Цитата:
На одной из моих недавних лекций меня спросили, что нужно сделать, чтобы в России появилась регулярная сменяемость власти. Вот что я ответил.
Есть одно характерное отличие «нас» от «них»: тут в последнее время часто говорят о «глубинном народе», а там, соответственно — о «глубинном государстве». Смысл в том, что у нас и у них как на глубине, так и на поверхности плавают разные рыбы.
Большая стратегия любой крупной и самостоятельной страны всегда выходит за временные рамки текущих электоральных циклов. Например, строительство авианосцев — это цикл в 30-50 лет. «У них» это противоречие решено посредством механизмов deep state — мурзилки сменяют друг друга на избираемых должностях, раз от раза всё более потешные и всё менее компетентные; но это никого не колышет (главное, чтобы народу нравилось), потому что реальную «большую стратегию» держат почти вечные птеродактили, сменяемые только в результате естественной убыли — хозяева инвестфондов, цифровых платформ и гении Impact Investing. Они контролируют финансы, они содержат на свои всю эту всемирную мозгомойку с толпой евангелистов «повесточки», рассаженных по ВУЗам и НКО, и они же диктуют в режиме «эй, кто там», что надо делать, когда доходит до действительно серьёзных вопросов. А если те кобенятся — Дональд Фредович Трамп может рассказать, что с такими делают. Когда я познакомился с Соросом в 1997 — он тогда приходил в российский Белый Дом на встречу с Немцовым — я подумал: надо же, какой уже старый, а до сих пор такой активный и энергичный, прямо аж завидно. С тех пор прошла четверть века — а он до сих пор скачет козликом, продвигает своё открытое общество и толкает в Давосе комиссарские речуги про борьбу с его врагами.
У нас же самый главный папа — он и по должности, и по фамилии. Это создаёт дикие трудности, потому что даже самые отпетые ура-патриоты в глубине души трепещут — а вот он уйдёт, и что будет? Ну и, само собой, превращает любые выборы в довольно своеобразную процедуру.
И если серьёзно, а не балабольски говорить об имплементации у нас «сменяемости», то надо начинать с того, как вынести реального субъекта большой страновой стратегии за пределы номинальных институтов госвласти. Можно копировать, можно изобретать своё — почему-то именно в данном случае никто не пытается делать ни того, ни другого. Потому что если «сменяемость» наступит, а реального субъекта не появится — тогда это место автоматически займут, как это произошло во всём глобоколониальном мире, те же давосские птеродактили. В этом смысле неприятный тезис, за который меня скорее всего побьют — кто не хочет кормить своё «глубинное государство» — будет кормить чужое.