Цитата:
Львов, каким он не является
Автор → Остап Дроздов
9 августа 2013, 09:10
Мы предлагаем вашему вниманию текст украинского журналиста, ведущего программы "Прямым текстом" львовского телеканала ZIK Остапа Дроздова. Оригинальная публикация материала на украинском языке на портале ZBRUC.
Чем дольше Львов пребывает на теле такого больного и проблемного образования, как Украина, тем чаще львовяне обращаются к фейковым смыслам. Мы окружили себя комнатами кривых зеркал. Во всех реперных точках львовского образа мира - подмена понятий. Еще чаще - подделка понятий. Вошло в привычку деформировать или заведомо искажать толкования. Изменено большинство точек зрения. Да и сам львовский взгляд, кажется, не способен передать оригинал другим. Большинство событий, явлений и тенденций (касается ли это прошлого или настоящего) львовский взгляд оценивает по-своему. Не так, как есть на самом деле.
В.И. Ленин в свое время завещал: «Форма существенна, сущность формирована». Львовяне невольно идут по стопам Ленина и загоняют все сущности в выгодные им, поддельные формы. Львов - столица формы. Здесь все, что думается и выражается, должно соответствовать определенным параметрам и заданным пропорциям. Это может называться ласково: соответствовать духу Львова, быть верным традиции мышления, безоговорочно разделять распространенные ценности, - но это не что иное, как подгонка содержания под уже готовую форму. Поэтому инакомыслие во Львове заклеймлено, здоровый украиноскептицизм обзывается украинофобией, а попытка посягательства на ретроградские взгляды воспринимается как богохульство на святая святых. Львов лезет вон из кожи, чтобы для других (не для себя) быть Львовом. Быть понятием. Быть четким списком черт и свойств. Быть отвечающим чужим ожиданиям. Как минимум - не собой. Как максимум - самодуром.
Есть достаточно оснований переживать за львовский взгляд. Способен ли он видеть объективную действительность без поправки на собственные интерпретации? Способен ли Львов адекватно оценить действительность, в которой находится? Или все-таки, львовский взгляд порождает миражи, иллюзии и оптические девиации? Склонен считать, что Львов в попытках быть детерминированным понятием медленно притупляет свое собственное чувство реальности. У меня есть знакомая дама, которую за глаза называют «с приветом». Когда она находится на своей волне, внешне это выглядит очень забавно и странно. Она что-то из себя корчит, представляет себя кем-то значимым, упивается собственной уникальностью - и за это ее снисходительно любят люди из ее окружения. Взаимоотношения этой дамы с окружающим миром мне очень напоминают взаимоотношения Львова с Украиной. Для остальных регионов, лишенных восторженного горения во имя абстракций, Львов выглядит каким-то таким - забавным в своем величии, убежденным в собственной неповторимости, с претензией на понты и миссионерство. Ну и, конечно, - на своей волне, очень львовской и очень отличной от объективной украинской реальности. А именно:
Пример 1. Этот Львов не способен ни увидеть, ни признать крах соборности.
Расхристанную, насильно централизованную страну мы упорно называем унитарным государством - и закрываем глаза на Крымскую автономию, какой бы формальной она не была. Львовский взгляд радуется от филькиной соборности и отказывается видеть вопиющие антагонизмы, заложенные в саму конструкцию Украины. Свидетельством настоящей, действенной унитарности является равенство (или хотя бы сопоставимость) шансов. Одессит должен иметь такие же шансы купить украиноязычную прессу, как и львовянин. А единый согласованный кандидат от оппозиции должен иметь равные шансы быть избранным что в Одессе, что во Львове. О единой соборной Украине обычно говорят те львовяне, которые дальше Киева никогда не бывали. Разность Украины настолько очевидна, глубока и непреодолима, что ни одна региональная практика не может стать общегосударственной. Львовяне не научат восточных украинцев водить гаївки, колядовать на униатские церковные праздники, готовить кутью из пшеницы вместо риса, жениться в вышиванках, фотографировать молодоженов возле мемориала воинам УПА, читать Юза Обсерватора и Прохасько, топтать и жечь красный флаг, четыре часа пилить на Маковку, чтоб установить там национальный флаг, три часа стоять к плащанице, два - к исповеди, собираться вечером у памятника Шевченко и сельскими голосами фальшиво затягивать народные песни, танцевать сальсу возле Ратуши, выбирать депутатом городского совета бодибилдера-националиста. И делать еще множество вещей, что делает Украину привлекательно разной. Вера в соборность - это отголосок отработанного мифа о самопожертвовании Львова ради Украины. Двуязычной и протофедеративной.
Пример 2. Этот Львов не способен ни увидеть, ни признать двуязычие Украины.
Для Львова это какое-то недоразумение, отклонение от нормы, поэтому термин «билингвизм» для львовского уха звучит уж слишком по-медицински. С точки зрения Львова двуязычие - это то, что надо лечить и преодолевать как недостаток. Хотя странно слышать это от города, на улицах которого веками звучала полифония польского, немецкого, идиша, русского и армянского. Современный Львов, который стал украинским только благодаря Советскому Союзу, настаивает на моноязычии Украины - и этим маргинализируется, самолично выбрасывается за борт современной украинской действительности. Желая оставаться в Украине, Львов должен поддерживать двуязычие как аксиому. Собственно говоря, отрицание двуязычия - это актиукраинская позиция. Один депутат городского совета с тремя рахитичными пальцами на лацкане пиджака с восторгом рассказывал мне о том, что, оказывается, украинский язык постепенно побеждает в Крыму, - на том основании, что таксист попросил говорить по-украински («красиво звучит»). Это как если бы дрессированная обезьянка после выступления на манеже цирка вернулась в свой вольер и знакомым гамадрилам хвасталась тем, что большинство зрителей, аплодировали ей стоя, решив вернуться к обезьяньей жизни.
Пример 3. Этот Львов не способен ни увидеть, ни признать двунациональное государство.
НЕ многонациональное - а собственно двунациональное. То есть с двумя четко выраженными и структурированными титульными нациями - укр. и рус. Представителей остальных национальностей во внимание можно принимать только из соображений сухой статистики. Однако совершенно ясно, что титульными нациями, которые совместно создали государство, являются две упомянутые. На момент зачатия нашего государства и украинцы, и русские были полноправными и основными субъектами строительства этого самого государства. Они отчетливо артикулировали свои потребности и интересы. И сейчас украинские украинцы и украинские русские (в орбиту которых попадают и русскоязычные украинцы) являются двумя равноправными силами, которые определяют вектор развития. Неонацистский римейк лозунга «Украина для украинцев», звучащий из Львова, - это полностью пораженческая позиция. Очень часто Львов исповедует биологическое понимание человека и гуманитарных явлений. Определенные львовские среды, недовольные властью и своей половой жизнью, отрицают универсальный для всего мира институт гражданства. Национальность начинает заслонять и профессиональные навыки, и равные права, и законопослушность. Пропагандируется мнение, что этнический украинец имеет преимущество над гражданином Украины. С одной фейсбучной коллегой я поссорился из-за Валида Арфуша. Она распиналась, что тот-де не имеет права работать на госдолжности потому как он - ливанец. Я доказывал, что Арфуш имеет полное право работать, поскольку юридически он является гражданином Украины, поэтому имеет те же конституционные права, что и другие. И хотя я на дух не переношу Арфуша, я все же считаю, что проблема не в том, что он ливанец по происхождению, - а в том, что он профнепригоден. А, как известно, профессионализм не имеет национальности. Говоря шире, львовский взгляд не хочет видеть других создателей нынешнего государства, кроме самих себя. Львов в очередной раз мыслит категориями формы: мол, раз Украина - значит украинцы. Но почему украинцы не хотят быть поляками в Польше, аргентинцами в Аргентине, или чехами в Чехии? Мирное будущее Украины зависит от глубины переосмысления формулы двунационального государства. А значит, выгонять москалей в Москву и паковать им чемоданы может только враг Украины. Или, в львовском случае, - слепой.
Пример 4. Этот Львов не способен ни увидеть, ни признать истинного значения эпитета «Украинский Пьемонт».
Здесь или не знают, или не хотят знать того, что современные жители итальянского Пьемонта мыслят себя как отдельную субэтническую группу, отличную от итальянцев. Назвались Пьемонтом – пожалуйста, отгораживайтесь от Украины, при этом не отрицая своего административного пребывания в ней. Однако влившаяся в Украину галицкая идентичность с каждым годом безвозвратно расплавляется в огромном котле, и каждый год пребывания в составе Украины превращает галичан в суррогатные существа, которые обожают гуцульские Карпаты, потому что там нет «тилифона» и «телика», зато есть свежий воздух, брынза стоит «пиисят рублей», а «телки» на дискотеку ездят на лошадях. Львовяне как огня боятся своей обособленной идентичности. Они так панически хотят быть украинцами, что не замечают, как впитывают укрмаскульт. И та рафинированная львівськість, которой так хотелось гордиться, вдруг куда-то испаряется - так в австрийских сецессионных домах прорастают неорганические украинские кабачки с аппетитными поросятами миргородской породы, а на месте встреч польскоязычной богемы теперь заседает радикальное крыло адидасних нациков. Украина во Львове такая же привнесенная, как и на Дерибасовской. Если бы Львов действительно был Пьемонтом, то очень активно развивал бы свою, отличную от украинской, идентичность. А также культивировал бы свой отдельный язык, так как Пьемонт - свой язык пьемонтезе. Весь шарм львовских філіжанок, коліжанок, п'єців, аґрафок, пателень, андрутів, калабань, студенин и т.п. - как раз в их неукраинскости. Украинизация Львова делает его типичным и неинтересным. Сейчас Львов - это анти-Пьемонт, который с точностью до наоборот свой собственный колорит и непохожесть положил на алтарь иллюзорно соборной Украины, двуязычной и двунациональной.
Пример 5. Этот Львов не способен ни увидеть, ни признать, что национализм - это инвариант человеконенавистничества.
Не перестану повторять, что миром движут две силы: любовь и ненависть. Национализм - явление с территории ненависти. Львовское ухо глухо к словам Любомира Гузара: истинный христианин не может быть националистом. Львовяне, которые без знания дела и из соображений тренда именуют себя националистами, боятся признать, что их национализм - насквозь реваншистский. Он базируется на мести, на памяти о нанесенном зле. Все реваншистские течения апеллируют к образу врага, - и он или назначается, или придумывается. Так появляются допотопные приветствия «Слава нации - смерть врагам!». Любой национализм тоталитарен, потому неслучайно, что самые горячие националисты - наиболее нетерпимы, категоричны, ультимативны, гневны и подвержены фобиям. Любовь к своей земле - это прикрытие ненависти к антиподам. Украшается все это неонацистской стилистикой. Факельные шествия, черные намордники, парамилитаристская форма, жестикуляция «Хайль», скандирование агрессивных лозунгов - это эстетика Третьего Рейха. Его бессознательные (или нет?) адепты радостно едят египетский чеснок и голландскую картошку, но обожают украинское село. Зарплату предпочитают в евро. Одежду покупают импортную. Отдыхают в «загнивающей аморальной» Европе. В какой-то момент я себя успокоил, что эти люди просто заблудились в собственной беспомощности. Националистический Львов - это технология уничтожения Львова, это добровольный аборт украинского тела и, в принципе, это должно было бы устроить тех, кто хочет ускорить конец проекта «Украина».
Пример 6. Этот Львов не способен ни увидеть, ни признать самообман в утверждении, будто мы европейцы.
Львовяне являются, возможно, куда более советскими, чем некоторые братья с берегов Днепра. Потому что, как никто другой, тяготея к жизни в стиле моно-, Львов спит и видит Украину монотонным, равномерным государством, где есть один язык, одна нация, одна религия, одна культура. Добавить сюда еще одну партию, одного лидера - и мы получим сине-желтую реинкарнацию советизации, которая тоже была основана на создании моно-сред и моно-стандартов. Советскость Львова проявляется также и в голосовании за доктринально левых эсеров («Свобода»), и в люмпен-большевистской практике пренебрежения к капиталистам (богатым собственникам). А еще - в бытовом патернализме, который мы ошибочно списываем на банальную пассивность. Я заметил, что дело не в пофигизме, а в постоянном ожидании решения наших проблем кем-то сверху. Львов семимильными шагами направляется в неосоциализм, декорированный вышивкой (ибо так приятнее глазу). Успех «Свободы» опирается, прежде всего, не на идеологическую устойчивость электората, как некоторые думают, - а на его глубоко советское и откровенно левое экономическое мышление. Имена Бандеры и Шухевича прорастают только на почве бедности, социального унижения и нереализованности. И чем левее электорат, тем больше процентов будет набирать такая же левая «Свобода». Вкус денег и возможность получать удовольствие от работы и жизни моментально умножает на ноль Бандеру и Шухевича. Чем выше уровень жизни, тем меньше националистических перверсий. Цивилизованные европейцы не могут одновременно исповедовать этнический национализм с налетом неонацизма, быть агрессивными гомофобами, невинно выдавать антисемитские спичи, надевать носки с дырками, мыть голову раз в неделю, идти к людям без антиперспиранта, халявить всегда и везде и покупать детям дипломы. К сожалению, львовяне не воспринимают европейскость как задачу для себя, как шанс поработать над собой и улучшить себя, как возможность себя изменить. Им нужна Европа без очередей на границе - чтобы право свободного пересечения получило нетерпимое, фобичное «оно» с дырявыми носками и немытой головой. Европейскость пока ни к чему не обязывает. Опять же, нам импонирует Европа формы, а вот Европу содержания мы, высоконравственные, хотели бы слегка прокатить. Выглядит это так: откройте перед нами все границы, а мы потом подумаем, становиться нам цивилизованными, толерантными и модерными - или все-таки оставаться украинцами.
Львов, которым он не является, - должен посмотреть в зеркало. Чтобы стать собой.
С украинского перевела Анна Кричевская
