Волна забастовок и массовых беспорядков прокатилась по Евросоюзу. Европейцы протестуют против несправедливой, по их мнению, политики преодоления последствий кризиса. Но дело, конечно же, не только в кризисе.
Нынешние экономические неурядицы лишь сделали более очевидными те процессы, которые подспудно шли в Европе последние десять лет: размывание основ социального государства, рост экономического неравенства, увеличение числа людей, не способных найти себе достойного места в жизни. Европейские экономики становятся недостаточно сильными и конкурентоспособными, чтобы поддерживать достигнутый ранее (и обещанный гражданам на будущее) уровень жизни.
Стало очевидным и другое. В Европе резко ослабли силы, которые до сих пор отстаивали интересы широких слоев населения. Мы видим и спланированные общенациональные забастовки, как во Франции, и спонтанные, как забастовка авиадиспетчеров в Испании. Мы видим массовые акции протеста и яростные, давно не имевшие такого накала столкновения с полицией. Но совершенно не видно политиков, которые выступали бы с ясными, продуманными предложениями относительно того, что делать, кроме как сокращать госрасходы и повышать налоги. А значит, и ожидать перелома тенденции пока не стоит.
У нас Европа по привычке считается местом, где жизнь налажена наилучшим образом и нет почти никаких проблем. Но сегодня этот образ уже явно не соответствует действительности, о чем свидетельствует публикуемое нами специальное исследование бедности в Европе. При этом мы, конечно, далеки от того, чтобы сгущать краски, — жизнь бедного человека в Европе заметно более комфортна, чем в России (в той же Германии интернет-доступ включается в прожиточный минимум пособия по бедности). Но относительная бедность зачастую более разрушительна, чем абсолютная. Быть бедным в благополучных, ослепляющих блеском европейских городах значительно больнее, чем быть нищим в бедной африканской деревушке. Быть относительно бедным в европейской стране значит мгновенно выпасть из общества. Бедность не дает человеку свободы выбора, фактически лишает его целого набора прав, подрывает демократический характер общества. Не замечать этого распада социальной ткани в европейских странах, мы тоже не имеем права.
Потому что мы должны понимать: люди, которые любят давать нам советы, сами не очень-то хорошо представляют, что им делать в своих странах, и стремление «стать, как Европа» в нынешних обстоятельствах выглядит несколько наивно.
Слишком концентрируясь на том, чтобы «стать Европой», мы рискуем попасть в несколько иное место, нежели нам сегодня представляется. Собственно говоря, подобное произошло со многими восточноевропейскими странами (Венгрия и Латвия, пожалуй, наиболее яркие примеры), которые возлагали на членство в ЕС огромные надежды. Но получили в итоге существенно больше проблем, чем выгод.
Нарастающая социальная деградация — этот тренд проявляет себя даже в наиболее благополучных странах. Тот факт, что разница в уровне жизни между Западной Европой и Россией весьма значительна, этого процесса вовсе не отменяет. Более того, это означает, что преодоление тренда связано не с «возвращением к нормальности», как в России зачастую любят представлять, а как раз в поиске новых ходов, которые открыли бы перспективы развития широким слоям населения.
Пока же мы наблюдаем, как неолиберальный подход вновь одерживает верх — несмотря на то, что именно неолиберальная финансово-экономическая политика как раз и создала предпосылки для нынешнего кризиса. В Ирландии, в Греции и других странах много говорится о том, что надо затянуть пояса, но совсем ничего не слышно по поводу того, какие экономические сектора надо развивать, чтобы сделать страну и людей более богатыми, а значит, и более свободными.
Чуть-чуть другая Европа
Ответить с цитированием