Итогом египетской революции может стать не демократизация, а исламизация страны. Некогда оплот секуляризма на Ближнем Востоке, Египет рискует превратиться в колоссальный источник региональной нестабильности
Фото: APПрактически все страны Ближнего Востока оказались на грани цветных революций. Внешний успех восстания народных масс в Тунисе всколыхнул жителей других арабских государств. Десятилетиями копившееся недовольство местными режимами выплеснулось. И вот уже на всем пространстве от Марокко до Иордании молодежь выходит на улицы, требуя социального лифта, экономического равенства и проведения демократических реформ.
Правозащитники и либеральные аналитики ликуют, передовицы ведущих газет пишут о демократическом ветре перемен в арабском мире. В то же время многие специалисты-арабисты хватаются за голову — происходящие сейчас на Ближнем Востоке события грозят взорвать регион. Политическая либерализация в обществах, не готовых к демократии, способна породить первобытные диктатуры или исламские государства.
Наиболее опасно сейчас в крупнейшей арабской стране — Египте. Стране, имеющей чрезвычайно важное стратегическое значение, выступающей оплотом стабильности в регионе. Если развитие событий в Египте пойдет по самому плохому сценарию и на волне народного гнева лидеры исламистских организаций придут к власти, это может привести к серьезнейшим негативным последствиям для всего региона. А может — и к началу большой войны.
Первая косточка
«Господин президент, — обратились к Хосни Мубараку журналисты. — Говорят, вы собираетесь выступить с прощальным посланием к народу?» — «А что, мой народ куда-то уходит?» — с удивлением отвечает Мубарак.
Долгое время этот популярный в египетском обществе анекдот символизировал твердую веру египтян в то, что Хосни Мубарак, находящийся у власти в стране почти 30 лет, покинет свой пост лишь вперед ногами. Однако сейчас анекдот потерял актуальность — Египет стал первой жертвой начавшегося с Туниса принципа домино, первой упавшей косточкой. В стране хаос, улицы Каира напоминают поле боя, люди живут на осадном положении.
К нынешней революции в Египте так же, как и в случае с Тунисом, привела совокупность социальных, политических и экономических факторов. Прежде всего, относительно высокий уровень свобод по сравнению с соседними арабскими государствами. Несмотря на «диктатуру Мубарака», запрет исламистских партий и действующий уже несколько десятилетий режим чрезвычайного положения, Египет всегда считался одной из самых умеренно-либеральных стран арабского мира. В нем открыто и легально существовали оппозиционные светские партии, жители имели свободу перемещения и получения информации.
Одной из непосредственных причин нынешних выступлений считают итоги парламентских выборов, прошедших в конце прошлого года. Основная (а некоторые говорят, что и единственная реальная) оппозиционная сила — исламистская организация «Братья-мусульмане» выборы бойкотировала, в результате чего президентская партия получила абсолютное большинство голосов. Кроме того, в стране появились слухи о намерении смертельно больного Хосни Мубарака сделать своим преемником сына Гамаля (в современном Египте, в отличие от многих арабских и некоторых постсоветских стран, нет традиции «семейного авторитаризма»).
Наконец, ситуацию обострило и резкое подорожание продовольствия. По некоторым данным, только за последние два месяца стоимость хлеба в стране выросла на 20%, а овощей — на 25%. В обществе зрели протестные настроения, и тунисские события послужили лишь катализатором бунта.
Вдохновившись примером тунисского среднего класса, 25 января десятки тысяч египтян вышли на улицы. Люди организовывались стихийно — просто создавали в социальных сетях группы и назначили на 25-е число общий сбор. Говорят, что именно поэтому египетские спецслужбы не смогли предотвратить массовые акции протеста стандартной в таких случаях изоляцией лидеров (этот феномен организации уже получил название твиттерной революции).
Неудача спецслужб дорого стоила правящему режиму. Начавшиеся 25-го манифестации не прекращаются и по сей день. В отдельные дни число протестующих достигало миллиона человек. Народ требует немедленной отставки президента. На некоторых транспарантах написано: «Убирайся к Абидину Бен Али» (бывшему тунисскому президенту, который бежал из страны после восстания). Вошедшие в город армейские части отказались разгонять митингующих, сосредоточившись на отстреле толп мародеров (элементарный правопорядок в городе обеспечивать было некому — полиция с улиц Каира исчезла на второй день протестов).
Кто подхватит власть?
Чем закончится египетское противостояние, до сих пор непонятно. С одной стороны, в стране появились новые центры силы, готовые оседлать волну стихийных выступлений и встать во главе революции. Так, с началом протестов в страну экстренно прибыл бывший глава Международного агентства по атомной энергии Мохаммед эль-Барадеи. Он заявил о намерении присоединиться к протестующим и добавил, что, «если люди захотят, чтобы я возглавил страну в переходный период, я не смогу их подвести».
Интересно, что до нынешних беспорядков эль-Барадеи, безусловно, рассматривался как возможный кандидат на замену Хосни Мубараку, однако всерьез его не воспринимали. Все считали, что после смерти президента борьба за пост развернется между Гамалем и влиятельнейшим шефом египетской разведки, генералом Омаром Сулейманом. Теперь же шансы эль-Барадеи повысились — по всей видимости, бывший глава МАГАТЭ постарается максимально использовать беспорядки для собственной раскрутки, выступая на митингах и нещадно критикуя нынешний режим. Определенного успеха он уже достиг: на Западе его называют лидером египетской оппозиции, а местные светские партии якобы уже предлагают выдвинуть его в качестве кандидата на президентских выборах в сентябре этого года.
Однако и Хосни Мубарака еще рано списывать со счетов. Не зря египетский президент любит говорить, что по предмету «упорство» у него аж две ученые степени. Мубарак уходить в отставку отказался. Вместо этого он попытался провести сложную комбинацию, чтобы остаться у власти хотя бы еще на несколько месяцев.
Для начала он заручился поддержкой единственного института, который может защитить его власть, — армией. Окончательно решил вопрос с престолонаследием, сделав вице-президентом (в политической традиции современного Египта это значит преемником) генерала Омара Сулеймана. Затем выступил с официальным обращением к нации и пообещал не участвовать в выборах осенью 2011 года. Для успокоения же наиболее непримиримой части демонстрантов — тех, кто требовал немедленного и безоговорочного ухода Мубарака, — на площадь Тахрир автобусы привезли «сторонников президента». Они выходили с плакатами, на которых были надписи: «Все, кто любит Египет, оставьте всякие попытки революции!», «Мы любим Мубарака, он должен остаться!», «Хосни Мубарак, мы умрем за тебя!», — и с различными видами холодного оружия. Для невооруженных специально подогнали несколько грузовиков с камнями.
Неудивительно, что сразу же начались масштабные столкновения между сторонниками и противниками президента. Армия эти столкновения не пресекала — более того, в момент накала страстей военные даже убрали перегородки, разъединяющие обе группы. Одновременно с этим военные обратились к протестующим с требованием разойтись по домам. «Мы здесь и понимаем, что ваш протест вызван не стремлением к власти, а любовью к Египту. Время разойтись по домам и вернуться к нормальной жизни. У нас есть силы дать Египту возможность вернуться к нормальной жизни. Мы с вами. Мы продолжим охранять нашу страну», — заявил официальный представитель вооруженных сил Египта Исмаил Этман.
Дружеская подножка
Во многом на результаты борьбы за власть повлияет позиция ближайших партнеров Каира — Израиля и Соединенных Штатов. Причем если точка зрения Израиля всем очевидна, то американцы затеяли весьма опасную игру, способную взорвать не только Египет, но и весь регион.
Египетские события сделали то, что раньше казалось невозможным: практически вся израильская общественность и политическая элита забыли о внутренних разногласиях и проявили единодушие в одном вопросе — необходимости сохранения режима Мубарака. В Израиле считают очень важным тот факт, что с момента заключения Кемп-Дэвидских соглашений страна на своей южной границе имеет если не союзника, то как минимум надежного партнера. Однако партнером этим является не сам Египет, а его правящая элита — сначала Анвар Садат, а затем, после его убийства, Хосни Мубарак. Именно египетская элита, в частности, приняла решение о блокаде сектора Газа.
Население же Египта в основной массе настроено антиизраильски и негативно относится к связям своих лидеров с израильтянами. Не случайно во время нынешних антиправительственных демонстраций сожженные полицейские машины и портреты Мубарака были разрисованы шестиконечными звездами.
Сейчас израильтяне практически не сомневаются, что
любой новый лидер Египта, не связанный с предыдущим режимом, изменит существующую политику и откроет Газу. Если это будет исламист — то из собственных политических убеждений. Если эль-Барадеи — то реализуя чаяния египетской и мировой демократической общественности, выступающей против блокады (а также, как говорят, выполняя желания Ирана, с которым он завязал весьма тесные отношения в бытность главой МАГАТЭ). В результате
Израиль получит на своей южной границе враждебное исламистское проиранское государство — и в Тель-Авиве не исключают, что в таком случае будут вынуждены ликвидировать угрозу военным методом.
Пытаясь не допустить подобного варианта развития событий, Израиль сейчас делает все возможное, чтобы поддержать режим Мубарака. Так, он разрешил Египту ввести войска на Синайский полуостров (который был частично демилитаризирован согласно мирному договору 1979 года), а два батальона египетской армии размещены в Шарм-эль-Шейхе. На этом фоне неудивительно, что израильтяне с негодованием восприняли позицию Белого дома, когда в самый ответственный момент Вашингтон публично отвернулся от Хосни Мубарака. Барак Обама фактически призвал египетского президента уйти: «Я заявил президенту Мубараку, что переход власти должен быть мирным и должен начаться сейчас». А
совет американцев для египтян фактически сродни приказу — без американской финансовой помощи экономика Египта давно бы рухнула.
Некоторые аналитики резко критикуют выступление президента Обамы. Так, в интервью «Эксперту» руководитель Института Ближнего Востока Евгений Сатановский объясняет этот шаг «генетической привычкой американских президентов продавать и сдавать единственных потенциальных союзников, которые у них вообще есть, и ставить на некую теоретическую демократию, которую к власти приводят самые радикальные, самые антиамериканские силы». Все ведущие израильские СМИ (кроме совсем уж ультралевых) называли американскую позицию не иначе как «безответственной», «нерациональной», «слепой», «предательской».
Впрочем, есть основания полагать, что США затеяли более сложную игру. Призыв к Мубараку уйти не означает, что Вашингтону нужна демократизация Египта. Американцев полностью устраивает нынешний египетский режим, его внешняя и внутренняя политика — и на фоне масштабных демонстраций в Каире США потребовали от египетского руководства лишь провести ребрендинг. То есть сменить надоевшего всем Хосни Мубарака на менее примелькавшуюся фигуру из существующей обоймы.
Весьма вероятно, что в жертву ребрендингу будет принесен не только Хосни Мубарак. По данным государственных египетских СМИ, власти запретили выезд из страны теперь уже бывшим министру туризма Египта Зухейру Гаране, экс-главе МВД Хабибу аль-Адли (на которого, по всей видимости, сейчас собираются повесить все беспорядки на улице) и министру жилищного хозяйства Ахмеду аль-Маграби. Такое же решение принято генеральным прокурором Египта в отношении одного из крупнейших экс-руководителей правящей Национально-демократической партии (НДП) Ахмеда Изза. Счета этих чиновников заморожены. Вероятно, репрессии коснулись бы и Гамаля Мубарака, но президентский сын с семьей сбежал из страны.
Между выборами и порядком
С точки зрения ребрендинга наилучшая кандидатура по замене Мубарака отнюдь не либеральный эль-Барадеи, а генерал Сулейман. Он ближайший соратник президента, имеет авторитет в армии, не запятнан коррупционными скандалами, к тому же защитник народа (будет создан миф, согласно которому Омар Сулейман отказался отдавать армии приказ по отстрелу демонстрантов). Наконец, он хорошо известен на Западе — генерал был посредником в палестино-израильском урегулировании и зарекомендовал себя как надежный партнер. И если процесс ребрендинга пройдет успешно, Египет — да и весь Ближний Восток — выйдет из нынешней ситуации малой кровью. Президент Сулейман, безусловно, оставит в силе все предыдущие союзы и договоренности Египта (включая сектор Газа), а США взамен увеличат финансовую помощь, за счет которой Сулейман сможет несколько улучшить экономическое состояние египетской улицы.
Однако существует вероятность, что все может пойти не так гладко. Затеяв эту операцию, США фактически сыграли ва-банк, и следствием ее провала станет приход к власти исламистов.
До сих пор во время акций протеста
исламисты вели себя подчеркнуто осторожно. Они не пытались возглавить толпу, и
единственным их крупным действием стало нападение на тюрьму с целью освобождения сотни своих сторонников. Исламисты ждали удобного момента — и скоро он им может представиться. Ведь публично сдав Мубарака, Соединенные Штаты экзальтировали толпу протестующих. Толпа поверила в победу, и теперь часть ее готова оставаться на улицах до тех пор, пока все требования не будут выполнены. Их уже не устроит замена Мубарака на Сулеймана, они хотят проведения открытых и честных парламентских выборов.
Между тем любые подобные
выборы в Египте окончатся победой исламистов, чьи идеи пользуются колоссальной популярностью у населения. Не случайно на прошедших митингах
транспаранты на английском языке требуют свободы, а на арабском в основном содержат исламистские воззвания. Согласно опросам общественного мнения, проведенным Pew в июне 2010 года,
идеи исламистов разделяют 59% египтян, а модернизаторов лишь 27%. В целом более
95% всех респондентов заявили, что поддерживают усиление влияния исламских идей на политический процесс в стране. По всей видимости, большинство из опрошенных имеют в виду введение норм шариата. Так,
82% египтян приветствуют введение казни за адюльтер через побитие камнями, 77% — порки и отрубания рук за воровство, а 84% — казни любого мусульманина, который решится переменить религию. Что касается внешнеполитических предпочтений, то
более половины всех респондентов открыто заявили, что поддерживают «Хамас», 30% — «Хезболлу», а 20% — «Аль-Каиду». Исламисты уже намекнули, что в случае победы ответят чаяниям своих избирателей.
Лидер партии «Братья-мусульмане» Рашад аль-Байюми заявил, что если его партия придет к власти, то мирный договор между Израилем и Египтом может быть аннулирован. Безусловно, армия будет мешать исламистам осуществлять столь резкие внутри- и внешнеполитические перемены. Однако никто не хочет и повторения алжирского сценария.
Напомним, что в Алжире, свергнув президента, военные провели свободные выборы, и в первом туре победу одержали исламисты. Ошарашенные алжирские генералы отменили второй тур, итогом чего стали 12-летняя гражданская война, до 200 тысяч погибших и миллиарды долларов убытка. Поэтому скорее всего Омар Сулейман не отменит режима чрезвычайного положения и попытается навести порядок железной рукой. И если Соединенные Штаты благоразумно промолчат, то диктатура Мубарака лишь сменится диктатурой Сулеймана.
Исламская вилка
Процессы, происходящие в Египте, выплеснулись за пределы страны. Упав, египетская косточка повлекла за собой остальные. Ведь предпосылки египетской и тунисской революций существуют во многих точках региона. В каждом арабском государстве есть свои авторитарные правители, всех затронул экономический кризис, молодежь многих стран имеет доступ в интернет.
При самом плохом сценарии полыхнет весь Ближний Восток. «Вспыхнет гражданская война в Алжире. Йемен, безусловно, расколется, ведь там вода уже кончается. Сана — это первая столица мира, не просто арабского, а вообще мира, которая остается без воды. Много чего может быть на Аравийском полуострове, где возраст наследного принца в Саудовской Аравии около 80 лет. В султанате Омана султан Кабус правит с 1970 года; султан он замечательный, вот только детей у него нет, ориентация у него не та, от которой дети рождаются», — отмечает Евгений Сатановский.
После египетских и тунисских событий антиправительственные демонстрации прошли практически во всех странах залива. В Иордании народ вышел на улицы, требуя переустройства политической системы, в частности, чтобы должность премьер-министра была выборной. 20 тысяч человек на улицах Саны требовали отставки президента Али Абдаллы Салеха, который вот уже 32 года возглавляет Йемен. Люди несли транспаранты с надписями: «Хватит коррупции!», «Долой разрыв между чудовищной бедностью и богатством!». Отступать им особо некуда: 40% населения Йемена живут не больше чем на два доллара в день, 30% хронически голодают, а дневное потребление воды на человека (с учетом ее расхода на ирригацию и технические нужды) не превышает 20 литров. Неспокойно в Саудовской Аравии, Ливии, Ливане, Алжире.
Не желая повторить судьбу Хосни Мубарака, арабские лидеры начали принимать превентивные меры, чтобы не допустить разрастания твиттерной революции. Король Иордании Абдалла II распустил кабинет министров, а новому премьер-министру Маруфу Бахиту поручил создать правительство и начать проведение «подлинных реформ политического устройства страны». Йеменский президент Салех заявил, что на президентских выборах в апреле 2011 года он участия не примет. А сирийские власти выделят 300 млн долларов в помощь самым бедным семьям: по словам чиновников, семьи с доходом ниже прожиточного минимума получат по 12 долларов в месяц на хлеб и до 35 долларов на отопление домов.
Все эти меры, безусловно, временные. Чтобы действительно не допустить цветных революций, власти арабских государств должны провести политические реформы, создать систему социальных лифтов, усилить демократические институты власти. Однако тут они попадают в весьма неприятную вилку, поскольку арабские народы на сегодня вряд ли готовы к демократии. И политические реформы в арабских странах могут привести к серьезной дестабилизации как внутри стран, так и во всем регионе. Например, если король Иордании выполнит требования протестующих и сделает должность премьер-министра выборной, то высока вероятность, что эту должность займет палестинец (палестинцы составляют большинство населения страны). В таком случае высока вероятность и изменения позиции Иордании в палестино-израильском конфликте. Не исключена в Иордании и гражданская война: получив определенные посты, палестинские лидеры могут повторить 1972 год и вновь попытаться превратить Иорданию в палестинское государство.
Единственная возможность избежать вилки — стимулировать в арабских странах развитие институтов гражданского общества, глобального секулярного мировоззрения. Однако на это нужны годы, если не десятилетия, а такой роскоши, как время, сейчас у региона нет. «Мы получили 17-й год, только вместо Европы у нас Ближний Восток, и начинается вот это самое падение костяшек домино, — говорит Евгений Сатановский. — Мало не покажется никому».
«Братья-мусульмане» остались недовольны переговорами с вице-президентом Египта
Ответить с цитированием
Сообщение от Приазовец_
