Цитата:
Пошёл второй год со дня проведения последнего киргизского референдума. Напомню, что основным вопросом был тогда переход Киргизстана к парламентаризму. Что можно сказать, оглядываясь назад? В социальном плане добра осталось немного, а то, что ещё есть, рискует затеряться в лабиринте времён. Бесконечные игры старых приверженцев теории национального государства на практике привели его к рецидивам этнического безумия, отголоски которого ещё долго будут бередить незаживающие раны. Пока власти с сатанинским удовольствием спорили, какой род главнее и чьё же племя важнее, страна как то незаметно превратилась в болото невежества, цинизма и вседозволенности с риском перехода к экономическому развалу.
Казалось бы, отсутствие культуры государственного строительства предполагает активную вовлеченность всех этнических меньшинств в общественную и политическую жизнь республики для установления долгожданной внутренней стабильности, по которой все уже порядком истосковались. Объективно получается, что слабые географические и социально-экономические возможности развития Киргизстана должны были бы заставить местную элиту искать выход в исторически сложившейся мультикультурной структуре общества, центральным, связующим элементом которой всегда выступало славянское население. В самом деле, дефицит природных и квалифицированных человеческих ресурсов, отсутствие прямого выхода к морю плюс блокированность со стороны региональных лидеров, да ещё и рельеф, естественно разделяющий территорию на два больших куска – северный и южный особого оптимизма властям добавить не могут.
Тем не менее, самым модным течением общественной и гражданской мысли Киргизии за последний год стал обыкновенный национализм, замаскированный под самоосознание формирующейся нации титульного большинства, как проявление молодой и растущей силы, возникающей де на основе генетической предрасположенности её носителей к некоему общему делу. Многие киргизские политики так и рассматривают практику госслужбы. Однако такой подход в Киргизии малоэффективен, потому что он не учитывает азиатскую ловушку парламентской формы правления, вытаскивающей на свет божий эксперименты по утрате контроля над межнациональной ситуацией.
Соответственно, вопрос кровной принадлежности автоматически становится вопросом государственного приоритета. Но только до того момента, пока он не перерастает в чудовищную вакханалию средневекового насилия и произвола, организаторы которой до сих пор играют главную роль в жизни страны, вместо того, чтобы предстать перед Международным Трибуналом за совершённые преступления против человечности. Сегодня их спасает не наивная попытка вышколенных интеллектуалов ввести в заблуждение мировое сообщество и собственных граждан, и даже не политика двойных стандартов по разрезу глаз и широте скул, а отсутствие гигантского нефтяного месторождения где-нибудь в предгорьях Ала-Тоо.
Конечно, глупо и наивно ожидать позитивных перемен от депутата, министра или человека с красивым удостоверением, подтверждающим, что именно он несёт всю полноту ответственности на этой земле за посткоммунистические метаморфозы последних двадцати лет. Гораздо разумнее обратиться к реальной силе, способной как минимум защитить разнородное национальное меньшинство в случае повторения варварских набегов. Я предлагаю в этой связи обратить наше внимание на возрождение казачьего движения в Киргизстане.
Почему казаки? По причине как минимум двух немаловажных обстоятельств. Во-первых, аморфность среды нашего обитания. Абсолютное большинство организаций славянской диаспоры в Киргизии, призванных защищать права российских соотечественников, в реальной жизни на редкость инертны и пассивны. Мало того, что они ничего не предпринимают для облегчения участи русскоязычного населения в “стране победившего национализма”, так нередко ещё и открыто вредят, вступая в политические партии и альянсы пронационалистического толка. Это вызывает негативный резонанс в среде национальных меньшинств. Как правило, такие объединения и люди, их возглавляющие преследуют личные, исключительно корыстные цели взлететь повыше и подкормиться крошками со стола местных, радикально настроенных национал-патриотов. Культивируется образ готового продать всё на свете приспособленца. А нетитульные граждане продолжают вариться в собственном соку. Я вынужден констатировать, что в настоящее время в Киргизстане нет объединённого движения российских соотечественников, нет авторитетной общественной организации, способной выступить фактором консолидации русскоязычных диаспор и широким фронтом отстаивать их интересы.
После распада Советского Союза в России начинается процесс возрождения казачьего движения. Для чего это было нужно? Прежде всего, для воспитания в подрастающем поколении несгибаемого духа казачества, чувства патриотизма, защиты веры, чести, достоинства и организации помощи всем нуждающимся. Постепенно казачество становится мощной общественной силой, обеспечивающей безопасность регионов. Казаки в России представлены двумя общественными объединениями. “Союз казаков России” возглавляет потомственный семиречинский казак полковник Задорожный Павел Филиппович. Международной организацией “Союз Казачьих Войск России и Зарубежья”, объединяющей казаков, действующих в разных странах, руководит казачий генерал Водолацкий Виктор Петрович.
В Киргизстане казачье движение зеркально отражает происходящие в современной России процессы становления и возрождения некогда разрозненной казачьей общины. После 1991 года часть казаков уехала в Россию, часть осталась. От этого казачество не распалось, хотя и прошло через смутный период брожения, закончившийся большим расколом. Половина казаков ушла под протекцию “Союза казаков России”, а другая половина осталась верной “Союзу Казачьих Войск России и Зарубежья”. Было это пять лет назад. К слову, на сегодняшний день в Киргизии действует три казачьих общественных объединения: “Казачество Семиречья”, “Союз казаков Семиречья в Киргизии” и “Чуйское Казачество”. Из них первое - наиболее многочисленное и динамично развивающееся.
“Казачество Семиречья” и “Чуйское Казачество” являются структурными подразделениями “Союза Казачьих Войск России и Зарубежья”. “Союз казаков Семиречья в Киргизии” относится к “Союзу казаков России”.
Я беседую с Верховным Атаманом “Казачества Семиречья” в Кыргызстане Алфимовым Сергеем Ивановичем в его скромном офисе на первом этаже бизнес-центра, что находится неподалёку от Кыргызского Национального Университета им. Ж. Баласагына. Мы говорим о возможностях казачьего движения в республике, о том, поддерживают ли казаков местное правительство и Россия, в общем – о наболевшем.
- Сергей Иванович, остановить кровавую бойню на юге Кыргызстана в прошлом году удалось без внешнего вмешательства, но не без помощи внутренних “нерегулярных отрядов”. Вы с казаками входили в состав интернациональной бригады добровольцев, которой за кроткий срок удалось восстановить мир в Ноокенском районе Джалал-Абадской области на границе с Узбекистаном. Расскажите, как это было?
- Из нашего объединения было девять казаков. Да, интернациональная бригада в количестве 80–ти человек под руководством генерала М. Ниязова остановила пожарище в райцентре Базар-Коргон. Следующим на очереди был бы Ноокен - последняя нетронутая трагедией точка Джалал-Абадской области. Если бы мы задержались на день-два, то и село Ноокен заполыхало бы, и город Кочкор-Ата постигла бы та же печальная участь, и вплоть до Суу-Самырской долины всё было бы выжжено. В соседнем Базар-Коргоне от пятиста домов остались лишь обугленные головёшки да покрытые копотью бетонные перекрытия, а в Ноокене не сгорел ни один дом, ни один человек не погиб, раненых тоже не было. При этом что интересно, наши ребята не произвели ни одного выстрела.
Когда мы приехали на юг, людей там не оказалось, всё было брошено. РОВД, милиция, все силовики сбежали. Ни одного киргизского пограничника днём с огнём не сыскать. Люди были напуганы до такой степени, что всё побросали и в ужасе бежали. Рай для мародеров. Заходи в любой дом, бери, что хочешь…
Вскоре наше присутствие заметили узбекские пограничники. Мы же все славяне, к тому же в казацкой форме. Все остальные бойцы были в полевом обмундировании защитного цвета. Нас начали расспрашивать: “Вы из России”? Мы отвечали, что нет, мы из Киргизии. Но они не верили. И даже по местному Наманганскому радио объявили, что российские войска вошли на территорию Киргизии. Потому что мы как казаки взяли под охрану шестикилометровый участок государственной границы, хотя с узбекской стороны рубежи были усилены основательно.
Казака в форме видно издалека. О нас узнали беженцы. Когда они поняли, что мы будем их защищать, то абсолютно всё население вернулось по домам, а это более сорока пяти тысяч жителей, которые скопились на киргизско-узбекской границе в районе села Чек. Надо было видеть, как это происходило - люди мчались к нам, побросав узлы со скарбом, обнимали и со слезами на глазах радостно кричали: “Россия пришла, Россия пришла”. Мы пытались им объяснить, что это не так. Но люди не верили: “Да лгут они всё, это помощь из России. Просто им не велено об этом говорить”. В общем, пробыли мы там десять дней. Практически в течение трёх суток все беженцы из Ноокенского района были возвращены. За время своей службы мы не допустили ни одного пожарища, ни одного убийства. Уже на вторые сутки нашего пребывания заработали базар, магазины, общепит. В домах загорелся свет, люди вышли на поля, на улицах начали играть дети.
- Вот вам и казаки. Не числом, а умением. Сергей Иванович, а временное правительство отблагодарило казаков за это хоть как-то, хоть морально, на худой конец грамотой какой-нибудь?
- Нет, нет! Какой там морально. Они даже начали ругать нас. Со стороны правительства были такие необъяснимые придирки, что вот, дескать, М. Ниязов повёз людей, они там, на месте голодали, были необустроены и т.д. Словно мы на пикник выезжали. В общем, нехорошо всё это.
- Сергей Иванович, какое количество казаков включает сегодня возглавляемое Вами казачье движение? Примерно.
- Я Вам могу точно сказать. На сегодняшний день – тысяча триста двадцать казаков. С учётом семей, это где-то около десяти тысяч человек. Из них я сейчас могу смело поднять, “поставить в ружье” триста казаков и выехать в необходимом направлении в любую точку Киргизстана. Конечно, мы не сможем мгновенно мобилизовать всех людей, потому что многие трудятся в частных предприятиях и могут лишиться работы.
- Сергей Иванович, верно ли, что на юге Киргизии казаков нет? В основном они сосредоточены в Бишкеке и его пригородах, а также вдоль трасы по Иссык-Кульскому направлению. В селах Ленинское, Романовка…
- На юге есть один казак, в городе Ош, но приписан он к Бишкеку и на казацкий сход приезжает сюда. На юге не реально держать казаков, потому что в силу исторических причин их там никогда не было, так же как и в городе Нарын (север республики). В Ленинском – не наши казаки. Тоже и в Беловодском. Там их два-три человека. Нередко – атаман и его сын. Наше восточное направление, это: Быстровка, Токмак, Орловка, Красная Речка, Кант, Новопокровка, Лебединовка. В западном от Бишкека направлении: Военно-Антоновка, Романовка, Сокулук. Далее следуют сёла северного и южного направлений: Манас, Чон-Арык. На Иссык-Куле наши казаки живут в городе Каракол и в селе Григорьевка. В настоящее время назначен наказным атаманом западного округа казак, который будет работать до села Чалдовар, то есть до границы с Казахстаном. В зону его деятельности будут включаться населённые пункты после села Сокулук, это: Вознесеновка, Каинда и сам Чалдовар.
- Если я не ошибаюсь, нынешнее правительство Киргизии Вам никак не помогает. Но хоть замечают вас?
- Они нас не замечают. Ну и, слава Богу, что хоть не мешают нам работать.
- Ну, а если, допустим, Вы решите поддерживать какого-то кандидата в президенты Киргизстана…
- Казак как частное лицо, как гражданин страны волен симпатизировать той или иной кандидатуре по своему усмотрению. Это его конституционное право. Но казачье движение таким правом не обладает. Другой вопрос, если кто-то решит баллотироваться на высший государственный пост из казачьей среды. Тогда его будут поддерживать все казаки и по уставу, и по зову сердца как своего казака.
- С нынешним правительством всё ясно. А прошлая власть казаков привечала?
- Вы знаете, встречался я с К.С. Бакиевым, был у него на приёме. Так сложилось, что мы с ним познакомились ещё тогда, когда он был губернатором Чуйской области. Так вот, приёма у президента я добивался около месяца. В конечном счёте, я попал к нему вместе с людьми, которых К.С. Бакиев хорошо знал. Реакция президента была примерно следующая: “Казаки? А кто это такие? Ну, играют себе ребята, пусть и дальше продолжают”. Возможно, он был прав, потому что на тот момент (2005 год) казачье движение насчитывало менее ста человек.
- Сергей Иванович, давайте помечтаем, и не в чём себе не будем отказывать. Какая помощь со стороны России, а точнее, сколько было бы, что называется, в самый раз. Например, есть обрабатываемая земля. Отсюда следует завод по переработке сельхозпродукции. В окрестностях Бишкека это означало бы занятость казацких семей…
- Я, конечно, понимаю, помечтать не вредно. Тем более что почти у каждого казака есть свой земельный надел. Кроме того, землю можно брать в аренду. Бог с ним, с заводом. В первую очередь необходима сельскохозяйственная техника, прежде всего трактора. На вырученную прибыль впоследствии землю можно скупать. Всё упирается в первоначальный капитал. Мы понимаем, что от России помощи не дождёмся. Поэтому мы вошли недавно в Союз Атаманов Мира. Если говорить в двух словах, в него входят Верховные Атаманы Казахстана, Америки, Австралии и Германии. Только объединившись, мы можем рассчитывать на взаимовыручку и международную помощь. Только так мы сможем выжить.
В настоящее время подготовлен ряд бизнес-проектов, на реализацию которых нам обещали выделить деньги. В срочном порядке мы отправляем эти документы в Союз Атаманов. А Россия этого просто не понимает. Того простого факта, что казаки могут стать лучшими проводниками её влияния в Киргизии. Во всяком случае, нам нет никакой помощи ни стороны правительства России, ни со стороны казачьего руководства. Будем искать другие возможности, чтобы удержать казачье движение на плаву. Стимулировать людей к тому, чтобы они не уезжали, а оставались здесь и развивались. Если казаки смогут стать хотя бы экономически относительно самостоятельными, то вокруг казачества будет объединяться русскоязычная диаспора.
Недавно мы заключили договор о поддержке и взаимопомощи в случае возникновения каких-то конфликтов с армянской диаспорой в Киргизии. Такой же договор есть с уйгурской диаспорой. Но только не с русскими. Парадокс. К казакам тянутся все, кроме русских. Русскоязычная диаспора в Киргизии самая инертная. Русские как-то отталкиваются от своих же братьев и не хотят видеть дальше своего носа. Русский человек слишком самонадеянный, он всегда переоценивает свои силы и думает, что его это не коснётся. Может быть, так оно и должно быть, пока беда не случится, и тогда русские начнут сближаться друг с другом. Я считаю, придёт время… для более решительных шагов. Всё же мы хотим объединить несколько общественных организаций заблаговременно и создать свой координационный совет. Сейчас ведём переговоры с Курбатовым Игорем Николаевичем - президентом общественного объединения соотечественников “Русская община в Кыргызстане”. Мешает лето. Все в отпусках, у всех хлопоты, я чувствую, люди просто заняты.
- Сергей Иванович, у меня последний вопрос: как Вы видите перспективы возглавляемого Вами казачьего движения?
- То, что я вижу: казачество разрастётся и будет сильнейшей организацией в Киргизстане. К нам может прийти любой желающий, не обязательно славянин, у нас есть и киргизы-казаки. Я сам потомственный казак, но не обязательно им родиться. Казаком может стать каждый, даже представитель другой веры. Православный казак дает присягу перед Богом, а иноверец перед Атаманом. Мы объясним, что такое казачество, наш внутренний устав, нормы и моральные требования поведения, прочие тонкости, связанные с социальными обязанностями и правами казачьей чести. Если человек согласен, а, как правило, это так, то он становится казаком, и мы берём его под свою защиту. Я думаю, что у нас всё получится, ведь казак не боится ничего и некого, кроме Бога.
