918 году в молодой Советской России проходит воссоздание взятия Азова. Но, как правило, участниками были солдаты действующей армии, действующие не добровольно. «Частная» реконструкция появляется «в верхах», в виде тематических балов и представлений. Хорошо известны, например, балы у князя Юсупова начала XX века, в которых принимало участие и августейшее семейство, одетое в костюмы XVI века.
Историческая реконструкция в современном значении этого слова впервые появляется в середине XX века. Первой большой инсценировкой стала реконструкция битв Гражданской войны в США. Разумеется, уровень достоверности костюма и вооружения был весьма невысок, как и обученность войск, но все участники получили очень большое удовольствие от сражений. Европейская реконструкция ведёт свой род от английской «The Southern Skirmish Association», основанной в 1968 году. В следующем году появляется клуб «The Sealed Knot», положивший начало реконструкции английской революции и гражданской войны. Состоящий вначале из пары энтузиастов, «The Sealed Knot» быстро растёт в численности, и достигает в конце концов нескольких тысяч членов – просто невероятное количество для клуба по интересам! В 1971 году возникает ассоциация «Sabre», ставшая потом «Ассошиасьон Британик де ля Гард Империаль» - первый в Европе клуб реконструкции Наполеоновских войн. В это же время появляется «Norse Film and Pageant Society», изначально реконструирующее Вторую мировую, но быстро переориентировавшееся на раннее средневековье.
В то же время, клубы действовали в почти полной изоляции друг от друга, и редко имели возможность встретиться на поле боя. Свою роль играли и небольшие возможности по доступу в архивы и музеи. Но вместе с тем, эпоха шестидесятых и семидесятых годов стала началом реконструкторского движения. Первые реконструкторы были фанатиками – в самом хорошем смысле этого слова. Они заложили базу для развития движения в будущем, создали первые образцы одежды, вооружения и техники. Восстанавливали мундиры по рисункам и литографиям.
Реконструкция и современность
Всё изменилось в девяностые годы, когда реконструкторское движение стало по-настоящему массовым. Клубы стали возникать по всей Европе, от Португалии до России. Благодаря интернету появилась возможность обмениваться информацией с другими клубами и ассоциациями. По-настоящему масштабными стали воссозданные сражения. Большинство европейских музеев и архивов предоставили для исследований свои фонды – благодаря этому, экипировка реконструкторов стала почти не отличаться от исторических прототипов. Разрабатываются и воссоздаются кодексы и уставы. В Европе появляется законодательство, специально посвящённое проблеме использования реплик оружия и техники прошедших эпох.
Клубы получили массовый приток добровольцев. Множество людей стало интересоваться военной историей, изучать соответствующую литературу. Не каждый реконструктор имеет степень по истории, но каждый должен очень хорошо знать свою эпоху. Ко всему, реконструкция стала довольно-таки дорогим удовольствием – если раньше каждый мог изготовить себе практически всю экипировку (иначе её просто неоткуда было взять), то в девяностые появляются специализированные фирмы и предприятия, изготавливающие доспехи, вооружение и обмундирование на заказ. Разумеется, не каждый может вручную изготовить мушкет времён Тридцатилетней войны – поэтому продукция таких фирм стала очень востребованной.
Особое место заняло восстановление техники. Реконструкция сражений Второй мировой потребовала присутствие танков, бронемашин, самолётов. Поэтому сначала умельцы-энтузиасты, а затем и целые автомастерские взялись за изготовление и восстановление старых «пантер», «валентайнов» и «лухсов». Большую помощь реконструкторам оказали коллекционеры техники. Поэтому зачастую на фестивалях реконструкции ВМВ можно увидеть танковые и воздушные бои.
Игры патриотов
Что достаточно интересно, реконструкция в настоящий момент существует исключительно в странах с «западным» образом жизни – Европе, США, России, Японии. Нет никакого намёка на появление подобных увлечений в Китае, Северной Корее, Иране, арабских странах. В чём же причина такого странного явления? Ответ нужно искать в отношении современной западной цивилизации к своему прошлому и настоящему.
Не так давно, ещё в тридцатые-сороковые годы мечтой каждого европейского мальчишки (и многих девчонок) была военная профессия. Имена знаменитых лётчиков, моряков, полярных исследователей были у всех на слуху. Особенно ярко это проявилось в годы войны – во всех воюющих странах были свои герои, такие, как подводник Гюнтер Прин, летчики Покрышкин и Сакаи Сабуро, танкист Виттман. Своим примером они подвигли тысячи молодых парней на подвиги. В послевоенное время, первые десять-двадцать лет такой молодёжный порыв ещё сохранялся, дав западным вооружённым силам множество добровольцев (как правило, пилотов). Но постепенно боевой задор стал уходить из моды, на одно из первых мест в системе либеральных «западных ценностей» стал пацифизм, а вместе с ним и такое явление, как антимилитаризм. Ярчайшие примеры обоих явлений – антивоенные демонстрации конца 60-х годов во Франции и США, основным участником которых стала именно молодёжь. В Советском Союзе дух героизма задержался ещё на десять-пятнадцать лет – не случайно именно шестидесятые года стали эпохой великих достижений в области космонавтики и авиации. Но и туда с середины семидесятых началось проникновение «западных ценностей» - и люди чаще стали петь «Замыкая круг», чем «Я – Як-истребитель», а герои войн оказались вдруг никому не нужными.
Разумеется, в условиях осуждения большинством патриотизма и героизма, когда даже термин «патриот» стало словом non grata, настоящие патриоты смогли найти выражение своим чувствам только в «ненастоящих» войнах, которые, естественно, не являлись войнами в полном смысле слова, и поэтому не могли быть осуждены «послушным большинством». Ведь идти в армию стало «не модно», стать солдатом – значило обречь себя на многочисленные насмешки сверстников. Поэтому молодёжь, опираясь на своих старших товарищей, зачастую ветеранов войн, искала выход в «сублимированных» битвах и сражениях.
Ещё одним подтверждением такой тенденции может служить тот факт, что ни одна из современных реконструкций не забирается в своих временных рамках выше Корейской войны. Существует, конечно, такая вещь, как страйкбол, но он не является реконструкцией оттого, что не задаётся целью воссоздать какие-то эпизоды реальных боевых операций. Отсутствие современных героев, подобных Речкалову, матросу Кошке, Джонсону или Шёпке заставляет молодёжь искать героику в прошлом – и зачастую очень славном военном прошлом своей страны. Навряд ли современный немец или француз сходу назовёт своих соотечественников-героев боевых действий в Ираке или Афганистане. А всего каких-то семьдесят пять лет назад жители любой из европейских стран с радостью назвали бы десятки имён, а то и показали бы фотокарточку своего кумира, будь то Вольфганг Лют, Иван Кожедуб или Пьер Клостерман.
Наконец, ещё одной причиной такой популярности реконструкторского движения является чувство боевого товарищества, преданности одному делу. Когда люди стоят в одном каре, вместе отбиваясь от кавалерийских наскоков, работают на пару в бугурте или составляют один экипаж танка – это пробуждает давно забытые за десятилетиями спокойной жизни чувства – чувство локтя, чувство полкового братства, чести мундира и преданности командиру. Те чувства, что ныне прочно забыты, и повсеместно заменены насаждаемым «либеральными ценностями» индивидуализмом и «законом джунглей», где каждый сам за себя. Ещё один замечательный пример открытого протеста молодёжи против насаждаемого индивидуализма – это фубольный фанатизм, движение, в котором проявляются те же самые, что и в реконструкции, чувства – боевое товарищество, верность цветам клуба и боевой дух.
Не так давно в США прошла крупнейший фестиваль реконструкции посвящённый американской Гражданской войне, в котором приняли участие более 25000 человек. Бородинское сражение в России ежегодно привлекает около 10000 зрителей, которые наблюдают за боем 3000 реконструкторов. В Булонском лагере 2004 года собралось больше 7000 пехотинцев и кавалеристов эпохи Наполеоновских войн. А в новом фильме «Мы из будущего-2» все четверо главных героев являются реконструкторами. Всё это говорит о том, что патриотизм, воинская слава, честь и отвага снова становятся идеалом для молодёжи, которая отвергает как совершенно ей чуждую так называемые «либеральные ценности» - антимилитаризм, антипатриотизм и индивидуализм.
