Так и есть. Нет в Москве такого. Как нет площади, улицы или переулочка, носящего имя князя, который, говоря по-современному, запустил процесс превращения одного из окраинных городов Монгольской империи в великую столицу Руси.
Странное дело, за исключением Юрия Долгорукого, Александра Невского и Дмитрия Донского, ни один другой венценосный Рюрикович или Романов не увековечен в московской топонимике. Где славные имена Ивана III, окончательно одолевшего ордынское иго, или Алексея Михайловича Тишайшего, начинавшего мягкую модернизацию России? Есть, правда, несколько названий, косвенно хранящие память о монархах.
Например, Николаевский тупик [1] — чудом, а может, с глумливым умыслом сохранился при большевиках.
Ни тебе Александра Второго Освободителя, ни Александра Третьего Миротворца, ни царя-мученика Николая Второго. Прямо монархофобия какая-то! Тот, кто бывал в столицах мира, наверное, замечал: там имена императоров и владык, даже не великих, непременно запечатлены в названиях улиц.
А в Москве нет даже улицы родоначальника царской династии — Михаила Федоровича. Просто неловко в преддверии 400-летия дома Романовых!
Грустная участь постигла и многих государственных мужей, послуживших укреплению державы. Как пройти на площадь Столыпина? Никак. Ее тоже нет на карте Москвы. Где, например, улица графа Дмитрия Владимировича Голицына? Кто такой? Ну как же! Возглавлял Москву с 1820 по 1844 год. Отец города! Забыли.
Но, может быть, мы найдем улицу Николая Александровича Алексеева? Кто такой? Удивительный человек! Он был с 1885 по 1893 год московским головой. Этот предприниматель, пошедший, говоря по-нынешнему, во власть, устроил в столице современную канализацию, водопровод, обрел для города Третьяковскую галерею и трагически погиб от рук сумасшедшего убийцы в своем думском кабинете. Но нет, его имя тоже не увековечено. Есть, правда, улица и два переулка Петра Алексеева [3, 4], известного рабочего-революционера, но это, как говорится, совсем из другой оперы.
А метро «Алексеевская» поименовано так в память старинного села. Раньше станция называлось «Щербаковская» — в честь Александра Щербакова, с 38-го по 45-й возглавлявшего Москву и организовывавшего оборону столицы от фашистов. Но поскольку он был из гнезда Иосифова, то его имя в 90-м исчезло с карты города вместе с именами Жданова и Куйбышева. Хотя в то же время улицы Шверника [2] и Орджоникидзе [6], других сталинских соратников, сохранились как ни в чем не бывало. Чудеса! 20 лет нам внушают, что Октябрь был катастрофой, красным колесом, прошедшим по цветущей стране.
Допустим. Но в таком случае покажите мне хотя бы переулочек генерала Лавра Корнилова, поднявшего знамя борьбы с богоборческим режимом! Проводите меня к бульвару генерала Деникина или хотя бы в тупичок Врангеля! Увы... Зато есть Абельмановская улица [5] и площадь Абельмановской заставы. Названы так в честь большевика Николая Абельмана, погибшего при подавлении левоэсеровского мятежа в 18-м. Мы доезжаем до станции метро «Добрынинская» и можем гулять по четырем Добрынинским переулкам [7], названным в честь Петра Добрынина, организатора Красной гвардии.
Сохранена память о лихих революционных матросах Железняке и Дыбенко [8].
Осталась улица, носящая имя секретаря Ленина, большевички Фотиевой [9], приглядывавшей за больным шефом. Есть улицы пламенных большевичек Елены Стасовой [10] и Инессы Арманд [11], которая была, как теперь известно, последней любовью вождя мировой революции. В общем, в Москве остались десятки названий, хранящих для потомков имена борцов за власть Советов. И такое обилие «красных» не смущало бы, если при этом целые пласты истории не выпали бы из столичной топонимики.
В 90-е годы на волне молодого задорного антисоветизма были переименованы многие улицы Москвы.
Например, улицу Горького сделали Тверской [16]. Улица Грибоедова снова стала Малой Харитоньевской, улица великого драматурга Островского — Малой Ордынкой [17], переулок писателя-страдальца Николая Островского, чья житийная повесть «Как закалялась сталь» переведена на все мировые языки, стал зваться Пречистенским [18], хотя до 37-го именовался Мертвым по имени домовладельца Мертваго (не путать с Живаго). Очевидно, в этом случае тяга к благозвучию победила порыв к исторической аутентичности. Площадь Маяковского снова стала Триумфальной [19]. Площадь Лермонтова — Красными Воротами [20]. Улица Герцена превратилась в Большую Никитскую [22], Писемского — в Борисоглебский переулок [23]. Зато осталась улица пролетарского поэта Филиппа Шкулева [24], автора песни «Мы кузнецы, и дух наш молод…» С чего бы это? Первоначальный замысел логичен: вернуть дореволюционные названия, дабы восстановить историческую справедливость. Согласен.
Но тогда почему улицу Дурова [14] не переназвали обратно Божедомкой? Возможно, те, кто занимался переименованиями, посещали в детстве Уголок Дурова, вспомнили, прослезились и пощадили великого дрессировщика. Но ведь и «Золотой ключик» они наверняка читали. Однако Алексею Толстому это не помогло. Почему Большая Коммунистическая не стала, как встарь, Большой Алексеевской, а сделалась вдруг улицей Солженицына [15]. Думаю, великому правдопроходцу и справедливцу это бы не понравилось.
Идем по Москве далее.
А если застой был не так уж плох, во всяком случае не хуже гайдаровских реформ, то почему у нас нет улицы Брежнева? И почему мемориальная доска в честь генсека, руководившего страной без малого 20 лет, висит не на Кутузовском проспекте, где он жил в квартире, на которую бы не позарился теперь чиновник средней руки, а прибита почему-то у Бранденбургских ворот в Берлине на посмешище туристам. При этом в Строгине осталась улица члена брежневского политбюро Федора Кулакова [26]. Абсурд! И таких странностей в нашем городе хоть отбавляй.
Исчезла вкупе с памятником площадь Дзержинского [29] — главного чекиста, пролившего во имя революции немало кровушки.
Может, и правильно исчезла — «не губи несчастных по темницам»! Но тогда почему осталась улица Менжинского [27], сменившего Железного Феликса на посту председателя ВЧК-ОГПУ? Почему сохранена улица Кедрова [28] — начальника Особого отдела ВЧК? Зачем в Москве столько останков революционного Интернационала? Мы ходим по улицам Вильгельма Пика [34], Саляма Адиля [35], Улофа Пальме [21], Сальвадора Альенде [36], Иосипа Броз Тито [37], Хулиана Гримау [38], Луиджи Лонго [39], Ле Зуана [40], Саморы Машела [41], Хо Ши Мина [42], по площадям Кабрала Амилкара [43] — борца за свободу Островов Зеленого Мыса, Виктора Кадовилья [63] — рабочего вожака Аргентины… Нет-нет, я вовсе не за то, чтобы снова все переименовать. Хватит. Но, с другой стороны, отсутствие многих знаковых имен на стогнах столицы — это какое-то клиническое беспамятство.
Что же делать? Как исправить ситуацию, никого не ущемив? Очень просто.
У нас в Москве множество названий, которые выполняют, уж простите, примерно ту же функцию, что и соя в докторской колбасе.
Как понимать, например, Газгольдерную улицу [45], Факультетский переулок [46] и Федеративный пруд? Что такое Трудовая аллея [47]? Куда прикажете девать три Новоостанкинские улицы [48], три Тишинских [49, 50, 51], четыре Стрелецких [52], пять Котельнических [64] и шесть Новоподмосковных переулков [65], три Хорошевских [66], три Павелецких [67], четыре Волоколамских [68], шесть Рощинских проездов [69], россыпь Внуковских [59] и Владимирских улиц [71], а также четыре Самотечных переулка [70]? Список «соевых» названий можно продолжать бесконечно… Нет, я не против исторических корней, я и сам, если честно сказать, полупочвенник, встану грудью и не дам срыть Лихоборские Бугры или выкосить Кашенкин Луг! Но помилуйте: Строительный проезд [53], Стандартная улица [54], Технический переулок [55], Рабочая улица [56], Товарищеский переулок (бывший Дурной) [57], три переулка Тружеников (бывшие Воздвиженские) [58]… Имеется также полный Заводской комплект: улица, шоссе, переулок, проезд и тупик.
Скажите, это память о чем? О классовой солидарности? Тогда где Интеллигентский тупик? Вот шоссе Энтузиастов [60] — это да, это я понимаю. Красиво! «Нам нет преград ни в море, ни на суше!» А улица Дружбы? Это еще что такое? Дружбы с кем? Против кого? Непонятно.
Конечно, я не специалист, и, вполне вероятно, записному москвоведу или городскому блюстителю мои заметки покажутся наивными, неточными, даже местами возмутительными.
Заранее прошу прощения! Я просто хотел взглянуть на названия наших улиц с точки зрения здравого смысла, которого порой лишены эксперты, погруженные в свою специальность, как мыши в крупу. Убейте, но никто не убедит меня в необходимости трех Радиаторских улиц [61], а также Электродной улицы [62], Электродного переулка и Электродного проезда, если у нас не увековечены имена великих естествоиспытателей, ученых, инженеров…
А теперь попытаемся понять, почему мы живем в таком историко-топонимическом абсурде. Думаю, главная беда в том, что у нас нет четкой государственной идеологии, а значит, и консолидированной версии отечественной истории.
Поверженной во Второй мировой войне Японии запретили иметь армию. Поверженному и расчлененному СССР запретили иметь идеологию. Не знаю даже, что хуже. Именно поэтому наша история не только непредсказуема, она — непримирима. Нам нужна согласительная версия единой русской истории, дающая внятную картину развития государственности от зарождения до наших дней.
Тогда станет понятнее масштаб событий и деятелей, станет яснее, кого следует увековечивать в городских названиях, а кого необязательно. И начинать надо с Москвы.
Хотим мы того или не хотим, но именно столица формирует мировоззренческие парадигмы и административный канон, по которому, нравится нам или не нравится, живет вся страна — по крайней мере, в общественной сфере. Едва появится логика и осознанность в столичной топонимике, тогда, уверяю вас, с просторов отечества сами собой исчезнут бесчисленные улицы Розы Люксембург, Коммунистические проспекты, а заодно с ними и Стандартные, Трикотажные, Электрические, Элеваторные, Слесарные, Монтажные проезды… Для них найдутся иные названия, укорененные в истории городов и весей, отыщутся имена праведников, подвижников, благодетелей, мудрых руководителей, местных любимцев муз или забытых героев. Пусть при этом обязательно останутся в топонимике следы потрясающей советской эпохи, но в той пропорции, в какой она, эта эпоха, соотносится с тысячелетней историей державы. И когда-нибудь гость Москвы, спросив прохожего аборигена или просвещенного гастарбайтера, как попасть на проспект Ивана Калиты, получит привычный ответ:
— Налево, потом — направо, а дальше — прямо!
P.S. Почему имя одного из организаторов жуткого убийства последнего русского императора и его семьи — Петра Войкова продолжают носить станция метро, улица [31, 32] и целых пять проездов! Объясняют так: он погиб на дипломатическом посту. И что? Воровский тоже погиб на дипломатическом посту, но его улицу переименовали в Поварскую [33].
Если застой 70–80-х погубил страну, как ныне принято считать, то почему остался проспект Андропова [25] и к стене дома, где он жил на Кутузовском, привинчена мемориальная доска?
Сам я рос в Балакиревском [12] переулке в полной уверенности, что этот кусочек старой Москвы зовется так в честь русского композитора из Могучей кучки: тогда не вешали на стенах таблички, объясняющие происхождение и смысл названия. Лишь со временем мне удалось узнать, что бывший Рыкунов переулок переименован в честь большевика, рабочего пуговичной фабрики Николая Балакирева, участвовавшего в октябрьских боях и умершего от тифа на колчаковском фронте.
Есть даже улица первого президента Чехословацкой академии наук Зденека Неедлы [44]. А вот улицы, названной в честь первого президента Российской академии наук Екатерины Дашковой, нет и в помине. Чудеса!
Зачем нам улица пламенного «австро-венгра» Бела Куна [30], ох и полютовавшего в России, организовавшего вместе с Розалией Землячкой в Крыму массовое истребление белых офицеров, уже сложивших оружие?
Сообщение от Волгарь
)
) будут вкладывать деньги в развитие производства картошки в Саудовской Аравии вместо того, чтобы делать то же самое, например, в Белгородской области или Краснодарском крае (или даже на той же соседней Украине, которая - вот она, с налаженной сетью недорогого железнодорожного и автомобильного сообщения на расстоянии меньше суток), можно сколько угодно искать виноватых среди "клановых черных" или "неграмотных азиатов"...
Ответить с цитированием
