Византийский фарс. Итогом деятельности Патриарха Кирилла в 2009 году стало необратимое сращивание бизнесов – «церкви» и «государства»
Пожалуй, ни один из руководителей РПЦ МП не был столь деятельным и «эффективным», как Кирилл, не высказывался столь современно по всем социальным и общественно-политическим вопросам, не был оратором и политиком, который опережает по своему...
Никто не спорит, что настоящим феноменом 2009 года является новый предстоятель РПЦ Патриарх Кирилл, хорошо знакомый широкой публике примерно так с середины 90-х годов. Пожалуй, ни один из руководителей РПЦ МП не был столь деятельным и «эффективным», как Кирилл, не высказывался столь современно по всем социальным и общественно-политическим вопросам, не был оратором и политиком, который опережает по своему потенциалу и харизме любого светского политика нынешней России. Единственный исторический аналог, который приходит на ум, это Патриарх Никон, однако ему, тоже мордвину, не хватало интеллекта и дипломатичности, которыми обладает нынешний Патриарх Кирилл, связывающий свою генеалогию не только с великим мордовским народом, но с петербургской интеллигенцией.
Как заявляет сам Патриарх, он вполне удовлетворен реформами высшего церковного управления, которые ему удалось осуществить в течение 2009 года. Было преобразовано Управление делами, ОВЦС, созданы новые Отделы (по взаимоотношениям Церкви и общества во главе с отцом Всеволодом Чаплиным, информационный во главе с Владимиром Легойдой), создан ряд новых секретариатов, референтура, преобразована бухгалтерия, канцелярия и архив патриархии. В РПЦ МП появились неслыханные ранее Межсоборное присутствие и Общецерковная аспирантура, а Отдел катехизации и религиозного образования во главе с епископом Меркурием фактически получил новую жизнь.
Патриархия за короткий срок вышла на технологически новый информационный уровень – были обновлены сайты патриархии и ОВЦС МП, новый глава которого, архиепископ Иларион, продолжил открытую и взвешенную, «в меру экуменичную» внешнюю политику Кирилла в отношениях с западными Церквами и расширил контакты с российскими протестантами, которых фактически признали «русскими».
На многих направлениях прорыв Патриарха Кирилла скорее можно назвать информационным, глава патриархии больше «застолбил место» для будущей церковной работы (с молодежью в своих выступлениях на стадионах, с интеллигенцией, с женщинами, в социальной сфере, по изменению образа православия и православных перед обществом, по превращению священника из хозяйственника в миссионера), нежели реальным началом этой работы. На епархиальном собрании г. Москвы в декабре Патриарх прямо объявил о том, что приход должен стать социальным центром. «Миссионерский минимум» для каждого прихода – это введение штатных должностей катехизатора, молодежного миссионера и социального работника, катехизация перед совершением таинств, создание приходских и монастырских Попечительских советов из активных мирян — администраторов, политиков, журналистов, бизнесменов; тотальная ответственность прихода за территорию окрестных районов, особенно за светские образовательные учреждения всех уровней на подопечной территории. Попечительские советы рекомендованы именно как миссионерские структуры, куда привлекаются активные люди с целью их воцерковления и вовлечения в активное служение, а не уже воцерковленные.
Одним из важнейших моментов упорядочивания жизни Церкви стало ужесточение издательской политики РПЦ МП. Появление концепции издательской деятельности, цензорского списка православной литературы, одобренной высшим начальством, давно являлось насущной необходимостью для Церкви. Хаос, который царил в этой сфере все постсоветские годы, объясняется во многом тем, что невозможно было постоянно следить за огромным потоком православной и околоправославной литературы, которая выпускалась как без прямого одобрения РПЦ МП, так и с благословениями отдельных епархиальных епископов. В церковных и околоцерковных лавках часто можно найти литературу почище ваххабитской — о сионистских заговорах, о «жидах», пьющих христианскую кровь, о еретичности священноначалия и оккупационном характере российской государственности. Конечно, русские люди славятся своей нелюбовью к начальству и лишь внешним раболепством перед руководителями, но даже для плохо управляемой на местах Московской патриархии это слишком, когда в ее же приходах цветет «диомидовщина», «непоминание» и прочие проявления правого радикализма.
Да, заявленные Патриархом инициативы так и остались пока достоянием лишь информационной политики, не вышли за рамки пиара. Однако все равно это дало повод говорить о начале модернизации РПЦ МП, которая стала происходить одновременно с заявлениями президента РФ Дмитрия Медведева о необходимости модернизации России в целом. В чем же заключается эта модернизация, и удалось ли главе патриархии добиться хоть какого-то реального, конкретного результата?
Патриарх Кирилл отвечает на прямые и косвенные призывы кремлевской власти и требует от государства отдачи. Визит главы РПЦ МП в Украину поддержал кремлевскую линию на раскол страны и построение отношений с Киевом как с сателлитом в рамках восточнославянской православной «русской цивилизации». В русле официальной политики Патриарх реагировал как на тему сравнения сталинизма и гитлеризма, так и на мировой кризис и речи Медведева о модернизации. Кроме того, вместе с «Единой Россией» патриархия редактирует и дополняет «Программу 2020».
При Патриархе Кирилле радикально изменилась степень зависимости РПЦ МП от государства, несмотря на то, что в глазах массового читателя или зрителя кажется совсем наоборот, ведь к власти в Церкви пришел яркий независимый и талантливый деятель. Вместе с тем, при Алексии II Московская патриархия, всегда находившаяся «при власти», достаточно сильно дистанцировалась от нее – конечно, по сравнению с советской эпохой. Хотя государство и рассматривало РПЦ МП как символ и инструмент идеологии, но даже покровительство православию не могло заставить РПЦ МП при Патриархе Алексии II оперативно поддерживать власть, стать ее социальной опорой, вдохновлять народ красивыми антикризисными речами.
Патриарх Кирилл сумел заставить заработать механизм взаимной поддержки Церкви и государства. По сложившейся российской традиции, модернизация началась не с снизу, а была провозглашена сверху. На самом Поместном Соборе, выбравшем Патриарха Кирилла, роль этого номинально высшего органа церковной власти была сведена до избрания Патриарха. «В утешение» ревнителям «соборности» учредили ни к чему не обзывающее Межсоборное присутствие, а новый приходской устав РПЦ МП поставил крест на приходской демократии, окончательно похоронив надежды возродить принципы живой общинной жизни и выборности священников, согласно положениям Собора 1917-18 годов.
Парадокс заключается в том, что весь успех церковной деятельности в различных сферах, инициатив Патриарха в образовании, в материальном обеспечении Церкви возложен исключительно на государство. Все зависит только от православно ориентированной бюрократии, которую усиленно поддерживает и воспитывает сама патриархия на форумах, встречах на официальном уровне, в обращениях к «православным предпринимателям».
Масштаб новой зависимости патриархии от чиновничества и власти, которая сложилась за прошедший год, поражает. Церковь договаривается с депутатами от «Единой России» о «законодательном закреплении социального партнерства РПЦ и государства» (социальное служение православных должны создавать и финансировать чиновники на местах), и о принятии законопроектов о передаче имущества религиозного назначения в собственность. Именно в этом году удалось достичь прорыва в подготовке этого законопроекта – осталось доработать моменты, связанные с тем, чтобы Церкви передавались не только культовые здания, но и хозяйственные комплексы, а памятники культуры, переданные в собственность патриархии, все равно реставрировались бы за счет государства.
21 июля Патриарху удалось сдвинуть с мертвой точки многое из того, что ранее безрезультатно требовала Церковь – введения «Основ православной культуры» и института военного духовенства в армии. Воплощать в жизнь все эти инициативы РПЦ МП государственные чиновники стали с такой скоростью, что решение о внедрении военных священнослужителей было принято без внесения соответствующих поправок в закон о статусе военнослужащих. Идеологическая кампания по исполнению распоряжения президента РФ полностью проигнорировала статью 8 этого закона, которая, помимо прочего, подчеркивает: «Государство не несет обязанностей по удовлетворению потребностей военнослужащих, связанных с их религиозными убеждениями и необходимостью отправления религиозных обрядов».
В рамках кампании по внедрению «Основ православной культуры» Редакционный совет РПЦ МП под председательством Патриарха 28 декабря рекомендовал для «президентского» эксперимента в регионах России весьма спорную рукопись пособия отца Андрея Кураева. Были проигнорированы мнения экспертов минобрнауки РФ, многолетний опыт преподавания по другим православным учебникам. Сам отец Андрей Кураев, заявлявший, что ему для написания учебника требуется три года, написал его за несколько месяцев, параллельно презрительно осаждая «атеистов» из министерства и своих критиков, объявленных «сектантами». Были отметены Кураевым и недоумения по поводу несоответствия пособия критериям министерства и игнорирования мнений комиссии Минобрнауки РФ со стороны представителя старообрядчества в рабочей группе по подготовке учебника Алексея Муравьева. Показательно, что в Редакционном совете, возглавляемом Патриархом, состоит Т.П. Довгий, заместитель директора департамента образования Смоленской области, известная своей борьбой с баптистами и методистами в бывшей епархии Кирилла.
Сама идеология тесной связи православия с государством требует, наряду с поддержкой РПЦ МП, ограничения всех иных религиозных движений, за исключением «традиционных» религий, предназначенных для определенных границ этнических групп. Государство как будто бы специально выбрало для этих целей сугубо православных чиновников – министра юстиции А.В. Коновалова и его заместителя А. Величко, сторонников византийской «симфонии» Церкви и власти. Византийский фарс Минюста РФ начался с массовых проверок религиозных организаций, затем, в марте этого года, был создан Совет по религиоведческой экспертизе во главе с радикальным сектоборцем Александром Дворкиным. На протяжении многих лет оскорблявший неправославных (и даже православных вне РПЦ МП) Дворкин и его соратники, став членами Совета при Минюсте РФ начали кампании в СМИ по дискредитации религиозных меньшинств и тому, что очень похоже на разжигание межрелигиозной вражды и пропаганду превосходства по признаку религии. Против назначения «сектоведов» в качестве экспертов Минюста РФ продолжается, несмотря ан противодействие чиновников, всероссийская бессрочная акция «Инквизиторам-нет!». Однако прямо или косвенно борцов с «сектами» поддерживает как руководство Московской патриархии, так и — более активно и открыто — епархиальные архиереи в регионах (в Саратове – это член Общественной палаты РФ архиепископ Лонгин).
Активная политика Патриарха Кирилла пробудила не только созидающие силы в Церкви, но и аппетиты чиновников, которые считают себя сторонниками православного корпоративного государства авторитарного типа. Идеи неприятия демократии, выборов, свободы совести, циничного отношения к собственным Конституции и законам, а тем более – к международному праву и репутации России, и раньше отражались в документах Всемирного русского народного собора и в сочинениях отца Всеволода Чаплина. Но приход Патриарха Кирилла еще больше вдохновил национал-православных. Ярким примером стала деятельность министра юстиции А.В. Коновалова, а также экспертов, писавших поправки Минюста РФ об ограничении миссионерской деятельности всех «нетрадиционных» верующих. Как оказалось, одними из разработчиков и главных защитников законопроекта в СМИ оказались представители Московской патриархии и члены Совета при Минюсте РФ — тот же сектоборец Александр Дворкин (см. его интервью) и глава правозащитного центра Всемирного русского народного собора Роман Силантьев.
Слияние Церкви и государства, превращение политики формально светского и демократического государства в византийский фарс, с точки зрения истории и традиции православия в России, конечно, закономерно. Гражданское общество по-прежнему остается слабым, а в епархиях обычно лишь 2-3 прихода РПЦ МП можно назвать соответствующими призывам Патриарха Кирилла. Его выступления о миссии и социальном служении побуждают церковных людей к действию, вдохновляют молодежь. То же самое происходит со многими, кто читает статью Медведева «Россия, вперед!» и верит ей. Вместе с тем, ничто не меняется в церковных структурах, в епархиях, в большинстве приходов, где главным «демократом» (равно как и главным автократором) остается Патриарх. Именно поэтому успех миссии зависит от того, будет ли похож среднестатистический священник на миссионерский образ, выстроенный Патриархом, будет ли преподавать «Основы православия» учитель, похожий хоть немного на Кураева, и т.д. Успешное развитие епархий будет зависеть не от приходов и прихожан, а от личности архиерея.
Не имея своей системы прямого взаимодействия с обществом, РПЦ МП встроилась в государственную административную систему. Православность становится частью жесткой авторитарной идеологии чиновников. Патриарх Кирилл говорит о сильной, богатой, независимой от государства Церкви, а на местах завершается полное слияние РПЦ МП и мафиозно-коррумпированной бюрократии, административный диктат в отношении школ, вузов, религиозных меньшинств с тем, чтобы страна хотя бы внешне соответствовала православным образцам.
Церковное развитие в РФ и далее будет отражать особенности российского государства – растущая регионализация, резкие отличия одних регионов от других, растущая пропасть между властью и обществом, подавление реальной свободы, угроза распада и глухое недовольство. «Радости и успехи власти — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи» — в ХХI веке принцип советско-византийского фарса остается неизменным.
Роман Лункин,
для «Портала-Credo.Ru»
Слово и дело патриарха
Сообщение от Zed
Текст свернут. нажмите + чтобы посмотреть 
