Цитата:
Кризис, который разразился в Европе, — это не кризис евро. Это кризис Европы.
Тому, кто хочет понять причины нынешнего кризиса, лучше всего перечитать фултоновскую речь Уинстона Черчилля. Про эту речь все знают, и мало кто ее читал: все знают, что в ней была объявлена «холодная война» СССР.
Немногие помнят, что холодная война была объявлена именно затем, чтобы она не переросла в войну настоящую. Что в своей речи Черчилль сказал, что ничто так не презирает СССР, как военную слабость; что причиной Второй мировой стала беззаботность Запада, что демократии не должны давать тоталитарным режимам повода для искушения. Благодаря этим принципам — даже больше, чем благодаря атомной бомбе — третьей мировой не случилось и коммунистический тоталитаризм проиграл Западу.
Прошло двадцать лет после распада СССР — и выяснилось, что Европа проиграла тоже. Она проиграла не СССР — она проиграла другим видам мягкого тоталитаризма: от собственных социалистов до исламских фундаменталистов и международной бюрократии, желающей регулировать выбросы СО2. Ее не сломил бронированный кулак Сталина — ее загрызли вши.
За двадцать последних лет Европа — родина свободы и частной собственности — умудрилась спустить все, что копила столетиями. Первенство в мире; первенство в технологиях; первенство в науке — и даже уважение к собственности, размытое до своей противоположности налогами и бюрократией.
Европа изменила всем принципам, которые провозгласил в фултоновской речи Черчилль.
Возьмем Amnesty International. Эта организация была создана для защиты свободы, но двумя последними самыми заметными ее акциями стала защита права женщин носить хиджаб и защита Муаззама Бегга, бывшего узника Гуантанамо, разъезжавшего на деньги Amnesty International по всей Европе с лекциями о палачах из США. Когда одна из сотрудниц Amnesty решилась напомнить, что Бегг — член «Аль-Каеды», ее уволили. Между тем Муаззам Бегг не просто сторонник бен Ладена. Это штатный пропагандист, лгущий согласно инструкциям «Аль-Каеды». Это новый тип террориста — террорист, использующий кяфиров-правозащитников согласно инструкциям.
Защищать Муаззама Бегга — дело безопасное. А вот если протестовать против исламских фундаменталистов — можешь получить и ножик в сердце, как режиссер Тео ван Гог.
Другая правозащитная организация, Human Rights Watch, строчит доклад за докладом о нарушении прав человека Израилем в Палестине, избегая порицать ХАМАС.
В случае Израиля речь идет о демократическом государстве, которое обороняется от фанатиков, требующих полного его уничтожения. В случае ХАМАС речь идет об организации, которая ставит перед собой людоедские или недостижимые цели только затем, чтобы иметь возможность тотального контроля над своим нищим народом и над деньгами, которые этот народ получает от UNRWA (Комисии ООН по помощи палестинским беженцам).
В случае HRW еще можно говорить о недомыслии. В случае UNRWA о недомыслии говорить нельзя, ибо имеет место стратегическое сотрудничество ХАМАС, заинтересованной в том, чтобы нищета палестинского народа сохранялась вечно, и международных бюрократов, заинтересованных в том, чтобы процесс распределения субсидий длился вечно. Впрочем, и HRW уже трудно признать идеалистами: нарушения прав человека Израилем они изучают на деньги Саудовской Аравии — известного бастиона гуманизма.
В свое время восстание сипаев в Индии было вызвано тем, что колонизаторы-англичане запретили местный обычай самосожжения вдов, а восстание ацтеков против уже победившего Кортеса произошло потому, что Кортес (который ни мягкостью, ни либерализмом не отличался) не смог-таки терпеть чудовищную практику человеческих жертвоприношений и разбил идолов, которым прислуживали жрецы с «волосами, слипшимися от человеческой крови».
Как жалко, что Кортес не взял с собой ни Amnesty International, ни Human Rights Watch! Они бы живо нашли общий язык с угнетаемыми аборигенами и поддержали бы уникальные местные обычаи, требующие ежегодного принесения в жертву двадцати тысяч человек.
Европа капитулировала перед исламским фундаментализмом не только на Ближнем Востоке, но и в самой Европе. Миллионы мусульман, приезжая в Европу, пополняют ряды безработных. Эта эмиграция не является следствием ни случайности, ни гуманности — она является следствием рассчитанной политики социалистов. Социалисты по всей Европе знали, что для того чтобы увеличить полномочия государства, надо создать избирателя, который будет голосовать за то, чтобы государство распределяло все больше.
Идеальным избирателем такого рода является нищий беженец, который делает своей дочке обрезание кухонным ножом на столе; ненавидит кяфиров за их процветание, презирает их за их легковерие и голосует за соцподдержку.
Проблема мусульманской эмиграции в Европу — это не проблема мусульман, это проблема халявы. В США нет проблем с мусульманами как со слоем населения — потому что в США средний мусульманин зарабатывает в шесть раз больше среднего американца.
В Европе же успех в деле бюрократизации зашел так далеко, что из Германии за последние годы уехало 150 тыс. человек. 52% молодежи хотело бы эмигрировать из Германии. Единственные, кто не собирается уезжать из Европы, — это все новые и новые волны халявщиков.
Европа капитулировала не только перед мусульманским фундаментализмом, но и перед любыми видами диктатур. В 1939 году СССР за войну с Финляндией выперли из Лиги наций. Даже Чемберлену и Даладье не пришло в голову создать по этому поводу комиссию и написать, что, мол, СССР говорит, что это финны напали на них, а финны говорят, что напало СССР, и мы не знаем, кто прав. Россию за войну с Грузией только пожурили, а комиссия Тальявини создала документ, в котором так и было сказано: Россия говорит, что это Грузия напала, Грузия говорит, что Россия, а кто прав, мы не знаем.
Европа капитулировала перед международной бюрократией. Поразительно, но даже «климатгейт» — конфиденциальная переписка климатических алармистов, свидетельствующая о полном забвении ими научной этики и признании ими того, что «сейчас в мире так же тепло, как 1000 лет назад» — нисколько не поколебал могущество ооновской International Panel on Climate Change, готовой путем регулирования выбросов СО2 регулировать всю экономику мира.
Регулирование и фарисейская «защита прав трудящихся» превращают Евросоюз в заповедник для бюрократов, существующий за счет петродолларов, которые арабские шейхи и путинские чиновники вкладывают в элитную недвижимость, дорогие супермаркеты и хворающие производства. Глупо делать вид, что причиной кризиса стала Греция, в которой 90% работающего населения работает с 2-х до 3-х на какой-нибудь липовой госдолжности.
А Андалусия? В ней уничтожено сельское хозяйство, и крестьяне получают субсидии, только чтобы ничего не делать. А Лион? Когда-то лионские ткачи поднимали восстания, борясь за свои права. Теперь все права у них есть, но ткачей в Лионе нет — все производство уехало в Китай. А замечательное германское законодательство, субсидирующее граждан, пользующихся солнечными батареями? Благодаря этому законодательству очень выгодно освещать солнечные батареи электрическими лампочками.
По тому, сколько говорят евробюрократы о возобновляемых источниках энергии, можно решить, что Европа первенствует по количеству энергии, вырабатываемой ветряками. Так вот, первый по ветряной энергии в мире — Китай. Количество разрешений, которые требуется в Европе на установку ветряка, не меньше, чем количество разрешений, которые требуются в Москве на строительство автозаправки.
Начиная с XIV века, Европа, уступавшая тогда богатством и Китаю, и Индии, и Ближнему Востоку, — неуклонно шла вперед. Запад обязан своим могуществом не Amnesty International и не Intergovenmental Panel on Climate Change. Он обязан могуществом Колумбу и Кортесу, Васко да Гаме и сэру Фрэнсису Дрейку, генералу Гордону и коммодору Перри.
Запад обязан могуществом изобретателю паровой машины Уатту (ах, она выбрасывает в атмосферу СО2 и должна быть немедленно запрещена!) и изобретателю прядильной машины Харгривсу (ах, spinning jenny породила почти рабский труд и это надо немедленно отрегулировать!).
Запад обязан могуществом Ост-Индской компании, которую нынче всю, в полном составе, сдали бы в Гаагу, и торговле опиумом с Китаем. Запад обязан могуществом тем людям, которые защищали свою свободу, свою собственность и свои права: и ни один из американских отцов-основателей, защищая свою свободу от английских налогов, не вздумал распространить принципы Декларации независимости на индейцев — а если бы распространили, США ничем сейчас не отличались бы от какой-нибудь Боливии.
Не доверяйте тем, кто защищает чужую свободу и чужие права: права ХАМАС убивать израильтян, права женщин носить хиджаб, права нищих голосовать. Те, кто во имя справедливости защищает чужие права, почти всегда потом отбирают ваши.
Перечитайте еще раз фултоновскую речь Черчилля. Это речь политика, который спас Великобританию от поражения — и проиграл послевоенные выборы, потому что не стал обещать народу золотые горы. Это речь о том, что демократия выживает только тогда, когда она обладает ответственностью. Преемники Черчилля в пять лет просрали Британскую империю.
После конца СССР евробюрократам потребовалось всего двадцать лет, чтобы просрать самое Европу. И оказалось, что Европа все-таки проиграла в третьей мировой войне. Она проиграла не СССР — она проиграла мягким видам тоталитаризма.
Европы больше нет. Есть Евросоюз — а это совсем другая история. Потому что Европа была конгломератом государств, жестоко дравшихся между собой и в Европе, и во всем мире. Евросоюз стал единым бюрократическим целым, стагнирующей квазиимперией, местом трудоустройства бывших президентов и депутатов. Конкурирующая Европа завоевала весь мир. Объединенная Европа потеряла самое себя.
Европа проиграла Евросоюзу.
Нынешний кризис — это не кризис евро и не кризис из-за ненадежной ипотеки. Это кондратьевский кризис — кризис, в ходе которого один технологический уклад сменяется следующим. Особенность нынешнего кризиса заключается в том, что в нем проигрывают не только целые технологии, но целые территории. Проигрывает Европа, выигрывает Китай.
Стратегически Европу может спасти только одно: развал Евросоюза. Возвращение к конкурирующим экономикам и конкурирующим валютам. Если этого не произойдет, поражение потерпит не только часть света под названием «Европа». Поражение потерпит сама идея того, что демократия может невозбранно долго обеспечивать прогресс общества, не порождая иждивенчества в избирателе, инфантилизма в идеологе и безответственности в чиновнике.
Поражение этой идеи там, где она родилась, будет крупнейшей катастрофой, которая постигнет цивилизованный мир со времен крушения Римской империи.
ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА
