Власти Белоруссии пытаются разрешить острый валютно-финансовый кризис традиционным способом — за счет новых кредитов и приватизационных продаж. Даже если новой девальвации удастся избежать, белорусская квазиадминистративная экономическая модель обречена
Уже месяц валютный рынок соседней Белоруссии лихорадит. Население и банки сбрасывают местные рубли, а Нацбанк упражняется во всевозможных административных ограничениях на покупку валюты, пытаясь во что бы то ни стало избежать новой девальвации (предыдущая была совсем недавно, в январе 2009 года).
С 10 января Нацбанк запретил авансирование импорта за счет валютных кредитов белорусских банков. С 12 января Нацбанк «убедил» Белорусскую валютно-фондовую биржу в двадцать с лишним раз увеличить биржевой сбор с покупателей (с 0,095 до 2%). С 1 марта введен запрет на покупку валюты юрлицами для импорта товаров на сумму свыше 50 тыс. евро. Наконец, последнее изобретение Нацбанка: с 16 марта биржа увеличила срок резервирования средств в белорусских рублях на покупку иностранной валюты на торгах с 1 до 30 (!) дней. Через неделю это указание было отменено, но оно успело изрядно попортить нервы импортерам. По сообщениям из Белоруссии, в стране начинаются перебои с импортными поставками, у обменников — ажиотаж и стайки спекулянтов.
Новый виток девальвации автоматически увеличит долговое бремя Белоруссии, даст сильный импульс инфляции (с середины прошлого года темпы роста цен здесь выше, чем в России и Казахстане, см. график 1), ударит по кошельку.
Средняя зарплата в Белоруссии в 2010 году составила 407 долларов США — она на четверть ниже казахстанской и на 40% ниже российской.
Заповедник социализма
Белоруссия всегда привлекала внимание тех, кто ностальгирует по Советскому Союзу, как пример того, как следовало проводить переход к рынку. Перестройка хозяйства после распада СССР здесь не сопровождалась резким имущественным расслоением. Если миллионеры в Белоруссии и есть, то ведут они себя скромно и тихо, как господин Корейко. Считается, что белорусские чиновники гораздо менее коррумпированы и более эффективны, чем в России и на Украине. По общему мнению гостей Белоруссии, дороги здесь поддерживаются в хорошем состоянии, города выглядят опрятно, люди спокойны и доброжелательны. По индексу человеческого развития Всемирного банка, который наряду со средними доходами и имущественным неравенством учитывает уровень развития образования и здравоохранения, Белоруссия устойчиво занимает первое место среди стран СНГ.
Параллельно с элементами рыночного хозяйства — банками, конвертируемостью валюты, иностранными предприятиями, частным сектором (в основном в малом бизнесе) — в Белоруссии сохраняются многие черты советской плановой системы: пятилетние планы, доводимые до предприятий показатели производства и занятости, контроль за рентабельностью и субсидирование цен на социально значимые товары. Государственные субсидии достигают 14% ВВП. Цель их благая — снижение конечной стоимости жилья, коммунальных услуг, транспорта и продуктов первой необходимости для всего населения.
Впрочем, есть и другая точка зрения: белорусская модель — это невозможный гибрид, что-то вроде Тяни-Толкая. Такое существо не может-де выжить в джунглях современного глобального рынка.
Даже симпатизирующие белорусской модели экономисты в последнее время выражают тревогу, и неспроста. Страна находится в эпицентре острого валютно-финансового кризиса. «Белорусские власти ведут рискованную политику, — не скрывал своей озабоченности на недавнем круглом столе в Москве ответственный секретарь комиссии Таможенного Союза Сергей Глазьев. — При схлопывании внешних рынков финансовая система Беларуси испытывает перенапряжение».
Неестественный рост
Первое, что обращает на себя внимание при анализе экономического положения Белоруссии во время глобального кризиса и после него, — это высокие темпы роста экономики (см. график 2). Даже в тяжелом 2009 году Белоруссия продолжала расти, хотя и медленно (прирост ВВП составил 0,2% на фоне восьмипроцентного спада в России и 15-процентного на Украине и в странах Балтии). По предварительным оценкам, в 2010 году рост экономики составил 7,6% — это второй результат в СНГ (после Узбекистана) и выше, чем в любой стране Восточной Европы. Казалось бы, можно только порадоваться за белорусов и броситься искать корни белорусского экономического чуда. Статистика Национального банка РБ по кредитованию экономики дает представление, где надо искать.
В 2009 году объем выданных кредитов вырос по номиналу на 40%. В 2010 году кредитование экономики увеличилось еще на 39% — и это на фоне многомесячных кризисных «кредитных каникул» в постсоветских странах с рыночной моделью экономики (см. график 3). Власти стимулировали рост производства любыми средствами, с одной стороны, доводя до предприятий целевые показатели по росту и занятости, а с другой — обеспечивая их кредитами. Около половины выданных кредитов — это льготные займы на нерыночных условиях (процентные ставки по ним в среднем были ниже стоимости привлекаемых у населения депозитов — разницу субсидировал бюджет), выдаваемые в рамках так называемых государственных программ, прежде всего на жилищное строительство и на помощь сельскому хозяйству. Зачастую крупные государственные банки выдавали кредиты государственным предприятиям, как это принято в плановой экономике, без учета рисков невозврата. Хотя показатели невозврата пока невелики (в пределах 5%, по крайней мере по официальным данным), ситуация может резко измениться с началом серьезной перестройки экономики.
Накачка экономики кредитной ликвидностью сопровождалась ростом заработной платы и прочих издержек производства. В декабре 2010 года средняя начисленная зарплата по народному хозяйству была более чем на 40% выше, чем в декабре 2009-го (хотя здесь надо учитывать и фактор предвыборных выплат). Зарплаты госслужащих в целом за год увеличились на 50% (в том числе на 30% накануне выборов президента). Понятно, что такой рост зарплат мало соответствовал росту производительности труда.
Поскольку номинальный обменный курс белорусского рубля к трехвалютной корзине оставался в 2010 году практически стабильным, повышение издержек вызвало заметное укрепление реального обменного курса. По оценке МВФ, в начале 2011 года обменный курс был переоценен на 12–16%. С тех пор положение только ухудшилось.
Растущая производственная активность и рост частного потребления засасывают в страну импортные товары как пылесос. Даже если не принимать во внимание закупки нефти и газа, цифры впечатляют. В 2010 году неэнергетический импорт вырос на 28%, в то время как экономический рост составил менее 8%. В целом дефицит текущего счета платежного баланса вырос в 2009 году на 1,2 млрд долларов, а в 2010-м еще на 2,4 млрд долларов и, по предварительным оценкам, достиг в 2010 году 8,7 млрд долларов, или 16% ВВП (см. график 4). Финансировался этот дефицит в основном за счет привлечения внешних кредитов, портфельных инвестиций и использования валютных резервов. Прямые иностранные инвестиции покрыли лишь пятую часть дефицита платежного баланса. Таким образом, экономический рост и повышение благосостояния белорусов в 2009–2010 годах были взяты взаймы у будущего.
Расплата наступила быстрее, чем ожидалось. Перед выборами президент Александр Лукашенко торжественно пообещал довести среднюю зарплату белорусских трудящихся до 500 долларов в месяц. К декабрю 2010 года, после резкого повышения зарплат, эта цель была достигнута. Однако уже в январе-феврале цены выросли более чем на 5%, на продовольствие — на 15%. Что еще хуже, практически все в Белоруссии уже уверены, что девальвации не избежать, и лишь чиновники Национального банка утверждают обратное. Импортеры уже закладывают курс на 15–20% выше официального. Девальвация такого уровня означает возвращение валютного эквивалента доходов населения на уровень 2008 года.
Омут
Достоинства и недостатки белорусской экономической модели в последние годы подверглись жесткой проверке на прочность. Началось с заключения в 2006 году соглашения с Россией о постепенном доведении цен на газ до рыночного уровня в 2006–2010 годах. Однако по-настоящему серьезный удар был нанесен кризисом 2008–2009 годов, когда белорусский экспорт за год упал на 35%, а внешний долг вырос с 25% ВВП в 2008 году до 45% ВВП на конец 2009-го. Тогда с кризисом удалось справиться с помощью внешних займов и программы стабилизации по рецептам МВФ, поддержанной его кредитами (на общую сумму 3,5 млрд долларов). Правда, ценой кредита фонда стало закручивание гаек в бюджетной политике и разовая 25-процентная девальвация белорусского рубля к тривалютной корзине доллар—евро—российский рубль 2 января 2009 года.
В конце 2009 года Белоруссия привлекает экстренное финансирование из России — синдицированный кредит российских банков на 6 млрд рублей. Активизируются и приватизационные продажи. За уступкой «Газпрому» 50% акций «Белтрансгаза» за 2,5 млрд долларов последовали продажи 100% Белпромстройбанка российскому Сбербанку (280 млн долларов) и 80% мобильного оператора БеСТ турецкому Turkcell (500 млн долларов). Из нераспроданных госактивов, привлекательных для иностранных стратегов, у Лукашенко остались фактически только «Беларуськалий», концерн «Белнефтехим», Новополоцкий НПЗ «Нафтан», а также Минский автомобильный и Минский тракторный заводы.
В 2010 году внешнеэкономическая ситуация обостряется еще сильнее — Москва заметно повышает цены на поставку газа и нефти в республику. Взбешенный Лукашенко в ответ начинает завозить еще более дорогую венесуэльскую нефть (абсолютный размер «переплаты» за 1,8 млн тонн заморской нефти составил 370 млн долларов — это больше, чем весь белорусский годовой экспорт холодильников и телевизоров). Выпуск нефтепродуктов сократился в прошлом году на 20%, а их экспорт в натуральном выражении — на 27% (см. график 5). Дыра в платежном балансе разрастается, как мы уже упоминали, до 16% ВВП.
Удачный и сравнительно недорогой выход на рынки публичных заимствований (Белоруссия в прошлом году разместила долларовые и рублевые евробонды на общую сумму 1,3 млрд долларов), а также экстренные займы у собственных банков (на сегодня этот долг достиг 4,4 млрд долларов) позволили лишь рассчитаться по самым неотложным «старым» внешним обязательствам, а валютные резервы страны снова стали предательски сокращаться. С сентября прошлого года по конец февраля нынешнего они схлопнулись на треть, с 6 до 4 млрд долларов (см. график 6). Это меньше 8% ВВП (для сравнения: у России резервы составляют 33% ВВП, у Казахстана 42% ВВП) и импорта всего 1,3 месяца (граница минимальной безопасности — покрытие резервами трехмесячного импорта).
В тисках валютного кризиса
В марте 2011 года обрушение валютного рынка в Белоруссии стало свершившимся фактом. Валюты в банках нет — покупатели стоят у обменных пунктов, ожидая, когда кто-нибудь придет сдавать доллары, предприятия не в состоянии купить валюту для оплаты своих контрактных обязательств, под вопросом оплата апрельских обязательств белорусского государства по возврату акцизов за нефтепродукты и оплата счетов за российский газ. Чистые валютные резервы Национального банка (разница между валютными активами и обязательствами) уже давно отрицательные (см. график 7), но в марте они стали даже меньше, чем самые срочные обязательства — имеются в виду валютные займы Нацбанка у белорусских коммерческих банков.
Валютный кризис вынудил правительство ввести рационирование импорта — в первую очередь удовлетворяется спрос на валюту для закупки медикаментов, затем для оплаты поставок газа, затем для оплаты кредитов и в последнюю очередь — для закупки всех прочих товаров.
Административное управление валютным кризисом — это замкнутый круг. Внесение большинства товаров в категорию «неприоритетного» импорта приведет к дальнейшему снижению конкурентоспособности белорусских предприятий. Отсутствие импортных комплектующих и сырья в нужное время и в нужном ассортименте может привести к сбоям в их производственной программе и к срывам исполнения заказов. Курс на замену импортного сырья, комплектующих и оборудования имеющимся отечественным едва ли реален в небольшой открытой экономике и в любом случае увеличит затраты и понизит эффективность. Это вызовет дальнейшее падение экспорта, а значит, уменьшение притока валюты. Ограничение легального импорта потребительских товаров приведет к товарному голоду, возрождению черного рынка, инфляции и нарастанию недовольства населения.
За новыми кредитами
Белорусские власти хотят разжать петлю валютного дефицита с помощью российских кредитов. Заявки на получение 2 млрд долларов из антикризисного фонда ЕврАзЭС и 1 млрд непосредственно из российского бюджета уже больше месяца рассматриваются в Москве. Однако российские власти не спешат дать «добро» на выделение денег, понимая, что проблема Белоруссии не во временной нехватке валютных резервов, а в экономической политике, при которой дефицит платежного баланса будет постоянно воспроизводиться.
В Белоруссии уже много лет импорт постоянно превышает экспорт, и в последнее время ситуация с каждым месяцем только ухудшается. Если ничего не менять, то кредиты будут быстро истрачены и все вернется на круги своя. Глава российского Минфина Алексей Кудрин уже заявил 15 марта в Минске, что кредиты Белоруссия получит лишь под программу структурных реформ. В белорусских газетах немедленно заговорили о том, что Россия потребует приватизации лучших белорусских предприятий и их поглощения российскими компаниями.
Представляется, что эти опасения преждевременны и в ближайшее время Минску не стоит ждать нашествия российских или даже китайских магнатов. Едва ли в нынешней ситуации кто-то захочет платить за белорусские предприятия ту цену, которую назначают власти. Белоруссия нуждается в гораздо более серьезной терапии, чем просто приток капитала в форме прямых иностранных инвестиций или кредитов. Прежде чем придут инвесторы и кредиторы, должны быть поняты причины снизившейся конкурентоспособности белорусских компаний и экономики в целом и приняты меры, позволяющие противодействовать этим тенденциям.
Очередные внешние финансовые инъекции, с чьей бы стороны — Москвы, Вашингтона, Брюсселя или Пекина — Лукашенко ни удалось бы их добиться, лишь ненадолго отсрочат неизбежные радикальные экономические реформы этой «хромой утки» Восточной Европы.
Сообщение от Береза
Ответить с цитированием
Вашей - это от какой? ФСБ? 
ЦРУ? 
