'voltairenet.org', Франция
Техника цветных переворотов
Автор: Джон Лафлэнд
Дата публикации: 25-03-2010
Своё начало техника цветных государственных переворотов находит в обширной литературе начала 20 века. Она с успехом применялась нео-консерваторами для «смены режимов» во многих странах пост-советского пространства. Однако она провалилась в других государствах, например, в Венесуэле, Ливане, Иране. Джон Лафлэнд, освещавший некоторые из этих операций для «Гардиан», возвращается к этому феномену.
Символ «Отпор» (Сербия)
В течение последних лет в разных уголках мира произошла серия «революций».
Грузия.
В ноябре 2003 г. в результате манифестаций и объявления выборов сфальсифицированными был свергнут президент Эдуард Шеварднадзе.
Украина.
В ноябре 2004 г. манифестации «оранжевой революции» начались в момент, когда были озвучены подобные же обвинения в фальсификации выборов. В результате страна потеряла свою геополитическую роль моста между Востоком и Западом и подталкивалась к присоединению к НАТО и ЕС. Если учесть, что Киевская Русь была первым русским государством, а теперь Украина повернулась против России, то это событие – историческое. Ведь как говорил Джордж Буш – «вы либо с нами, либо против нас». И хотя Украина отправила солдат в Ирак, она рассматривалась как слишком явный друг Москвы.
Ливан.
Вскоре после того, как США и ООН декларировали, что сирийские войска должны покинуть Ливан и после убийства Рафика Харири, демонстрации в Бейруте были представлены как «кедровая революция». Огромную контр-демонстрацию «Хезболлы», самой значительной просирийской партии, обошли молчанием, в то время как телевидение бесконечно показывало анти-сирийскую толпу. Пример особо оруэлловской недобросовестности – Би-Би-Си объяснила телезрителям, что «Хезболла, самая крупная политическая партия Ливана, пока единственный диссидентский голос, который хочет, чтобы сирийцы остались в Ливане». Как большинство народа может быть одним «диссидентским голосом»?[1]
Киргизия.
После «грузинской и украинской революций» многие предсказывали, что волна «революций» охватит бывшие советские республики Центральной Азии. И это произошло. Комментаторы, кажется, разделились в вопросе о том, какой цвет приписать возмущениям в Бишкеке – революция «лимонная» или «тюльпанная». Определиться они не смогли. Но все согласились в том, что эти революции – «холодные», даже когда они – свирепые. Президент страны Аскар Акаев был свергнут 24 марта 2005 г., протестующие взяли приступом президентский дворец и разграбили его.
Узбекистан.
Когда в узбекском городе Андижан, (расположенном в Ферганской долине, где рядом, в соседней Киргизии также начались беспорядки) вооружённые мятежники захватили правительственные здания, освободили заключённых и в ночь с 12 на 13 мая взяли заложников, полиция и армия окружили мятежников, а вот потом – долгий тупик. Были предприняты переговоры с мятежниками, которые продолжали повышать свои требования. Когда правительственные силы их атаковали, в схватке погибло 160 человек, из которых 30 – среди полиции и армии. Однако западные медиа сразу же представили эти столкновения в искажённом виде, утверждая, что правительственные силы открыли огонь по невооружённым мятежникам, по «народу».
Этот бесконечно повторяемый миф о народном бунте против диктаторского правительства популярен как с левой, так и с правой сторон политического веера. Когда-то миф о революции оставлялся левым, но когда жестокий путч произошёл в Киргизии, «Таймс» восторгалась сценами в Бишкеке, напомнившей ей сцены из фильма Эйзенштейна о большевистской революции. «Дейли Телеграф» восхваляла «взятую народом власть», а «Файнэншл Таймс» прибегла к известной маоистской метафоре, когда славила «долгий путь Киргизии к свободе».
Одна из ключевых идей, лежащих в основе этого мифа та, что за этими событиями стоит «народ» и что события эти стихийны. В действительности, конечно, это всё организовано, часто сценарии для медиа создаются и контролируются транснациональными сетями «неправительственных организаций», являющихся инструментами западной власти.
Литература о государственных переворотах.
Миф о стихийной народной революции теряет почву из-за наличия обширной литературы о государственных переворотах и основной технике, используемой для их провоцирования. Это, конечно, Ленин, разработавший организационную структуру, способную свергнуть режим, и которая нам теперь известна под именем политической партии. В отличие от Маркса, он не думал, что историческая смена – это результат действий неизбежных анонимных сил, а считал, что их нужно спровоцировать.
Но, вероятно, первым был Курцио Маллапарте*, который технике государственного переворота придал знаменитую форму [2]. Его книга, опубликованная в 1931 году, представляет технику смены режима. Маллапарте был не согласен с теми, кто считал, что смена режима – стихийна. Он начинает свою книгу, приводя дискуссию между дипломатами в Варшаве весной 1920 года: Польша была захвачена Красной Армией Троцкого (Польша сама захватила часть СССР, взяв Киев в апреле 1920 года), и большевики были у ворот Варшавы. Дискуссия состоялась между министром Великобритании сэром Горацио Румбольдом и папским нунцием монсеньором Амброжио Домиано Ахиллом Рати (который двумя годами позднее был избран Папой, под именем Пия XI). Англичанин говорил, что внутренняя политическая ситуация в Польше настолько хаотична, что революция неизбежна, и что дипломатический корпус должен бежать из столицы в Познань. Нунций не соглашался, настаивая на том, что революция была одинаково возможна как в цивилизованных странах, таких как Англия, Голландия или Швейцария, так и в странах с анархией. Естественно, англичанин был шокирован идеей о том, что революция может разразиться в Англии. «Никогда!» – восклицал он. Факты обманули его, потому что никакой революции в Польше тогда не произошло. Маллапарте считал, что революционные силы в тот момент не были достаточно организованы.
Этот случай позволяет Маллапарте выявить различия между Лениным и Троцким, двумя практиками государственного переворота. Он показывает, что будущий Папа был прав: неправильно говорить, что необходимы какие-то определённые условия для того, чтобы произошла революция. Маллапарте, как и Троцкий считает, что можно спровоцировать смену режима в любой стране, включая стабильные западные демократии Европы, при условии, что есть группа людей, решительно настроенная на осуществление государственного переворота.
Сфабриковать согласие.
Это приводит нас к другим текстам относительно медиационного (
от лат. «mediatio – посредничество» – прим. ред.) манипулирования. Маллапарте не разбирает этого аспекта, но он, во-первых, очень важен, а во-вторых, составляет элемент технологии, используемой для смены режима и в наши дни.
Действительно, контроль над медиа во время смены режима настолько важен, что одной из характеристик этих революций является создание виртуальной реальности. Контроль над этой реальностью является настолько важным инструментом власти, что при классических государственных переворотах в «банановых республиках» первая вещь, которую берут под контроль революционеры, – радио.
Люди испытывают сильное отвращение к идее того, что сегодня политическими событиями манипулируют. Это отвращение, само по себе, является продуктом идеологии эры информатики, льстящей людям и побуждающей их верить в то, что у них они есть доступ к обширной информации. На самом деле, кажущееся различие современной медиационной информации скрывает крайнюю бедность оригинальных источников, также как улица, наполненная ресторанами на греческом побережье, может скрывать одну-единственную кухню, находящуюся на заднем дворе. Информация о важных событиях часто идёт из одного источника, и пресс-агентства, и даже крупные распространители информации, такие как «Би-Би-Си», часто довольствуются этим источником. В дальнейшем они распространяют информацию, полученную от агентства, представляя её как свою. Корреспонденты «Би-Би-Си» чаще всего отправляют свои депеши, не выходя из номера в отеле, когда в студии в Лондоне читают информацию, которую им передали их коллеги в Англии, а те, в свою очередь, получили её из пресс-агентств. Второй фактор, объясняющий отвращение к манипулированию, связан с чувством вездесущности СМИ, которой масс-медиа любят хвастаться. Перед доверчивыми людьми они критикуют информацию прессы, которым, в свою очередь, неприятно принимать эту информацию.
У медиационного манипулирования есть несколько аспектов. Одним из самых значительных является политическая иконография. Это важный инструмент, используемый для защиты легитимности режимов, захвативших власть при помощи революций. Достаточно вспомнить о знаковых (символических) событиях, таких как взятие Бастилии 14 июля 1789 г., взятие Зимнего дворца во время Октябрьской революции 1917 г. или марш Муссолини на Рим в 1922 г., чтобы отдать себе отчёт в том, что определённые события могут быть возведены в ранг почти вечных источников легитимности.
Между тем, важность политического имиджа идёт помимо создания знака (символа) для каждой революции. Нужен более строгий контроль за медиа, и он должен осуществляться на протяжении длительного периода, а не только во время смены режима. И действительно, главное в том, чтобы линия партии повторялась до тошноты. Ещё один важный аспект медиационной культуры сегодняшнего дня: мнение диссидентов, с лёгкостью разоблачающих всё это, может быть выражено и опубликовано, но лишь потому, что это только капли в океане, не представляющие угрозы для пропагандистской волны.
Вилли Мюнценберг.
Одним из авторов современных методов контроля за медиа был немецкий коммунист, с которым «учил своё ремесло» Геббельс. Это Вилли Мюнценберг**. Он не только изобретатель манипулирования, но и первый, кто для распространения идей, соответствующих потребностям немецкой коммунистической партии и Советского Союза, создал сеть журналистов, формирующих мнение. Он разбогател, создав обширную медиационную империю.
Мюнценберг стоял у истоков коммунистического проекта. В Цюрихе он входил в круг близких друзей Ленина. В 1917 году он сопровождал будущего главу большевистской революции от центрального вокзала в Цюрихе до Финляндского вокзала в Санкт- Петербурге (этому переезду помогли немецкие империалистические власти). Ленин попросил Мюнценберга противостоять ужасному освещению того факта, что в 1921 году 25 млн. крестьян Поволжья страдали от голода, поразившего недавно созданное Советское государство. Мюнценберг, который вернулся в Париж, где позднее был избран коммунистическим депутатом в рейхстаг, должен был создать фактически благотворительное общество – «Иностранный комитет рабочей организации по борьбе с голодом в Советской России», целью которого было заставить поверить, что гуманитарная помощь шла не только от Герберта Гувера из американской администрации. Ленин опасался не только того, что Гувер использует свой гуманный проект для отправки шпионов в СССР (что тот и делал). Важно было сгладить негативное влияние на общественное мнение от того факта, что капиталистическая Америка пришла на помощь через несколько лет после революции. Важно было, чтобы первое в мире коммунистическое государство не пострадало фатальным образом.
Набив руку «на продаже» смерти миллионов людей по вине большевиков, Мюнценберг повернулся к более общей пропагандистской деятельности. Он создал обширную медиационную империю под именем «Трест Мюнценберг», которая обладала двумя массовыми ежедневными газетами в Германии, еженедельником и имела долевое участие в других СМИ в мире. Он прославился, в основном, мобилизуя общественное мнение против США во время процесса Сакко и Ванцетти (два итальянских эмигранта- анархиста, приговорённые к смерти за убийство в Массачусетсе в 1921 г.), и противостоя идеям о поджоге рейхстага коммунистами в 1933 году. Эту версию распространяли нацисты. Напомним, что нацисты воспользовались предлогом, чтобы приступить к массовым арестам и экзекуциям коммунистов (полагают, это не был коммунистический заговор, а пожар возник в результате действия поджигателя-пиромана Мартинаса ван дер Любе, который был арестован внутри здания). Мюнценбергу удалось убедить значительную часть (публики) во лжи, противопоставленной лжи нацистов, – что они сами устроили поджог для того, чтобы иметь предлог избавиться от основных противников.
Самый значительный факт нашей эпохи – тот, что Мюнценберг понял насколько важно влиять на тех, кто создаёт мнение. Основной его мишенью были интеллектуалы. Он считал, что на них легко влиять из-за их большого самомнения. У него были контакты со многими литераторами 30-х годов. Он поддерживал, подбадривал республиканцев во время испанской Гражданской войны. Он сделал из этого знаменитое антифашистское коммунистическое дело. Сегодня тактика Мюнценберга имеет большое значение при манипулировании мнением в пользу нового мирового порядка. Более чем когда-либо, на наших малых экранах появляются «эксперты», объясняющие нам события, и всегда являющиеся проводниками официальной линии «психологии манипулирования общественным мнением». Оно контролируется разными способами, обычно деньгами или лестью.
Психология манипуляции общественным мнением.
Есть несколько произведений, которые несколько иначе рассматривают специфическую технику, разработанную Мюнценбергом. Речь идёт о способе, помогающем привести людей к коллективному действию (реагированию) с помощью психологических стимулов. Может быть, первым значительным теоретиком был племянник Фрейда – Эдвард Бернейс, который в своём произведении «Пропаганда», вышедшем в 1928 г., написал, что вполне естественно и оправданно формирование правительством общественного мнения для политических целей [3]. Первая глава носит название «Организовать хаос». Для Бернейса сознательное и умное манипулирование мнениями и привычками масс – это важный элемент демократических обществ. Те, кто манипулируют скрытыми механизмами общества, представляют собой невидимые правительства и реальную власть. Нами руководят, наше сознание и вкусы формируют, и наши мысли нам вкладывают люди, о которых мы никогда не слышали. Это логическое следствие того, как организовано наше демократическое общество. Большое количество человеческих существ должны кооперироваться, чтобы жить вместе в хорошо функционирующем обществе. Почти во всех актах нашей повседневной жизни – идёт ли речь о политической сфере, о делах, о нашем социальном поведении или о наших этических концепциях – над нами довлеет относительно небольшое число людей, которым известны социальные характеристики и ментальные процессы масс. Вот они и контролируют общественное мнение.
По мнению Бернейса, очень часто одни члены невидимого правительства даже не знают других его членов. Пропаганда – это единственное средство, мешающее общественному мнению скатиться в хаос. Бернейс продолжал работать над этим сюжетом после войны и в 1947 г. опубликовал «Инжеринг согласия» [4], заглавие на которое Эдвард Нерман и Ноам Хомский ссылались, когда публиковали своё произведение в 1988 г. – «Фабрика согласия» [5]. Связь с Фрейдом важна. Как мы увидим дальше, психология – капитальное оружие влияния на общественное мнение. Два автора, которые сотрудничали в этом издании, Доллис Флешман и Говард Валден Каплер пишут, что каждый политический босс должен взывать к основным человеческим эмоциям для манипулирования мнением. Инстинкт сохранения, амбиции, гордость, голод, любовь к семье и детям, патриотизм, дух подражания, желание командовать, вкус к игре, а также другие потребности являются грубой психологической материей, которую каждый лидер должен принимать в расчёт в своих усилиях по завоеванию общественного мнения. Большинство людей имеют потребность быть уверенными в том, что всё, во что они верят – правда.
Это то, что понял Мюнценберг: фундаментальная потребность людей – верить в то, во что они хотят верить. Томас Манн ссылался на этот феномен, когда связал стремительное восхождение Гитлера с коллективным желанием немецкого народа верить в волшебную сказку, скрывающую жуткую реальность.
По этому поводу заслуживают упоминания другие произведения, которые больше касаются психологии толпы, чем современной электронной пропаганды. Классикой здесь можно назвать книги: «Психология толпы» Густава Ле Бона (1895 г.) [6], «Массы и могущество» Эллиоса Канетти (1960 г.) [7] и «Насилие над толпой политической пропагандой» Сержа Чахотина (1939 г.) [8]. Все эти книги прибегают к психологии и антропологии. Есть также великолепное издание антрополога Рене Жирар. Описание логики имитации (мимезис) и коллективных свирепых действий – великолепных орудий для понимания того, почему общественное мнение так легко подтолкнуть к поддержке войн и других форм политического насилия.
Техника формирования мнения.
После войны многие из техник, разработанных коммунистом Мюнценбергом, были приняты Соединёнными Штатами. Это великолепно показывает превосходная книга Франса Стонера Саундерса «Кто ведёт танец? ЦРУ и холодная культурная война» [9]. Сандерс объясняет, и очень детально, как в начале «холодной войны» США и Британия начали значительную тайную операцию по финансированию антикоммунистов-интеллектуалов [10]. Фундаментальный элемент её – то, что они сконцентрировали своё внимание на «левых», особенно на троцкистах, которые прекратили поддерживать СССР только в 1939 году, когда Сталин подписал «Пакт о ненападении» с Гитлером, на тех, кто раньше часто работал на Мюнценберга. Многие из тех, кто был связкой между коммунистами и ЦРУ в начале холодной войны, стали неоконсерваторами, в частности, Ирвинг Кристоль, Джеймс Бёрнхам, Сидней Хук и Лайонелл Триллинг. [11].
Истоки неоконсерватизма левых (тех же троцкистов) известны, хотя я продолжаю удивляться новым деталям, которые обнаруживаю. Например, Лайонелла и Диану Триллинг поженил раввин, который считал Феликса Дзержинского, основателя секретной большевистской полиции (предшественница КГБ), образцом героизма. Эти «левые» поддерживают особую связь с тайными операциями, упоминаемыми Сандерсом, так как целью ЦРУ было влияние именно на левую оппозицию в коммунистическом движении, т.е. на троцкистов. Идея ЦРУ состояла в том, что «правые» антикоммунисты не нуждались во влиянии, и ещё меньше – в платной поддержке. Сандерс цитирует Михаэло Варнер, что для ЦРУ стратегия поддержки левых антикоммунистов станет теоретическим основанием политических операций ЦРУ против коммунизма в течение следующих двух десятилетий.
Стратегия была описана в «Витальцентре»: «Политика свободы» Артура Шлезингера в 1949 г. [12]. Это произведение содержит один из краеугольных камней того, что впоследствии станет неоконсервативным движением. Сандерс пишет, что целью поддержки левых групп было не их уничтожение и не доминирование над ними. Необходимо было поддерживать скромную близость и руководить их мыслью, дать им средство выделиться из толпы, и, на крайний случай, противостоять их действиям, если бы они стали слишком «радикальными». Способы, которыми реализовывалось это влияние (на левых), были многочисленны и разнообразны. Соединённые Штаты решили создать свой прогрессивный образ по контрасту с «реакционным» Советским Союзом. Иначе говоря, они хотели точно того, чего хотели и советские. Например, в музыке, Николай Набоков, кузен автора «Лолиты», был одним из основных агентов «Конгресса за свободу культуры»***. В Риме в 1954 г. прошёл профинансированный ЦРУ музыкальный фестиваль. «Авторитарной» любви Сталина к таким композиторам, как Римский-Корсаков и Чайковский, была «противопоставлена» современная, неортодоксальная музыка, навеянная додекафонизмом (
авангардное течение в музыке 20 в., основанное на специфическом методе сочинения — додекафонии, от греч. «двенадцать» и «звук» – прим. ред.) Шёнберга. Для Набокова продвигать музыку, которая упраздняла естественные иерархии, значило посылать явный политический сигнал. Другой прогрессивный деятель – художник Джексон Полок, бывший коммунист, тоже поддерживался ЦРУ. Его мазня должна была представлять американскую идеологию «свободы», противопоставляемую авторитаризму живописи соцреализма. Этот альянс с коммунистами предшествовал холодной войне. Художник по фрескам, мексиканский коммунист Диего Ривера, был взят под крылышко Рокфеллером. Их сотрудничество внезапно прекратилось, когда Ривера отказался убрать портрет Ленина с фрески на стене Рокфеллеровского центра в 1933 г. (
Ленин изображён на панно «Человек, стоящий на пересечении дорог, с верой и надеждой вглядывается в очертания нового, светлого будущего» – прим. ред.).
Это лавирование между культурой и политикой явно одобрялась ещё одной организацией ЦРУ, которая носила очень «оруэлловское» имя – «Бюро психологической стратегии». В 1956 г. бюро взяло шефство над европейским турне «Метрополитен-Опера», целью которого была пропаганда мультикультурализма. Организатор турне Джанки Флейшман заявил: «У нас, в Соединённых Штатах – плавильный котёл, и этим мы доказываем, что народы могут понимать друг друга независимо от расы, цвета кожи или конфессии. Используя термин «плавильный котёл» или любое другое похожее выражение, мы можем представлять это, как пример того, что иммигранты из Европы могут быть поняты в США и предполагать, следовательно, что вполне возможна и европейская федерация».
Кстати, это сильный аргумент. Бен Ваттенберг, в своём труде «Первая универсальная нация», подчёркивает, что Соединённые Штаты обладают особым правом на мировую гегемонию, потому что они объединяют все нации и расы планеты. Та же идея была высказана Ньют Гингрихом и другими неоконсерваторами.
Среди других выдвинутых тем есть некоторые мысли, и сегодня находящиеся в центре внимания неоконсерваторов. Одна из них – либеральная вера в моральный и политический универсализм. Ею руководствовался Джордж Буш в философии своей иностранной политики. В многочисленных случаях он декларировал, что политические ценности одинаковы во всём мире и использовал это утверждение, чтобы оправдать военное вмешательство в пользу «демократии». В начале 1950-х годов Раймонд Аллен, директор БПС («Бюро психологической стратегии», так было названо, без сомнения, для того, чтобы скрыть своё настоящее название) уже пришёл к следующему заключению:
«принципы и идеалы, содержащиеся в Декларации независимости и Конституции, предназначены для экспорта и составляют достояние людей во всём мире. Мы должны обращаться к фундаментальным потребностям человечества, которые (я уверен) являются одними и теми же, как для земледельцев в Техасе, так и для земледельцев в Пенджабе».
Конечно, было бы неверно приписывать пропаганду идей только тайному манипулированию. Они вливаются в обширные культурные потоки, цели которых многообразны. Но нет сомнения в том, что доминирование этих идей может быть значительно облегчено тайными операциями, в частности, потому что люди в масс-информационном обществе удивительно внушаемы. Они не только верят всему, что пишут газеты, но и воображают, что они пришли к выводам сами. Следовательно, хитрость манипулирования общественным мнением состоит в применении того, что было высказано в теории Бернейсом, применено Мюнценбергом и возведено в ранг высокого искусства ЦРУ. Агент ЦРУ Дональд Джемсон признал, что своей деятельностью агентство хотело бы создать людей, убеждённых в том, что их правительство всё делает правильно.
Иначе говоря, ЦРУ и другие агентства в течение этого периода разрабатывали стратегии, которое мы ассоциируем с итальянским марксистом Антонио Грамши, который утверждал, что «культурная гегемония» – основа социальной революции.
Дезинформация.
Существует огромное количество текстов о технике дезинформации. Я уже упоминал важный факт, сформулированный Чахотиным, – в обеспечении постоянной пропаганды роль журналистов и медиа фундаментальна. Он пишет, что пропаганда не должна прекращаться, формулируя, таким образом, одно из основных (фундаментальных) правил дезинформации, состоящее в том, что нужно очень часто повторять информацию. И прежде всего Чахотин говорит о том, что пропагандистские кампании должны вестись централизованным и очень организованным способом, а это стало нормой в эпоху современной политической «коммуникации». Члены британского парламента, например, не могут разговаривать с медиа без разрешения директора по коммуникациям на Даунинг-стрит 10.
Сефтондельмер был одновременно практиком и теоретиком чёрной пропаганды (дезинформации). Он создал ложную радиостанцию, которая во время второй мировой войны вещала из Великобритании на Германию и распространяла миф об имеющихся хороших немцах-патриотах, выступающих против Гитлера. Поддерживался миф, что в действительности речь идёт о немецкой подпольной станции, и передачи шли на частотах, близких к частотам официальных станций. Этот вид «чёрной пропаганды» теперь составляет часть арсенала американской правительственной «коммуникации». «Нью-Йорк Таймс» раскрыло, что правительство составляло информационные бюллетени, благоприятные для своей политики, которые затем распространялись по обычным каналам и представлялись как будто бы они исходили от этих каналов.
Есть много других авторов, которые писали на эту тему, и я говорил о некоторых из них в моей хронике «Все новости – ложь». Но, может быть, произведение, наилучшим образом соответствующее актуальному спору – это произведение Рожей Муккели «Ниспровержение», опубликованное на французском в 1971 г. и показывающее, что дезинформация, будучи во время войны вспомогательной тактикой, стала основной [13]. По Муккели стратегия развилась так, что целью теперь является завоевание страны без физического нападения, прибегая, в частности, внутри страны к агентам влияния. В основном эта идея предложена и обсуждается Робертом Капланом в его эссе, опубликованном в «Атлантик-Мансли» в июле – августе 2003 г. и озаглавленном «Преимущество уловок (лжи)» [14]. Один из самых зловещих теоретиков нового мирового порядка и американской империи Роберт Каплан явно защищает нелегальное и аморальное использование силы, чтобы позволить США контролировать весь мир. Его эссе касается использования секретных операций, военной силы, выкручивания рук, дезинформации, тайного влияния, формирования общественного мнения, даже политических убийств, всех средств, восходящих ещё к «этике язычников» и предназначенных для обеспечения доминирования США.
Другой пункт, который надо подчеркнуть по поводу Муккели – это то, что он был одним из первых теоретиков, прибегшим к ложным «устройствам фасада», чтобы вызвать политическую смену внутри другой страны. Как Маллапарте и Троцкий, Муккели понял, что не «объективные» обстоятельства составляли успех или провал революции, но ощущение этих обстоятельств, создаваемое дезинформацией. Он понял также, что исторические революции, которые все представлялись как продукт движения масс, были в действительности продуктом совсем небольшого числа конспираторов, очень хорошо организованных. Как и Троцкий, Муккели настаивал на том факте, что молчаливое большинство должно быть полностью исключено из механизма политической смены именно потому, что государственные перевороты – результат деятельности небольшого числа людей, а не масс.
Мнение – это «форум», где практикуется разрушение (ниспровержение) и Муккели показывает различные способы использования масс-медиа для создания коллективного психоза. По его мнению, психологические факторы чрезвычайно важны в этом случае, особенно при следовании таким стратегиям как деморализация общества. Противник должен быть подведён к тому, чтобы потерять веру в обоснованность (дело, которым они занимаются, того стоит) своего дела, и должны быть использованы все усилия, чтобы он был убеждён в том, что его противник непобедим.
Роль военных.
Прежде чем приступить к изложению, напомним вопрос исторического порядка: роль военных в проведении секретных операций и во влиянии на политическую смену. С этим многие современные аналитики на сегодняшний день охотно соглашаются: Каплан одобряет тот факт, что армия США используется для «продвижения демократии». Он указывает на то, что телефонный звонок генерала Соединённых Штатов часто лучшее средство подбодрить политическую смену в стране третьего мира, лучшее, чем отзыв посла. Он цитирует офицера из Армии специальных операций: «Каким бы не был президент Кении, одна и та же группа парней руководит специальными силами и телохранителями президента. Мы их обучили. Это и называется дипломатическим влиянием».
Исторический аспект сюжета недавно разбирался швейцарским преподавателем университета Даниэлем Гансером в его книге « Секретные армии НАТО» [15]. Начинает он с указания на факт того, что 3 августа 1990 г. Джулио Андреотти (тогда премьер-министр) признал, что в его стране с конца второй мировой войны существовала секретная армия, известная под именем «Гладио», и что она была создана ЦРУ и М-16 и координировалась немного ортодоксальным отделом НАТО.
Он подтвердил, таким образом, самые упорные слухи в послевоенной Италии. Очень многие люди в магистратах чувствовали, что «Гладио» было не только частью сети секретных армий, созданных США в Западной Европе для борьбы с возможной советской оккупацией, но также то, что эти сети созданы для влияния на результаты выборов, вплоть до того, что заключались зловещие альянсы с террористическими организациями. Италия была особой мишенью, потому что коммунистическая партия была там особо сильна.
Эта секретная армия была создана с целью подготовки возможной агрессии, но выполняла скорее секретные операции с целью повлиять на сами политические процессы в отсутствии агрессии. Существует множество доказательств того, что США полномасштабно вмешивались в итальянские выборы с тем, чтобы помешать коммунистической партии прийти к власти. Для этой цели христианским демократам предоставлялись десятки миллиардов долларов.
Гансер идёт даже дальше, говоря, что есть доказательства того, что ячейки «Гладио» организовывали террористические покушения для обвинения коммунистов и подталкивания испуганного населения к требованию государству «защитить» его от терроризма. Гансер цитирует человека, обвиняемого в установке одной из бомб – Винченцио Винчигерра, который объяснил вид сети, в которой он был простым солдатом. Эта составляло часть стратегии, ведущей к «дестабилизации для стабилизации».
Нападали на гражданских, на женщин, на детей, на невинных, на совершенно посторонних в политической игре. Резон был прост: речь шла о том, чтобы повернуть итальянский народ к государству с тем, чтобы он потребовал от него большей безопасности. Такова политическая логика, которая была в основе всех убийств, авторы которых остались ненаказанными, потому что государство не могло объявить себя виновным в том, что происходило. Существует явная связь с теориями заговора по поводу 11 сентября. Гансер представляет целую серию доказательств, согласно которым там действовали как «Гладио» в Италии, и его аргументы заставляют думать, что тогда мог быть альянс с левыми экстремистскими группами, такими как «Красные бригады». Даже когда был похищен Альдо Моро – затем он был убит – он направлялся в парламент, чтобы представить там программу коалиции между социалистами и коммунистами, чему Соединённые Штаты явно намеревались воспрепятствовать.
Тактика революции сегодня.
Исторические произведения, о которых я говорил, помогают нам понять, что происходит сегодня. Мои коллеги и я из британской Хельсинкской группы правозащитников могли констатировать, что та же техника используется и сегодня.
Основная тактика была усовершенствована в Латинской Америке в 1970-80 гг. Многие из секретных специальных агентов по смене режима в эпоху Рейгана и Буша-отца без проблем выполняли своё дело в бывшем советском блоке при Клинтоне и Буше-сыне. Генерал Норьега рассказывает в своих мемуарах, что два агента ЦРУ и Госдепартамента, посланные для того, чтобы вести переговоры, а затем спровоцировать падение власти в Панаме в 1989 г., звались Уильям Уолкер и Михаэль Козак. Кстати, первый появился в Косово в январе 1999 г., когда в качестве шефа миссии проверки (наблюдения) наблюдал за созданием лжи о «жестокостях», послужившей поводом для войны. Что касается Михаэла Козака, то он стал послом в Белоруссии, где в 2001 г. поднимал операцию «Белый аист» для свержения президента А. Лукашенко. При обмене письмами с «Гардиан» в 2001 г. он нагло (открыто) признал, что он делал в Белоруссии точно то, что в Никарагуа и Панаме, т. е. «продвигал демократию» [16].
Современная техника государственных переворотов представляется в трёх формах: неправительственные организации, контроль за медиа и секретные агенты. Деятельность их взаимозаменяема, так что я не буду обсуждать их отдельно.
Сербия 2000 г.
Свержение Слободана Милошевича было не первым случаем, когда Запад пользовался тайным влиянием для провоцирования смены режима. Свержения Сали Береша в Албании в 1997 г. и Владимира Месиаро в Словакии в 1998 г. произошли под сильным влиянием Запада, а в случае с Береша чрезвычайно жестокое свержение было представлено как хороший пример стихийного взятия власти народом. Я лично наблюдал как международное сообщество и, в частности, ОБСЕ фальсифицировало результаты своего контроля над выборами, чтобы обеспечить политическую смену власти. Между тем, свержение Милошевича в Белграде 5 октября 2000 г. очень важно потому, что речь шла об очень известной личности и «революция», сместившая его, носила уж очень кичливый образ «народной власти». Контекст путча против Милошевича блестяще описан Тимом Маршаллом – журналистом из «Скай ТВ» [17]. То, что он показывает, вполне подходит потому, что он одобряет упоминаемые события и хвастается своими многочисленными контактами с секретными службами, в частности – службами Великобритании и США.
Кажется, Маршалл знает, кто основные секретные агенты. Его отчёт полон ссылок на «агента МИ-6 из Приштины», на «югославские источники секретных служб», на «человека из ЦРУ», который помогал готовить государственный переворот, на «агента секретных служб американского флота» и так далее. Он цитирует доклады сербских секретных служб, он знает, кто является руководителем генерального штаба британского министра обороны, разработавшего стратегию свержения Милошевича. Он знает, что телефонные разговоры британского министра иностранных дел прослушивались. Он знает, кто является агентами русских секретных служб, сопровождавших Евгения Примакова, русского премьер-министра, в Белград во время бомбардировок НАТО. Он знает, в каких комнатах посольства Великобритании есть микрофоны, и где находятся югославские шпионы, которые слушают дипломатические разговоры. Он знает, что член комиссии по международным отношениям Палаты представителей США является в действительности агентом секретных служб флота. Кажется, он знает, что решения секретных служб часто принимаются без полного согласия министров. Он описывает, как ЦРУ эскортировала делегацию Армии освобождения Косово до Парижа для переговоров в Рамбуйе перед войной, когда НАТО бросило Югославии ультиматум, зная, что он не может не быть отвергнут. Он упоминает «британского журналиста», бывшего посредником между Лондоном и Белградом при чрезвычайно важных секретных переговорах на высшем уровне, когда участники искали возможности, как обмануть один другого в момент, когда власть Милошевича рушилась. (Я подозреваю, что здесь он говорит о себе самом).
Одна из тем, которая проходит через всю его книгу, даже без его желания, – та, что граница между журналистами и барбузами сохраняется. В начале книги Маршалл говорит мимоходом о «неизбежных связях между агентами, журналистами и политиками», сообщая, что они «работают все в одной области». Продолжает он в тоне лёгкой насмешки, что «ассоциация барбузов, журналюг и политиканов плюс народ» и вызвала падение Милошевича. Он присоединяется к мифу об «участии народа», но вся остальная часть его книги показывает, что в действительности свержение югославского президента могло произойти лишь благодаря политической стратегии, разработанной в Лондоне и Вашингтоне.
Прежде всего, Маршалл даёт понять, что в 1998 г. Госдепартамент и службы разведки решили использовать Армию освобождения Косово (АОК), чтобы избавиться от Милошевича. Он цитирует источник, по которому «проект США был ясен: когда придёт момент, они воспользуются АОК для решения политической проблемы», а «проблема» – политическая жизнь Милошевича. Это означало, что поддерживали террористическое отделение АОК, чтобы затем вести войну против Югославии на её стороне. Маршалл цитирует Карла Кирка, агента секретных служб американского флота: «в конечном счёте, мы ангажировали широкую операцию, одновременно открытую и секретную против Милошевича. Секретная часть операции состояла не только в том, чтобы подкреплять различные миссии наблюдения, посланные в Косово, британскими, американскими агентами секретных служб, но также – и это жестоко – привносить военную, техническую, логистическую и политическую помощь АОК, которая занималась трафиком наркотиков и людей и убивала гражданских лиц».
Стратегия началась в конце 1998 г., когда «важная миссия ЦРУ была задействована в Косово». Президент Милошевич разрешил дипломатической миссии наблюдения в Косово войти в провинцию, чтобы контролировать ситуацию. Эта группа была тут же подкреплена секретными агентами и специальными британскими и американскими силами, людьми ЦРУ, секретными службами флота США, членами британской Специальной воздушной службы и 14 Интелледженс, корпусом британской армии, который действует рядом с САС для получения так называемого «глубокого наблюдения». Целью операции было выполнение «умной подготовки поля боя» (метод анализа местности, который может стать полем сражения), современная версия того, что имел привычку делать герцог Веллингтон, то есть пройти поле сражения вдоль и поперёк для того, чтобы иметь полное представление о конфигурации местности перед атакой врага. Таким образом, как пишет Маршалл, «официально Дипломатическая миссия наблюдения в Косово (КDОМ) руководилась ОБСЕ в Европе и ЦРУ. Это был фронт ЦРУ». На самом деле часть членов работали на другой фронт ЦРУ – «Динкорп» – компанию, базирующуюся в Вирджинии, которая использует, как говорит Маршалл, «членов элитных объединений американской армии или ЦРУ». КDОМ, который позднее стал миссией проверки в Косово, использовали для шпионажа. Вместо того чтобы выполнять задачи контроля, которые им предписывались, члены миссии использовали свои «Джи-пи-эс» для локализации и идентификации мишеней, которые позднее НАТО бомбило. С трудом можно понять, как югославы могли позволить, чтобы 2000 прекрасно обученных агентов секретных служб перемещались по территории, тем более, что как показывает Маршалл, они прекрасно знали о происходящем.
Шефом миссии проверки в Косово был Уильям Уолкер – человек, целью которого было смещение от власти Норьегу в Панаме. Он был и послом США в Сальвадоре, правительство которого, поддерживаемое Вашингтоном, обучало эскадроны смерти. Уолкер «обнаружил» «убийство» в Рачаке в январе 1999 г., событие, используемое в качестве предлога для начала процесса, приведшего к бомбардировкам, начавшимся 24 марта. Многие свидетельства позволяют думать, что Рачак был инсценировкой и тела, найденные там, были телами бойцов АОК, а не гражданских лиц, как это представляется. Точно то, что роль Уолкера была очень значительной, так как национальная дорога в Косово, ведущая в Рачак, получила его имя. Маршалл пишет, что дата войны – весна 1999 г. не только была решена в конце декабря 1998 г., но и тогда же была сообщена АОК. Это означает, что когда произошло «убийство (побоище)» и когда Мадлен Олбрайт заявила, что в этом году весна ранняя, она повела себя как Геббельс, который узнав новость о поджоге рейхстага в 1933 г., воскликнул: «Как, уже?».
Во всяком случае, Маршалл пишет, что когда миссия была отозвана накануне бомбардировок НАТО, агенты ЦРУ, участвовавшие в ней, передали всю материальную часть и джип-пи-эс АОК. «США обучили АОК, частично экипировали и дали виртуально территорию», – пишет Маршалл, несмотря на то, что как и все другие репортёры, он участвовал в пропаганде мифа о жестокостях, систематически совершаемых сербами против гражданского албанского населения, полностью пассивного.
Конечно, началась война, и Югославию жестоко бомбили. Но Милошевич остался у власти. Тогда Лондон и Вашингтон начали практиковать то, что Маршалл называет «политической войной», для того, чтобы его убрать. Состояло это в выдаче значительных сумм денег и технической, логистической, стратегической помощи, включая оружие различным группам «демократической оппозиции» и неправительственным организациям Сербии. В этот момент США действовали в основном через «Интернешнл Репабликин институт» [18], который открыл свои бюро в Венгрии с целью избавления от Милошевича. Маршалл объясняет, что на одном из собраний «согласились с тем фактом, что идеологические аргументы демократии, гражданских прав и гуманитарного подхода стали бы более убедительными, если бы они сопровождались большим количеством денег». Эти деньги и многое другое, впрочем, поступали в Сербию в дипломатических чемоданах, во многих случаях из стран как вроде бы нейтральных (например Швеции), которые не будучи официально членами НАТО, могли содержать полностью посольства в Белграде. Маршалл добавляет, что деньги поступали годами. «Независимые» медиа, такие как радиостанция «В92» (издатель Маршалл) финансировались большей частью Соединёнными Штатами; организации, контролируемыми Соросом [19], также играли важную роль, как и позднее, в Грузии в 2003-2004 гг. «Демократы» были в действительности никем другим, как иностранными агентами, что и утверждало в своё время югославское правительство.
Маршалл объясняет также одну вещь, теперь общеизвестную, а именно – США создали стратегию по выставлению кандидата Воислава Коштуницы для объединения оппозиции. Основной его козырь – неизвестность широкой публике. Маршалл показывает, что стратегия включала также государственный переворот, тщательно подготовленный, который и произошёл как и предусматривалось. Он показывает, очень детально, как основные актёры того, что было представлено западным телевидением как стихийный «народный» подъём были в действительности бандой хулиганов, очень жестоких и хорошо вооружённых, управляемых мэром города Чачак Велимиром Иличем. Именно конвой Илича длиной в 22 км перевёз оружие и команду кикбоксёров до здания федерального парламента в Белграде. Маршалл допускает, что события 5 октября 2000 г. «походили больше на государственный переворот», чем на народную революцию, которую так наивно представляли медиа всего мира.
Грузия 2003 г.
Тактика, применявшаяся в Белграде, повторилась (
досл. – была снова задействована до отвращения – прим. пер.) в Грузии в ноябре 2003 г. для свержения президента Э. Шеварднадзе. [20]. Были выдвинуты и без конца повторяемы такие же обвинения в фальсификации выборов. (В Грузии речь шла о законных выборах в Законодательное собрание, а в Югославии – о президентских). Западные медиа, не задавая вопросов, повторили эти утверждения (о фальсификации выборов), сформулированные задолго до подсчёта голосов. Пропагандистская война была развязана против двух президентов, в случае с Шеварднадзе – после долгого периода представления его большим демократом-реформатором. Обе «революции» произошли после похожего «приступа парламента», который напрямую транслировался телевидением. Об обеих передачах власти торговались (обсуждалось) с русским министром иностранных дел Игорем Ивановым, который летел самолётом в Белград, а затем – в Тбилиси с тем, чтобы организовать падение действующих президентов. И, между прочим, американский посол был в обоих случаях тот же – Ричард Маэлс.
Между тем, наиболее явная похожесть состоит в использовании студенческого движения, известного под названием «Отпор» (Сопротивление) в Сербии и «Кмара» (Довольно) в Грузии [21]. Оба движения имели одинаковый символ – зажатый чёрный кулак на белом фоне. Люди из «Отпор» обучали людей «Кмары» и оба поддерживались США. И оба имели явно структуру, сформированную по коммунистическим принципам, сочетая видимость структуры автономных ячеек с реальностью сильно централизованной ленинской дисциплины.
Как и в Сербии, роль, которую играли секретные операции и американские деньги, была раскрыта только после событий. А во время событий телевидение не переставало говорить, что «народ» поднялся против Шеварднадзе. Всё, противоположное этой оптимистической лжи, скрывалось, как, например, тот факт, что «марш на Тбилиси», ведомый Михаилом Саакашвили, начался в Гори, родном городе Сталина, от статуи бывшего советского тирана, который остаётся героем для многих грузин. Медиа не обеспокоились, когда новый президент Саакашвили был утверждён в своей должности на выборах со сталинским счётом 96 процентов.
Украина 2004 г.
В случае с Украиной наблюдается та же комбинация деятельности неправительственных организаций, финансируемых Западом, медиа и секретных служб [22]. Неправительственные организации сыграли огромную роль в делигимитизации выборов до того, как они произошли. Постоянно говорилось об обмане. Другими словами, уличные манифестации, которые происходили после второго тура, выигранного Януковичем, не основывались на ложных утверждениях, циркулировавших до начала второго тура. Основная неправительственная организация, ответственная за эти обвинения – Комитет избирателей Украины – не получил ни копейки от украинских избирателей; зато, напротив, он щедро финансировался западными правительствами. Его офисы украшали фото Мадлен Олбрайт, а Национальный демократический институт был его основной поддержкой. Он не прекращал пропаганду против Януковича.
Я могу доказать, что во время самих событий были некоторые злоупотребления этой пропагандой. В основном, они состояли в неустанном повторе того, что правительство практикует обман электората, скрывали обман оппозиции, представляли Виктора Ющенко, одного из самых скучных людей в мире, как харизматического политика и пропагандировали до смешного неправдоподобную тему о том, что он был отравлен своими врагами. (До сих пор никакого расследования по этому поводу не начато). Наиболее полный отчёт о пропаганде и обманах можно найти в докладе «Украинская оранжевая революция» британской Хельсинкской группы по правам человека. (Кстати, а нет ли здесь намёка на «Заводной Апельсин» Берджеса? В смысле – хаос, преступность, а потом тоталитарное перевоспитание и слом?). Интересное объяснение роли секретных служб сделано в «Нью-Йорк Таймс» К. Чиверсом, который показывает, что украинское КГБ с самого начала работало для Ющенко, разумеется, в сотрудничестве с Соединёнными Штатами [23]. Среди других важных статей по этой теме назовём статью Джонатана Moвaта, озаглавленную «Новый Гладио в действии? Украинский постмодернистский переворот закончил тестировать новые модели», которая детально показывает, как военная доктрина была приспособлена для провоцирования смены режима и как использовались различные инструменты – от психологии до ложного зондирования мнения [24]. Статья Мовата особенно интересна тогда, когда он говорит о теориях Петера Аккерманна, автора «Стратегического не кровавого конфликта» [25] и речи, озаглавленной «Между жёсткой и мягкой силами: восход гуманитарных усилий и демократических изменений» и произнесённой в госдепе в июне 2004 г. [26]. Моват также великолепен в анализе психологии толпы и её использования при путчах. Он привлекает внимание к роли «подростковых масс», «истерии повстанцев» и возвращается к их использованию в политических целях в 60-е годы в институте Тэвистока. Этот институт был создан британской армией с целью психологической войны после первой мировой войны и среди его знаменитых студентов находим Дэвида Оуэна, бывшего государственного секретаря при министерстве иностранных дел, и Радована Караджича, бывшего президента сербской республики Босния. Моват показывает как идеи, сформулированные там Фредом Эмери, были восприняты неким Говардом Перлмутаром, его учеником и профессором «социальной архитектуры» в Уортон-школе, для которого «Рок видео в Катманду» было образом, взятым им для лучшего показа того, как традиционная культура государства могла быть дестабилизирована с целью возможного создания «глобальной цивилизации». Он добавляет, что подобная трансформация должна удовлетворять двум требованиям: «созданию международных сетей интернациональных и местных организаций» и «созданию мировых событий», «превращая локальное событие в такое, которое может иметь немедленный международный резонанс благодаря масс-медиа».
Заключение.
Хотя всё, что я изложил, не относится к теориям заговора, но речь идёт о настоящих заговорах. Для США продвижение демократии – важный элемент его генеральной стратегии национальной безопасности. Многие секторы госдепа, ЦРУ и про-правительственные агентства, такие как Национальный институт поддержки демократии, и неправительственные организации, финансируемые правительством, такие как Фонд Карнеги, например, опубликовавший много работ о «продвижении демократии» – все они имеют общее: навязывают вмешательство, иногда жёсткое, западных держав, в частности США, в политику других государств и такое вмешательство очень часто используется для содействия (поощрения) смене режима, преимущественно – революционной.
Джон Лафлэнд был администратором британской Хельсинкской группы, ассоциации, изучающей демократию и соблюдение прав человека, член Сандерс исследовательской ассоциации, сегодня он ведущий исследователь Института Демократии и сотрудничества.
* Курцио Маллапарте – настоящее имя Kurt Erich Suckert, итальянский писатель, журналист, кинорежиссёр
Маллапарте участвовал в первой мировой войне, был ранен и контужен, награждён за храбрость орденами Италии и Франции. С 1918 г. работал журналистом. Человек авантюрного склада и анархист по убеждениям, Маллапарте всегда и во всём любил идти поперёк сложившегося порядка.
Вступил в фашистскую партию в 1920 г. В 1922 г. принял участие в походе Муссолини на Рим. Издавал несколько политических журналов и газет. Печатался под псевдонимом Курцио Маллапарте (буквально «худая доля»), который был придуман в противоположность Бонапарту, чья фамилия значит «хорошая доля». «Он кончил плохо, а я кончу хорошо», – говорил Маллапарте. После опубликования антитоталитарного памфлета «Техника государственного переворота» (1931 г.) был изгнан из партийных рядов, С 1941 г. – корреспондент на Восточном фронте. В 1943 г.-1946 г. находился при высшем командовании армии США в Италии. Его статьи этого времени постоянно публиковались в периодике союзных стран. После войны вступил в Итальянскую коммунистическую партию. В 1947 г. поселился в Париже. – прим. ред.
** Вилли Мюнценберг – немецкий коммунист, видный деятель Коминтерна, генеральный секретарь Коммунистического интернационала молодёжи. Организовал Международный фонд помощи рабочим («Межрабпом»), официально собиравший деньги для помощи голодающим Поволжья, который вёл крупную коммерческую деятельность. «Межрабпом» владел собственными киностудиями, десятками журналов и газет по всему миру Мюнценберга называли «красным миллионером». В 1924 г. Мюнценберг избран депутатом рейхстага от Германской коммунистической партии. В 1927 г. Мюнценберг стал одним из основателей антиимпериалистической лиги в Брюсселе. После прихода Гитлера к власти в 1933 г. Мюнценберг эмигрировал во Францию. Он издал «Коричневую книгу гитлеровского террора и поджога рейхстага», которая стала важным элементом антифашистской пропаганды. Её считают одним из самых больших пропагандистских успехов за всю историю Коминтерна – прим. ред.
***«Конгресс за свободу культуры» создан в 1950 г. по инициативе и на деньги ЦРУ. Организаторы: Джеймс Фаррел, Артур Кестлер, Мелвин Ласки, Сидни Хук и др. стали активными проводниками политики «холодной войны» в области культуры, литературы и искусства – прим. ред.
[1]. Во время Кедровой революции «Хезболлах» составляла большинство. После того, как ушли мирные сирийские силы, «Хезболлах» сформировала широкую коалицию, включив независимое патриотическое движение генерала Мишеля Аона. Эта коалиция оказалась в большинстве по числу голосов на выборах в палату депутатов. Однако, учитывая, что выборная система отдаёт преимущества сообществам, а не отдельным личностям, эта популярная коалиция в парламенте оказалась в меньшинстве.
[2]. Техника государственного переворота, Курцио Малапарте. Первое издание Грассе 1931 г.. Переиздана в карманном формате, Грассе и Фаскель (200 !).
[3]. Пропаганда, Эдвард Л.Бернейс, Гораций Ливрайт (1928 г.).Телезагрузка.
Французская версия, Пропаганда, Как манипулировать мнением в демократическом обществе, Зона (2007 г.).
[4] «Техника согласия», Анналы американской академии политических и социальных наук, 1947 г., 250 стр. 113. Эта статья была воспроизведена в сборнике (Техника согласия, Университет Оклахомы, 1955 г.)
[5]. Обработка согласия: Политическая экономия масс-медиа. Эдвардс С.Херман и Ноам Хомски, Пантеон Букс (1988 г.). Французская версия – Обработка согласия. О медийной пропаганде в демократическом обществе, Агон, 2008 г.
[6] Психология толпы, Густав Ле Бон, 1895 г., Телезагрузка,
[7] Массы и власть, Елиас Санетти, Фишер Тазенбух, Французская версия - Массы и власть, Галлимар, 986
[8] Насилие над толпой с помощью политической пропаганды, Серж Чахотин, Галлимар, переиздание в карманном варианте, 1992 г.
[9] Кто платит музыканту - ЦРУ и культурная холодная война, Франс Стонор Саундерс, Гранта, 1999 г. Французская версия – Кто ведет танец. ЦРУ и культурная холодная война, Деноэль, 2003 г.
[10] По поводу Конгресса за свободу культуры можно почитать «Когда ЦРУ финансировала европейских интеллектуалов», Дени Боно и «Когда ЦРУ финансировала итальянских интеллектуалов»Федерико Роберти, Сеть Вольтер, 27 ноября 2003 г. и 5 сентября 2008 г.
[11] «Интеллектуалы Нью-Йорка и изобретение нео-консерватизма», дени Боно, Сеть Вольтер, 26 ноября 2004 г.
[12] Жизненный центр, политика свободы, Артур М.Шлезингер, Бостон Хаутон Миффин Ко, 1949 г.
[13] Свержение, Роже Мюкиелли, С.L.С, Новое журнальное издание (1976 г.)
[14] «Тайная власть», Роберт Каплан, Ежемесячный журнал Атлантик, июль\август 2003 г.
[15] Секретные армии НАТО, Даниель Ганзер, издания Деми-люн (2007 г.). Эта книга опубликована с продолжением Сетью Вольтер.
[16] «Для Никарагуа, читай Беларусь», Марк Алмонд, «Беларусь и Балканы», письмо Михаэля Козак, «Белорусский президент сжимает тиски над возмущённым народом» и «Проверенная стратегия США по зарубежным выборам терпит неудачу против Лукашенко», Ян Трейнор, Гардиан, 21 и 25 августа, 10 и 14 сентября 2001 г.
[17] Тайная игра, Тим Маршалл, Самиздат В92 изд. (Белград, 2003 г.).
[18] IRI - это ветвь NED. См. NED, туманное пятно «демократического» вмешательства, Тьерри Мейссан, Сеть Вольтер, 22 января 2004 г.
[19] «Джорж Сорос, спекулянт и филантроп», Сеть Вольтер, 15 января 2004 г.
[20] «Изнанка государственного переворота в Грузии», Поль Лабарик, Сеть Вольтер, 7января 2004 г.
[21] "Институт Альберта Эйнштейна - ненасильственная версия ЦРУ « Тьери Мейссан», Сеть Вольтер, 4 июня 2007 г.
[22] «Вашингтон и Москва борются в Украине», Эмилия Назаренко и редакция. И «Украина - улица против народа», 1 и 29 ноября 2004 г.
[23] Силовые меры предотвращены: как первоклассные шпионы на Украине изменяют национальный курс, «Нью- Йорк таймс»,17 января 2005 г.
[24] «Новый Гладио в действии? Украинский постмодернистский переворот закончил тестировать новые модели», Дж. Моват, Онлайн Журнал, 19 марта 2005 г.
[25] Ненасильственный стратегический конфликт - динамика народной власти в двадцатом веке Питер Аккерман и Кристофер Крюглер, предисловие Томаса С.Шеллинга, Гринвуд пресc (1993 г).
[26] «Между жёсткой и мягкой силами: восход гуманитарных усилий и демократических изменений», Петер Аккерманн, 29 июня 2004 г.
Хорошо организованные толпы захватывают - разумеется, именем «угнетенного народа» - здания парламентов в Белграде и Тбилиси, парализуют массовыми беспорядками Минск и Будапешт, колотят в барабаны на киевском Майдане, громят центр Бишкека и Еревана… Прошло достаточно много времени, чтобы убедиться: «цветные революции» не принесли счастья ни Сербии, ни Украине, ни Грузии. Однако они стали существенным фактором внутриполитических процессов на постсоветском пространстве, а их последствия для соседних государств, и в первую очередь – для России, могут оказаться весьма долговременными и крайне негативными (в качестве одного, но далеко не единственного примера, можно указать на внешнеполитический дрейф Украины после 2004 года). 
Недавно в ряде стран Латинской Америки прошла серия акций протеста против политики президента Венесуэлы Уго Чавеса. Участники демонстраций выступают против разрыва отношений Каракаса и Боготы, последовавшего за решением Колумбии предоставить доступ США к своим военным базам. Эти события были бы похожи на многочисленные аналогичные мероприятия, если бы не одно «но»: акции протеста были организованы при помощи социальных сетей – главным образом Facebook и Twitter.