...Вероятность начала военных действий нулевая. И меня весьма удивило, что в российской прессе так много разговоров об этом. В Южной Корее вообще всех этих заявлений никто особо не заметил. Их нет на первых страницах местных газет. На первом месте сейчас прошла информация о снижении объемов продаж автомобилей и полупроводников за прошлый квартал. Вот это серьезно, вот это пугает народ, который живет с экспорта и это отлично знает. А информация о северокорейских заявлениях и рассуждения о северокорейской политике обычно на первую полосу не попадают, они где-то внутри газет. Все привыкли к этим военным угрозам и отлично понимают, что они не значат ничего. Последний раз на такое, как я помню, южнокорейская публика реагировала в конце 1980-х годов, а сейчас на пхеньянское бряцание саблями уже нет вовсе никакой реакции.
Такие заявления – это обычная практика северокорейской дипломатии: грозные заявления, удары в грудь, туманные и страшные угрозы...
Войны, конечно, не будет. Зачем кому-то нужна война? Север знает, что он эту войну с треском проиграет, причем вот тогда северокорейской элите – тем, кого не пристрелят сразу - в лучшем случае светит небо в клеточку. Юг знает, что войну-то он, конечно, выиграет, но при этом половины Сеула не будет. А зачем это нужно? Я уже не говорю о том, что главная проблема здесь не военная, а политическая.
Во-первых, о войне здесь уже полвека никто всерьез и не думает. С середины 1970-х годов военный сценарий никто из политического руководства обеих Корей всерьез не рассматривает. Каждая сторона боится нападения другой стороны, что и понятно – это здоровый инстинкт международной жизни. Но сами нападать всерьез не собираются по меньшей мере с 1970-х годов. Во-вторых, ну, допустим будет война, а дальше – объединение. Но я уже говорил, как относятся с обеих сторон к этой идее объединения – ее боятся.
Поэтому на Севере существует такой своеобразный ритуал махания кулаками, причем он имеет политический смысл. Таким образом руководство Севера показывают южнокорейским властям, чтобы те возвращались к старой политике прошлых сеульских администраций, "солнечной политике" 1998-2008 годов, которая заключалась в том, что Юг помогал Северу без всяких условий, причем очень щедро, и совершенно не контролировал распределение помощи. А поскольку Ли Мен Бак пытался от этой политики отойти, северяне хотят показать, что либо вы с нами дружите на наших условиях, либо мы будем вас пугать и периодически, может быть, даже будем вас постреливать. "Постреливать" в данном случае означает устроить какую-нибудь перестрелку в море через несколько месяцев. Вот это – стрельба в Желтом море и пара потопленных сторожевиков - вполне возможно. Но ничего больше не будет.
Почему с семидесятых годов страны придерживаются такой политики? Ну, к семидесятым годам обе стороны потеряли свой былой пыл, Юг потерял его в 60-е, Север – в 70-е. Возникло четкое понимание того, что ни при каких обстоятельствах в случае конфликта полная победа просто невозможна. Сложилась патовая ситуация и полное отсутствие желания это менять, несмотря на всю риторику и несмотря на то, что и на Севере, и на Юге существует достаточно мощный военно-промышленный комплекс. Однако желание устраивать реальные конфликты исчезло еще лет 30 назад. Генералам лучше рассказывать о надвигающейся войне и под это дело получать чины и строить дачи.
Ответить с цитированием