продолжение
Бесконечные пути в космос
В 1961 году академик М.В. Келдыш стал дважды Героем Социалистического Труда. Так был отмечен его великий вклад в рождение, становление и развитие отечественной космонавтики.
С 12 апреля 61-го его начали называть Теоретиком космонавтики. Неофициально, конечно. Но никто больше на звание это не претендовал.
С Сергеем Павловичем Королёвым они были не только соратниками, но и близкими друзьями. Келдышу и Королёву обязана наша Родина тем, что мы запустили первый искусственный спутник Земли и первого человека в космос.
Не будь этих двух людей, без сомнения, мы так и остались бы вторыми…
Впрочем, так это и случилось, когда их не стало…
Из воспоминаний Н.Л. Тимофеевой:
«За несколько дней до операции Сергей Павлович приехал в академию.. Он был грустный и просидел у президента очень долго. Когда вышел, немного посидел с нами и сказал, что ему предстоит операция. Чувствовалось, что это его очень тревожит. Через несколько дней он позвонил по телефону Мстиславу Всеволодовичу, но тот отсутствовал. Сергей Павлович попросил передать ему привет и сказать, что он уезжает в больницу, машина уже ждет.
Потом… Потом позвонил академик В.П. Мишин, находившийся в «кремлёвке» в день операции С.П. Королёва, и тихо-тихо сказал: «С.П. умер». Это было страшно, в это не хотелось верить! Ведь только что он разговаривал с нами по телефону… Я написала записку Мстиславу Всеволодовичу, который проводил заседание в конференц-зале. Записку посмотрел и отложил. Я просто остолбенела: что это он? Продолжает вести заседание! Вдруг он опять взял записку, прочитал и просто рухнул на стул… Встал, остановил докладчика и прочел записку вслух. Все замерли. В зале было тихо, тихо. То, что они услышали, казалось неправдоподобным!»
Наверное, только М.В. Келдыш понимал в те тяжкие дни, что судьба отечественной космонавтики теперь станет иной.
…Крохотный зал Центра дальней космической связи под Евпаторией. Большая комната, перегороженная пополам диваном. С той стороны пульты управления, за которыми сидят операторы, тощая фигура Георгия Николаевича Бабакина — Главного конструктора, мечущаяся между пультами, и академик Келдыш, отдыхающий на диване. С этой стороны — вся остальная публика: члены Госкомиссии, журналисты.
Для Келдыша это была бессонная ночь, он вылетел из Москвы уже за полночь, а на рассвете (Венера — Утренняя звезда!) уже был в Центре дальней космической связи.
Мне показалось, что Мстислав Всеволодович заснул...
Оператор сообщает данные о ходе полета аппарата в атмосфере Венеры — температура, давление, высота над поверхностью...
Бабакин мечется вдоль пультов...
Келдыш сидит с закрытыми глазами...
Напряжение страшное: всё-таки впервые автоматический зонд пытается осуществить посадку на поверхность чужой планеты...
Наконец, приходит последнее сообщение, связь прерывается...
«Сели!» — радостно кричит Бабакин.
Зал взрывается аплодисментами...
Келдыш открывает глаза, говорит:
— Не будем торопиться. Мне кажется, до поверхности еще далеко — там совсем иные условия, чем мы представляем...
Но ликует не только этот зал, но и «Москва», где принимали данные о полете «Венеры», и голос Келдыша не услышан. Ему так и не удалось доказать «наверху», что торопиться не следует — официальное Сообщение ТАСС объявило «об очередной победе в космосе — посадке на планету Венера»...
Через пару недель в кабинете Главного конструктора Г.Н. Бабакина шло совещание по итогам полета автоматической станции. Было уже ясно, что реальное принято за желаемое, а аппарат раздавлен во время спуска — давления на Венере совсем иные, чем представляли астрономы... Бабакин снял трубку «кремлёвки» и набрал номер Келдыша. Он доложил о выводах их комиссии. В ответ услышал: «Я ни секунду в этом не сомневался... Порадовались немного, а теперь пора за работу — я верю, что вы посадите аппарат на поверхность!»
И это вскоре случилось...
У меня в кабинете висит фотография межпланетной станции «Венера» с автографами Келдыша и Бабакина. Помню, они расписывались на ней с удовольствием...
Ответить с цитированием