Отечества достойнейшие дети

[skroznik]

Несколько лет назад Божьей Искрой на севастопольском форуме была создана отличная тема - "Отечества достойнейшие дети". Но форум переехал на новый движок и практически все (не только это тема) кануло в лету. Нынче у них совсем иные проблемы (детская болезнь левизны в коммунизме).

В той теме приводились биографии выдающихся людей России, многих из которых мы умудрились уже изрядно подзабыть. Мне кажется неплохо основать и здесь такую тему. К чему и призываю участников форума.

Но сам я уже осознал что просто биографиями не обойтись. Ну чисто для примера. Приводить биографию Королева - бессмысленно, ибо существует подробнейшая монография его жизни и деятельности, написанная Ярославом Головановым. И не только им. Поэтому логичней в таких случаях выделять отдельные вехи из его жизни и творчества. В других случаях великих творений нашего народа авторов этого творения привести невозможно - там их много. Ну например - Институт в Дубне. Логичней писать просто об Институте - упоминая в контексте выдающихся людей в этом поучавствоваших.

[skroznik]

Петр Леонидович Капица

Часть I



Капица Петр Леонидович
(1894 - 1984)

Петр Леонидович Капица родился 8 июля 1894 года в морской русской крепости Кронштадте. Его отец был царским генералом-строителем и являлся одним из создателей фортификационных флотских сооружений. Мать – известная сказочница. Я лично помню детские книжонки, где редактром или автором была Ольга Капица – это она. У него был родной брат – Леонид. В дальнейшем в Первую мировую мировую войну они оба воевали на фронте. Петр Капица был шофером на санитарной машине – имел награды за храбрость на фронтовой линии.

Но до войны Петр был безжалостно изгнан из гимназии за полную неспособность к греческому языку. Нелюбовь к ним он стойко сохранил на всю жизнь. По-настоящему образование Петр Капица получил в Петроградском политехническом институте, где физическим кабинетом заведовал Абрам Федорович Иоффе. Годы учебы совпали с голодом и холодом. Плюс революция… Все трудности молодые люди переносили вместе под руководством своего учителя Иоффе. Как потом оказалось – это был ОЧЕНЬ примечательный круг людей – оттуда вышла вся советская физика. Все достижения промышленности в годы войны были сделаны именно этими молодыми людьми. Без всякого преувеличения можно сказать что без их активнейшего участия в создании оборонной техники и промышленности наша Победа была бы просто невозможна. Их вклад в решение атомной и водородной проблемы в послевоенные годы вообще определяюще велик, они буквально в прямом смысле спасли нашу страну. Там были такие молодые люди как Семенов (нобелевский лауреат), Курчатов (руководитель ядерной лаборатории N2), Харитон, Лейпунский (руководитель ядерной лаборатории N1)… В дальнейшем эту же школу прошло более молодое поколение наших выдающихся физиков (в основном из круга Ландау). Но это было еще впереди…

В Кронштадте Петр познакомился с Надеждой Черносвитовой – своей будущей женой. И даже ездил за ней в Китай, когда она уехала туда с семьей своих родителей. Вскоре после свадьбы у них родился ребенок и затем второй (в 1918 году)…



Бюст, установленный на Родине Петра Леонидовича в Кронштадте. В те годы всем дважды героям ставили бюсты (по закону). Капице предложили установить в Ленинграде - мол многомиллионный город... Капица наотрез отказался от ленинградского варианта.

В это голодное время Петр Леонидович близко сходится с Николай Николаевичем Семеновым, дружба с которым пройдет у них через всю жизнь. Даже институты в Москве у них будут рядышком, что называется через забор. А тогда два будущих нобелевских лауреата отчаянно голодали и холодали и однажды Петру Леонидовичу захотелос как-то скрасить то унылое существование. Тем более что в руки пришел некий локальный зароботок. Он решил уговорить художника Кустодиева написать его портрет с Семеновым. Кустодиев отпирался и говорил что он пише только портреты знаменитостей... Тогда Капица сказал что ему непременно надо написать портрет знаменитостей не НАСТОЯЩИХ, а БУДУЩИХ... Кустодиев согласился это сделать за одного петуха и пол-мешка картошки...

Впрочем Кустодиев сразу распознал в Капице будущую знаменитость и сказал что будет писать его портреты каждые пять лет. Через пять лет появился следующий портрет Петра Леонидовича...

Под руководством А.Ф. Иоффе, первым в России приступившего к исследованиям в области атомной физики, Капица вместе со своим однокурсником Николаем Николаевичем Семеновым разработал метод измерения магнитного момента атома в неоднородном магнитном поле. Это знаменитый и теперь классический опыт Штерна-Герлаха. Просто тогда о работе молодых людей никто не узнал... А в 1921 г. это проделал Отто Штерн.

Но в общем, даже с учетом войны, – обычное начало биографии, ничего особо примечательного.

Важным в понимании судьбы Петра Капицы является тот факт, что свою жизнь Петру Леонидовичу пришлось начинать сначала трижды (!) – он сам так однажды сказал.

Первый раз это случилось в 1918 году. В январе в голодном и холодном Петрограде в течение 18 дней у Капицы умирает отец, жена и двое детей… Катастрофа кажется неминуемой. Близкие говорили что Петр трижды хотел покончить счеты с жизнью… Удержали его друзья из Политеха и лично А.Ф. Иоффе. И тем не менее вернуться в то время в нормальную жизнь Петр Капица не смог – он просто ходил как тень по институту…

В это время Иоффе обращается к Ленину с просьбой подписать письмо для поездки на стажировку трех молодых выпускников Петроградского Политеха в ведущую лабораторию Англии на стажировку. Ленин такое письмо подписывает.Капица, Харитон и Синельников выезжают в Англию (1921 год). Однако Капицу долго не впускают. Европа всячески отгораживает себя от большевистской заразы. Наконец въезд дают, но не впускают в лабораторию к Резерфорду, в лабораторию которого Петр Капица и направлен на стажировку. Лорд Резерфорд без обиняков заявляет, что у него занимаются наукой а не производством революции и молодому человеку нечего тут делать. Увещевания Капицы что он собственно ради науки сюда и приехал на Резерфорда ровным счетом никак не действуют. В конце концов Капица задает Резерфорду вопрос: “А какова точность ваших экспериментов?” Удивленный лорд удивленно бубнит себе под нос что что-то в районе 10 процентов… Тогда Капица произносит следующую фразу: “Значит при численности сотрудников в вашей лаборатории в 30 человек Вы меня просто не заметите…” Резерфорд выругавшись как новозеландский фермер (откуда он и был сам родом) согласился принять Капицу с испытательным сроком. При этом он заявил "нахальному русскому” что у них все поступающие в лабораторию должны пройти минимальный лабораторный практикум и сделать его надо не более чем за два года. Капица сделал его за две недели… С этого момента Резерфорд начинает наблюдать за Капицей лично. Пройдет еще не более года и Петр Капица станет любимым учеником лорда Резерфорда на всю жизнь. До самой смерти Резерфорда они поддерживали между собой теснейшие научные и человеческие отношения, свидетельсво которым их многочисленные письма друг к другу, счастливо сохранившиеся и теперь опубликованные.

Портрет будущих нобелевских лауреатов Капицы и Семенова в голодном Петрограде...
_____________________________________________________

Петр Леонидович в начале английского периода своей жизни

В Кэмбридже обстановка изменила настроение и состояние Капицы в корне – он сперва с головой ушел в научную работу, а затем началось его полное возвращение к нормальной человеческой жизни. Он приобретает себе мотоцикл, на коотором распугал весь Кэмбридж, гоняя на скорости 90 миль/час. Однажды на полной скорости он вылетел с мотоцикла в кювет и чудом остался жив. Но сильно повредил правую ногу - с тех пор он до конца жизни ходил с палочкой.

C головой Петр Леонидович окунается в английскую историю и литературу. Хотя друзья просят его не употреблять при женщинах выражений Резерфорда – по крайней мере пока он не освоит тонкостей английского языка. Он приобретает себе машину и начинает строить собственный дом – благо всяких премий у него в избытке. Экспериментатором он был что называется от бога (по выражению Резерфорда, который очень ревнительно относился к экспериментаторам). Его часто приглашали к себе различные фирмы, для того чтобы он дал им консультации по проектированию различных машин. Одна швейцарская фирма была раздосадована срывом сроков постаки крупного элетромотора и пообещала Капице премию в 1000 швейцарских франков, если он разберется в причинах неработы движка. Капица походил вокруг двигателя минут пять, затем попроси молоток и со всей силы ударил по коренному осевому подшипнику. Мотор заработал… Правда фирма все же запросила у него объяснений – за что он взял целых 1000 франков? Капица ответил: «Один франк за удар и 999 – за то что знал куда ударить”.

Но главным все же оставалась его научная работа. И здесь Капица произвел нечто, до чего даже Резерфорд не додумался. Он организовал Капица-клуб, собрание научной общественности Кэмбриджа раз в неделю по средам – в Резерфордовской лаборатории. На этих собраниях обсуждались самые различные вопросы развития не только науки (причем необязательно физики), но и исскуства и литературы. Эти собрания получили быструю и дикую популярность в Англии и посещались самыми именитыми английскими особами вплоть до премьер министров. На обсуждении научных же вопросов физики, побывали буквально все киты мировой науки – Эйнштейн, Бор, Гайзенберг, Паули, Дирак… исключений из ряда великих мира сего я просто не знаю.

Когда Капица вернулся в СССР, то эти заседания продолжались по средам в капицынском Институте физических проблем (на Воробьевых горах), но уже не имели международной популярности в силу закрытости в те годы въезда иностранным ученым в Советский Союз. Но в развитии советской физики они сыграли самую выдающуюся роль.



Капица в Резерфордовской лаборатории в Кэмбридже (1925), но уже со своей установкой для получения самых сильных в то время магнитных полей. В этот момент в лаборатории Резерфорда стало тесно...

Экспериментальным установкам Капицы в лаборатории Резерфорда становится тесно и сэр Эрнст Резерфорд убеждает английское правительство построить самую большую лабораторию в Англии (теперь это знаменитая Мондовская лаборатория) для экспериментов Капицы по сверхвысоким магнитным полям. Такая лаборатория была построена, и 3 февраля 1933 г. состоялось ее торжественное открытие. От имени Кембриджского университета лабораторию "принял" в дар от Королевского общества канцлер университета, лидер консервативной партии Англии, бывший премьер-министр страны Стенли Болдуин. На следующий день ведущие английские газеты поместили подробные репортажи об этом важном событии научной жизни, а "Тайме" опубликовала полный текст речи Болдуина: "Мы счастливы, что у нас директором лаборатории работает профессор Капица, - сказал он, - так блестяще сочетающий в своем лице и физика, и инженера. Мы убеждены, что под его умелым руководством новая лаборатория внесет свой вклад в познание процессов природы" [6].

На открытии случился казус. Когда высокие гости подошли к зданию лаборатории все увидели на фасаде здания мозаику крокодила (известного художника Гилла). Все обомлели. Ибо прекрасно было известно что Капица прозвал Резерфорда крокодилом и это прозвище быстро укоренилось в Кэмбридже… У Резерфорда был очень крутой нрав и все ожидали взрыва эмоций. Резерфорд побелел от злости, но сдержался и ничего не сказал… Но когда все вошли в холл лаборатории все увидели на самом видном месте прекрасный барельеф Резерфорда, выполненный тем же художником Гиллом. Все облегченно вздохнули, и только резерфорд своим громогласным голосом заявил: “кажется этот русский считает меня не крокодилом, а ослом…” Но на этом его гнев кончился. Английская общественность по поводу этого события разделилась на два класса – одни считали поступок Капицы высшей степени обиды, которую один джентльмен может нанести другому, а другие полагали что это высшая степень обиды, которую один джентльмен может простить другому…

В настоящее время во всех художественных вузах Англии все ученики обязаны сделать рисунки как с крокодила, так и с барельефа Резерфорда – они остались в вечных достопримечательностях английской аристократии.

В апреле 1934 г. дал первую "продукцию" разработанный Капицей в собственной лаборатории новый гелиевый ожижитель, который стал в дальнейшем основой быстрого прогресса в физике низких температур (именно его и имел в виду Нобелевский комитет, когда присудил П.Л. Капице в 1978 г. Нобелевскую премию "за фундаментальные изобретения и открытия в области физики низких температур").

В это время у Капицы складываются теплые личные отношения со многими выдающимися мировыми физиками, которые потом сильно помогли нашей науке в нелегкие для нее времена. Пытаются его друзья (Чадвик, например, - открыватель нейтрона) обустроить личную жизнь Капицы и даже прочат ему в жены принцессу Англии (прошлую королеву Великобритании), но он категорически отказывается, даже не смотря на увещевания Резерфорда. Основной своей целью он считает науку и демонстрирует потрясающие личные успехи в ней…

В 1925 году его избирают членом Тринити-колледжа (Кембридж), а в 1929 году - членом Лондонского Королевского общества. У себя на родине - в СССР он в этом же году становится членом-корреспондентом Академии наук СССР.
С 1931 года Петр Кпица - член Французского физического общества (с 1935 г. - иностранный член Совета общества).

Выдающися российский математик и кораблестроитель Алексей Николаевич Крылов в 1910 году - полный адмирал флота его величества... (слева)

Капица, Крылов и Иоффе во Франции в 1922 году. (справа)

____________________________________________________

Но как-то в Кэмбридж приезжает Алексей Николаевич Крылов – выдающийся российский математик и кораблестроитель. Надо сказать что и мужеством этот человек обладал неописуемым. В те годы, когда все скрывали (в анкетных данных) свою службу в царской армии – он открыто писал в этой графе – «Полный адмирал флота его величества”…

С Алексеем Николаевичем приехала его юная дочка – Анна Алексеевна – ей тода не было и восемнадцати. Они познакомились с Петром Леонидовичем…



Алексей Николаевич Крылов со своей дочерью Анной в Париже

Анна Алексеевна потом вспоминала этот период так: “Петенька сажал меня в свой автомобиль и возил по музеям всей Англии – непрерывно мне все поясняя как гид-экскурсовод. Мы были в пути всегда вдвоем и я вообще говоря ожидала каких-то личных признаний… Но шел день за днем и ничего не менялось. На следующий день я с отцом уже должна была уезжать в Париж, и Петенька опять повез меня по музеям. И в этот раз он не сказал ничего личного... Он пришел проводить нас с отцом на вокзал и мы уехали в Париж…

Но через день Петенька объявился у нас в Париже, опять усадил меня в автомобиль и вновь начались бесконечные показы достопримечательностей Франции…
И я поняла – этот человек НИКОГДА не предложит стать мне его женой. Это должна была сделать я. И я это сделала…”

Анна Алексеевна была выдающаяся женщина, это отмечают все без исключения ее знавшие. В жизни Петра Капицы ее роль неописуема и неповторима. Петр Леонидович любил ее до последнего дня и практически никогда с ней не расставался. Cразу после свадьбы Петр Леонидович достраивает свой дом, где они с Анной Алексеевной и живут все время. Судьба этого дома уникальна – об этом несколько позже.

В Кэмбридже у Капиц рождаются два сына – Сергей и Андрей. Оба они воспитываются в английском духе, но исключительно на русскуом языке – Петр Капица никогда не собирался навсегда оставаться в Англии.

Каждый год Петр Капица ездит в СССР – навещает мать и друзей. Но в один из таких приездов случилось несчастье – кто-то (сейчас известно кто) написал закладную записку Сталину. Вернуться Капице в его лабораторию к Резерфорду на этот раз уже не позволили…

Подготовив серию экспериментов по исследованию свойств жидкого гелия, Петр Леонидович в конце августа 1934 г. отправился, по примеру прошлых лет, на родину, чтобы повидать родных и близких, принять участие в международном конгрессе, посвященном 100-летию со дня рождения Д.И. Менделеева, и посетить Харьков, где он с мая 1929 г. был консультантом Украинского физико-технического института. На обратном пути в Англию Капица собирался "прихватить" с собой А.И. Шальникова, очень одаренного ученика Н.Н. Семенова. Предполагалось, что Шальников в течение, года или двух поработает в кембриджской лаборатории Капицы, освоит гелиевый ожижитель и примет участие в низкотемпературных исследованиях. Несколько лет до этого в магнитной лаборатории Капицы на протяжении двух лет работал К.Д. Синельников, будущий директор Украинского физико-технического института. Он приехал в Кембридж летом 1928 г. "на смену" Ю.Б. Харитону (будущему Главному конструктору наших атомных и водородных бомб, академику, трижды Герою), который два года стажировался у Резерфорда в Кавендишской лаборатории по рекомендации Капицы.

Капица в качестве "научного полпреда" СССР в Англии (да и во всей Западной Европе, пожалуй) - а таковым он себя ощущал - мог очень много сделать для нашей науки (и успел, кстати, сделать немало). В сентябре 1934 г. в машинописной рукописи, озаглавленной "Основы моей научной помощи СССР", он сообщал:



Петр Леонидович и Анна Алексеевна у себя дома в Кэмбридже (1930)

"Я разрабатываю новые приборы и аппараты для научных исследований в Англии за английский счет, а когда все готово, предоставляю их СССР. При разработке, которая весьма поучительна, имею при себе учеников советских граждан, которые таким образом вполне усваивают мой опыт. Будучи действительным членом Королевского общества и профессором Кембриджского университета, я нахожусь в постоянном общении с самыми высокими деятелями науки Англии и Европы и могу содействовать командируемым за границу ученикам работать не только в моей лаборатории, но и [в] других лабораториях, что иначе было бы для них затруднительно, ибо мое содействие основано не на официальных сношениях, а на взаимных услугах и одолжениях и личном знакомстве с руководящими деятелями".

Эти доводы не были приняты во внимание советскими властями. 25 сентября 1934 г. Капицу вызвали из Ленинграда в Москву, в Совет Народных Комиссаров. Здесь ему сообщили, что отныне он должен работать в СССР и его виза на выезд в Англию аннулируется. Капица вынужден был вернуться в Ленинград, к матери, а его жена, Анна Алексеевна, уехала в Кембридж к детям одна. В письме к ней (30 апреля 1935 г.) Петр Леонидович описывает, как реагировал на эту новость Иван Петрович Павлов, с которым он был дружен: "Когда я его [Павлова] видел первый раз, он мне сказал: "Я же говорил вам всегда, Петр Леонидович, что они св[олочи], теперь вы убедились, вы вот не хотели мне верить прежде". Он был очень рад и прыгал от радости. Он не обратил внимания на то, что я был очень расстроен".

Не просто расстроен - потрясен. "Дорогой Профессор, - писал Капица Резерфорду 23 октября 1934 г., - постепенно оправляюсь от шока. Вам все уже, наверное, известно от Анны, вот почему я и не писал Вам раньше. Спасибо Вам большое за Вашу доброту и за помощь - за то, что Вы приглядываете за моими мальчиками в лаборатории".

Начинается один из самых тяжелых (может быть, самый тяжелый) периодов в жизни Петра Леонидовича. Без лаборатории, без любимой работы, так грубо прерванной, без учеников, без семьи, без Резерфорда, который всегда поддерживал его и к которому он был душевно привязан. Один на один с государством, причем государством тоталитарным и жестоким. И при полном почти отсутствии поддержки академической среды. Даже друзья-физики не понимали его отчаяния и обиды. "Меня Коля [Семенов] очень огорчает, - пишет Капица жене 28 октября 1934 г. - В разговорах он придерживается того же узкого взгляда, совсем не считается с моим душевным состоянием и мне прямо тяжело с ним (...) Я не выдержал и написал, что он больше мне не друг и прошу его ко мне не заходить больше (...) Я, конечно, очень люблю Кольку по-прежнему и почти уверен, что мы снова с ним сойдемся, когда он поймет создавшиеся условия. Пока я это сделал в целях самосохранения".

[skroznik]

Петр Леонидович Капица

Часть II

Кратко Кэмбриджский период Капицы можно подвести так:

Научный авторитет Капицы быстро рос. Он успешно продвигался по ступеням академической иерархии. В 1923 г. стал доктором и получил престижную стипендию Джеймса Клерка Максвелла. В 1924 г. он был назначен заместителем директора Кавендишской лаборатории по магнитным исследованиям, а в 1925 г. стал членом Тринити-колледжа. В 1928 г. Академия наук СССР присвоила К. ученую степень доктора физико-математических наук и в 1929 г. избрала его своим членом-корреспондентом. В следующем году К. становится профессором-исследователем Лондонского королевского общества. По настоянию Резерфорда Королевское общество строит специально для К. новую лабораторию. Она была названа лабораторией Монда в честь химика и промышленника германского происхождения Людвига Монда, на средства которого, оставленные по завещанию Лондонскому королевскому обществу, была построена. Открытие лаборатории состоялось в 1934 г. Ее первым директором стал К. Но ему было суждено там проработать всего лишь один год.



Капица в Кэмбридже (1922 год).
==============================================

Отношения между Капицей и советским правительством всегда были довольно трудными, загадочными и непонятными. За время своего тринадцатилетнего пребывания в Англии он несколько раз возвращался в Советский Союз вместе со своей женой (Анной Алексеевной Крыловой) чтобы прочитать лекции, навестить мать и провести каникулы на каком-нибудь русском курорте. Советские официальные лица неоднократно обращались к нему с просьбой остаться на постоянное жительство в СССР. Капица относился положительно к таким предложениям, но выставлял непременное условие свободы поездок на Запад. В конце лета 1934 г. Капица вместе с женой в очередной раз приехали в СССР, но собравшись вернуться в Англию, оказалось, что их выездные визы аннулированы. После яростной, но бестолковой стычки с официальными лицами в Москве Петр Леонидович был вынужден остаться в Москве, а его жене было разрешено вернуться в Англию к детям. Несколько позднее Анна Алексеевна присоединилась к мужу в Москве, а вскоре за ней приехали и дети. Резерфорд и другие друзья Капицы обращались к советскому правительству с просьбой разрешить ему выезд для продолжения работы в Англии, но результаты были нулевые.

В 1935 г. Капице предложили стать директором вновь созданного Института физических проблем АН СССР, но прежде, чем дать согласие, Капица почти год отказывался от предлагаемого поста, в качестве протеста против тоталитарной слежки, которую осуществляла за ним НКВД. Кроме того, ему фактически было предложено стать директором НЕсуществующего института. В конце концов место с трудом подобрали (у Калужской заставы) - в лесу, за городом. Капица в письме Резерфорду наивно писал что изолированное положение института видимо сохранится и в будущем. Конечно он не мог тогда и предполагать что совсем скоро это место станет чуть ли ни центром Москвы. А в то время это был пустырь, на которм валялось (по неизвестной причине) огромное количество дохлых кошек (из воспоминаний Александра Иосифовича Шальникова)... В это время Капица довольно часто ездит в Харьков и знакомится там близко с Шубниковым и Ландау. Шубников был выдающимся экспериментатором и, видимо, это и явилось причиной, по которой он не нашел общего языка с Петром Леонидовичем.



Петр Леонидович (пятый слева) в лаборатории Шубникова (третий справа) в Харькове (1934 год). Первый слева - Ландау.
===============================================

C самого начала, начиная со стороительства здания института, Петру Леонидовичу стал помогать ближайший его помошник на всю жизнь, в дальнейшем выдающийся экспериментатор, академик, Александр Иосифович Шальников. Он вспоминал что стрительство зданий института проходило в чрезвычайно трудных условиях, зачастую им с Петром Леонидовичем "приходилось объяснять строителям что такое прямой угол...". Тем не менее благодаря кипучей энергии Петра Леонидовича институт удалось построить за рекордные два года(!)



Александр Иосифович Шальников у главного входа в Институт Физических Проблем (ИФП) АН СССР, ставшим родным для него и Капицы до конца их жизни.
==============================================

Однако важнейшей проблемой было отсутствие приборов и установок для лаборатории, ибо все чем занимался Капица в Англии было уникальным и в большинстве своем нашей промышленности непосильным для изготовления...

Резерфорд, смирившись с потерей своего любимого ученика, позволил советским властям купить оборудование лаборатории Монда по символической цене. Это был тяжелейший поступок в жизни Резерфорда, ибо из-за своих приборов он был готов ругаться как последний фермер. Переговоры, перевоз оборудования и монтаж его в ИФП заняли несколько лет.

Капица возобновил свои исследования по физике низких температур, в том числе свойств жидкого гелия. Одновременно он вел проектирование установки для сжижения других газов - прежде всего кислорода. В 1938 г. он усовершенствовал небольшую турбину, очень эффективно сжижавшую воздух. Сама турбинка весила всего 100 грамм, но для того чтобы обеспечить ее работу, к ней пришлось приставить компрессор весом более трех с половино тонн. Это был фантастический прорыв в технике низких температур. Производство жидкого кислорода было надежно поставлено на промышленные рельсы. Это произвело переворот в сталелитейной промышленности и не будет преувеличением сказать, что выпуск нашей промышленностью огромного числа танков во время войны был бы невозможен без этого открытия. Особо надо подчеркнуть то, что Капица не ограничился открытием - он занялся внедрением этого метода в промышленность и не отступился пока эта промышленность (Главкислород) не заработала. Сам он пребывал в это время в должности начальника Главкислорода. За эти работы он был удостоен звания Героя труда (1944 год).



Капица после вручения ему первой золотой звезды Героя.
===============================================

Но своих занятий наукой он не бросал никогда. Ему удалось обнаружить необычайное уменьшение вязкости жидкого гелия при охлаждении до температуры ниже 2,17 К, при которой он переходит в форму, называемую гелием-II. Утрата вязкости позволяет ему беспрепятственно вытекать через мельчайшие отверстия и даже взбираться по стенкам контейнера, как бы «не чувствуя» действия силы тяжести. Отсутствие вязкости сопровождается также увеличением теплопроводности. Капица назвал открытое им новое явление сверхтекучестью. Cледует отметить что и рнее с жидким гелием подозревали "неладное" и даже называли его сверхтеплопроводным...

Двое из бывших коллег Капицы по Кавендишской лаборатории, Дж.Ф. Аллен А.Д. Мизенер, выполнили аналогичные исследования. Все трое опубликовали статьи с изложением полученных результатов в одном и том же выпуске британского журнала «Нейче». Статья К. 1938 г. и две другие работы, опубликованные в 1942 г., принадлежат к числу его наиболее важных работ по физике низких температур. Следует отметить что в это время в ИФП начинает работать и Лев Давидович Ландау, которого Капица пригласил их Харькова к себе на постоянную работу. Он и дает первое объяснение сверхтекучести - неправильное. Через некоторое время выходит другая его работа, верно объясняющая на феномелогическом уровне сверхтекучемть. Строгой микроскопической теории этого квантового явления не создано до сих пор. Cверхтекучий гелий был первым макроскопическим квантовым объектом, которое увидело человечество. В дальней шем Капица и Ландау были удостоены нобелевской премии за свои пионерские работы по сверхтекучему гелию. Капица - как экспериментатор и Ландау - как теоретик.

Капица, обладавший необычайно высоким авторитетом, смело отстаивал свои взгляды даже во время чисток, проводимых Сталиным в конце 30-х гг. Когда в 1938 г. по обвинению в шпионаже в пользу нацистской Германии был арестован сотрудник Института физических проблем Лев Ландау, Капица добился его освобождения. Для этого ему пришлось отправиться в Кремль и пригрозить в случае отказа подать в отставку с поста директора института.

В своих докладах правительственным уполномоченным Капица открыто критиковал те решения, которые считал неправильными. О его деятельности во время второй мировой войны на Западе известно мало. В октябре 1941 г. он привлек внимание общественности, выступив с предупреждением о возможности создания атомной бомбы. Возможно, он был первым из физиков, кто сделал подобное заявление. (Впоследствии Капица отрицал свое участие в работах по созданию как атомной, так и водородной бомб. Имеются вполне убедительные данные, подтверждающие его заявления. Неясно, однако, был ли его отказ продиктован моральными соображениями или расхождением во мнении относительно того, в какой мере предполагавшаяся часть проекта согласуется с традициями и возможностями Института физических проблем - бред).

Известно, что в 1945 г., когда американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму, а в Советском Союзе с еще большей энергией развернулись работы по созданию ядерного оружия, Капица был смещен с поста директора института и в течение восьми лет находился под домашним арестом. Он был лишен возможности общаться со своими коллегами из других институтов. У себя на даче он оборудовал небольшую лабораторию и продолжал заниматься исследованиями (ИФП - Изба Физических Проблем - именно в таком виде она официально была включена в мировой справочник физических лабораторий). Через два года после смерти Сталина, в 1955 г., он был восстановлен на посту директора Института Физических Проблем (тоже ИФП) и пребывал в этой должности до конца жизни.

Послевоенные научные работы Капицы охватывают самые различные области физики, включая гидродинамику тонких слоев жидкости и природу шаровой молнии, но основные его интересы сосредоточиваются на микроволновых генераторах и изучении различных свойств плазмы. Под плазмой принято понимать газы, нагретые до столь высокой температуры, что их атомы теряют электроны и превращаются в заряженные ионы. В отличие от нейтральных атомов и молекул обычного газа на ионы действуют большие электрические силы, создаваемые другими ионами, а также электрические и магнитные поля, создаваемые любым внешним источником. Именно поэтому плазму иногда считают особой формой материи. Плазма используется в термоядерных реакторах, работающих при очень высоких температурах. В 50-е гг., работая над созданием микроволнового генератора, Петр Леонидович обнаружил, что микроволны большой интенсивности порождают в гелии отчетливо наблюдаемый светящийся разряд. Измеряя температуру в центре гелиевого разряда, он установил, что на расстоянии в несколько миллиметров от границы разряда температура изменяется примерно на 2 000 000 К (!!!). Это открытие легло в основу проекта термоядерного реактора с непрерывным подогревом плазмы. Возможно, что такой реактор окажется проще и дешевле, чем термоядерные реакторы с импульсным режимом подогрева, используемые в других экспериментах по термоядерному синтезу.

Помимо достижений в экспериментальной физике, Капица проявил себя как блестящий администратор и учитель. Под его руководством Институт Физических Проблем стал одним из наиболее продуктивных и престижных институтов АН СССР, привлекшим многих ведущих физиков страны. Капица принимал участие в создании научно-исследовательского центра неподалеку от Новосибирска – Академгородка, и высшего учебного заведения нового типа – Московского физико-технического института. Построенные Капицей установки для сжижения газов нашли широкое применение в промышленности. Использование кислорода, извлеченного из жидкого воздуха, для кислородного дутья произвело подлинный переворот в советской сталелитейной промышленности.

В преклонные годы Капица, который никогда не был членом коммунистической партии, используя весь свой авторитет, критиковал сложившуюся в Советском Союзе тенденцию выносить суждения по научным вопросам, исходя из ненаучных оснований. Он выступал против строительства целлюлозно-бумажного комбината, грозившего загрязнить своими сточными водами озеро Байкал; осудил предпринятую КПСС в середине 60-х гг. попытку реабилитировать Сталина. Капица был членом Советского комитета Пагуошского движения за мир и разоружение. Он высказал также несколько предложений о способах преодоления отчуждения между советской и американской науками.

В 1965 г., впервые после более чем тридцатилетнего перерыва, Капица получил разрешение на выезд из Советского Союза в Данию для получения Международной золотой медали Нильса Бора, присуждаемой Датским обществом инженеров-строителей, электриков и механиков. Там он посетил научные лаборатории и выступил с лекцией по физике высоких энергий. В 1966 г. он вновь побывал в Англии, в своих старых лабораториях, поделился воспоминаниями о Резерфорде в речи, с которой выступил перед членами Лондонского королевского общества. В 1969 г. Капица вместе с Анной Алексеевной впервые совершил поездку в Соединенные Штаты.

Петр Леонидович был удостоен Нобелевской премии по физике в 1978 г. «за фундаментальные изобретения и открытия в области физики низких температур», хотя нобелевскому комитету и потребовалось для этого почти пол-века. Свою награду (половину премии) он разделил с Арно А. Пензиасом и Робертом В. Вильсоном (открытие реликтового фона). Представляя лауреатов, Ламек Хультен из Шведской королевской академии наук заметил: «Капица предстает перед нами как один из величайших экспериментаторов нашего времени, неоспоримый пионер, лидер и мастер в своей области».

У супругов Капиц родились двое сыновей. Оба они впоследствии стали учеными. В молодости Капица, находясь в Кембридже, водил мотоцикл, курил трубку и носил костюмы из твида. Свои английские привычки он сохранил на всю жизнь. В Москве, рядом с Институтом Физических Проблем, для него был построен коттедж в английском стиле. Одежду и табак он выписывал из Англии. На досуге Капица любил играть в шахматы (и ужасно не любил проигрывать даже чемпионам мира) и ремонтировать старинные часы.

В ночь на 8 апреля 1984 г. Петр Леонидович скончался... Последний день своей жизни (23 марта) он, как всегда, провел в своей лаборатории. Ночью с ним случился инсульт и он так и не пришел в себя до своей кончины.

Капица был удостоен многих наград и почетных званий как у себя на родине, так и во многих странах мира. Он был почетным доктором одиннадцати университетов на четырех континентах, состоял членом многих научных обществ, академии Соединенных Штатов Америки, Советского Союза и большинства европейских стран, был обладателем многочисленных наград и премий за свою научную и политическую деятельность, в том числе семи орденов Ленина.

Дополнение

21 июня 1994 г. в Колонном зале Дома Союзов состоялось торжественное собрание, посвященное 100-летию со дня рождения Петра Леонидовича Капицы. Выступали члены правительства, президент Академии наук, ученики, друзья и сотрудники Капицы. В зале присутствовало около тысячи человек.

В конце собрания на трибуну поднялась вдова ученого, Анна Алексеевна. Хрупкая седая женщина, которой в том году исполнился 91 год, прочитала речь в память о своем муже, речь настолько необычную, что зал слушал ее, затаив дыхание, а когда она сходила с трибуны, все стоя провожали ее аплодисментами.

"...Всю жизнь я был самим собой, -
мы ведь из-за этого спорили с тобой"

Г. Ибсен. "Пер Гюнт"

Петр Леонидович хорошо знал и любил драму Ибсена "Пер Гюнт" и иногда вспоминал "пуговичника" - таинственный персонаж, переплавляющий старые оловянные пуговицы. Я как-то не вдумывалась в эти слова.

Сейчас, вспоминая нашу жизнь, я перечитала "Пера Гюнта", и как ярко встал передо мной образ Петра Леонидовича! Вся его жизнь напоминает драму Пера Гюнта. Постоянно страшные, смертельные опасности, препятствия на жизненном пути, и все время борьба с судьбой. "Быть самим собой" - это девиз Пера и это девиз всей жизни Петра Леонидовича.

Сколько раз взлет к счастью и славе - и тут же удар судьбы, но надо во что бы то ни стало опять ввысь, утверждать себя как человека, как ученого - "быть самим собой".

Никакие препятствия, брошенные судьбой на его жизненном пути, не могли остановить Петра Леонидовича. Если невеста в Китае и идет мировая война, он бросается за Надей в Китай. Разруха, война, голод, холод, смерть самых близких, нежелание жить, первый раз ужас потерь. Но если выжил, надо бороться за свое место ученого, влюбленного в науку, эта вечная любовь не изменяет никогда!

Но судьба и тут не бессильна - опять удар по самому дорогому, по научному пути, по возможности работать, но и это надо победить с громадными душевными муками, нельзя сдаваться, нельзя потерять "самого себя".

Иногда бывали передышки, но не надолго. Опять побеждает зло, оно как бы следует за <.. .> Петром Леонидовичем, и ему приходится выбирать между добром и злом, и не всегда это было просто. Но Петр Леонидович никогда не поступал против своей совести.

Жизнь и работа в Англии были необходимы, [но] это вынужденное изгнание всегда бередило его душу. Поездки Петра Леонидовича в Союз, его помощь родным, разлука с любимой матерью, письма Семенова, зовущего назад, посильная помощь русской науке - все это лежало на душе, но надо работать, наука превыше всего! Но мать, брат. Родина, друзья - мысль о них никогда не покидала его сознание.

Так же как и Пер Гюнт, Петр Леонидович на своем пути наталкивался на глухую стену людского непонимания, он всюду был чужим - и в своей стране, и на чужбине.

Как и у Пера, у Петра Леонидовича было много увлечений, но он [после гибели своей первой семьи] ни с кем до меня не связал своей жизни. Мы встретились, и ему понравилась моя непосредственность, моя наивность в жизни, мои увлечения археологией, искусством. Я была избалована жизнью и проходила по жизни, ничего не видя. Мама спасала меня от окружающего нас зла, она все брала на себя. Потеряв четырех детей из пяти, она не могла потерять меня. Но я ничего этого не понимала. Мой характер мешает мне открыто выражать свои чувства. Вот почему я не могла быть Сольвейг.

Но мы создали так желанную для него семью. Любовь к сыновьям изменила многое в характере Петра Леонидовича. Единственное, чего он никогда не прощал, - это обмана и двурушничества. Я всегда старалась быть прочной опорой, я никогда не хотела идти другим путем, только с Петром Леонидовичем, и в этом была насущная необходимость, особенно когда мы стали жить в Москве. Наша жизнь была основана на верности друг другу, на абсолютной уверенности в поддержке в любой ситуации, на дружбе, на полном понимании разности наших темпераментов: бурного, мятущегося, требовательного к людям - и прохладно- снисходительного к людским недостаткам. Мы хорошо дополняли друг друга.

Эта уверенность сделала нашу жизнь очень счастливой. Мы были необходимы друг другу. И если возникало непонимание и даже ссоры, то всегда находился компромисс, опять объединяющий оба характера и разрешающий все недоразумения. Это давало возможность дальнейшей счастливой совместной жизни, а Петру Леонидовичу была необходима семья.

Очень нужна была уверенность в полном союзе, это была основа всего нашего существования. Если происходили разногласия по вопросам жизненно важным, то я уступала и очень редко оставалась при своем мнении - лишь когда мне казалось, что Петр Леонидович идет не своим путем. Часто я недопонимала его мудрости "гладить волков по шерсти". Мне казалось это уступкой перед совестью. На самом же деле это был мудрейший и опаснейший подход к необходимым возможностям для сохранения жизни и науки.

Много раз в своей жизни Петр Леонидович встречался с "пуговичником" с плавильной ложкой, но он всегда отвергал возможность "переплавки" и оставался самим собой.

Проходили годы, и Петр Леонидович начинал понимать что-то очень важное в людских судьбах. Это заставило его заинтересоваться общей судьбой людей на всем земном шаре. Вероятно, вспоминая свою жизнь, он стал мягче относиться к людям, снисходительнее к их недостаткам, но он всегда оставался самим собой.

Спасибо всем, кто пришел сегодня вспомнить Петра Леонидовича.

[skroznik]

ЛОМОНОСОВ И МИРОВАЯ НАУКА

П.Л. Капица.
Речь в Президиуме АН СССР.

Говорить о Ломоносове приятно, как приятно общение с одним из самобытных гениев в истории человеческой культуры. Говорить теперь о Ломоносове трудно, так как все мы со школьной скамьи хорошо знакомы с его образом и с его деятельностью. Тут трудно рассказать что-либо новое, так как уже в продолжение 200 лет жизнь и деятельность Ломоносова всесторонне изучались и обсуждались. Говорили и писали о Ломоносове крупнейшие наши писатели, публицисты, ученые и государственные деятели: Радищев, Пушкин, Белинский, Добролюбов, Чернышевский, Герцен, Писарев, Аксаков, Меншуткин, Вальден, Вавилов, Ферсман, Комаров и многие-многие другие. Хотя некоторые стороны деятельности Ломоносова и критиковались, но все без исключения говорили о нем с громадным пиететом и признавали его колоссальное влияние на развитие нашей отечественной культуры — языка, литературы, образования, техники и науки. Большое прогрессивное значение Ломоносова признавалось как в дореволюционное время, так признается и теперь. Уже с прошлого века неизменно торжественно отмечались юбилейные даты его рождения и смерти. В наше время эти торжества принимают все более и более крупные, всенародные масштабы!

Первый памятник Ломоносову был воздвигнут на его родине в Архангельске; он принадлежит нашему крупнейшему скульптору Мартосу. В 1825 году началась подписка, а уже через четыре года памятник был открыт.

В 1865 году (столетие со дня смерти Ломоносова) Академия наук учредила ежегодную премию его имени в 1000 рублей. Эта премия присуждалась поочередно по гуманитарным и естественным наукам. В наше время Академия наук также учредила премию и медаль имени Ломоносова.

Единственное, что не было еще выполнено за истекшие 200 лет, — это издание полного собрания сочинений М. В. Ломоносова, которое осуществлено в последние годы.

Немногие из наших ученых или общественных деятелей имеют такой богатый биографический и историографический материал, как Ломоносов; знакомясь с этим материалом, приходится сожалеть, что до нас не дошел хороший портрет Ломоносова. Портреты и гравюры, которые обычно воспроизводятся, сделаны посмертно и являются копиями с одного и того же оригинала, написанного неизвестным и малоодаренным художником. Только бюст работы Шубина, лично знавшего Ломоносова, дает нам его живой и одухотворенный образ.

При изучении материалов о Ломоносове наибольшую неудовлетворенность вызывает то, что никто из наших крупных писателей не нарисовал его облика как человека. Есть, конечно, на свете много даже крупных ученых, круг интересов которых ограничен стенами их лабораторий. Обычно человеческий образ таких ученых малоинтересен. Но когда деятельность крупного ученого и большого самобытного человека, каким был Ломоносов, захватывает развитие культуры всей страны и при этом в один из интереснейших моментов ее истории, то его живой образ представляет большой общечеловеческий интерес. Чем крупнее человек, тем больше противоречий в нем самом и тем больше противоречий в тех задачах, которые ставит перед ним жизнь. Диапазон этих противоречий и является мерой гениальности человека. Противоречия как в самой натуре Ломоносова, так и противоречия, в которых протекала его жизнь, были исключительно велики.

Трудно найти большее противоречие, чем в судьбе «архангельского мужика», живущего и работающего среди придворной верхушки чиновного и дворянского сословия. Ломоносов был прогрессивным общественным деятелем, он видел необходимость народного образования и науки, боролся с суевериями и предрассудками, но для осуществления своей деятельности ему приходилось опираться на вельмож при дворе. Несмотря на свое мужицкое происхождение, он понимал необходимость лести и восхваления державных властителей и по-своему справлялся с этой задачей. Яркостью своих личных качеств он снискал дружбу и покровительство наиболее влиятельных вельмож того времени — Шувалова, Воронцова и Орлова.



Когда Петр «прорубил окно» в Европу, то ветер занес к нам с Запада не только культуру и науку. С настоящими учеными, какими были Эйлер и Бернулли и которые принесли нам передовую западную науку, ветер занес к нам большое количество ученых-иностранцев, средних людей или даже авантюристов, заинтересованных только в материальных благах и в сохранении своего привилегированного положения в России, которое давало им возможность легко обогащаться. Естественно, что они тормозили в Академии наук рост русского влияния. Хорошо известно, как Ломоносову, опираясь на авторитет иностранных ученых, приходилось бороться с засильем иностранцев. Ломоносов своим острым умом прекрасно оценивал сложность условий, в которых проходила его деятельность. Она требовала с его стороны большой выдержки и такта, но это противоречило неудержимости его темперамента и страстности его натуры. Тут возникали те острые конфликты, которые хорошо известны из биографии Ломоносова. В конечном итоге, в этой сложной борьбе гению Ломоносова все же удается побеждать, но картина этой сложной борьбы до сих пор хорошо не обрисована.

Ломоносов понимал большое значение развития науки в России и необходимость поднятия высшего образования; он много работал по созданию в Москве университета, привлекал молодежь к научной работе, но сам не мог уделять научной работе столько времени, сколько ему хотелось. По-видимому, по натуре он не был учителем. Чрезмерный индивидуализм не делал из него выдержанного учителя. В результате получилось, что положив столько сил на распространение науки в России, он все же не оставил после себя учеников. Меншуткин, наибольший знаток научной деятельности Ломоносова, говорит: «что он не создал никакой школы, из его учеников после его смерти по научной части пошел только С.Я. Румовский», впоследствии профессор астрономии Академии наук.

Перечень противоречий в жизни Ломоносова можно было бы продолжить, но нарисовать живой образ Ломоносова, вмещавшего в себя все эти противоречия, — задача, которая ждет своего крупного писателя.

Мне хотелось бы сейчас остановиться на одном из противоречий в жизни Ломоносова, которое хотя и хорошо известно, но пока еще не получило должного объяснения. Я думаю, что оно актуально для нас и сейчас.

Не раз Ломоносов говорил, что его деятельность как поэта и писателя, реформатора русского языка, историка, общественного деятеля, геолога, администратора мало его удовлетворяет, и основное свое призвание он видит в научной работе, в физике и химии. Казалось бы, что научная работа по химии и физике должна была бы быть его основной деятельностью, поскольку с самого начала своего пребывания в Академии наук, с 1741 года, он занимал место адъюнкта по физике, а через четыре года был назначен профессором химии. Естественно предположить, что при этих условиях гений Ломоносова должен был оставить крупнейший след как в отечественной, так и в мировой науке. Но мы знаем, что этого не произошло, и это неоднократно вызывало недоумение многих изучавших историю науки. Академик П. И. Вальден в своей речи, произнесенной в Академии наук на юбилее Ломоносова в 1911 году, подробно останавливается на этом вопросе, он указывает на: «трагизм в участи научных трудов Ломоносова, не оставивших видимых следов в химии и физике». Вальден приводит ряд данных, подтверждающих незнание иностранными историками научной деятельности Ломоносова. В подробной истории физики Heller'a (1889 г.) и Rosenberger'a (1882—1890 годы) вовсе не встречается имя Ломоносова. Французский историк химии F. Hoefer (1860 г.) пишет о нем только несколько строк, не лишенных курьеза. Привожу их дословно: «Parmi les chimistes russes qui se sont fait connaitre comme chimistes, nous citerons Michel Lomonossov, qu'il ne faut pas confondre avec le poete de ce nom» («Среди русских химиков, которые стали известными химиками, мы упомянем Михаила Ломоносова, которого не надо смешивать с поэтом того же имени».).

Но если на Западе почти не знали научных работ Ломоносова как физика и химика, то и у нас они оставались или неизвестными или забытыми до самого недавнего времени. Во всех обширных материалах по исследованию Ломоносова до начала нашего века есть только две юбилейные статьи о Ломоносове как физике, обе напечатанные в 1865 году; одна Н. А. Любимова, которая представляет бесталанный пересказ нескольких работ Ломоносова, вторая — всего в пять страничек — Н. П. Бекетова. В обеих больших русских энциклопедиях, как Брокгауза, так и Граната, так же как и в Британской энциклопедии и во французском Ларуссе, ничего не говорится о достижениях Ломоносова как физика и химика. Даже в нашем основном и дотошно цитирующем литературу курсе физики О. Д. Хвольсона до появления работ Меншуткина не было ни одной ссылки на Ломоносова.

С другой стороны, А.С. Пушкин в своих заметках «Путешествие из Москвы в Петербург» (1834 г.), разбирая деятельность Ломоносова, говорит: «Ломоносов сам не дорожил своей поэзией и гораздо более заботился о своих химических опытах, нежели о должностных одах на высокоторжественный день тезоименитства». Пушкин говорит о Ломоносове как о великом деятеле науки; в историю вошли его замечательные слова: «Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом». Пушкин видел гений Ломоносова как ученого. Для нас очень важно мнение Пушкина, как одного из самых образованных и глубоко понимающих русскую действительность людей. К тому же Пушкин мог еще встречать людей, которые видели и слышали живого Ломоносова. Таким образом, даже современниками Ломоносов был признан большим ученым. Но характерно, что никто из окружающих не мог описать, что же действительно сделал в науке Ломоносов, за что его надо считать великим ученым.

Так продолжалось до начала нашего столетия, когда профессор физической химии Борис Николаевич Меншуткин как ученый стал изучать оригинальные научные труды Ломоносова по химии и физике. Меншуткин перевел с латинского и немецкого работы Ломоносова, критически изучал не только основные труды, но и переписку и личные заметки Ломоносова. Начиная с 1904 года, Меншуткин систематически публиковал этот материал. Позднее эту работу стали продолжать С. И. Вавилов, Т. П. Кравец и ряд других ученых.

Таким образом, только через 200 лет мы узнали, над чем и как работал Ломоносов. Теперь, зная, по какому пути развивалась наука после Ломоносова, мы можем безошибочно оценить его научную работу по химии и физике. Таким образом, только теперь выяснилось, что для своего времени научная работа Ломоносова была наиболее передовая и, несомненно, должна была оставить глубокий след в развитии мировой науки.

Сделанная Пушкиным более ста лет назад интуитивная оценка Ломоносова как великого ученого была правильной. Все это еще больше заставляет нас недоумевать, как могло случиться, что вся эта научная деятельность Ломоносова прошла так бесследно не только за границей, но и у нас? Об этом приходится говорить со скорбью, так как вследствие этого и наша, и мировая наука понесла значительный урон. Конечно, такая изоляция научной деятельности Ломоносова от мировой науки не могла произойти случайно, она имела свои исторические причины. Я думаю, что таких случаев, когда открытия и достижения русских ученых не оказали должного влияния на развитие мировой науки, было у нас немало. Поэтому противоречия между крупнейшими достижениями Ломоносова в науке и отсутствием должного их влияния [с.170] на развитие мировой науки имеют интерес и в наши дни. Я остановлюсь на этом вопросе более подробно.

Чтобы сделать анализ связи работ Ломоносова как ученого с современной ему наукой, нужно хотя бы в самых общих чертах нарисовать картину того, в каких условиях развивались естественные науки в первой половине XVIII века. Напомню, что в истории культуры человечества только XVI век можно считать началом интенсивного роста естественных наук. До этого времени человечество также знало великих ученых, как, например, Пифагор, Архимед, Авиценна, но они были одиноко творившими гениями. Наука тогда развивалась медленно. Только с XVI века наука стала развиваться нарастающими темпами в результате того, что научная работа стала коллективным творчеством людей, проходящим в интернациональном масштабе. Первые громадные успехи этого коллективного творчества ученых хорошо известны: это был быстрый рост астрономии и механики. В нем приняли участие поляк Коперник, датчанин Тихо Браге, немец Кеплер, итальянец Галилей, англичанин Ньютон, француз Декарт, голландец Гюйгенс и еще много-много других, менее известных ученых.

И по сей день коллективный труд ученых в международном масштабе является основным фактором, обеспечивающим быстрый рост науки. Он стал возможен не только благодаря росту материального благосостояния людей и развития средств связи между странами, но, главное, это стало возможным благодаря изобретению в XV веке книгопечатания.

Все ученые хорошо понимают, что и по сей день без книги невозможно ни распространение, ни сохранение научного опыта и научных достижений, а без этого, конечно, наука не может полноценно развиваться. В это же время происходит отрыв науки от церкви, что было необходимо, чтобы наука развивалась на здоровой материалистической базе.

С этого времени передовые государственные деятели начинают понимать значение развития естественных наук для роста человеческой культуры. Уже в начале XVII века громадное значение опытного изучения природы и индуктивный метод обобщения этих опытов, ведущий к познанию законов природы, были четко сформулированы Фрэнсисом Бэконом. Крупный государственный деятель, достигший положения лорда-канцлера, Бэкон в 1621 году был осужден за взяточничество. Конец своей жизни он провел в полуизгнании, где написал философские работы, которые обессмертили его имя. Так, бесславие при жизни превратилось в славу после смерти. В писаниях Бэкона, в одном неоконченном сочинении, названном им «Новой Атлантидой», он по-новому возрождал историю Платоновой Атлантиды. Остров этот живет и управляется учеными. В описании острова можно найти и научные институты и другие стороны организации научной жизни, напоминающие нашу государственную организацию науки.

Значение науки как могучей силы, направляющей рост культуры страны по правильному пути, Бэкон дает в следующем красивом образе, где наука противопоставляется эмпиризму: «хромой калека, идущий по верной дороге, может обогнать рысака, если тот бежит по неправильному пути. Даже более того, чем быстрее бежит рысак, раз сбившись с пути, тем дальше оставит его за собой калека». Также Бэкон провозгласил физику «матерью всех наук», которая первая указывает путь развития культуры человека. Я даю это описание так подробно, поскольку Бэкон в те времена широко читался и его «Новая Атлантида» выдержала много изданий. Его взгляды были распространены в правящей верхушке передовых стран и в это время развитие науки стало считаться государственной заботой. Тогда же научная работа так распространилась, что возникла потребность согласованной работы, поэтому уже в XVII веке во многих странах начинают создаваться академии наук или аналогичные им научные общества. Начинают печататься периодические научные журналы и мемуары.

Петр I при посещении им Европы быстро воспринял значение науки для развития страны и, конечно, не мог не понимать, что России, чтобы стать передовой, культурной страной, тоже нужна наука. Тут происходят известные беседы на эту тему Петра с Лейбницем и возникает идея создания в России Академии наук. Создается наша Академия уже после смерти Петра при Екатерине I, в 1725 году. Хорошо известно, что Академия была сформирована из иностранцев с тем, чтобы они воспитали русских ученых. Мы знаем, что Ломоносову повезло — он вовремя попал в Петербург, чтобы стать одним из первых русских ученых в Академии наук. Но, конечно, еще больше повезло Академии наук, что первым русским ученым стал Ломоносов. Он получил свое высшее научное образование в Германии, где в продолжение 5 лет учился, главным образом, у профессора Христиана Вольфа. В 1741 году Ломоносов возвратился в Петербург, где ему пришлось начинать свою научную деятельность в весьма неблагоприятных условиях.

К этому времени Академия наук уже существовала почти 20 лет, царствовала Анна, правил Бирон, и идея Петра о развитии своей, русской науки начала отходить на второй план. При создании Академии наук среди приглашенных иностранцев были только два настоящих крупных ученых, оба ставших знаменитыми. Это были Леонард Эйлер и Даниил Бернулли. Но внимательное отношение к ним все уменьшалось, и в 1741 году, когда Ломоносов вернулся из Германии в Петербург, они оба, сначала Бернулли, а потом Эйлер уже покинули Академию. Интересно, что Эйлер покинул Петербург за три дня до возвращения Ломоносова из Германии и вернулся снова в Петербург уже при Екатерине II, когда внимание к ученым стало снова повышаться. Но это было уже через год после смерти Ломоносова. Таким образом, хотя Ломоносов и много переписывался с Эйлером, лично они не встречались, если не считать возможных посещений Ломоносовым до его отъезда в Германию лекций Эйлера.

Итак, в Академии наук в области своих работ по физике и химии Ломоносов был предоставлен почти полному одиночеству. За развитием науки ему приходилось следить по литературе, которая была тогда скупой, личного контакта с крупными учеными у него не было, так как Ломоносов, ставши ученым, ни разу не выезжал за границу, а иностранные ученые для общения с ним в Петербург не приезжали, поскольку тогдашняя Академия наук не представляла интереса.

Несмотря на эту оторванность от мировой науки, Ломоносов все же сумел сосредоточить свои работы на самых актуальных проблемах химии и физики того времени. Как ученый, он совмещал в себе мыслителя и экспериментатора. Интересны его высказывания о связи теории и эксперимента, они вполне актуальны и по сей день: «Некоторые теоретики, без всяких предварительных опытов злоупотребляющие своим досугом для измышления пустой и ложной теории и загромождающие ими литературу...»

Во главу изучения природы Ломоносов ставил опыт, это его характерная черта как ученого. Поэтому он много сил положил, чтобы создать лабораторию, и усердно работал там. Но тогдашнее окружение мало ценило Ломоносова как ученого, его ценили, прежде всего, как поэта. За одну из своих хвалебных од Ломоносов получил от царицы 2000 рублей, что было больше, чем его трехлетнее жалование в Академии наук (660 рублей в год).

Ломоносова также ценили как историка, как создателя литературного русского языка, за его грамматику, за его переводы, ценили его как государственного деятеля, заботившегося о развитии образования и техники в России.

Значение его научных занятий в лаборатории не было понятно чиновникам и двору. Чтобы оправдаться в своих лабораторных занятиях, Ломоносов писал в 1753 году графу Шувалову: «полагаю, что мне позволено будет в день несколько часов времени, чтобы их вместо бильярду, употребить на физические и химические опыты...» Таким образом, Ломоносову приходилось оправдываться в своей научной работе, что он тратит на нее время досуга вместо игры в бильярд. Конечно, оправданием затрат государственных средств на лабораторию были и практические результаты, как, например, получение мозаичного стекла и решение различных технических задач.

Приходится удивляться тому, как много сделал Ломоносов в области экспериментальной базисной науки, несмотря на эти неблагоприятные условия. Во-первых, он очень широко захватил в своих работах различные области физики. Он изучал жидкое, твердое и газообразное состояние тел. Он тщательно разработал термометрию, он точно калибровал свои ртутные термометры. Пользуясь ими, он, например, определил коэффициент расширения газов при нагревании с удивительной для своего времени точностью. Сравнивая его данные с современными, мы находим, что он сделал ошибку меньше 3%, что было в десять раз точнее принятого тогда значения. Это показывает исключительно высокую технику Ломоносова как экспериментатора. Перечисление остальных достижений Ломоносова в области экспериментальной физики и химии, которые были сделаны на том же высоком уровне, заняло бы слишком много времени и не является нашей задачей. Интересующиеся этим вопросом могут прочесть прекрасную монографию Б. Н. Меншуткина о трудах Ломоносова по физике и химии, изданную в 1947 году.

Несомненно, эти работы Ломоносова должны были уже сами по себе поставить его в ряд крупнейших экспериментаторов того времени. Интересно, что опыты Ломоносова по электричеству, в которых он развивал работы Франклина, более известны не по своим научным результатам, а потому что они привели к смерти Рихмана, убитого грозовым разрядом. Эти работы привели Ломоносова к выдвижению интересной гипотезы о природе электрического заряда в облаках.

Есть у него и ряд оптических работ, они сводились к построению более совершенных оптических приборов, как, например, телескоп-рефлектор, которым Ломоносов в 1761 году наблюдал редкое явление — прохождение Венеры по диску Солнца. Эти наблюдения были тоже крупным вкладом в науку. Он заметил деформацию и расплывчатость краев диска Венеры и этим первым показал, что на Венере должна быть атмосфера. Интересно отметить, что в современных астрономических руководствах пишут, что такое же доказательство было сделано лишь в 1882 году, т. е. на 121 год позже, когда Венера опять проходила через солнечный диск.

Самым крупным по своему значению достижением Ломоносова было экспериментальное доказательство «закона сохранения материи». Открытие Ломоносовым закона сохранения материи теперь хорошо изучено, и несомненность того, что Ломоносов первым его открыл, полностью установлена. В 1756 году он сделал классический опыт, в котором показал, что в запаянном сосуде при нагревании происходит окисление свинцовых пластинок, но при этом общий вес сосуда не меняется. Опыт Ломоносова аналогичен знаменитому [с.174] опыту Лавуазье, но опыт Лавуазье был сделан на 17 лет позже. Я не буду подробно повторять всю эту историю, большинство знает ее. Несомненно, что это открытие одного из самых фундаментальных законов природы должно было в истории науки поставить имя Ломоносова в ряду крупнейших мировых ученых.

Но все эти работы Ломоносова не только не были широко известны за границей, но до упомянутого исследования Меншуткина большинство из них не было известно и у нас. Очевидно, что при этих условиях работы Ломоносова по физике и химии не могли оказать должного влияния на развитие как мировой, так и нашей науки.

Почему же это произошло?

Первой причиной того, что работы Ломоносова были мало известны за границей, могло быть, казалось бы, то, что он не придавал значения приоритету своих открытий и недостаточно публиковал свои работы. Приоритету в научной работе в те времена придавали не меньше значения, чем теперь. Достаточно вспомнить спор о приоритете изобретения дифференциального исчисления между Ньютоном и Лейбницем, который принял оборот крупного дипломатического инцидента; при этом карьера Лейбница сильно пострадала.

Дошедшие до нас материалы показывают, что и Ломоносов придавал значение приоритету, поэтому он публиковал свои работы либо по-латыни, либо по-немецки: обоими языками он прекрасно владел. Свидетельством того, что Ломоносов заботился, чтобы его научные работы были известны за рубежом, служит следующий факт. В 1753 году, когда Рихман был убит молнией, общее собрание Академии наук было отложено, но Ломоносов просил, чтобы ему была дана возможность произнести его речь об электричестве, «пока она не утратила новизны». Поэтому президент Академии наук граф Разумовский в день празднования коронования повелел устроить акт: «дабы господин Ломоносов с новыми своими произведениями между учеными в Европе людьми не опоздал и через то труд его в учиненных до сего времени электрических опытах не пропал». Речь Ломоносова была после этого разослана многим иностранным ученым. Известно также, что Ломоносов писал о своих работах Эйлеру и ряду других ученых. Следует вспомнить, что личная переписка между учеными в то время рассматривалась как один из наиболее эффективных методов научной информации и все широко ею пользовались. Таким образом, нет никаких оснований считать, что как за рубежом, так и у нас ученые не могли знать о работах Ломоносова. Они их знали, но не обращали на них должного внимания.

Некоторые биографы Ломоносова высказывали предположение, что отсутствие внимания к работам Ломоносова происходило от того, что его идеи были чересчур передовыми. Мне думается, что это предположение тоже неосновательно. Действительно, живой и смелый ум Ломоносова захватывал почти все области естествознания, находящиеся в кругу интересов тогдашней «натурфилософии». По широте охвата трудно назвать другого ученого, современника Ломоносова, с таким же разносторонними интересами и знаниями. Теоретические концепции Ломоносова в тех областях науки, где он непосредственно вел свои экспериментальные работы — учение о теплоте, о состоянии вещества, химия — поражают тем, что они до деталей совпали с тем путем, по которому развивались эти области после Ломоносова и развиваются по сей день.

Весьма поразительно для современного читателя то, что Ломоносову была совершенно ясна кинетическая природа тепла. Он картинно связал нагрев тела с возрастанием поступательного и коловратного движения (вращательное движение) атомов и молекул, которые он называл, конечно, иначе. В физике тогда господствовало ложное представление о существовании «теплорода». Хотя эти взгляды Ломоносова были передовыми, но он не был их одиноким адептом, например, их разделял также Бернулли. Развивал эти взгляды Ломоносов чрезвычайно последовательно и логично, например, он вплотную подошел к понятию абсолютного нуля. В «Размышлении о причине теплоты и холода» в § 26 он говорит «о высшей возможной степени холода, вызванной полным покоем частичек, прекращением всякого движения их».

Иллюстрацией убежденности Ломоносова в справедливости своего представления о физической сущности тепла может служить следующий любопытный факт. В 1761 году Ломоносов написал записку «О размножении и сохранении российского народа». В этой записке он рассмотрел те разнообразные причины, которые вызывали в России высокую смертность, и выдвинул ряд мероприятий борьбы с ней. Так, в § 7 он пишет, что надо крестить детей всегда в теплой воде: «попы исполняют предписание Требника, чтобы вода была натуральная без примесей и вменяют теплоту за примешанную материю, а не думают того, что летом сами же крестят теплой водой, по их мнению смешанной, и так сами себе прекословят; а особенно по своему недомыслию не знают, что и в самой холодной воде еще теплоты очень много. Однако, невеждам попам физику толковать нет нужды».

Интересно, что эта записка никогда в царское время не была опубликована, так как высказанные в ней мысли были чересчур революционны.

Идеи Ломоносова, направляющие его работы в области химии, были тоже совершенно правильные и передовые. Он всегда исходил из атомистического представления, он близко подошел к идее молекулярного строения химических соединений. В научных исследованиях по химии он считал необходимым применение количественного метода. Он разработал точные методы взвешивания. Считал важным применение по возможности чистых реактивов. Вот этот количественный подход к изучению химических реакций и привел его к необходимости экспериментального доказательства закона сохранения материи. Все это дает полное основание считать Ломоносова основоположником внедрения физических методов исследования в химию в том ее понимании, какое существовало в XVIII веке.

В области электричества Ломоносов работал меньше. Опыты его современника Франклина были ему известны, и он их повторял, но главный интерес Ломоносов проявлял к вопросам, связанным с атмосферным электричеством. Его происхождение он связывал с восходящими и нисходящими потоками воздуха, которые всегда сопровождают грозовые тучи. Этот взгляд и по сей день считается правильным, но сам механизм возникновения заряда облака оказывается настолько плохо поддающимся изучению, что до сих пор он окончательно не установлен.

В области волновой оптики Ломоносов вместе с Эйлером правильно поддерживал волновую теорию света, предложенную Гюйгенсом, на пути признания которой стоял авторитет Ньютона, упрямо настаивавшего на своей ошибочной корпускулярной теории света. Но в дальнейшем развитии теории света Ломоносов пошел по ошибочному пути. То же произошло и с Эйлером.

Большой интерес представляет самое крупное заблуждение Ломоносова в одном из фундаментальных вопросов физики.

Как известно, Галилей открыл один из самых удивительных законов природы. Он установил, что масса тела независимо от его природы пропорциональна силе тяготения, или в данной точке пространства просто его весу. Ньютон показал, что этот закон выполняется с большой точностью. Эксперимент Ньютона очень прост, точен и убедителен. У себя в комнате, в колледже, в дверном проеме он подвесил два маятника одинаковой длины, но изготовленные из разных веществ. Оказалось, что маятники всегда колебались строго изохронно независимо от подвешенного вещества. Это могло иметь место только тогда, когда масса тела точно пропорциональна его весу.

Ломоносов считал, что это неправильно. Он начал высказываться на эту тему в 1748 году и продолжал до 1757 года. Все эти высказывания относились ко времени значительно более позднему, чем опыты Ньютона с маятником. Но Ломоносов все время удивительно упорно боролся против этого закона. Так, в 1755 году Ломоносов предлагает выдвинуть в качестве задачи на премию Академии наук экспериментальную проверку «гипотезы, что материя тел пропорциональна весу». Постановка этой задачи, как противоречащей взглядам великого Ньютона, встретила возражения в Академии наук и Эйлер был приглашен в качестве судьи. Эйлер, который обычно был на стороне Ломоносова, в данном случае не поддержал его и был против постановки такой задачи. Следует отметить, что единственный ученик Ломоносова С. Я. Румовский тоже не разделял взглядов Ломоносова, как это видно из его писем к Эйлеру в 1757 году. Румовский, ставший впоследствии академиком, учился математике два года у Эйлера в Берлине и, конечно, хорошо знал механику Ньютона. Возможно, что тогда Румовскому удалось показать Ломоносову его заблуждение, так как после 1757 года я не нашел указаний на то, что Ломоносов вновь подымал этот вопрос.

Ничто так не поучительно, как заблуждение гения. Мне кажется, что в данном случае это заблуждение имеет не случайную, а более глубокую причину. Чтобы уверенно разобраться в этом вопросе, требовалось уделить ему гораздо больше времени, чем я мог.



Я предполагаю, что причина заблуждения Ломоносова связана с одной философской концепцией, которой он ошибочно решил придать универсальное значение. Эта концепция Ломоносова заключалась в том, что движение в природе всегда сохраняется, никогда не возникает и не пропадает, но только передается от одного тела к другому и при этом только через непосредственное прикосновение. Мы знаем, что такое представление справедливо в случае упругого соударения шаров. Теперь мы также хорошо знаем, что, рассматривая столкновение между атомами и молекулами как столкновение между упругими сферами, можно построить полную и правильную картину кинетической природы тепла. Поэтому понятно, почему Ломоносов, приняв, с одной стороны, атомистическое строение вещества, с другой — подчинил взаимодействие между атомами законам столкновения упругих тел и смог первым правильно построить почти полную картину тепловых явлений на основе кинетической концепции. Как я уже говорил, он не только подошел к определению абсолютного нуля, но также вплотную подошел к формулировке закона сохранения энергии, конечно, не в общем виде, но только при переходе кинетической энергии в тепловую.

Ошибка Ломоносова была в том, что он придал своей концепции универсальный характер и начал считать, что в природе существует только единственный способ взаимодействия между телами, и это через соприкосновение. Возможность действия на расстоянии через тяготение или электрического взаимодействия Ломоносов отрицал. Развивая такие представления, он считал, что если тело под влиянием тяжести приобрело скорость, то необходимо, чтобы при этом окружающая тело среда потеряла скорость. Среда, обладающая таким свойством продолжать движение, конечно, была гипотетична и ее существование в природе Ломоносов постулировал. Аналогичным путем он пытался описать и электрическое взаимодействие между телами.

Нетрудно понять, что на основании таких представлений Ломоносову не только не удалось нарисовать четкую картину явлений, связанных с взаимодействием тел на расстоянии, но это привело его к отрицанию существования универсальной связи между весом и массой тел.

Трудно понять, как мог Ломоносов, развивая эти взгляды, не считаться с описанным опытом Ньютона с маятником. Возможно, что он их либо не знал, либо не понимал, я не смог нигде найти у Ломоносова упоминания об этих опытах. При знакомстве с курсом физики Вольфа, по которому учился Ломоносов и который он перевел на русский язык, бросается в глаза, что там работам Ньютона по механике не отводится должного внимания. Об описанном опыте с маятником тоже нет упоминания. Интересно, что единственный вопрос механики, которому Вольф уделяет внимание, это как раз соударение шаров. Я сравнивал писания Христиана Вольфа с писаниями других физиков того времени; он на меня производит впечатление ученого с ограниченным физическим мышлением. Известно, что своей славой он был обязан работам на отвлеченные философские темы. По-видимому, Вольф не привил Ломоносову элементов конкретного математического мышления, без которого трудно воспринимать механику Ньютона. Как я указывал, Ломоносов не имел возможности встречаться с такими учеными, как Бернулли и Эйлер, которые не только прекрасно знали механику Ньютона, но и сами прославились тем, что развили ее для сплошной среды. Можно с уверенностью сказать, что если бы такое общение существовало, то не произошло бы этого заблуждения Ломоносова.

Самое печальное в судьбе Ломоносова было то, что он мог уделить своим экспериментальным работам лишь небольшую долю своей энергии и времени. Но при своей большой эрудиции и исключительной фантазии он не имел возможности подвергать все высказываемые им гипотезы экспериментальной проверке. Поэтому так и происходило, что в тех областях, где Ломоносов работал экспериментально, его теоретические и философские представления лежали на правильном пути. Но там, где он был оторван от практики и где пытался постичь истину дедуктивным путем, он часто сбивался с правильного пути. Если бы он был поставлен в такие условия, где он мог бы более широко развернуть свою экспериментальную работу, например, имел бы много учеников, то, наверное, ошибочных гипотез было бы много меньше. Со своей исключительной фантазией Ломоносов мог бы быть руководителем большой научной школы. Но условий для создания такой школы в России того времени не было.

Таким образом, объяснение, что Ломоносов как ученый не был признан потому, что он далеко оторвался от действительности, не имеет оснований.

Здесь уместно вспомнить о том, что вообще в истории русской науки изоляция русских ученых от мировой науки часто имела место. Мне думается, что следует искать общую причину, которая более глубока, чем перечисленные. Но прежде чем перейти к ее рассмотрению, я думаю, полезно кратко напомнить о другом непризнанном русском открытии, чрезвычайно напоминающем случай с Ломоносовым.

В самом начале XIX века у нас было сделано очень крупное открытие в физике, которое тоже не имело должного влияния на мировую науку. Это произошло в 1802 году, когда Василий Владимирович Петров открыл явление электрического дугового разряда в газе, названное им «вольтовой дугой». Мы сейчас все хорошо знаем всю последующую громадную роль дугового разряда как в науке, так и в технике. Но теперь, в наше время, нам трудно по заслугам оценить все трудности открытия этого фундаментального явления, сделанного впервые Петровым. Оно было сделано через 11 лет после открытия гальванического тока и всего лишь через три года после создания Вольта гальванического столба. Конечно, за эти три года о гальваническом токе было мало что известно. Самому Петрову не только пришлось делать батареи, которые состояли из 4 тысяч 200 медных и цинковых дисков, сложенных в столб, имеющий длину более 3 метров, но и самому делать проволоку, изолируя ее сургучом.



Петров не только наблюдал дуговой разряд при нормальном давлении, но и при пониженном, пропуская ток в колоколе вакуумного насоса. Обнаружение такого типа разряда можно сейчас рассматривать как открытие им плазмы. Хотя работы Петрова и были опубликованы многими научными учреждениями того времени, все же открытие дугового разряда обычно приписывается Деви, хотя оно было им сделано только в 1810 году. Петрову принадлежит еще ряд интересных работ по люминесценции, по химии. Он по-видимому, впервые произвел разложение воды электролизом, но все эти работы тоже не оказали должного влияния на мировую науку.

Биография Петрова весьма поучительна. Сын приходского священника, он начал свою деятельность скромным учителем в Барнауле в провинциальном училище, впоследствии достиг положения профессора физики в Медико-хирургической академии в Петербурге. Петров, как и Ломоносов, был ученый-одиночка и он тоже не оставил после себя школы. Его работы и он сам остались неотмеченными в истории науки не только за границей, но и у нас. Не сохранилось портрета Петрова, и только недавно стало известно, где он похоронен. Для меня нет никакого сомнения, что по своим научным открытиям Василий Владимирович Петров должен был бы занять одно из самых первых мест не только в нашей, но и в мировой науке как крупнейший физик-экспериментатор.

Часто приходится слышать, что невнимание к достижениям русских ученых объясняется тем, что культура славян обычно на Западе рассматривалась как играющая второстепенную роль и ее не стоило учитывать в истории мировой культуры. Несомненно, в XVIII и XIX веках такое отношение к славянам вообще, и к русским в частности, довольно часто имело место, но я думаю, что оно не может служить объяснением поставленного вопроса, так как история науки показывает, что оценка научных достижений крупных ученых всегда лежала за пределами национальных границ. Признавали же Коперника, хотя он был славянин. Достаточно также вспомнить, как неоднократно высоко Эйлер отзывался о работах Ломоносова. К тому же это не объясняет, почему мы сами так недооценивали научную деятельность Ломоносова, Петрова и ряда других русских ученых.

Мне думается, что объяснение надо искать в тех условиях, в которых наука развивается в стране. Недостаточно ученому сделать научное открытие, чтобы оно оказало влияние на развитие мировой культуры, — нужно, чтобы в стране существовали определенные условия и существовала нужная связь с научной общественностью за границей. Если этих условий нет, то даже такие замечательные научные работы, какие делали Ломоносов и Петров, не смогут оказать влияние на развитие мировой культуры. Вот на этих условиях, которые были необходимы во времена Ломоносова так же, как и важны в наши дни, я и хочу остановиться.

Как я уже говорил, с XVII века благодаря сотрудничеству ученых в интернациональном масштабе естественные науки стали развиваться значительно быстрее, чем раньше. Это могло произойти только потому, что для всего человечества эти науки, когда они развиваются на опытной основе, — едины. Это свойство единства материалистической науки и сделало возможным ее развитие в широком интернациональном содружестве ученых. Схема, по которой проходит интернациональное содружество ученых, хорошо известна и остается сейчас той же, какой она была во времена Ломоносова. В различных странах имеются свои группы научных работников, которые находятся при университетах, академиях или других научных институтах. Поскольку каждая научная область или проблема может развиваться только по одному пути, то чтобы не сбиваться с этого истинного пути, приходится медленно двигаться и тратить много сил на поисковые работы. Сотрудничество в научной работе распределяется между коллективами ученых, работающих по данному вопросу. Работы ученого, проходящие вне коллектива, обычно остаются незамеченными.

Жизнь неизменно показывает, что такая коллективная работа ученых как внутри страны, так и в международном масштабе возможна только при личном контакте. Ученому, чтобы его научная работа была признана, нужно не только ее опубликовать, но он еще должен убедить людей в ее справедливости и доказать ее значение. Все это успешно можно сделать только при личном контакте. Как во времена Ломоносова, так и в наше время, чтобы ученый своими работами мог влиять на коллективную работу, необходимо личное общение, необходим живой обмен мнениями, необходима дискуссия, всего этого не может заменить ни печатная работа, ни переписка. Почему это происходит, не так легко объяснить. Я думаю, что большинство из нас по своему опыту знает, как необходим личный контакт между людьми при согласовании творческой деятельности. Только когда видишь человека, видишь его лабораторию, слышишь интонацию его голоса, видишь выражение его лица, появляется доверие к его работе и желание сотрудничества с ним. По этой же причине никакой учебник не может заменить учителя.

Сейчас необходимость личных контактов между учеными принимается как нечто само собой разумеющееся как нашими, так и зарубежными учеными. Таких контактов становится все больше, и теперь обычно они осуществляются в широких масштабах путем конгрессов и съездов.

Во времена Ломоносова личные встречи ученых уже были широко развиты. Обычно это происходило так. По данной области знания в какой-либо стране образовался ведущий центр научной работы. Естественно, что такой центр привлекал к себе других ученых, часто работающих одиноко. В XVIII веке наиболее сильной наука была в Англии. Это объясняется исключительным для того времени богатством страны, меценаты которой поддерживали науку, и она могла более широко развиваться. Туда, например, ездил Франклин, который, подобно Ломоносову, был в Америке ученым-одиночкой. Он добился признания своих замечательных работ по электричеству, когда доложил их в Лондонском Королевском обществе. Также после поездки в Лондон полного признания добился Левенгук для своих работ по микроскопу, к которым вначале относились с недоверием.

Трагедия изоляции от мировой науки работ Ломоносова, Петрова и других наших ученых-одиночек и состояла только в том, что они не могли включиться в коллективную работу ученых за границей, так как они не имели возможности путешествовать за границу. Это и есть ответ на поставленный нами вопрос — о причине отсутствия влияния их работ на мировую науку.

Теперь нам остается еще остановиться на вопросе, почему у нас в стране научная работа Ломоносова так долго не получала признания. Совершенно ясно, что для признания ученого необходимо, чтобы окружающее его общество было на таком уровне, чтобы оно могло понимать и оценивать его работу по существу. Ни административно-чиновничий аппарат, ни вельможи, окружавшие Ломоносова, конечно, не могли понять значения его научных работ, и поэтому признание его работ по физике и химии только тогда стало возможным, когда у нас в стране появилась своя научная общественность.

Следует остановиться на этом уроке истории, чтобы оценить ту громадную роль, которую играет общественность в организации науки. Сейчас нам это очень важно, так как перед нами поставлена задача создания самой передовой науки.

Хорошо известно, что для успешного развития любой творческой работы необходима связь с обществом. Писатель, актер, музыкант, художник полноценно творит и развивает свой талант, только если он связан с общественностью. Творчество ученого тоже не может успешно развиваться вне коллектива. Больше того, как уровень искусства в стране определяется вкусами и культурой общества, так и уровень науки определяется степенью развития научной общественности. Трагедия Ломоносова усугублялась еще тем, что, как я уже говорил, у нас в стране не было тогда своей научной общественности. Отсутствие здорового критического коллектива затрудняло Ломоносову возможность видеть, где он шел в своих исканиях правильным путем и где он ошибался.

Поэтому Ломоносов не мог проявить полную силу своего гения. Он болезненно переживал отсутствие понимания и признания своих работ у себя в стране, так же как и за рубежом. Он не получал того полного счастья от своего творчества, на которое он имел право по силе своего гения.

Нетрудно видеть, что для развития передовой науки необходимо, чтобы была передовая научная общественность. Если бы мы не создали своей передовой научной общественности, то сколько бы Ломоносовых у нас ни рождалось, мы не смогли бы создать в стране передовой науки. Создание здоровой передовой научной общественности — это крупная задача, на которую мы недостаточно еще обращаем внимания. Это труднее, чем обучение отобранной талантливой молодежи для научной работы или постройка больших институтов. Создание здоровой общественности включает в себя воспитание широких слоев людей, связанных с научной работой. Их надо приучить широко интересоваться наукой, уважать и любить свою науку, уметь объективно оценивать достижения нашей науки и поддерживать все действительно крупное и лучшее в науке. Ведь только научная общественность, которая умеет правильно оценивать научное достижение, может помочь ученому идти по правильному пути.

Только передовая научная общественность может оценить познавательную силу научного достижения, независимо от его непосредственного практического значения.

Все естественные науки могут развиваться в правильном направлении, только опираясь на здоровую научную общественность. Как я уже отмечал, мы открыли и признали Ломоносова в начале нашего века не случайно, но только потому, что у нас к этому времени начинает расти своя здоровая научная общественность. Общественность в физике выросла у нас, когда для научной работы улучшились материальные условия и появилась возможность нашим крупным ученым того времени — Лебедеву, Рождественскому, Лазареву, Иоффе — создать свои школы.

Сейчас, при социализме, когда в основу развития государства положена наука, влияние и значение нашей научной общественности быстро растет. Надо помнить, что для того, чтобы наша наука была самой передовой, наша научная общественность тоже должна быть самой передовой. Она должна быть ведущей и авторитетной, так чтобы ее суждения и оценки были признаны в мировом масштабе.

[skroznik]

Амет-хан Султан
1920 - 1971

Амет-хан Султан - Дважды Герой Советского Союза (24.08.1943, 29.06.1945), заслуженный летчик-испытатель СССР (23.09.1961), подполковник.

Родился в городе Алупка (Крым). Окончил ФЗУ. Работал слесарем в железнодорожном депо. В 1939 г. окончил Симферопольский аэроклуб.
В армии с 1939 г. В 1940 г. окончил Качинскую ВАШП. Служил в строевых частях ВВС.

Участник Великой Отечественной войны: в июне 1941 г. - декабре 1942 г. - командир звена, командир авиационной эскадрильи 4 ИАП, в декабре 1942 г. - мае 1945 г. - помощник командира 9 Гв.ИАП; совершил 603 боевых вылета, провел 150 воздушных боев, в которых сбил лично 30 и в составе группы 19 самолетов противника. С 1946 г. - в запасе.

С 1947 г. - на летно-испытательной работе в Летно-исследовательском институте.

Поднял в небо и провел испытания истребителя-перехватчика И-320 (Р-1) (второй пилот). Он провел уникальные испытания пилотируемого аналога К самолета-снаряда КС, разработанного ОКБ А.И. Микояна совместно с КБ-1. На самолете-аналоге С. Амет-ханом были совершены: первый взлет с земли - 4 января 1951 г., первый старт с самолета-носителя Ту-4 - в мае 1951 г., первый вылет КСК - 23 июля 1955 г. Большой вклад Амет-хан внес в испытания новых авиационных двигателей на летающих лабораториях ЛИИ. За время работы он участвовал в испытаниях 100 типов самолетов и их модификаций.

Амет-Хану пришлось однажды испытывать опытное катапультное кресло. В момент катапультирования парашютиста-испытателя Головина разорвался цилиндр стреляющего механизма. Взрывом пробило топливный бак. Горючее хлынуло в кабину, каждую минуту мог произойти пожар и взрыв всего самолёта. Конечно, можно было бы Амет-Хану спастись катапультированием, но в задней кабине остался бы тогда парашютист-испытатель. Этого Амет-Хан допустить не мог и, рискуя собственной жизнью, всё-таки благополучно посадил самолёт, который, к счастью, не загорелся. Он спас самолёт и своего товарища.

Погиб в испытательном полете на Ту-16ЛЛ.

Как выяснила комиссия, после взлета не были убраны закрылки. Ту-16 с точки зрения динамики с выпущенными и с убранными закрылками очень разный самолет. Возникли расходящиеся колебания из-за разгона с закрылками - червячную передачу нашли в выпущенном положении. На обрывке осциллограммы были ясно видны колебания перегрузки. На втором периоде - 6 единиц. Кабина с летчиками практически отломилась. Сам самолет глубоко ушел в болото, а кабину нашел лесник с кордона в четырех километрах от самолета. Проведенное моделирование полностью совпало с данными объективного контроля.

Вместе с Амет-Ханом погибли:

• Ленский Радий Георгиевич - ведущий инженер по испытаниям авиадвигателей
• Михайловский Вильям Александрович - штурман-испытатель
• Венедиктов Евгений Николаевич - летчик-испытатель
• Воробьев Алексей Васильевич - бортрадист-испытатель

В экипаже должен был быть еще помощник ведущего инженера Вячеслав Мокроусов, но он задерживался и командир принял решение лететь без него.



Могила на Новодевичьем кладбище
_________________________________________________________________



Бюст в Алуште.
__________________________________________________________________



Бюст в Феодосии
__________________________________________________________________



Под самой вершиной Ай-Петри родился в семье крымского татарина легендарный летчик...



Амет-хан - лауреат Государственной премии СССР (1953). Награжден 3 орденами Ленина, 5 орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, «Знак Почета», медалями.

Его именем названы

• улицы в Алупке, Волгограде, Жуковском;
• проспект в Махачкале; площадь и аэроклуб в Симферополе;
• горный пик в Дагестане;
• аэропорт Махачкалы;
• платформа на 34-м километре линии Остряково — Евпатория;
• лицей-школа № 8 города Каспийска Республики Дагестан.
• Бронзовые бюсты прославленного лётчика установлены в его родном городе Алупке, в Махачкале;
• в 2010 году будет установлен памятник в Заволжском районе Ярославля на проспекте Авиаторов.

[skroznik]

Академик инженер-генерал-лейтенант Борис Григорьевич Галёркин

Борис Григорьевич Галеркин родился 20 февраля (4 марта) 1871 г. в Полоцке. Его родители имели в этом городе собственный дом, но кустарный промысел, которым они занимались, не давал полного достатка в доме. Уже с 12 лет будущий академик вынужден был подрабатывать перепиской бумаг в Сиротском суде (видимо, в ту пору у него и выработался изящный, но без украшательств, мелкий, но легко разбираемый почерк). В Полоцке он окончил реальное училище, а экзамены за дополнительный класс, дававший право на поступление в высшую школу, сдал экстерном в Минске в 1893 г. в возрасте 22 лет и в том же году поступил на механическое отделение Санкт-Петербургского технологического института.

Материальные затруднения заставляли Бориса Григорьевича отвлекаться от учебы в институте ради заработка уроками и чертежной работой.



Как и многие другие студенты-технологи, он оказался вовлеченным в политическую жизнь, вошел в социал-демократический кружок. В год окончания института (1899) он стал членом РСДРП. Возможно, именно это обстоятельство стало причиной частых перемен места службы. Первые три года после института Борис Григорьевич работал инженером-конструктором на Харьковском заводе Русского паровозостроительного и механического общества, одновременно проводил занятия на курсах для рабочих. С конца 1903 г. он инженер на строящейся линии Восточно-Китайской железной дороги, через полгода - уже в Петербурге в должности заведующего техническим отделом Северного механического и котельного завода. Участвовал в организации Союза инженеров в Петербурге и в 1905 г. был арестован за подготовку всеобщей забастовки инженеров. В 1906 г. Борис Григорьевич становится членом Петербургского Комитета РСДРП и нигде не служит.

Неизвестно, куда бы завела политическая деятельность этого талантливого и энергичного человека, если бы не случай... 23 июля (5 августа) 1906 г. полиция окружила дом № 13 на Алексеевской улице близ станции Удельная и задержала почти всех участников заседания Комитета. Петербургская судебная палата 13 (26) марта 1907 г. 19 членам Комитета вынесла приговор, который оказался удивительно мягким, если учесть, что при аресте некоторые комитетчики отстреливались: один был приговорен к двум годам крепости, 8 человек, в их числе Б.Г.Галеркин, он же "Захар", - к полутора годам, а остальные оправданы.

В тюрьме, известной под названием "Кресты", Борис Григорьевич навсегда охладел к революционной деятельности и полностью отдался науке и инженерному делу. Тюремные условия того времени подобное позволяли. Более того, судя по записи в трудовой книжке, Борис Григорьевич с апреля 1907 г. целый год числился инженером по проектированию и постройке котельной электростанции в Петербурге (позже 1-й Государственной электростанции). Факт этот нигде не пояснен, а сам Борис Григорьевич позже старался не вспоминать о своем революционном прошлом и в анкетах советского времени на назойливые вопросы о принадлежности к каким-либо партиям отвечал туманно. Конечно, он знал о трагической участи старых членов партии, а главное, что он скрывал, и что могло бы стоить ему жизни, - в состав Петербургского Комитета Борис Григорьевич был избран от меньшевистского крыла РСДРП.

Новый 1909-й год Борис Григорьевич встретил на свободе. Уже в марте он стал преподавателем Петербургского политехнического института. В том же году в "Известиях" института была опубликована первая его научная работа "Теория продольного изгиба и опыт применения теории продольного изгиба к многоэтажным стойкам, стойкам с жесткими соединениями и системам стоек". Работа со столь длинным названием и по объему была солидной - 130 страниц. Написана она была в "Крестах". В том же году летом Борис Григорьевич отправляется за границу для осмотра интересующих его сооружений. И последующие четыре летних периода, то есть до начала войны, он, подобно другим преподавателям института, использовал для поездок в Европу с научными целями. Он побывал в Германии, Австрии, Швейцарии, Бельгии и Швеции.

Б.Г.Галеркин преподавал курс строительной механики на механическом отделении, то есть руководил упражнениями и проектированием. Лекции же читал профессор В.Л.Кирпичев - известнейший ученый в области механики и по сути глава петербургской школы механиков. Впрочем, сами эта школа была сосредоточена в основном в Политехническом институте: здесь, например, работали И.Г.Бубнов, А.Н.Крылов, И.В.Мещерский, С.П.Тимошенко.



С осени I9II г. Борис Григорьевич по совместительству преподавал в Женском политехническом институте. В 1913 г. он получил заказ на проектирование металлического здания котельной электростанции в Петербурге – первого в России крупного металлического здания со значительными нагрузками, признанного позднее одним из самых выдающихся инженерных сооружений в Европе. Б.Г.Галеркин регулярно печатался в "Известиях" института, а с I9I5г. также в "Вестнике инженеров". До 1915 г. в сфере его научных интересов в основном были стержневые системы, а затем они распространились и на пластины.

В 1915 г. Б.Г. Галеркин опубликовал статью, где предложил приближенный метод решения краевых задач для дифференциальных уравнений. Этот метод был применен им к большому числу задач о равновесии стержней и пластин. Несколько ранее И.Г.Бубнов указал на аналогичную последовательность расчета для приближенного решения вариационных задач, которая трактовалась им как возможное видоизменение алгоритма метода Ритца. Отличительной особенностью рассуждений Б.Г.Галеркина являлось, во-первых, то, что он не связывал развиваемый им метод с непосредственным решением вариационных задач и считал его общим для решения дифференциальных уравнений; во-вторых, в задачах равновесия он дал трактовку своему методу на основе начала возможных перемещений. Именно эти идеи оказались весьма плодотворными не только применительно к решению задач строительной механики, но и вообще в математической физике.

Метод Галеркина (или Бубнова-Галеркина), а также Галеркинская (или "слабая") форма постановки задачи решения дифференциальных уравнений широко известны во всем мире. В наши дни они лежат в основе алгоритмов решения большого числа задач математической физики из области механики, термодинамики, электромагнетизма, гидродинамики и многих других. Создано большое число программных комплексов, реализующих алгоритм метода Галеркина. Только в Интернете можно найти несколько тысяч ссылок на метод Галеркина.

В январе 1919 г. Борис Григорьевич стал профессором 2-го политехнического института (бывшего Женского), оставаясь в 1-м политехническом институте (так стали именовать бывший Политехнический институт императора Петра Великого) преподавателем механического факультета (бывшего отделения). В марте 1920 г, на этом факультете была учреждена профессорская кафедра строительной механики, и Борис Григорьевич занял ее по конкурсу. Летом 1921 г. эмигрировал в Польшу видный ученый в области строительной механики и теории упругости С.П.Белзецкий, занимавший кафедру строительной механики на инженерно-строительном факультете. На освободившуюся кафедру был объявлен конкурс, Борис Григорьевич принял в нем участие и в начале 1922 г. перешел на более близкий ему по инженерной деятельности факультет.

Впрочем, инженерный талант Бориса Григорьевича в то время оказался никому не нужным, и можно было сосредоточиться на научных проблемах. Перед этим, в 1917-1919 гг., Борис Григорьевич опубликовал серию работ по изгибу прямоугольных и треугольных пластин в упомянутых выше изданиях, а также в "Известиях Российской Академии наук". Затем в публикациях последовал перерыв, и только в 1922 г. они возобновились, но уже в иностранных журналах (в Советской России бумаги на научную литературу не было).

В декабре 1923 г. Борис Григорьевич был избран деканом инженерно-строительного факультета Политехнического института. Произошло это в очень важный для института период, когда группа деканов подала в отставку, протестуя против бесцеремонного вмешательства в учебную жизнь так называемых студенческих представителей, направляемых профсоюзным и партийным комитетами. Борис Григорьевич оказался умелым руководителем факультета. Он сумел нейтрализовать чрезмерно активных "помощников", которых ему навязали, и не очень спешил исполнять распоряжения некомпетентных руководителей, проводивших бесконечные эксперименты в высшей школе. В 1924 - 1929 гг. Борис Григорьевич по совместительству был профессором в путейском институте и в Университете. В 1924 г. ему довелось в последний раз побывать за границей, - он был участником Конгресса по прикладной механике в Голландии.

Весной 1926 г. Борис Григорьевич узнал, что Наркомпрос принял решение о закрытии сухопутно-дорожного отделения на его факультете. Решение это было втайне от декана подготовлено Правлением и парторганизацией института в связи с проводившейся кампанией по ликвидации параллельных специализаций. Между тем отделение было единственным в стране, где с 1907 г. готовили специалистов по строительству электрифицированных магистральных и городских железных дорог, а также метрополитенов. Борис Григорьевич сумел добиться в Москве отмены опрометчивого решения. За время пребывания Бориса Григорьевича на посту декана на факультете была создана первая лаборатория - гидротехническая (ныне гидравлическая), пристроенная к гидробашне. Он же добился правительственного одобрения идеи о создании для факультета других крупных лабораторий (на их базе был создан ВНИИ гидротехники).



В январе 1928 г. Борис Григорьевич был избран членом-корреспондентом АН ССCP. Его кандидатура была выдвинута академиками А.Ф.Иоффе, А.Н.Крыловым, П.П.Лазаревым. В октябре 1929 г. он ушел с поста декана. Вслед за этим инженерно-строительный факультет "раскололся": от него отделились гидротехническое и мелиоративное отделения, ставшие факультетом водного хозяйства. Ослабленный инженерно-строительный факультет вскоре прекратил свое существование в Политехническом институте и превратился в Институт инженеров промышленного строительства, просуществовавший, впрочем, недолго. Факультет водного хозяйства остался, но тоже на время стал институтом – Гидротехническим. Борис Григорьевич был профессором в обоих институтах.

Борис Григорьевич уже в 20-х годах являлся ученым с мировым именем. Он, кроме того, был признанным авторитетом в среде инженеров-проектировщиков. Недаром его приглашали в качестве консультанта при проектировании и строительстве ряда крупных сооружений Северо-Запада (теплоэлектроцентрали, Волховской ГЭС, Кондопожского комбината и др.). Он был членом технических советов проектных институтов Гипромез и Гипроцветмет, членом советов научно-исследовательских институтов: Научно-мелиорационного (затем - Института гидротехники), Института сооружений. По завершении строительства гидроэлектростанции на Днепре Борис Григорьевич был членом Правительственной комиссии по приемке этого сооружения.

В 1934 г. Борис Григорьевич получил две ученые степени: доктора технических наук и доктора математики, а также звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР. В начале 1936 г. его избрали действительным членом АН СССР. Он был включен в состав Высшей аттестационной комиссии Всесоюзного комитета по высшему техническому образованию, являлся председателем группы технической механики отдаления технических наук АН СССР и директором Института механики АН СССР, возглавлял Всесоюзное научное инженерно-техническое общество строителей и его Ленинградское отделение. В апреле 1936 г. постановлением Совнаркома Борис Григорьевич был назначен председателем комиссии Совета строительства по экспертизе эскизного проекта стального каркаса с конструкциями стен и перекрытий Дворца Советов в Москве, который стал бы в случае постройки самым помпезным зданием на планете.

Несмотря на громкие титулы, Борис Григорьевич оставался профессором все той же кафедры строительной механики гидротехнического факультета (Гидротехнический институт снова превратился в факультет в 1934г.). Он читал в основном курс теории упругости, мало понятный для студентов того времени, имевших очень слабую математическую подготовку. Рассказывают, что студенты приходили на его лекции, чтобы посмотреть на "живого академика", и разочаровывались. Небольшого роста, щуплый, с тихим голосом, Борис Григорьевич никак не отвечал образу крупного ученого, облеченного правительством большими полномочиями. Известно, что однажды академика просто вытолкали из трамвая более крупные граждане, а администрация института после этого даже ходатайствовала о предоставлении Борису Григорьевичу личного автомобиля.

В 1939г., когда на базе Института инженеров промышленного строительства было образовано Высшее военно-инженерное училище, Борис Григорьевич, как начальник кафедры строительной механики этого училища и как академик, получил звание генерал-лейтенанта. Скромный в жизни и никогда до этого не бывавший в армии, Борис Григорьевич обязан был носить генеральскую форму и очень пугался и махал руками, когда кто-то по-военному начинал отдавать ему рапорт.

Летом 1941 г., с началом войны, при Ленинградском горкоме ВКП(б) и горсовете была создана Комиссия по руководству строительством оборонительных сооружений. В составе Комиссии оказалось несколько академиков и крупных ученых (почти все -политехники), но имел непосредственное отношение к строительству только один Борис Григорьевич; он по существу и руководил работой Комиссии. Одновременно Борис Григорьевич возглавлял группу экспертов при начальнике инженерной обороны Ленинграда.

Позже, будучи эвакуированным в Москву, Борис Григорьевич вошел в состав Военно-инженерной комиссии при АН СССР. Непрерывная и напряженная работа, безусловно, подтачивала силы далеко не молодого ученого. Вскоре после окончания войны, 12 июля 1945 г., Борис Григорьевич Галеркин скончался в Москве.

[skroznik]

Крылов Алексей Николаевич, академик, адмирал

Алексе́й Никола́евич Крыло́в (3 (15) августа 1863, село Висяга Алатырского уезда Симбирской губернии — 26 октября 1945, Ленинград) — русский и советский кораблестроитель, специалист в области механики, математик, академик АН СССР (1916; член-корреспондент 1914), лауреат Сталинской премии (1941), Герой Социалистического Труда (1943).



Родился 3 (15) августа 1863 в селе Висяга Алатырского уезда Симбирской губернии (ныне село Крылово Порецкого района Чувашии) в семье артиллерийского офицера. Отец А. Н. Крылова получил образование за казенный счет, как сын ветерана, раненого под Бородино.

В 1878 году Крылов поступил в Морское училище, которое окончил с отличием в 1884 году. После окончания училища А. Н. работал в компасной мастерской Гидрографического управления под руководством И. П. Колонга, где провел свое первое научное исследование по девиации магнитных компасов. Теория магнитных и гирокомпасов прошла через всю его жизнь. Много позже, в 1938—1940 годах А. Н. опубликовал ряд работ, в которых дал полное изложение теории девиации магнитного компаса, исследовал вопросы теории гироскопических компасов, разработал теорию влияния качки корабля на показания компаса:

• «Основания теории девиации компаса»
• «Возмущения показаний компаса, происходящие от качки корабля на волнении»
• «О теории гирокомпаса»

В 1941 году эти исследования были отмечены Сталинской премией. А. Н. Крылов предложил также новую систему дромоскопа, автоматически рассчитывающего девиацию компаса.

В 1887 году А. Н. Крылов перешел на Франко-русский завод, а затем продолжил учебу на кораблестроительном отделении Морской Академии. После окончания курса (в 1890 году) остался в Академии, где вел практические занятия по математике а впоследствии курс теории корабля. По воспоминаниям самого А. Н. Крылова, с 1887 года его «главной специальностью стало кораблестроение, или, лучше сказать, приложение математики к разного рода вопросам морского дела». С этого началась преподавательская деятельность А. Н., продолжавшаяся почти до самой его смерти.

В 1890-е годы мировую известность приобрел труд Крылова «Теория качки корабля», значительно расширивший теорию Фруда. Работа А. Н. Крылова была первым всеобъемлющим теоретическим трудом в этой области. В 1898 году А. Н. был награжден золотой медалью Британского Общества Корабельных Инженеров, причем это был первый случай в истории, когда медали удостаивался иностранец. Продолжая эти работы, А. Н. Крылов создал теорию демпфирования (умирения) бортовой и килевой качки. Он первый предложил гироскопическое демпфирование (успокоение) бортовой качки, что сегодня является наиболее распространенным способом умирения бортовой качки.



Адмиралы Макаров и Крылов.

С 1900 года А. Н. Крылов активно сотрудничает со Степаном Осиповичем Макаровым, адмиралом и ученым-кораблестроителем, работая над проблемой плавучести корабля. Результаты этой работы вскоре стали классическими и до сих пор широко используются в мире. Много лет спустя Крылов напишет о ранних идеях Макарова по борьбе с креном или дифферентом поврежденного корабля затоплением неповрежденных отсеков: «Это казалось морским чиновникам большой чушью. Потребовалось 35 лет … на то, чтобы их убедить, что идеи 22-летнего Макарова имеют большое практическое значение»



А. Н. Крылов был талантливым консультантом по делам флота. Сам он отмечал, что его советы сэкономили правительству больше стоимости самого современного дредноута. При этом А. Н. славился острым языком и его меткие ответы правительству и Думе становились легендами.

В 1916 Крылов возглавлял Главную физическую обсерваторию и Главное военно-метеорологическое управление. В 1917 был назначен директором физической лаборатории Академии наук, позже — начальником Морской академии.

В 1917 году А. Н. Крылов был руководителем Русского общества пароходостроительства и торговли. После Великой Октябрьской социалистической революции он передал все суда Советскому правительству и продолжал работать на развитие Отечественного флота. В 1921 году А. Н. был направлен в Лондон, как представитель Советского правительства для восстановления зарубежных научных связей страны. В 1927 году он вернулся в Советский Союз.

А. Н. Крылов знаменит своими работами по гидродинамике, в том числе и по теории движения корабля на мелководье (он был первым, кто смог объяснить и рассчитать значительное увеличение гидродинамического сопротивления при небольших глубинах) и теорией единичных волн.

А. Н. Крылов — автор около 300 книг и статей. Они покрывают большой диапазон человеческого знания, включая судостроение, магнетизм, артиллерийское дело, математику, астрономию и геодезию. Широко используются его знаменитые таблицы непотопляемости.

В 1931 году Крылов опубликовал работу на тему, известную теперь, как подпространство Крылова или методы подпространства Крылова. Работа касалась проблем собственных значений, а именно, вычисления коэффициентов характеристического полинома заданной матрицы. Крылов коснулся эффективности вычислений и, как настоящий ученый-вычислитель, подсчитал вычислительные затраты как количество «отдельных операций перемножения» — явление не типичное для математической публикации 1931 года. Крылов начал с тщательного сравнения существующих методов, что включает оценку худшего сценария вычислительных затрат в методе Якоби. После этого, он представил свой собственный метод, который был лучшим из известных к тому времени методов и широко используется до сих пор.

А. Н. Крылов перевел на русский язык «Математические начала натуральной философии» Ньютона (1915).

А. Н. Крылов умер 26 октября 1945. Похоронен на «Литераторских мостках» Волкова кладбища неподалеку от И.П. Павлова и Д.М. Менделеева.



Семья

А. Н. Крылов был женат на Елизавете Дмитриевне Драницыной. Их дочь Анна вышла замуж за П. Л. Капицу, с которым у А. Н. Крылова были самые теплые отношения. А. Н. Крылов — дед С. П. Капицы и А. П. Капицы.

Популяризаторская деятельность

А. Н. Крылов был выдающимся математиком и механиком, инженером и изобретателем, замечательным педагогом и популяризатором научных знаний. Крылов читал лекции по теории кораблестроения будущим инженерам.

Наследие А. Н. Крылова

А.Н. Крылов — основоположник теории корабля, автор множества работ по теории магнитных и гироскопических компасов, по артиллерии, механике, математике и астрономии. Трижды кавалер ордена Ленина, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии (1941). С 1914 года он — член-корреспондентом, а с 1916 — действительный член Академии Наук. В честь А. Н. Крылова назван кратер на Луне. Академией Наук была учреждена премия имени академика А. Н. Крылова. Премия присуждается «за выдающиеся работы по использова*нию вычислительной техники в решении задач механики и математической физи*ки». Имя А. Н. Крылова было присвоено головному, ведущему научно-исследовательскому институту судостроительной отрасли Советского Союза — ЦНИИ им. акад. Крылова. Его имя носит улица Академика Крылова в Приморском районе Санкт-Петербурга.

Среди переводов А.Н. Крылова...
Исаак Ньютон, «Математические начала натуральной философии». Перевод с латинского и примечания А. Н. Крылова. М., Наука, 1989 г., 688 с. ISBN 5-02-000747-1.





Работа Мухиной.

[skroznik]

Пирогов Николай Иванович

Пирогов Николай Иванович, (1810 - 1881) - один из величайших врачей и педагогов XIX столетия и по сие время самый выдающийся авторитет по военно-полевой хирургии.

Пирогов родился в Москве, дома получил первоначальное образование, затем учился в частном пансионе Кряжева ("Своекоштное отечественное училище для детей благородного звания"). Вступительный экзамен в университет выдержал 14 лет от роду (хотя прием в студенты лиц моложе 16 лет не разрешался) и зачислился на медицинский факультет.

В университете на него оказал большое влияние профессор Мудров , своими советами изучать патологическую анатомию и заниматься производством вскрытий. По окончании факультета, Пирогов был зачислен на казенный счет в открытый в 1822 г. при Дерптском университете институт "из двадцати природных россиян", предназначенных для замещения профессорских кафедр в 4 русских университетах. Здесь он очень сблизился с "высокоталантливым" профессором хирургии Мойером и принялся за практические занятия по анатомии и хирургии.

Пирогов один из первых в Европе стал в широких размерах систематически экспериментировать, стремясь решать вопросы клинической хирургии опытами над животными. В 1831 г. сдав экзамен на д-ра медицины, в 1832 г. защитил диссертацию, избрав темой перевязку брюшной аорты ("Num vinstura aortae abdom. in aneurism. inquinali adhibitu facile actutum sit remedium"; о том же по-русски и по-немецки). В 1833 г., будучи замечательно подготовлен по анатомии и хирургии, был командирован на казенный счет за границу, где работал в Берлине у профессоров Шлемма, Руста, Грефе, Диффенбаха и Югкена, и особенно у Лангенбека, величайших германских авторитетов своего времени. В 1835 г. вернулся в Россию и здесь узнал, что обещанная ему кафедра хирургии в Москве замещена его товарищем по Дерптскому институту, Иноземцовым. В 1836 г., по предложению Моейра, избран профессором хирургии Дерптского университета. До утверждения в должности Пирогов, в бытность свою в Петербурге, читал на немецком языке 6 недель частные лекции хирургии в покойницкой Обуховской больницы, которые привлекли всех выдающихся петербургских врачей, произвел несколько сот операций, поразивших искусством оператора. По возвращении в Дерпт скоро стал одним из самых любимых профессоров.

Посвящая университету ежедневно 8 часов, заведуя несколькими клиниками и поликлиниками, однако, скоро обнародовал на немецком языке свои знаменитые, приобретшие широкую известность "Анналы хирургической клиники". В 1838 г. Пирогов командирован в Париж, где познакомился со светилами французской хирургии: Вельно, Ру, Лисфранк и Амюсса. Ежегодно, во время пребывания своего в Дерпте, Пирогов предпринимал хирургические экскурсии в Ригу, Ревель и др. города Прибалтийского края, привлекая всегда громадное число больных, тем более что по инициативе местных врачей пасторы в деревнях объявляли всенародно о прибытии дерптского хирурга. В годы 1837 - 1839 Пирогов издал знаменитую "Хирургическую анатомию артериальных стволов и фасций" на немецком и латинском языках (за это сочинение удостоен Академией Наук Демидовской премии) и монографию о перерезке Ахиллесова сухожилия. В 1841 г. Пирогов был переведен в Петербургскую медико-хирургическую академию профессором госпитальной хирургии и прикладной анатомии и назначен заведовать всем хирургическим отделением госпиталя. При нем хирургическая клиника сделалась высшей школой русского хирургического образования, чем содействовали, кроме высокого авторитета, необычайный дар преподавания и несравненная техника Пирогова при производстве операций, громадное количество и разнообразие клинического материала. Точно так же он поднял на чрезвычайную высоту преподавание анатомии устройством, по предложению его и профессоров Бэра и Зейдлица , особого анатомического института, первым директором которого он был назначен и пригласил в свои помощники знаменитого Грубера. За время своего 14-летнего профессорства в Петербурге Пирогов произвел около 12 000 вскрытий с подробными протоколами каждого из них, приступил к экспериментальным исследованиям об эфирном наркозе при операциях, который, благодаря ему, скоро получил широкое распространение в России. В 1847 г. отправился на Кавказ, где война была в полном разгаре. Здесь он впервые ознакомился на практике с военно-полевой хирургией и вопросами военно-полевой медицинской администрации, в области которых его авторитет до сих пор недосягаем.

По возвращении в Петербург, в 1848 г., он отдался изучению холеры, вскрыл множество трупов холерных и обнародовал, на русском и французском языках, сочинение с атласом: "Патологическая анатомия азиатской холеры". Из ученых трудов за время 14-летнего пребывания в Петербурге важнейшие: "Курс прикладной анатомии человеческого тела", "Анатомические изображения наружного вида и положения органов, заключающихся в трех главных полостях человеческого тела" и, в особенности, его всемирно-знаменитая "Топографическая анатомия по распилам через замороженные трупы", "Клиническая хирургия" (в которой описана его "Пироговская" операция на стопе, гипсовая повязка).

В 1854 г., с началом военных действий, Пирогов уехал в Севастополь во главе отряда Крестовоздвиженской общины сестер милосердия. Отдавшись делу помощи больным и раненым, посвящая им целые дни и ночи в течение 10 месяцев, он в то же время не мог не видеть всей общественной и научной отсталости русского общества, широкого господства хищничества, самых возмутительных злоупотреблений.

В 1870 г. Пирогов был приглашен главным управлением Красного Креста осмотреть военно-санитарные учреждения на театре франко-прусской войны. Путешествие его по германским госпиталям и больницам было торжественным триумфом для Пирогова, так как во всех официальных и медицинских сферах он встречал самый почетный и радушный прием. Взгляды, изложенные им в своих "Началах военно-полевой хирургии", встретили всеобщее распространение. Так, например, его гипсовая повязка была в большом употреблении; производство резекций (см.), в видах сохранения наивозможно большей массы неповрежденных частей, вытеснило ампутации; его план рассеяния больных применялся немцами в самых широких размерах; его взгляды о размещении больных и раненых не в больших госпиталях, а в палатках, бараках и пр. был осуществлен. Точно так же введена была рекомендованная им еще в Севастополе сортировка раненых на перевязочном пункте. Результатом его путешествия явился "Отчет о посещении военно-санитарных учреждений в Германии, Лотарингии и Эльзасе в 1870 г.", на русском и немецком языках.

В 1877 г. Пирогов был отправлен на турецкий театр военных действий, где при осмотре лазаретов, бараков, помещений для больных в частных домах и в лагерных палатках и шатрах, обращал внимание на местность, расположение, устройства и удобства помещений, на продовольствие больных и раненых, методы лечения, транспортировку и эвакуацию, и результаты своих наблюдений изложил в классическом труде: "Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии и в тылу действующей армии в 1877 - 1878 годах". Основные принципы Пирогова, что война - травматическая эпидемия, а потому меры должны быть таковы, как при эпидемиях; первенствующее значение в военно-санитарном деле имеет правильно организованная администрация; главной целью хирургической и административной деятельности на театре войны - не спешные операции, а правильно организованный уход за ранеными и консервативное лечение. Главное зло - беспорядочное скучение раненых на перевязочном пункте, что причиняет непоправимое зло; поэтому необходимо ранее всего сортировать раненых, стремиться к наивозможно быстрому рассеянию их.

В 1881 г. праздновался в Москве пятидесятилетний юбилей врачебной деятельности Пирогова, тогда же он заметил у себя ползучий рак слизистой оболочки полости рта, и в ноябре того же года он скончался.

Илья Репин. Приезд Николая Ивановича Пирогова в Москву на юбилей по поводу 50-летия его научной деятельности (1881)

Русские врачи почтили память своего величайшего представителя основанием хирургического общества, устройством периодических "Пироговских съездов" (см. Медицинские съезды), открытием музея его имени, постановкой памятника в Москве. И действительно, Пирогов занимает в истории русской медицины исключительное место как профессор и клиницист. Он создал школу хирургии, выработал строго-научное и рациональное направление в изучении хирургии, положив в ее основу анатомию и экспериментальную хирургию. За границей его имя было очень популярно не только среди врачей, но и публики.

Известно, что еще в 1862 г., когда наилучшие европейские хирурги не могли определить местопребывание пули в теле Гарибальди, раненого при Аспромонте, был приглашен Пирогов, который не только извлек ее, но и довел лечение знаменитого итальянца до благополучного конца.

Памятник Пирогову на территории севастопольской городской больницы (слева) и в Тарту

______________________________________________________________________

Кроме перечисленных трудов, заслуживают также большого внимания:

• "О пластических операциях вообще и о ринопластике в особенности" ("Военно-Медицинский Журнал", 1836);
• "Ueber die Vorurtheile d. Publikums gegen d. Chirurgie"; (Дерпт, 1836);
• "Neue Methode d. Einfuhrung d. Aether-Dampfe zum Behufe d. Chirung. Operationen" ("Bull. phys. matem. d. l'acad. d. Scienc.", т. VI; то же по-французски и по-русски);

об этеризации им написан целый ряд статей:

• "Rapport medic. d'um voyage au Caucase contenant la statist. d. Amputations, d. Recherches exper. sur les blessures d'arme a feu" etc. (Санкт-Петербург, 1849; то же по-русски);
• целый ряд выпусков его клинических лекций: "Klinische Chirurgie" (Лпц., 1854);
• "Исторический очерк деятельности Крестовоздвиженской общины сестер милосердия в госпиталях Крыма и Херсонской губернии" ("Морской Сборник", 1857; то же по-немецки, Б., 1856) и др. Полный перечень его литературных трудов см. у Змеева ("Врачи-писатели").

Литература о Пирогове очень велика; она обнимет собой не только характеристику этой личности, но также воспоминания многочисленных его учеников и лиц, сталкивавшихся с ним на том или ином поприще служебной деятельности. Т. М. Г.

Как общественный деятель, Пирогов принадлежит к славной плеяде сотрудников Александра II в первые годы его царствования. Появление в "Морском Сборнике" (см. XIX, 999) статьи Пирогова: "Вопросы жизни", посвященной в особенности воспитанию, вызвало оживленные толки в обществе и в высших сферах и привело к назначению Пирогова на пост попечителя сначала одесского, затем киевского учебного округа. На этом посту Пирогов отличался не только полнейшей веротерпимостью, но заботился о справедливом отношении и уважении ко всем народностям, входящим в состав обоих округов (см. его статью "Талмуд-Тора", Одесса, 1858). В 1861 г. Пирогов должен был оставить пост попечителя; ему был поручен надзор за молодыми учеными, отправленными при А.В. Головнине за границу для подготовки к профессорским кафедрам. С вступлением на пост министра народного просвещения гр. Д.А. Толстого , Пирогов оставил педагогическую деятельность и поселился в своем имении Вишня, Подольской губернии, где и умер. Как педагог, Пирогов - поборник общего гуманитарного образования, необходимого для каждого человека; школа, по его мнению, должна видеть в ученике, прежде всего, человека и потому не прибегать к таким мерам, которые оскорбляют его достоинство (розги и т. д.).

Скульптурный портрет Н. И. Пирогова на фасаде больницы его имени в Софии.

______________________________________________________________________

Выдающийся представитель науки, человек с европейским именем, Пирогов выдвигал знание как элемент не только образовательный, но и воспитательный. По отдельным вопросам педагогической практики Пирогов также успел высказать немало гуманных идей. Под конец жизни Пирогов был занят своим дневником, опубликованным вскоре после его смерти под заглавием: "Вопросы жизни; дневник старого врача". Здесь перед читателем восстает образ высокоразвитого и образованного человека, считающего малодушием обходить так называемые проклятые вопросы. Дневник Пирогова - не философский трактат, а ряд заметок мыслящего человека, составляющих, однако, одно из самых назидательных произведений русского ума. Вера в высшее существо как источник жизни, во вселенский разум, разлитый повсюду, не противоречит, в глазах Пирогова, научным убеждениям. Вселенная представляется ему разумной, деятельность сил ее - осмысленной и целесообразной, человеческое я - не продуктом химических и гистологических элементов, а олицетворением общего вселенского разума. Постоянное проявление мировой мысли во вселенной тем непреложнее для Пирогова, что все проявляющееся в нашем уме, все изобретенное им уже существует у мировой мысли.

Дневник и педагогические сочинения Пирогова изданы в Санкт-Петербурге, в 1887 г.

• См. Малис "Пирогов, его жизнь и научно-общественная деятельность" (Санкт-Петербург, 1893), "Биограф. Библ." (Павленкова);
• Д. Добросмыслов "Философия Пирогова по его Дневнику" ("Вера и Разум", 1893, № 6, 7 - 9);
• Н. Пясковский "Пирогов как психолог, философ и богослов" ("Вопросы философии", 1893, кн. 16);
• И. Бертенсон "О нравственном мировоззрении Пирогова" ("Русская Старина", 1885, 1);
• Стоюнин "Педагогические задачи Пирогова" ("Исторический Вестник", 1885, 4 и 5; и в "Педагогических сочинениях" Стоюнина, Санкт-Петербург, 1892);
• ст. Ушинского в "Журнале Министерства Народного Просвещения" (1862);
• П. Каптерев "Очерки по истории русской педагогики" ("Педагогический Сборник", 1887, 11; "Воспитание и Обучение", 1897); Тихонравов "Ник. Ив. Пирогов в Московском университете. 1824 - 1828" (Москва, 1881). Я. К.

Память

В России

• Памятник в Москве
• Памятник в Санкт-Петербурге (Загородный просп. 47 — возле Военно-Медицинской Академии);
• Барельеф на здании Пироговских ванн в Пятигорске
• Имя Н. И. Пирогова носит Российский Государственный Медицинский Университет (РГМУ)
• В честь Николая Пирогова назван астероид 2506 Pirogov.
• В Москве именем Н. И. Пирогова названы две улицы. В районе Большой и Малой Пироговских улиц в Москве сосредоточены учебные и административные корпуса, а также клинические базы РГМУ и ММА им. Сеченова. Его именем названа Школа.
• В Санкт-Петербурге Пироговская набережная — набережная Большой Невки от Литейного до Гренадерского моста. На набережную выходят фасады Военно-Медицинской Академии
• В Новосибирском Академгородке улица Пирогова — это одна из главных улиц, на которой расположены университет, физматшкола и общежития.
• В Самаре его именем названа городская больница.
• В Оренбурге имя Н. И. Пирогова носит одна из городских больниц.
• В Вологде, в Чебоксарах, в Воронеже, Ставрополе, Екатеринбурге, Тюмени есть улица Пирогова.
• В 1947 году на Ленфильме был снят художественный фильм «Пирогов».
• Мурманский медицинский центр носит его имя.
• В Пятигорске есть здание, носящее название "Пироговские ванны", где получали бальнео-лечение по методу, разработанному Н.И.Пироговым. Эта лечебница действует и сейчас. На её стене бронзовый профиль Пирогова.

На Украине

• Памятник на территории Севастопольской городской больницыВ черте г. Винница в с. Пирогово размещена усадьба Пирогова, в полутора километрах от которой находится церковь, где находится забальзамированное тело Н. И. Пирогова (Мавзолей Пирогова);
• В честь Н. И. Пирогова назван Винницкий национальный медицинский университет — ВНМУ им. М. И. Пирогова;
• Улица Пирогова — самая длинная улица г. Винницы (8 км.), которая идет мимо усадьбы названа в честь Н. И. Пирогова;
• Бюст Пирогова на здании Панорамы обороны Севастополя;
• Городская больница №1 Севастополя носит имя Николая Ивановича Пирогова;
• Памятник в Севастополе (в 1-й городской больнице);
• Имя Н. И. Пирогова носил Одесский медицинский институт (сейчас Одесский государственный медицинский университет);
• Улица Пирогова в Киеве проходит от станции метро Университет (станция метро, Киев) до улицы Богдана Хмельницкого;
• Памятник в Днепропетровске (ул. Комсомольская, возле бывшего военного госпиталя).
• В Симферополе несколько мемориальных досок на зданиях, где в годы Крымской войны размещались госпитали, в которых работал Пирогов.
• Бюст Пирогова у входа в здание 1 городской больницы г.Луганска

В Болгарии

Болгарский народ воздвиг Н. И. Пирогову 26 обелисков, 3 ротонды и памятник в Скобелевском парке в Плевне. В деревне Бохот, на том месте, где стояла русская 69-я военно-временная больница, создан парк-музей «Н. И. Пирогов».

Когда в 1951 г. в Софии была создана первая в Болгарии больница скорой медицинской помощи, она была названа именем Н. И. Пирогова. Позже больница многократно меняла свое имя, сначала на Институт скорой медицинской помощи, затем — Республиканский научно-практический институт скорой медицинской помощи, Научный институт спешной медицины и наконец — Многопрофильная больница для активного лечения и скорой помощи. А барельеф Пирогова при входе ни разу не менялся. Теперь в МБАЛСМ «Н. И. Пирогов» трудятся 361 врачей-ординаторов, 150 научных сотрудников, 1 025 медицинских специалистов и 882 людей, составляющих вспомогательный персонал. Все они гордо называют себя «пироговцы». Больница считается одна из лучших в Болгарии, и в ней лечатся свыше 40 000 стационарных и 300 000 амбулаторных пациентов в год.

14 октября 1977 г. в Болгарии была напечатана почтовая марка «100 лет с прибытия академика Николая Пирогова в Болгарию».

[skroznik]

Славский Ефим Павлович

7. 11. 1898 - 28. 11. 1991
Трижды Герой Соц.Труда

Славский Ефим Павлович – советский государственный деятель, один из основателей и руководителей отечественной атомной промышленности и ядерной индустрии; заместитель начальника 1-го главного управления при Совете Министров СССР; заместитель министра среднего машиностроения СССР; министр среднего машиностроения СССР.

Родился 26 октября (7 ноября) 1898 года в селе Макеевка Таганрогского округа области Войска Донского Российской империи (ныне – город Макеевка Донецкой области, Украина) в крестьянской семье. Украинец. Член РКП(б)/ВКП(б)/КПСС с 1918 года. В 1908-1912 годах работал батраком по найму. В 1912-1914 годах рабочий старотруболитейного завода, в 1914-1916 годах котельщик шахты «Капитальная», в 1916-1918 годах обрубщик новотруболитейного завода в Донбассе.

С 1918 года служил в Красной Армии. Участник Гражданской войны: в 1919-1920 годах красноармеец 9-го Заднепровского Украинского полка, в 1920-1921 годах командир взвода 1-й отдельной кавалерийской бригады при Революционном военном совете 1-й Конной армии. Участвовал в боях на юге Украины и в Крыму.

В 1921-1927 годах комиссар полка, начальник организационной части 1-й отдельной кавалерийской бригады (город Москва), в 1927-1928 годах комиссар 56-го Кавказского кавалерийского полка 2-й отдельной Кавказской бригады (город Тбилиси). В 1928 году демобилизован.

В 1928-1929 годах заведующий базисными складами «Гослаборснабжения». В 1933 году окончил Московский институт цветных металлов и золота. В 1933-1940 годах работал инженером, начальником цеха, главным инженером и директором завода «Электроцинк» Народного комиссариата танковой промышленности СССР (город Оржоникидзе; ныне – Владикавказ). В 1940 году назначен директором Днепровского алюминиевого завода (город Запорожье), в 1941 году – директором Уральского алюминиевого завода (город Каменск-Уральский).

В 1945-1946 годах заместитель наркома цветной металлургии СССР – начальник Главного управления алюминиевой промышленности СССР. В 1946-1949 годах заместитель начальника 1-го главного управления при Совете Министров СССР – начальник 2-го Управления. Одновременно в 1947-1949 годах исполняющий обязанности главного инженера Комбината № 817 (ныне – ПО «Маяк» в городе Озёрск Челябинской области).

В 1948-1949 годах на заводе «В» Комбината № 817 был получен сплав плутония с заданными техническими характеристиками. Из него были получены детали первой ядерной бомбы. Для реализации советского атомного проекта было принято решение идти путём приближения к американским прототипам, работоспособность которых была уже доказана на практике. К тому же научно-техническую информацию об американских атомных бомбах удалось получить разведывательным путём.

В 1949 году на Семипалатинском ядерном полигоне (Казахстан) было проведено успешное испытание первой советской ядерной (атомной) бомбы РДС-1 (мощностью 22 кт).

Указом Президиума Верховного Совета СССР («закрытым») от 29 октября 1949 года за организацию производства оружейного плутония для первой советской ядерной (атомной) бомбы РДС-1 Славскому Ефиму Павловичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

В 1949-1953 годах заместитель и первый заместитель начальника 1-го главного управления при Совете Министров СССР. В 1953-1955 годах заместитель, в 1955-1957 годах первый заместитель министра среднего машиностроения СССР. Одновременно в 1956-1957 годах начальник Главного управления по использованию атомной энергии – председатель Коллегии Главного управления.

В 1953 году на Семипалатинском ядерном полигоне было проведено успешное испытание первой советской термоядерной (водородной) бомбы РДС-6 (мощностью 400 кт).

Указом Президиума Верховного Совета СССР («закрытым») от 4 января 1954 года за участие в организации работ по созданию и испытанию первой советской термоядерной (водородной) бомбы РДС-6 Славский Ефим Павлович награждён второй золотой медалью «Серп и Молот».

При непосредственном участии Е.П.Славского 27 июня 1954 года была сдана в эксплуатацию первая в мире атомная электростанция в городе Обнинск Калужской области. Реактор Обнинской АЭС, помимо выработки энергии, служил базой для экспериментальных исследований и для выработки изотопов для нужд медицины. Опыт эксплуатации первой, по сути экспериментальной атомной станции полностью подтвердил инженерно-технические решения, предложенные специалистами атомной отрасли, что позволило приступить к реализации широкомасштабной программы по строительству новых АЭС в СССР. Обнинская АЭС проработала в течение 48 лет (в 1954-2002 годах).

В 1957-1986 годах министр среднего машиностроения СССР (в 1963-1965 годах – председатель Государственного производственного комитета по среднему машиностроению СССР). Министерству подчинялись сотни городов, горнодобывающих и обогатительных предприятий, атомных электростанций, научно-исследовательских университетов, научных центров, полигонов и воинских частей, работавших в интересах атомной промышленности. Был на посту министра в течение 29 лет.

В октябре 1961 года на высоте 4000 м над полигоном «Новая Земля» была взорвана термоядерная (водородная) бомба АН602 мощностью по разным данным от 57 до 58,6 Мт, доставленная бомбардировщиком Ту-95. Ударная волна после взрыва три раза обогнула земной шар. Несмотря на успешное испытание, бомба на вооружение не поступила; тем не менее, создание и испытание сверхбомбы имели большое политическое значение, продемонстрировав, что СССР решил задачу достижения практически любого уровня мегатоннажа ядерного арсенала. Коэффициент полезного действия устройства составил почти 97 %. Это было самое мощное взрывное устройство, когда-либо разработанное и испытанное на Земле.

Указом Президиума Верховного Совета СССР («закрытым») от 7 марта 1962 года за участие в организации работ по созданию и испытанию самой мощной в мире термоядерной (водородной) бомбы АН602 Славский Ефим Павлович награждён третьей золотой медалью «Серп и Молот».

Под его руководством и при его непосредственном участии развивались атомная наука и техника в СССР и странах Восточной Европы и Азии, укреплялся ядерный щит страны, вводились в строй атомные электростанции и установки различного назначения, разрабатывались и внедрялись уникальные технологии по добыче урана, золота, производству минеральных удобрений, применению изотопов в медицине, сельском хозяйстве и других отраслях народного хозяйства, возводились новые современные атомграды.

С 21 ноября 1986 года – персональный пенсионер союзного значения.

Член ЦК КПСС в 1961-1990 годах. Депутат Московского совета в 1930-1933 годах, депутат Челябинского областного совета в 1947-1949 годах, депутат Верховного Совета СССР 5-11-го созывов (в 1958-1989 годах).

Жил в городе-герое Москве. Скончался 28 ноября 1991 года, на 94-м году жизни. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Награждён десятью орденами Ленина (25.07.1942, 10.02.1944, 23.02.1945, 29.10.1949, 11.09.1956, 25.10.1958, 25.10.1968, 25.10.1971, 25.10.1978, 25.10.1983), орденом Октябрьской Революции (25.10.1973), орденом Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985), двумя орденами Трудового Красного Знамени (24.12.1953, 29.07.1966), медалями, в том числе «За трудовую доблесть» (21.08.1953), орденом «Звезда дружбы народов» 2-й степени (1978, ГДР).

Лауреат Ленинской премии (17.04.1980), Сталинской премии 1-й степени (29.10.1949, 8.12.1951), Государственной премии СССР (3.11.1984).

Почётный гражданин Северска (Томск-7; 19.07.1979), Зеленогорска (Красноярск-45; 17.06.1981) и Усть-Каменогорска.

[skroznik]

Из династии Бутаковых

Династия Бутаковых, берущая свое начало от Федора Бутакова, служившего в Новгородском полку при царе Иване Грозном, дала русскому военно-морскому флоту 121 моряка, в числе которых было 19 адмиралов и 14 капитанов 1 ранга.

Из вышеупомянутых 19 адмиралов, в семье Ивана Николаевича Бутакова (1776-1865) было 4 адмирала:отец, Иван Николаевич, и три сына.

ДИНАСТИЯ СЕМЬИ АДМИРАЛА ФЛОТА

Глава семьи, Иван Николаевич Бутаков, был храбрым морским офицером. Двенадцатилетним гардемарином он участвовал в Красногорском и Выборгском сражениях со шведами в войне 1788-1790 гг. В русско-турецкой войне 1828-1829 гг. он командовал линейным кораблем и за подвиги, проявленные в сражениях, был произведен в контр-адмиралы, а позже, в 1848 году – получил чин вице-адмирала.

В семье Ивана Николаевича служба на флоте была традицией. Примером для сыновей был их отец – глава династии адмиралов.

Он был женат на дочери артиллерийского полковника Каролине Карловне, урожденной Кристиансон.

В семье было пять сыновей, из которых трое стали адмиралами флота, и четыре дочери.

• Бутаков Алексей Иванович (1816-1869) – российский гидрограф, контр-адмирал, участник кругосветной экспедиции, исследователь Аральского моря.
• Бутаков Григорий Иванович (1820-1882) – контр-адмирал, военно-морской теоретик, командир эскадры Балтийского флота, разработчик основ тактики парового флота, автор ряда научных трудов. Он внес значительный вклад в теорию и практику русского военного флота. Он воспитал поколение подготовленных моряков, был учителем будущего адмирала Степана Осиповича Макарова, член Государственного Совета, генерал-адъютат императора Александра II
• Бутаков Иван Иванович (1822-1882) – вице-адмирал, генерал-адъютант, командир отдельного отряда судов русской эскадры в Средиземном море. Он был защитником критских греков от турков, подавлявших восстание на острове Крит.

КОМАНДУЮЩИЙ АРАЛЬСКОЙ ВОЕННОЙ ФЛОТИЛИЕЙ

В июле 1847 года Генерал-губернатором Оренбургского края, генералом-от-инфантерии Владимиром Афанасьевичем Обручевым было основано в низовьях реки Сырдарьи укрепление Раим, которое положило начало распространению русского влияния - сначала на Сырдарье, а затем и на всю Среднюю Азию.

В начале следующего года лейтенанту Алексею Ивановичу Бутакову было поручено произвести опись берегов Аральского моря. Его рекомендовал главе морского ведомства, князю А.С.Меншикову, знаменитый кругосветный мореплаватель адмирал Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен. Имя выпускника морского кадетского корпуса, гардемарина Алексея Бутакова ему было хорошо известно.

Иван Николаевич Бутаков всех своих сыновей с детства часто брал с собой в морские плавания, приучая их не только к морю, но и к труду. Благодаря этому, трое из них добились высокого положения по службе на флоте.

...Старший из сыновей, Алексей Иванович Бутаков представлял собой тип морского офицера, которым гордился русский флот.

«Милостивый государь. Я глубоко тронут изъявлением Вашего благорасположения, которое Вы оказали тем, что в тиши ученого уединения, на берегах Аральского моря, вспомнили обо мне, почти допотопном старце. Вместе с тем я душевно скорблю, узнав из последнего Вашего остроумного и милого письма, что до Вас не дошли те немногие строки, в которых я высказывал свою благодарность. (...)

Я, большую часть жизни посвятивший занятиям морской астрономией, ученик Георга Фостера – товарища капитана Кука, восторженный почитатель отважной жизни моряков – при ограниченности моего собственного опыта не могу не гордиться тем доверием, которым меня удостаивает мореходец с отважностью и благоразумной энергией преодолевший бесчисленные препятствия, почти сам строивший суда, на которых должен был совершать свое плавание, и прибавивший к истории географических открытий такую содержательную и прекрасную страницу.

Вы истинно счастлив тем, что не имели здесь предшественников, что сами связали свое имя с исследованиями того моря, которое вызывает воспоминания о когда-то существовавшей торговле на Оксусе, и что сами, пользуясь новыми методами, предлагаемыми новейшей наукой, и усовершенствованными инструментами, завершили измерение морских берегов. Это истинные открытия в географии. (...)

В этих строках я снова выражаю Вам мою признательность за присланные мне два экземпляра Вашей прекрасной карты Аральского моря, составленной Вами на основании собственных астрономических и геодезических исследований, а также за любопытную «записку», приложенную к карте; извлечение из нее я сделаю для столь известного Брокгаузового журнала; благодарю, наконец, и за два Ваши любезные письта от 3 июня 1852 г. и 19 февраля 1853 г. (...)

Оканчиваю письмо признанием в нескромности, которую Вы мне должны простить. Один из присланных экземпляров Вашей прекрасной карты я поднес королю. Я не имел надобности обращать его внимание на достоинства этого великого труда. Его величество соизволил наименовать капитана-лейтенанта российского флота Алексея Бутакова кавалером ордена Красного Орла III класса. Король поручил мне уведомить Вас об этом; орден будет доставлен через нашего посланника в Петербург. (...)

Его валичество чрезвычайно заинтересрван Вашим сообщением в «Записке» о том, что «даже на севере Арала, где зимой стужа доходит до 20 градусов Реомюра, тигры живут в камышах, сохраняя полную жизнеспособность, нападают на киргизов и лошадей, если представится к тому случай...

При последнем празднованиии [юбилея] Берлинского Географического общества (25 годовщины) Вы, по моему предложению, единодушно избраны почетным членом ...; это значительнее, чем звание члена-корреспондента.

Поздравляю Вас с этим, собрат мой! Александр Гумбольт.

А водятся ли тигры по берегам Каспия?»

Это письмо от 12 июня 1853 гола всемирно известного немецкого ученого–естествоиспытателя, географа и путешественника, почетного члена Петербургской Академии наук было адресовано российскому исследователю Аральского моря Алексею Бутакову.

...Алексей Иванович Бутаков после окончания морского кадетского корпуса в 1828 году начал свою морскую карьеру с плавания в Финском заливе. Произведенный через четыре года в мичманы, молодой моряк уже в 1835-1837 годах крейсировал на галере «Церера» и фрегатах «Урания» и «Беллона» в Балтийском море, а получив чин лейтенанта, совершал плавания на разных судах Балтийского флота по Балтийскому морю, Финскому и Ботническому заливам.

В 1840 году на транспорте «Або» он отправился в должности старшего офицера в кругосветное плавание к Камчатке, продолжавшееся более двух лет, и вернулся в Кронштадт только глубокой осенью 1842 года. Об этом путешествии Бутаков подробно рассказал в «Записках русского офицера во время путешествия вокруг света в 1840-1842 годах», которые получили позитивный отклик В.Белинского.

Познания Бутакова по морской части обратили на него внимание главного командира кронштадтского порта адмирала Ф.Ф.Беллинсгаузена, который уже в следующем году направил его в плавание на корабле «Бриене», потом на бриг «Агамемнон», а в 1845 году командировал в распоряжение артиллерийского департамента военного министерства для доставки на купеческом корабле пороха из Петербурга в Ригу.

В следующем году Беллинсгаузен пригласил Бутакова флаг-офицером на эскадру соединенных дивизий на время маневров в Финском заливе, после чего он был назначен командиром парусной шхуны «Радуга».

Безукоризненным выполнением заданий офицер Бутаков отлично зарекомендовал себя у адмирала Ф.Ф.Беллинсгаузена. И вот - новое назначение - исследование Аральского моря.

Экспедиция снаряжалась около двух месяцев. Алексей Бутаков прибыл в Оренбург 5 марта 1848 года и сразу же начал строительство двухпушечной плоскодонной шхуны «Константин». Одновременно началось формирование экипажа. С особой требовательностью лейтенант Бутаков подбирал специалистов в эту трудную и ответственную экспедицию - топографов, метеорологов, геологов, ботаников, медицинских работников, художника.

20 июля шхуна уже была доставлена в укрепление Раим на реке Сырдарье, в 64 кмлометрах от устья реки, и здесь спущена на воду.

Одним из первых помощников Бутакова в организации и проведении всей экспедиции был прапорщик корпуса флотских штурманов К.Поспелов. Он наблюдал, главным образом, за строительством шхуны, а в плавании вел шканцевый журнал и расчеты маршрута. С ним Бутаков делал астрономические наблюдения.

В экспедицию были привлечены топографы К.Рыбин, М.Христофоров, А.Акишев, геолог и ботаник, польский политический ссыльный Т.Вернер, старший фельдшер А.Истомин. В экспедиции крайне необходим был художник, и рядовой Т.Шевченко был включен в состав экспедиции.

Тарас Григорьевич Шевченко в 1847 году за участие в Кирилло-Мефодиевском обществе был арестован и отправлен в солдаты в Оренбургский округ. Он служил на полуострове Мангишлак, где и встретился с капитан-лейтенантом флота, начальником Аральской гидрографической экспедиции Алексеем Ивановичем Бутаковым.

Бутаков добивался включения его в экспедицию, очевидно, не без влияния его друзей в Петербурге и Оренбурге. В этом сказалось не только гуманное, в высшей степени человеческое отношение начальника экспедиции к ссыльному поэту, но и желание и необходимость иметь квалифицированного художника.

Тараса Шевченко вначале беспокоила мысль о возможном ухудшении здоровья в изнуряющем походе по безлюдной и безводной степи. Но когда он узнал о своих обязанностях художника, облегченно вздохнул: «Я теперь веселый иду на то никчемное море Аральское. Не знаю, вернусь ли!.. А иду, ей-богу, веселый», - писал он. Он получил возможность рисовать, что раньше категорически запрещалось ему, и освободиться от военной муштры и строгого надзора.

11 мая 1848 года обоз из 1500 башкирских одноконных подвод, под прикрытием роты пехоты, в которую входил и Шевченко, двух сотен оребургских казаков и двух пушек с прислугой, отправился из Орска в Раим. С транспортом двинулась и флотская команда начальника экспедиции Алексея Бутакова.

Один из участников экспедиции, географ Алексей Иванович Макшеев, позже вспоминал: «Я предложил несчастному художнику и поэту пристанище на время похода в своей джуламейке (небольшая юрта – авт.), и он принял мое предложение.

Весь поход Шевченко сделал пешком, отдельно от роты, в штатском плохоньком пальто, так как в степи ни от кого, и от него в особенности, не требовалось соблюдения формы».

Уже в походе Шевченко начал рисовать – он делал акварельные и карандашные зарисовки.

Обоз и команда лейтенанта Бутакова преодолела за 19 дней – с 12 по 30 мая – болеее двухсот верст казахской песчаной степи и достигла Аральского укрепления.

За 14 дневных переходов, длившихся по 18 июня, эшелон прошел около 250 верст, дошел до реки Каим, откуда на двух шхунах «Константин» и «Михаил» отправился по Сырдарье в Аральское море.

Уже 30 июля 1848 года команда в составе 27 человек на шхуне «Константин» вышла в море для выполнения описания берегов. На судне находились начальник экспедиции Бутаков, географ Макшеев, впоследствии известный исследователь Средней Азии, генерал-лейтенант, профессор; прапорщик корпуса флотских штурманов К.Поспелов; топограф прапорщик А.Акишев, художник, рядовой Т.Шевченко; геолог и ботаник Вернер, а также фельдшер А.Истомин.

Через два дня экспедиция прибыла на остров Кос-Арал. В первом своем сообщении о плавании по Аральскому морю Алексей Иванович писал родителям в Николаев 13 августа: «... Компания добыла в нынешнем году, не устроившись еще, 3000 осетров. Рыбы этой здесь тьма: она плавала спокойно от сотворния, и теперь судьба назначила ей могилою русские желудки. Жителей мы не видели нигде, хотя во многих местах насходили свежие следы пребывания киргизов (казахов); население боится русских. Им хивинцы всячески внушают эти опасения, а сами грабят их без зазрения совести».

Алексей Бутаков отправился к Аральскому морю со своей женой. В одном из своих комических писем к петербургской знакомой, Александре Осиповне Смирновой-Россет, он описывает что делает героиня пустыни, его жена, Ольга Николаевна, как она варит, готовит обед, каких зверей, рыб она ест, а каких дает только туземцам. Какие звери нас едят, а которых мы едим».

Плавание по Аральскому морю продолжалось два месяца, в течение которых выполнялись впервые на этом море гидрографические работы, топографические съемки, исследования воды, зарисовки берегов и островов. Бутаков построил верфь для ремонта и строительства судов и эллинг для кораблей, построенных в Швеции.

23 сентября обе шхуны вернулись в устье Сырдарьи, закончив кампанию 1848 года, и там бросили якоря, а экспедиция осталась на зимовку в крепости Кос-Арал.

Результатом этой кампании была общая рекогносцировка всего моря, промер глубин, определение широт, открытие группы островов Возрождения.

3 октября Бутаков сообщал родителям с устья Сырдарьи: «Ура! Милые родители, первое плавание великого главнокомандующего всеми морскими силами Российской империи на здешних водах кончено благополучно и не без пользы: я обрыскал все Аральское море, нашел богатейший пласт каменного угля, нашел в середине целую группу островов (состоящую из трех), из которых наибольший (остров Возрождения) занимает пространство около 200 квадратных верст, если не больше – словом он более многих лилипутов государств Германии. На острове никогда не бывала человеческая нога, и он представляет все элементы блаженства киргизов: покрыт лесом и имеет свежую воду в копанях. А для нас, славян, питавшихся солониной месяца 1,5 до открытия, он имеет еще прелесть: тьма сайгаков, рода диких коз, которых мясо чрезвычайно вкусно. Да навалилась же на этих зверьков моя команда! Двадцать братий поглощало ежедневно по два сайгака, а иногда и больше, а в звере без головы, ног и шкуры, весу около пуда... Дров бездна, а потому я дал им свободу отъедаться вволю. И с утра до вечера камбуз на судне и котлы на земле были беспрестанно в деле. Кроме сайгаков, там было множество диких гусей, уток, бакланов, куликов; но мы на эту мелочь и не смотрели».

А в другом письме к родителям с устьев Сырдарьи от 24 ноября он писал: «Недавно было у нас развлечение, каких лишена ваша Европа: не больше и не меньше, как тигровая охота! Появился по соседству этот зверь – киргизы называют его джульбарс; летом еще, пока я был в море, он съел одного киргиза, потом зарезал (так здесь выражаются) четырех волов рыболовной компании и, наконец, 19 октября – лошадь компании. У киргизов же он истребил штук 10 разного скота»...

Остров Возрождения был открыт Бутаковым 8(20) сентября 1848 года. До этого сюда не ступала нога человеческая, и вообще об острове ничего не было известно. Когда Бутаков впервые высадился на остров, сайгаки с удивлением смотрели на людей, подпуская к себе очень близко и не разбегались даже после выстрелов.

Пока помещение для команды было еще не готово, все жили на шхуне. Зиму Бутаков прожил на острове Кос-Арал в устье Сырдарьи, в небольшом дворце, сооруженном среди маленькой «крепостцы» с 4 орудиями, что было вполне достаточно для удержания, при необходимости, всей хивинской армии.

В одном из писем Бутаков писал: «6 октября спустил я свой брейд-вымпел и присоединил к своему титулу звание главного командира Кос-Аральского порта. У нас здесь милое соседство: недавно по рассказам киргизов, появилась на нашем острове тигрица с двумя прехорошенькими детками; я видел на глине свежий след ее – намек славянам не прогуливаться в приятных мечтаниях при лунном свете».

С наступлением весны 1849 года экспедиция Алексея Бутакова оставила зимнюю стоянку на Кос-Арале и продолжала исследование Аральского моря, взяв курс на юг вдоль восточного берега. По его инициативе на Аральском море была создана флотилия и начальник эеспедиции был назначен по совместительству начальником этой флотилии.

В 1849 году Алексей Иванович Бутаков был произведен в капитан-лейтенанты.

В течение двух лет (1848 и 1849) экспедицией было описано Аральское море, открыта группа островов, названных им Царскими, и еще два острова, получившие имена знаменитых мореплавателей Беллинсгаузена и Лазарева, произвендена съемка морских берегов, выполнены астрономические определения девяти пунктов, описано почти все, тогда еще не исследованное, Аральское море и составлена его карта.

Художник Шевченко сделал много рисунков берегов моря и реки Сырдарьи, а также открытых островов. Генерал Обручев был очень доволен видами Аральского моря, сделанными рядовым Тарасом Шевченко.

Воспользовавшись этим, Бутаков стал хлопотать о производстве художника в унтер-офицеры. Но результаты получились совершенно неожиданными. Кто-то написал в Петербург донос, что ссыльному Шевченко, вопреки распоряжению свыше, разрешали рисовать. Дело дошло до военного министра Чернышева, которым Бутакову «за упущение по наблюдению за рядовым Шевченко сделан строжайший выговор».

Труды исследователя Бутакова были помещены в «Записках Императорского Русского Географического Общества», членом которого он состоял с самого начала его основания – с 1845 года.

На основании топографических съемок 1848-1849 гг. Гидрографическим департаментом Морского министерства в 1850 году была напечатана морская карта Аральского моря. Таково важнейшее дело Бутакова, доставившее ему заслуженную славу и широкую известность.

Позже, уже при советской власти, при переиздании карты Аральского моря справа под нижней рамкой карты некрупным, но четким шрифтом было напечатано: «Составлена по карте Бутакова в 1850 году».

Император за описание Аральского моря пожаловал А.И.Бутакову орден св.Владимира 4 степени и пенсию 157 рублей в год.

После возвращения в 1850 году в Петербург, Бутаков, по Высочайшему повелению, командирован в Швецию для заказа двух пароходов для аральской флотилии. Один из них получил название «Перовский», а другой – «Обручев». Они были по частям доставлены в Оренбург самим Бутаковым, собраны и спущены на воду под его надзором в 1853 году, и один из них, «Перовский» участвовал и отличился в том году при осаде и взятии кокандской крепости Ак-мечеть.

Бутаков за все это был награжден орденом св. Анны 2 степени.

В 1854 году он участвовал в степном походе от Оренбурга до Аральского укрепления и, командуя отрядом из 300 казаков и 50 башкирцев, сопровождал транспорт с частями семи железных судов и другим грузом для аральской флотилии.

Произведенный 30 августа 1855 года в капитаны 2 ранга, Бутаков сделал опись реки Сырдарьи.

Через два года он участвовал в «деле» против мятежных киргизов при урочище Арык-Балых, за что был «пожалован чином капитана 1 ранга». После этого Алексей Бутаков был вызван в Петербург для снаряжения посольства в Хиву и Бухару. Летом следующего года он плавал опять с судами Аральской флотилии по реке Аму-дарья до Кунграда. За это плавание поолучил орден св.Анны 2 степени с Императорской короной.

В 1859 году он с небольшим десантом оказывал помощь кунградскому беку Магомет-Фану, отделившемуся от хивинского хана, и принудил последнего снять осаду Кунграда. При этом, Бутаков в виду десятитысячного хивинского войска при десяти орудиях, прошел через Кунград, доставил десант обратно в форт Перовский, и со своей флотилией занялся производством описи дельты Аму-дарьи. Благодаря разливу этой реки он проник в главное ее русло и дважды прошел мимо хивинской крепости Нукус. За эти блестящие дела Бутаков 1 января 1860 года «Всемилостивейше назначен флигель-адъютантом Его Величества, а затем вызван в Петербург и командирован в Англию и Соединенные Штаты Америки для заказа двух железных пароходов, плавучего дока и баржи.

Наблюдая за выполнением этих заказов, Бутаков внимательно изучал совершенствование процессов строительства судов. Новейшие успехи кораблестроения в Соединенных Штатах Америки привели его в Сан-Франциско и другие приморсие города этой страны.

Получив заказы в 1861 году, Бутаков доставил их частями на берега Аральского моря, занимался сборкой их, и в 1862 году спустил на воду пароходы «Сырдарья» и «Арал», и баржу, а в следующем году собрал плавучий док.

А после этого он снова принялся за описание реки Сырдарья вверх от форта Перовоского на расстояние 800 верст по туркестанским и ташкентским владениям, и дошел до урочища Байладыр-Тугай, в 1500 верстах от устья реки.

Прослужив в аральском краю 15 лет, Бутаков в августе 1863 года был переведен в Балтийский флот и возвратился в следующем году в Петербург.

19 февраля 1864 года он «награжден чином» контр-адмирала, назначен в свиту Его Величества и «пожалован арендою в 1500 рублей на двенадцать лет».

В то же время ему поручено было «исправлять» должность начальника штаба практической эскадры в плавании с великими князьями Алексеем Александровичем и Николаем Константиновичем по Балтийскому морю.

В 1865 году Бутаков был младшим флагманом на броненосной эскадре Балтийского флота и командовал шхерной эскадрой броненосных судов, с которой, и еще с десятью мониторами, ходил в Стокгольм, где удостоился получить шведский орден св.Олафа.

В том же году за свои географические работы в Азии он получил от итальянского короля орден св. Маврикия и Лазаря.

В 1866 году он плавал по финскому заливу, был назначен членом артиллерийского отделения морского технического комитета и награжден орденом св. Владимира 3 степени. В следующем году он «исправлял должность эскадр-майора при Его Величестве».

Журнал «Морской Сборник» т.91 №7 1867 г. сообщал, что 27 мая 1867 года в годичном собрании Лондонского геогафического общества председатель Общества Мурчисон объявил о присуждении медали основателя Общества адмиралу русского флота А.И.Бутакову «за то, что адмирал Бутаков первый спустил корабли и учредил плавание на Аральском море; а также за успешно произведенные им впоследствии исследования главных устьев Оксусу (Аму-дарьи – авт) в Хивинском ханстве... Доказав, что по Сырдарье, впадающей в северный угол Аральского моря, пароходы могут подниматься на 500 миль вверх по течению, Россия впервые открыла Европе безопасную линию сообщения с Китаем через западный Туркестан».

Оставаясь в 1868 году на берегу, Бутаков находился в распоряжении главного командира с-петербургского порта, и за отличие награжден орденом св.Станислава 1 степени. Осенью у него начались припадки из-за болезни печени, и для лечения, с Высочайшего разрешения, отправлен за границу на воды.

Он скончался 28.6(10.7)1869 года в немецком городе Швальбах на 54 году жизни.

Алексей Иванович Бутаков представлял собой тип морского офицера, которым бы могли гордиться каждая страна и каждый народ.

Отлично образованный, знавший многие европейские языки, он мог бы быть, судя по его запискам и письмам, талантливым литератором.

Кроме упомянутой уже выше работы в журнале «Морской Сборник» он поместил ряд статей о перемещении русла устьев реки Сырдарья, и много других.

БУТАКОВ ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ

Бутаков Григорий Иванович, родившийся в Риге 27 сентября 1820 года, так же, как и его старший брат Алексей Иванович, привыкал с детства к морю под руководством отца, Ивана Николаевича, а затем с большим успехом обучался в морском кадетском корпусе и 9 января 1836 года был произведен в гардемарины.

После двухлетнего плавания и крейсирования в Балтийском море он получил чин мичмана. Отец его в то время командовал 5 флотской дивизией, находившейся в Черном море, куда и отправился молодой Бутаков, и здесь постоянно плавал на парусных судах. А еще через год, в 1838 году, командир черноморского флота адмирал М.П.Лазарев направил Бутакова в отряд генерала Н.Н.Раевского, действовавшего тогда на черноморском побережье Кавказа. Там Бутаков участвовал в военных операциях, и удостоился наград орденами.

В следующем году Бутаков на шхуне «Ласточка» ходил в Грецию, где состоял в распоряжении Императорской миссии, был произведен 11 апреля 1843 года в лейтенанты, и затем на шхуне «Вестник» плавал в Средиземном море.

Получив в 1847 году команду над тендером «Поспешный», Бутаков долгое время
вместе со своим корпусным товарищем И.А.Шестаковым занимался лоцией Черного моря и составил капитальный труд по лоциям, выдержавший несколько изданий. За это Г.И.Бутаков был произведен в апреле 1850 года в капитан-дейтенанты и удостоился получения высшей награды – бриллиантового перстня.

Адмирал М.П.Лазарев обратил внимание на молодого офицера и командировал его в в 1851 году в Англию для наблюдения за постройкой буксирного парохода «Дунай», с которым Бутаков и прибыл в Николаев в следующем году.

После непродолжительного командования бригом «Аргонавт», Бутаков был назначен командиром лучшего в черноморском флоте парохода «Владимир», вскоре ставшего известным в Крымскую войну.

В 1853 году Бутаков находился при генерал-адъютанте Корнилове в свите чрезвычайного посла при Оттоманской порте князя Меншикова и совершил при этом на пароходо-фрегате «Громоносец» переход из Одессы в Константинополь, откуда вернулся на пароходе «Бессарабия» в Николаев.

Все время нахождения на флоте, Бутаков занимался научно-исследовательской работой по морскому делу, что нашло отражение в печатном издании 1845 года: «Взгляд на доки, гавани, судоходство в Соединенных Северо-Американских Штатах». Через пять лет вышел его следующий труд «О компасах с наклонной стрелкой», а в 1851 году – «Об управлении тендером».

[IDROITE]http://s006.radikal.ru/i215/1007/9e/f336b32546f7.jpg[/IDROITE] Вскоре вспыхнула Восточная война 1853-1856 гг. и Бутакову было поручено на пароходе «Владимир» произвести разведывание неприятельского флота. Смело перерезав все Черное море, Бутаков появился у Синопа, осмотрел его рейд и, найдя там только одни купеческие суда, сообщил об этом в Севастополь.

5 ноября 1853 года он вступил в одиночный бой у Анатолийского берега с турецким 10-пушечным пароходом «Перваз-Бахры» («Морской вьюн»), овладел им и привел на буксире в Севастополь.

Вице-адмирал В.Корнилов, находившийся на пароходе «Владимир», свидетельствовал, что этот бой может служить образцом практического искусства и был проведен с удивительной энергией и замечательным хладнокровием, - качествами, всегда отличавшими Бутакова.

18 декабря 1853 года Бутаков был произведен в капитаны 2 ранга.

Между тем, англо-французская эскадра со значительным десантом, после бомбардировки 16 апреля 1854 года города Одессы, подошла к Крымскому полуострову, а после сражения при реке Альме подступила к Севастополю, в обороне которого Бутаков, до самой сдачи города, 27 августа 1855 года, принимал деятельное участие, командуя пароходом «Владимир».

Он не раз выходил в море и делал «набеги» на неприятельские отдельные суда в виду англо-французской эскадры, принимал участие во всех выдающихся вылазках, ходил к Стрелецкой бухте действовать по английскому лагерю, атаковал неприятельскую брандвахту у Песочной бухты – большой железный пароход, наблюдавший за действиями наших судов на рейде - и принудил его укрыться в Камышинской бухте.

За эти военные действия Бутаков 30 марта 1855 года был произведен в капитаны 1 ранга.

В вылазке на Инкерманские высоты Бутаков много содействовал переправе наших войск черезх реку Черную. Затем, при штурме 21 августа, с парохода поражал огнем колонны противника, штурмовавших 2 бастион.

До последниего дня обороны Севастополя Бутаков оставался на «Владимире» и активно участвовал в отражении вражеских штурмов. В ночь на 31 августа 1855 года он снял команду со своих пароходо-фрегатов и затопил их.

По заключении Парижского мира, Бутаков, произведенный в 1856 году в контр-адмиралы с зачислением в свиту Его Величества, был назначен заведующим морской частью в г. Николаеве и военным губернатором Николаева и Севастополя.

1 февраля 1860 года переведен в балтийский флот начальником (флагманом) практической эскадры винтовых кораблей.

Здесь он занялся вопросами военной пароходной тактики и имел возможность всесторонне проверить свои исследования законов вращения винтовых судов во время плавания с ними в 1861 и 1862 годах.

Применение паровой силы во флоте и замена деревянных судов «железными» или деревянными с «железными бронями» вызвали изменение всей тактики морских судов. Бутаков стремился составить подробные правила пароходных «эволюций» и очень удачно разрешил эту задачу в своей разработке (книге): «Новые соображения пароходной тактики». Это сочинение в 1863 году было удостоено Академией наук Демидовской награды «За совершенно самостоятельное творение, обогащающее литературу и практику новыми фундаментальными открытиями и исследованиями». Этот труд сделал имя Григория Ивановича Бутакова известным всему миру.

Для обучения командиров судов пароходной тактике, контр-адмирал Бутаков в сентябре 1861 года назначен начальником практической эскадры винтовых лодок балтийского флота. А в 1863 году был назначен морским военным атташе в Англии и Франции, где в продолжение четырех лет знакомился с чудесами быстро развивавшегося броненосного судостроения и морской артиллерии, и в то же время продолжал свои тактические исследования по морской части.

Произведенный в октябре 1866 года в вице-адмиралы, Бутаков в следующем году был вызван в Россию и назначен начальником сформированной контр-адмиралом Лихачевым броненосной эскадры, образовавшей большую практическую эскадру, которая производила свои учения и занятия близ Выборга, около Транзунда.

Бутаков изучал поворотливость судов, старался улучшить сигналопроизводство, особенно ночное, ввел на судах электрическое освещение, занимался много таранным боем.

В 1868 году Бутаков сам издал свое научное сочинение «Эволюционная система паровых судов», в котором, по отзывам специалистов, никто не нашел недостатков. Продолжая командовать практической эскадрой, Бутаков закончил и другой громадный труд, начатый еще контр-адмиралом Лихачевым, - по составлению сигнальной книги трех- и четырехфлажной системы.

29 января 1868 года Бутаков был назначен старшим флагманом балтийского флота. На смотре в Транзунде в 1869 году император Александр II поздравил его генерал-адъютантом и собственноручно надел на него аксельбант, снятый с великого князя Алексея Александровича, сказав: «А тебя благодарю прежде всего и поздравляю Моим генерал-адъютантом. Я уверен, что ты останешься таким, каким Я тебя всегда знал».

Бутаков составил также шлюпочную сигнальную книгу (1875 г.), дал первый толчок минному делу в русском флоте, применил электрическое освещение к отражению минных атак и продолжал опыты над таранными маневрами, служащими продолжением его же законов тактических «эволюций».

[IGAUCHE]http://s48.radikal.ru/i121/1007/0d/7d4d30422f84.jpg[/IGAUCHE] Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Бутаков выработал правила постановки мин на фарватерах и деятельно занимался подготовкой минной обороны Кронштадта.

В 1877 году Бутаков был назначен командиром мониторов, входивших в состав эскадры, плавающей в Балтийском море под флагом Его Величества генерал-адмирала. В следующем году Бутаков был назначенм начальником морской и береговой обороны Свеаборга и поднял свой флаг на броненосном фрегате «Петропавловск». В 1881 году он был назначен главным командиром Петербургского порта.

Бутаков много заботился о сокращении излишних расходов по порту и ненужных инстанций по управлению, занимался также разными преобразованиями по флоту, учредил военно-морскую тактическую игру в морском собрании, составил для нее основные правила, руководил игрой, при чем сообщал ей живой интерес своими глубокими познаниями и многолетней опытностью.

В марте 1882 года Григорий Иванович Бутаков был назначен членом Государственного Совета.

В этом же году, переезжая Неву на ялике, он скоропостижно скончался. Погребен он на кладбище Александро-Невской Лавры в Петербурге.

Значение деятельности адмирала Г И Бутакова для русского военно-морского флота трудно переоценить. Патриот своей родины Бутаков весь свой организаторский талант и знания посвятил русскому военно-морскому флоту. Он был одним из создателей русского броненосного флота и школы русских моряков, из которого вышел С.О.Макаров,

Бутаков, в молодости получивший прекрасное морское воспитание у М.П.Лазарева, В.А. Корнилова, П.С.Нахимова, В.И.Истомина, сам, в свою очередь, сумел отлично воспитать кадры строевых офицеров и инженеров нового пароваого броненосного флота и был не без основаеия прозван «отцом».

Бутаков всю жизнь свою посвятил славе и величию русского флота и пользовался всеобщим уважением от адмирала до мичмана.

По виду угрюмый и молчаливый, он умел ободрять в критическую минуту, сказать теплые и приятные слова, которые запоминались навсегда. Характера он был невозмутимого, спокойного и серьезного. Он обладал замечательной способностью к изучению языков, а также к техническим знаниям и исследованиям. В должности подчиненного он являл собою пример образцового исполнения долга; в качестве начальника он был учителем и воспитателем целого поколения русских моряков в продолжение почти шестнадцатилетнего командования эскадрою броненосных судов балтийского флота.

Его именем названы два залива: один – в Беринговом море, а другой – на восточном берегу острова Сахалина. Бутаков был членом парижского Institut d”Afrique, а также Императорского русского технического общества, Петербургского речного яхт-клуба.

Кроме всевозможных научных сочинений Бутаковым напечатано в «Морском Сборнике» более десяти статей на различные темы, как например: О здоровье на море, Несколько наставлений о катаниях на шлюпках, Несколько соображений о пароходных таранах, Жидкий или греческий огонь, Несколько опытов над устройством орудий для туманных сигналов и др.

Контр-адмирал Бутаков за верную службу в военно-морском флоте получил следующие награды:

• 1838 г. - орден св.Анны 4 степени с надписью «За храбрость»
• 1838 г. - орден св. Станислава 3 ст.
• 1647 г. - орден св.Анны 3 ст.
• 1850 г. - Бриллиантовый перстень
• 1858 г. - орден св. Анны с короной
• 1858 г. - орден св. Владимира 4 ст.
• 1861 г. - орден св. Станислава 1 ст.
• 1863 г. - орден св. Анны 1 ст.
• 1871 г. - орден св. Владимира 2 ст.
• 1874 г. – прусский орден Белого Орла
• 1874 г. – прусский орден Красного Орла
• 1874 г. – шведский орден Меч
• 1877 г. – орден св. Александра Невского.

БУТАКОВ ИВАН ИВАНОВИЧ

Самый младший сын вице-адмирала Ивана Николаевича Бутакова, Иван Иванович, родился в 1822 году и получил первоначальное домашнее воспитание и образование под надзором матери, затем в десятилетнем возрасте определен в морской кадетский корпус и, по окончании курса наук, через семь лет произведен в мичманы с назначением в черноморский флот.

Первый год службы он провел в плаваниях на различных судах, сперва у восточных берегов Черного моря, а затем, два года – в Средиземном море на бриге «Фемистокл» и пароходе «Силач». В 1844-1851 гг. крейсировал у берегов Абхазии, и в этот период (1845 год) произведен в лейтенанты и награжден орденом св.Анны 3 степени, а в 1852 году переведен в балтийский флот.

В этом же году он отправился в кругосветное плавание на фрегате «Паллада» под флагом контр-адмирала Е.В.Путятина и под командой флигель-адъютанта Унковского. Это плавание описано писателем И.А.Гончаровым в его произведении «Фрегат «Паллада».

Из Сингапура Бутаков послан курьером в Петербург, туда прибыл в конце лета 1853 года и после сдачи привезенных донесений был назначен старшим офицером на вооружавшийся в то время фрегат «Диана». поздннй осенью того же года был отправлен на нем в Тихий океан под начальством Лесовского на соединение с отрядом контр-адмирала Путятина.

Тем временем началась Восточная война. Переход «Дианы» в Тихий океан из Балтийского моря предсталялся очень рискованным. Тем не менее «Диана» в темную бурную ночь удачно промчалась по Английскому каналу и вышла в Атлантический океан не заходя ни в один из европейских портовых городов, кроме Копенгагена.

Однако плавания «Дианы» окончилось очень печально. Находясь уже в Японии, в бухте Симодо, «Диана» погибла во время землетрясения, постигшего эту местность. Большая часть экипажа была, однако, спасена.

Бутаков, уже будучи капитан-лейтенантом, вскоре был наначен командиром «Паллады». Он был причислен к Амурской экспедиции, и находился в Амурском лимане. В 1855 году награжден орденом св.Анны 2 степени и назначен начальником гребной флотилии, состоящей из 12 судов, на реке Амур.

Находясь на Тихом океане, Бутаков принимал участие в работах по сооружению укреплений в Николаевске-на-Амуре и очень ушиб свое колено. Это отразилось на сосотянии его здоровья на много лет.

В 1856-57 гг., командуя транспортом «Диана», он был отправлен из Тихого океана в Петербург, а в следующем году послан в Бордо командиром строящегося в этом порту военного фрегата «Светлана», на котором, однако, не мог выйти в море по болезни и был вынужден более двух лет лечиться на минеральных водах за границей.

По выздоровлении, Бутаков, проиведенный 17 октября 1860 года в капитаны 2 ранга, вступил в командование фрегатом «Светлана», на котором плавал по Средиземному морю и возвратился в Россию в 1862 году. В июне этого же года, произведенный в капитаны 1 ранга, он отправился в Северо-Американские Соединенные Штаты, командуя в составе эскадры контр-адмирала Лисовского винтовым фрегатом «Ослябя». Неожиданное появление этой эскадры в гавани Нью-Йорка произвело большое впечатление в Европе и послужило к укреплению дружественных отношений с Соединенными Штатами. В 1862 году Бутаков получил орден св.Владимира 4 степени с бантом за 18 морских кампаний.

По возвращении из Америки в 1864 году, Бутаков был награжден орденом св. Владимира 3 степени и крест за службу на Кавказе, а через некоторое время отправился снова в дальнее плавание.

Через год он был назначен командиром 70-пушечного фрегата «Генерал-Адмирал» и отправлен сперва в Балтийское и Немецкое моря, а затем в Средиземное море, в разных портах которого, и в особенности в греческом Архирелаге, он пребывал долгое время, и был назначен в 1868 году начальником отряда русских судов в греческих водах.

За время пребывания в Пирее Бутаков присылал любопытные донесения, напечатанные позднее в «Морском Сборнике», о мерах, принимаемых турками для подавления восстания на острове Крите, о варварских действиях баши-бузуков, о том, что турки займут скоро Сфакию, но что это не прекратит восстания и т.д.

В это время он удостоился получить Всемилостивейше пожалованную ему табакерку с бриллиантами, украшенную вензелевым изображением Его Величества, а также от греческого короля орден Спасителя малого креста, шведский орден св. Олафа со звездой и датский - Данеброга также со звездой.

15 октября 1868 года Бутаков был произведен в контр-адмиралы с оставлением начальником отряда морских судов в водах Архипелага и «отправлял» эту обязанность до 1877 года, т.е. до своего возвращения в Россию. За это время Бутаков был награжден греческим орденом Спасителя большого креста, орденом св.Станистлава 1 степени (2 января 1870 г.) и удостоился назначения в свиту Его Императорского Величества (2 января 1872 г.). Затем, в 1873 г. Он получил черногорский орден князя Даниила 1 степени и итальянский орден Короны 1 степени, в 1874 году орден св.Анны 1 степени, в 1875 н. – орден св.Маврикия и Лазаря, а 1 января 1877 года награжден орденом св.Владимира 2 степени.

В 1878 году Бутаков назначен помощником начальника морской и береговой обороны г.Кронштадта, а через год, 10 декабря 1879 г. эскадр-майором при Его Величестве и в этой должности сопровождал Государя Императора во всех его морских поездках на пароходе «Эриклик» и яхте «Штандарт».

20 апреля 1880 года Бутаков пожалован в генерал-адъютанты с оставлением в звании эскадр-майора, а в 1887 г. произведен в вице-адмиралы и сопровождал в 1881 году Его Величество во время плавания в Данциг на яхте «Держава».

Бутаков заведовал также всеми Императорскими яхтами и брандвахтными судами в Петергофе. Среди служебных забот и занятий Бутаков скончался скоропостижно от аневризма и погребен на кладбище Александро-Невской Лавры в Петербурге.

Моряки питали к Ивану Ивановичу Бутакову самые теплые чувства за его прекрасный, мягкий характер, всегда веселый нрав, соединенный однако с энергией настоящего моряка и с любовью к морскому делу. Сам, будучи отличным моряком, Бутаков умел прививать любовь к морю и к морскому делу всех, имевших случай служить под его начальством.

Кроме указанных выше статей, напечатанных в «Морском Сборнике», Бутаков напечатал в этом же журнале за 1853 г. (№9) большую переводную с английского статью: «Вооружение артиллерией и комплектование людьми гребных судов».

[Олег из Донецка]

Спасибо за возрождение интересной темы. А продолжение будет?

[gsm65]

ссылки на первоисточники будут?

[skroznik]

Спасибо за возрождение интересной темы. А продолжение будет?

Будет. Чуть позже.
А лучше самому что-то поместить.

[skroznik]

Вавилов Николай Иванович

Никола́й Ива́нович Вави́лов (13 (25) ноября 1887, Москва — 26 января 1943, Саратов) — русский учёный-генетик, ботаник, селекционер, академик АН СССР, АН УССР и ВАСХНИЛ[1]. Брат физика Сергея Ивановича Вавилова.

Организатор и участник ботанико-агрономических экспедиций, охвативших все континенты (кроме Австралии и Антарктиды); установил на их территориях древние очаги формообразования культурных растений. Создал учение о мировых центрах происхождения культурных растений[2]. Собрал крупнейшую в мире коллекцию семян культурных растений. Заложил основы государственных испытаний сортов полевых культур. Обосновал учение об иммунитете растений, открыл закон гомологических рядов в наследственной изменчивости организмов[3]. Разработал учение о виде. Сформулировал принципы деятельности главного научного центра страны по аграрным наукам, создал сеть научных учреждений.[4]

Президент Всесоюзного географического общества (с 1931 года), основатель и директор Всесоюзного института растениеводства, директор Института генетики АН СССР, член Экспедиционной комиссии Академии наук СССР, член коллегии Наркомзема СССР, член президиума Всесоюзной ассоциации востоковедения.

Арестован в 1940 году, в 1941 году осуждён и приговорён к расстрелу, который был заменён 20-летним сроком заключения. В 1943 году умер в тюрьме. В 1955 году посмертно реабилитирован.

Детство и семья

Николай Иванович Вавилов родился 25 ноября (13 ноября по старому стилю) в 1887 году на Средней Пресне в Москве.

Отец Иван Ильич Вавилов (1863—1928) — купец первой гильдии, был родом из крестьянской семьи Волоколамского уезда. В детстве он пел в церковном хоре, однако позже после смерти своего отца покинул хор и пошёл подрабатывать у купца Василия Ивановича Сапрыкина. После был учеником у приказчика промышленника Н.В. Прохорова, владевшего Трехгорной мануфактурой. Немного позже Иван Вавилов стал приказчиком, а впоследствии выбился в самостоятельные торговцы. Сергей Вавилов писал о своём отце как о незаурядном человеке:

Был он человек умный, вполне самоучка, но много читал и писал и, несомненно, был интеллигентным человеком. По-видимому, он был отличный организатор, «дела» его шли всегда в порядке, он был очень смел, не боялся новых начинаний. Общественник, либерал, настоящий патриот, религиозный человек. Его уважали и любили … человек он, несомненно, был незаурядный по сравнению с окружавшими его.[5]

Мать Александра Михайловна Вавилова (1868—1938), урождённая Постникова, дочь художника-резника, работавшего в Прохоровской мануфактуре. В своей автобиографии Сергей Вавилов пишет о ней:

Мать замечательная, редкостная по нравственной высоте… окончила только начальную школу, и весь смысл жития ее была семья… Мать любил я всегда глубоко… Мало таких женщин видел я на свете.[6]

Всего в семье было семеро детей, однако трое из них умерли ещё в младенчестве. У Николая Вавилова был младший брат Сергей Вавилов и две сестры — Александра и Лидия. Сергей Иванович Вавилов получил образование физика в 1914 году в Московском университете, в том же году был призван в армию, участвовал в Первой Мировой войне. В 1932 году Сергей Вавилов стал академиком АН СССР, в том же году он стал руководителем Государственного оптического института. Являлся президентом АН СССР с 1945 по 1951 год. Умер в 1951 году от инфаркта. Старшая сестра Александра (1886—1940) получила медицинское образование, была общественным деятелем, организовала санитарно-гигиенические сети в Москве. Младшая сестра Лидия (1891—1914) получила специальность микробиолога. Умерла от чёрной оспы, когда ухаживала за больными во время эпидемии.

Уже в раннем детстве Николай Вавилов был предрасположен к естественным наукам. В числе его детских увлечений были наблюдения за животным и растительным миром. У отца была большая библиотека, в которой были редкие книги, географические карты, гербарии. Это сыграло немалую роль в формировании личности Вавилова.

Образование



По воле отца Николай поступил в Московское коммерческое училище. По окончании училища он хотел поступать в Императорский Московский университет, но, не желая терять год на подготовку к экзаменам по латинскому языку[7], знание которого было в то время обязательным для поступления в университет, в 1906 году поступил в Московский сельскохозяйственный институт на агрономический факультет. Занимался он у таких учёных, как Н. Н. Худяков и Д. Н. Прянишников. В 1908 году он участвовал в студенческой экспедиции по Северному Кавказу и Закавказью, а летом 1910 года прошёл агрономическую практику на Полтавской опытной станции, получив, по собственному признанию, «импульс для всей дальнейшей работы»[8]. На заседаниях институтского кружка любителей естествознания Вавилов выступал с докладами «Генеалогия растительного царства», «Дарвинизм и экспериментальная морфология». За время обучения в институте склонность Вавилова к исследовательской деятельности проявлялась неоднократно, итогом обучения стала дипломная работа о голых слизнях, повреждающих поля и огороды в Московской губернии. Окончил институт в 1911 году. По окончании института Вавилов был оставлен для подготовки к профессорскому званию на кафедре частного земледелия, возглавлявшейся Д. Н. Прянишниковым. Он был прикомандирован на Селекционную станцию института, руководимую селекционером Д. Л. Рудзинским, где начал исследование иммунитета культурных растений к паразитическим грибам; одновременно преподавал в институте и на Голицынских высших женских сельскохозяйственных курсах[7].

С целью более широкого ознакомления с систематикой и географией культурных злаков и их болезней в течение 1911—1912 годов Николай Вавилов прошёл стажировку в Петербурге, в Бюро прикладной ботаники и селекции (руководитель Р. Э. Регель), а также в бюро по микологии и фитопатологии (руководитель А. А. Ячевский).

В 1913 году Вавилов был командирован за границу. Во Франции в фирме Вильморенов он знакомился с новейшими достижениями селекции в семеноводстве, в Йене (Германия) работал в лаборатории Эрнста Геккеля, а в Мертоне (Англия) — в генетической лаборатории Института садоводства имени Джона Иннеса под руководством одного из крупнейших генетиков того времени Уильяма Бейтсона, где продолжил исследование иммунитета хлебных злаков, и в лаборатории генетики Кембриджского университета у профессора Реджиналда Паннета (англ. Reginald Punnett).

Научная деятельность

1915—1918



Братья Николай (слева) и Сергей Вавиловы с матерью, Александрой Михайловной, 1915 год.

В 1915 году Николай Вавилов начал заниматься изучением иммунитета растений. Первые опыты проводились в питомниках, развёрнутых совместно с профессором С. И. Жегаловым.

Шла Первая мировая война, и Вавилов в 1916 году был призван в действующую армию в качестве консультанта по вопросу массового заболевания солдат русской армии в Персии. Он выяснил причину заболевания, указав на то, что в местную муку попадает Плевел опьяняющий (Lolium temulentum), а с ним грибок Stromantinia temulenta, который вырабатывает алкалоид темулин — вещество, способное вызвать серьёзное отравление у людей (головокружение, сонливость, потеря сознания, судороги) с возможным летальным исходом. Решением проблемы стал запрет на употребление местных продуктов, провизию стали завозить из России, в результате чего вопрос с болезнью был исчерпан.

Вавилов же, спросив у военного руководства разрешение на проведение экспедиции, отправился вглубь Ирана, где занимался исследованием и сбором множества образцов злаков. Во время экспедиции он взял образец персидской пшеницы. Когда пшеница была посеяна в Англии, Вавилов пытался различными способами заразить её мучнистой росой (вплоть до применения азотного удобрения, способствующего развитию болезни), но все попытки оказались безуспешными. Тогда учёный пришёл к выводу, что иммунитет растений зависит от условий среды, в которой изначально формировался данный вид. Во время иранской экспедиции у Вавилова зародились мысли о закономерности наследственной изменчивости. Вавилов следил, как изменялись виды ржи и пшеницы от Ирана до Памира. Он заметил характерные изменения у видов обоих родов, что натолкнуло его на мысль о существовании закономерности в изменчивости родственных видов. Находясь на Памире, Вавилов сделал вывод, что горные «изоляторы» вроде Памира служат очагами зарождения культурных растений.

В 1917 году Вавилов был избран помощником заведующего Отделом (бывшим Бюро) прикладной ботаники Р. Э. Регеля. Рекомендацию дал сам Регель: «По вопросам иммунитета [растений] работали за последние 20 лет уже очень многие и выдающиеся учёные почти всех стран света, но можно смело утверждать, что ещё никто не подходил к разрешению этих сложных вопросов с тою широтою взглядов при всестороннем освещении вопроса, с какою подходит к нему Вавилов. <…> В лице Вавилове мы привлечём в отдел прикладной ботаники молодого талантливого учёного, которым ещё будет гордиться русская наука»[9].

В том же году Вавилов был приглашён возглавить кафедру генетики, селекции и частного земледелия на Саратовских высших сельскохозяйственных курсах и в июле переехал в Саратов. Наряду с чтением лекций Николай Иванович развернул полевое изучение иммунитета различных сельскохозяйственных растений, в первую очередь хлебных злаков. Им было исследовано 650 сортов пшеницы и 350 сортов овса, а также другие, не злаковые, культуры; проведён гибридологический анализ иммунных и поражаемых сортов, выявлены их анатомические и физиологические особенности. Вавилов начал обобщать данные, накопленные во время экспедиций и исследований. Результатом этих изысканий стала монография «Иммунитет растений к инфекционным заболеваниям», изданная в 1919 году.

1918—1930



В 1920 году Вавилов выступил на III Всероссийском съезде по селекции и семеноводству в Саратове, председателем оргкомитета которого был, с докладом «Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости». Доклад был воспринят слушателями как крупнейшее событие в мировой биологической науке[10][11] и вызвал положительные отзывы в научном сообществе.[11][12]

В годы преподавания в Саратове Н. И. Вавилов организовал изучение юго-восточных губерний европейской России (Астраханской, Царицынской, Самарской и Саратовской), послужившее основой для опубликования в 1922 году книги «Полевые культуры Юго-Востока».

В 1920 году Сельскохозяйственный научный комитет избрал Н. И. Вавилова заведующим Отделом прикладной ботаники и селекции в Петрограде, и в январе 1921 года он с почти всеми своими саратовскими учениками покинул Саратов. Научная работа на новом месте началась с большим размахом.[13][14]

Голод в Поволжье 1921—1922 годов заставил изменить направление исследований, Николай Иванович вместе с А. А. Ячевским совершил по поручению Наркомзема РСФСР поездку в США для участия в переговорах в Вашингтоне по вопросу закупки семян. Кроме того, он обследовал обширные зерновые районы США и Канады, выступил на Международном конгрессе по сельскому хозяйству с сообщением о законе гомологических рядов. Положения закона, развивавшего эволюционное учение Ч. Дарвина, были по достоинству оценены мировой научной общественностью. В Нью-Йорке было основано отделение Отдела прикладной ботаники.[13][15]

На обратном пути Вавилов посетил ряд европейских стран (Англия, Франция, Бельгия, Голландия, Швеция), где встречался с учёными, установил новые научные связи, знакомился с научными лабораториями и селекционными станциями, организовал закупки сортового семенного материала, книг, научного оборудования.

Так, например, в 1922 году Вавилов в Голландии встретился с Гуго де Фризом (основателем мутационной теории). Ознакомившись с научными изысканиями голландца, Вавилов уже в России выступил за вовлечение науки в создание сортовых ресурсов страны, продолжил расширение Отдела прикладной ботаники, стремясь превратить его в крупный центр сельскохозяйственной науки, приглашал учёных из других городов. Работа была направлена на выявление мирового разнообразия культурных растений с целью дальнейшего использования его для нужд страны. В 1924 году под руководством учёного на всей территории СССР была заложена и стала расти сеть опытных станций по сортоиспытанию сельскохозяйственных культур.

Начался период крупных внутрисоюзных и зарубежных экспедиций Отдела. С 1924 по 1927 год был проведён ряд экспедиций — Афганистан (Вавилов вместе с Д. Д. Букиничем первыми из европейцев проникли в Кафиристан — высокогорную провинцию Афганистана[16], в то время закрытую для иноземцев)[17], Средиземноморье, Африка, в ходе которых Вавилов продолжал пополнять коллекцию образцов и изучение очагов возникновения культурных растений.

Вавилов писал:

Путешествие было, пожалуй, удачное, обобрали весь Афганистан, пробрались к Индии, Белуджистану, были за Гиндукушем. Около Индии добрели до финиковых пальм, нашли прарожь, видел дикие арбузы, дыни, коноплю, ячмень, морковь. Четыре раза перевалили Гиндукуш, один раз по пути Александра Македонского. <…> Собрал тьму лекарственных растений <…>[18]

Отчёт об экспедиции объёмом 610 страниц стал основой книги «Земледельческий Афганистан», написанной Вавиловым совместно с Д. Д. Букиничем. В этой книге подтверждено предположение Николая Ивановича о том, что в Афганистане находятся центры происхождения некоторых важнейших для человека растений.

За экспедицию в Афганистан Географическое общество СССР присудило Н. И. Вавилову золотую медаль имени Н. М. Пржевальского — «за географический подвиг».

В 1923 году Вавилова избрали директором Государственного института опытной агрономии. В 115 отделениях и опытных станциях, в различных почвенно-климатических условиях нашей страны — от субтропиков до тундры — шло изучение и испытание разных форм полезных растений.

Авторитет Н. И. Вавилова как учёного и организатора науки рос. В 1923 году Академия наук СССР избрала его членом-корреспондентом.

В 1924 году возглавлявшийся Вавиловым Отдел прикладной ботаники и селекции был преобразован во Всесоюзный институт прикладной ботаники и новых культур при Совнаркоме СССР (в 1930 году переименован во Всесоюзный институт растениеводства). Николая Ивановича Вавилова утвердили директором института.

В 1925 году последовали экспедиции в Хивинский оазис и другие сельскохозяйственные районы Узбекистана.

В 1926—1927 годах Н. И. Вавилов совершил экспедицию по странам Средиземноморья, он исследовал Алжир, Тунис, Марокко, Ливан, Сирию, Палестину, Трансиорданию, Грецию, Италию, Сицилию, Сардинию, Крит, Кипр, южную часть Франции, Испанию, Португалию, затем Французское Сомали, Абиссинию и Эритрею. На обратном пути Вавилов ознакомился с земледелием в горных районах Вюртемберга (Германия). Караванные и пешие маршруты в этой экспедиции составили около 2 тысяч км. Семенной материал, собранный Николаем Ивановичем, исчислялся тысячами образцов.[19]

В середине 1920-х годов Вавилов сформулировал представления о географических центрах происхождения культурных растений. В 1926 году он опубликовал труд «Центры происхождения культурных растений». За него Н. И. Вавилову была присуждена Премия имени В.И. Ленина. Теоретически обоснованная идея центров происхождения дала научную основу для целенаправленных поисков полезных растений, была использована в практических целях.

В 1927 году Вавилов выступил на V Международном генетическом конгрессе в Берлине с докладом «О мировых географических центрах генов культурных растений», на конференции экспертов по сельскому хозяйству в Международном аграрном институте в Риме — с докладом «Географические опыты по изучению изменчивости культурных растений в СССР». Конференция приняла решение присудить Вавилову Золотую медаль за его работы по географическим посевам и постановила ввести географические посевы по системе Вавилова в мировом масштабе[16].

В 1929 году Николай Вавилов с целью изучения особенностей сельского хозяйства совершил экспедиции в страны Восточной Азии: вместе с М. Г. Поповым — в северо-западную часть Китая — Синьцзян, а в одиночку — в Японию, на Тайвань и в Корею.

В 1929 году Николай Иванович Вавилов был избран действительным членом Академии наук СССР и одновременно академиком Всеукраинской Академии наук, назначен президентом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина (ВАСХНИЛ), организованной на базе Государственного института опытной агрономии. Николай Иванович направил свою энергию на организацию системы научных институтов сельскохозяйственного профиля. За первые три года работы Вавилова на посту президента ВАСХНИЛ были созданы институты зернового хозяйства на Северном Кавказе, в Сибири, на Украине и юго-востоке европейской части страны, появились институт овощного хозяйства, плодоводства, прядильных лубо-волокнистых растений, картофельного хозяйства, риса, виноградарства, кормов, субтропических культур, лекарственных и ароматических растений и другие — всего около 100 научных учреждений. Всесоюзный институт растениеводства стал одним из головных институтов новой академии.

В том же 1929 году году Вавилов был избран членом-корреспондентом Чехословацкой академии сельскохозяйственных наук, членом-корреспондентом Германской академии естествоиспытателей и почётным членом Британского общества садоводства.

1930—1939



Вавилов и Мичурин (1932)

На V Международном ботаническом конгрессе, проведённом в 1930 году в Кембридже, учёный выступил с докладом «Линнеевский вид как система». Он выступал также на IX Международном конгрессе по садоводству в Лондоне.

В 1930 году Вавилов создал и возглавил Институт генетики АН СССР[20], организовал II Международный конгресс почвоведов в Москве, участвовал (по приглашению Корнелльского университета, США) в Международной конференции по сельскохозяйственной экономике, а после неё совершил экспедицию по американскому континенту: он объехал все южные штаты США от Калифорнии до Флориды, пересёк двумя маршрутами горные и равнинные районы Мексики, Гватемалу.

В 1932 году Вавилова выбрали вице-президентом VI Международного конгресса по генетике, проведённого в Итаке. На нём была представлена коллекция ВИРа, собранная во время последней американской экспедиции. После конгресса он объехал ряд провинций Канады и затем полгода обследовал земледельческие районы стран Центральной и Южной Америки: Сальвадора, Коста-Рики, Никарагуа, Панамы, Перу, Боливии, Чили, Аргентины, Уругвая, Бразилии, Тринидада, Кубы, Пуэрто-Рико и других — всего 17 — стран.



Коллекция початков кукурузы в кабинете Николая Вавилова в Всероссийском институте растениеводства.

Вавилов заботился о своевременной публикации результатов исследований руководимых им коллективов. Под его редакцией и при его участии выходили «Труды по прикладной ботанике, генетике и селекции», начали издаваться многотомные сводки «Культурная флора СССР» и «Биохимия культурных растений», было издано руководство «Теоретические основы селекции растений» (1935), «Руководство по апробации сельскохозяйственных культур», большое количество сборников и монографий. Н. И. Вавилов создал школу исследователей культурных растений, заслужившую признание в мировой науке.

В 1936 году Вавилов прочитал доклад на сессии ВАСХНИЛ «Пути советской селекции». В этом докладе Николай Вавилов впервые публично высказал несогласие с позицией Т. Д. Лысенко.

В 1939 году Николай Иванович возглавил сельскохозяйственную группу Северо-Кавказской комплексной экспедиции Академии наук СССР. Пройдя по Военно-Осетинской дороге, он посетил и исследовал Цейский ледник и Мамисонский перевал.[21]

Конфликт с Лысенко



Карта научных экспедиций Вавилова

В 1931 году на совещании в Наркозёме Вавилов выступил с докладом «Новые пути исследовательской работы по растениеводству», в котором был затронут вопрос об исследовании вегетационного периода растений и возможного сокращения этого периода. В этом докладе были упомянуты работы Алларда и Гарнера, Зайцева и других учёных. В том числе были приведены работы Лысенко. Главным преимуществом работ Лысенко Вавилов считал метод управления длиной вегетационного периода.

В частности, одним из главных преимуществ яровизации Вавилов считал её использование в селекционных работах, в том числе вовлечение в селекцию растений, которые не вызревали в климате Советского Союза. Выступая на VI Международном генетическом конгрессе в США в 1932 г. с пленарной речью, Вавилов заявил:

Замечательное открытие, недавно сделанное Т. Д. Лысенко в Одессе, открывает новые громадные возможности для селекционеров и генетиков… Это открытие позволяет нам использовать в нашем климате тропические и субтропические разновидности. [22][23]

— Н.И. Вавилов, США, VI Международный генетический конгресс, 1932 г.

Однако Вавилов также отмечал, что не стоит рассчитывать на немедленные положительные практические результаты от яровизации, так как сами механизмы данного явления не были досконально изучены:

Пока мы еще не знаем, с какими сортами практически надо оперировать в каких районах. Еще не разработана самая методика предпосевной обработки посадочного материала. Еще нет оснований с полной гарантией идти в широкий производственный опыт[24]

— Н.И. Вавилов. Социалистическое земледелие. 1931 год. 13 сентября.

Н. И. Вавилов предложил опытным станциям ВИРа развернуть испытания по эффективности методики яровизации. В том числе, в ноябре 1931 года Вавилов написал агроному Полярной станции ВИР в Хибинах И. Г. Эйхфельду: «То, что сделал Лысенко и то, что делает, представляет совершенно исключительный интерес, и надо Полярному отделению эти работы развернуть».[23][25]

17 июня 1935 г., на заседании Президиума ВАСХНИЛ, Вавилов заявил: «Лысенко осторожный исследователь, талантливейший, его эксперименты безукоризненны»[26].

Н. И. Вавилов считал яровизацию техническим приёмом, требующим экспериментальных проверок[24], в то время как Лысенко выдвинул яровизацию в качестве уникального способа значительного (в 5 раз[27]) повышения урожая [28][24]. Кроме того, Лысенко не проводил [28][29] в полном объёме предварительных опытов, требующихся для подтверждения правильности его выводов относительно агроприёма в том или ином случае.[28]. Это было одно из разногласий, приведших к конфликту между школами Лысенко и Вавилова. К тому же, дальнейшие темы работ Лысенко, начиная с отрицания им в 1936 г. законов Менделя и других законов генетики, вызвали острые дискуссии, в которых Вавилов также разошёлся с Лысенко. В 1940 г. он писал в письме наркому земледелия:

Высокое административное положение Т. Д. Лысенко, его нетерпимость, малая культурность приводят к своеобразному внедрению его, для подавляющего большинства знающих эту область, весьма сомнительных идей, близких к уже изжитым наукой (ламаркизм).[30]

Научные исследования школы Вавилова шли вразрез утверждениям школы Т. Д. Лысенко. Лысенко отрицал[31] генетику, которую он называл буржуазной теорией «Вейсманизма-морганизма», и, пользуясь поддержкой властей, систематически преследовал[31] ученых-генетиков. Многие генетики лишились работы и были арестованы [31]. Лично Вавилова защищал от преследований его международный авторитет ученого.

В 1939 Вавилов был приглашен на седьмой международный конгресс генетиков в Эдинбурге, но не получил разрешения на выезд. В знак протеста место председателя на конгрессе было оставлено свободным.

В июне 1939 года единомышленник Лысенко И. И. Презент написал докладную записку о VII Международном генетическом конгрессе. Записка была адресована председателю Совнаркома СССР В. М. Молотову и гласила:

Хору капиталистических шавок от генетики в последнее время начали подпевать и наши отечественные морганисты. Вавилов в ряде публичных выступлений заявляет, что «мы пойдём на костёр», изображая дело так, будто бы в нашей стране возрождены времена Галилея. Поведение Вавилова и его группы приобретает в последнее время совершенно нетерпимый характер. Вавилов и вавиловцы окончательно распоясались, и нельзя не сделать вывод, что они постараются использовать международный генетический конгресс для укрепления своих позиций и положения… В настоящее время подготовка к участию в конгрессе находится целиком в руках Вавилова, и это далее никоим образом нельзя терпеть. Если судить по той агрессивности, с которой выступают Вавилов и его единомышленники, то не исключена возможность своеобразной политической демонстрации «в защиту науки» против её «притеснения» в Советской стране. Конгресс может стать средством борьбы против поворота нашей советской науки к практике, к нуждам социалистического производства, средством борьбы против передовой науки.

— И. И. Презент, Докладная записка председателю Совета народных комиссаров Вячеславу Молотову о международном генетическом конгрессе, Государственный архив РФ.

На докладной стоят подпись и виза академика Т. Д. Лысенко[11], который в то время был президентом ВАСХНИЛ. По одной из распространенных версий, именно эта докладная записка послужила причиной ареста Н. И. Вавилова: ознакомившись с содержимым записки, Л. П. Берия направил письмо В. М. Молотову, в котором просил дать санкцию на арест Н. И. Вавилова[11].

Завизированная Лысенко докладная записка соратника и близкого друга Лысенко И. Презента (Одесса) тов. Молотову В. М. от 7 июня 1939 г. о седьмом Международном генетическом конгрессе содержала критику Вавилова и группы его единомышленников — «морганистов» и пожелания не проводить этот конгресс, на котором должен был, по замыслу зарубежных организаторов, председательствовать Н. И. Вавилов и выступать с часовым докладом Т. Д. Лысенко.

На основании этого документа, а также на основании широко распространенных в академической среде мнений, сын Н. И. Вавилова — Ю. Н. Вавилов усматривал роль Т. Д. Лысенко в аресте и гибели своего отца, а также его ближайших соратников Г. Д. Карпеченко, Л. И. Говорова, Г. А. Левитского [32]

Генетический конгресс состоялся, но на нём не было советской делегации. Немецкая делегация, в связи с обострением военной обстановки, вскоре покинула конгресс. [33]

Арест и гибель



«Предварительным и судебным следствием установлено, что Вавилов с 1925 года является одним из руководителей антисоветской организации, именовавшейся „Трудовая крестьянская партия“, а с 1930 года являлся активным участником антисоветской организации правых, действовавших в системе Наркомзема СССР и некоторых научных учреждений СССР... В интересах антисоветских организаций проводил широкую вредительскую деятельность, направленную на подрыв и ликвидацию колхозного строя, на развал и упадок социалистического земледелия в СССР… Преследуя антисоветские цели, поддерживал связи с заграничными белоэмигрантскими кругами и передавал им сведения, являющиеся государственной тайной Советского Союза.

Признавая виновным Вавилова в свершении преступлений, предусмотренных статьями 58—1a, 58—7, 58—9, 58—11 УК РСФСР, Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила:

Вавилова Николая Ивановича подвергнуть высшей мере наказания — расстрелу, с конфискацией имущества, лично ему принадлежащего. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.»

В 1940 году Н. И. Вавилову было поручено Наркомземом возглавить научную комплексную экспедицию по западным областям Белоруссии и Украины. 6 августа того же года Вавилов был арестован во время экспедиции в Черновцах.

Допросы Вавилова продолжались одиннадцать месяцев[34]. За всё время Н. И. Вавилова вызывали на допрос около 400 раз, общее время допросов составило 1 700 часов[35]. Следствие по делу Вавилова вёл помощник начальника следственной части Главного экономического управления НКВД СССР А. Г. Хват. По свидетельству большинства и биографов Вавилова во время допросов он подвергался физическим истязаниям[11][35], после чего его волокли обратно в камеру. После таких допросов Вавилов дал показания о том, что занимался вредительством по заданию бывшего министра сельского хозяйства Я. А. Яковлева, арестованного и расстрелянного незадолго до этого[36]. Утверждается также, что по делу Вавилова было привлечено множество сфабрикованных документов. В том числе Вавилову вменялось в вину то, что он якобы являлся одним из руководителей «Трудовой крестьянской партии»[34], существование которой ставится под сомнение большинством современных историков[37]. Поводом для этого послужило то, что Вавилов ходатайствовал за арестованных по «Делу Трудовой крестьянской партии», среди которых были видные агрономы и учёные[37]. «Дело Трудовой крестьянской партии» являлось частью борьбы с «правыми уклонистами», наряду с «делом Промпартии» и «делом Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков)».[38] С сентября 1940 по март 1941 года допросы не производились, Вавилов содержался в одиночной камере Внутренней тюрьмы НКВД СССР. За это время Вавилов написал рукопись книги по истории земледелия, впоследствии уничтоженную сотрудниками НКВД СССР. Весной 1941 года после ареста ряда генетиков и растениеводов допросы возобновились. Положение Вавилова стало ещё хуже, поскольку его перевели в сильно перенаселённую общую камеру.[28]

9 июля 1941 года Вавилов был приговорён к расстрелу Военной коллегией Верховного Суда СССР по статьям 58-1а, 58-7, 58-9, 58-11 УК РСФСР[39]. Позже по ходатайству академика Д. Н. Прянишникова, научного руководителя диссертации Нины Берия (жены Л. П. Берия), расстрел был заменён 20-летним сроком заключения[40].

Осуждённый был отправлен в тюрьму № 1 Саратова, где находился с 29 октября 1941 года по 26 января 1943 года. В саратовской тюрьме Вавилов содержался сначала в карцере-одиночке, но затем его перевели в камеру, где сидели академик И. К. Луппол и инженер-лесотехник И. Ф. Филатов[11]. Николай Вавилов дважды находился на лечении в тюремной больнице. Тяжёлые условия содержания в тюрьме подорвали здоровье Вавилова. Во время пребывания в саратовской тюрьме Вавилов получил воспаление лёгких и переболел дизентерией, которой он заразился во время эпидемии в 1942 году[11]. В последний год своей жизни Н. И. Вавилов страдал дистрофией. Итогом всех болезней стал упадок сердечной деятельности, из-за которого наступила смерть.



Тюремное фото Вавилова

Мною, врачом Степановой Н. Л., фельдшерицей Скрипиной М. Е., осмотрен труп заключенного Николая Ивановича рожд. 1887 г., осужденного по ст. 58 на 20 лет, умершего в больнице тюрьмы № 1 г. Саратова 26 января 1943 года в 7 часов _ минут. Телосложение правильное, упитанность резко понижена, кожные покровы бледные, костно-мышечная система без изменений. По данным истории болезни, заключенный Вавилов Николай Иванович находился в больнице тюрьмы на излечении с 24 января 1943 года по поводу крупозного воспаления легких. Смерть наступила вследствие упадка сердечной деятельности."

— Акт о смерти заключенного, Дежурный врач Степанова, дежурная медсестра Скрипина, Государственный архив РФ.

Где точно был похоронен Вавилов, неизвестно, так как на этом месте находится братская могила. На примерном месте захоронения на Воскресенском кладбище Саратова установлен памятник академику Вавилову.[28]

Реабилитация

В 1943 году младший брат Николая Ивановича — Сергей Иванович Вавилов был награждён Сталинской премией и орденом Ленина. В 1945 году — назначен на пост Президента Академии наук СССР. В 1943 году Сергея Ивановича Вавилова уведомили о смерти брата, но до 1945 года ни он, ни близкие не имели подробных сведений о последних днях Николая Ивановича.[41]

Формальная реабилитация Николая Вавилова произошла в 1955 году, когда с него посмертно сняли обвинения в антисоветской деятельности и вредительстве.[42]

Научная и общественная реабилитация имени Вавилова продолжилась только в 1960-х годах. 8 июля 1966 года по инициативе Поповского и Майсуряна последовало Постановление Президиума АН СССР № 476, в котором было предложено создать комиссию по изучению наследия академика Вавилова. Его имя вернулось в учебники, были переизданы его труды.[28]

По мнению исследователей, подробности биографии Вавилова, связанные с последними годами жизни, в период с 1945 по 1987 год в источниках, доступных советскому массовому читателю, не раскрывались. Во втором издании БСЭ (1951—1958) статьи о Николае Вавилове не было. Она появилась только в дополнительном томе, вышедшем в 1958 году[28] В третьем издании БСЭ (1969—1978) в статье о Николае Вавилове ни слова не сказано и причинах его смерти.[43]

Подробное издание «Жизнь замечательных людей. Николай Вавилов» (1968) так описывает последние годы жизни учёного:

Это была последняя поездка академика Н. И. Вавилова. Через два с половиной года его не стало… [13]

Биограф Вавилова Поповский пишет:

В середине XX века обстоятельства изменились, хотя и не очень сильно: те, кто способствовал физической гибели Вавилова, принялись затем за его духовное умерщвление, они сделали всё, чтобы современники забыли даже, как выглядит портрет учёного.[28]

Детали уголовного дела Вавилова стали доступны общественности только в середине 1960-х, хотя дать им широкую огласку в СМИ и печатных изданиях биографам не удалось. Материалы о последних годах жизни и научном наследии Вавилова стали появляться только с началом перестройки в СССР.[44][28][45]

Научные достижения

Экспедиции

• 110 экспедиций по всему миру, принесших «мировой науке результаты первостепенной значимости, а их автору — заслуженную славу одного из наиболее выдающихся путешественников современности»[46].
• Результат вавиловских научных экспедиций — создание уникальной коллекции культурных растений, насчитывавшей в 1940 году 250 тысяч образцов.[16]

Учения

• Учение об иммунитете растений .
• Учение о центрах происхождения культурных растений.
• Учение о виде как системе[48], внутривидовые таксономические и эколого-географические классификации.

Открытия

• Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости.

Основные работы

• Вавилов Н. И. О происхождении культурной ржи // Труды по прикладной ботанике. 1917. Т. 10. № 7/10. С. 561—590.
• Вавилов Н. И. Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости // Доклад на III Всероссийском селекционном съезде в Саратове 4 июня 1920 г. — Саратов : Губполиграфотдел, 1920.
• Вавилов Н. И. К познанию мягких пшениц: (Систематически-географический очерк) // Труды по прикладной ботанике, генетике и селекции. 1922/1923. Т. 13. № 1. С. 149—257.
• Вавилов Н. И. Центры происхождения культурных растений. — Л.: Тип. им. Гутенберга, 1926.
• Вавилов Н. И. Географическая изменчивость растений // Научное слово. 1928. № 1. C. 23-33.
• Вавилов Н. И., Букинич Д. Д. Земледельческий Афганистан. // Прил. 33. к Тр. по прикладной ботанике, генетике и селекции, 1929.
• Вавилов Н. И. Г. С. Зайцев // Природа. 1929. С. 581—582.
• Вавилов Н. И. Линнеевский вид как система // Труды по прикладной ботанике, генетике и селекции. 1931. Т. 26, вып. 3. С. 109—134.
• Вавилов Н. И. Селекция как наука. 1934.
• Вавилов Н. И. Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости // Теоретические основы селекции растений / Под ред. Н. И. Вавилова. М.; Л.: Сельхозгиз, 1935. Т. 1: Общая селекция растений. С. 75-128.
• Вавилов Н. И. Мировой опыт земледельческого освоения высокогорий // Природа. 1936. С. 74-83.
• Вавилов Н. И. Великие земледельческие культуры доколумбовой Америки и их взаимоотношения // Изв. Всесоюзного географического общества. — 1939. — № 10.
• Вавилов Н. И. Учение о происхождении культурных растений после Дарвина // Советская наука. — 1940. — № 2.
• Вавилов Н. И. Избранные произведения : в 2-х т. / Под редакцией и с комментариями Ф. Х. Бахтеева. — Л.: Наука, 1967.
• Вавилов Н. И. Пять континентов[49]. Краснов А. Н. Под тропиками Азии. — 2-е изд. — М.: Мысль, 1987
• Вавилов Н. И. «Жизнь коротка, надо спешить». — М.: Сов. Россия, 1990
• Вавилов Н. И. Научное наследие в письмах. Международная переписка. Т. I. Петроградский период: 1921—1927 гг.// Отв. ред. В. А. Драгавцев. — М.: Наука, 1994. — 556 с; Т. II. 1928—1930 гг.// Отв. ред. Л. Н. Андреев. — М.: Наука, 1997. — 638 с; Т. III. 1931—1933 гг.// Отв. ред. Ю. П. Алтухов. — М.: Наука, 2000. — 588 с; Т. IV. 1934—1935 гг.// Отв. ред. С. В. Шестаков. — М.: Наука, 2001. — 324 с; Т. V. 1936—1937 гг.// Отв. ред. В. К. Шумный. — 2002. — 478 с; Т. VI. 1938—1940 гг.// Отв. ред. А. А. Жученко. — М.: Наука, 2003

Растения, описанные Вавиловым

• Avena nudibrevis Vavilov
• Hordeum pamiricum Vavilov
• Linum dehiscens Vavilov & Elladi
• Linum indehiscens (Neilr.) Vavilov & Elladi
• Secale afghanicum (Vavilov) Roshev.
• Secale dighoricum (Vavilov) Roshev.
• Triticum persicum Vavilov

Признание иностранных научных организаций

В иностранных государствах Н. И. Вавилов был избран:

почётным членом:

[LIST][*]Лондонского королевского общества садоводов (1931, Великобритания)[50][*]Английского общества прикладной ботаники[*]Испанского общества испытателей природы[*]Американского ботанического общества (1942)[50][*]Национальной Академии наук в Аллахабаде (1942, Индия)[50][*]Лондонского Линнеевского общества (1942, Великобритания)[50][*]Британской ассоциации биологов[*]Мексиканского агрономического общества[*]иностранным членом Лондонского королевского общества (1942, Великобритания)[50][51]/[LIST]

почётным доктором:

• Софийского государственного университета имени К. Охридского (1939, Болгария)[50][52]
• Университета имени Я. Пуркине в Брно (1939, Чехословакия)[50]

членом-корреспондентом:

• Германской академии наук
• Академии сельскохозяйственных наук Чехословакии (1923)[50]
• Германской академии естествоиспытателей «Леопольдина» (1942)[50]

членом:

• Эдинбургского королевского общества (1942, Великобритания)[50]
• Аргентинской академии[53]
• Национального географического общества США (1942)[50]
• Географического общества Нью-Йорка (1942, США)[50]
• Королевского географического общества (1942, Великобритания)[50]
• Международного совета экспертов при Римском международном аграрном институте

Названы в честь Вавилова

• ВАСХНИЛ учредил Золотую медаль имени Н. И. Вавилова;
• Академия Наук СССР учредила премию (1965) и золотую медаль (1968) имени Вавилова.
• В Саратове в 1969 году по просьбе саратовских учёных именем Николая Вавилова названа улица Вавилова[54]. В 1997 году в начале улицы был установлен памятник[55].
• В Санкт-Петербурге есть улица братьев Вавиловых[56].
• Николай Степанович Черных назвал именем братьев Вавиловых открытый им в 1977 году астероид из главного пояса астероидов — 2862 Vavilov.
• Имя Вавилова носит кратер на обратной стороне Луны и ледник Вавилова на Северной Земле. Ещё один ледник, находящийся у Дарвазской стены (хребет Академии наук, Памир), назван именем Вавилова в 1931 году по решению Всесоюзного географического общества[16]. Рядом с ним расположен перевал Вавилова.[57]
• В 1967 году имя Николая Ивановича Вавилова было присвоено Всероссийскому институту растениеводства[58], которым он руководил с 1921 по 1940 год.
• В 1981 году именем Вавилова назван Институт механизации и электрификации сельского хозяйства (ныне Саратовский государственный аграрный университет имени Н. И. Вавилова).[59]
• Поселок Вавилово в Дербентском районе Дагестана, бывшая Опытная сельскохозяйственная станция основанная им.
• 1987 год — год столетия со дня рождения учёного — был объявлен ЮНЕСКО Годом Вавилова.
• В 1965 году, в период возрождения генетических исследований, было создано Всесоюзное общество генетиков и селекционеров им. Н. И. Вавилова. Под таким название общество действовало до 1992 года, когда его преемником стало Вавиловское общество генетиков и селекционеров.
• В 2001 году имя Н. И. Вавилова было присвоено средней школе № 66, расположенной в посёлке Юбилейный Волжского района Саратова.

Растения

В честь Н. И. Вавилова назван род растений Вавиловия (Vavilovia) Fed.[60] семейства Бобовые, а также целый ряд видов растений[61]:

• Aegilops vavilovii (Zhuk.) Chennav. — Эгилопс Вавилова
• Allium vavilovii Popov & Vved. — Лук Вавилова
• Amygdalus vavilovii Popov — Миндаль Вавилова
• Astragalus vavilovii Fed. & Tamamsch. — Астрагал Вавилова
• Avena vaviloviana (Malz.) Mordv. — Овёс Вавилова
• Centaurea vavilovii Takht. & Gabrieljan — Василёк Вавилова
• Cousinia vavilovii Kult. — Кузиния Вавилова
• Gastropyrum vavilovii (Zhuk.) &#193;.L&#246;ve — Гастропирум Вавилова
• Oryzopsis vavilovii Roshev. — Рисовидка Вавилова
• Oxytropis vavilovii Vassilcz. — Остролодочник Вавилова
• Phlomis vavilovii Popov — Зопник Вавилова
• Phlomoides vavilovii (Popov) Adylov, Kamelin & Makhm. — Фломоидес Вавилова
• Piptatherum vavilovii (Roshev.) Roshev. — Ломкоколосник Вавилова
• Prunus &#215; vavilovii (Popov) A.E.Murray — Слива Вавилова
• Pyrus vavilovii Popov — Груша Вавилова
• Scorzonera vavilovii Kult. — Козелец Вавилова
• Secale vavilovii Grossh. — Рожь Вавилова
• Solanum vavilovii Juz. & Bukasov — Паслён Вавилова
• Thymus vavilovii Klokov — Тимьян Вавилова
• Trifolium vavilovii Eig — Клевер Вавилова
• Triticum vavilovii (Tuman.) Jakubz. — Пшеница Вавилова.

Награды

• В 1925 году Н. И. Вавилов был награждён Большой серебряной медалью имени Н. М. Пржевальского Русского географического общества.
• В 1940 году награждён Большой золотой медалью ВСХВ.

Основные вехи жизни в датах

• 1911 — закончил Петровскую сельскохозяйственную Академию в Москве.
• 1913—1914— работа в лаборатории профессора Уильяма Бейтсона, Англия.
• 1917—1921 — профессор агрономического факультета Саратовского университета.
• 1919 — создание учения об иммунитете растений.
• 1920 — формулировка закона гомологических рядов в наследственной изменчивости.
• 1921—1940 — заведует Отделом прикладной ботаники и селекции в Петрограде, который в 1924 был реорганизован во Всесоюзный институт прикладной ботаники и новых культур, а в 1930 — во Всесоюзный институт растениеводства (ВИР), руководителем которого он оставался до августа 1940.
• 1923 — избран членом-корреспондентом АН СССР в отделение физико-математических наук (по разряду биологическому)
• 1926 — награждение премией имени В. И. Ленина.
• 1928 — избран академиком АН СССР в отделение физико-математических наук (ботаника)
• 1930—1933 — возглавлял Генетическую лабораторию АН СССР в Москве.
• 1931—1940 — Президент Всесоюзного географического общества.
• 1933—1940 — возглавлял Институт генетики АН СССР (организованный на базе Генетической лаборатории).
• 1940 — арестован во время очередной экспедиции.
• 1943 — умер в тюрьме.

Литература

1. ↑ Новая Российская энциклопедия: в 12 т. / Редкол.: А. Д. Некипелов, В. И. Данилов-Данильян и др. — М.: ООО «Издательство „Энциклопедия“» Т. 3 Бруней — Винча, 2007. — 480 с.: ил.
2. ↑ Вавилов Н. И. Центры происхождения культурных растений. — Л.: Тип. им. Гутенберга, 1926.
3. ↑ Медников Б. М. Закон гомологической изменчивости (К 60-летию со дня открытия Н. И. Вавиловым закона). — М.: Знание, 1980. — 64 с.
4. ↑ Биографическая энциклопедия РАСХН—ВАСХНИЛ, электронная версия Проверено 15 декабря 2008 г.
5. ↑ / В.Д. Есаков. ПУТЬ, КОТОРЫЙ ВЫБИРАЮ
6. ↑ Е. Александров, Ю. Вавилов. БРАТЬЯ ВАВИЛОВЫ: ЖИЗНЬ И ТРАГЕДИЯ
7. ↑ 1 2 Павлов В. Н. Выдающийся советский учёный Николай Иванович Вавилов и его путешествия / В кн.: Вавилов Н. И. Пять континентов. Краснов А. Н. Под тропиками Азии.. — 2-е изд.. — М.: Мысль, 1987. — С. 8.
8. ↑ В 2002 году — к 115-ой годовщине со дня рождения учёного — на территории Полтавского сельскохозяйственного института и на его средства был установлен памятник Н. И. Вавилову. Автор — скульптор Н. Н. Цысь
9. ↑ Цит. по: Пантеева Н. М. Памяти Н. И. Вавилова // Вестник Саратовского госагроуниверситета им. Н. И. Вавилова: Гуманитарные науки. Спецвыпуск. — Саратов: 2007. — С. 8—9. Проверено 6 февраля 2009 г.
10. ↑ В сообщении саратовского отделения Российского телеграфного агентства от 21 июня 1920 года о законе сказано: «величайшее открытие, имеющее мировое значение». — Цит. по: Пантеева Н. М. Памяти Н. И. Вавилова // Вестник Саратовского госагроуниверситета им. Н. И. Вавилова: Гуманитарные науки. Спецвыпуск. — Саратов: 2007. — С. 9. Проверено 6 февраля 2009 г.
11. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Шайкин В. Г. Николай Вавилов. — М.: Молодая гвардия, 2006. — 256 с.: ил. — (ЖЗЛ).
12. ↑ «Путь к новому синтезу, или Куда ведут гомологические ряды?» № 8/1972 Сергей Викторович Мейен «Знание — сила» ссылка проверена 5 февраля 2009
13. ↑ 1 2 3 Семен Резник; «Николай Вавилов» (ЖЗЛ). Москва, изд-во «Молодая гвардия», 1968. ссылка проверена 30 января 2009
14. ↑ Е. С. Левина «Трагедия Н. И. Вавилова» сборник «Репрессированная наука», стр 226, Л.: Наука, 1991 ссылка проверена 5 февраля 2009
15. ↑ «Comparative Genomics of Plant Chromosomes» The Plant Cell, Vol. 12, 1523—1539 ссылка проверена 5 февраля 2009
16. ↑ 1 2 3 4 Федосеева В. И. Н. И. Вавилов — выдающийся географ и путешественник // Вестник Саратовского госагроуниверситета им. Н. И. Вавилова. Гуманитарные науки. — Саратов: 2007. — В. Спецвыпуск. — С. 25. Проверено 6 февраля 2009 г.
17. ↑ Было собрано свыше 7 тысяч образцов семян культурных растений, около тысячи гербарных образцов.
18. ↑ Цит. по: Резник С. Николай Вавилов. — М.: Молодая гвардия, 1968. — (ЖЗЛ).
19. ↑ Витковский В. Л., Чувашина Н. П. «Уникальная коллекция» журнал «Природа», № 10 / 1987, стр 75 ссылка проверена 5 февраля 2009
20. ↑ Занимал пост руководителя института до ареста
21. ↑ Амирханов А. М. и др. Северо-Осетинский заповедник // Заповедники СССР. Заповедники Кавказа / Под общ. ред. В. Е. Соколова, Е. Е. Сыроечковского. — М.: Мысль, 1990. — С. 69. — ISBN 5-244-00432-8
22. ↑ Н. И. Вавилов. Цитиров. в обратном переводе из: The Scientific Monthly, July 1949, p. 367.
23. ↑ 1 2 Сойфер, «Власть и наука», 2001
24. ↑ 1 2 3 Семён Резник «Снова о Вавилове и Лысенко», 1991.
25. ↑ Н. И. Вавилов. Письмо агроному И. Г. Эйхфельду в Хибины, ЛГАОРСС, фонд ВИР, № 9708, дело 409, лист 155, письмо от 11 ноября 1931 г.
26. ↑ Доклад Н. И. Вавилова на заседании Президиума ВАСХНИЛ 17 июня 1935 года, Архив ВАСХНИЛ, опись 450, л. 192, д. 3.
27. ↑ http://www.znanie-sila.ru/projects/issue_98.html
28. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Марк Поповский, Дело академика Вавилова, 1991. ссылка проверена 29 января 2009
29. ↑ http://www.ihst.ru/projects/sohist/papers/sav95f.htm
30. ↑ http://www.duel.ru/199715/?15_6_1
31. ↑ 1 2 3 Лысенко и лысенковщина: особенности развития отечественной генетики
32. ↑ «Роль Трофима Лысенко в аресте и гибели Н. И. Вавилова и его ближайших соратников Г. Д. Карпеченко, Л. И. Говорова, Г. А. Левитского» //Ю. Н. Вавилов
33. ↑ Я. Г. Рокитянский «Три архивных документа» // Вестник российской академии наук № 12, 2003, том 73
34. ↑ 1 2 Архивные материалы о последних годах жизни академика Вавилова (1940—1943)
35. ↑ 1 2 Архивные материалы о последних годах жизни академика Вавилова (1940—1943)
36. ↑ D. Rayfield. «Stalin and his hangmen». Random house, 2004 ISBN 0-375-75771-6
37. ↑ 1 2 Дела «Промпартии» И «Трудовой крестьянской партии (ТКП)» (1930—1932)
38. ↑ Т. Н. Осташко Власть и интеллигенция: динамика взаимоотношений на рубеже 1920—1930-х годов
39. ↑ Детали приведены в письме заместителя генерального прокурора СССР А. Вавилова председателю КГБ при Совете Министров СССР Серову // Суд палача…: с. 122.
40. ↑ Шандуренко Г. В., вед. науч. сотр. РГБ Николай Иванович Вавилов // http://bio.1september.ru
41. ↑ «Братья Николай и Сергей Вавиловы» Симон Шноль ссылка проверена 24 января 2009
42. ↑ «ХХ съезд и советская наука: пряник и кнут» Владимир Эленбоген bbcrussian.com ссылка проверена 24 января 2009
43. ↑ Большая советская энциклопедия (БСЭ), третье издание 1969—1978. статья Николай Иванович Вавилов. ссылка проверена 24 января 2009
44. ↑ М. Раменская «В. Шайкин. Николай Вавилов» 2007, № 9 «Знамя» ссылка проверена 1 февраля 2009
45. ↑ Семён Резник; «Дорога на эшафот». Издательство «Третья волна», Париж—Нью-Йорк, 1983. ссылка проверена 1 февраля 2009
46. ↑ С 1923 по 1940 год Н. И. Вавиловым и другими сотрудниками ВИРа было совершено 180 экспедиций, из них 40 — в 65 зарубежных стран. — Павлов В. Н. Выдающийся советский учёный Николай Иванович Вавилов и его путешествия / В кн.: Вавилов Н. И. Пять континентов. Краснов А. Н. Под тропиками Азии.. — 2-е изд.. — М.: Мысль, 1987. — С. 9, 15.
47. ↑ «The Living Fields: Our Agricultural Heritage» By Jack Rodney Harlan, Published by Cambridge University Press, 1998, ISBN 0-521-64992-7 ссылка проверена 8 февраля 2009
48. ↑ См. материал на upindiversity.blogspot.com
49. ↑ Книга автором не завершена, и часть рукописи утрачена. — Павлов В. Н. Выдающийся советский учёный Николай Иванович Вавилов и его путешествия. // В кн.: Вавилов Н. И. Пять континентов. Краснов А. Н. Под тропиками Азии. — 2-е изд. — М.: Мысль, 1987. С. 15.
50. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Корнеев С. Г. Советские учёные — почётные члены научных организаций зарубежных стран. М.:Издательство «Наука», 1981, С. 28
51. ↑ The Royal society, Obituaries and Biographical Memoirs of Fellows of the Royal Society 1830—2006 (англ.) ссылка проверена 5 февраля 2009
52. ↑ Официальный сайт Софийского государственного университета имени К. Орхидского
53. ↑ 120 лет со дня рождения Н. И. Вавилова
54. ↑ Прежнее название — Михайловская
55. ↑ Максимов Е. К. Имя твоей улицы. — Саратов: ООО «Приволжской книжное издательство», 2007. — 192 с.
56. ↑ Улицы имени Вавилова есть в Липецке и Москве, но они названы в честь брата Николая Ивановича — Сергея Вавилова.
57. ↑ http://www.poxod.ru/guidebook/darvaz...vilodfz_a.html
58. ↑ Полное наименование в 2009 году — Государственное научное учреждение «Государственный научный центр Российской Федерации Всероссийский научно-исследовательский институт растениеводства имени Н. И. Вавилова Российской академии сельскохозяйственных наук»
59. ↑ [1]
60. ↑ Vavilovia: Таксономия на сайте GRIN(англ.) Проверено 29 января 2009 г.
61. ↑ На основе списка IPNI

[skroznik]

Суворов Александр Васильевич

Этот полудикий герой соединял в себе с весьма невзрачной наружностью такие причуды,
которые можно было бы счесть за выходки помешательства, если б они не исходили
из расчётов ума тонкого и дальновидного. То был человек маленького роста, тощий,
тщедушный, дурно-сложенный, с обезьяньею физиономией, с живыми, лукавыми
глазками и ухватками до того странными и уморительно-забавными, что нельзя было
видеть его без смеха или сожаления; но под этою оригинальною оболочкой таились
дарования великого военного гения.
Суворов умел заставить солдат боготворить себя и бояться. Он был меч России, бич Турок и гроза Поляков.
Жестокий порывами, бесстрашный по натуре, он мог невозмутимо-спокойно видеть потоки крови,
пожарища разгромленных городов, запустение истребленных нив.
Это была копия Аттилы, с его суеверием, верою в колдовство, в предвещания, в таинственное влияние светил.
Словом, Суворов имел в себе все слабости народа и высокие качества героев.

Людовик XVIII

"Я русский - какой восторг!"

Когда говорят о воинской славе России, то в первую очередь называют имя русского военного гения генералиссимуса Александра Васильевича Суворова-Рымникского - выдающегося полководца, который ни разу ни в одном из данных им сражений не потерпел поражения. Более того, почти во всех этих случаях он убедительно побеждал при численном превосходстве неприятеля.

Александр Суворов родился в 1730 году (по другим данным в 1729 г.) в семье генерал-аншефа В.И. Суворова, сенатора, человека образованного, автора первого русского военного словаря. Под руководством отца изучал артиллерийские науки, военную историю, фортификацию. В 1742 году был зачислен мушкетером в лейб-гвардии Семеновский полк.

Действительную военную службу начал в 1848 году. Первый офицерский чин - поручика получил только через шесть лет с назначением в Ингерманландский пехотный полк. Одно время служил в Военной коллегии в звании премьер-майора.

Боевое крещение Суворов получил во время Семилетней войны 1756 - 1763 годов. Участвовал в сражениях с прусской армией при Кунерсдорфе и во взятии Берлина. Рано проявил командирские способности и умение вести за собой людей в бой. Уже вскоре он успешно командовал отдельными небольшими отрядами кавалерии, побеждая неприятеля в самых рискованных делах.

Суворов отличился при овладении прусской крепостью Кольберг (ныне польский Колобжег). Временно командовал Тверским и Архангелогородским драгунскими полками. Семилетняя война дала будущему великому полководцу Российской державы огромный опыт, позволив прежде всего узнать боевые и моральные возможности Русской армии.

С 1762 года полковник А.В. Суворов командовал сперва Астраханским пехотным полком, затем шесть лет Суздальским пехотным полком, расквартированным в Новой Ладоге. В эти годы он создал свое знаменитое «Полковое учреждение» - инструкцию, содержащую основные положения и правила по воспитанию солдат, внутренней службе и боевой подготовке войск. Под его командованием Суздальский пехотный полк стал образцовым в Русской армии по полевой и маршевой выучке.

В 1768 - 1772 годах Суворов в чинах бригадира и генерал-майора (последний чин он получил в 1770 году) участвовал в боевых действиях против войск шляхетской Барской конфедерации (объединенной польской шляхты). Она выступила против польского короля Станислава Понятовского, являвшегося сторонником России. Назначенный начальником Люблинского участка, Суворов нанес конфедератам разгромные поражения гораздо меньшими по силам сводными отрядами. За боевые действия в Польше он был удостоен ордена Св. Георгия IV степени.

Суворов тогда прославил свое имя убедительными победами над поляками под Ореховом, Ландскруной, Замостьем и Столовичами. Его войска штурмом овладели Краковским замком, обороной которого руководил французский полковник Шуази. С именем русского генерала были связаны разгромы крупных отрядов противников России, которыми командовали французский военачальник Дюмурье, магнаты Ю. Сапега, М. Огинский (за его пленение вместе со штабом последовало награждение орденом Св. Александра Невского).

В 1773 году Суворов добился перевода в состав русской действующей армии. Шла русско-турецкая война 1768 - 1774 годов. Во главе отдельного отряда генерал-майор Суворов совершил два удачных поиска (рейда) на турецкую территорию через Дунай к Туртукаю и Гирсово, близ Козлуд-жи. За победу в первом из них он был награжден орденом Св. Георгия сразу II степени, минуя III степень. Ныне болгарская Козлуджа носит имя Суворова.

В августе 1774 года Суворова направили на подавление бунта под предводительством Пугачева, но восставшие были разбиты правительственными войсками до его прибытия. Участие Суворова выразилось в сопровождении схваченного и посаженного в железную клетку Емельяна Пугачева в крепость Симбирск (Ульяновск).

В 1776 - 1779 годах генерал-поручик А. В. Суворов командовал русскими войсками в Крыму и на Кубани. С его именем связаны ликвидация Крымского ханства, последнего осколка Золотой Орды, и начало создания Кавказской пограничной укрепленной линии. Благодаря его трудам южная граница России стала более безопасной. После этого он командовал рядом дивизий. В 1786 году последовало производство его в генерал-аншефы.

Суворовская полководческая звезда взошла в русско-турецкой войне 1787 - 1791 годов. Сперва Суворов руководил обороной Херсонско-Кинбурнского района (от реки Южный Буг до Перекопа), которому турки угрожали со стороны моря и из крепости Очаков. 1 октября 1787 года он одержал первую большую победу, разгромив на Кинбурнской косе большой десант янычарской пехоты, высадившийся с султанского флота. Разгром десанта был полный, лишь немногим туркам удалось бежать на свои корабли.

1789 год подарил Александру Васильевичу Суворову две блестящие победы - у Фокшан и на реке Рым-ник. Первое сражение состоялось 21 июля. Получив сведения о движении 30-тысячных турецких войск под командованием Осман-паши, Суворов во главе 7-тысячного отряда пришел на помощь союзникам-австрийцам и, атакуя, разгромил вражеский авангард. Полевые укрепленные позиции неприятеля были взяты атакой, и после 10-часового боя турки бежали.

Сражение на реке Рымник произошло 11 сентября. Армия великого визиря Юсуф-паши численностью свыше 100 тысяч человек при 80 орудиях перешла в наступление на австрийский корпус принца Кобурга (Кобургского), состоявший всего из 18 тысяч человек при 43 орудиях. Союзники вновь запросили у Суворова помощи. Тот во главе своего 7-тысячного отряда подошел к Фокшанам раньше неприятеля, проделав за 2,5 суток по размытым дождями дорогам путь в 100 километров.

Возглавив русско-австрийские войска, генерал-аншеф А.В. Суворов сам перешел в наступление и разгромил армию великого визиря наголову. Союзники, совершив 14-километровый ночной марш-бросок, последовательно взяли приступом три вражеских укрепленных полевых лагеря. Из четвертого лагеря за рекой Рымник турки бежали сами.

Потери турецкой армии на реке Рымник составили 15-20 тысяч человек, в том числе 10 тысяч убитыми, вся артиллерия и огромный обоз. Юсуф-паше с остатками султанской армии, немалая часть которой разбежалась, пришлось уйти за Дунай.

Битва вошла в историю военного искусства как выдающийся образец сложного маневрирования войск на поле боя с целью разгрома значительно превосходящих сил неприятеля по частям. Победа была достигнута, говоря суворовским языком, «не числом, а умением».

За победу на реке Рымник генерал-аншеф А. В. Суворов удостоился высшей полководческой награды старой России - ордена Святого великомученика и победоносца Георгия I степени и почетного титула графа Рымникского. Рымникская победа примечательна еще тем, что с тех пор за Суворовым окончательно утвердилась слава победоносного русского полководца.



Взятие Измаила

Подлинной вершиной его полководческой славы стал штурм сильнейшей турецкой крепости Измаил 11 декабря 1790 года. Эта твердыня Оттоманской Порты строилась на берегах Дуная французскими и немецкими фортификаторами как армейская крепость. Она представляла собой неправильный треугольник, прилегавший к берегу реки. Протяженность мощного земляного вала, частью одетого в камень, составляла больше 6 километров, высота - от 6 до 8 метров, с 7 земляными и каменными бастионами. Ширина крепостного рва составляла 12 метров, глубина - 6-10 метров. В ряде мест ров был заполнен водой глубиной до 2 метров. Внутри крепости имелось много построек, приспособленных для ведения обороны.

Измаильский гарнизон насчитывал 35 тысяч войск при 265 орудиях. Под стенами крепости стояла многочисленная турецкая Дунайская военная флотилия. Суворов имел 31 тысячу войск и свыше 500 полевых орудий. Помощь ему оказывала речная флотилия генерал-майора Дерибаса. Для скрытного обучения войск по ночам он приказал в степи вырыть ров и насыпать вал, наподобие измаильских укреплений.

Крепость была взята «ускоренной атакой», то есть штурмом. Приступ вели 9 штурмовых колонн, три из которых десантировались в крепость на судах речной флотилии через Дунай с острова Чатал. Приступ начался в 5 часов 30 минут и к 4 часам дня мощная Измаильская крепость пала.

Штурм Измаила по своему кровопролитию и ожесточенности не имеет равных во всей мировой военной истории. Турки потеряли убитыми 26 тысяч и 9 тысяч пленными, среди которых огромным оказалось количество людей с тяжелыми ранениями. Русские потери составили 1815 убитыми и 3445 ранеными. Особенно велики оказались потери среди офицерского состава: командиры шли впереди штурмовых колонн.

За Измаил А.В. Суворов получил звание подполковника лейб-гвардии Преображенского полка, но не получил фельдмаршальский жезл. Причиной этого стали его сложные личные отношения с фаворитом императрицы Екатерины II светлейшим князем ГА. Потемкиным, главнокомандующим Русской армией.

После войны Суворов руководил строительством пограничных укреплений в Финляндии, командовал войсками на Юге России. Звание генерал-фельдмаршала получил в 1794 году, командуя Русской армией во время подавления Польского восстания. Тогда он праздновал большую победу, взяв штурмом Прагу - пригород Варшавы, превращенный поляками в настоящую крепость.

После Польши полководец вновь командовал войсками на Юге России. На Украине он создал самое замечательное свое произведение - «Науку побеждать», которая стала выдающимся памятником русской военной мысли.

Войска Суворова в Милане

Переход Суворова через Альпы

Вскоре после воцарения Павла I Александр Васильевич попал в опалу и был сослан в свое имение - с. Кончанское (Новгородской губернии). Когда начались войны европейских монархий против революционной Франции, Суворова вернули на боевое поприще: его назначили главнокомандующим союзной русско-австрийской армией в Северной Италии.

В Итальянском походе 1799 года суворовские войска одержали убедительные победы над французами в сражениях на реках Адда и Треббия. при городе Нови, освобождаются города Турин и Милан. Были разгромлены три неприятельские армии, возглавляемые генералами Моро, Макдональдом и Жубером. Во всех этих сражениях полководец А.В. Суворов демонстрировал высочайшее военное искусство. В самый короткий срок почти вся Северная Италия была освобождена от французских войск.
Затем последовал не менее знаменитый Швейцарский поход 1799 года. Русские войска с боями прорвались через все французские заслоны, встававшие на их пути через заснеженные швейцарские Альпы. Бои за Сен-Готард, Чертов мост, Панике признаны образцами героизма и бесстрашия суворовских солдат, которых полководец называл «чудо-богатырями».

Наградой великому полководцу России стало высшее воинское/звание генералиссимуса. Кавалер всех отечественных орденов высших степеней получил еще и звание австрийского генерал-фельдмаршала.

В Санкт-Петербурге, в 1880 году, его ждала новая царская опала. Здоровье Александра Васильевича было подорвано, и он вскоре скончался, похоронен в Александре-Невской лавре. На надгробной плите были высечены слова поэта Державина -«Здесь лежит Суворов». Уйдя из жизни, русский военный гений оставил в наследство потомкам суворовскую школу обучения и воспитания войск. Суворовское военное искусство намного опередило его эпоху.

Во время Великой Отечественной войны, в 1942 году, в СССР был учрежден орден Суворова трех степеней, а в 1943 году созданы суворовские училища. В современной России существует медаль Суворова.

По сей день генералиссимус Александр Васильевич Суворов - один из любимейших национальных героев русского народа.



Памятник в Херсоне





Памятник в Питере



Памятник в Тирасполе





Памятник в Альпах



Музей Суворова в Питере



Эскадренный броненосец "КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР СУВОРОВ"

• Суворов был первым человеком, в честь которого в России был основан мемориальный музей.
• В России и других странах есть музеи Суворова; в его честь воздвигнуты памятники;
• именем Суворова названы атоллы, населённые пункты, астероид, улицы и другие объекты во многих городах.
• Построенный в 1904 году эскадренный броненосец получил имя «Князь Суворов», имя полководца получил и ряд других военных и гражданских судов.
• Памятники А. В. Суворову установлены во многих городах разных стран.
• Дом, где в 1791, 1798 и 1800 годах жил Суворов (Петербург, наб. Крюкова канала, 23) — памятник истории федерального значения
• В период Великой Отечественной войны 29 июля 1942 Указом Президиума Верховного Совета СССР учреждён военный Орден Суворова трёх степеней. Состоялось свыше семи тысяч награждений этим орденом. Десятки партизанских отрядов, бригад и соединений, действовавших на оккупированной территории, носили имя Суворова.
• Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) 21 августа 1943 созданы суворовские военные училища.
• В 1986 году в рамках серии «Литературные памятники» были изданы письма Суворова, в обзоре от издателя написано: «Письма Суворова являются важнейшим историческим памятником второй половины XVIII века — эпохи, на которую приходится разрешение великих исторических задач, стоявших перед Россией на протяжении нескольких столетий».
• Изображение Суворова присутствует на банкнотах Приднестровской Молдавской Республики — приднестровских рублях, из-за чего в 1993 году они получили народное название «суворики», а также на юбилейных монетах России.
• В Швейцарии и Лихтенштейне выпущены марки с изображением полководца

Н.А Шабунин — Отъезд А.В.Суворова цз села Кончанского в поход 1799 г



Спиавонетти. Сражение на реке Адда.



А.Коцебу. Битва при Треббии.



А.Коцебу. Сражение при Нови.



А. И. Шарлемань. Фельдмаршал Суворов на вершине Сен-Готарда 13 сентября 1799 года



Резня в Праге под Варшавой. Взгляд на события с польской стороны.

[skroznik]

В русском городе Севастополе, в сквере неподалеку от Малахова кургана, стоит памятник матросу Петру Кошке. Имя его стало легендарным и вошло в отечественную историю как символ яркого народного характера, как олицетворение лучших качеств русского солдата.

Петр Маркович Кошка родился в 1828 г. в деревне Замятинец Гайсинского уезда Каменец-Подольской губернии в семье крепостного крестьянина. В 1849 г. отдан в рекруты; служил на кораблях Черноморского флота. По воспоминаниям современников, Петр Кошка был среднего роста, сухощавый, но крепкий, с выразительным скуластым лицом. В формулярном списке о матросе сказано: "...лицом малорябоват, волосом рус, глаза серые... грамоту не знает". Участник обороны Н. Берг оставил нам описание внешности героя: "Ко мне он вошёл, широко шагая, матрос, среднего роста, сухощавый, но крепкий с выразительным скуластым лицом. На нём была куртка с галунами, белые брюки, на шее свисток, в петлице Георгий". По словам бывшего его начальника - боцмана Рыбакова -Кошка был "молодец редкой отваги".

В дни обороны Севастополя вместе с другими матросами был направлен на сушу, сражался на батарее лейтенанта А. М. Перекомского, что находилась на Пересыпи, в районе теперешнего железнодорожного вокзала. Здесь он сразу же показал себя отважным и находчивым воином, стал одним из тех "охотников", которым особенно по душе пришлись отчаянные ночные вылазки в стан противника.

Матрос 30-го флотского экипажа Петр Кошка участвовал в восемнадцати таких вылазках; кроме того, почти каждую ночь ходил в секреты и возвращался с ценными сведениями о противнике. За храбрость, находчивость и ловкость получил повышение по службе - в январе 1855 г. его произвели в матросы первой статьи, а затем в квартирмейстеры.



За участие в Крымской войне награжден Знаком отличия Военного ордена святого Георгия четвертой степени и двумя медалями - серебряной "За защиту Севастополя 1854-1855 гг," и бронзовой - "В память о Крымской войне 1853-1856 гг.". Кроме вышеназванных П.М. Кошка должен был получить "Георгия" второй и третьей степеней, но представления не дошли до нужных инстанций.

Петр Кошка участвовал в восемнадцати вылазках и, кроме того, почти всегда действовал в одиночку: проникал во вражеские траншеи, захватывал штуцера, добавлял ценные сведения. В одну из вылазок, хорошо зная местность, он незаметно подкрался к неприятельскому оцеплению, и, взяв в плен трёх французов, привёл их на бастион. А в начале 1855 года Пётр кошка совершил подвиг, который сделал его знаменитым. Находясь в дозоре, поручик московского полка Голубев послал Петра Кошку за обедом в казармы. По дороге тот надумал заглянуть в ближайшие английские траншеи, где увидел, что англичане врыли в землю, его товарища, погибшего на кануне, и используют как цель для стрелков. Пётр Кошка решил избавить тело от поругания и принести его к своим. Незаметно подкравшись к убитому, он вырыл его, взвалил себе на спину, на глазах изумлённых англичан, пополз и благополучно добрался до третьего бастиона. За этот подвиг Кошка был награждён знаком отличия ордена Св. Георгия.Во время своих отчаянных вылазок отважный разведчик был неоднократно ранен.

Также находчивый матрос Петр Кошка спас жизнь адмиралу Корнилову, бросив в котёл с кашей вражеское ядро, залетевшее в окоп. Адмирал Корнилов похвалил его за это.

На похвалу матрос Кошка ответил: "Доброе слово и Кошке приятно!"

В октябре 1855 г. после ранения герой-матрос получил продолжительный отпуск, а в 1863 г, был вновь призван на флот и служил на Балтике. В Петербурге он разыскал известного и очень популярного среди защитников Севастополя генерала Степана Александровича Хрулева и попросил его выяснить судьбу своих наград. Генерал хорошо помнил храброго матроса и помог ему получить заслуженный орден: на груди П. Кошки рядом с другими наградами появилась одна из самых почетных - Знак отличия Военного ордена второй степени (золотой Георгиевский крест).

Когда истек срок службы, Петр Кошка вернулся в родную деревню, женился, занимался крестьянским трудом. Умер в 1882 г. в возрасте 54 лет.

26 мая 1956 г. в Севастополе был открыт памятник Петру Кошке. Бронзовый бюст героя установлен на гранитном пьедестале, на котором укреплена доска с надписью: "Матрос Кошка Петр Маркович, герой обороны Севастополя". Ниже доски - горельеф с изображением медали "За защиту Севастополя 1854—1855 гг.". У основания пьедестала уложены ядра, по сторонам - два якоря.





Статуя матроса Кошки на здании Панорамы первой обороны Севастополя



Раненный матрос Кошка и хирург Пирогов

[kordah]

Легасов Валерий Алексеевич – заместитель руководителя Правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, заместитель директора Института атомной энергии имени И.В.Курчатова по научной работе, заведующий кафедрой химической технологии химического факультета Московского Государственного Университета имени Ломоносова, член Президиума АН СССР, действительный академик АН СССР по отделению физикохимии и технологии неорганических материалов.

Родился 1 сентября 1936 года в Туле в семье служащих. В 1954 году окончил среднюю общеобразовательную школу № 56 с золотой медалью. Закончил физико-химический факультет Московского химико-технологического института (МХТИ) имени Д.И.Менделеева и аспирантуру в отделении молекулярной физики Института атомной энергетики имени И.В.Курчатова.

Продолжал работать в Институте атомной энергии имени И.В.Курчатова. 2 апреля 1966 года удостоен почетного звания «Изобретатель Государственного комитета по использованию атомной энергии СССР». В 1967 году защищает диссертацию на соискание ученой степени кандидата химических наук, посвященную синтезу соединений благородных газов и изучению их свойств. В 1972 году успешно защищает диссертацию на соискание ученой степени доктора химических наук и в том же году назначается заместителем директора по научной работе Института атомной энергии имени И.В.Курчатова.

Осенью 1976 года за совокупность работ по развитию химии соединений благородных газов, выполненных коллективом под научным руководством и при непосредственном участии В.А.Легасова, была присуждена Государственная премия СССР. Газета «Правда» 7 ноября 1976 года в статье «В авангарде прогресса», сообщая о работах, удостоенных Государственных премий СССР, отмечала, что значительный вклад в развитие химической науки внесли работы под руководством В.А.Легасова.

Со 2 марта 1983 года и до конца жизни – заведующий кафедрой химической технологии химического факультета Московского государственного университета имени Ломоносова. С приходом В.А.Легасова на кафедру химической технологии МГУ началось становление новых научных направлений, в которых активное участие принимали и самые молодые сотрудники кафедры, и студенты, выполнявшие курсовые и дипломные работы по одному из новых научных направлений - по оценке риска, исследованию проблем безопасности сложных технологических систем. Многие из этих работ были отмечены премиями ректората университета и Министерства высшего и среднего специального образования СССР.

С 1977 по 1984 года интенсивно проводятся исследования возможностей использования соединений благородных газов и других фторсодержащих соединений в специальных областях науки и техники. Работа закончена созданием эффективных рабочих веществ и изделий, внедрением результатов в промышленность. Данный цикл работ В.А.Легасова и возглавляемого им химического отдела отмечен в 1984 году присуждением Ленинской премии СССР в области науки. С 1985 года – член Президиума Академии наук СССР.

Принимал непосредственное участие в работах по ликвидации аварии на Чернобыльской атомной электростанции. 26 апреля 1986 года по распоряжению Совета Министров СССР № 830 в составе Правительственной комиссии вылетел в Чернобыль (находился в Припяти, в двух километрах от развала 4-го блока ЧАЭС). 5 мая был приглашён в Москву на заседание Политбюро ЦК КПСС. В тот же день, 5 мая, он был вновь отправлен на место аварии. 13 мая прилетел на заседание Правительственной комиссии; в июне сопровождал Генерального секретаря ЦК КПСС в Венгрию на тот случай, если будут нужны какие-то объяснения по обстановке на ЧАЭС. Июнь, июль, август прошли в подготовке доклада, сопоставлении и проверке цифр, характеризующих размеры и последствия теплового взрыва реактора 4-го блока ЧАЭС. На специальном совещании МАГАТЭ, проходившем в Вене с 25 по 29 августа 1986 года и собравшем более 500 технических экспертов, среди которых были крупнейшие специалисты по энергетике, атомной физике, безопасности и медицине из 62 стран и 21 международной организации, советская делегация, во главе с первым заместителем директора Института атомной энергии имени И.В.Курчатова академиком В.А.Легасовым, представила подробный доклад об аварии в Чернобыле.

В то же время Легасов был заместителем председателя комиссии по водородной энергетике АН СССР, председателем экспертного совета по неорганической химии ВАК СССР, председателем специализированного совета по присуждению ученой степени в ИАЭ имени И.В.Курчатова, членом правления Всесоюзного общества «Знание». По свидетельству газеты «Известия», В.А.Легасов вошел в десятку самых популярных ученых мира за 1986 год. В том же году, по свидетельству генерал-полковника Н.Т.Антошкина представлялся к присвоению звания Героя Социалистического труда.

27 апреля 1988 года, после второй годовщины аварии на Чернобыльской АЭС, академик В.А.Легасов был обнаружен в своем кабинете повесившимся. Принято считать, что он покончил жизнь самоубийством, хотя некоторые факты противоречат этому: в столе так и остался лежать именной пистолет, но академик предпочел повеситься, петля была завязана профессионально и с помощью специфического троса, который используют альпинисты, из предсмертного послания, записанного на диктофон, была стёрта главная часть. На следующий день академик Легасов должен был огласить свои результаты расследования причин катастрофы.

Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве (участок 10).

Указом Президента Российской Федерации от 18 сентября 1996 года за мужество, стойкость и героизм, проявленные при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС Легасову Валерию Алексеевичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

Доктор химических наук (1972), академик АН СССР (1981), лауреат Государственной (1976) и Ленинской (1984) премий.

Награждён орденами Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, медалями, именным оружием.

В 2001 году именем Героя России академика В.А.Легасова названа средняя общеобразовательная школа № 56 города Москвы.

http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6709

PS Судьба Легасова редкий пример учёного отдавшего свою жизнь за Родину в самом прямом смысле .

[skroznik]

Генерал Брусилов

Памятник генералу Алексею Алексеевичу Брусилову

В Санкт-Петербурге 14 ноября 2007 г. в сквере у пересечения Шпалерной и Таврической улиц открыт памятник генералу Алексею Брусилову. Его военные заслуги общеизвестны. В истории войн найдется не много стратегических операций, названных по имени полководца, одна из них - Брусиловский прорыв.

Но деятельность Брусилова после октября 1917 года вызывает жаркие споры. Ведь он был самым авторитетным из царских генералов, перешедших на службу советской власти. Так кем же был Брусилов в этот период - патриотом или предателем? Чтобы понять это, надо посмотреть, как складывался жизненный путь генерала.

Алексей Брусилов родился 19 августа 1853 года в семье потомственного военного. Ему едва исполнилось 6 лет, когда умер отец - генерал-лейтенант, начальник военно-судебной службы на Кавказе. Алексея и двух его братьев взял на воспитание дядя - военный инженер Гагемайстер, служивший в Кутаиси. "Самыми яркими впечатлениями моей юности были, несомненно, рассказы о героях Кавказской войны. Многие из них в то время еще жили и бывали в гостях у моих родных", - вспоминал впоследствии Брусилов.

В 1867 году, успешно выдержав экзамены, Алексей был зачислен сразу в четвертый класс Пажеского корпуса - самого привилегированного военного учебного заведения России. По окончании корпуса он не рискнул выходить в гвардию из-за недостатка средств, а получил назначение в 15-й Тверской драгунский полк.

С августа 1872 года началась для корнета Брусилова военная служба. Первым серьезным испытанием офицерской зрелости стала для него русско-турецкая война 1877-78 годов, на которой тверские драгуны оказались в авангарде русских войск. Будущий полководец сполна познал тяжелые бои в обороне и яростный штурм крепостей, стремительные кавалерийские атаки и щемящую горечь прощания с погибшими друзьями. За семь месяцев войны он заслужил три боевых ордена и был произведен в штабс-ротмистры.

В 1881 году Брусилов снова приехал в Петербург. Как один из лучших наездников в полку он завоевал право поступить в Петербургскую офицерскую кавалерийскую школу. Два года напряженной учебы пролетели незаметно, и в послужном списке появилась очередная запись: "Окончил курс наук отдела эскадронных и сотенных командиров по разряду "отличных". Но с "лошадиной академией", как в шутку называли кавалеристскую школу, ротмистр Брусилов расстался не скоро. В августе 1883 года он был зачислен в нее адъютантом и на четверть века связал с ней свою судьбу. За эти годы он стал генерал-майором, начальником школы, создал свою систему подготовки кавалеристов, завоевал широкую известность и признательность в армии. Руководимая им школа стала признанным центром подготовки старших офицеров для кавалерии.

В 1906 году последовало неожиданное и почетное назначение начальником 2-ой гвардейской кавалерийской дивизии, в состав которой входили полки, прославившиеся еще в сражениях с Наполеоном. Старая слава хороша для парадов. С учетом печальных итогов войны на Дальнем Востоке, Брусилов серьезно занялся боевой подготовкой подчиненных. Сделав вывод, что "современный бой требует от каждого офицера широкого кругозора и способности самостоятельно, без подсказки принимать собственное решение", он особое внимание уделил обучению командиров.

Анализируя итоги войны он выдвинул смелую идею создания кавалерийских корпусов и армий. Но в полной мере его мысли были воплощены только в годы гражданской войны, пройдя проверку в стремительных рейдах конных армий Буденного и Думенко.



По светским меркам карьера у Брусилова складывалась успешно: произведен в генерал-лейтенанты, вхож во дворец. Но Алексея Алексеевича тяготит служба в душной атмосфере столичных интриг, он оставляет гвардию (случай по тем временам нечастый) и в 1909 году переводится в Варшавский округ командиром 14-го армейского корпуса. Корпус стоял под Люблином у границы с Австро-Венгрией, но к боевым действиям готов был очень слабо. "Я с грустью убедился, - писал Брусилов, - что многие господа офицеры в техническом отношении крайне недостаточно подготовлены. В пехотных частях тактические занятия велись сжато, а отчасти неумело". Усиленная боевая подготовка, организованная и жестко контролируемая Брусиловым, дала свои плоды. Уже через год корпус заметно выделялся по уровню боевой готовности среди войск округа.



Генерал Брусилов (сидит) с сыном и офицерами штаба фронта.

Весной 1912 года Брусилов был назначен помощником командующего войсками Варшавского округа. Генерал-губернатор Скалон и его окружение встретили назначение Алексея Алексеевича очень настороженно. А он, человек по натуре деликатный и сдержанный, не скрывал своего отношения к процветавшему в округе стяжательству и даже написал об этом военному министру. Брусилов, произведенный к этому времени в чин полного генерала, был заметной фигурой в русской армии, ссориться с ним не стали, а просто удовлетворили его просьбу о переводе в Киевский округ командиром корпуса. Это было понижение, но Алексей Алексеевич принял его с радостью. Он снова окунулся в привычные командирские заботы. А "хозяйство" ему досталось большое: 12-й армейский корпус состоял из 4 дивизий, бригады, нескольких отдельных частей.

Широкую известность Брусилову принесла 1-я Мировая война. Приняв командование 8-ой армией, находящейся на левом фланге русского фронта, он уже 7 августа начал наступление вглубь Галиции. Боевой порыв 8-ой армии был поддержан всем Юго-Западным фронтом. Началась одна из крупнейших стратегических операций войны - Галицийская битва.

За два месяца боевых действий русские войска освободили громадную территорию, взяли Львов, Галич, Николаев и вышли к Карпатам. Австро-венгерская армия потеряла более 400 тысяч человек. Основной вклад в этот успех внесла 8-ая армия. Официальным признанием заслуг командующего армией стало награждение генерала Брусилова наиболее почитаемыми боевыми орденами - Святого Георгия 4-ой и 3-ей степеней. За эти месяцы Брусилов окончательно сложился как полководец, выработал свой стиль руководства большими массами войск.

В конце сентября для развития наступления на левом фланге фронта и взятия сильной крепости Перемышль под командованием Брусилова создается Галицийская группа в составе трех армий. Сходу взять крепость не удалось, но, надежно блокировав ее, войска Брусилова к зиме вышли к Карпатам и выбили противника с перевалов.

Зима 1914-15 гг. прошла в непрерывных боях. Противник стремился вытеснить русские войска из Карпат и деблокировать Перемышль. Брусилов, несмотря на отсутствие резервов и острую нехватку боеприпасов, постоянно контратаковал по всему фронту. Именно в этих боях у него стали вызревать основные принципы наступательных действий, блестяще воплощенных им впоследствии в знаменитом прорыве.

К весне обстановка на фронте изменилась. Австро-венгерские войска, усиленные немецкими дивизиями, обошли левый фланг русских войск, армия Брусилова была вынуждена оставить предгорья Карпат и отойти к Днестру. В тяжелых боях она пресекла все попытки противника прорваться к Перемышлю, и 9 марта крепость сдалась. Это был крупный успех, которого войска Антанты еще не знали. В плен сдалось 9 генералов, 2500 офицеров, 120 тысяч солдат, было взято более 900 орудий.

К сожалению, больше крупных успехов в 1915 году русская армия не имела, и к лету войска отступали по всему фронту. Армия Брусилова оставила Галицию. К осени 1915 года фронт стабилизировался, и зиму армии провели в позиционной обороне, готовясь к новым боям. В марте 1916 года генерал-адъютант Брусилов был назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом.

План Ставки на 1916 год предусматривал нанесение главного удара силами Западного фронта на берлинском стратегическом направлении, армии Северного и Юго-Западного фронтов должны были наносить частные сковывающие удары.

Роль статиста в общем наступлении Брусилова не устраивала, и он начинает готовить войска фронта к решительным боям. Не располагая превосходством в силах, главком решил добиться успеха засчет отхода от шаблонов и тщательной подготовкой наступления.



Генерал-адьютант Брусилов докладывает Николаю II обстановку на фронте. Весна 1916 г.

Главный удар наносила 8-ая армия в направлении на Луцк, для этого привлекались почти все резервы и артиллерия. Каждой армии и многим корпусам тоже определялись участки прорыва. Особую роль в прорыве обороны противника Брусилов отводил артиллерии. Он подчинил часть легких батарей командирам пехотных полков первой линии. При проведении артиллерийской подготовки ввел вместо огня по площадям огонь по конкретным целям. Пехотную атаку планировал проводить волнами цепей, усилив их пулеметами при артиллерийском сопровождении. Для завоевания господства в воздухе сформировал фронтовую истребительную авиационную группу.

22 мая Брусилов начал мощную артиллерийскую подготовку, вслед за ней в атаку пошла пехота. В течение первых трех дней фронт на Луцком направлении был прорван на протяжении 80 верст, наметился успех на участках прорыва ряда армий и корпусов. Казалось бы, Ставка должна поддержать наметившийся оперативный успех. Но происходит необъяснимое. Начало наступления Западного фронта откладывают до 4 июня, одновременно отказывая Брусилову в выделении резервов и предписывая продолжать сковывать противника демонстративными боями.

Только через десять дней Ставка стала перебрасывать резервы на Юго-Западный фронт, предоставив ему право нанесения главного удара. Но время было уже упущено. Тяжелые бои, то затухая, то разгораясь вновь, продолжались до сентября. Без поддержки соседей армии Брусилова разгромили австро-венгерские и германские войска в Галиции и Буковине, нанеся им огромные потери - до 1,5 миллионов человек, захватили около 600 орудий, 1800 пулеметов, большие трофеи.

Анализируя Брусиловский прорыв, военные историки часто употребляют слово «впервые»: впервые стратегическая наступательная операция проводилась в условиях позиционной войны; впервые глубоко эшелонированная оборона прорывалась одновременными дробящими ударами на ряде участков фронта; впервые были выделены батареи сопровождения пехоты и применено последовательное сосредоточение огня для поддержки атаки - такое перечисление можно продолжать долго.

Война продолжалась, но в стране назревали значительные перемены. Вслед за падением самодержавия, стремительно пошел процесс разложения армии. С конца мая Брусилов два месяца выполнял обязанности верховного главнокомандующего, но остановить развал армии он уже не мог.



Алексей Алексеевич Брусилов в 1920-е годы

Оставив армию, Брусилов поселился в Москве. В ноябре был тяжело ранен осколками случайно попавшего в дом снаряда и до июля 1918 г. лечился в госпитале. В этот период его посещали представители Белого движения, стараясь привлечь на свою сторону. Это не осталось незамеченным, и Брусилова арестовали. Два месяца он находился на Кремлевской гауптвахте, но был освобожден за отсутствием доказательств связи с антисоветским движением. В это же время были арестованы его брат, умерший в заключении, и сын, бывший ротмистр Алексей. Сын вскоре был освобожден, а в 1919 г. добровольно вступил в Красную армию, командовал кавалерийским полком. В одном из боев попал в плен. По одной версии -был расстрелян, по другой - вступил в Добровольческую армию и умер от тифа.

До 1920 года Брусилов сторонился активного сотрудничества с большевиками. Но с началом войны с Польшей выступил с предложением организовать «совещание из людей боевого и жизненного опыта для подробного обсуждения настоящего положения России и наиболее целесообразных мер для избавления от иностранного нашествия». Уже через несколько дней приказом РВС Республики было образовано Особое совещание при Главкоме, председателем которого назначили Брусилова. Вскоре в «Правде» было опубликовано воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились». Первой под воззванием стояла подпись А.А. Брусилова, затем других бывших генералов - членов совещания. На воззвание откликнулось несколько тысяч бывших генералов и офицеров, которые вступили в Красную армию и были направлены на Польский фронт.

В период боев за Крым Брусилову предложили написать воззвание к врангелевцам о прекращении сопротивления. Доверившись заверениям, что все добровольно сложившие оружие будут отпущены по домам, он такое обращение написал. Многие белые офицеры, поверив генералу, сложили оружие. Значительная часть их была расстреляна. Брусилов очень тяжело переживал свою причастность к их гибели, но службу в Красной армии продолжил. Он был назначен членом Военно-законодательного совещания при РВС Республики, а также главным инспектором Главного управления коннозаводства и коневодства РСФСР. Благодаря огромному авторитету Брусилова в военной среде, его охотно назначали и на другие должности, связанные с кавалерией, привлекали к чтению лекций в Академии РККА. А когда Брусилов вышел в отставку, его оставили в распоряжении РВС СССР «для особо важных поручений».

Умер Алексей Брусилов 17 марта 1926 г. в Москве на 73-м году жизни. Он был похоронен со всеми воинскими почестями на территории Новодевичьего монастыря.

Время все расставляет по своим местам. Память о генерале Брусилове продолжает жить. И не вина его, а беда, что привыкший жить по законам чести, он не смог вовремя понять, что в новой России, которой он пытался честно служить, эти законы доступны далеко не всем.

На станции Ровно



Перед Брусиловским прорывом



Захоронение в Новодевичьем монастыре

[skroznik]

Петр Багратион - лев русской армии

(10.07.1765 года - 24.09.1812 года)

"Князь Багратион - наиотличнейший генерал, достойный высших степеней"
А.В. Суворов

Петр Иванович Багратион происходил из древнего рода грузинских царей. Первые упоминания рода Багратионов, царей юго-восточной части Грузии относятся к 5 - 6 веку. В 975 г. царь Баграт объединил всю Грузию и положил начало Багратионовской династии царей Грузии. Среди предков П. И. Багратиона были такие выдающиеся государственные деятели, как царь Давид IV Строитель освободивший страну от гнёта турков-сельджуков и разбивший в августе 1121 г. войском в 55,000 человек коалицию всех мусульманских государств в 450,000 человек; легендарная царица Тамара, период царствования которой был "Золотым Веком" в истории Грузии; царь Гиоргий VI Блистательный, изгнавший в 1334 г. из Грузии монгольские полчища и вернувший Грузии отобранные у неё несколько веков тому назад грузинские монастыри на Святой Земле; цари Гиоргий VII, Баграт V, Луарсаб, Симон, Ираклий II и многие другие... История Грузии неразрывно связана с родом Багратионов.

В числе предков Петра Багратиона был царь Вахтанг VI, выдающийся государственный и общественный деятель Грузии первой половины XVIII в. В 1723 г. после нескольких лет борьбы с Ираном и Турцией, Вахтанг VI вместе со свитой в 1200 человек покинул Грузию и переселился в Россию. Племянник царя Вахтанга, Александр Иесеевич Багратион оставшийся в Грузии для борьбы против турков также был вынужден в 1757 г. переселиться в Россию, где он поступил на военную службу в русскую армию. В чине подполковника он принимал участие в боевых действиях русских войск на Северном Кавказе по обороне юго-восточных границ России. Там же проходил военную службу его сын Иван Александрович. Дослужившись до чина полковника, И. А. Багратион вышел в отставку и поселился в Кизляре, где в 1765 г. родился его сын Петр - будущий знаменитый русский полководец.

Свои детские годы Петр Багратион провел в родительском доме. К сожалению, об этой поре его жизни до нас не дошло каких-либо определенных сведений. Можно предполагать, что, воспитываясь в семье офицера, Петр Багратион часто слышал рассказы своего отца о проведенных боях и походах, о мужественной борьбе родного народа против общих врагов. Может именно поэтому он с ранних лет проявил большой интерес и любовь к военному делу, мечтая посвятить себя профессии военного. 'Со млеком материнским - писал впоследствии Багратион - влил я в себя дух к воинственным подвигам'.

Вскоре его мечта осуществилась. 21 февраля (4 марта) 1782 г. 17-летний Петр Багратион поступил на военную службу. Он был зачислен сержантом в Кавказский мушкетерский полк. С этого времени началась его военная деятельность, которая непрерывно длилась на протяжении тридцати лет.

Кавказский мушкетерский полк совместно с другими частями русской армии оборонял юго-восточную границу России, проходившую по рекам Кубани и Тереку. Султанская Турция, державшая тогда в своем подчинении значительную территорию Кавказа, организовывала непрерывные нападения на русскую границу. Иногда ей удавалось привлекать к участию в этих нападениях отряды отдельных князей Северного Кавказа. Русским войскам, оборонявшим кавказскую границу, приходилось постоянно находиться в состоянии боевой готовности и отражать набеги неприятельских отрядов. В одном из боёв с горцами, Петр был серьёзно ранен и оставлен на поле боя в груде убитых и раненых. Его подобрали горцы, ночью собиравшие оружие и принявшие юного Багратиона за своего. Они выходили его, а затем, узнав кто он, из уважения к его отцу, когда-то оказавшему им услугу, отвели без выкупа к русским.

В составе Кавказского мушкетерского полка Багратион участвовал в походах 1783, 1784, 1785 и 1786 гг., показав себя храбрым и мужественным воином, стойко переносившим все трудности военной жизни. На опыте жестоких боев с врагами он внимательно изучал военное дело и отдавал ему все свои силы.

В 1788 г. Кавказский мушкетерский полк был направлен под Очаков, чтобы участвовать в боевых действиях по овладению этой сильной турецкой крепостью. Вместе с полком отправился к Очакову и Багратион.



Багратион на памятние "1000-летие России" в Великом Новгороде

Главнокомандующим русской армией, осаждавшей Очаков, был всесильный фаворит императрицы Екатерины, князь Г. А. Потемкин. Левым крылом осадной армии командовал Суворов. Еще до начала боевых действий под Очаковом он предложил Потемкину смелый план овладения крепостью методом решительного штурма. Однако Потемкин отверг этот план, приказав начать постепенную осаду крепости. Вследствие больших разногласий с Потемкиным по вопросу ведения боевых действий Суворов вынужден был уехать из-под Очакова. Лишь спустя несколько месяцев, когда осада крепости не дала положительных результатов, Потемкин убедился в правильности суворовского плана, принял его и решил штурмовать Очаков.

6 (17) декабря 1788 г. состоялся штурм Очакова, окончившийся полной победой русской армии. Во время штурма Багратион проявил большую храбрость. Он отважно сражался с турками и в числе первых ворвался в крепость.

После взятия Очакова Багратион возвратился на Кавказ, где принимал участие в военном походе 1790 г.

В Кавказском мушкетерском полку Багратион служил до июня 1792 г., последовательно пройдя все ступени военной службы от сержанта до капитана.

С июня 1792 г. до мая 1794 г. он служил в Киевском конно-егерском полку в чинах секунд-майора и премьер-майора.

4 (15) мая 1794 г. его перевели в Софийский карабинерный полк. В составе этого полка он участвовал в польском походе 1794 г., который возглавлял А. В. Суворов.

В боях и походах 1783-1794 гг. Багратион показал себя искусным военачальником. Характерными чертами его были исключительное хладнокровие и беспредельная храбрость в бою, быстрота и решительность действий, умение использовать удобный момент для нанесения удара по врагу. Слава о мужестве и бесстрашии Багратиона широко распространилась среди солдат и офицеров русской армии. На Багратиона обратил внимание Суворов. Он горячо полюбил Багратиона, ласково называл его "князь Петр" и не скрывал своего особого уважения и доверия к нему.

15 (26) октября 1794 г. Багратион получил чин подполковника. В 1798 г. он был уже полковником, командиром 6-го егерского полка, а на следующий год получил чин генерал-майора и принял участие в знаменитых Итальянском и Швейцарском походах русской армии, которыми открывается исключительно яркая страница его военной биографии.

В Итальянском походе 1799 г. генерал-майор Багратион, командуя авангардом армии, взял штурмом цитадель г. Брешиа (10 апреля), атаковал и занял г. Лекко, причем был ранен пулей в ногу, но остался в строю, продолжая руководить боем. 16 апреля армия Моро была разбита Суворовым на Адде, Милан был занят, и на очередь встала переправа через р. По. Отряд Багратиона, составляя авангард, 21 апреля переправился через нее и двинулся к Тортоне. 28 апреля Багратион продвинулся к крепости Алессандрии и этим движением пресек прямое сообщение французов с Генуей. 6 мая, согласно диспозиции Суворова, Багратион спешил к Сан-Джулиано, чтобы составить боковой авангард армии при фланговом движении ее к р. Сезии. Услыхав выстрелы у Маренго, Багратион повернул на помощь австрийцам, великодушно уступил общее командование младшему в чине, генералу Лузиньяну, пристроился к нему с обоих флангов и увлек союзников в стремительную атаку с барабанным боем.

Когда одна из французских колонн пыталась обойти правый фланг союзников, Багратион со своим 7-м егерским полком и казаками кинулся ей навстречу и отбил удар. Моро приказал отступать. Попытка французов прорваться в Геную не удалась.

6 июня утром пришло известие, что Макдональд атаковал австрийцев (генерала Отта) на р. Тидоне. Суворов тотчас же взял из авангарда казацкие полки, австрийских драгун и вместе с Багратионом повел их к месту боя. В три часа дня он был уже там и лихой кавалерийской атакой задержал натиск французов до подхода пехоты авангарда. Когда она показалась, Багратион подошел к Суворову и, видимо не уясняя себе важности минуты, вполголоса просил его повременить с атакой, пока не подойдут отсталые, ибо в ротах нет и 40 человек. Суворов отвечал ему на ухо: "А у Макдональда нет и по 20, атакуй с Богом! ура!" Багратион повиновался. Войска дружно ударили на неприятеля и отбросили его в большом беспорядке за Тидоне.

Макдональд собрал свою армию на Требию и 7 июня принял на левом ее берегу новую атаку Суворова, во время которой Багратион был ранен. Однако и вторая рана Багратиона в эту кампанию не вывела его из строя.



Памятник Багратиону в Москве

4 августа у Нови Суворов возложил на Багратиона решительный удар. Затем последовал легендарный поход суворовских войск через Швейцарию. Багратион шел то во главе их, первым принимая на себя все удары противника, первым преодолевая все преграды, которые ставила им дикая природа гор, то в арьергарде - сдерживая натиск французов, и когда наконец русские войска выбрались благополучно из той западни, в которую заманил их не только противник, но и союзник, в полку Багратиона оставалось всего лишь 16 офицеров и 300 нижних чинов. Сам он был в третий раз за эту войну ранен в сражении при Клёнтале. По возвращении в Россию Багратион был назначен шефом лейб-егерского батальона, переформированного впоследствии в полк, и оставался им до своей смерти.

С началом первой войны России с Наполеоном, в 1805 г., Багратиону вверен был авангард армии Кутузова, но едва войска вступили в пределы Австрии, как, благодаря капитуляции союзной австрийской армии под Ульмом, 40-тысячный русский корпус очутился перед семью французскими корпусами, имея в тылу Дунай. Кутузов начал поспешное отступление к русским границам, и авангард Багратиона обратился в арьергард, который на протяжении 400 верст рядом упорных боев - при Ламбахе, Энее, Амштеттене и Кремсе - сдержал противника и дал армии возможность выбраться из этой западни. Но едва она перешла у Кремса на левый берег Дуная, как Вена сдалась Наполеону, и последний, в свою очередь, перейдя Дунай, бросился к Цнайму наперерез пути отступления Кутузова от Кремса к Брюнну. На этот раз положение русской армии стало еще более критическим. И второй раз она была спасена Багратионом, которому Кутузов приказал во что бы то ни стало задержать французов, хотя бы для этого ему пришлось пожертвовать всем своим отрядом да последнего человека. Прощаясь с Багратионом, Кутузов перекрестил его, как обреченного на смерть; так смотрели на Багратиона и его отряд, и вся армия, зная, что от его стойкости зависит ее участь.

Багратион поклялся Кутузову устоять, "не выдать". У Шенграбена (Голлабрюна) он выдержал 4 ноября яростный натиск двух французских корпусов (30 тыс. человек) в течение 8 часов. Он не покинул позиции даже тогда, когда дивизия Леграна зашла ему в тыл... Когда же он получил известие, что Кутузов миновал с главными силами Цнайм и находится вне опасности, Багратион во главе 6-го егерского полка штыками проложил себе путь через кольцо французских войск и горевшие селения Шенграбен и Грунд и присоединился к армии, приведя с собой даже пленных и принеся одно французское знамя.

За этот блистательный подвиг Багратион был произведен в генерал-лейтенанты, а 6-й егерский полк, первый из полков русской армии, получил в награду серебряные трубы с Георгиевскими лентами.

По соединении Кутузова с корпусом графа Буксгевдена русская армия перешла в наступление и Багратионовский отряд снова стал авангардом. На пути к Аустерлицу Багратион разбил французов у Вишау и Раусница. 2 декабря на Аустерлицком поле авангард Багратиона составил крайний правый фланг боевого расположения союзной армии и, когда колонны ее центра были рассеяны, подвергся жестокому натиску победоносного противника, но устоял и прикрыл отступление разбитой армии, снова став ее арьергардом. За Аустерлиц Багратион был пожалован орденом Св. Георгия 2-го класса.

В кампанию 1806-1807 гг. Багратион опять является начальником то авангарда, то арьергарда, смотря по тому, наступала или отступала русская армия. Так, с непрерывным в течение 3 дней боем на протяжении 70 верст, он прикрывает отступление русской армии от Яшма к Прейсиш-Эйлау и принимает участие в сражении у этого местечка (26 и 27 января), 27-го числа он руководит действиями не только своего отряда, но и корпуса Дохтурова, контуженного и выбывшего из строя.

Получив приказание главнокомандующего генерала Беннигсена во что бы то ни стало выбить французов из Прейсиш-Эйлау, Багратион, спешившись, со знаменем в руке становится во главе 4-й дивизии и овладевает местечком. Однако русская армия все же вынуждена была отступить к Кенигсбергу, и это движение совершается под прикрытием Багратионовского отряда.

Так как Наполеон, не развив своего успеха, также отошел за р. Пассаргу, то Беннигсен снова переходит в наступление. Багратион, идя в авангарде, занимает Гутштадт и, продолжая марш свой далее, атакует 24 мая неприятельские войска у Альткирхена, сбивает их после шестичасового боя с весьма выгодной позиции, обращает в бегство, преследует и довершает победу новым поражением их на следующий день у села Анкендорф.

Атакованный 28 мая всей неприятельской конницей, Багратион упорно обороняется у Гутштадта, чем задерживает переправу французов через р. Алле и дает русской армии время укрепить позиции у Гейльсберга.

Затем Багратион прикрыл как отход ее с них, оставаясь в Гейльсберге до утра 31 мая, так и само отступление ее к Бартенштейну. В сражении у Фридланда отряд Багратиона составлял левый фланг расположения русской армии. Когда войска не выдержали и в расстройстве начали отступать, Багратион со шпагой в руках стал ободрять Московский гренадерский полк, остатки которого окружили его лошадь, напоминая солдатам их подвиги в Италии с Суворовым, но все было напрасно. Даже Семеновны и павловцы дрогнули и осадили назад. Тогда Багратион, желая хоть сколько-нибудь сдержать натиск французов, приказал полковнику Ермолову привести из резерва какую-нибудь артиллерийскую роту...

16 часов пробыл Багратион в самом пекле этого жестокого боя и затем еще 5 суток сдерживал противника, преследовавшего русскую разбитую армию, шедшую к Тильзиту. За Фридланд Багратион был награжден золотой шпагой, украшенной алмазами, с надписью "За храбрость".

Несмотря на чрезвычайное напряжение своих сил в течение кампании 1805-1807 гг., Багратион, не колеблясь, принял назначение на театр войны со Швецией (1808-1809 гг.) и явился деятельным участником и героем этой войны. Назначенный начальником 21-й пехотной дивизии, он разбил в ночь с 15 на 16 февраля генерала Адлеркрейца у Артчио, 28-го - занял Тамерфорс, 4 марта нанес поражение шведскому главнокомандующему генералу Клингспору у Бьернеборга и, преследуя его в течение 8 дней на протяжении 200 верст по отвратительным дорогам, занял 10 марта А6о, 12-го - Христианштадт, 26-го - Вазу, 31 марта - Аландские острова.

Нездоровье, вызванное усиленными непрерывными трудами, вынудило Багратиона покинуть временно армию. Восстановив свои силы, он осенью 1808 г. вернулся в Финляндию и 16 сентября разбил генералов Бойе и Лантинсгаузена у Гельсинга.

Чтобы нанести шведам решительный удар, император Александр составил план зимнего похода русской армии по льду Ботнического залива к Стокгольму. Не только большинство генералов в армии, но и главнокомандующие, сперва граф Буксгевден, а потом генерал Кнорринг, высказывались против такой операции и медлили с началом ее. И только один Багратион, не рассуждая по существу, ответил графу Аракчееву, присланному государем организовать этот поход: 'Прикажите - пойдем'.

Назначенный начальником одной из трех колонн, он должен был перейти из Або в Швецию через Аландские острова. Последние были заняты в течение 6 суток, а авангард под командой Кульнева достиг шведского берега и захватил м. Гриссельгам в окрестностях Стокгольма.

В начале августа 1809 г. Багратион был назначен командовать Молдавской армией, действовавшей против Турции.

Историк эпохи конца XVIII - начала XIX вв. Е. Шумигорский полагает, что такое быстрое перемещение Багратиона из Финляндии, где война уже кончилась, в Турцию, где она тянулась безрезультатно уже третий год, было, в сущности, для него почетной ссылкой. Его не желали более видеть в Санкт-Петербурге по причинам интимного характера.

Среднего роста, худощавый, мускулистый брюнет с типичным грузинским лицом, на котором сильно выдавался орлиный нос, дававший повод к ряду острот, шуток и анекдотов, Багратион был некрасив, но всей своей фигурой производил сильное впечатление: солдаты называли его "Орлом". Но еще более сильное впечатление производил он на окружающих славой своих подвигов и репутацией суворовского любимца и ученика.

На этой почве, вероятно, произошло увлечение им великой княжны Екатерины Павловны, которой в ту пору было 18-20 лет. Чтобы положить ему конец, великую княжну в апреле 1809 г. выдали замуж за принца Георга Ольденбургского.

Но так как Багратион не хотел примириться с этим фактом, то его произвели в генералы от инфантерии и направили в Молдавию. Прибыв сюда, Багратион повел военные действия с обычной своей суворовской быстротой и решительностью. Имея в армии всего лишь 20 тыс. человек, он, не снимая блокады Измаила, взял 18 августа Мачин, 22-го-Гирсово, 29-го-Кюстенджи, 4 сентября разбил наголову под Россеватом 12-тысячный корпус отборных турецких войск, 11-го - осадил Силистрию, 14-го взял Измаил, 27-го - Браилов. На выручку Силистрии поспешил великий визирь с войсками, численность которых равнялась силе русского осадного корпуса. Багратион встретил его 10 октября у Татарицы и нанес ему поражение. Но когда стало известно, что к Силистрии спешат остальные войска великого визиря, то Багратион решил снять осаду и 14 октября отвел свои войска на левый берег Дуная, намереваясь возобновить военные действия весной и с более значительными силами. Но в Санкт-Петербурге всем этим остались очень недовольны, и в марте 1810 г. на смену Багратиону был прислан граф Н. М. Каменский.

Награжденный за турецкую войну орденом Св. Андрея Первозванного, Багратион был назначен главнокомандующим 2-й Западной армией (45 тыс. человек, 216 орудий).

Искусный полководец и герой Отечественной войны 1812 г.





Ранение Багратиона на Бородинском поле 26 августа 1812 года



Памятник Багратиону на Бородинском поле



Церковь Дмитрия Солунского, рядом с ней в 1812 году был похоронен Петр Багратион



Могила Багратиона на Бородинском поле

Память о Багратионе

• 7 сентября 1946 года прусский город Прейсиш-Эйлау, оказавшийся в Калининградской области, был переименован в честь Петра Ивановича в Багратионовск, ныне административный центр муниципального образования Багратионовский район Калининградской области.
• В Великом Новгороде на Памятнике «1000-летие России» среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории (на 1862 год) есть фигура П. И. Багратиона.
• Памятники: В Москве, поставлен в 1999 году, скульптор Мераб Мерабишвили.
• В Москве есть станция метро Багратионовская и торгово-пешеходный мост «Багратион».
• Багратионовский проезд
• Улица Багратиона (Смоленск)
• Улица Багратиона (Липецк)
• Улица Багратиона (Калининград)
• Улица Багратиона, 1-й и 2-ой пер. Багратиона (Минск)
• Кодовое название «Багратион» носила Белорусская операция (1944) Советской армии в Великой Отечественной войне 1941-45 гг., в ходе которой была освобождена территория Белоруссии.
• Фильм Багратион
• Роман С. Н. Голубова «Багратион».
• Роман Ю. И. Когинова «Багратион: бог рати он».

Почему князь Петр Багратион был несчастлив в семейной жизни?

В России XVIII – первой половины XIX веков военные традиционно женились поздно или оставались холостяками. И причины для этого были. Войны шли почти постоянно, а у военных, как верно подметил Окуджава, «век не долог», да и казенного жалования многим не хватало для того, чтобы содержать семью. Тем же, кто рискнул соединить себя узами Гименея, приходилось учитывать, что длительные отлучки от дома отнюдь не способствуют семейному счастью.

Семейная жизнь Петра Багратиона была обречена на неудачу с самого начала. Бытует предание, что 18-летняя красавица Екатерина Скавронская в пику своей подруге решила влюбить в себя героя итальянского похода генерал-майора Багратиона. Своего Екатерина добилась, бравый генерал влюбился, как говорится, по уши. Но не могла ветреная красавица предположить, что в ее, как она считала, невинную шутку вмешается сам император.

Павел I искренне считал, что все, что он делает, идет во благо. А уж соединить любящие сердца – что может быть лучше. Сам ли император догадался или доброхоты постарались, но решил он боевого генерала облагодетельствовать, ведь кроме всего, Скавронская доводилась ему дальней родственницей. Противиться воле императора ни Екатерина, ни ее мать, графиня Литте, не посмели, хотя понимали, что партия не из лучших – кроме громкого имени и казенного жалования князь за душой ничего не имел.



Принцесса Багратион (1820)

В присутствии императора в церкви Гатчинского дворца 2 сентября 1800 года состоялось венчание, соединившее по воле императора столь разных людей. Стиль жизни «новоиспеченной» княгини особо не изменился – все те же балы и светские развлечения, а для Багратиона добавилась новая постоянная забота – поиск денег, которых теперь вечно не хватало. Поддерживая видимость супружеской жизни, молодые прожили вместе несколько лет, но в 1805 году наступил окончательный разлад, и Екатерина уехала за границу, якобы для лечения. Для принцессы Багратион (так ее величали в Европе) началась новая жизнь, в которой мужу отводилась незавидная роль поставщика финансов.

В Европе Екатерина произвела фурор. Ветреная красавица блистала в столицах, благо в Европе их было предостаточно. Ей увлекались, ей завидовали, ей пытались подражать. Ее обаяния не избежал даже великий Гете, писавший о ней: «Чудный цвет лица, алебастровая кожа, золотистые волосы, таинственное выражение глаз», – и, видимо, это не было пиитическим преувеличением. Мы не знаем, часто ли вспоминала Екатерина о муже, который в это время тоже блистал, но на полях сражений с Наполеоном, добывая славу, отсветы которой придавали супруге новые грани привлекательности.

В промежутках между боями князь скучал и писал письма, в которых его любимую Катрин интересовали только строки о посылке денег. Почему князь не захотел разводиться, остается только догадываться. Багратион болезненно воспринимал слухи о похождениях супруги, но всячески ее защищал, оставаясь истинным рыцарем даже в такой пикантной ситуации и зачастую рискуя своей карьерой.

Так, в 1808 году награждали орденом Святой Екатерины жен генералов, отличившихся в войне с Наполеоном, но среди них не оказалось княгини Багратион. В Петербурге обоснованно засомневались в ее «честности и богобоязненности», как того требовал статут ордена, так как хорошо знали, что княгиня уже давно не особенно заботится о супружеской верности и чести мужа. В результате разгорелся скандал, и знаменитый генерал даже собрался подавать в отставку, посчитав, что ему нанесена серьезная обида, а его военная доблесть поставлена под сомнение. «Ее надо наградить, ибо она моя жена!» - безапелляционно заявил князь. Причитающийся ей орден с девизом «За любовь и Отечество» Екатерине прислали.

Стоит отметить, что, несмотря на всю ветреность, Отечеству она приносила ощутимую пользу. Пока супруг мерился силами с наполеоновскими маршалами, она активно собирала по Европе политическую (по сути разведывательную) информацию, а ее дом в Вене буквально бурлил от антинаполеоновских настроений, заражая ими австрийское общество. Поговаривали, что именно она уговорила своего любовника, австрийского канцлера Меттерниха, согласиться на вступление Австрии в антифранцузскую коалицию.

В 1812 году княгиня овдовела. Бородино стало последним полем битвы для прославленного генерала, получившего тяжелое ранение ядром в ногу. Скончался Петр Багратион 12 сентября в имении своего друга князя Б.А. Голицына в селе Сима Владимирской губернии. На скромных похоронах из боевых соратников генерала присутствовал только начальник штаба 2-й Армии Эммануэль Сен-При, который получил ранение практически одновременно с Багратионом и лечился неподалеку.

Екатерина Багратион всю войну прожила в Вене, внося свой вклад в победу. Затем перебралась в Париж. Даже выйдя замуж за английского генерала Карадока, она сохранила фамилию Багратион. Впрочем, этот брак был недолгим.

Княгиня на 45 лет пережила своего знаменитого мужа. Похоронили ее в Венеции. И сегодня наши соотечественники, посещая могилы великих деятелей русского искусства Дягилева и Стравинского, иногда заходят в тихий уголок кладбища, где на потемневшей мраморной плите сохранилась надпись Princesse Catherine Bagration, напоминающая о женщине, небольшой портрет которой сопровождал ее мужа даже в Бородинской битве.

[skroznik]

Барклай-де-Толли Михаил Богданович
(1761 - 1818)
Генерал-фельдмаршал.

Тяжелые моральные испытания выпали на долю Барклая-де-Толли в Отечественной войне 1812 г., когда его имя сделалось символом отступления русской армии и упреки в его адрес доходили до обвинений в государственной измене. С необыкновенным достоинством перенес он эти испытания и вошел в отечественную историю как один из лучших военачальников.



Михаил Богданович происходил из старинного шотландского рода Беркли оф Толли, представители которого переселились в Ригу в XVII в. и стали российскими подданными после завоеваний Петра 1 в Прибалтике. В трехлетнем возрасте Барклай был отправлен в Петербург к своему дяде, бригадиру русской армии фон Вермелену, который дал ему первоначальное общее и военное образование. В 14 лет был определен на службу в Псковский карабинерный полк и через два года упорной учебы и безупречной службы стал офицером.

С 1788 г. Барклай-де-Толли принял участие в русско-турецкой войне 1787 - 1791 гг., доблестно проявил себя в армии Г.Потемкина при штурме и взятии Очакова, удостоен ордена святого Владимира 4-й степени. В походе армии к Вендорам состоял в отряде М.Платова, отличился в боях под Каушанами и Аккерманом, участвовал во взятии Бендер. В 1790 г. отправился в Финляндию, где в составе русской армии сражался против шведов. По окончании русско-шведской войны командовал батальоном гренадерского полка в Петербурге, вместе с ним действовал в Польше против повстанцев (1794 г.), произведен в подполковники, награжден орденом святого Георгия 4-й степени. С 1798 г. полковник, командир егерского полка, за отличную подготовку которого в. 1799 г. награжден чином генерал-майора.

Михаил Богданович был противником муштры, проявлял доброе и справедливое отношение к солдатам. Он отличался неприхотливостью в быту, в походе спал под открытым небом и мог обедать на барабане. Вместе с тем в силу своего характера и происхождения был холодноват в общении с подчиненными, чопорен и, как позже подметил генерал А.Ермолов, "лишен дара объяснения".

В период русско-прусско-французской войны 1806 - 1807 гг., действуя в составе корпуса Л.Беннигсена, Барклай-де-Толли отличился в сражении под Пултуском (декабрь 1806 г.), где командовал передовым отрядом из пяти полков. Затем при Янкове и Ландсберге он один выдержал напор почти всей французской армии, дав возможность русской армии собраться под Прейсиш-Эйлау. В кровопролитном сражении у Прейсиш-Эйлау (январь 1807 г.) его полки действовали на передовой позиции, отбили атаку корпуса французского маршала Сульта, но сам Барклай получил тяжелое ранение в руку. Награжден орденом святого Владимира 3-й степени и чином генерал-лейтенанта. Лечился в Мемеле, где его, как героя войны, посетил Александр 1, на которого он произвел большое впечатление своими взглядами на военное дело и военную политику России.



В русско-шведскую войну 1808 - 1809 гг. Михаил Богданович вступил начальником 6-й пехотной дивизии, из-за разногласий с главнокомандующим Буксгевденом покинул армию, но после смены Буксгевдена Кноррингом вернулся в Финляндию. Во главе корпуса ему было поручено совершить переход по льду Ботнического залива, через пролив Кваркен, в Швецию, чтобы быстрее закончить войну. Войска Барклая за двое суток преодолели около 100 верст пути по ледяным торосам и глубокому снегу и 10 марта 1809 г. заняли г. Умео. Ледяная экспедиция к берегам Швеции, писал Барклай в Петербург, "по трудности только русскому человеку под силу". Вскоре Швеция капитулировала. Этот поход войск Барклая-де-Толли и двух других русских корпусов через морские льды, решивший исход войны, ставят в один ряд с переходом Суворова через Альпы 1799 г. и походом войск Гурко через Балканы в декабре 1877 г.

После подписания победного мира со Швецией Михаил Богданович был назначен генерал-губернатором Финляндии и командующим Финляндской армией с производством в генералы от инфантерии. В январе 1810 г. он сменил Аракчеева на посту военного министра, провел большую работу по усилению русской армии. Увеличил ее численность, свел дивизии в корпуса, издал "Учреждение для управления большою действующею армиею" (применялось до 1846 г.), организовал строительство новых фортификационных сооружений. Уже в это время обдумывал план трудной оборонительной войны против огромной армии Наполеона с тем, чтобы заставить ее "на берегах Волги найти вторую Полтаву". Основные идеи этого плана он изложил царю в специальной записке, где в качестве главной тыловой базы будущей войны он определял Москву - "главное хранилище, из которого истекают действительные к войне способы и силы".

С началом Отечественной войны 1812 г. Барклай-де-Толли получил назначение на должность командующего 1-й Западной армией. Как военный министр, он от имени царя имел право давать распоряжения 2-й Западной армии П.Багратиона. Умело отступая, 1-я армия вела оборонительные бои и упорно шла на соединение со 2-й армией. Покидая Барклая в Дриссе, Александр 1 сказал ему: "Поручаю вам мою армию. Не забывайте, что у меня нет другой". Избежав больших потерь, войска Барклая и Багратиона 22 июля соединились в Смоленске.

Вопреки ожиданиям Багратиона и многих других военачальников, военный министр принял решение отступать дальше, к Москве. Недовольство и возмущение Барклаем-де-Толли усиливались. Брат царя Константин, находившийся в армии, был особенно резок, заявляя: "Не русская кровь течет в том, кто нами командует. А мы, и больно, должны слушать его". Под давлением общественного мнения главнокомандующим русской армией был назначен Кутузов. 17 августа Кутузов прибыл к армии и, продолжив отступление, 26-го дал французам генеральное сражение у Бородино.

Многое пережил Барклай-де-Толли за эти дни, и, по свидетельству очевидцев, в день Бородинского сражения он искал смерти. Одетый в вышитый золотом генеральский мундир при всех орденах и звездах, он руководил действиями правого фланга русской армии с таким спокойствием, искусством и энергией, что вернул себе доверие всей армии. Барклай писал Александру: "26 августа не сбылось мое пламенное желание: провидение пощадило жизнь, которая меня тяготит". За Бородино он получил орден святого Георгия 2-й степени.

При дальнейшем отступлении, когда в Филях решался вопрос о сражении за Москву и большинство членов военного совета горело желанием дать сражение, Барклай-де-Толли мужественно высказался за оставление первопрестольной. Испытывая физическое и душевное истощение, он в сентябре отпросился из армии и уехал в Лифляндию, в свое имение. Там он составил "Записку", отправленную императору, в которой еще раз доказывал правоту своих действий с начала войны.



В феврале 1813 г. Александр 1 вернул его на театр военных действий, поручив командование 3-й армией. За взятие Торна Барклай-де-Толли был награжден орденом святого Александра Невского. После Лютценского сражения его армия присоединилась к главной, которой после смерти Кутузова командовал генерал Витгенштейн. В сражении под Бауценом (8 - 9 мая) Барклай умело руководил правым флангом русско-прусской армии, удостоен ордена святого Александра Невского. 17 мая сменил Витгенштейна на посту главнокомандующего русско-прусской армией. После неудачного сражения под Дрезденом, где действиями объединенной русско-прусско-австрийской армии руководил австрийский фельдмаршал Шварценберг, Барклай-де-Толли с главными силами армии отступил к Кульму и разгромил наседавший на него корпус Вандама. Умело руководил Барклай войсками и в лейпцигской "битве народов". Герой Кульма и Лейпцига, он получил высокие награды - орден святого Георгия 1-й степени и титул графа.

В боевой обстановке его отличало необычное хладнокровие, которое даже стало солдатской поговоркой: "Погляди на Барклая, и страх не берет". О невозмутимом спокойствии Барклая-де-Толли один из его современников писал так: "Если бы вся вселенная сокрушилась и грозила подавить его своим падением, то он взирал бы без всякого содрогания на сокрушение мира".

В 1814 г. Михаил Богданович руководил русскими войсками в сражениях во Франции. Когда Михаил Богданович въезжал в Париж рядом с царем, тот взял его за руку и поздравил со званием генерал-фельдмаршала. По заключении мира Барклай-де-Толли был назначен командующим 1-й армией, штаб которой располагался в Варшаве. Весной 1815 г., после бегства Наполеона с острова Эльбы и его возвращения во Францию, Барклай со своей армией двинулся на запад, но разгром Наполеона под Ватерлоо состоялся еще до прибытия русских войск. Продолжив поход, в июне вторично вошел в Париж. После военного смотра при Вертю, где русские войска поразили всех своей выправкой и слаженностью, Александр 1 возвел фельдмаршала в княжеское достоинство.

Осенью 1815 г. Барклай-де-Толли вместе с 1-й армией вернулся в Россию. Весной следующего года он отправился для лечения в Германию. После тяжелой болезни умер близ Кенигсберга и был похоронен в родовом имении в Лифляндии. В 1823 г. его могилу украсил великолепный мавзолей.

Современники и потомки долго продолжали спор о деятельности Барклая в качестве руководителя-русской армии в 1812 г. В этот спор включился даже Пушкин, осудивший хулителей полководца, он оценил его как в высшей степени мужественного военачальника, честного и бескорыстного человека. В памяти потомков Барклай-де-Толли остался полководцем с благородным и независимым характером, честно исполнившим свой долг перед Россией.



Мавзолей Барклай-де-Толли



Памятник Барклай-де-Толли у Казанского соборо в Петербурге

[Китеж]

Архип Осипович Осипов (1802—1840)

рядовой Тенгинского полка, герой обороны Черноморской береговой линии.

Происходил из крепостных крестьян помещика графа Стратонского Киевской губернии, Липовецкого уезда, с. Каменки.

21 декабря 1820 г. был принят в военную службу рекрутом и 5 апреля 1821 г. зачислен в Крымский пехотный полк; на 2-м году службы Осипов совершил побег, за который был наказан по суду шпицрутенами через 1000 чел. 1 раз, но последующей службой успел загладить проступок молодых лет и в 1840 г. имел уже нашивку на рукав и серебряные медали за персидскую и турецкую войны. В персидскую войну Осипов был во многих делах, в том числе при взятии Сардар-Абада; в турецкую войну среди прочих сражений принял участие в штурме Карса.

По окончании войны Тенгинский полк был переведён на Кубань и нёс кордонную службу; там Осипов неоднократно участвовал в стычках с горцами. В Тенгинский полк он прибыл в 1834 г. вместе с 1-м батальоном Крымского полка, поступившим на укомплектование названного полка, и зачислен в 9-ю мушкетёрскую роту. С момента прибытия в укрепление Михайловское, под влиянием переживаемых всеми тяжелых минут, Осипов был всё время крайне сосредоточен; в день же 15 марта, когда стало положительно известно о намерении горцев напасть на укрепление, он, по свидетельству очевидцев, с заложенными за спину руками долго шагал по казарме, что-то обдумывая. Затем, остановившись посреди казармы, он сказал: «Я хочу сделать память России и в минуту неустойки наших подожгу пороховой погреб». Никто не сомневался, что Осипов сдержит слово, так как все знали его за человека серьёзного, набожного и смелого, исправного солдата. 22 марта 1840 г. Осипов сдержал свое слово и со словами: «Пора, братцы! Кто останется жив — помните мое дело» взорвал погреб, а с ним и все укрепление.
Неприятель понес потерю до 3 тысяч человек.
Потеря была так огромна, что поразила ужасом горцев. Они разбежались, не убирая даже своих трупов, и с того времени назвали это место «проклятым».

Надобно сказать, что пленные считались у горцев дорогою добычей и тотчас же уводились в горы, чтобы их не лишиться в общем беспорядке. Иногда один пленный доставался нескольким горцам, и они спешили увести его подальше, чтобы условиться в том, как пользоваться своею добычей. Такие пленные ничего не знали о взрыве порохового погреба; но совершенно неожиданно явились трое нижних чинов, бывших в редуте в последний акт взятия укрепления. Они показали под присягой: 1) что в редуте было всех человек 80 и в том числе Архип Осипов, находившийся неотлучно при воинском начальнике; 2) что горцы атаковали редут со всех сторон, как один из них выразился – «лезли, как саранча»; 3) когда они уже ворвались в редут, Лико был сильно ранен, но сказал Осипову твердым голосом: «Делай свое дело», а тот отвечал: «Будет исполнено» и 4) что бывший тут иеромонах Маркел в эпитрахили и с крестом благословил Осипова и дал приложиться ко кресту.

Архип Осипов впервые в истории Русской армии был навечно зачислен в списки полка.
Император Николай I для увековечения памяти о доблестном подвиге Архипа Осипова, который не имел семейства, повелел навсегда сохранить имя его в списках 1-й роты Тенгинского полка, считая его «первым рядовым и на всех перекличках при спросе этого имени, первому за ним рядовому отвечать „Погиб во славу русского оружия в укреплении Михайловском“».

На месте взорванного укрепления высится чугунный ажурной работы крест с надписью:
«77-го пехотного Тенгинского Его Императорского Высочества Великого Князя Алексея Александровича полка рядовому Архипу Осипову, погибшему во славу русского оружия 22 марта 1840 г. в укреплении Михайловском, на месте которого сооружен сей памятник».
Памятник возник в 1876 г. по инициативе Главнокомандующего великого князя Михаила Николаевича, который повелел поставить его таких размеров и на таком месте, чтобы он был виден с судов, проходящих у берега.



Это был первый в России памятник простому русскому солдату.
Он и сейчас там стоит.
Я видел.

[skroznik]

Сержант Яков Павлов
Герой Советского Союза

17 октября 1917 года, 90 лет назад, в обычной крестьянской семье в деревне Крестовая нынешней Новгородской области родился мальчик, который получил имя Яков. Спустя несколько дней в России произошла революция, что не могло не отразиться на судьбе мальчика. Он получил возможность учиться, но на практике свои знания проверить не успел, так как практически сразу после окончания школы получил повестку.

Это случилось в 1938 году, когда Яков, за три года до начала Великой Отечественной войны, стал бойцом Красной Армии. Летом 1941 года младший сержант Павлов принял первый бой недалеко от города Ковеля. Был командиром пулеметного отделения, затем наводчиком орудия. Вместе с частями отступал вглубь страны, пока не оказался в Сталинграде. Попал в гвардейскую часть, чем очень гордился.

В ночь на 27 сентября 1942 года комбат Алексей Жуков приказал командиру роты старшему лейтенанту И. Наумову провести разведку боем в единственном уцелевшем от бомбежек четырехэтажном доме облпотребсоюза по улице Пензенской, 61. Комроты отправил к дому группу из четырех разведчиков, которыми командовал гвардии сержант Яков Павлов, с задачей закрепиться в нём и не допустить прорыв немецких войск к реке Волге в районе площади 9 января (ныне площадь имени Ленина).

Когда спустя несколько лет из Дома Павлова лепили легенду, было «добавлено», что Павлов отбил дом у гитлеровцев. При этом о количестве самих фашистов скромно умалчивается. Скорее всего, немцы просто не успели освоиться в этом доме и тоже прислали разведчиков для того, чтобы узнать обстановку. А наши подошли несколько позже. Во всяком случае, в мемуарах Якова Павловича прямо указывается на то, что немцы сидели в двух квартирах во втором подъезде на первом этаже. Наша четверка ворвалась в квартиры, швырнула в комнаты по три «лимонки» и после того, как рассеялся дым от взрывов, разрядила в пространство квартир еще по рожку автоматов. И при этом убито было только три гитлеровца, а еще троих раненых добили уже после того, как они попытались выбраться из здания.

Поскольку гитлеровцы, находящиеся в 200-300 метрах от дома, в темноте, не могли установить силы нападавших, они всю ночь бомбили и обстреливали дом, но никакого вреда нашим разведчикам не принесли. А аккурат перед обстрелом Павлов обнаружил в одном из подвалов невесть откуда там взявшегося санинструктора Калинина, и отправил его в штаб батальона, чтобы тот передал обстановку в доме. Но тот сумел пробиться к своим только спустя сутки.

А вот командир полка гвардии полковник Елин, узнав о том, что командир роты послал всего лишь четырех бойцов, устроил Алексею Жукову форменный разнос, горестно вздохнув: «Они, наверное, уже все погибли, надо было отправлять больше». И тут в подвал привели Калинина, который передал комбату записку от Павлова. В ту же ночь в дом на площади 9 января было послано подкрепление, а главное – установлена связь с командиром роты, кабель протянули связисты.

Взводом, прибывшим в дом, командовал гвардии лейтенант Иван Афанасьев. Ему и было поручено руководить обороной. Трудно было представить, что в боевой обстановке сержант командовал лейтенантом, тем более, что обороняющиеся не были «оторваны» от командования, по большому счету указания отдавали Жуков и Наумов. Но в историю вошел почему-то не Иван Афанасьев (кто о нем помнит?), а именно Яков Павлов. Почему?

Здесь все, скорее всего, лежит в области идеологии. Во-первых, первой группой командовал все-таки Павлов, а звание Героя Советского Союза присваивались первой группе, форсировавшей реку, ворвавшейся на высоту, захватившей фашистские окопы и т.д. А, во-вторых, поднять патриотический дух советских воинов удобнее было все-таки сержантом. Чтобы и другие младшие командиры проявляли инициативность и умение взять на себя ответственность в бою, чтобы они не чувствовали себя не в своей тарелке, когда, к примеру, погибнут офицеры. А лейтенанту и так положено командовать!



Дом Павлова в 1942 году

Но это вовсе не означает, что Павлов не проявлял мужества. Он воевал наравне со всеми, и даже чуточку лучше, хотя бы потому, что, в отличие от некоторых бойцов, был опытным воином, имевшим за плечами три года службы до войны и один год участия в боевых действиях. И, естественно, именно он являлся примером для солдат, ибо был с ними как бы на одной ступеньке.

Можно развенчать еще один миф. Во всех учебниках написано, что дом обороняли 24 гвардейца. На самом деле боевой состав обороняющихся постоянно обновлялся, раненных отправляли в тыл (хотя какой там тыл, если до немцев рукой подать). По самым скромным подсчетам, обороняющихся было примерно три десятка.

Фашисты предприняли десятки попыток выбить героев из дома, но тщетно. Как же они могли уцелеть в этом аду? Во многом благодаря тому, что у гвардейцев были запасные позиции. Перед домом находилось цементированное бензохранилище, к которому прорыли подземный ход. Еще одна удобная позиция была оборудована за домом, метрах в тридцати, где находился люк водопроводного тоннеля, куда тоже был прорыт подземный ход. Как только гитлеровцы открывали огонь по дому, на постах оставались лишь дежурные, а все остальные уходили в убежища. Прекращался обстрел, и весь немногочисленный гарнизон снова был в доме, снова косил фрицев, пытавшихся атаковать наши позиции.

58 дней и ночей держались отважные советские воины. Покинули здание они 24 ноября, когда полк перешел в контрнаступление. Как нетрудно догадаться, свое 25-летие Яков Павлов встретил в стенах дома. Но на том, как он отпраздновал юбилей, ни Павлов, ни его боевые друзья внимания не заостряли.

Остается добавить, что звание Героя Советского Союза гвардии сержант Павлов получил уже после майского победного салюта, 27 июня 1945 года. Вместе со «звездочкой» ему вручили и лейтенантские погоны. На следующий год Яков Федотович уволился из рядов армии. Затем окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Работал в народном хозяйстве. Награждён орденом Ленина, орденом Октябрьской Революции, 2 орденами Красной Звезды и медалями. Решением Волгоградского городского Совета народных депутатов от 7 мая 1980 года Якову Федотовичу Павлову присвоено звание «Почетный гражданин города-героя Волгограда».

К сожалению, подорванное ранениями здоровье существенно сократило жизнь героя. 29 сентября 1981 года Герой Советского Союза Я.Ф. Павлов скончался. Похоронен он в городе Новгороде (ныне Великий Новгород) на Западном кладбище…

И пусть история сохранила для потомков только его фамилию, но славу он все равно разделил со всеми своими товарищами. Каждый из уцелевших защитников Дома всегда был самым дорогим гостем в Волгограде. В городе, где они не щадили своих жизней. И не столь важно, чьим именем назвали бы этот Дом. Ветераны вообще предлагают переименовать его в Дом солдатской славы. Может быть, это и правильно…



Дом Павлова в наше время

[skroznik]

Снайпер Людмила Павличенко

Людмила Михайловна родилась 1 Июля 1916 года в посёлке Белая Церковь, ныне город Киевской области, в семье служащего. После окончания школы 5 лет проработала на заводе "Арсенал" в Киеве. Затем окончила 4 курса Киевского государственного университета. Ещё будучи студенткой закончила школу снайперов.

В Июле 1941 года записалась добровольцем в армию. Воевала сначала под Одессой, а затем под Севастополем.

К Июлю 1942 года снайпер 2-й роты 54-го стрелкового полка (25-я стрелковая дивизия, Приморская армия, Северо - Кавказский фронт) Лейтенант Л. М. Павличенко из снайперской винтовки уничтожила 309 солдат и офицеров противника, в том числе - 36 снайперов. 25 Октября 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоена звания Героя Советского Союза.

В 1943 году Майор береговой службы Л. М. Павличенко окончила курсы "Выстрел". В боевых действиях больше не участвовала.

В 1945 году окончила Киевский государственный университет. В 1945 - 1953 годах была научным сотрудником Главного штаба ВМФ. Участница многих международных конгрессов и конференций, вела большую работу в Советском комитете ветеранов войны. Награждена орденами Ленина (дважды), медалями. Автор книги "Героическая быль". Умерла 27 Октября 1974 года. Похоронена в Москве. Имя Героини носит судно Морского речного хозяйства.

* * *

В сражающемся Севастополе было хорого известно имя снайпера 25-й Чапаевской дивизии Людмилы Павличенко. Знали её и враги, с которыми у сержанта Павличенко были свои счёты. Родилась она в городе Белая Церковь Киевской области. Окончив школу, несколько лет работала на киевском заводе "Арсенал", затем поступила на исторический факультет Киевского государственного университета. Будучи студенткой, овладела мастерством снайпера в специальной школе Осоавиахима.

Она приехала из Киева в Одессу, чтобы здесь закончить свою дипломную работу о Богдане Хмельницком. Работала в городской научной библиотеке. Но грянула война и Люда ушла добровольцем в армию.

Своё первое боевое крещение она получила под Одессой. Здесь в одном из боёв погиб командир взвода. Людмила приняла командование. Она бросилась к пулемёту, но рядом разорвался вражеский снаряд, и её контузило. Однако Людмила не ушла в госпиталь, осталась в рядах защитников города, смело громила врага.



В Октябре 1941 года Приморская армия была переброшена в Крым. 250 дней и ночей она, во взаимодействии с Черноморским флотом героически дралась с превосходящими силами врага, защищала Севастополь.

Каждый день в 3 часа утра Людмила Павличенко обычно выходила в засаду. Она то часами лежала на мокрой, влажной земле, то пряталась от солнца, чтобы не увидел враг. Часто бывало: чтобы выстрелить наверняка, ей надо было ждать день, а то и два.

Но девушка, мужественный воин, умела это делать. Она умела терпеть, умела стрелять метко, умела маскироваться, изучала повадки врага. И счёт уничтоженных ею фашистов всё время рос...

В Севастополе широко развернулось снайперское движение. Во всех частях СОРа (Севастопольского оборонительного района) были выделены специалисты меткой стрельбы. Своим огнём они уничтожили много фашистских солдат и офицеров.

16 Марта 1942 года был проведён слёт снайперов. На нем выступили вице-адмирал Октябрьский, генерал Петров. Доклад сделал начальник штаба армии генерал-майор Воробёв. На этом слёте присутствовали: член Военного совета флота дивизионный комиссар И.И. Азаров и член Военного совета Приморской армии бригадный комиссар М.Г. Кузнецов.

С горячими речами выступили снайперы, хорошо известные в Севастополе. Среди них была Людмила Павлюченко, которая имела на своём счету ещё в Одессе 187 истреблённых фашистов и в Севастополе - уже 72. Она обязалась довести счёт убитых врагов до 300. Выступили также известный снайпер Ной Адамия, сержант 7-й бригады морской пехоты, и многие другие. Все они брали обязательства уничтожить как можно больше фашистских захватчиков и помогать готовить новых снайперов.

От огня снайперов фашисты несли большие потери. В Апреле 1942 года было уничтожено 1492 врага, а лишь за 10 дней Мая - 1019.

Как - то весной 1942 года на одном из участков фронта много бед приносил немецкий снайпер. Ликвидировать его не удавалось. Тогда командование частью поручило Людмиле Павличенко, которая к тому времени была уже признанным стрелком, уничтожить его. Людмила установила: вражеский снайпер действует так: выползает из окопа и идёт на сближение, затем поражает цель и отходит. Павличенко заняла позицию и ждала. Ждала долго, но вражеский снайпер не подавал признаков жизни. Видимо, он заметил, что за ним наблюдают, и решил не спешить.

Вечером Павличенко приказала своему наблюдателю. уйти Прошла ночь. Немец молчал. Когда рассвело, он стал осторожно приближаться. Она подняла винтовку и в оптическом прицеле увидела его глаза. Выстрелила. Враг свалился замертво. Подползла к нему. В его личной книжке было записано, что он снайпер высокого класса и за время боёв на западе уничтожил около 500 французских солдат и офицеров.

"Историк по образованию, воин по складу ума, она воюет со всем жаром своего молодого сердца" - так 3 Мая 1942 года писала о ней газета "Красный черноморец".

Однажды Людмила вступила в единоборство с 5 немецкими автоматчиками. Спастись удалось только одному. В другой раз отважной девушке - воину и снайперу Леониду Киценко поручили пробраться к немецкому командному пункту и уничтожить находившихся там офицеров. Понеся потери, враги из миномётов обстреляли месю, где находились снайперы. Но Людмила и Леонид, сменив позицию, продолжали вести меткий огонь. Противник был вынужден оставить свой командный пункт.

Во время выполнения снайперами боевых заданий нередко случались самые неожиданные происшествия. Об одном из них так рассказывала Людмила Павличенко:

- Однажды 5 снайперов ушли в ночную засаду. Мы миновали передний край противника и замаскировались в кустарнике у дороги. За 2 дня нам удалось истребить 130 фашистских солдат и 10 офицеров. Обозлённые гитлеровцы послали против нас роту автоматчиков. Один взвод стал обходить высоту справа, а другой слева. Но мы быстро сменили позицию. Гитлеровцы, не разобравшись, в чём дело, начали стрелять друг в друга, а снайперы благополучно вернулись в своё подразделение.



На текстильной фабрике в Манчестере

Осенью 1942 года делегация советской молодёжи в составе секретаря МК ВЛКСМ Н. Красавченко, Л. Павличенко и В. Пчелинцева по приглашению молодёжных организаций выехала в США, а затем в Англию. В то время союзники были сильно озабочены необходимостью проводить не только военную подготовку, но и духовную мобилизацию сил молодёжи. Поездка должна была содействовать этой цели. Одновременно важно было установить связи с различными зарубежными молодёжными организациями.

Советских людей встречали с необычайным подъёмом. Всюду их приглашали на митинги и собрания. Газеты писали о наших снайперах на первых полосах. В адрес делегации шёл поток писем, телеграмм. В Соединенных Штатах Павличенко встречалась с женой президента. Элеонора Рузвельт была очень внимательна к Людмиле.

Как в США, так и в Англии поездка делегации советской молодёжи получила очень большой резонанс. Впервые за годы войны англичане встречали представителей молодёжи борющегося советского народа. Наши посланцы достойно несли свою высокую миссию. Выступления делегатов были полны уверенности в победе над фашизмом. Народ, который воспитал такую молодёжь, победить невозможно - было единодушное мнение англичан...

Людмила Михайловна отличалась не только высоким снайперским мастерством, но и героизмом, самоотверженностью. Она не только сама уничтожала ненавистных врагов, но и обучала снайперскому искусству других воинов. Была ранена. Её боевой счёт - 309 уничтоженных солдат и офицеров врага - лучший результат среди женщин - снайперов.

В 1943 году отважной девушке было присвоено звание Героя Советского Союза (Единственной среди женщин - снайперов, удостоенных этого звания при жизни. Другие были награждены уже посмертно).

И вот Павличенко прибыла в Москву из Севастополя, прямо с огневой позиции. Одета была по - военному: гимнастёрка, перетянутая ремнем, юбка, на ногах сапоги.

Война меняет психологию людей. Любовь к Родине приводит человека к сознательному самоотречению во имя победы. Труднейшее искусство снайпера, казалось бы, совсем не женское дело. Но студентка Киевского университета стала в Севастополе грозой для врагов.

Людмила рассказывала о боях спокойно, без драматизма. В подробностях вспоминала, как выбирала наиболее удобные огневые позиции - такие, откуда противник меньше всего мог ожидать огня. И рассказ получался таким, словно его вёл прирождённый воин, а не вчерашняя студентка. Заметно было, что она устала, и вместе с тем для неё казалось необычным и странным вдруг покинуть Севастополь. Чувствовалось, что Людмила ощущает неловкость перед товарищами, которых она оставила, они - то продолжали жить среди грохота взрывов, пламени пожаров.

В Москве Павличенко приходилось часто выступать, хотя она и не особенно любила это занятие. Слушали её всегда затаив дыхание. Однажды она поведала такую историю:

- Когда я проходила по улицам Севастополя, меня часто останавливали ребятишки и спрашивали: "Сколько вчера убила?"

Я обстоятельно докладывала им. Однажды мне пришлось честно сказать, что я уже несколько дней не стреляла по врагам.

"Плохо", - в один голос сказали ребятишки. А один, самый маленький, сурово добавил: "Очень плохо. Фашистов надо убивать каждый день".

Он верно сказал, этот маленький севастополец. С того часа, как фашистские разбойники ворвались в нашу страну, каждый прожитый мною день был наполнен одной мыслью - разить врага.

Когда я пошла воевать, я сначала испытывала одну только злость за то, что немцы нарушили нашу мирную жизнь. Но всё, что я увидела потом, породило во мне чувство такой неугасимой ненависти, что её трудно выразить чем - нибудь иным, кроме как пулей в сердце гитлеровца.

В отбитой у врага деревне я видела труп 13-летней девочки. Её зарезали фашисты. Мерзавцы - так они демонстрировали свое умение владеть штыком ! Я видела мозги на стене дома, а рядом труп 3-летнего ребенка. Немцы жили в этом доме. Ребёнок капризничал, плакал. Он помешал отдыху этих зверей. Они даже не позволили матери похоронить своё дитя. Бедная женщина сошла с ума.

Я видела расстрелянную учительницу. Тело её лежало у обочины дороги, по которой бежали от нас фрицы. Офицер хотел изнасиловать её. Гордая русская женщина предпочла смерть позору. Она ударила фашистскую свинью по морде. Офицер застрелил её, затем надругался над трупом.



Они ничем не гнушаются, немецкие солдаты и офицеры. Всё человеческое им чуждо. Нет слова в нашем языке, которое бы определило их подлую сущность. Что можно сказать о немце, в сумке которого я увидела отнятую у нашего ребенка куклу и игрушечные часики? Разве можно назвать его человеком, воином? Нет! Это бешеный шакал, которого надо уничтожать ради спасения наших детей.

Среди нас есть ещё немало бойцов, которые люто ненавидят фрицев, но они ещё не совсем хорошо овладели техникой боя, своим оружием. Это бездейственная ненависть. Она ничего не даёт нашему делу борьбы за независимость Родины. Уничтожь фашиста ! Тогда народ скажет тебе: ты действительно ненавидишь врага. Если ты ещё не умеешь уничтожать врагов - научись. В этом сейчас твой святой долг перед Родиной, матерью, женой и детьми.

Ненависть многому учит. Она научила меня убивать врагов. Я снайпер. Под Одессой и Севастополем я уничтожила из снайперской винтовки 309 фашистов. Ненависть обострила моё зрение и слух, сделала меня хитрой и ловкой; ненависть научила маскироваться и обманывать врага, вовремя разгадывать его хитрость и уловки; ненависть научила меня по нескольку суток терпеливо охотиться за вражескими снайперами. Ничем нельзя утолить жажду мести. Пока хоть один захватчик ходит по нашей земле, я буду беспощадно бить врага.

В обыденной жизни Людмила была проста, не кичилась своими заслугами. В Музее Вооружённых Сил есть экспозиция, посвящённая Людмиле Павличенко. Там представлены подарки знаменитому снайперу - женщине: винтовка, оптический прицел и многое другое. Но самый трогательный подарок - обыкновенная рогатка от ребятишек.

Как я "охотилась" в Севастополе.

"...В Севастополе я пришла опять в свою часть. Тогда у меня было ранение в голову. Меня всегда ранили только осколки дальнобойных снарядов, всё остальное меня каким-то образом миновало. А ведь фрицы иногда такие "концерты" закатывали снайперам, что прямо ужас. Как обнаружат снайперский огонь, так и начинают лепить по тебе, и вот лепят часа три подряд. Остается только одно: лежи, молчи и не двигайся. Или они тебя убьют, или надо ждать, пока они отстреляются.

Многому меня научили и немецкие снайперы, и их наука пошла в пользу. Бывало, они меня как подловят, приложат к земле. Ну, я и кричу: "Пулемётчики, спасайте !" И до тех пор, пока они не дадут пару очередей из пулемёта, я выйти из - под обстрела не могу. А пули всё время над ухом свистят и ложатся буквально рядом с тобой, но не в меня.

Чему же я научилась у немецких снайперов? Они меня научили прежде всего тому, как надо поставить каску на палку, чтобы можно было подумать, что это человек. Я, бывало, так: вижу, стоит фриц. "Ну, - думаю, - мой !" Стреляю, а оказывается - попала только в каску. Доходило даже до того, что по нескольку выстрелов давала и всё не догадывалась, что это не человек. Иногда даже теряла всякое самообладание. А они за время, пока ты стреляешь, обнаружат тебя и начинают задавать "концерт". Тут приходилось терпеть. Ставили они ещё манекены; прямо как живой фриц стоит, тоже открываешь огонь. Здесь были случаи, что проводили этим не только снайперов, но и артиллеристов.



Приёмы у снайперов разные бывают. Лежу я, обыкновенно, впереди переднего края, или под кустом, или отрываю окоп. Имею несколько огневых точек. На одной точке бываю не более двух - трёх дней. Со мной всегда есть наблюдатель, который смотрит через бинокль, даёт мне ориентиры, следит за убитыми. Убитых проверяет разведка. 18 часов пролежать на одном месте довольно трудное занятие, причём шевелиться нельзя, а поэтому бывают просто критические моменты. Терпение здесь нужно адское. Во время засады брали с собой сухой паёк, воду, иногда ситро, иногда шоколад, а вообще снайперам шоколад не положен...

Первая моя винтовка была разбита под Одессой, вторая - под Севастополем. Вообще же у меня была одна так называемая выходная винтовка, а рабочая винтовка - обыкновенная трёхлинейная. Был у меня хороший бинокль.



День наш протекал так: не позднее как в 4 часа утра выходишь на место боя, просиживаешь там до вечера. Боем я называю свою огневую позицию. Если не на место боя, то уходили в тыл врага, но тогда отправлялись не позже как в 3 часа ночи. Бывало и так, что целый день пролежишь, но ни одного фрица не убьёшь. И вот если так 3 дня пролежишь и всё - таки ни одного не убьешь, то с тобой наверняка потом никто разговаривать не станет, потому что ты буквально бесишься.

Надо сказать, что если бы у меня не было физкультурных навыков и подготовки, то 18 часов пролежать в засаде я бы не смогла. Это я ощущала особенно первое время; как говорят, "дурная голова ногам покоя не даёт". Попадала я в такие переплёты, что нужно было лежать и ждать, пока или фрицы перестанут стрелять, или пулемётчики выручат. А бывает, что пулемётчики далеко, ведь не будешь же кричать им: "Выручайте!"

Под Севастополем немцы здорово жаловались на наших снайперов, знали многих наших снайперов по именам, часто говорили: "Эй ты, переходи к нам!" А потом говорили: "Будьте вы прокляты! Всё равно пропадёте".

Но не было ни одного случая, чтобы снайперы сдавались. Были случаи, что в критические моменты снайперы сами себя убивали, но не сдавались немцам..."

[skroznik]

Сергей Иванович Вавилов

В.Л.Гинзбург
академик, лауреат Нобелевской премии

Выступление на заседании Президиума РАН 28 марта 2001 года, посвященного 110-летию со дня рождения С.И.Вавилова.

Сергей Иванович Вавилов был директором ФИАНа с его основания в 1932 г. и вплоть до своей кончины в 1951 г., я же работаю в этом институте с 1940 г., а фактически оказался связан с ФИАНом даже несколько раньше (примерно с 1938 г.). Институт был тогда небольшим (всего человек 200), и деятельность директора была, в общем, на виду у всех сотрудников. Кроме того, некоторые вопросы, которыми я занимался, интересовали Сергея Ивановича, хотя я помню только один разговор с ним на научную тему. Так, С.И. как-то еще до войны спросил меня о том, в какой мере можно не считаться с ускорением источника излучения Вавилова-Черенкова – ведь в силу радиационных потерь такое ускорение, казалось бы, неизбежно. Я дал правильный ответ: ускорение, вообще говоря, несущественно как это ясно из вычислений, пренебрегающих ускорением. Однако только позже я обдумал этот вопрос глубже и понял в чем дело без всяких вычислений. Действительно, во-первых, ускорение источника (тогда, да и сейчас обычно говорят об электроне) можно компенсировать, скажем, внешним полем. Во-вторых, если масса источника достаточно большая, влияние излучения, приводящее к изменению скорости источника всегда можно считать сколь угодно малым. Другими словами, вполне законно считать скорость источника заданной и, в частности, постоянной. Замечу также, что С.И. был в какой-то мере в курсе моей работы и в других областях, поскольку представил с 1940 по 1946 гг. с десяток моих статей в ДАН СССР.

Но это кстати, ибо я не собираюсь сегодня говорить о физике, а хотел бы коснуться других сторон и оценок деятельности Сергея Ивановича.

Среди упомянутых оценок встречаются резко негативные, как касающиеся физических достижений и научного уровня, так и политической позиции С.И. Существует мнение, согласно которому об ушедших от нас нужно говорить либо хорошее, либо не говорить ничего (aut bene aut nihil). Когда речь идет о надгробном слове или даже некрологе, такая позиция понятна. Но по истечении достаточного времени мне представляется правильной лишь иная формула: нужно либо ничего не говорить, либо говорить правду. Поэтому я считаю, что об отрицательных оценках Сергея Ивановича следует сказать и ответить на них. Что это за оценки?

Действительно, Сергей Иванович не только не подвергался каким-либо репрессиям, но и стал в 1945 г. Президентом АН СССР, в то время как его старший брат Николай Иванович Вавилов был в 1940 г. арестован и 26 января 1943 г. скончался в тюрьме. Это послужило поводом для обвинений Сергея Ивановича в предательстве брата. Так, в «Архипелаге ГУЛАГ» А.И.Солженицына [2] говорится следующее: «Академик Сергей Иванович Вавилов после расправы над своим великим братом пошел в лакейские президенты Академии наук. (Усатый шутник в издевку придумал, проверял человеческое сердце)».

Далее, С.И. был Президентом в самое тяжелое, сталинское время, и ему не раз приходилось говорить вещи, с нашей сегодняшней точки зрения просто чудовищные, касающиеся «корифея всех наук» Сталина, антинаучной (так называемой мичуринской) биологии и т.д. Естественно, для тех, кто не знал С.И., его положения и всей ситуации, такое поведение может вызвать осуждение. Я убежден, однако, что все подобные обвинения С.И. совершенно несостоятельны. Об этом достаточно подробно и убедительно пишет Е.Л.Фейнберг [1], и я замечу здесь, что года три назад написал А.И.Солженицыну письмо, в котором сообщил (с приложением соответствующих материалов) об его ошибочной оценке С.И.Вавилова. В ответ Александр Исаевич позвонил мне и выразил свою радость в связи с выяснением истины. Надеюсь, что в последующих изданиях «Архипелага ГУЛАГ» неверное замечание, касающееся Сергея Ивановича, будет отсутствовать.

Кстати, для меня лично, помимо документов и дат, убедительным аргументом, касающимся связей между братьями Вавиловыми, является отношение к Сергею Ивановичу сыновей Николая Ивановича. Так, младший сын Н.И.Вавилова Юрий говорит о «дяде Сереже» буквально с такой же теплотой, как об отце. Сергей Иванович всячески опекал Ю.Н.Вавилова и его мать – вдову брата. Насколько мне удалось узнать, также относился к Сергею Ивановичу и старший сын Н.И.Вавилова Олег, трагически погибший в 1946 г. (имеются подозрения, что О.Н.Вавилов был убит в отместку за открыто высказывавшееся им возмущение в связи с гибелью отца).

Итак, в отношении мнимого предательства Сергеем Ивановичем своего брата все абсолютно ясно.



В вопросе о деятельности Сергея Ивановича как Президента АН СССР, избранного в июне 1945 г., хотел бы заметить следующее. Выборы Общим собранием АН на должность Президента носили тогда чисто формальный характер. Президента назначал Сталин. В данном случае его выбор был, думаю, лучшим возможным из чисто деловых соображений (речь шла о физике, причем хорошем организаторе). Правда, вполне вероятно, что играло роль и характерное для Сталина подлое и коварное стремление назначить на высокий пост брата уничтоженного им Н.И.Вавилова. Мог ли С.И. отказаться от назначения? Насколько знаю, в те времена отказ от предложения Сталина был смертельно опасен. Кроме того, сразу после окончания победоносной войны в обществе были широко распространены надежды на ослабление диктатуры и известную демократизацию режима. Наконец, Сергей Иванович понимал, что некоторые другие возможные кандидаты в Президенты, во всяком случае, не принесут науке в СССР такой пользы, которую способен принести он сам (см. [1]). Т.о. убежден, что нет никаких оснований упрекать Сергея Ивановича в согласии стать Президентом. К великому сожалению, надежды на ослабление диктатуры и вступление на путь цивилизованного развития страны не оправдались. Началась «холодная война» с внешним миром, и продолжался вполне в довоенном стиле произвол в области культуры и науки. Достаточно вспомнить о шельмовании великих Ахматовой и Зощенко, о лысенковщине и поношении так называемых космополитов. В этих ужасных условиях Сергей Иванович, насколько знаю, делал все что мог для смягчения ударов, для спасения науки. Приходилось при этом кривить душой, идти на отвратительные уступки. Это было очень тяжело. Отсюда инфаркты и безвременная смерть в 1951 г. на пороге своего шестидесятилетия.

Резюмируя, я считаю, что все известные мне претензии к Сергею Ивановичу совершенно не обоснованы, и мы должны испытывать лишь чувство глубокой благодарности за его работу на посту Президента. Кстати замечу, что я, конечно, не уважаю тех, кто позволяет себе бросать камни в Сергея Ивановича. Вместо того, чтобы упрекать других, нужно раньше всего на себя оборотиться. Достаточно привести в качестве примера подписанное в 1975 г. письмо членов АН СССР с осуждением А.Д. Сахарова. Его подписали 72 человека, и только 5 академиков отказались это сделать (их имена Президиум АН СССР сообщил в ЦК КПСС; см. [3], с.430). А ведь это было в брежневские времена, когда угроза ареста, и тем более избиений и расстрела в результате отказа подписать письмо была совсем невелика.

Несправедливое отношение к Сергею Ивановичу, к сожалению, касалось и науки, и имело место со стороны некоторых физиков. Наиболее яркий пример – письмо П.Л. Капицы Резерфорду в 1936 г., посланное в Англию не по почте, а переданное Резерфорду лично женой П.Л. Капицы. Это, очевидно, частное письмо, но оно осталось в архиве Резерфорда и было опубликовано за границей [4]. Затем письмо было опубликовано и на русском языке [5]. Думаю, что опубликование подобных частных писем до истечения большого количества лет (скажем, 50 лет, как это часто принято) после смерти их автора, не является, вообще говоря, корректным. Однако, раз уж так случилось, не могу не отметить, что считаю это письмо возмутительным. Но останавливаться на нем не буду, тем более, что уже касался этого письма ранее (см. [6], с.395). Кроме того, и это более важно, как мне сообщил С.П. Капица, его отец в конце жизни Сергея Ивановича решительно изменил мнение о нем и, вероятно, пожалел об упомянутом письме. Другая несправедливая оценка С.И. как физика, да и не только как физика, содержится в «воспоминаниях» С.Э.Фриша [7]. Здесь, как и в некоторых других случаях, совершенно неверно оценивается роль С.И. в открытии эффекта Вавилова-Черенкова. Тем, кто знаком с историей открытия этого эффекта, совершенно очевидна решающая роль Сергея Ивановича в этом ярком достижении. Он предложил тему и метод исследования, а в решающий момент понял, что речь не идет о люминесценции. Подробнее все это освещено в книгах И.М.Франка [8] и Е.Л. Фейнберга [1]. Так или иначе, единственно правильное название для красивого эффекта излучения равномерно движущихся зарядов должно носить и имя Вавилова.



Сергей Иванович Вавилов (справа) с родным братом Николаем и мамой

Принятое на Западе, а частично и у нас название «эффект Черенкова» совершенно несправедливо. Основанием, видимо, послужило то, что вначале (в 1934 г.) появились отдельно статьи Черенкова [9] и Вавилова [10]. А уже после понимания природы эффекта Таммом и Франком [11], за границу в 1937 г. была послана статья об открытии с одним Черенковым в качестве автора [12]. Статью послал С.И.Вавилов, и почему он не поставил в качестве одного из авторов и свою фамилию, на что имелись все основания, остается неизвестным. У меня имеются предположения на этот счет, но поскольку это лишь догадки, приводить их здесь не буду. Эффект Вавилова-Черенкова казался тогда неожиданным и далеко не очевидным явлением. Это ясно из того, что статья [12] была вначале послана в Nature, но отклонена. А когда эта статья была затем послана и появилась в Physial Review, то она, хотя и была напечатана, но сначала также не была понята. Последнее ясно из того, что опыты Вавилова и Черенкова были повторены и подтверждены с использованием пучка электронов [13], но авторы работы [13] так и не поняли природы явления – они считали, что имеют дело с тормозным излучением.

Сергей Иванович не знал, конечно, об упомянутом письме П.Л. Капицы, но ему было известно о резко отрицательном отношении Капицы к себе и даже, возможно, о каких-то оскорблениях. Пишу об этом потому, что хочу упомянуть о характеризующем С.И. поведении и суждении, сообщенном Б.П.Захарченей [14]. Когда П.Л.Капица был в опале и работал на даче (в «хате-лаборатории», как тогда говорили), он обратился в Отдел снабжения АН СССР с просьбой предоставить ему какие-то материалы и простые приборы, но получил хамский отказ. В ответ на жалобу П.Л.Капицы Президент АН Сергей Иванович Вавилов не только поставил на место грубиянов и приказал доставить на Николину Гору требуемое оборудование, но и сам приехал к Капице, видимо, с извинением. Далее цитирую статью [14], с.40: «Зная о натянутых отношениях Капицы с Вавиловым, Н.А.Толстой, можно сказать, ученик Сергея Ивановича, спросил его: Почему Вы сделали этот широкий жест? Ведь он прежде так ругал Вас? На это Вавилов ответил: Благородный поступок и вежливость в этом случае и есть месть интеллигентного человека». Как я уже упоминал, П.Л.Капица в конце концов понял, кем является Сергей Иванович.



Памятник Сергею Ивановичу в Физическом институте АН СССР

Далее мне хочется подчеркнуть, что Сергей Иванович не только был выдающимся физиком и организатором науки, но и глубоким знатоком истории физики и вообще культуры. В целом это специальная тема, о которой, в частности, пишет Е.Л.Фейнберг [1]. Отмечу здесь лишь то, что С.И.Вавилов перевел с латинского «Оптику» Ньютона, является автором ряда популярных статей и книги «Глаз и Солнце», был главным редактором БСЭ и ряда других изданий. Он был, что называется, «человеком эпохи Возрождения».

Особо остановлюсь на вкладе Сергея Ивановича в ньютоноведение. 300-летие со дня рождения Ньютона (по новому стилю – 4 января 1643 г.) пришлось на самый тяжелый (и в то же время переломный) период второй мировой войны. Поэтому, естественно, ньютоновские торжества носили довольно скромный характер, и на родине Ньютона, насколько знаю, не появилось ни одной новой, посвященной ему книги. Но вот что поразительно: в СССР заботами С.И.Вавилова в связи с этим юбилеем было издано пять таких книг! Среди них особое место занимает написанная С.И.Вавиловым биография «Исаак Ньютон» [15]. Эта книга при небольшом объеме богата и глубока по содержанию, причем прекрасно написана. И нельзя не упомянуть об условиях, в которых Сергей Иванович писал книгу и подготовил ее второе издание. Предисловие к первому изданию, вышедшему в свет в начале 1943 г., датировано ноябрем 1942 г., а ко второму (опубликовано в 1945 г.) датировано декабрем 1944 г. С.И.Вавилов жил тогда в основном в Йошкар-Оле, ибо там находился руководимый им Государственный оптический институт (ГОИ). Но часть времени он проводил в Казани, т.к. оставался директором эвакуированного туда ФИАНа. Тяжелейшее время, полное лишений и напряженного труда. К тому же С.И. беспокоился и о близких ему людях, оторванных от него. Очевидно, что работа над биографией Ньютона была работой в «свободное время», работой «для души». Несомненно, чувства и мысли Сергея Ивановича нашли отражение в книге и, особенно, в предисловиях к ее первому и второму изданиям. Перечитывать эти предисловия я не могу без волнения. Вероятно, здесь сказывается тот факт, что помню это время и сам находился с ФИАНом в Казани. Думаю, что эти предисловия не оставят равнодушными и тех, кто знает о годах войны лишь по книгам. Вот, для примера, отрывок из предисловия к первому изданию: «Направляя сегодня основные усилия на помощь нашей героической Красной Армии, Академия наук СССР не может пройти мимо знаменательной даты трехсотлетия со дня рождения одного из величайших творцов культуры – Исаака Ньютона. Академией наук создана специальная комиссия по ознаменованию юбилея Ньютона. Настоящее жизнеописание составлено по предложению комиссии». А вот отрывок из предисловия ко второму изданию: «Второе издание биографии Ньютона подготавливается в дни, когда война несомненно близка к ее победному концу. Народы Европы, освобожденные Красной Армией и войсками союзников от тупого и свирепого гнета «расы господ», вновь приобщаются к живой культуре и свободе. В такие времена рассказ о жизни и работе «украшения рода человеческого» может многих ободрить и вдохновить».

Я не претендую на глубокое знание истории физики в целом, но как раз с деятельностью Ньютона знаком довольно хорошо, ибо в 1987 г. написал большую статью по случаю трехсотлетия фундаментальных «Математических начал натуральной философии» Исаака Ньютона» [16]. Поэтому полагаю, что могу профессионально оценить написанную Сергеем Ивановичем биографию Ньютона [15] и, как сказано, эта оценка очень высокая. В этой связи мы с ныне покойным сыном С.И.Вавилова Виктором Вавиловым и предприняли в 1989 г. новое издание книги «Исаак Ньютон», снабженное моим предисловием и дополнительной статьей (последняя близка к статье [16]).

Сергей Иванович Вавилов оставил глубокий след в физике и в истории развития науки в России. Я рад, что еще имел возможность на сегодняшнем заседании отдать долг его светлой памяти.



Корабль Академии наук "Академик Сергей Вавилов"

Литература

1. Фейнберг Е.Л. Эпоха и личность. Физики. Очерки и воспоминания. М. Наука (1999). С.И.Вавилову в этой книге посвящены три заметки (с.137-175).
2. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. Т.2, ч.4, гл.3, с.260. М. Центр «Новый Мир» (1990)
3. Горелик Г. Андрей Сахаров. Наука и Свобода. Москва. Ижевск (2000)
4. Badаsh L. Kapitza, Reitherford and the Kremlin. New Haven and London. Yall University Press (1985)
5. Капица П.Л. Письмо о науке. Московский рабочий (1989)
6. Гинзбург В.Л. О физике и астрофизике. М. Бюро Квантум (1995)
7. Фриш С.Э. Сквозь призму времени. М. Издательство политической литературы (1992)
8. Франк И.М. Излучение Вавилова-Черенкова. Вопросы теории. М. Наука (1988)
9. Черенков П.А. ДАН СССР 2, 451 (1934)
10. Вавилов С.И. ДАН СССР 2, 457 (1934)
11. Тамм И.Е., Франк И.М. ДАН СССР 14, 107 (1937)
12. Cerenkov P.A. Phys. Rev. 52, 378 (1937)
13. Collins G.B., Reiling V.G. Phys. Rev. 54, 499 (1938)
14. Захарченя Б.П. Неповторимый Никита Алексеевич. Журнал «Аврора» № 11 (ноябрь), с.29 (1995)
15. Вавилов С.И. Исаак Ньютон (1643-1727), 4-ое издание. М. Наука (1989)
16. Гинзбург В.Л. УФН 151, 119 (1987). Эта статья помещена также в книге В.Л.Гинзбург «О физике и астрофизике» (см. выше ссылку 6, с.258)

[skroznik]

Адмирал Павел Степанович Нахимов

"ВЫ УКРАСИЛИ ЛЕТОПИСЬ РУССКОГО ФЛОТА..."

из рескрипта российского императора Николая I
к вице-адмиралу Нахимову, одержавшему в 1853 году
блистательную победу над турецким флотом при Синопе.

Благодарю основателя Севастопольского ритуала
(на севинфо у нее ник Arte) за указание на эту
замечательную статью из "Красной звезды"



Ни сам самодержец, ни награждаемый им орденом св. Георгия II степени вице-адмирал не могли тогда знать, что на пороге была Крымская война, которая по-разному завершит земные судьбы обоих: овеет бессмертной славой имя адмирала и обрушит державное самомнение царя, погребая его самого под обломками. И многоточие в заголовке, поставленное вместо начертанных в рескрипте слов "новой победою", история заполнит иным, более героическим и более трагическим содержанием. История - она ведь не механический, не фатально кем-то предначертанный процесс. Будущее в ней: и в судьбе человека, и в судьбе державы - всегда вырастает из, казалось бы, обыденного прошлого и быстротекущего настоящего. Любое. И в области человеческого духа тоже.

О первой Севастопольской обороне, героизме и мужестве защитников этой колыбели Черноморского флота, заложенной и выстроенной руками русских матросов, написано много. Даже сейчас, когда историческое беспамятство стало модным поветрием, героев Севастополя, над которыми, словно душа, витает образ и имя Нахимова, помнят все уважающие себя соотечественники. Но и мужество, и стойкость, и честь защитников Севастополя возникли не вдруг, не только как проявление вневременных глубинных свойств национального характера, но и были воспитаны временем.

В конце 20-х годов XIХ века православная Греция восстает против султана. Порта в ответ принимает жестокие карательные меры. Европейцы сострадают "эллинам". На помощь восставшим отправляются добровольцы, среди которых и павший в Греции лорд Байрон. Стремительно возникает антитурецкий тройственный союз России, Англии и Франции. Внешне - это благородный отзыв на страдания греков, по существу каждая сторона отстаивает собственные геостратегические интересы. В Средиземное море с Балтики отправляется русская эскадра под командованием контр-адмирала Л.П. Гейдена, который держит флаг на корабле "Азов". Кораблем командует М. П. Лазарев, а лейтенант Нахимов командует на нем батареей. Три союзные эскадры объединяются и в Наваринской бухте атакуют объединенный турецко-египетский флот. Главную тяжесть баталии приняли на себя русские корабли, действовавшие непосредственно против турецкого флота под огнем его и береговых батарей на дистанции пистолетного выстрела. Вода кипела от ядер. Свистела картечь. Рушились мачты. Горели обшивки и паруса. Шла боевая смертная мужская работа. Бой завершился полным paзгромом турок. Нахимов командовал орудиями на баке и удивлялся потом, что остался цел. Наградой ему станет звание капитан-лейтенанта, орден св. Георгия 4-го класса и назначение командиром на отнятый у турок корвет, переименованный в "Наварин". Война завершится в 1829 году Адрианопольским миром, по которому Черноморское побережье Кавказа от устья Кубани до Поти станет российским.

Был в этой войне и такой частный, казалось бы, эпизод.

Летом 1829 года адмирал Грейг донес Николаю I рапортом о подвиге брига "Меркурий", выдержавшего 14 мая трехчасовое сражение с двумя линейными кораблями турок на виду всего неприятельского флота, неожиданно появившегося в Черном море. Командир брига капитан-лейтенант Казарский приказал прибить Российский флаг к мачте, чтобы ни в коем случае не могло быть речи о сдаче. Офицеры поклялись, что тот из них, который останется в живых последним, воспламенит крюйт-камеру пистолетом и взорвет бриг. Николай I написал на рапорте: "Капитана-лейтенанта Казарского произвести в капитаны 2 ранга, дать Георгия 4-го класса, назначить в флигель-адъютанты с оставлением при прежней должности, а в герб прибавить пистолет. Всех офицеров - в следующие чины, и у кого нет Владимира с бантом, то таковой дать. Штурманскому офицеру сверх чина дать Георгия 4-го класса. Всем нижним чинам - знаки отличия военного ордена и всем офицерам и нижним чинам двойное жалованье в пожизненный пенсион. На бриг "Меркурий" - Георгиевский флаг".

Так награждали русские цари за проявленное в бою мужество. Одновременно с донесением о подвиге "Меркурия" получено было и известие о позорной сдаче фрегата "Рафаил", командир которого капитан 2 ранга Стройников спустил флаг при встрече с турецким флотом. Николай I назначил комиссию для разбора обстоятельств, побудивших Стройникова к сдаче фрегата. Указ заканчивался словами: "Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый флот Черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата "Рафаил", не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то, почитая фрегат сей недостойным носить флаг российский и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню".

25 лет спустя в Синопском сражении царское распоряжение это выполнит вице-адмирал Нахимов. Фрегат "Рафаил", переименованный турками в "Фазали-аллах", будет зажжен выстрелами флагманского корабля "Императрица Мария" и взлетит на воздух.

В 1834 году в Севастополе воздвигнут памятник Казарскому и экипажу брига "Меркурий" с надписью "Потомству в пример". Пример этот будет востребован очень скоро, когда бывшие coюзники, как это случалось с нами не раз, превратятся во врагов.

ГЕРОИ, чьи имена становятся легендарными, с течением времени наделяются потомками какими-то исключительными качествами. Это понятно и, наверное, правильно, но порой полезно напомнить, что в жизни большой взлет начинается с земли, с малого.

Нахимов родился в русском захолустье, в селе Городок Вяземского района Смоленщины в поместье отца, отставного к тому времени майора. До моря оттуда хоть месяц скачи - не доскачешься Но море, видимо, как и небо, поселяется в душах российских мальчиков само, и они уходят из родительских домов на этот зов, оставаясь верными ему до конца. Недорослем 11 лет Павел Нахимов подает прошение о зачислении его в гардемарины - в Морской шляхетский корпус. Вакансий поначалу не было, и кандидатский срок затянулся до двух лет. Учеба была нагрузочной, жизнь -суровой, средством воспитания нередко служили розги. Среди однокашников Нахимова - декабрист Дмитрий Завалишин и автор толкового словаря Владимир Даль. Некогда любимое детище Петра, при Александре I флот бедствовал. Чиновники урезали деньги, необходимые на флотские нужды, корабли плесневели в гаванях и плавали в основном по "Маркизовой луже", как заглаза по титулу флотского министра маркиза де Траверсе называли Невское взморье. Гардемаринов учили ходить под парусами при разных направлениях ветра.

В 1815 году Павел Нахимов сдает экзамен на мичмана и получает назначение во флотский экипаж. Флотские жили бедно. Мичман получал 600 рублей ассигнациями в год. Столичные цены были высоки, а кронштадтские - еще вдвое выше. Большая часть жалования уходила на сапожников и портных - обмундировывались за свой счет. Ради экономии селились артельно и питались общим котлом. Но бедность русского моряка вовсе не была помехой профессиональной гордости. В ушах и сознании входившего в жизнь поколения звучала победная канонада 1812 года. И более всех будоражила тогда молодые умы идея кругосветных плаваний. Уже совершили свое знаменитое плавание Крузенштерн с Лисянским. На шлюпах "Восток" и "Мирный" прорвались к Антарктиде Беллинсгаузен и Лазарев. Пришел черед и Нахимову. В марте 1822 года он был назначен на фрегат "Крейсер", а в июне фрегат был послан для охраны берегов русской колонии в Северной Америке. Фрегатом командовал уже огибавший земной шар М. П. Лазарев. Плавание оказалось долгим и трудным, русских моряков испытывали штормами и Атлантический, и Индийский, и Тихий океаны. Только через три с лишним года "Крейсер" возвратился в Кронштадт. Нахимов получил за это плавание очередное звание лейтенанта и орден св. Владимира 4-й степени с бантом. И отпуск домой. Отпуск начинался 13 декабря 1825 года. На другой день, когда выехавший из Кронштадта Нахимов скорее всего был в столице, декабристы вывели войска на Сенатскую площадь.

У биографов адмирала всегда возникал большой соблазн как-то связать между собой эти события. Но заговорами Нахимов не увлекался. Его образом мысли и образом жизни всегда оставалось одно: морская военная служба. И когда он получает известие о предполагаемом переводе его в Гвардейский флотский экипаж, Нахимов предпринимает все, чтобы избегнуть этого назначения. Куда угодно - только не в этот экипаж. Почему? Может, потому, что ему милей была палуба корабля, чем столичные паркеты. А может, из молчаливой солидарности с теми, кто в составе этого экипажа вышел на Сенатскую и теперь находился под следствием. Ведь это их должности в Гвардейском экипаже вдруг оказались вакантными. Как бы то ни было, Нахимова отправляют в Архангельск, где на Соломбальских верфях строятся новые русские военные корабли. Начальником у него - вновь М.П. Лазарев.

Именно здесь, на Севере, молодого флотского лейтенанта впервые и единожды настигает любовь. Человек по натуре скрытный и самоуглубленный, Нахимов оговаривается об этом чувстве лишь однажды, не называя адресата. Что произошло дальше - неясно, но собственной семьи у Павла Степановича не было никогда.

Потом был Наварин. В 1834 году назначенный командующим Черноморским флотом адмирал М.П. Лазарев забирает Нахимова к себе, где уже в звании капитана 2 ранга он вступает в командование кораблем "Силистрия", поселяясь в Севастополе. На Кавказе продолжается война с горцами: русские войска покоряют немирное Закубанье, а Черноморский флот поддерживает их с моря. Препятствуя возможному десанту турок на Черноморское побережье, Нахимов, командуя эскадрой, громит турецкий флот в Синопской бухте. Подкрепленная царским рескриптом и громкой молвой, к нему приходит слава выдающегося русского флотоводца. О чем еще мечтать бывшему гардемарину? Возраст перевалил за полвека, здоровье скрипит, как потрепанный бурями такелаж, удачная флотская карьера благополучно близится к завершению...

Не знаю города более прекрасного, чем Севастополь. Более чистого нравом, более одухотворенного воинской честью. Более сродненного с морем, чем он, где порою кажется с высоты, что корабли вослед за изгибами бухт ходят по городским улицам. Более повязанного за последние два с лишним столетия с нашей историей. Более героического, политого русской и вражеской кровью не менее поля Бородина, и более трагического, чем он, по судьбе.



На главной площади его спиной к Графской пристани с неизменной подзорной трубой в руке стоит бронзовый Нахимов. Он жил неподалеку, на берегу, в холостяцком жилище, из окон которого был виден рейд. А на подоконнике постоянно лежала подзорная труба. Отсюда он уводил эскадру на Синоп. Сюда возвратился со славой, уже понимая тогда, что эра парусного флота прошла, и ему не устоять против более скоростных и маневренных пароходных кораблей. Оно так, но слишком долго поворачивается к новому Россия. Жил службой. Не терпел, когда к нему обращались по званию - только по имени-отчеству. Современники говорили о его "могучей породистой симпатии к русскому человеку", "горячем сочувствии к своему народу". Не чинясь, приходил на именины сослуживцев или крестины детей своих подчиненных. Постоянно вникал в быт матросов, нещадно карая охочих до воровства интендантов.

А новая война уже приближалась к Севастополю. В сентябре 1854 года Нахимов вместе с начальником штаба флота вице-адмиралом В.А. Корниловым, поднявшись на Башню Ветров, что возвышалась тогда над Севастопольской морской библиотекой, наблюдают, как на горизонте вырастают дымы парового флота союзников: французов и англичан. Этот объединенный флот, обойдя Севастополь, высаживает сухопутный десант в Евпатории.

B бездарном сражении при реке Альме русские войска под началом князя А.С. Меньшикова, "главнокомандующего военно-сухопутных и морских сил, в Крыму находящихся" терпят поражение, и только нерешительность мешает неприятелю на плечах отступавших русских войск ворваться в Севастополь. Город-то, укрепленный со стороны моря, не имел укреплений со стороны суши - все предложения на этот счет на протяжение нескольких десятилетий самоуверенно отвергались царем. Оборона Севастополя поначалу ложится на плечи двух замечательных и храбрых людей - Корнилова и Нахимова. Оба - в одном и том же звании вице-адмиралов. Нахимов старше на три года. Но он командует эскадрой, а Корнилов - начальник штаба флота. Меньшиков назначает Корнилова начальником Северной стороны, а Нахимова - Южной, как бы разграничивая их полномочия. На обеих направлениях спешно возводятся оборонительные сооружения. Но два начальника в такой ответственный момент - много, и Павел Степанович на военном совете выражает готовность безоговорочно подчиняться Владимиру Алексеевичу, явив этим мудрость старшего и восстанавливая совершенно необходимое в воинских делах единоначалие.

Встал вопрос о том, как быть с флотом. Альтернатива была простой: либо выйти в море и дать противнику заведомо проигрышный бой, либо затопить корабли у входа в бухту, перекрывая возможность войти в нее, а экипажи кораблей и снятые с них орудия направить на оборону города с суши. Пылко понятая честь и объективная военная целесообразность как бы вступали здесь в противоречие. Корнилов на военном совете высказался за сражение. Нахимов имел противоположное мнение, но промолчал, не желая подтачивать единоначалие. Корабли были затоплены.

Не стану напоминать здесь всех подробностей знаменитой Севастопольской обороны. Они запечатлены и на страницах книг, и на холстах художников, и в анналах отечественной истории. Рассказывать о бомбардировках, штурмах, госпитале Пирогова, гибели Корнилова, о том, как произведенный в полные адмиралы Нахимов возглавил оборону и в ответ на доставленную ему царскую награду, не стесняясь, воскликнул: "Лучше бы они мне бомб прислали!" Это было главное дело его жизни, его трагический и звездный час, его подвиг. Добавлю лишь несколько человеческих штрихов к его общеизвестному портрету.



Нахимов бывал на боевых позициях ежедневно. Его постоянно упрекали в безрассудной храбрости. А он продолжал ходить по бастионам, не кланяясь пулям, в далеко заметном адмиральском мундире. На настойчивые пожелания сослуживцев как-то маскироваться, чтобы не привлекать внимания противника, Нахимов неизменно отвечал: "Мне кажется, что морской офицер должен быть до последней минуты пристойно одет". Это был для него неотъемлемый элемент флотской воинской чести. Он не раз был ранен, контужен, не раз лично поднимал обороняющихся в штыки. Штуцерная пуля настигла его 28 июня 1855 года на Корниловском бастионе Малахова кургана. Прах адмирала доныне покоится во Владимирском соборе Севастополя рядом с прахом его товарищей, соратников и сослуживцев: М.П. Лазарева, В.А. Корнилова и В.И. Истомина.



Принято говорить, что герои не умирают. Наверное, так, если иметь в виду бессмертие исторической памяти. Но память эта воистину жива лишь тогда, когда переходит в сознание вновь восходящих поколений. А оно переменчиво, это сознание, от которого впрямую зависит будущее России. И потому вновь и вновь следует напоминать российским юношам о таких героях и людях, как Павел Степанович Нахимов, ставя эпиграфом к этому напоминанию уже знакомую нам надпись: "Потомству в пример".

Синопская битва:









Из подборки Arte о Нахимове:

"...морская служба была для Нахимова не важнейшим делом жизни, каким она была, например, для его учителя Лазарева или для его товарищей Корнилова и Истомина, а единственным делом, иначе говоря: никакой жизни, помимо морской службы, он не знал и знать не хотел и просто отказывался признавать для себя возможность существования не на военном корабле или не в военном порту. За недосугом и за слишком большой поглощенностью морскими интересами он забыл влюбиться, забыл жениться"

Е.Тарле. "Нахимов". М., 1948 г.

"В выпуске своем, состоявшем из 58 человек, Рейнеке вышел третьим, а Павел Степанович Нахимов - шестым, так что они по корпусу были товарищи и сохранили дружбу до гроба".

Сергей Крашенинников. Морской сборник №6, 1869 год.

"С П.С.Нахимовым был дружен, еще бывши кадетом. Впоследствии судьба нас свела в Архангельске. Это были самые счастливейшие дни моей юности. Время быстро летело в дружеских беседах с ним, в занятиях по службе и приятных развлечениях. Там мы танцевали и пировали в последний раз"

Декабрист М.А.Бестужев, 1.01.1856 г. (Из переписки).

"Нет, тут какая-то тайна, какая-то нигде не высказанная драма...Нахимов до гробовой доски остался холостяком".

Ю.Давыдов, ЖЗЛ.

"...ежели и находилось несколько свободных минут, то они посвящены были дружбе и любви присутствующих. Дружбе Константина Васильевича (капитан-лейтенант Панфилов), а любви, как бы ты думал, к кому... Едва смею выговорить, к...(пропуск в письме). Да, любезный Миша, если б я несколько более имел времени видеться с ней, тогда прощай твой бедный Павел без сердца и головы. Куда бы тогда был он годен? Вот, я думаю, главная причина, которая лишала меня удовольствия писать к тебе. Вижу, как ты нахмурился, всегда строгий и благоразумный... разве дружбу должны забывать для любви? Виноват. Но кто из нас не был млад? Кто не делал дурачеств? Дай бог, чтобы дурачество такого рода было со мною последним"

П.Нахимов - М.Рейнеке, 25.01.1827 г., г. Архангельск.

"Вечер провели очень приятно в обществе Керна с женой и сыном. В П.С. я никогда не подозревал способности быть столь любезным с дамами и особенную такую привязанность к детям".

Из письма капитан-лейтенанта М.Коцебу к М.Рейнеке, 8 июня 1854 г.

"Здорова ли, весела ли моя несравненная Сашурка? Теперь без меня ни трогать, ни дразнить ее некому. Начала ли ходить, говорит ли, привита ли ей оспа, проколоты ли уши для сережек? Часто ли ее выпускают гулять? ...Знаете ли, что она более всего меня занимала в моем горестном и болезненном одиночестве, что она создала для меня новый вид наслаждения - мечтать, наслаждаться, с которым я так давно раззнакомился... Поклонитесь Ахлестышевым... Сергею Воеводскому не надо, он не только лентяй, но даже мелочен без самолюбия, а таких я не люблю"

Из письма П.Нахимова брату Сергею Степановичу и его жене Александре Семеновне, 7 августа 1838 г.

"Все свое жалованье он передавал одному из своих адъютантов, который и производил все расходы"

Великая страда, 1904 г. Сост. Н.Николаев.

"Рассмотревши донесения командиров корвета "Пилад" и брига "Паламед" о действии их гребных судов против двух турецких контрабандных судов, нахожу, что главное упущено из виду, а именно: нанесши значительный вред орудиями гребных судов контрабандистам, должно было броситься на абордаж и взять их. Конечно, потеря офицеров и людей могла быть значительнее, но честь и слава остались бы неукоризненны"

Приказ П.С.Нахимова с замечаниями командирам корвета "Пилад" и брига "Паламед", 29 июня 1846 г.

"Один сочинитель прислал Нахимову хвалебное стихотворение. Нахимов раздраженно прокомментировал: Если этот господин хотел сделать мне удовольствие, то уж лучше бы прислал несколько сот ведер капусты для матросов"

Отзыв современника. 1855 г.

"В продолжение кратковременного сего плавания от Ситхи до порта Св.Франциска имели мы несчастие потерять канонира Давыда Егорова, который 20 ноября при девяти узлах ходу в крепкий ветер и сильное волнение упал с фор-русленей в море. Хотя немедленно фрегат был приведен к ветру и спущена шлюпка, в которую бросился мичман Нахимов с шестью человеками матросов, но при всех возможных стараниях их спасти его не смогли. Сию готовность г.Нахимова при спасении человека жертвовать собою я долгом почел представить на благоусмотрение гг. членов Государственной адмиралтейств-коллегии и льщу себя надеждою, что таковой подвиг не найдется недостойным внимания правосудного моего начальства"

Из рапорта командира фрегата "Крейсер" капитана 2 ранга М.П.Лазарева А.В.Моллеру о переходе фрегата до Сан-Франциско и подвиге П.С.Нахимова, 10 декабря 1823 г.


"Павел Степанович служит 24 часа в сутки. Никогда товарищи не упрекали его в желании выслужиться тем, а веровали в его призвание и преданность самому делу. Подчиненные его всегда видели, что он работает более их, а потому исполняли тяжелую службу без ропота и с уверенностью, что все, что следует им или в чем можно сделать облегчение, командиром не будет забыто"

Адмирал Нахимов, Военмориздат, 1945 г. Воспоминания А.П.Рыкачева.

"Август 1833 г. Эскадра адмирала Ф.Беллинсгаузена. "Паллада" шла в строю одной из кильватерных колонн... Ни звезд, ни маяков не было видно. Но вот на какой-то миг показался маяк. Этот момент и был использован Нахимовым. Произведенные...расчеты показали, что эскадра сбилась с курса и идет на камни. В полночь Нахимов рискнул пойти на дерзкое в его звании дело. Он решил дать сигнал "Флот идет к опасности" командиру эскадры. Сигнал заметили, но корабль "Арсис" уже попал на камни..."

С.Найда. Адмирал Нахимов, ОГиЗ, 1945 г. [i]

"Имею времени только тебе сказать, что 18 ноября произошло сражение в Синопе. Нахимов с своей эскадрою уничтожил турецкую и взял пашу в плен. Битва славная, выше Чесмы и Наварина... Я с отрядом пароходов пришел вначале и потому был свидетелем великого подвига Черноморского флота. Ура, Нахимов! М.П.Лазарев радуется своему ученику!"

[i]Из письма В.А.Корнилова жене Е.В.Корниловой об уничтожении турецкой эскадры при Синопе 22 ноября 1853 г. Севастополь.

"Павел Степанович нес гроб до пристани, откуда мы повезли его на другую сторону бухты на гребных судах. Приятно было видеть, что на похоронах простого лейтенанта присутствует адмирал и не ради того, чтоб выставить себя, а, напротив, из участия к своей семье моряков. Я уверен, что никому так не горько при виде убитого или раненого флотского офицера, как Павлу Степановичу, который душою привязан ко всем нам..."

Из письма П.И.Лесли родным о присутствии П.С.Нахимова на похоронах А.А.Бутакова, погибшего при обороне Севастополя. 18 апреля 1855 г.

"Если кто-либо из моряков, утомленный тревожной жизнью на бастионах, заболев или выбившись из сил, просился хоть на время на отдых, Нахимов осыпал его упреками: <Как-с? Вы хотите уйти с вашего поста? Вы должны умереть здесь, вы часовой, вам смены нет и не будет! Мы все здесь умрем! Помните, что вы черноморский моряк и что вы защищаете родной ваш город! Мы неприятелю отдадим одни наши трупы и развалины, нам отсюда уходить нельзя! "

Генерал-лейтенант М.Богданович.

"Нахимов постоянно бывал на всех бастионах и часто пробовал пищу солдат и находил, что пища матроса несравненно лучше солдатской; он настаивал, чтобы пищу улучшить, и вследствие этого вышел приказ барона Остен-Сакена по войскам, чтоб от мяса, отпускаемого солдатам, не обрезывать сало для смазки колес, а варить непременно в полном количестве. Вот причина, что войска, можно сказать, обожали Нахимова и что Нахимов имел на них такое магическое действие"

Кронштадтский вестник №14, 1885 г.

"Не подлежит сомнению, что Павел Степанович пережить падения Севастополя не желал. Оставшись один из числа сподвижников прежних доблестей флота, он искал смерти и в последнее время стал более чем когда-либо выставлять себя на вышках бастионов, привлекая внимание французских и английских стрелков многочисленной своей свитой и блеском эполет..."

Генерал князь В.И.Васильчиков.

"...П.С. как бы ждет своей смерти, разъезжает под самым убийственным огнем. Недавно матросы без церемоний сняли его с лошади и отнесли в место более безопасное"

Из письма капитана 2 ранга М.Коцебу М.Рейнеке, 12.10.1854 г.

"Хожу же я по батареям в сюртуке и эполетах потому, что, мне кажется, морской офицер должен быть до последней минуты пристойно одет, да как-то это дает мне большее влияние не только на наших, но и на солдат. Право, мне кажется, некоторые из наших засмеют, если увидят меня в солдатской шинели"

П.Нахимов - Н.Мятлину, 8.11.1854 г.

"Со смертью его все защитники Севастополя от генерала до солдата почувствовали, что не стало человека, при котором падение Севастополя было почти немыслимым"

Э.Тотлебен. Описание обороны Севастополя, 1872 г.

[Igrun]

Да есть же уже "ЗАЛ СЛАВЫ". Зачем в политику?

[skroznik]

Да есть же уже "ЗАЛ СЛАВЫ". Зачем в политику?

Да не стоит беспокоиться - тема и так утонет.
Я все больше вижу что форум идет по проторенному пути своего севастопольского собрата.

[skroznik]

Конструктор Алексеев

Трудно, наверное, найти в Нижнем Новгороде человека, который никогда не слышал бы о своем великом земляке - Валерии Чкалове и не знал, чем он славен. Иная судьба постигла другого великого нижегородца. Это доныне не оцененный по заслугам инженер-конструктор Ростислав Евгеньевич Алексеев. И виной тому не только завеса секретности, плотно скрывавшая его работы 60 - 70 годов прошлого века.

Яхтсмен-практик и будущий корабел, студент Алексеев поначалу думал лишь о том, как увеличить скорость движения судна по воде. Осмысливая полученные им в институте знания, он пришел к выводу, что наиболее эффективный путь существенного повышения скорости движения по воде - это кардинальное уменьшение площади контакта судна с водной средой.

Весной 1941 года студент Алексеев взял для разработки в дипломном проекте тему «Скоростной катер на подводных крыльях» - имелся в виду боевой катер для Военно-Морского Флота. Защита, проходившая в июле 1941 года, была закрытой. После этого молодой инженер-кораблестроитель был направлен на один из старейших в кораблестроении завод «Красное Сормово». В 1942 году принимается решение о выделении ему помещения и специалистов для работы по созданию боевых катеров на малопогруженных подводных крыльях.

В 1950 году молодой конструктор и трое его ближайших помощников получают Сталинскую премию.

Коллектив начинает работать над невиданным до тех пор пассажирским судном на подводных крыльях (СПК), получившим символическое название «Ракета». Летом 1957 года на Московском международном фестивале молодежи и студентов состоялась, как это сегодня принято говорить, его презентация. От пассажиров не было отбоя. Восторженные отклики в мировой печати тех дней и прогулка на «Ракете» самого Никиты Сергеевича Хрущева по химкинскому водохранилищу положительно решили судьбу нового транспортного средства вопреки резко отрицательному заключению отраслевого института.

Потом были «Волга», «Метеор», «Комета» и другие - ежегодно новый проект (по формуле «В год - пароход!»), и каждый из них - лучший, а нередко единственный в мире в своем классе.

Повышение скорости к тому времени уже стало idea fix этого человека, решившего идти дальше. Алексеев начинает работу над созданием аппаратов, использовавших поверхность воды для старта, посадки и полета над ней (или другой относительно ровной поверхностью, называемой экраном) на очень малых для обычных самолетов высотах.



В 1961 году Алексееву удается пригласить в ЦКБ на испытательную базу и «прокатить» на первом малоразмерном экспериментальном экраноплане СМ-1 зампредсовмина, председателя комитета Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам Дмитрия Устинова, который из объяснений Ростислава Евгеньевича понял несомненные преимущества экранопланов, и прежде всего в интересах Министерства обороны. Устинов до конца дней своих поддерживал Алексеева и его детище.

Практика показала, что на новых скоростях, а они приближались уже к 250 км/ч, в полете над водой нужны навыки, которыми располагают только профессиональные летчики. Начинается формирование небывалого в судостроительной организации подразделения - летно-испытательной службы, и создается отряд для полетов на новых, совершенно незнакомых и непривычных для «нормальной авиации» режимах.

В 1962 году ЦКБ работает над экранопланом противолодочной обороны массой 450 тонн, а в 1964-м - над экранолетом Т-1 для воздушно-десантных войск массой 105 тонн.

22 июня 1966 года экраноплан КМ, самый крупноразмерный для того времени летательный аппарат, был спущен на воду. Его отбуксировали в Каспийск, где к тому времени была создана производственно-достроечная база. Поздней осенью КМ сделал первые галсы по Каспийскому морю. В августе следующего 1967 года летчик-испытатель Логинов, командир корабля, и второй пилот Алексеев впервые оторвали этот уникальный аппарат от воды. Да, Алексеев всегда первым вставал за штурвал всех своих СПК и самоходных моделей экранопланов. Остался верен себе и на этот раз, но вначале прошел под руководством опытнейшего летчика-инструктора Логинова полный курс обучения пилотированию самолетов Як-12 и Ан-2.

Работы ЦКБ делятся на два направления: первое - суда на подводных крыльях и второе - экранопланы. Чиновников раздражали слишком независимое поведение Алексеева, очень вольное обращение его с производственным цехом, переделки узлов и систем в связи с непривычными работами по совершенствованию конструкторских решений, его частые обращения к высшему руководству страны. В результате «подковерных игр» в 1968 году Алексеева освободили от должности начальника ЦКБ, оставив только в должности главного конструктора по экранопланам.

В начале 70 годов ЦКБ получило заказ на разработку десантного экраноплана для ВМФ, которому было присвоено кодовое название «Орленок». Он был создан в 1974 году. Заканчивался финансовый год, для закрытия которого было необходимо если не провести, то хотя бы начать испытания. Но Алексеев не хотел приступать к ходовым испытаниям до получения результатов статической проверки корпуса. Находившийся в Каспийске заместитель начальника главка Минсудпрома торопил главного конструктора, и он поддался давлению «сверху».

«Орленок» вышел в море, выполнил разбег, но в момент отрыва корпуса от воды хвостовая часть экраноплана с оперением и укрепленным на нем двигателем оторвалась. Алексеев сумел на работающих носовых (поддувных) двигателях привести изуродованную машину без хвостовой части в бухту завода «Дагдизель». Никто из находившихся на борту не пострадал. Комиссия записала в качестве причин аварии применение в конструкции корпуса материалов, не рассчитанных для работы в условиях высоких нагрузок. А ведь на применении этих материалов настоял НИИ технологии судостроения! На следующих испытаниях корпус экраноплана переломился по тому же самому месту. Нашелся новый удобный повод еще раз ударить по Алексееву, и карающая рука не дрогнула: конструктор был отстранен от работ, переведен на должность ведущего специалиста, а потом – начальника отдела перспективного проектирования.

При постройке в 1977 году нового «Орленка» с усиленным после аварии корпусом испытания проводил новый главный конструктор. Но и здесь периодическое подключение Алексеева имело неоценимое значение. 3 ноября 1979 года первый в мире десантный корабль-экраноплан «Орленок» был принят на вооружение Военно-Морского Флота. Он стал первым в составе вновь образованного дивизиона кораблей-экранопланов.

Последний год жизни Алексеева прошел в напряженной работе. Он в буквальном смысле надорвался при очередных испытаниях и умер 9 февраля 1980 года после двух операций. А его детища продолжали жить. В 1981 и 1983 годах были построены и сданы ВМФ еще два «Орленка», а в 1984 году на испытания поступил ударный ракетный экраноплан «Лунь». В этом же году было признано наконец, что экранопланы – сродни авиации.

Пусть укором нам будет тот факт, что в библиотеке конгресса Соединенных Штатов в портретной галерее выдающихся деятелей мира, внесших наибольший вклад в развитие человечества в ХХ веке, находится портрет Ростислава Евгеньевича Алексеева. Мы же даже не удосужились присвоить его имя предприятию, которое он создал и выпестовал.



















Ростислав Евгеньевич Алексеев прожил три конструкторские жизни. В первой он создал серию судов на подводных крыльях. Во второй — занимался судами на воздушной подушке. Третью жизнь он посвятил экранолетам.

Все идеи, над которыми он работал, давно витали в воздухе. Воплотил он их в реальные конструкции — первым. Это бесспорно и давно признано.



Главный конструктор ЦКБ по СПК Р.Е.Алексеев (слева) всегда был первым пилотом всех разработанных им машин

Предшественники экранолетов

ВВА-14 перед испытательным полетом
============================================



Конвертированная версия 14М1П с передними стартовыми двигателями
============================================



ВВА-14 на испытании воздушной подушки
============================================

Были построены два противолодочных самолета ВВА-14 (сокращение от полного названия – "Вертикально взлетающая амфибия"). За счет бесконтактного взлета и посадки достигалось улучшение мореходности, появлялась возможность взлетать и садиться в открытом море практически при любом волнении. Благодаря этому значительно возрастало время патрулирования и эффективность применения самолета. Вертикальный взлет обеспечивался при помощи газовой подушки, которая образовывалась под центропланом при помощи специальных поддувных двигателей. В 1976 г. один из этих аппаратов был преобразован в экраноплан. Он получил обозначение 14М1П. На носу, для поддува под крылья, были установлены два стартовых двигателя Д-30М, надувные понтоны были заменены жесткими поплавками.



Выход "Орленка" на берег
=====================================



Выгрузка БТР-80 из траспортного дека "Орленка"
=====================================



На совместных учениях с флотом

Что делалось за рубежом?

ОКОЛО 300 лет назад шведский ученый Э. Сведенберг предлагает использовать воздух для уменьшения сопротивления движению судов. Яркую идею вспоминают в 20-х годах ХХ века. Конструкторы обращают внимание на странное поведение самолета при посадке непосредственно у земли: машина не слушается летчика и продолжает лететь, не желая садиться. Вопреки известным законам аэродинамики возникала большая дополнительная подъемная сила. Явление назвали экранным эффектом. С его отрицательным свойством бороться научились быстро. Самолеты снабдили посадочными щитками. Пилот с их помощью в нужный момент резко ухудшал аэродинамику крыла, заставляя машину снижаться для посадки.

Вскоре ученые выяснили, что между крылом и поверхностью земли воздух сжимается, становится плотнее и поддерживает аппарат. Появились заманчивые перспективы использовать явление. 1932 год. Первую попытку предпринимают немецкие специалисты, запуская известнейшую летающую лодку DoX летать на высоте нескольких метров над Северным морем. В ходе тех экспериментальных полетов машина тратила топлива значительно меньше, чем на больших высотах. Было над чем задуматься. В те далекие тридцатые годы прошлого столетия строятся и первые экранопланы.

Экраноплан (франц. ecran - экран, щит и planer - плоскость) - летательный аппарат, летающий вблизи поверхности воды и ровных участков земли с использованием экранного эффекта ( в США их называют аббревиатурой WIG за их «крыло с эффектом экрана»). При прочих равных условиях он позволяет уменьшать потребную мощность двигателей. Забегая вперед, отметим, что различают три типа экранопланов в зависимости от степени привязки к экрану, т.е. возможности изменять высоту полета. Тип А - экраноплан, который эксплуатируется только в пределах действия экранного эффекта. Тип В - экраноплан, который способен кратковременно и на ограниченную высоту совершать подлет и выходить за пределы влияния экранного эффекта. И тип С - экраноплан, который способен на длительное время отрываться от экрана (экранолет).

КТО был первым создателем экраноплана, прототипом которого, по сути, явились летучие рыбы? Историки называют имя финского инженера Т.Каарио, построившего экспериментальный аппарат в 1935 году, который испытывался над замерзшей поверхностью озера. Он представлял собой небольшое, поставленное на лыжи крыло, оборудованное местом для водителя и двигателем с воздушным винтом. В конце 30-х годов два экраноплана по схеме «летающее крыло» построил шведский специалист И. Троенг.

После второй мировой экранопланы создаются в США, СССР, Японии, Китае. В 1948-м шестиместную машину по схеме «летающее крыло», оборудованную авиационным двигателем с воздушным винтом в насадке, создает американский инженер Х. Зундштедт. Американец У. Бертельсон в 1958-1963 годы поднимает над водной гладью аж три экраноплана, но бросает работы в этой сфере. Больше везет его соотечественнику Н.Дискинсону. В 1963-м он строит летательный аппарат, который легко выходил на расчетный режим и летал над водой на высоте 20-30 см. Машина, построенная по схеме «летающее крыло» с авиационным двигателем мощностью 190 л.с. (139,6 кВт) с воздушным винтом, успешно эксплуатировалась на реках и озерах США. Летательный аппарат конструкции Н. Дискинсона был первым действующим в мире экранопланом.

Швейцарский конструктор Х. Вейланд в 1964-м создает в США экраноплан водоизмещением 4,3 тонны, но аппарат разбивается в ходе испытаний в Калифорнии. В том же году в США строится модель конструкции С. Ретхорста, предназначавшаяся для проверки технических возможностей создания военно-транспортного экраноплана «Колумбия» водоизмещением в 100 тонн для американских военно-морских сил. Однако проект сворачивается.

Наивысшего успеха добивается немецкий конструктор А. Липпиш, работавший в Соединенных Штатах. Он создает ставшие позже широко известными летательные аппараты Х-112 (1964 год), Х-113 (1970 год) и Х-114 (1976 год). О последнем следует сказать подробнее.

Х-114 построен по заказу министерства обороны ФРГ. После длительных всесторонних испытаний пятиместный патрульно-транспортный экраноплан-амфибия принимается на вооружение и становится первым экранопланом, вставшим в строй военно-морских сил стран Запада. Со взлетной массой в 1.350 кг и силовой установкой мощностью 212 л.с. (156 кВт) он мог перевозить грузы весом в 460 кг. Скорость его полета - 75-200 км/час, высота полета - более 1.000 м, дальность полета - 1.000 км. В 1981-м Липпиш создает модификацию Х-114Н, имевшую несколько иные обводы поплавков, увеличенные до 1.750 кг - водоизмещение и до 2.150 километров - дальность полета.

В ХХ веке отдельными конструкторами, научно-исследовательскими центрами различных стран построено свыше сорока экспериментальных экранопланов. Строились, как понял читатель, и боевые. Военные специалисты сочли, что движение экранопланов на высокой скорости в отрыве от водной поверхности практически исключает его поражение существующими образцами минно-торпедного оружия, затрудняет своевременное обнаружение корабельными РЛС и снижает эффективность средств ПВО. И, конечно же, созданы десятки интереснейших проектов.

В 1962-м английский специалист А. Педрик разрабатывает проект экраноплана-авианосца, предназначенного для обеспечения базирования 20-30 легких боевых истребителей и истребителей-бомбардировщиков. Он выполнен по схеме «летающее крыло» с обширной платформой-крылом, опирающимся на концевые шайбы поплавки. Конструкторы компании «Виикл Рисерч» в 1964-м по заданию ВМС создают проект десантно-транспортного корабля-экраноплана «Колумбия» водоизмещением 100 тонн, о котором уже упоминалось в очерке. Фирма «Грумман» в 1966-м разрабатывает 300-тонный экраноплан-ракетоносец.

Что было сделано в России

И ВСЕ же первую скрипку в создании экранопланов в ХХ веке играл СССР, чей основной научный и инженерный потенциал перешел в конце столетия к России. В 1923 году выполняется первая советская работа, посвященная влиянию экранирующей поверхности на аэродинамические свойства воздушного крыла. То была экспериментальная работа известного ученого в области аэродинамики и вертолетостроения Бориса Николаевича Юрьева (1889-1957 гг.). Первый советский проект экраноплана-амфибии с двумя двигателями выполнен в 1938 году известным авиационным инженером и изобретателем парашютной и воздушно-десантной техники Павлом Игнатьевичем Гроховским (1899-1946 гг.). Машина предназначалась для полета над водной поверхностью, льдами, снегами и пустынями.

Расцвет строительства советских экранопланов пришелся на I960-1970 годы. Их разработкой занимаются как инженеры-любители, так и мощные конструкторские бюро в разных городах страны. Первыми успеха добиваются молодые инженеры существовавшей тогда Центральной лаборатории новых видов спасательной техники (ЦЛСТ) ОСВОДа. В инициативном порядке они строят одноместный экранолет ЭСКА-1 (экранолетный спасательный катер-амфибия). В 1973-м он успешно проходит испытания и в течение десяти лет эксплуатируется на Волге. То был первый в СССР аппарат, летающий с использованием экранного эффекта, находящийся на службе в народном хозяйстве. Вот его характеристики. ЭСКА-1 имел двигатель мощностью 30 л.с. (22 кВт), взлетную массу - 450 кг. Он мог двигаться в четырех режимах: плавания со скоростью до 30-40 км/час, глиссирования со скоростью до 50-60 км/час, околоэкранного полета на высоте от 0,3 до 3 метров со скоростью 100-140 км/час и свободного полета вдали от экрана на высоте 100-300 метров со скоростью 120-130 км/час. Только организационные причины помешали молодым энтузиастам довести образец до запуска в серию.

Со временем в разработку, строительство и испытания экранопланов включаются также ОКБ морского самолетостроения в Таганроге, возглавляемое Г.М. Бериевым и судостроительное ЦКБ в Горьком, которым руководил Р.Е. Алексеев.

Оригинальный летательный аппарат создает известный авиаконструктор Роберт Бартини (1897-1974 гг.) - итальянский политэмигрант-коммунист, создававший бомбардировщики еще в годы войны. В последние годы своей жизни он переключается на экранопланную тематику и вносит значительный вклад в обоснование и популяризацию необычных летательных аппаратов. Идеи Бартини применяют в таганрогском ОКБ при разработке экранолетов - разновидности экранопланов, способных подниматься, как самолеты, на большую высоту.

Под руководством конструктора А. Богатырева здесь проектируют 750- и 1.200-тонные «летающие крылья» - десантные, авианесущие экранопланы, способные уходить и на значительную высоту. Сам Роберт Бартини в середине 60-х - начале 70-х годов строит вертикально взлетающую амфибию ВВА-14. За необычный вид она получает неофициальное название «Змей Горыныч». После смерти авиаконструктора ей, по образному выражению специалистов, подрезают крылья, летательный аппарат превращают в плавлабораторию, а затем отправляют на вечную стоянку - в Музей Военно-воздушных сил в Монино.

Главная же и определяющая роль в разработке идеи и реализации проектов экранопланов принадлежит конструктору и изобретателю Ростиславу Евгеньевичу Алексееву (1916-1980 гг., доктор технических наук, лауреат Ленинской и Государственной премий) и созданному им в 1955 году в Горьком Центральному конструкторскому бюро по судам на подводных крыльях (ныне ЦКБ по СПК имени Р.Е. Алексеева, г. Нижний Новгород). Экранопланы - второе после судов на подводных крыльях («Ракета», «Метеор», «Комета» и другие) выдающееся достижение в творческой биографии известного конструктора. В 60-х годах в конструкторском бюро под его руководством проводятся широкие исследования экранного эффекта в лабораторных условиях, а также на пилотируемых самоходных моделях. К тому времени горьковчане располагали развитой научно-экспериментальной базой, и все же многого не доставало. А потому строится специальная испытательная станция (база) на Горьковском водохранилище ИС-2 с комплексом уникальных сооружений, многие из которых специально создаются для исследования особенностей экранного эффекта.

22 июля 1961 года на испытательной станции ИС-2 ЦКБ по СПК выполняется первый полет первого отечественного экпериментального экраноплана - пилотируемой самоходной модели СМ-1. Его ведет главный конструктор и начальник ЦКБ по СПК Ростислав Алексеев. СМ-1, имевший тандемное расположение крыльев, взлетную массу в 2.800 кг, в первом же полете показал удовлетворительные характеристики устойчивости и управляемости в экранном режиме движения на скоростях до 200 км/час. К осени 1961-го техника пилотирования СМ-1 была отработана настолько, что Алексеев приглашает высоких гостей из Москвы для демонстрации полетов. А в один из дней перед самым замерзанием реки, на которой проводились испытания, экраноплан демонстрируется секретарю ЦК КПСС Д.Ф. Устинову, другим руководителям «оборонки». Показ был настолько удачным, что гости также прокатились на экраноплане.

С марта 1962-го дальнейшие испытания проводились на второй пилотируемой модели - СМ-2, которая по компоновке в основном повторяла первую. Экраноплан дважды модернизируется. В мае того же 1962-го он по инициативе Д.Ф. Устинова демонстрируется на Химкинском водохранилище, куда доставляется на вертолете Ми-10, Н.С. Хрущеву и членам правительства. СМ-2 не вышел на расчетный режим движения, но тем не менее оставил хорошее впечатление у главы государства. И в Советском Союзе вскоре принимается государственная программа по экранопланам, предусматривавшая создание ряда новых пилотируемых самоходных моделей, а также разработку проектов боевых летательных аппаратов для Военно-морского флота и других видов Вооруженных Сил с созданием полноразмерного экспериментального экраноплана КМ.

К испытаниям экспериментальных машин СМ-1, СМ-2, а затем СМ-3 и СМ-4 привлекаются профессиональные летчики, для чего в структуре конструкторского бюро формируется Летно-испытательная служба (ЛИС). До середины 60-х годов велось интенсивное и углубленное изучение физических закономерностей экранного движения, что позволило сформировать методические основы для проектирования новых машин. Тогда же выполняются проектные разработки специальных экранопланов для Военно-морского флота, и начинается строительство полноразмерного экраноплана КМ, что означало корабль-макет.

[skroznik]

Янгель Михаил Кузьмич

Его именем названы улицы, площади, школы, поселок, станция метро в Москве. Его имя носят пик на Памире, кратер на Луне, малая планета.

Его короткая жизнь отмерена с роковой точностью: в авиацию пришел двадцати лет, следующие двадцать – занимался боевыми самолетами, последние двадцать – ракетами. Умер - в день своего 60-летия.

Из некролога, опубликованного в октябре 1971 года, мир узнал имя Главного конструктора стратегического оружия: ЯНГЕЛЬ.

Родословной Янгеля не сохранилось, просто ее никто не вел – все в роду были неграмотными. Известно: дед будущего академика Лаврентий Янгель – потомок запорожских казаков, жил на Черниговщине в деревне Рыжики. Это почти на границе Украины с Беларусью. По семейным преданиям, была у него красавица жена и два сына, Леонтий и Кузьма. Однажды в имение приехал пан, приглянулась ему жена казака, увез он ее в столицу. Взыграла "запорожская" кровь Лаврена (так в миру звали деда Янгеля), взбунтовался - поджег панский амбар, ненавистную шинкарню.

Приговор был суров: восемь лет каторги на Ленских золотых приисках и вечное поселение в Сибири. Так Янгели стали сибиряками. Родители Янгеля поселились на берегу Илима в деревне Зырянова, у них было 12 детей. Сами неграмотные, они сделали все, чтобы их дети выучились, вышли в люди. В родной деревне Михаил окончил начальную школу, учебу продолжал в Нижнеилимске и Куйтуне. В Подмосковье, после окончания школы ФЗУ, работал помощником ткацкого мастера. С 1931 года учился в МАИ, работал конструктором в КБ Поликарпова, в 1938 году находился в служебной командировке (США), в годы войны работал на авиационных заводах, награжден медалью "За оборону Москвы".

Через одиннадцать лет после окончания МАИ Янгель поступает в Академию авиационной промышленности. После работы в конструкторских бюро знаменитых авиаконструкторов: Н. Поликарпова, А. Микояна, В. Мясищева - в трудовой книжке М. Янгеля появилась запись, датированная 21 мая 1946 года: "Назначен старшим инженером в особый отдел при Министерстве авиационной промышленности".

Сейчас это стало наконец известно: особый отдел при МАПе был чем-то вроде научно-исследовательского центра по реактивной технике. Здесь работали немецкие специалисты. Такая засекреченность преследовала лишь одну цель: не дай бог кому-то докопаться, что корни советских ракетных побед уходят к немцам. После краха третьего рейха немецких ученых привезли в Россию. Самых опытных ракетчиков, в том числе и Вернера фон Брауна, увезли американцы. Нам, как говорится, достался "второй сорт", но выбирать не приходилось: вопрос касался ракетного вооружения страны.



Работа увлекла Янгеля. В создании боевой техники и особо – в ракетостроении Германия занимала тогда лидирующее место в мире. Два года общения с немецкими ракетчиками, изучение трофейных документов дали Янгелю богатейшую пищу для размышлений о путях развития авиационной и ракетной техники. Стало совершенно ясно: ракеты как оружие имеют большие перспективы.

12 апреля 1950 года в трудовой книжке М. Янгеля появилась новая запись: "Назначен на должность начальника отдела НИИ-88". Так он пришел в ракетную технику в день, который позже будет отмечаться как День космонавтики. Через год Янгель уже стал заместителем Королева. Он не суетился, не мельчил, был чудовищно работоспособен. Идеи ловил на лету. Четко и оперативно решал как конструкторские, так и производственные задачи. Круг обязанностей нового зама рос, как снежный ком. Впечатление складывалось такое, что Главный испытывал его на прочность. На самом деле срабатывала отлаженная система: раз тянет – догрузить можно еще. И нагружали. Янгель "тянул".

Ракету Р-1 – копию немецкой ФАУ-2 - еще учили летать, как появилась Р-2 – более совершенная, но все-таки унаследовавшая от немецкого прототипа немало отрицательных черт. Эти ракеты рождались в условиях жесточайшего цейтнота, равно как и следующая конструкция С.Королева – ракета Р-3. По счастью, ее проект "затормозили" сами конструкторы. Новая ракета (ответственным исполнителем эскизного проекта ракеты Р-5 был М. Янгель) значительно превзошла Р-1 и Р-2 по дальности и весу боевого заряда, однако и она не решала главных задач обороны страны. Как говорили военные, это была "ракета для Европы", а главный потенциальный противник был много дальше.

В апреле 1952 года Главный конструктор назначил Янгеля ответственным за выпуск технической документации по ракетам Р-1 и Р-2 для серийного производства, он уже приступил к новым обязанностям, как произошел новый поворот событий. В мае 1952 года – буквально через месяц после первого назначения – Янгель назначается директором Центрального научно-исследовательского института по ракетной технике, в состав которого входили ряд научно-исследовательских отделов, два филиала, опытный завод, экспериментальные цеха и более десяти КБ, в том числе и КБ Королева! Такого не ожидал никто. Сложилась щекотливая ситуация: Янгель и Королев поменялись местами – подчиненный стал начальником, бывший начальник – подчиненным.

Нужно знать Королева, чтобы понять его реакцию: он демонстративно перестал посещать совещания у директора НИИ-88, всячески игнорировал решения Янгеля, не спешил выполнять его приказы.

27 июля 1952 года приказом министра М. Янгель был утвержден председателем научно-технического совета института. Этот приказ поставил последнюю точку: Янгелю полностью развязали руки в проведении своей научно-технической политики. Шла неприкрытая игра высшего партийно-государственного аппарата, целью которой было ликвидировать "монополизм" Королева в ракетной технике.



Родной дом Янгеля

Все это понимал Королев, но это понимал и Янгель. В октябре 1953 года Янгель принял неординарное решение – подал министру заявление с просьбой освободить его от занимаемой должности директора НИИ-88. Увидев заявление, Устинов рассвирепел: "Испугался ответственности? Захотелось в авиацию? Будешь работать там, где прикажет партия! Иди, работай." Однако в начале ноября 1953 года Устинов все же подписал приказ о переводе Янгеля на другую работу. К общему удивлению, министр объявил ему благодарность и премировал за хорошую работу, но из ракетной техники не отпустил. Янгеля оставили в институте, назначив главным инженером НИИ-88. Почувствовав себя в родной стихии, Янгель и внешне преобразился: посвежел, исчезла угрюмость, поднялось настроение. Появилась возможность основательно заняться перспективными работами и главное – развитием нового направления в ракетной науке и технике.

Новое направление еще не успело опериться – была только идея применить высококипящие компоненты и автономную систему управления. Мгновенно возникли и ярые сторонники и непримиримые противники. Началась настоящая война умов, чинов и амбиций. Масла в огонь подлили днепровцы: на серийном ракетном заводе, в "королевской вотчине", группа конструкторов во главе с Василием Будником по собственной инициативе начала проектировать ракету под высококипящие компоненты топлива. Янгель поддержал новаторов, приложил много усилий к утверждению нового направления. При формировании планов центрального института, его экспериментальной базы главный инженер учел будущие потребности перспективного дела и тем самым заложил прочную основу для его стремительного развития.

Новые идеи получили "высочайшее благословение": специальным постановлением правительства в апреле 1954 года на базе днепровского серийного ракетного завода было создано Особое конструкторское бюро (ОКБ-586). Главным конструктором и начальником ОКБ стал Михаил Янгель, первым заместителем – Василий Будник.





Памятник Янгелю и его ракете на космодроме в Ленинске.

Прибыв в Днепропетровск и ознакомившись с обстановкой на заводе и в конструкторском отделе, Янгель пришел к малоутешительным выводам. У завода был жесточайший план по серийным ракетам Королева, и никто не собирался его сокращать. Более того, началась подготовка к освоению королевской ракеты Р-5М. В перспективе это значило, что завод будет загружен еще больше, так как ракета Р-5М была гораздо сложнее своих предшественниц. До обидного мало было и специалистов, их едва-едва хватало, чтобы обслуживать серийное производство. В таких условиях, когда главной задачей малочисленного коллектива считалась организация серийного производства, когда многие специалисты и ученые открыто высказывали недоверие новым идеям, когда завод только-только набирал опыт, а его руководители мало верили в способность новорожденного ОКБ конкурировать с могучей фирмой Королева, создание новых ракет казалось фантастикой. Опытные киты военно-промышленного комплекса потребовали от молодого ОКБ параллельно с разработкой ракет нового направления бесперебойно обеспечивать серийное производство ракет Королева.

Свежий взгляд и инженерное чутье помогли Главному конструктору быстро оценить проект первенца ОКБ - ракеты Р-12, выполненный группой днепровских инженеров. В проекте было заложено много оригинальных идей и технических решений, но по основным параметрам ракета Р-12 повторяла королевскую Р-5М. Возникло сомнение: нужна ли такая, дублирующая ракета, пусть даже на новой основе? Главный конструктор принимает решение – проект существенно доработать, увеличив дальность полета ракеты и ее боевое оснащение.



Памятник Янгелю на 43-й площадке Байконура

Приближался 1957 год. Именно в этом году планировались летно-конструкторские испытания межконтинентальной баллистической ракеты Р-7, созданной в КБ С. Королева, и первенца М. Янгеля, ракеты Р-12. В апреле 1957 года Королев вылетел в Тюра-Там, Янгель в мае прилетел в Капустин Яр. Первый старт "семерки". Неудача. Ракета взорвалась. Второй пуск - снова неудача...



Памятник Янгелю на "Южмаше" в Днепропетровске

Пуск ракеты Р-12 назначили на 22 июня 1957 года. Королев не выдержал и прилетел в Капустин Яр, на то была и официальная причина: планировался запуск его геофизической ракеты Р-2А. Увидев днепровскую ракету на старте, удивился: "Это что за карандаш? Он же сломается, не успев взлететь..." Действительно, ракета Р-12 напоминала тонкий, длинный, остро заточенный карандаш: при высоте более двадцати метров ее диаметр был немногим более полутора метров. Но при диаметре, равном диаметру Р-5, длина Р-12 была больше Р-5 всего на каких-то полтора метра, а летала почти вдвое дальше.

Ракета Р-12 стартовала с первого пуска. Успешный старт первой ракеты укрепил позиции сторонников создания ракет на высококипящих компонентах топлива, с автономной системой управления. Но скептики не спешили с признанием: "Первый пуск – это еще не пуск. Посмотрим, что будет дальше". А дальше был второй, третий... Машина летала практически без замечаний. Летные испытания своего первенца днепровцы завершили досрочно, сэкономив при этом девять ракет.

Для коллектива ОКБ и завода этот успех обернулся самым неожиданным образом: в Днепропетровск прибыл Н. Хрущев, сосредоточивший к 1958 году в своих руках основные рычаги партийной, государственной, хозяйственной и военной власти. Хрущев решил лично познакомиться с днепровскими ракетостроителями. Осмотром сборочных цехов завода, знакомством с новыми проектами Никита Сергеевич был явно доволен, щедро вручал награды отличившимся... Вскоре Хрущев сделал на весь мир сенсационное заявление: "У нас производство ракет поставлено на конвейер. Недавно я был на одном заводе и видел, как там ракеты выходят, как сосиски из автоматов".

Многие считали: Хрущев хвастается. Но вскоре он убедительно подтвердил свое заявление. В январе 1960 года на сессии Верховного Совета СССР было объявлено о создании в Советском Союзе Ракетных войск стратегического назначения. С каждым днем глава партии и правительства проявлял все больший интерес к ракетной технике – это и грозное оружие, и большая политика! Уезжая из Днепропетровска, Никита Сергеевич одобрил разработку двух новых ракетных комплексов. "Если бы эти ракеты уже были на вооружении Советской Армии, – сказал Хрущев, обращаясь к Янгелю и Буднику, – я бы гарантировал, что третьей мировой войны не будет".

При подготовке первого пуска межконтинентальной Р-16 случилось непоправимое. 24 октября 1960 года при проведении предстартовых работ произошла катастрофа с человеческими жертвами. Янгель чудом остался жив: вместе с А. Иосифьяном и генералом А. Мрыкиным отошел покурить, и в этот момент раздался взрыв...

Государственная комиссия под председательством Л. Брежнева, расследовавшая причины катастрофы, установила: авария произошла в результате грубейшего нарушения мер безопасности – вопреки здравому смыслу, игнорируя мнение специалистов, маршал М. Неделин приказал устранить неполадки в системе автоматики прямо на заправленной ракете. Маршала торопили – и маршал торопил...

Похоронив маршала с воинскими почестями в Кремлевской стене, по официальной версии погибшего в авиационной катастрофе, Москва приняла категорическое решение: нужды обороноспособности страны требуют незамедлительного возобновления работ по стратегической ракете Р-16 и сдаче ее на вооружение. Такая поспешность диктовалась уже ясно обозначившейся гонкой ракетного вооружения: американцы обладали целым арсеналом боевых ракет ("Редстоун", "Юпитер", "Тор", "Атлас") и вели интенсивные разработки "Титана" - ракеты такого же класса, как и Р-16.



Памятник Янгелю в Днепропетровске

2 февраля 1961 года состоялся первый пуск межконтинентальной стратегической ракеты Р-16. Базирование первого поколения стратегических ракет было наземным – сказалась необходимость создания в кратчайшие сроки "ракетно-ядерного щита". Этот "щит" стал главным аргументом советских политиков. В какой-то момент и "наверху" поняли: "щит", о котором столько говорилось с высоких трибун, не более чем миф. "Щита" как не было, так и нет. Сама ракета, даже стратегическая, – еще не "щит". При всей своей грозной силе она беззащитна, как ребенок.

В узком кругу Хрущев любил рассказывать, как у него, бывшего шахтера, возникла "шахтная" идея. К этой теме он возвращается и в своих воспоминаниях: "У меня возникла идея поставить ракету в шахту... Она находилась бы в закрытом состоянии, с крышей. Уже одно это улучшает, сохраняет (ракету) при любой погоде... Для разрушения (шахты) потребовалось бы только прямое попадание. А это маловероятно".

Ракетостроителям была поставлена задача: создать шахтные пусковые установки. Первыми "новоселами" ШПУ стали стратегические ракеты среднего радиуса действия Р-12 и Р-14. Вскоре шахтную "прописку" получили межконтинентальные баллистические ракеты Р-16 Главного конструктора М. Янгеля и Р-9А Главного конструктора С. Королева.

Летные испытания, учебные пуски подтвердили преимущества янгелевских ракет, они и стали основой Ракетных войск стратегического назначения. С этого момента Янгель стал не просто Главным конструктором ОКБ №586, он стал Главным самого важного – стратегического направления в обороне страны.

Приняв на себя всю тяжесть создания боевых ракетных комплексов, Янгель в известной степени "помог" Королеву сосредоточиться на исследованиях космического пространства. Прорыв в космос королевской "семерки" определил основные направления развития космонавтики, дал первые, весьма важные научные результаты, но вместе с тем и показал - исследования космоса требуют и космических затрат. Встал вопрос: нельзя ли удешевить космические программы, сделать исследования космоса более доступными, а значит, и более эффективными, разнообразными?

Янгель пришел к простой и, по сути, гениальной мысли: свои боевые ракетные комплексы доработать таким образом, чтобы их использовать в качестве космических носителей. На базе боевых ракет были созданы космические носители "Космос-1", "Интеркосмос", "Циклон-2", "Циклон-3". Параллельно с ними создавались и космические аппараты самого широкого профиля, отличительной особенностью днепровских спутников стала унификация.

Дальнейшим развитием космического направления янгелевского КБ стала ракета Р-56 – мощный "космический грузовик", предназначавшийся для полетов на Луну и исследований ближайших планет Солнечной системы. Примерно такие же проекты разрабатывали С.Королев и В.Челомей. Все понимали, что три практически одинаковые ракеты для одной программы являются непозволительной роскошью. Челомей сумел убедить Хрущева, что его "лунный проект" можно реализовать всего за три года. Ни Королев, ни Янгель таких сроков не гарантировали и... поплатились за свою честность: работы по Н-1 Королева и Р-56 Янгеля были прекращены. Вскоре стала очевидна несостоятельность челомеевского проекта, но время и средства ушли безвозвратно.

Королев возобновил работы по Н-1. В помощь ему Янгель занялся так называемым блоком "Е" для посадки космонавта на Луну и возвращения в орбитальный корабль. Лунный блок создали, он прошел наземную отработку, был испытан в космосе, но до советской лунной экспедиции дело не дошло: после смерти С. Королева его преемники так и не научили летать суперракету Н-1...

Несмотря на то, что космос прочно вошел в жизнь днепровцев, главной задачей по-прежнему оставалась "оборонка" – Янгель продолжал нести свой нелегкий крест. В начале шестидесятых годов был разработан проект малогабаритной ракеты в транспортно-пусковом контейнере: баллистическая ракета "упаковывалась", как младенец в люльке. Проект оказался настолько смелым, а сам "младенец" таким вундеркиндом, что в их реальность сразу не поверили. Лишь в конце шестидесятых возобновили работы по малогабаритной ракете и после успешных испытаний приняли ее на вооружение.

Отдельно надо сказать о создании ракеты Р-36 – самой мощной боевой ракеты в мире. Позже ее оснастили дополнительной ступенью, и на свет появилась действительно невиданная по силе и эффективности боевая ракета, получившая название орбитальной. Новая ракета Янгеля могла поразить любую точку, где находились ракеты противника. Траектории полета орбитальной ракеты выбирались таким образом, что перехватить ее по тем временам было невозможно, поскольку она могла прилететь с той стороны, где не были предусмотрены системы противоракетной обороны.

Жидкостные ракеты первых двух поколений находились в заправленном состоянии всего несколько месяцев. Когда в 1963 году на ракетах тяжелого класса "Титан-2" появились признаки утечки топлива, американцы перешли к созданию ракет на твердом топливе. Такую роскошь мы позволить себе не могли: тогда еще были недостаточно разработаны двигатели. Выход был найден в так называемой "ампулизации" жидкостных ракет. Как показали расчеты и опыт, такие ракеты с топливом в ампулах могли находиться в заправленном состоянии и пять, и десять, и более двадцати лет.



К созданию ракет на твердом топливе Янгель подходил осторожно, взвешивая каждый шаг. Одну из новых баллистических ракет сделали комбинированной: первая ступень работала на твердом топливе, вторая – на жидком Решение не из лучших, но в целом новая ракета обладала рядом ценных новшеств и пионерских решений. Это был первый подвижный ракетный комплекс РТ-20П. Главным конструктором самоходной пусковой установки на гусеничном ходу был создатель знаменитых тяжелых танков КВ и ИС, многих самоходных артиллерийских установок Жозэф Котин. Новинкой подвижного комплекса стал транспортно-пусковой контейнер, прямо из которого стартовала ракета. Тогда же был применен и так называемый "минометный старт": межконтинентальная ракета вылетала из контейнера, как пробка из бутылки шампанского, а ее двигатели запускались уже в полете. Этот комплекс предвосхитил появление других подвижных комплексов, в частности железнодорожного. Несмотря на то, что новая ракета с гордостью демонстрировалась на Красной площади во время военных парадов, в серию новый комплекс не пошел.

Последней работой М. Янгеля стали стратегические комплексы SS-17 и SS-18. В самом начале разработки разразился настоящий дискуссионный ураган – у этого проекта была масса противников. Среди многих ученых и Главных конструкторов первым оппонентом, как всегда, был Генеральный конструктор академик В. Челомей: "Я сниму шляпу, если ракета полетит". (Ракета полетела, но Челомей забыл о своем обещании.) Челомей не был одинок. Даже давний соратник Янгеля, Главный конструктор шахтных пусковых установок Е. Рудяк, и тот доказывал несостоятельность проекта: "Подбросить, как яблоко, жидкостную махину весом более двухсот тонн – это чистейший абсурд". Янгель этот "абсурд" претворил в реальность. Правда, ему пришлось расстаться с отдельными скептиками, в том числе и с прекрасным конструктором Е. Рудяком. "Я не знал, что Янгель способен творить чудеса, – впоследствии чистосердечно признался Евгений Георгиевич. – Никогда не предполагал, что этот человек, перенесший три инфаркта, обладает такой силой и мужеством, когда отстаивает новое в технике".

На небольшом столике в музее Янгеля, открытом на его родине в Восточной Сибири, лежит искусно ограненная плита уральской яшмы, воспроизводящая просторы огромной страны. Ее прикрыл чеканный щит, поверх которого плашмя положен меч. На лезвии меча, словно на боевом дежурстве, застыли стратегические ракеты. Это тот самый ЩИТ, тот самый МЕЧ, который создавался в трудные годы "холодной войны". Едва заметная, коротенькая надпись: "Дорогому Михаилу Кузьмичу Янгелю от коллектива конструкторского бюро. 25 октября 1971 года"...

[gsm65]

Янгель Михаил Кузьмич

Был знаком с его односельчанином, полковником, участником второй мировой... Они выросли на одной улице...

[Igrun]

Да не стоит беспокоиться - тема и так утонет.
Я все больше вижу что форум идет по проторенному пути своего севастопольского собрата.

Да. И не без твоей помощи. Тема замечательная, не хотелось бы здесь негатива, а приходится. Чисто не там , где убирают, а там где не пачкают. Аксиома. Аккуратней, Николай.

[skroznik]

Владимир Федорович Уткин

Человек, благодаря которому Россию сейчас нкто не трогает.

Если с 1903 по 1912 гг. во всем мире был известен только один ученый, опубликовавший труды в области научной космонавтики, К. Э. Циолковский, то в последующих два десятилетия появилось уже несколько его серьезных последователей: Р. Эсно-Пельтри, Р. Годдард, В. Гоман, Ю. В. Кондратюк, Ф. А. Цандер. Хотя количество специалистов в этой сфере, сомкнувшейся тогда с техникой ракетного оружия, быстро росло, но ее возглавили, сразу определившись, лишь два лидера: С. П. Королев в Советском Союзе и В. фон Браун в Германии, а затем в США. Вокруг них выросли плеяды замечательных ученых и конструкторов, многие из которых возглавили и развили свои направления ракетно-космической техники. Большинство из них уже оставили этот мир, но, в свою очередь, воспитали последователей. Сегодня трудно выделить среди этих многих блестящих ученых в области космонавтики одного, но...

ЛИДЕРСТВО И ЛИДЕР

«Транспорт — основа завоевания Вселенной, — говорил К. Э. Циолковский. — Первый великий шаг человечества состоит в том, чтобы вылететь за атмосферу и сделаться спутником Земли. Остальное сравнительно легко, вплоть до удаления от нашей Солнечной системы». Прошедшие 36 с половиной лет космической эры, включая 33 года полетов человека в космическое пространство, полностью подтвердили эти идеи основоположника космонавтики. Конечно, самыми сложными и наиболее поразившими воображение современников оказались запуск первого искусственного небесного тела — нашего «Спутника», а затем неожиданно быстрый запуск первого пилотируемого космического корабля, когда спутником Земли стал русский человек Юрий Гагарин. После этих достижений, полученных благодаря уникальным возможностям созданной опытным конструкторским бюро (ОКБ-1) под руководством С.П. Королева многоступенчатой баллистической ракеты Р-7, первой из обширного семейства ракет-носителей, включающего «Спутник», «Восток», «Молнию», «Союз» и разрабатываемую теперь «Русь». Остальное, действительно, было сравнительно легко. Космическая деятельность быстро выросла вширь (по разнообразию космических аппаратов и их функций) и вглубь — уже охватив не только все околоземное пространство и вступив на Луну, но и затронув все околосолнечное пространство с 43 млн км от поверхности Солнца до границ межзвездного пространства. Она могла бы развиваться еще успешнее, если бы не экономические и экологические ограничения, накладываемые на нее уровнем развития транспортных космических систем.
Владимир Федорович Уткин

Одним из тех, кто, преодолевая эти ограничения, внес большой вклад в развитие ракет-носителей последнего поколения, был действительный член Академии наук России и Украины

Ученый длительное время возглавлял ОКБ-586 и выросшее на его основе научно-производственное объединение «Южное» в Днепропетровске, руководил федеральным научным ракетно-космическим центром России — ЦНИИмаш РКА в Калининграде Московской обл.

О выдающемся вкладе Владимира Федоровича в развитие ракетно-космической науки и техники свидетельствуют его официальные государственные и научные награды, степени и звания. За этими наградами огромный труд и конкретные достижения академика В.Ф. Уткина.

ВЕХИ ЖИЗНИ ИНОГО ПУТИ

Владимир Федорович Уткин родился 17 октября 1923 г. в большой русской крестьянской семье в деревне Пустобор Ерахтурского района Рязанской области, всего в 30 км от села Ижевского, где на 66 лет раньше появился на свет К. Э. Циолковский.

Детство и юность прошли в рабочем поселке Лашме, куда на чугунолитейный завод устроился рабочим отец, и в городе Касимове, где Владимир учился в средней школе № 2. С ранних лет он, как и все его братья и сестры, был приучен к нелегкому сельскому труду, одинаково споро управляясь с косой, топором и лопатой, увлекался авиамоделизмом, лыжами и рыбалкой (их родной дом стоял прямо на берегу Оки, у затона). Он отлично закончил школу и мечтал о профессии авиаконструктора, тогда самой престижной. Начавшаяся война нарушила эти планы. Призванный в армию через несколько дней после выпускного вечера, Уткин заканчивает курсы военных телеграфистов и попадает служить в авиацию, в 49-ю отдельную роту 278-й истребительной сибирской авиационной дивизии резерва Ставки Верховного Главнокомандующего, пройдя с нею путь от Волхова до Берлина. За мужество и отвагу, проявленные на фронтах Отечественной войны, молодой командир был удостоен двух боевых орденов Красной звезды и ряда медалей.

После Победы Владимир Федорович решил посвятить жизнь созданию новой военной техники и поступил в Ленинградский военно-механический институт на факультет реактивного вооружения. Совмещая учебу с конструкторской и, как теперь бы мы сказали, менеджерской, работой — получать для института заказы от промышленности, — он приобрел не только богатые знания, но и важный инженерный опыт. Преддипломную практику Уткин проходил в подмосковном Калининграде, который уже тогда стал неофициальной столицей отечественной ракетной техники, в Институте реактивного вооружения Министерства обороны (НИИ-4), куда и был распределен на работу, получив в 1952 г. диплом инженера-механика. Но поставленные здесь перед ним задачи и явно вспомогательная роль, которая была уготована гражданскому специалисту в военном коллективе, его не устроили, и он с удовольствием принял перевод в только что создавшееся СКБ-586 в Днепропетровске, где с головой ушел в организацию серийного производства Р-2, лучшей ракеты того времени, разработанной в ОКБ-1 С. П. Королева. Главный конструктор СКБ В. С. Будник быстро заметил инженерную хватку молодого специалиста, его организаторские способности, сразу же завоеванный в коллективе авторитет и стал поручать ему самостоятельную ответственную работу.

Эти годы, пожалуй, были самыми напряженными в его жизни (месяцами приходилось работать по 14-15 часов в сутки), но именно они закалили его и предопределили успех всей последующей деятельности. Ведь тогда в стране специально не готовили организаторов и руководителей, а вузовской инженерной подготовки для этого было недостаточно. Поэтому для становления молодых руководителей (конечно, при наличии необходимых технических знаний и творческого таланта) часто решающим становился опыт работы с людьми по партийной и комсомольской линии, которая в научных и конструкторских коллективах не столько носила идеологический аппаратный характер, сколько была направлена на повышение уровня производственных отношений.

В 1954 г. на базе СКБ организовалось опытное конструкторское бюро во главе с М. К. Янгелем, в котором Уткин, как уже опытный специалист, сразу же стал играть существенную роль. В 1961 г. в возрасте 37 лет Уткин стал заместителем, а в 1967 — первым заместителем главного конструктора. В это время М. К. Янгель уже много и тяжело болел, и ответственность за работу коллектива постепенно все больше ложилась на плечи первого зама. Наверное поэтому, после кончины главного, вопрос о том кому возглавить предприятие был решен почти автоматически. Уткин не затеял никакой фундаментальной перестройки, наоборот постарался поддержать налаженную работу коллектива и всей огромной кооперации смежников, упрочить сложившиеся традиции.

За 19 лет работы под руководством В. Ф. Уткина НПО «Южное» создало лучшие в мире межконтинентальные ракеты различных классов, существенно превосходящие американские. И не случайно главными объектами нападок американцев на переговорах по ограничению стратегических вооружений были тяжелая жидкостная ракета СС-18 (аналогов которой США не имели), способная поражать любую точку земного шара с любого направления в условиях преодоления любых средств противоракетной обороны, в том числе и СОИ, и еще более совершенная твердотопливная ракета мобильного базирования СС-24.

В КОСМОС СВОИМ ПУТЕМ

Генеральный конструктор В.Ф. Уткин (справа) и его первый заместитель Б.И. Губанов

Организованное для создания ракетного оружия ОКБ-586 вслед за Р-12 создало ракету Р-14 с вдвое большей дальностью, до 4000 км, после чего перед ним встала гораздо более сложная задача — приступить к созданию на тех же принципах межконтинентальной ракеты Р-16. Она, по замыслам заказчика, при равных технических характеристиках по удобству эксплуатации должна была превосходить Р-9, новую кислородно-керосиновую ракету ОКБ-1. Казалось бы при таких задачах молодому коллективу можно было больше ни о чем другом и не думать, но время уже звало в космос...

Когда стало очевидно, что малые спутники для решения многих научных и оборонных задач будут иметь преимущества перед крупными и запускать их с помощью Р-7 будет расточительно, проектно-конструкторские разработки по ним были переданы из ОКБ-1 в ОКБ-586, перед которым вновь была поставлена задача разработать легкую и максимально дешевую ракету-носитель. Что было успешно решено в марте 1962 г. созданием РН «Космос» с Р-12У в качестве первой ступени и новой второй ступенью. Проектирование носителя и простейшего «спутника» (ДС-1) велось под руководством В. М. Ковтуненко. Подразделения же, руководимые Уткиным, разрабатывали ее конструкцию, обращая особое внимание на надежность и безопасность работы с ней. Это направление надолго стало основным для творчества Владимира Федоровича, поскольку на него персонально была возложена задача обеспечить хранение в течение пяти и более лет стратегических ракет готовыми к пуску, а значит заправленными крайне агрессивными ко всем материалам жидкими компонентами топлива. США тоже пытались решить эту проблему на МБР «Титан-М», но после случившейся катастрофы признали это нереальным и для всех стратегических ракет полностью перешли на твердые топлива. У нас же проблему удалось решить, подключив к работе множество академических и ведомственных НИИ и КБ металлургического, физико-химического, химического и других направлений. Исследования касались физики течения газов и жидкостей в микрокапиллярах, межкристаллической и внутрикристаллической коррозии, влияния состава и качества материалов на их проницаемость. Были разработаны методы экспериментальных исследований и расчетов, определены нормы герметичности для различных материалов и компонентов топлив, требования к металлургическим полуфабрикатам и технологии производства, испытаниям и контролю топливных баков, трубопроводов, клапанов и другой гидравлической арматуры, а также внутрибаковых измерительных средств. В это время Владимира Федоровича практически нельзя было застать в кабинете, Он всегда находился там, где необходимо принимать очередное решение, определявшее дальнейший ход работ: в лабораториях, цехах, на испытательных площадках, днем и ночью, в будни и праздники. Было непонятно, когда он отдыхает: и в гостинице, и в поезде, и в самолете всегда был окружен сотрудниками, кого-то выслушивал, кому-то давал указания и советы, кого-то убеждал. И рассмотренная проблема, как и многие другие, не менее сложные, оказывалась решенной во вполне реальные сроки...

Особой заботой генерального были отношения с заказчиками, от которых зависело, какие из перспективных проектов ОКБ, подкрепленных исследованиями ЦНИИмаш, получат право на осуществление. «Право же на жизнь» они получали после летных испытаний, руководство которыми составило важнейшую сторону многогранной деятельности генерального конструктора ракетно-космических комплексов, превосходящую по степени ответственности, напряжения всех духовных и физических сил все остальные, вместе взятые. Испытательные пуски подводят итоги многолетнему, упорному, целенаправленному труду многих десятков тысяч специалистов не только головного ОКБ и предприятия-изготовителя (обычно — производственного объединения «Южный машиностроительный завод»), но и огромной кооперации по всей стране. Следующим шагом днепропетровцев в космос было создание ракеты-носителя на базе ракеты Р-14, в открытых публикациях называвшейся «Интеркосмос». Эта ракета-носитель получилась удачной и, начиная с 1964 г., успешно вывела на орбиты многие днепропетровские и красноярские спутники с массой до 1 т.

В начале 60-х гг. С. П. Королев приступил к созданию новой грандиозной ракетно-космической системы на основе сверхтяжелой ракеты-носителя Н-1 (Земля и Вселенная, 1993, № 4, с. 62, № 5, с. 77), чьей первой задачей должно было стать осуществление лунной экспедиции. По его расчетам эта программа должна была стать делом всей отрасли. Он надеялся, что М. К. Янгель возьмет на свой коллектив разработку всех ракетных блоков орбитальной части системы (предварительно они об этом договорились). Но в последний момент, ссылаясь на перегруженность оборонными заказами, М. К. Янгель взялся только за разработку ракетной части лунного корабля ЛК, и, нужно отдать им должное, днепропетровцы прекрасно справились с этой задачей. И хотя непосредственно за разработку конструкции ракетного блока «Е» отвечал Б. И. Губанов, а его двигателей — И. И. Иванов, первому заместителю главного конструктора В. Ф. Уткину тоже пришлось заниматься созданием этого уникального объекта, который в 1970—71 гг. прошел успешные летные испытания на околоземной орбите в составе экспериментального корабля Т-2К.

Королев рассчитывал на широкое участие днепропетровцев в лунной программе, что наверное способствовало бы ее более успешному осуществлению. Но по настоянию основного разработчика мощных ЖРД академика В. П. Глушко, в тот период столкнувшегося с серьезными трудностями в создании кислородных двигателей, но преуспевавшего в создании азотнотетроксидных (категорическим противником применения которых на тяжелых носителях был С. П. Королев), М. К. Янгель решился на разработку проекта своего тяжелого носителя Р-56, альтернативного, как и челомеевский УР-700, проекту Н-1. К сожалению, кроме далекого от государственных интересов распыления сил из этого соперничества ничего не вышло.

Нового успеха ОКБ «Южное» достигло, вернувшись к своим основным принципам разработки ракет-носителей на основе боевых ракет. Это позволяло создавать носители с минимальными затратами средств и времени. Удешевление достигалось использованием в составе носителя ступеней боевых ракет после снятия их с дежурства или хранения по истечении гарантийных сроков с соответствующим ремонтом или переработкой. В 1972 г. под двухступенчатый носитель была приспособлена, за счет сравнительно небольших доработок, двухступенчатая МБР СС-9, способная выводить на опорную орбиту груз до 3 т. Вместе с совершенствованием этой машины, превратившим ее в выдающееся достижение инженерной мысли — тяжелую МБР СС-18, шло совершенствование и основанной на ее ракетных блоках ракеты-носителя, названной «Циклон».



Ракета-носитель «Циклон-3» (слева) и «Циклон-4», разработанная под руководством В.Ф.Уткина

При стартовой массе в 188 т РН «Циклон», принятая в эксплуатацию в 1980 г., стала способна выводить на опорную орбиту 4 т полезного груза. Но не в этом были ее качественные преимущества по сравнению со всеми ранее созданными. В ракетно-космическом комплексе «Циклон», стартовые позиции которого были сооружены на космодроме Плесецк, безопасность подготовки ракеты к старту, которую всегда старался проводить В. Ф. Уткин, доведена до предела. По степени механизации и автоматизации всех работ, при полной «безлюдности» стартового комплекса «Циклон» не имел аналогов во всей мировой ракетно-космической технике. После сборки прямо на железнодорожном транспортно-установочном агрегате в горизонтальном положении ракетно-космической системы, включающей ракетные блоки трех ступеней, космический аппарат и защищающий его и третью ступень головной обтекатель, ее доставляют на старт, где все дальнейшие технологические операции производятся в автоматическом режиме: установка в вертикальное положение и стыковка всех электро-, пневмо— и гидрокоммуникаций ракеты со стационарными коммуникациями стартового сооружения, ее прицеливание, заправка компонентами топлива и пуск. Управление работами и контроль за их выполнением ведутся автоматизированной системой управления с цифровым вычислительным устройством по специальной циклограмме в координатах единого времени. Это обеспечивает пуски «Циклона» в точно заданный момент в любое время года и суток при любых метеорологических условиях при скорости ветра у Земли до 20 м/с. Высокоточная система управления ракеты и многорежимная двигательная установка ее третьей ступени позволяют точно выводить полезный груз до 4 т на разнообразные круговые и эллиптические орбиты с высотами перигея от 200 до 3000 км и апогея от 200 до 8000 км. Все эти качества позволили выйти отечественной космонавтике на новый этап: перейти от единичных, хотя и частых запусков космических аппаратов к постоянно действующим орбитальным группировкам оборонного и народнохозяйственного назначения.

Следующий шаг в развитии отечественных транспортных космических систем стала разработка их унифицированного ряда по единому плану с участием основных ракетостроительных фирм.

Первой в этом ряду стала новая двухступенчатая ракета-носитель конструкции В. Ф. Уткина «Зенит-2». Выводя на опорную орбиту до 13,8 т при стартовой массе 459 т, она относится к среднему классу. После неудачи с созданием Н-1, «Зенит» — первый отечественный носитель, разработанный специально как транспортная космическая система для выведения на орбиту автоматических и пилотируемых космических аппаратов различных типов и назначений. Он разработан на основе универсального ракетного блока первой ступени «Зенит-1», совместно проектировавшегося специалистами НПО «Южное» и НПО «Энергия». Для этого был создан самый мощный в мире кислородно-керосиновый ЖРД РД-170 тягой 740-806 т. При диаметре 3,9 м и длине 33 м блок имеет стартовую массу 353 т. Стартовая масса второй ступени РН «Зенит-2» составляет 90 т при длине 11 м и том же диаметре.


Создание РН «Зенит», ставшей самой совершенной ракетой в своем классе, имеет важнейшее значение не только само по себе, но и как ступень к созданию сверхтяжелой ракеты-носителя «Энергия». Универсальный блок «Зенит-1», прошедший полный цикл разработки, наземных и летных испытаний в составе РН «Зенит-2» с 1985 г., затем в количестве четырех боковых блоков использовался в качестве первой ступени РН «Энергия». Причем, в стартовых комплексах «Зенита» и «Энергии» использованы те же принципы полной механизации и автоматизации, которые впервые применялись в «Циклоне». Преемственность работ днепропетровского и калининградского коллективов сказалась в переводе заместителя Уткина Б. И. Губанова в НПО «Энергия». Губанов стал главным конструктором этой мощнейшей ракеты, совершившей успешные полеты в 1988 и 1989 гг. Сам же Владимир Федорович, размах деятельности которого давно вышел за рамки одного, пусть самого крупного и передового, НПО, с 1990 г. руководит головным научным институтом Российского космического агентства — ЦНИИмашиностроения, представляющим собой комплекс научных центров, развивающих практически все теоретические и экспериментальные направления ракетно-космической науки, включая управление космическими полетами и разработку федеральной космической программы России.



Могила В.Ф.Уткина на Троекуровском кладбище

[skroznik]

Адмирал Михаил Петрович Лазарев

Знаменитый русский флотоводец Михаил Петрович Лазарев родился во Владимирской губернии 14 ноября 1788 г. Стать моряком с юных лет было заветной мечтой Лазарева, поэтому родители и определили его в Морской корпус.

В 1803 г. в числе тридцати лучших гардемаринов Лазарев был отправлен в заграничное плавание. Пять лет непрерывного плавания в Северном и Средиземном морях, в Атлантическом, Индийском и Тихом океанах были для Лазарева отличной морской школой. Капитаны кораблей, на которых плавал Михаил Петрович, аттестовали его как "юношу ума острого и поведения благонравного".

По прибытии в Россию, уже будучи офицером, Лазарев вскоре принял участие в боевых действиях. Особенно отличился он в бою 14 августа 1808 г. вблизи Балтийского порта, находясь на корабле "Всеволод", которому пришлось тогда вести бой с двумя английскими линейными кораблями.

Михаил Петрович участвовал в Отечественной войне 1812 г., служа на бриге "Феникс".

В августе 1812 г., когда Риге угрожали полчища Наполеона, стремившиеся поработить народы России, корабли Балтийского флота должны были отвлечь от города часть французских сил. Лазарев на бриге "Феникс" участвовал в демонстративной высадке десанта и бомбардировке Данцига. Цель была достигнута - французы оттянули к Данцигу часть своих сил, и натиск на Ригу был ослаблен.

В следующем году двадцатипятилетний Лазарев был назначен командиром только что построенного корабля "Суворов" и вышел из Кронштадта в кругосветное плавание к побережью Аляски. Молодой командир с честью провел небольшой парусный корабль, несмотря на тяжелые условия плавания.

Из плавания Михаил Петрович вернулся зрелым, опытным командиром и вскоре был назначен на шлюп "Мирный", отправлявшийся в кругосветную экспедицию в Южный Ледовитый океан. Вместе со шлюпом "Восток" (под общим командованием его командира капитан-лейтенанта Беллинсгаузена) шлюп "Мирный" отбыл в 1819 г. из Кронштадта.

Перед отплытием на эскадре была получена инструкция морского министерства, согласно которой суда должны были обозреть остров Ю. Георгия, находящийся под 55° ю. ш., а оттуда отправиться к Сандвичевой земле и, обойдя ее с восточной стороны, спуститься к югу, причем Беллинсгаузену надлежало "продолжать свои изыскания до отдаленнейшей широты, какой только он может достигнуть; употребить всевозможное старание и величайшее усилие для достижения сколько можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные земли",

По научной части инструкция предписывала производить астрономические определения, наблюдения над приливами и отливами, над длиной секундного маятника, над склонением магнитной стрелки, над состоянием атмосферы, морскими течениями, температурой и соленостью моря на разных глубинах, над льдами, над полярным сиянием и т.д. В случае открытия новых земель следовало наносить их на карту.



Плавание проходило в тяжелых полярных условиях: среди ледяных гор, при частых штормах. Благодаря превосходному знанию морского дела Лазаревым и Беллинсгаузеном "Восток" и "Мирный" ни разу не теряли друг друга из виду и прошли через все опасности невредимыми.

Корабли находились в походе 751 день, из них 527 под парусами, и прошли свыше 50 000 миль. Экспедицией был открыт ряд островов, в том числе группа коралловых, названных в честь героев 1812 г. именами Кутузова, Слонимского, Барклая-де-Толли, Витгенштейна, Ермолова, Раевского, Милорадовича, Волконского.

Недалеко от острова Ю. Георгия экспедиция обнаружила остров, названный в честь лейтенанта шлюпа "Мирный" о. Анненкова. На карту были нанесены три мыса этого острова: мыс Парядина, мыс Куприянова и мыс Демидова, названные также в честь офицеров, участвовавших в экспедиции. Кроме того, в честь - мичмана Новосильского был назван и нанесен на карту залив.

16 января 1820 г. шлюпы "Восток" и "Мирный", несмотря на тяжелую ледовую обстановку, подошли к Антарктиде. Через несколько дней - 21 января 1820 г. русские моряки подошли вплотную к берегу Антарктического материка на 69° 25" ю. ш. После этого корабли пошли в Тихий океан, отложив исследование открытого материка на следующий год. В октябре 1820 г., отремонтировав корабли и пополнив запасы продовольствия, Беллинсгаузен и Лазарев, пробиваясь сквозь льды и туманы, снова направились к Антарктиде. 9 января 1821 г. они открыли остров Петра I, а через неделю на 68°43" южной широты и 73°10" западной долготы подошли к гористому берегу, который был назван берегом Александра I.

Так русские моряки первыми в мире открыли новую часть света Антарктиду, опровергнув мнение английского путешественника Джеймса Кука, утверждавшего, что в южных широтах нет никакого материка, а если он и существует, то только близ полюса, в недоступном для плавания районе.

Через неделю экспедиция достигла Южно-Шетландских островов. Русские мореплаватели, пройдя вдоль всего южного побережья Южной Шетландии, доказали, что она состоит из гряды высоких каменистых островов, покрытых вечным снегом.

Плавание "Востока" и "Мирного" является замечательным вкладом в историю географических открытий. За Россией был закреплен приоритет в открытии ряда земель Антарктики.

По возвращении в Россию Михаил Петрович был произведен через чин в капитаны 2 ранга и получил в командование фрегат "Крейсер".

На "Крейсере" Лазарев совершил третье кругосветное плавание (1822-1824 гг.). Вахтенными офицерами на фрегате были любимый ученик Лазарева Павел Степанович Нахимов и будущий декабрист Завалишин.

В 1826 г. Михаила Петровича назначили командиром нового линейного корабля "Азов", строившегося в Архангельске. Лазарев привел его в Кронштадт, где "Азов" вступил в строй Балтийской эскадры. Здесь Михаилу Петровичу довелось некоторое время служить под начальством знаменитого русского адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина, который очень уважал и ценил его.

В 1827 г. командир "Азова" Лазарев был назначен по совместительству начальником штаба эскадры, снаряжавшейся для похода в Средиземное море.

20 октября 1827 г. произошел знаменитый Наваринский бой, в котором участвовали русская, английская и французская эскадры. Но русские вынесли на себе всю тяжесть боя и сыграли главную роль в разгроме турецко-египетского флота. Противник потерял линейный корабль, 13 фрегатов, 17 корветов, 4 брига, 5 брандеров и другие суда.



Наваринский бой





Капитан 1 ранга Михаил Петрович Лазарев был душой русской эскадры. От него шли все нити боевого управления на корабли эскадры. "Азов", которым командовал Лазарев, находился в центре изогнутой боевой линии из четырех линейных кораблей. И именно сюда турки направили свой главный удар. Линейному кораблю "Азов" пришлось вести бой одновременно с пятью вражескими кораблями, все они были уничтожены метким огнем артиллерии "Азова". Вместе с Лазаревым сражались будущие герои севастопольской обороны - лейтенант П.С. Нахимов, мичман В.А. Корнилов и гардемарин В.М. Истомин. Все они (в будущем адмиралы) похоронены в одном склепе Владимирского собора (усыпальница адмиралов) в Севастополе.



За Наваринский бой линейный корабль "Азов" удостоился высшей награды - кормового георгиевского флага. Лазарев был произведен в контр-адмиралы и награжден орденом. Позже Нахимов писал о Лазареве: "...Я до сих пор не знал цены нашему капитану. Надобно было на него смотреть во время сражения, с каким благоразумием, с каким хладнокровием он везде распоряжался. Но у меня недостанет слов описать все его похвальные дела и я смело уверен, что русский флот не имел подобного капитана".

После Наваринского боя Лазарев, будучи начальником штаба эскадры, крейсировал в Архипелаге и участвовал в блокаде Дарданелл, после чего, командуя эскадрой из 10 кораблей, привел ее из Архипелага в Кронштадт.

Кругосветные плавания и архипелагские экспедиции первой четверти XIX века послужили прекрасной школой морского мастерства для многих будущих черноморцев. Морские походы показали, что, несмотря на временный упадок и застой, который переживал русский флот после войны 1812 года, в нем сохранились хорошие кадры моряков.

С 1830 г. Лазарев командовал бригадой кораблей Балтийского флота. В 1832 г. он стал начальником штаба Черноморского флота, а в следующем году - его командующим. В этой должности Михаил Петрович находился в течение 18 лет.

В феврале 1833 г. М.П. Лазарев мастерски провел переброску 10-тысячного десанта русских войск в Босфор, что было связано с демонстрацией "дружественных чувств" к Турции в период турецко-египетского конфликта. Десант 1833 г., отличавшийся очень высокой по тому времени организацией перехода морем, явился хорошей школой для черноморских моряков.

Большого искусства взаимодействия с армией достиг русский Черноморский флот в период войны на Кавказе. Закрепление России на Кавказе особенно враждебно воспринималось капиталистической Англией, которая стремилась превратить Кавказ с его богатыми естественными ресурсами в свою колонию. На протяжении многих лет Англия поддерживала Турцию и Персию в их борьбе против России. Английские и турецкие агенты организовали на Кавказе движение групп религиозных фанатиков, одним из основных лозунгов которого было присоединение Кавказа к Турции. Движение это, известное под названием мюридизма и возглавлявшееся английским и турецким агентом Шамилем, являлось антинародным, реакционным движением.

Чтобы разрушить коварные планы англичан и турок и пресечь их попытки помочь Шамилю с моря, Черноморский флот под руководством М.П. Лазарева блокировал Кавказские берега. Для действий у побережья Кавказа Лазарев выделил отряд, а позднее эскадру судов Черноморского флота, в числе которых было 6 вооруженных пароходов. В 1838 г. Лазаревым было выбрано место для базирования эскадры у устья реки Цемес, чем было положено начало основанию здесь Новороссийского порта.

Корабли Черноморского флота под командой Лазарева содействовали сухопутным войскам в занятии многих пунктов Черноморского побережья. В 1838 г. Лазарев высадил десант в районе Туапсе. В период 1838-1840 гг. с кораблей Черноморского флота под непосредственным руководством Лазарева было высажено несколько десантов войск генерала Раевского, которые очистили от противника побережье и устья рек Туапсе, Субаши и Пазуапе, причем на берегу последней русские построили форт, названный именем Лазарева. У Кавказских берегов в сложных условиях малоизвестного тогда побережья черноморские моряки лазаревской школы проявили большое искусство взаимодействия с сухопутными войсками, наглядным примером чего являются действия кораблей отряда контр-адмирала Станюковича, посланных Лазаревым для содействия продвижению русских войск генерала Анрепа (преемник Раевского) в район Сочи-Адлер в 1841 г.

В 1840 г. на побережье между Анапой и Сухум-Кале русские имели 12 укреплений, построенных на территориях, занятых при содействии кораблей Черноморского флота. Укрепления эти подвергались частым нападениям банд Шамиля, подстрекаемых английскими и турецкими агентами. В целях борьбы с этими бандами на мысе Адлер у укрепления св. Духа к октябрю 1841 г. был сосредоточен 11-тысячный отряд под командой генерала Анрепа, большая часть которого была доставлена сюда на кораблях Черноморского флота. В отряд также входила милиция, состоявшая из кавказских народов и племен, поддерживавших в этой борьбе русских. Там были такие милицейские части, как Абхазская, Самуразаканская, Цибельдинская, Мингрельская, Гурийская, Имеретинская. Войска должны были повести наступление от мыса Адлер вдоль побережья до форта Навагинского (Сочи).

В первых числах октября 1841 г. генерал Анреп вместе с контр-адмиралом Станюковичем произвел рекогносцировку района побережья, В котором предстояло действовать. Были засечены на берегу наиболее крупные завалы, сделанные бандами Шамиля из огромных вековых деревьев или из двойного ряда плетеных изгородей, заполненных землей. Эти завалы должна была уничтожить корабельная артиллерия. 8 октября ночью русский сухопутный отряд двинулся вдоль побережья. На следующий день вдоль берега двинулись корабли Черноморского флота. На - буксире пароходов шли линейный корабль "Три Иерарха" (84 пушки) и фрегат "Агатопль" (60 пушек). Корабли эти двигались впереди сухопутных войск на расстоянии около километра от них. Когда на берегу показывался крупный завал, адмирал давал сигнал сухопутным частям остановиться. После этого пароходы подводили близко к берегу корабль и фрегат, которые артиллерийским огнем легко разрушали завалы и выбивали оттуда противника. Затем корабли продолжали движение вперед, а для того чтобы неприятель не вернулся вновь к местам прежних завалов, между сухопутным отрядом и группой артиллерийских кораблей все время крейсировали шхуна и тендер. Кроме того, вдоль побережья ходили 18-пушечные бриги, обстреливавшие скопления врага на берегу. У самого берега непосредственно впереди и сзади войск шли вооруженные казачьи лодки и баркасы, причем на последних были установлены каронады. Временами лодки и баркасы приставали носом к берегу и картечью поражали противника. Для перевозки раненых имелись специальные невооруженные катера. Они же перевозили с кораблей воду для войска, которое испытывало в ней большую нужду.

В результате тесного взаимодействия между сухопутными частями н кораблями в эти дни был разбит крупный отряд одного из сподвижников Шамиля - Хаджи Берзекс (отряд потерял до 1700 человек убитыми и ранеными) и занят ряд важных опорных пунктов Шамиля на побережье Кавказа. Таким образом, успешная деятельность возглавляемого М.П. Лазаревым Черноморского флота мешала осуществлению планов англичан и турок на Кавказе.

Лазарев первый организовал двухлетнюю экспедицию фрегата "Скорый" и тендера "Поспешный" с целью описи Черного моря, следствием которой было издание первой лоции Черного моря.

Под его руководством парусный Черноморский флот стал лучшим в России. Были достигнуты серьезные успехи в кораблестроении. Лазарев лично следил за постройкой каждого нового большого корабля.

При Лазареве число кораблей Черноморского флота было доведено до полного штатного комплекта. Была значительно усовершенствована артиллерия. В Николаеве с учетом всех достижений техники того времени было построено адмиралтейство; началась постройка адмиралтейства под Новороссийском.

Под личным наблюдением Лазарева были составлены планы и подготовлена местность для строительства адмиралтейства в Севастополе и построены доки. В заново реорганизованном по его указаниям Гидрографическом депо было напечатано много карт, лоций, положений, руководств и издан подробный атлас Черного моря. В депо печатались также книги по военно-морским вопросам.

Сам много плававший, Лазарев прекрасно понимал, что только в море можно по-настоящему воспитать моряка. Поэтому черноморские корабли в годы его командования редко оставались в гаванях.

Характерной особенностью воспитания Лазаревым молодых офицеров и привития им командирских навыков было широко практиковавшееся им в тот период назначение молодых лейтенантов на самостоятельные должности командиров шлюпов, бригов, транспортов, фрегатов и даже пароходов. Лазарев эти корабли посылал в отдельные плавания, приучая молодых офицеров к сознанию своей ответственности при самостоятельном командовании кораблем.

При Лазареве редким явлением были телесные наказания и муштра. Сам Лазарев был прекрасно образован, обладал богатым практическим и боевым опытом, был требователен к себе и к подчиненным, для которых являлся всегда живым примером. Под его руководством выросла целая плеяда замечательных моряков и флотоводцев, из которых многие покрыли свои имена неувядаемой славой.

Лазарев обладал удивительной способностью распознавать молодые дарования, а затем выращивать и развивать их. Когда он еще командовал фрегатом "Крейсер", на фрегат был назначен в 1822 г. лейтенант Нахимов, и с тех пор на протяжении почти тридцати лет Лазарев не выпускал его из поля зрения. Когда Лазарева назначили командиром "Азова", туда же был переведен и Нахимов.

На "Азове" внимание Лазарева привлекли мичман Корнилов и гардемарин Истомин. Они также сделались последователями и ближайшими соратниками Лазарева и сопутствовали ему в течение почти всей его служебной деятельности. Все вместе они участвовали в Архипелагской экспедиции и в Наваринском сражении. В декабре 1829 г. Нахимов, Корнилов и Истомин вместе с Лазаревым перешли с группой кораблей из Архипелага в Балтийское море и там продолжали служить под его наблюдением. Переведенный обратно в Черноморский флот, Лазарев добился перевода туда и своих любимых учеников и помощников.

Лазарев прекрасно понимал, что парусный флот отживает свой век, что на смену парусному кораблю должен прийти паровой. Отсталость царской России не давала возможности совершить быстрыми темпами переход русского флота к паровым кораблям, тем не менее Лазарев напрягал все усилия к тому, чтобы в состав Черноморского флота начинали поступать пароходы.

При этом Лазарев добивается заказов на железные паровые суда со всеми новейшими усовершенствованиями, которые позволяла техника того времени. При Лазареве, например, была проведена подготовка к строительству в Николаеве винтового 131-пушечного линейного корабля "Босфор" (заложен был после смерти Лазарева в 1852 г. и спущен на воду в 1858 г.).

В 1842 г. Лазарев добился заказа на постройку судостроительными верфями для Черноморского флота пяти пароходо-фрегатов - "Херсонес", "Бессарабия", "Крым", "Громоносец", "Одесса". В 1846 г. Лазарев командировал на английские верфи для непосредственного руководства постройкой четырех пароходов для Черноморского флота ("Владимир", "Эльбрус", "Еникале", "Тамань") своего ближайшего помощника капитана 1 ранга Корнилова.

Все пароходы и пароходофрегаты в Англии строились по русским проектам и эскизным чертежам. Часть этих чертежей утверждал лично Лазарев, а часть - Корнилов. Английские инженеры очень много заимствовали для себя из русских проектов.

Много внимания уделял Лазарев культурному росту моряков. По его указаниям и под его руководством была реорганизована Севастопольская морская библиотека и выстроен Дом собраний, а также много других общественный зданий.

Воспитанные Лазаревым черноморские моряки, возглавляемые Нахимовым, Корниловым и Истоминым, в дни севастопольской обороны своей беспримерной храбростью вписали много славных страниц в героическую историю нашей Родины. Большая заслуга Лазарева перед русским флотом состоит также и в том, что он подготовил кадры моряков, обеспечивших переход от парусного флота к паровому. Лазарев был подлинным новатором военно-морского дела. "Лазаревскую школу" прошли десятки новаторов будущего русского парового флота, среди которых особенно выделялся выдающийся адмирал Григорий Бутаков.

==========================================================================

Имя Лазарева в ряду выдающихся адмиралов на стенах Владимирского собора в Севастополе (усыпальница адмиралов).
Период реставрации.





* * *

Совершенные Лазаревым географические открытия имеют всемирно-историческое значение. Они входят в золотой фонд русской науки. Лазарев был избран почетным членом Географического общества. Заслуги Лазарева перед Родиной, его достижения в деле укрепления Черноморского флота, в деле воспитания русских моряков безмерно велики.



Бюст адмирала Лазарева в Севастопле на площади его имени.