К числу фундаментальных недостатков военного дела здесь относится низкий уровень подготовки младшего командного состава, что, впрочем, является естественным следствием слабой квалификации всех офицеров, начиная с прапорщика и кончая генералом. Как известно, русский офицер ценится значительно ниже, чем солдат. Мелкие дворяне, не имеющие ни образования, ни каких бы то ни было принципов, идут служить только для того, чтобы приобрести положение и [107] право иметь карету. Когда эта цель достигнута, они отправляются жить в свои поместья. Люди со связями идут в гвардию или поступают в адъютанты к какому-нибудь генералу и остаются на этом месте, пока не получат чин майора. И тогда они становятся командирами полков, не имея ни малейшего понятия о службе. Еще одно средство обеспечить себе продвижение — это переводиться из пехоты в кавалерию и наоборот. Известно немало офицеров, которые всего за несколько лет меняли род войск до шести раз, чтобы в конце концов получить в командование полк. Отрицательные последствия подобного злоупотребления очевидны. Впрочем, не только оно наносит ущерб русской армии. Однако, прежде чем перейти к подробному рассмотрению данного предмета, поговорим о каждом роде войск в отдельности, обрисовав по мере возможности положение, в котором они находятся.
Артиллерия всегда была наиболее совершенным элементом российской военной системы, да и теперь поддерживается в лучшем состоянии, чем все остальное. Она организована так же, как и прежде, а продвижение в чинах происходит внутри этого рода войск. Хотя командующий артиллерией князь Орлов не слишком вникает в дела, подчиненные ему генералы являются опытными специалистами в своей профессии, а некоторые из них считаются людьми весьма заслуженными.
Напротив, инженерная часть находится в полном пренебрежении. Среди занятых в ней людей весьма непросто найти таких, кто был бы способен точно и правильно провести нивелирование. Генеральный штаб, руководимый генералом Боуром, привлек несколько хороших полевых инженеров, в основном иностранцев; большинство же, по мнению самого их начальника, ниже всяких нарицаний.
Пехота, даже помимо уже упомянутых недостатков, начинающих проникать в армию и относящихся как к солдатам, так и к офицерам, теперь, считается, уже не столь хороша, как когда-то, хотя устав у нее остался прежним и нынешний военный министр ничего в нем не изменил. Беда состоит в том, что полковники в отсутствие за ними строгого надзора вводят у себя в полках любые новшества, которые им заблагорассудятся, и каждое назначение нового командира влечет за собой перемены, неважно хорошие или плохие. С возмущением говорят, что молодые люди и выдвинувшиеся благодаря фавору куртизаны, которые в приемных, где протекала их жизнь до назначения на командные посты, прочитали от скуки несколько книг по тактике, теперь от скуки же пытаются устраивать большие маневры, способные привести лишь к конфузу, но вынуждающие войска забывать все то, что ранее умели, и учиться всякой ерунде. Добавляют также, что по-разному обученные полки при объединении их в корпуса вместе составят весьма ущербное целое и что русская армия в настоящий момент напоминает войско Германской империи. Внутренняя организация пехоты расстроена точно в такой же степени, в какой порочна ее тактика. Согласно установленному порядку, каждый полк имеет под ружьем 1800 человек, но такого никогда не бывает. Даже в наиболее укомплектованных - лишь по 1300—1400 человек, а в большинстве и того меньше. Полагают, есть веские основания утвреждать, что, если бы сейчас русской армии [108] пришлось начать кампанию, в каждом пехотном полку едва ли насчиталась бы тысяча бойцов, поскольку из общего числа всегда надо вычитать две роты, остающиеся при складе для охраны и необходимых хозяйственных работ, ведь все предметы обмундирования и экипировки солдата изготовляются им самим. Неполная укомплектованность армии не дает короне никакой экономии, а приносит выгоду лишь командирам полков. Вот почему эти господа почитают за благо иметь поменьше личного состава и как могут скрывают его истинную численность. Каждый полковник рассматривает свой полк как бенефиций, приносящий доход, а пребывание на этой должности - как время собственного обогащения. Вот почему они неохотно уходят в генералы, ведь те вынуждены довольствоваться одним лишь жалованьем. Подобные злоупотребления остаются безнаказанными, поскольку генералы, командующие дивизиями, почти никогда не проверяют полки со всей тщательностью - либо потому, что ничего в этом не смыслят, либо потому, что вступают с полковниками в сговор, получая часть прибыли. Кроме того, командиры полков умеют скрывать недостачу личного состава, ссылаясь на болезни, на отправку отрядов для приобретения муки, крупы, сукна и т.д. - предметов, которые действительно приходится искать довольно далеко. Такие причины всегда признаются уважительными, а потому на них и ссылаются. Единственный критический момент для полковника - это передача полка и всей отчетности преемнику. Однако обычно все удается уладить, и нет ни одного примера, когда кого-либо привлекли к ответственности.
Кавалерия претерпела большие изменения в бытность министром князя Потемкина. Уточним, насколько возможно, в чем они состояли. Из имевшихся в армии пяти полков кирасиров только полк Великого князя сохранил прежнее устройство. Остальные четыре лишились кирас 50 и прежнего снаряжения для лошадей. Взамен они получили такую же упряжь, как у гусар, более легкие сапоги и изогнутую саблю. Их кони должны быть ростом не меньше 5 футов 3 дюймов. Государство выделяет на покупку лошади 60 руб. и 8300 руб. в год на ремонтирование каждого полка 51.
Полк карабинеров, как и прежде, состоит из шести эскадронов. В его организации ничего не поменялось. Лошади карабинеров меньше чем у кирасиров, покупаются за 30 руб. каждая, а полк получает на ремонтирование не более 4000 руб. в год.
Все драгунские полки состоят из 10 эскадронов. Утверждают, что по новому уставу они обязаны больше, чем прежде, заниматься отработкой маневров в конном строю. Однако, судя по тем действиям Смоленского полка, считающегося одним из лучших, которые можно было видеть прошлым летом, драгуны подготовлены весьма слабо. Более того, некоторые из них даже не умеют держаться на лошади. Кони драгунов слишком малы, что плохо сочетается с достаточно высоким ростом самих кавалеристов. Используется венгерская упряжь. Впрочем, большинство драгунских полков существуют только на бумаге либо лишь по названию представляют собой то, чем они должны были бы быть. Ни один до конца не укомплектован. В старых [109] укомплектованность получше, чем в новых, но нигде, как признают сами полковники, нет более 400 лошадей. Ну а поскольку каждый такой полк, как считают, приносит своему командиру 15-18 тыс. руб. и все командиры - люди со связями, хотя среди них есть и иностранцы, то весьма маловероятно, что их заставят увеличить численность подчиненного им личного состава. На ремонтирование выделяется 6 тыс. руб., а цена лошади определена в 25 руб.
Иначе организованы гусары. Старые полки имеют по 6 эскадронов, в каждом из которых - 135 человек без младших командиров. Гусару в год платят 12 руб., тогда как всем остальным кавалеристам лишь по 7 руб. 42 коп. Для покупки лошадей им выделяют по 15 руб. на каждую, а на ремонтирование - 2100 руб. Этот вид кавалерии укомплектован лучше других, хотя и тут нет ни одного полка, где бы недоставало по меньшей мере 200 человек. Говорят, гусары весьма хороши. Правда, когда видишь, кого им стали давать в полковники, возникает опасение, что на таком уровне они не удержатся. Полк Древица 52 возглавил некий Энгельгардт, молодой человек 22 лет, племянник князя Потемкина и адъютант императрицы, никогда в армии не служивший 53. Есть и другие примеры подобного рода.
Кроме этих гусар, есть еще девять так называемых гусарских поселенных полков, или колонистов. Когда-то это была конная милиция, предназначенная для охраны границ Украины и Новороссии, служившим в которой выделялись земельные наделы для обработки. Они основали там деревни или слободы, откуда теперь набирается состав поселенных полков, после того как те были переведены на регулярную основу. Большинство колонистов - выходцы из Венгрии, Сербии и Польши; из последней их и в настоящее время привлекают довольно много. Каждый полк имеет 6 эскадронов, состоящих в мирное время из 90, а в военное из 135 человек, не считая младших офицеров. Каждый солдат обязан служить 15 лет, по истечении которых возвращается в свою деревню. Помимо 4 арпанов земли, предоставленных ему в собственность, он получает также жалованье: в мирное время 8 руб. в год, в военное - 12. В остальном состав этих полков и нормы ремонтирования такие же, как у других гусар. Но в отличие от тех полковник здесь стоит во главе колонии и должен заботиться о ее процветании. Эти полки хуже укомплектованы, чем другие гусарские, и не столь хороши по своим качествам.
Пикинеры тоже находятся на поселении. Организация, состав и нормы ремонтирования у них такие же, как у гусар аналогичного типа. И хотя, учитывая состояние армии за последние 5 лет, едва ли можно было бы ожидать, что и эти полки окажутся полностью укомплектованы, утверждают даже, что в некоторых из них в наличии имеются лишь одни офицеры.
Что касается легкоконной кавалерии, то, поскольку к ее созданию приступили совсем недавно, сведений о ней пока раздобыть не удалось. Известно лишь, что ее будут формировать из казаков Украины, которые среди всех казаков самые плохие, однако надеются в будущем извлечь и из них какую-нибудь пользу. [110]
Вообще русская кавалерия намного хуже пехоты. Русские, за исключением украинцев, не имеют природной склонности к верховой езде. Это искусство настолько плохо развито в данной стране, что ему здесь просто невозможно как следует научиться. Кроме того, становясь во главе эскадрона или кавалерийского полка, пехотный офицер, едва умеющий держаться в седле, вводит в соответствии со своими причудами такие порядки, которые ему кажутся наилучшими, и портит все то разумное, что случайно удалось установить его предшественнику. Нет никаких общих правил, никакого единообразия не только для полков, но даже для эскадронов. Полки, такие, например, как Новотроицкий, где шефом состоит князь П. 54, умеют в лучшем случае сносно атаковать на ровной поверхности, но, как только дело доходит до перестроений, неизменно следует сумятица. Исключение составляет лишь полк Великого князя, имеющий, кроме того, очень хороших коней.
Во всех же остальных конский состав весьма плох, и везде - практически в одинаковой степени. Полковники ради того, что они называют "экономией", держат в полку лошадей до тех пор, пока те не падут от старости, и выдают им лишь половину нормы фуража, определенной государством, чтобы они пухли, поскольку, если лошадь толста, ее признают годной. По тем же соображениям с ними стараются проводить как можно меньше занятий. За год их в течение девяти месяцев выгуливают шагом всего лишь по четверть часа в день, в результате чего от малейших усилий они покрываются пеной. Мундштук, ковка, сбруя обычно находятся в плачевном состоянии. Осмеливаюсь говорить об этом с такой уверенностью, потому что собственными глазами видел весь этот беспорядок в полках, расквартированных здесь, в Петербурге, куда прибывают лишь лучшие из них. Офицеры же рассказывали, что в других местах дела обстоят намного хуже. Из того же источника известно, что в одном из расположенных сейчас в Польше карабинерных полков, а именно в Нарвском, имеется в наличии всего лишь 200 лошадей, из которых, возможно, едва ли четверть пригодна к несению службы. Зато его последний командир, занимавший эту должность в течение восьми лет, обогатился на 180 тыс. руб., грабя как свой полк, так и поляков. Считается, что кавалерийский полк приносит своему хозяину до 8 тыс. дукатов, если тот знает свое ремесло. Те же из командиров, кто довольствует 4-5 тыс., почитаются за весьма порядочных людей. Полковник получает жалованье в 1 тыс. руб. Правительство никогда заранее не знает, сколько денег оно потратит за год на содержание кавалерии, поскольку твердых цен на фураж нет. Каждый месяц командир полка посылает в Военный комиссариат сертификат с указанием цен на фураж, подписанный должностными лицами того места, где его полк стоит гарнизоном. Эти люди за бутылку водки или за несколько рублей подтверждают все, что он хочет, и правительству приходится оплачивать сено по 14-15 коп. за пуд там, где оно стоит не более 4 коп. Командиры полков, которые охраняют Кубанскую линию и могут даром заготавливать сено в окружающих степях, вынуждают тем не менее под тысячью предлогов платить за него по тем же ценам, что и в других местах. Государство выделяет на каждую лошащь [[111] тяжелой кавалерии] 1/2 пуда, или 20 футов, сена в день, на лошадей драгунов, гусаров и пикинеров - по 15 фунтов; на лошадей кирасиров - по 4 гарнеца овса в день, карабинеров и драгунов - по 3, гусаров и пикинеров - по 2. Гарнец немного меньше берлинской меры.
Гарнизонные батальоны изначально задумывались как место отдыха для офицеров и школа для солдат. Это разумное учреждение Петра I больше не действует. Большинство таких батальонов состоят из одних лишь стариков и инвалидов, являясь бесспорно худшими в войсках. В каждом полку 7 рот, в том числе 5 рот мушкетеров, 1 - рабочих и 1 - инвалидов. Рота состоит из 100 человек. Солдату платят в год 2 руб. 74 коп., а также хлеб и крупу. Новое обмундирование он получает только тогда, когда ему становится уже нечем прикрывать свою наготу.
Вот что в общих чертах представляет собой сегодня русская армия. Можно согласиться с тем, что этот эскиз далеко не совершенен, однако в нем, по крайней мере, отражены наиболее характерные черты. Надеемся к тому же, что сумеем в ближайшем будущем представить Е.В., ежели удостоимся Его на то согласия, более полную картину, в которой войдем во все детали касательно жалованья, обмундирования и содержания солдат. К ней мы добавим подсчет ежегодных расходов казны на содержание одного кавалерийского полка на протяжении двух лет подряд, что в результате позволит вычислить общую сумму военных расходов российской Государыни.
всё здесь - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1780-1800/Romm/frametext.htm
Аналитика.
Текст свернут. нажмите + чтобы посмотреть
Ответить с цитированием