Я разжую ещё сильнее, к сожалению, без этого не обойтись.
О какой вообще преемственной политике, внешней или внутренней, может идти речь в случае государств, историю которых разделяет 1000 лет? Если, конечно, понимать "преемственность" в более широком смысле, нежели глобальный тезис "с сильными дружим, на слабых - чихаем".