Герой обороны Севастополя - Петр Кошка, малорос. Он не служил ни к каких усусах. Он служил своему Отечеству.
Памятник Кошке в его родном селе Ометинцы Немировский р-н Винницкая обл.
В Севастополе точно такой же памятник.
Герой обороны Севастополя - малорос Петр Кошка
Герой обороны Севастополя - Петр Кошка, малорос. Он не служил ни к каких усусах. Он служил своему Отечеству.
Памятник Кошке в его родном селе Ометинцы Немировский р-н Винницкая обл.
В Севастополе точно такой же памятник.
Да, кстати.... укусы - (украинские сечевые стрельцы), думаю, что не все знают
Немецкие архивы об антинемецкой деятельности ОУН и УПА
Деятельность ОУН Айнзацкоманда-5 обратила внимание на нелегальную деятельность сторонников Бандеры. Допросы многих украинцев... обнаружили относительно революционных планов ОУН новый материал и подтвердили истинность предыдущих констатаций. ... Связи ОУН простираются в Киеве вплоть до управляемой людьми Мельника милиции. Эти связи ... стали настолько важны, что людям Бандеры часто удавалось освободить членов своей партии, арестованных милицией.
Январь 1942
Бандера арестован, но ОУН Бандеры продолжает свое существование и каждые две недели в Берлин аккуратисты из гестапо и СД посылают детальный отчет о положении на оккупированных территориях.
Именно с января 1942 года Главное управление имперской безопасности (РСХА) стало выражать обеспокоенность сближением позиций относительно немцев «умеренной» ОУН-Мельника и «непримиримой» ОУН-Бандеры. В частности, в Николаеве СД узнала, что цель местных организаций ОУН-Мельника и ОУН-Бандеры – «полная независимость Украинского государства»
Politishes Archiv des Auswartigen Amtes - Аa Роl. XIII All. 15.218921
Влияние ОУН-Бандеры росло в Киеве, где тоже наблюдалось сближение обеих ветвей ОУН. В середине января 1942 года СД уже хорошо знала о влиянии ОУН-Бандеры на членов украинской милиции, которой руководила ОУН-Мельника.
Вот что сообщали об этом немцы 16 января 1942 года:
(...) Деятельность ОУН Айнзацкоманда-5 обратила внимание на нелегальную деятельность сторонников Бандеры. Допросы многих украинцев... обнаружили относительно революционных планов ОУН новый материал и подтвердили истинность предыдущих констатаций. ... Связи ОУН простираются в Киеве вплоть до управляемой людьми Мельника милиции. Эти связи ... стали настолько важны, что людям Бандеры часто удавалось освободить членов своей партии, арестованных милицией.
(...)
На основании единогласных признаний арестованных людей Бандеры, точная дата начала запланированной революции не была названа. Сигнал к восстанию будет отдан Бандерой, на освобождение которого надеется ОУН. Склады оружия происходят из найденных военных лагерей [Красной армии], или это оружие, найденное у убитых солдат Красной Армии. Арестованные люди Бандеры утверждают, что во время начала восстания запланировано перевести взрывание мостов...
Бундесархив Кобленц - BA R 58/220 f.193-194
В том же сообщении от 16 января 1942 года СД удтверждала, что ОУН-Бандеры продолжает подготовку к восстанию и уже располагает значительными запасами оружия, собранного в лесах или на военных складах. Одновременно ОУН-Бандеры удалось захватить в банках значительные суммы для финансирования внешней и внутренней подпольных сетей.
ОУН-Бандеры появлялась даже там, где ее раньше никогда не было Шесть походных групп ОУН-Бандеры (по 6 человек в каждой) обнаружили еще в декабре 1941 года в Крыму, где они пытались создать подпольную сеть.
Бундесархив Кобленц - BA R 58/220 f.140, 141
В сообщении от 24 января 1942 года упоминалась еще одна группа ОУН-Бандеры, которая активно действовала в Херсоне, где на многочисленые собрания разрешенных немцами отрядов самообороны под руководством командира «Конрада» собирались до 2 тысяч лиц. Эта группа была связана из группой ОУН-Бандеры в муниципальной администрации Херсона, которую возглавлял заместитель мэра «Грыць».
Бундесархив Кобленц - BA R 58/220 f.136-137
В середине января 1942 года на Волыни СД арестовала в местечке Клевань украинцев, которые проходили подпольную военную подготовку под прикрытием курсов школы милиции
Бундесархив Кобленц - BA R 58/220 f.193-194
Львов до 1939 года
Смотреть:
http://www.youtube.com/watch?v=docrxKl3ROY
Львов
Борис ЧИЧИБАБИН
И статуи владык — и статуи Христа —
в сверкании колонн поникшие по нишам.
Не зря ты город львов. Твой лик жесток и пышен.
Грозны твои кресты. Державна красота.
И людно, и светло — а я один в тоске, вишь.
Мир весел и могуч — а я грущу по нем.
Да брось ты свой венок, дай боль твою, Мицкевич,
неужто мы с тобой друг друга не поймем?..
О бедный город лир, на что мне твой обман?
Враждебной красотой зачем ты нас морочишь?
Я верен нищете прадедовских урочищ.
Мне жаль твоей судьбы, ясновельможный пан.
Ты был милей в те дни, когда ты был горбат
и менее богат, но более духовен.
Есть много доброты в тиши твоих часовен.
Лесисты и свежи отрожия Карпат.
По бунтам и балам, шаля, пропрыгал юность,
сто лет сходил с ума по дьявольским губам,—
и бронзовый Иисус уселся, пригорюнясь,
жалеть, а не судить поверивших в обман.
Как горестно смотреть на кровли городские.
Я дань твоим ночам не заплачу ничем.
Ты праздничен и щедр — но что тебе Россия?
Зачем ты нам — такой? И мы тебе — зачем?
Твои века молчат. Что знаю я — прохожий,
про боль твоих камней, случайный и немой?
Лишь помню, как сквозь сон, что был один похожий,
на косточках людских парящий над Невой.
Так стой, разиня рот, молчи, глазами хлопай.
Нам все чужое здесь — и камни, и листва.
Мы в мире сироты, и нет у нас родства
с надменной, набожной и денежной Европой.
ссылка
Член политбюро Николай Михайлович Шверник. Его дочь во время войны работала в военном госпитале. Член Политбюро, секретарь ЦК партии Андрей Андреевич Андреев. Его сын был бортинженером дальнего бомбардировщика. Слава Богу, прилетел столько раз, сколько и улетал - жив остался.
Очень информативный и показательный пост в ру-политикс.
Сравнение с нынешней элитой - чьи сынки все в правлениях госкорпораций или директора "доверенных" банков - убийственное. Справедливости ради - и с эпохой позднего Брежнева, хотя тогда размах непотизма не лез ни в какие ворота в сравнении с нынешней РФ.
В комментах кто-то правильно вспомнил внучка английской королевы, который служил в Афгане. Именно потому Англия и была великим государством, что там детей элиты пропускали через фронт. И они там гибли всерьез - что во время знаменитой балаклавской атаки легкой кавалерии во время Крымской войны, что в Первую мировую.
Последний раз редактировалось Сармат; 06.01.2009 в 00:10.
Евпатория: История десанта. Помнить, чтобы быть.
Генерал Хейгендорф, автор разговорника для восточных легионеров
Ральф фон Хейгендорф (Ralf von Heygendorff) родился в Дрездене в 1897 г. в семье высшей саксонской аристократии, сделал военную карьеру в императорской армии, в ландвере и в рейхсвере. В 1939-40 гг. - первый помощник военного атташе Германии в Москве. С июля 1942 г. по май 1944 г. занимал командующие должности в штабе по созданию восточных легионов (с января 1943 г. - Kommando der Ostlegionen в г. Радом, южнее Варшавы). В мае 1944 г. сменил Оскара фон Нидермайера на посту командующего 162-й туркестанской пехотной дивизии. С 1945-1947 гг. находился в плену у союзников. Умер в 1953 г.
Известна его оценка мотивации восточных легионеров: "оппортунисты, материалисты и в меньшей степени идеалисты"
В работе И.Гилязова Легион "Идель-Урал", Казань, 2005, на стр. 142 находим интересное упоминание о нем:
"Непосредственную работу по созданию легионов на территории Польши вели соответствующие штабы: штаб по созданию Восточных легионов с 18 февраля 1942 г. в Рембертове, летом этого же года под названием штаб Восточных легионов он был переведен в Радом. 23 января 1943 г. этот штаб получил название Командование Восточных легионов (командир - генерал-майор Ральф фон Хейгендорф). Со стороны ОКХ было налицо стремление придать значительный вес этой должности: 22 апреля 1943 г. командир Восточных легионов получил полномочия командира дивизии. Хотя не все считали, что фон Хейгендорф - самая подходящая фигура на этом посту. Так, один из военных инспекторов в январе 1944 года дал ему очень нелицеприятную характеристику:
"Он военный без каких-либо политических установок по отношению к тюркским и кавказским проблемам. Очень мягок, в нем нет необходимой твердости. Проявляет удивительное равнодушие по отношению к случаям бегства легионеров, которые все учащаются. До недавнего времени он вообще занимался лишь разработкой немецко-русского военного словаря. Теперь же, когда многие проблемы встают очень остро, когда они должны решаться очень энергично, им должно уделяться гораздо больше внимания, чем это делает генерал фон Хейгендорф. Рекомендую поэтому генерала с этой должности убрать."
Эта рекомендация была учтена: 5 февраля 1944 г. Хейгендорф был переведен в Берлин на одну из "почетных" должностей при ОКХ"
См. также: Разговорник для солдат вермахта в "восточных частях"
Интересная история
Первый украинизатор русской армии - генерал Лавр Корнилов
А также жизнь и приключения кавалергарда и бывшего генерала русской императорской армии Павло Скоропадского
«Кавалергарда век недолог, и потому так сладок он». Увы, сочинивший эти строки Булат Окуджава, видимо, и не подозревал, что со времени образования «кавалергардии» в 1726 году из множества войн, в которых участвовали русские войска до 1914 года, она была задействована лишь в кампаниях против Наполеона в 1805-м и в 1812–1814 годах да еще в подавлении Польского восстания в 1831 году и Венгерского – в 1848-м.
ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ЧЕТВЕРКА
Зато жизнь кавалергардов действительно была сладкой – парады, караулы в императорских дворцах, участие во всех мероприятиях царствующей династии, скачки, актрисы и, главное, полковые кутежи. А какие перспективы! Ведь немалое число генерал-губернаторов и министров России в XIX и первом десятилетии ХХ века начали карьеру именно в Кавалергардском полку.
Надо ли говорить, что в семье богатого украинского помещика Петра Скоропадского не было особых споров, куда пристроить сына Павла после окончания Пажеского корпуса. Конечно, в кавалергарды. Оказавшись в их рядах, он быстро сдружился с офицерами-сослуживцами князем Александром Долгоруковым и двумя баронами – Карлом Густавом Маннергеймом и Петром Врангелем.
Замечу, что родным языком Павла был немецкий. Он долго жил за границей и толком говорить по-русски выучился к 7 годам, а «рiдну мову» не знал вообще. Впрочем, родным языком выходца из Великого княжества Финляндского Карла Густава Маннергейма был шведский. Финским языком он не владел. Да и финнов барон в ту пору иначе как «чухонцами» не называл.
Националисты не получили от Гитлера государственности, но служили ему верно
Служба большинства офицеров-кавалергардов перемежалась с продолжительными отпусками, во время которых корнет Скоропадский много месяцев путешествовал по Германии, Англии, Голландии, Франции, Бельгии, Швейцарии, Италии, Греции и Турции. В 1898 году он выгодно женился на Александре Дурново, дочери главы департамента полиции, а с октября 1905 года – министра внутренних дел Петра Николаевича Дурново. Тещей Скоропадского стала графиня Кочубей – владелица огромного состояния. Замечу, что Петр Дурново был неформальным главой прогерманской партии в кругах сановной бюрократии.
С началом Русско-японской войны в Маньчжурию «на ловлю счастья и чинов» немедленно рванулась вся «великолепная четверка» кавалергардов – Скоропадский, Маннергейм, Врангель и Долгоруков. Поскольку гвардейские полки участия в кампании не принимали, все четверо попросились в казачьи части. В Порт-Артур почему-то никто не поехал. Наоборот, из крепости наблюдался отток аристократии. Так, уже 31 марта 1904 года оттуда убыли великие князья Кирилл и Борис Владимировичи.
В Маньчжурии наши герои особыми успехами не отличились, равно как и вся русская армия. Зато господа кавалергарды получили множество наград и повышения по службе. Так, Скоропадский в декабре 1905 года был произведен в полковники и пожалован званием флигель-адъютанта его императорского величества.
СМУТНОЕ ВРЕМЯ
К январю 1917 года и Павел Петрович, и его друзья уже носили генеральские погоны. Но за январем, как известно, следует февраль. А в скором времени в славном граде Киеве воцарилось четырехвластие. Городом и губернией одновременно пытались управлять Исполнительный комитет Временного правительства, Киевский совет рабочих и солдатских депутатов, Центральная Рада и командование Киевского военного округа. Следует заметить, что если последнее было назначено еще государем-императором Николаем II, то три остальных органа назначили себя сами.
Так, Центральная Рада была создана в апреле 1917 года на Украинском национальном конгрессе, в работе которого приняли участие делегаты от двух десятков партий и общественных организаций. Собравшиеся заявили, что уполномочены говорить от имени всей Украины и решать все ее проблемы. На самом же деле данные партии и организации состояли из нескольких десятков, в лучшем случае – из нескольких сотен активных членов. Ни левых (большевиков), ни правых (монархистов и государственников) на конгресс, разумеется, никто не приглашал. Отсутствовали там и представители многомиллионного русского населения, проживавшего на украинской территории.
Центральная Рада выступала за отделение Украины от остальной России, принудительное введения галицийского диалекта украинского языка, создание особой украинской церкви и т.д. Понятно, что подобные задачи отнюдь не являлись главными для селянства, которое желало немедленного раздела помещичьих владений. На эти требования «социалистическая» Рада дала блестящий ответ: надо подождать, пока закон о земле будет принят Всероссийским учредительным собранием, и лишь тогда Центральная Рада будет думать, как применить его на Украине. Таким образом, обеспечивалась неприкосновенность помещичьей собственности, а гнев украинских крестьян направлялся в сторону злыдней-москалей, которые никак не хотят по справедливости наделять тружеников-хлеборобов земельными наделами.
Между тем в русской армии с конца марта 1917 года началась кампания украинизации. Во главе оного движения стал... генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов, назначенный Временным правительством Верховным главнокомандующим. Чуть ли не в первый день новый главковерх издал приказ о немедленной украинизации 34-го армейского корпуса. В этом корпусе, равно как и в ряде других соединений, оставляли только уроженцев малороссийских губерний, а взамен увольняемых записывали украинцев, переводимых из прочих частей русской армии. Зачем Корнилову потребовались «украинизированные» дивизии и полки, сейчас можно только гадать. Вероятно, генерал хотел их использовать в каких-то своих играх: то ли повести на Петроград для захвата власти, то ли Лавр Георгиевич сам примеривался к посту гетмана всея Украины.
Командиром украинизированного 34-го корпуса назначили генерал-лейтенанта Павла Скоропадского, благо один из его предков, хоть и не по прямой линии, два столетия тому назад, при Петре Великом, был гетманом Малороссии.
20 ноября 1917 года Центральная Рада издала универсал, в котором провозгласила создание Украинской Народной Республики. Увы, власть Рады ограничивалась Киевом и его окрестностями. В конце января 1918 года к столице Украины подошли большевистские войска. Не мудрствуя лукаво, Центральная Рада во главе с профессором Михаилом Грушевским ударилась в бега. Киев был взят красными, и туда 12 февраля переехало украинское советское правительство, созданное в Харькове еще в декабре 1917 года.
Спасло самозванную Раду заключение 9 февраля 1918 года мирного договора с Германией и Австро-Венгрией. От имени Рады подпись поставил недоучившийся студент Александр Севрук. Согласно этому договору Центральная Рада обязалась поставить Германии и Австро-Венгрии до 31 июля 1918 года 60 млн. пудов хлеба, 3 млн. пудов живого веса рогатого скота, 400 млн. штук яиц, сотни тысяч пудов сала, масла, сахара и других продуктов.
А 1 марта первый батальон саксонской пехоты появился на киевском вокзале. Давняя мечта австрийских и германских политиков осуществилась. Правда, некоторые острословы с берегов Днепра трактовали произошедшее совсем иначе:
Од Кыева до Берлина
Простяглася Украина.
ИЗБРАНИЕ «ТУЗЕМНОГО ВОЖДЯ»
В Киеве обосновалась главная квартира германского командования во главе с генерал-фельдмаршалом Германом фон Эйхгорном. Вслед за немецкими солдатами объявились в «матери русских городов» и лидеры Центральной Рады.
Однако министры и генералы кайзера Вильгельма II довольно быстро поняли, что опереточное правительство Рады не в состоянии помогать им в управлении Украиной. Поэтому немцы решили заменить Центральную Раду более эффективным «туземным вождем». Нашелся и повод.
Руководство Рады организовало похищение с целью выкупа киевского миллионера, банкира Абрама Доброго. В ночь с 24 на 25 апреля он был захвачен двумя офицерами украинской армии и тремя молодчиками в штатском. Позже выяснилось, что «операцией» руководил некто Осипов – чиновник особых поручений украинского Министерства внутренних дел, личный секретарь начальника политического департамента Гаевского. Миллионера запихнули в автомобиль, привезли на вокзал и притащили к вагону, стоявшему на запасных путях под охраной воинства УНР – так называемых «сечевых стрельцов». Потом этот вагон прицепили к обычному пассажирскому поезду, шедшему в Харьков. Осипов, не скрывая, кто он, предложил Доброму «решить проблему» всего за 100 тысяч: «Есть одно лицо, которое за деньги может ликвидировать всю эту историю. Но придется после уплаты немедленно покинуть пределы Украины».
Однако деятели из Рады оказались дилетантами в сложной науке рэкета. Они оставили на свободе жену банкира. Та немедленно обратилась в германскую комендатуру. Немцы среагировали мгновенно. Возможно, тут роль сыграло и сотрудничество Доброго в годы войны с кайзеровской разведкой, ведь Абрам через Персию сбывал украинский сахар в Германию.
И вот 28 апреля в зал Киевского педагогического института, где заседала Центральная Рада, вошел взвод немецких солдат. Командовавший ими лейтенант без всяких предисловий гаркнул: «Руки вверх!» Все присутствующие немедленно и послушно выполнили приказ. Получилось что-то вроде финальной сцены из гоголевского «Ревизора» – все молчали… Несколько членов Рады были арестованы, остальных обыскали и выгнали на улицу.
Взамен Центральной Рады генерал-фельдмаршал Эйхгорн решил дать Украине… гетмана. Кстати, это слово было вполне понятно германскому полководцу, поскольку происходило от немецкого слова «гауптман» (Hauptmann) – начальник. Причем вполне подходил на эту должность Павел Скоропадский.
Немцы учли и «историческую» фамилию кандидата, и его членство в масонской ложе «Великий Восток», в котором, между прочим, состояли еще до 1917 года и Михаил Грушевский, и Симон Петлюра.
Избрание гаупт... то есть, прошу прощения, гетмана состоялось 29 апреля 1918 года в цирке Крутикова на Николаевской улице в Киеве. Режиссером представления был тот же Эйхгорн. В цирке собрали «хлеборобов-собственников». Несколько «тружеников полей» выступили с речами, требуя спасти Украину от хаоса, а сделать это может только гаупт… Нет, извините, гетман. И тут в одной из лож цирка показался одетый казаком Скоропадский. «Хлеборобы» дружно «прокричали» его гетманом.
Так Центральная Рада была без единого выстрела разогнана германскими оккупантами. Ни один человек на всей Украине не встал на ее защиту. Началась эпоха новой гетманщины или, как шутили киевляне, «гетманшафт». Сам Павел Скоропадский поселился в доме киевского генерал-губернатора. Любопытная деталь: под кабинетом гетмана на втором этаже находилось помещение немецкого караула. Так что Павел Петрович сидел на германских штыках не только в переносном, но и в прямом смысле слова.
ВЕНСКИЙ КАНДИДАТ
Скоропадский немедленно «сменил вывеску на лавочке». Ему как-то неудобно было именоваться гетманом Украинской Народной Республики, и потому молодое «независимое» государство нарекли Украинской державой. Ее вооруженные силы осенью 1918 года обычно представляли собой украинизированные в 1917 году части армии России. За что отдельное спасибо «русскому патриоту» Лавру Корнилову!
Хотя боеспособность гетманского воинства была близка к нулю. Упомяну лишь об их уставах, которые составлялись наполовину на мове, а наполовину из немецких слов, поскольку военные термины в «говоре малороссийских мужиков» отсутствовали. Поэтому «Смирно, равнение направо» звучало как «Хальт, струнно направо».
Тогда же, замечу, на службу к гетману попросился один его приятель – генерал Петр Врангель. Однако для него не нашлось подходящей должности.
Между тем оккупационные германо-австрийские войска приняли решительные меры для наведения порядка на Украине. Немедленно были возвращены помещикам захваченные крестьянами земли, скот и инвентарь. Карательные отряды проводили массовые расстрелы. Однако эти меры не успокоили население, а лишь только озлобили его. Именно при гетмане резко, по сравнению с временами Центральной Рады, возросла активность различных повстанческих формирований.
Банда, а можно сказать – и армия батьки Махно действовала на огромном пространстве современной Украины – от Лозовой до Бердянска, Мариуполя и Таганрога и от Луганска и Гришина до Екатеринослава, Александровска и Мелитополя. Большую известность получили банды Зеленого, Струка, Соколовского и Тютюнина, атаманши Маруси и др.
А ко всему прочему у славного гетмана Скоропадского появился конкурент – украинский цесарь Василь I. Еще до войны униатский митрополит Андрей Шептицкий подал императору Францу Иосифу I проект обустройства Украины, где говорилось: «Самый выдающийся военачальник мог бы после великой победы быть наречен нашим (то есть австрийским. – А.Ш.) кайзером «гетманом Украины»».
Австрийское правительство прислушалось к совету митрополита и подыскало своего кандидата в гетманы. Им стал Вильгельм фон Габсбург фон Лотринген (Лотарингский). Вильгельм принадлежал к младшей линии дома Габсбургов, и ни его отец, ни он не имели династических прав на наследование австрийского престола. Вместе с тем батюшка Вильгельма, Карл-Стефан, приходился троюродным братом императору Францу-Иосифу.
Вильгельма Габсбурга срочно переименовали в Василя Вышиваного, и тот даже стал писать стихи на ломаном галицийском наречии. Вильгельм-Василь любил надевать под австрийский мундир вышитую малоросским орнаментом сорочку, а с зимы 1917 года стал сниматься для газет и листовок исключительно в одной сорочке или жупане. 4 февраля 1917-го впервые «Вестник Союза освобождения Украины» напечатал фото Вильгельма Габсбурга в вышиванке.
Весной 1918 года Василь Вышиваный объявляется в Херсоне, берет под свою опеку несколько местных атаманов и пытается создать свою армию. В мае 1918-го украинствующие социалисты из славного города Одессы предложили Вышиваному отнять гетманскую булаву у Скоропадского.
Скоропадский, в свою очередь, трижды посылал жалобы в Берлин с просьбой отозвать с Украины эрцгерцога Вильгельма Габсбурга. Германское правительство, естественно, взяло под защиту своего гауптмана-гетмана и решительно потребовало от Вены убрать Василя куда подальше. Не желая конфликта с могучим союзником, преемник скончавшегося Франца-Иосифа император Карл I приказал перевести Василя с его «сечевыми стрельцами» с Херсонщины в Черновцы.
Продолжение...
ПЕТЛЮРОВЩИНА
Тем не менее судьба гетманшафта Скоропадского решилась не на полях Северной Таврии, а в Берлине. 9 ноября 1918 года в Германии была провозглашена республика, а на следующий день кайзер Вильгельм II бежал в Голландию. 11 ноября было подписано Компьенское перемирие между странами Антанты и Германией, завершившее Первую мировую войну.
Павел Скоропадский оценил ситуацию и 14 ноября назначил новый кабинет министров, уже без самостийников, провозгласил Акт федерации, по которому обязался объединить Украину с будущей небольшевистской Россией. Принимая это решение, Скоропадский надеялся получить поддержку со стороны главнокомандующего Добровольческой армией генерала Антона Деникина и стоявшей за его спиной Антанты.
Но тут на подмостки истории выпрыгивает, как черт из табакерки, Симон Петлюра, кардинально меняя военно-политическую ситуацию на Украине.
Краткая справка – Петлюра Симон Васильевич, сын извозчика, учился в семинарии. Бросив семинарию, работал журналистом и бухгалтером в фирме, торговавшей чаем. Затем отправился в Австро-Венгрию, где окончил Львовский университет. По возвращении в Киев занял должность Великого магистра ложи Святого Андрея (Великой ложи Украины).
В Центральной Раде Петлюра занимал пост «военного секретаря». В июле 1918 года он и его коллега – министр Владимир Винниченко (некогда социал-демократ-меньшевик, писатель) – были арестованы по обвинению в заговоре с целью отстранения от власти Скоропадского. Они просидели несколько недель под замком, а потом дали честное слово министру юстиции Вязлову не выступать против гетмана и с тем были отпущены на все четыре стороны.
Петлюра сразу же отправляется в Белую Церковь. Там были размещены сечевые стрельцы – галичане. Легион украинских сечевых стрельцов был сформирован в Австро-Венгрии в августе 1914 года. Первоначально в его составе было 2500 человек. По прибытии на русский фронт он почти в полном составе попал в плен. Весной 1917 года Временное правительство освободило «стрельцов». Большинство из них (в том числе Евгений Коновалец – будущий лидер Организации украинских националистов) отправились в Киев, где к декабрю 1917-го был создан курень сечевых стрельцов. Разоруженные и распущенные в первые дни гетманства, стрельцы ходатайствовали о разрешении вновь создать свою часть, на что Павел Скоропадский дал свое согласие, назначив местом формирования Белую Церковь.
14 ноября 1918 года в Белой Церкви появилось новое правительство Украины, так называемой Директории. (Этим опереточным персонажам очень льстило сравнение с Великой Французской революцией). Главой Директории стал Владимир Винниченко, а верховным главнокомандующим и кандидатом в Бонапарты – Симон Петлюра.
Последний также сколотил и свою собственную партию – «Украинский национальный союз». «Селянство» активно поддержало Петлюру, получив возможность безнаказанно и на идейных основаниях грабить помещиков, русских сельских врачей и учителей, евреев и отступающие германские тыловые части. Об истинных же целях Петлюры украинские мужики имели крайне смутное представление. Любопытно, что население многих сел считало Симона Васильевича… женщиной. «Вона Петлюра усим кацапам, немцам и жидам покаже…» Думаю, не надо доказывать, что 99,9% крестьян Украины не знали и не ведали, что, собственно, из себя представляет петлюровский «Украинский национальный союз».
БЕГСТВО
С появлением Директории гетманские войска разбежались или перешли на сторону Петлюры.
Что же касается немцев, то они 17 ноября в Белой Церкви заключили с Директорией соглашение о нейтралитете. Германское командование обещало не мешать Петлюре свергать гетмана в обмен на условие не препятствовать эвакуации немецких и австрийских войск на родину. Замечу, что во всех местностях, куда вступали петлюровцы, немцы без сопротивления или попыток уничтожения передавали им свое оружие и военное имущество, которое не подлежало вывозу в Германию.
Оставшись в изоляции, Скоропадский делает ставку на русских белогвардейцев. 14 ноября он выпустил грамоту о Федерации Украины с Россией. 19 ноября гетман назначает главнокомандующим вооруженными силами Украинской державы одного из героев мировой войны и самых убежденных сторонников российской монархии генерала от кавалерии графа Федора Келлера.
Келлер немедленно попытался произвести мобилизацию находившихся в Киеве офицеров русской армии. Но, несмотря на угрозу применить «расстрел в случае неявки в течение 24 часов», из примерно 20 тыс. офицеров, зарегистрированных в городе, всего лишь около 6 тыс. оказались готовы встать на сторону гетмана. Они были распределены по двум «дружинам», которые возглавили генерал Кирпичев и полковник князь Святополк-Мирский. Кроме того, Келлеру подчинили гетманскую гвардию – «сердюцкую» дивизию (около 5 тыс. бойцов), а также различные части, только что начавшие формироваться как для гетманской, так и для Добровольческой армии (например, Ольвиопольский и Кинбурнский кавалерийские полки). Всего у Келлера было около 12–15 тыс. штыков и сабель.
Однако подчиненные генерала допустили ряд антиукраинских выходок, в том числе срывали жовто-блокитные флаги и заменяли их русским триколором. Есть сведения, что в штабе Келлера готовилось свержение гетмана и объявление Киева территорией, подчиняющейся деникинцам.
Скоропадский поспешно смещает Келлера с поста главнокомандующего, а на место графа назначает его заместителя генерал-лейтенанта князя Александра Долгорукова. Князь был глуповат, но у него имелись два важных достоинства. Во-первых, он являлся старым приятелем и собутыльником Скоропадского, а во-вторых, недолюбливал руководство Добрармии.
12 декабря немцы договорились с Петлюрой об эвакуации Киева. Утром 14 декабря князь Долгоруков и ряд его офицеров драпанули в Германию. В полдень гетман подписал отречение, а еще через два дня удрал из своего дворца, переодевшись в мундир немецкого офицера. Весьма близко к действительности его бегство показано в пьесе Михаила Булгакова «Дни Турбиных». Скоропадского тайно вывезли в Берлин.
У КАЖДОГО СВОЙ ФИНАЛ
В Германии в начале 1920-х годов Скоропадский создал свою так называемую «гетманскую организации». Во главе ее стояла «управа», председателем которой был сам гетман. В эмиграции Павел Петрович пытался наладить связь с каждым, кто мог бы дать денег, – с великим князем и самопровозглашенным российским императором Кириллом Владимировичем, с японским военным атташе в Берлине полковником Банзаем и с офицерами японского генштаба Акацуни и Танака. По их просьбе Скоропадский отправил в Харбин несколько своих представителей для работы с местной украинской эмиграцией.
Большие надежды экс-гетман возлагал на нацистов, но, увы, опять дал маху. Его приятельские отношения с главой штурмовиков Эрнстом Ромом закончились арестом после «ночи длинных ножей» 30 июня 1934 года.
Правда, Скоропадского гестапо быстро отпустило, но доверие Гитлера к бывшему гетману было утеряно. Точку в карьере Скоропадского поставила американская бомба. 26 апреля 1945 года он погиб в баварском городе Меттене в ходе авианалета.
Его «ниспровергатель» – Симон Петлюра – к тому времени давно покоился в могиле: он был убит в мае 1926 года в Париже неким Самуилом Шварцбардом – вроде бы знакомцем Нестора Махно и агентом Лубянки.
Судьба другого конкурента Скоропадского – Василя Вышиваного (он же Вильгельм Габсбург) – также оказалась плачевной. В 1930-х годах Василь-Вильгельм был привлечен в Париже к суду за подделку ценных бумаг, но бежал от французского правосудия в Германию. В период Второй мировой войны ряд эмигрантских деятелей решили провозгласить Василя «царем соборной Украины».
Разгром Третьего рейха застает Вильгельма Габсбурга в Вене, отсюда он в августе 1947 года, во время «чистки» города сотрудниками СМЕРШа, был вывезен в Киев. Поводом для ареста стала организованная им встреча французского капитана Полисье с бандеровским эмиссаром Мирославом Прокопом. Речь там шла о помощи правительства Шарля де Голля формированиям ОУН-УПА. 25 мая 1948 года МГБ УССР приговаривает Габсбурга к 25 годам в исправительных лагерях. Скончался Вильгельм от туберкулеза 18 августа того же года в тюрьме №1 Киева.
28 декабря 1989 года Киевской военной прокуратурой Вильгельм Габсбург был реабилитирован как «жертва репрессий, что имели место в период 30–40-х и начала 50-х годов».
В июне 2007 года на Украину пожаловал Отто фон Габсбург – сын последнего императора Австро-Венгрии Карла I, правившего в 1916–1918 годах после смерти Франца Иосифа I. Первым делом высокого гостя привезли в музей «советской оккупации» и подвели к отдельному стенду героя незалежной Украины Вильгельма Габсбурга, то бишь – Василя Вышиваного. Отто прослезился. Ряд «западенских» политиков еще до визита предлагали короноваться Отто «украинским царем». Увы, принц малость староват – 1912 года рождения, зато у него есть дети – гарные хлопцы Кари и Павел-Георг 1961 и 1964 годов рождения соответственно, а также не менее гарные дивчины Андреа и Вальбурга. Так что вопрос с «украинским царем» до сих пор открыт.
А пока во Львове решили установить памятник императору Францу-Иосифу I. Тому самому, который только за два года – 1914–1916-й – сумел уничтожить свыше 60 тыс. русинов, которых сейчас в Киеве считают украинцами.
15 января 2009 черная дата календаря
90 лет как были убиты товарищи Роза Люксембург и Карл Либкнехт.
Как написал об этом событии историк-троцкист Исаак Дойчер, с их убийством «свой последний триумф праздновала кайзеровская Германия, и первый — нацистская».
Гибель этих выдающихся левых социал-демократов была одной из причин поражения немецкой революции - в результате чего Советская Россия осталась в трагическом одиночестве - что и способствовало потом совершению многих ошибок и падению Советской власти в конце 20-го века.
Петроградские торжества в честь пятой годовщины Октябрьской революции
Торжественное заседание в Народном доме
Митинг работниц в Михайловском театре
В народном доме дети поют интернационал"
Посещение делегатами завода Русский Дизель!
Приезд делегатов в Смольный
Торжественное заседание в Народном доме
Знамя Петросовета для встречи иностранных делегаций
Отъезд делегатов в Москву
Украшение Петрограда
Встреча делегатов
Торжественное заседание в Таврическом дворце
Завтрак делегатов в Европейской гостинице
Парад
Прохождение на параде пожарных
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Делегаты на Путиловском заводе
Торжественное заседание во дворце Урицкого в присутствии делегатов Коминтерна
Переименование гор. Гатчины в гор. Троцк
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Первая мировая и падение Российской империи
Какую роль сыграла Первая мировая в отечественной истории, был ли у страны шанс избежать революции, если б не она? Математически точно ответить на этот вопрос, естественно, невозможно. Но в целом очевидно: именно этот конфликт стал испытанием, сломившим трехсотлетнюю монархию Романовых, как чуть позже — монархии Гогенцоллернов и австро-венгерских Габсбургов. Но почему мы оказались в этом списке первыми?
«Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была уже в виду. Она уже перетерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена…Согласно поверхностной моде нашего времени, царский строй принято трактовать как слепую, прогнившую, ни на что не способную тиранию. Но разбор тридцати месяцев войны с Германией и Австрией должен был исправить эти легковесные представления. Силу Российской империи мы можем измерить по ударам, которые она вытерпела, по бедствиям, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, и по восстановлению сил, на которое она оказалась способна... Держа победу уже в руках, она пала на землю заживо, как древний Ирод, пожираемая червями», — эти слова принадлежат человеку, никогда не являвшемуся поклонником России — сэру Уинстону Черчиллю. Будущий премьер-министр уже тогда уловил — российская катастрофа не была непосредственно вызвана военными поражениями. «Черви» действительно подточили государство изнутри. Но ведь внутренняя слабость и истощение после двух с половиной лет тяжелейших боев, к которым оно оказалось готово гораздо хуже прочих, были очевидны любому непредвзятому наблюдателю. Между тем Великобритания и Франция упорно старались не замечать трудностей своего союзника. Восточному фронту надлежало, по их мнению, лишь отвлекать как можно больше сил врага, судьба же войны решалась на западе. Возможно, так дело и обстояло, но миллионы воевавших русских такой подход никак не мог вдохновить. Неудивительно, что в России стали с горечью поговаривать, что «союзники готовы биться до последней капли крови русского солдата».
Самой тяжелой для страны стала кампания 1915 года, когда немцы решили, что, поскольку блицкриг на западе не удался, все силы следует бросить на восток. Как раз в это время российская армия испытывала катастрофическую нехватку боеприпасов (предвоенные расчеты оказались ниже реальных потребностей в сотни раз), и пришлось защищаться и отступать, считая каждый патрон и платя кровью за провалы в планировании и снабжении. В поражениях (а особенно тяжело приходилось в боях с прекрасно организованной и обученной германской армией, не с турками или австрийцами) винили не только союзников, но и бездарное командование, мифических изменников «на самом верху» — на этой теме постоянно играла оппозиция; «неудачливого» царя. К 1917 году во многом под влиянием социалистической пропаганды в войсках широко распространилось представление, что бойня выгодна имущим классам, «буржуям», и они специально длят ее. Многие наблюдатели отмечали парадоксальное явление: разочарование и пессимизм росли по мере удаления от линии фронта, особенно сильно затронув тыловые части.
Экономическая и социальная слабость неизмеримо умножала неизбежные тяготы, легшие на плечи обычных людей. Надежду на победу они утратили раньше, чем многие другие воюющие нации. А страшное напряжение требовало такого уровня гражданского единства, какое в тогдашней России безнадежно отсутствовало. Мощный патриотический порыв, охвативший страну в 1914 году, на поверку оказался поверхностным и кратковременным, а «образованные» классы гораздо менее элит западных стран стремились жертвовать жизнью и даже благосостоянием ради победы. Для народа же цели войны, в общем, так и остались далекими и непонятными…
Позднейшие оценки Черчилля не должны вводить в заблуждение: союзники восприняли февральские события 1917 года с большим энтузиазмом. Многим в либеральных странах казалось, что, «сбросив ярмо самодержавия», русские начнут защищать обретенную свободу еще более рьяно. На самом же деле Временное правительство, как известно, не смогло установить и подобия контроля над положением дел. «Демократизация» армии превратилась в условиях всеобщей усталости в ее развал. «Держать фронт», как советовал Черчилль, означало бы только ускорять разложение. Остановить этот процесс могли осязаемые успехи. Однако отчаянное летнее наступление 1917 года провалилось, и с этих пор многим стало ясно: Восточный фронт обречен. Окончательно рухнул он после октябрьского переворота. Новое большевистское правительство могло удержаться у власти, только прекратив войну любой ценой, — и оно заплатило эту невероятно высокую цену. По условиям Брестского мира 3 марта 1918 года Россия потеряла Польшу, Финляндию, Прибалтику, Украину и часть Белоруссии — около 1/4 населения, 1/4 обрабатываемых земель и 3/4 угольной и металлургической промышленности. Правда, не прошло и года, как после поражения Германии эти условия перестали действовать, а кошмар мировой войны был превзойден кошмаром гражданской. Но справедливо и то, что без первой не было бы и второй.
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Вернадский об Александре Невском
Два подвига св. Александра Невского
Вернадский Г.В.
Во времена императора Николая Павловича в Париже напечатана была получившая громкую известность книжка о России "La Russie en 1839" маркиза Кюстина. Эта книжка представляет собою - в форме путевых впечатлений - озлобленный памфлет, направленный против России, Русской Церкви, Русского Государства, Русского Народа. Книга Кюстина - одно из звеньев большой цепи европейского руссофобства, одно из проявлений ненависти Европы к России и страха Европы перед Россией (1).
Кюстин не ограничивается нападками на современную ему Императорскую Россию, он стремится при случае развенчать и русское прошлое, подорвать исторические основы русского бытия. В числе нападок Кюстина на русское прошлое, обращают на себя внимание иронические слова, посвященные памяти святого и благоверного князя Александра Невского. Кюстин говорит: "Александр Невский - образец осторожности; но он не был мучеником ни за веру, ни за благородные чувства. Национальная церковь канонизировала этого государя, более мудрого, чем героического. Это - Улисс среди святых". (2) Так в XIX веке западноевропейский писатель-латинянин, стремился развенчать русского святого князя, вся деятельность которого была направлена на борьбу с Западом и латинством. Мечом нападали на Александра европейцы XIII века; литературною насмешкою заменил меч европеец XIX века; впрочем и это "бескровное" орудие было, как оказалось, лишь подготовкою к мечу (ведь через несколько лет за книгою Кюстина последовали Крымская война и Севастополь!). Высмеиваемые Кюстином "мудрость" и "осторожность" Александра Невского насмешке, казалось бы, не подлежат: отмеченные Кюстином качества соединялись в личности Александра с самым подлинным героизмом и подчас безрассудною смелостью. Александр доказал это своею борьбою против Запада. Подвиг брани Александр свершил на берегах Невы и на льду Чудского озера; печать этого подвига он возложил мечом на лицо Биргера. Но перед силою Востока Александр действительно счел нужным себя смирить. Мудрость Александра, по слову летописца, была от Бога; его осторожность была, на самом деле, подвигом смирения.
XIII век представлял собою знаменательную эпоху в русской истории. В предшествующие века сложилась и ярким цветом зацвела русская культура как своеобразное сочетание и пышное возрастание на славянской почве богатых ростков Православной Византии, Востока степных кочевников, Севера варягов-викингов. Киевская Русь (3) поражает блеском и роскошью жизни материальной и духовной, расцветом искусства, науки, поэзии. Складывается и мощное национальное самосознание (епископ Иларион и летописец Никон Великий - все равно, одно ли это лицо под двумя именами, или два лица с одинаковым горением и одинаковым устремлением мысли и чувства). К XIII веку Русь стоит перед грозными испытаниями. Самое ее существование - ее своеобразие и самобытность - поставлены на карту. Развернувшаяся на великой восточно-европейской равнине, как особый культурный мир между Европой и Азией, Русь в XIII веке попадает в тиски, так как подвергается грозному нападению обеих сторон - латинской Европы и монгольской Азии. В 1206 г. в сердце Азии произошло событие, во многом определившее дальнейшие судьбы истории. В Делигун Булак на истоках Орхона курултай (собрание старейшин) монгольских народов провозгласил местного завоевателя окрестных племен, воинственного князька Темучина - Самодержцем (Чингисханом). Началось монгольское движение на Китай, Туркестан, Малую Азию, Европу. Меньше, чем через двадцать лет после того, передовые кавалерийские отряды Чингисхана уже нанесли русским князьям страшное поражение на Калке.
Почти одновременно - всего за два года до Делигун-Булакского курултая - не менее значительное событие произошло и в Европе; в 1204 г. западноевропейские крестоносцы взяли приступом Царьград и страшно разграбили его; Православное Византийское Царство было ниспровергнуто; на месте его основана Латинская Империя. Вслед за Византией, казалось, пришел черед и Руси. Наступление началось по всему фронту. Венгрия и Польша бросились на Галицию и Волынь; немецкие крестоносцы утвердились в начале XIII в. в Риге (Ливонский орден) и Пруссии (тевтонский орден) и оттуда повели наступление на Псков и Новгород; наконец, шведы двинулись на Русь через Финляндию; мечом и огнем немцы и шведы обращали в латинство как язычников литовцев, эстов и финнов, так и православных - русских. Годы высшего напряжения двусторонней опасности для Руси - конец 1230-х-1240 год. Зима 1237-1238 г.г. - первый татарский погром Руси (преимущественно северо-восточной); в 1240 г. татарами взят Киев (6 декабря); в том же году, побуждаемый папой на крестовый поход против "неверных", шведский правитель и полководец Биргер высадился на берегах Невы (июль).
Русь могла погибнуть между двух огней в героической борьбе, но устоять и спастись в борьбе одновременно на два фронта она не могла. Предстояло выбирать между Востоком и Западом. Двое сильнейших русских князей этого времени сделали выбор по-разному. Даниил Галицкий выбрал Запад и с его помощью попытался вести борьбу против Востока. Александр Невский выбрал Восток и под его защитою решил отбиваться от Запада. Политика Даниила Галицкого не была, впрочем, последовательной и прямолинейной. Даниил лавировал между римским папою, Уграми (Венгрией), Чехией, Польшей, Литвою, татарами, собственными боярами и родственниками-князьями. Первый страшный удар нанесен был татарами юго-западной Руси в конце 1240г. (взятие Киева); вся Волынь и Галиция были затем опустошены; к Берестью нельзя было подойти от смрада гниющих трупов; во Владимире не осталось живой души. Даниил не пытался оказывать сопротивления. Еще до взятия Киева он уехал в Угры, ища против татар помощи у короля Угорского. Хлопоты Даниила оказались тщетны. Как известно, монгольская волна залила всю восточную и среднюю Европу - Венгрию, Силезию, Моравию, Хорватию, Балканы. Волна схлынула (в 1241 г.) не потому, чтобы монголы встретили серьезное военное сопротивление - наоборот, они побеждали повсюду (при Легнице в Силезии; на р.Солоней в Уграх) - а вследствие внутренних осложнений в глубинах монгольской державы (смерть великого хана Огодая и связанные с этим вопросы престолонаследия и внутренней монгольской политики, живо волновавшие Батыя, руководителя европейского похода монголов).
Даниил вернулся на Русь, где ему пришлось вести длительную борьбу с галицкими боярами, перемышльским владыкою, бывшим черниговским князем Ростиславом, уграми и поляками. Борьба шла успешно и завершилась решительною победою Даниила над польскими и угорскими войсками Ростислава (под Ярославом, 1249 г.). Между тем уже в следующем 1250 году монголы вновь заинтересовались юго-западною Русью. Батый прислал сказать Даниилу: "Дай Галич". Не чувствуя себя опять в силах бороться оружием, Даниил решил подчиниться и поехал сам к Батыю. Против ожидания Даниил был встречен ласково. Войдя в вежу (палатку) Батыя, Даниил поклонился по монгольскому обычаю. Батый сказал ему: "Данило, чему еси давно не пришел? А ныне оже еси пришел, то добро же. Пьеши ли черное молоко, наше питье - кобылий кумыс?" Даниил: "Доселе семь не пил - ныне же ты велишь - пью". Батый: "Ты уже наш татарин, пий наше питье". Даниил выпил и поклонился по обычаю. Потом Батый прислал Даниилу вино, сказав: "не обыкли (вы) пити молока, пий вино". Даниил пробыл в орде почти месяц и достиг цели: Батый оставил за ним все его земли. Немедленно сказалось международное значение Даниилова шага: Запад начал заискивать перед ним, угорский король Бела IV прислал послов с предложением мира и родственного союза. Сын Даниила Лев женился на дочери угорского короля. На стороне Белы Даниил вмешался в дела и распри Средней Европы - спор из-за австрийского герцогства, дела чешские и моравские. В поход 1252 г. войско Даниила (вероятно лучший полк, гвардия) было вооружено и обучено на татарский лад. "Немцы же, дивящиеся оружью татарскому, беша бо кони в личинах и в коярех кожаных и людье во ярыцех, и бе полков его светлость велика"...
Подчинением монгольскому влиянию Даниил приобщался к мировой силе монгольской экспансии - попадал как бы в русло исторического потока. Почти необозримые дипломатические перспективы открывались перед Даниилом в восточной и средней Европе. Он сам закрыл их перед собою своим неуменьем постигнуть значение исторического момента. Его подчинение монгольской силе не было продуманным и последовательным; это был лишь случайный ловкий ход политического оппортунизма. Все политические и культурные симпатии, навыки и вкусы отталкивали Даниила от монгольской Азии. Среди своей снаряженной по татарскому образцу гвардии Даниил в упомянутом походе 1252 г. не изменил византийскому одеянию русских князей. "Сам же (Даниил) еха подле короля (Угорского) по обычаю Руску, бе бо конь под ним дивлению подобен, и седло от злата жжена, и стрелы и сабля златом украшена и иными хитростями якоже дивитися, кожух же оловира (шелка) Грецкого и круживы златыми плоскими ошит и сапоги зеленаго хьеза (кожи) шиты золотом, немцем же зрящим много дивящимся". Блестящему и честолюбивому князю должно было нравиться играть роль среди западных государей и рыцарей, вызывать восхищение и удивление в их среде. Тем более должна была ему казаться унизительною зависимость от диких - с его точки зрения - кочевников и варваров. Милостивое отношение Батыя было поэтому Даниилу оскорбительно и тяжело. Эти чувства ярко отразил летописец (4): "О злее зла честь татарская: Данилови Романовичу князю бывшу велику, обладавшу Русскою землею, Киевом и Володимером и Галичем... ныне седит на колену и холопом называется... О злая честь Татарская - его отец (5) бе царь в Русской земле, иже покори Половецкую землю и воева на иныя страны все". Оскорбленное самолюбие Даниила заставило его искать новых путей, чтобы высвободиться из-под монгольской зависимости.
Византийское царство было низвергнуто: оставался латинский Запад. Чтобы рассчитывать на помощь Запада - новый крестовый поход - нужно было обратиться к формальному главе Запада - папе. Даниил это и сделал: он вступил в переговоры с папою Иннокентием IV о соединении церквей. (6) Папа обещал различные льготы и милости; русскому духовенству разрешено служить на квасных просфорах; признан был законным брак Даниилова брата Василька на близкой родственнице; крестоносцам и духовным лицам запрещено приобретать имения в русских областях без позволения великого князя; самому великому князю обещан королевский титул. Наконец, посланы были (1253 и 1254 гг.) от папы всем государствам средней и восточной Европы призывы о крестовом походе против татар на помощь Даниилу. Рассчитывая на помощь Запада, Даниил начал деятельно подготовляться к борьбе с монголами: собирать войска и деньги, укреплять города, населять их (7), возвеличивать власть свою. В 1255 г. в гор. Дрогичине Даниил короновался присланною ему от папы королевскою короною. Даниилу нужна была однако не только корона, а прежде всего военная помощь. Помощь эта не приходила: призывы папы остались без последствий. Тогда Даниил прервал с папою сношения. Между тем надвигалась гроза с Востока. Даниил увидел, что не в силах справиться с этою грозою - предотвратить начавшееся опустошение своей земли татарами. Ему пришлось уступить и бросить все свои мечты. По требованию приднепровского татарского баскака Куремсы Даниил приостановил все свои военные приготовления против татар и срыл укрепления волынских городов (1261). Через несколько лет после того Даниил умер (1264). Вся "большая политика" его таким образом кончилась неудачею; он имел успех только в "малой политике" - борьбе с непосредственными соседями литовцами, которых против него не поддерживали ни монголы, ни крестоносцы - латиняне. Даниил разменялся на повседневные политические мелочи и упустил из рук главные нити исторических событий. Он выиграл несколько отдельных сражений, но проиграл самое главное - Православную Россию. Результатом его политики были долгие века латинского рабства юго-западной Руси. Не прошло и ста лет после смерти Даниила, как вся его отчина - Галицко-Волынская земля - была расхватана соседями: уграми, поляками, литовцами. Латинское рабство в отдельных частях Руси не изжито было до наших дней - до начала мировой войны 1914 г., а ныне, кажется, возобновилось все в той же многострадальной Волынской земле с прежнею тяжестью или даже тяжелее прежнего...
Полную противоположность деятельности Даниила Романовича представляет собой деятельность Александра Ярославича. С гораздо меньшими историческими данными Александр добился больших и несравненно более прочных политических результатов. Шумная и блестящая эпопея Даниила Галицкого прошла впустую. Глубокая и настойчивая политическая работа Александра Невского привела к великим следствиям. Даниил имел в своем распоряжении исключительно благоприятные историко-географические силы: несравненный плацдарм в сердце средней Европы; используй Даниил с тыла поддержку монгольской силы, он достиг бы результатов совершенно непредвиденных и необыкновенных. Он мог бы прочно утвердить Русь и Православие в восточной и средней Европе. Александр наоборот имел данные историко-географические из рук вон плохие. Северо-западный угол европейской России не открывал перед ним широких международных перспектив.
Но если Александр мало мог приобрести, он мог очень много - если не все - потерять. Он мог потерять не только "окна в Европу" - Новгород и Псков: речь шла о самом существовании Руси, ее культуры и самобытности, о срединном очаге этой культуры. Предстояло поддержать живую энергию русской культуры - Православие - и обеспечить сохранность основного уже в то время источника этой энергии - родины русской народности. Если бы латинский Запад разгромил Новгород, Псков, Тверь - могло бы оказаться, что остаток северо-восточной Руси был бы уже слишком слаб для самостоятельной жизни, мог бы вовсе раствориться в татарской стихии, а не ее претворить в себя (как это произошло затем в действительности). Историческая задача, стоявшая перед Александром была двояка: защитить границы Руси от нападений латинского Запада и укрепить национальное самосознание внутри границ. Для решения той и другой задачи нужно было отчетливо сознавать и глубоко чувствовать - инстинктом, нутром, так сказать - исторический смысл своеобразия русской культуры - Православие. Спасение Православной веры и было основным камнем политической системы Александра. Православие для него не на словах, а на деле было - "столп и утверждение истины". Раз основа была неколебимая и прочная - Александр уже не боялся искать любых исторических союзников, чтобы эту основу утвердить. Глубоким и гениальным наследственным историческим чутьем Александр понял, что в его историческую эпоху основная опасность для Православия и своеобразия русской культуры грозит с Запада, а не с Востока, от латинства, а не от монгольства. Монгольство несло рабство телу, но не душе. Латинство грозило исказить самое душу. Латинство было воинствующей религиозною системою, стремившеюся подчинить себе и по своему образцу переделать Православную веру русского народа. Монгольство не было вовсе религиозною системою, а лишь культурно-политическою. Оно несло с собою законы гражданско-политические (Чингисова яса), а не религиозно-церковные. Мы привыкли ставить знак равенства между понятиями татарин и мусульманин, но первоначальная монгольская волна отнюдь не была мусульманскою. Лишь через сорок лет после битвы на Калке хан Золотой Орды Берке принял мусульманство (ок. 1260). Но сам Берке был лишь местною властью, областною, а не имперскою. Он подчинялся Великим Ханам Монгольским (своим двоюродным братьям): Менке, а после смерти этого последнего - знаменитому Кубилаю, мудрость и терпимость которого так прославляет Марко Поло. Основным принципом Великой Монгольской Державы была именно широкая веротерпимость, или даже более - покровительство всем религиям. Первые монгольские армии, которые создали своими походами мировую монгольскую империю, состояли преимущественно из буддистов и христиан (несториан).
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Вернадский об Александре Невском(продолжение)
Как раз во времена князей Даниила и Александра монгольские армии нанесли страшный удар мусульманству (взятие Багдада, 1258 г.) Именно отсюда проистекало то принципиально сочувственное отношение ко всякой религиозно-церковной организации, которое составляет такую характерную черту монгольской политики и которое удержалось потом в значительной степени даже в мусульманской Золотой Орде. В частности, и Православная церковь в России сохранила полную свободу своей деятельности и получала полную поддержку от ханской власти, что и было утверждено особыми ярлыками (жалованными грамотами) ханов. С этой стороны Александру Невскому не только не нужно было опасаться монголов, но он мог рассчитывать даже на их помощь. Поэтому и подчинение Александра монголам не было чисто механическим, только вынужденным. Александр видел в монголах дружественную в культурном отношении силу, которая могла помочь ему сохранить и утвердить русскую культурную самобытность от латинского Запада. Вся политика подчинения монгольскому Востоку была, таким образом, у Александра не случайным политическим ходом, как у Даниила, а осуществлением глубоко продуманной и прочувствованной политической системы. Александр Ярославич, подобно Даниилу Романовичу - богато одаренная личность в отношении и духовном и физическом. Житие Александра (8) восхваляет качества его ума и сердца, красоту и храбрость. "Мудрость же и остроумие дадеся ему от Бога, яко Соломону". С юных лет "вселися в сердце его страх Божий, еже соблюдати заповеди Господни и творити я во всем... Во все же время юности своея смиренномудрие вседушно держаше, кротость же стяжа и от тщеславия отвращашеся... Во устех же его безпрестанно бяху божественные словеса, услаждающа его паче меда и сота". Эти словеса он читал "со усердием, и вниманием, и желаше сих речения и делом исполняяй". Душевным качествам Александра соответствовали телесные. "Бе же розрастом (ростом) велик зело, красота же лица его видети, яко Прекраснаго Иосифа, сила же его бе, яко часть от силы Самсоновы, глась же его слышати, яко труба в народе; храбрость же его - яко Римскаго царя Веспасиана". Александр Ярославич сел на княжеский стол перед самым монгольским нашествием.
В 1236 г. князь Ярослав, отправившись походом из Новгорода на Киев, посадил сына князем в Новгороде. В Новгороде сидел Александр и во время первого монгольского нашествия на Русь зимою 1237-1238 гг. Как известно, в это первое нашествие татары до Новгорода не дошли. "И тамо дойти поганым возбрани некая сила божественная, - говорит Степенная Книга,- и не попусти им ни мало приближитися не токмо ко пределам Великаго Новаграда, но идеже и инде прилучится им тогда пребывати и воиньствовати супротивных и враждующих Литву и Немец". Тем не менее, и Новгород с остальными русскими городами и землями вошел в подчинение татарской власти. В 1239 г. отец Александра Ярослав должен был лично ехать в Орду для выражения покорности. Батый принял его с "великою честью" и сказал: "Ярославе! буди ты старей всем князем в русском языце (народе)". Сына Константина Ярослав отправил в Азию в ставку Великого хана. (9) Под прикрытием монгольского мира на Востоке другой сын Ярослава Александр в эти именно годы блистательно отбивал все нападения с Запада. Как было уже сказано, в июле 1240 г. шведский ярл Биргер, побуждаемый папою на крестовый поход против неверных (т.е. православных), высадился на берегах Невы. Услыхав об этом, Александр, по словам древнего жития (10) "разгорелся сердцем, вниде в церковь святыя Софьи (в Новгороде), поде на колену перед олтарем, нача молиться со слезами... и восприим Псаломную песнь рече: суди, Господи, обидящим мя, возбрани борющимся со мною, приими оружие и щит, стань в помощь мне. Скончав молитву, встав, поклонися архиепископу, архиепископ же Спиридон благослови же его и отпусти". Александр двинулся в поход "в мале дружине, не сождався со многою силою своею, но уповая на святую Троицу". 15 июля в 6 часов утра началось сражение ("сеча велика над римляны"). Победа Александра была полная и решительная: "изби множество безчисленно их" ("римлян", т.е. шведов-латинян). Самому Биргеру Александр "взложи печать на лице острым своим мечем". Невская победа произошла в обстановке величайшего религиозного напряжения. Она сопровождалась чудом: перед боем морской побережный стражник Пелгусий, бывший язычник, крещеный в православие и нареченный Филиппом, имел видение. Пелгусий стоял "при крае моря, стрежашеть обою пути, и пребысть всю нощь во бденьи; яко же нача всходити солнце, и слыша шумъ страшенъ по морю, и виде насадъ (судно) един гребущь, посреде насада стояща мученику Бориса и Глеба в одеждах червленныхъ... и рече Борис: брате Глебе! повели грести, да поможемх сроднику своему Александру". В то время, как Новгород подвергся нападению шведов, на Псков напали немцы (ливонские рыцари) и взяли его; немцы вошли затем в Новгородскую землю и попытались там крепиться, построили крепость в Копорье. В 1241 г. Александр взял Копорье со всем немецким гарнизоном.
В начале 1242 г. Александр занял Псков и тотчас пошел на Чудскую землю во владенья Ливонского Ордена. 5 апреля на льду Чудского озера произошла знаменитая битва, известная под именем Ледового побоища. Немцы и чудь построились свиньей (клином); им удалось было прорвать линию русской рати, но в это время Александр с отборным отрядом зашел немцам в тыл и этим решил дело. Разгром неприятеля был полный. "И бысть сеча зельна на немцы и на чудь" - говорит житие Александра - "и трескъ великъ отъ копей ломания и звукъ страшенъ отъ мечнаго сечения... и не бъ видети леду: покрыло бо ся кровию". Один самовидец свидетельствовал, что видел "полки Божий на воздусе пришедшима на помощь ему (Александру)". Торжественно было возвращение Александра во Псков: "изыдоша во сретение ему весь освященный соборъ съ честными кресты и со святыми иконами и всенародное множество, хвалу Богови возсылающе и благодарные песни воспевающе: Пособивый Господи кроткому Давиду победити иноплеменники и благоверному великому князю нашему Александру оружиемъ крестный градъ Псковъ освободити отъ поганыхъ иноплеменникъ". После ряда блестящих и славных побед над Западом Александру пришлось воочию ощутить силу Востока: он должен был ехать во Владимир прощаться с отцом своим Ярославом, который отправлялся в Орду к Батыю. За смирением на Востоке опять следовали победы на Западе (несколько побед над Литвою в 1245 г. в районе Торопца и Витебска).
В том же 1245 году из Азии, из ставки Великого Хана, вернулся Константин Ярославич. Взамен его вглубь Азии поехал сам Ярослав. В августе 1246 года Ярослав принял участие в курултае, на котором Великим Ханом провозглашен был Гуюк, сын Огодая и Туракины. Вскоре после этого Ярослав заболел и умер (там же, в ханской ставке). После смерти отца Александр оказался в непосредственной близости к Востоку; ему пришлось уже самостоятельно решать между Востоком и Западом. И Восток, и Запад звали его каждый на свою сторону... В 1248 году составлена была папская булла, в которой папа обещал Александру за признание Римского престола помощь ливонских рыцарей против татар. (11) С другой стороны, Батый прислал Александру сказать: "Иже въ русскихъ держателяхъ пресловущий княже Александре, вемъ яко разумно (известно) ти есть, иже мне Богъ покорилъ многие языки (народы), и вей повинуются державе моей. И паче ли всехъ единъ ты нерадиши покоритися силе моей? Внимай убо себе; аще мыслиши соблюсти землю твою невредиму, то потщися немедленно прийти до мене, и узриши честь и славу царствия моего себе же и земле твоей полезная приобрящеши". Александр поехал к Батыю с братом Андреем. От Батыя братья отправились к Великому Хану Гуюку (поездка в Азию заняла у них два года). Андрею дан был Владимир, Александру - Новгород и Киев. В Твери княжил третий брат - Ярослав. Александр, как старший, требовал от братьев подчинения. Целью его политики было объединение всей Руси под одним великим князем. Не встречая покорности в братьях, Александр не останавливался перед тем, чтобы смирять их с помощью татар. В 1252 г. татарский отряд Неврюя изгнал Андрея из Владимира; великокняжеский стол передан Александру. В 1256 г. Александр силою выгнал из Новгорода другого брата Ярослава (который из Твери перешел в Псков, а оттуда в Новгород). Вслед за этим Александр жестоко наказал новгородцев, не хотевших платить татарам дань ("число"). В 1259 г. Александр лично присутствовал при взятии татарами этого "числа". В 1262 г. Александр последний раз воевал против Запада: он послал в поход (на Юрьев-Ливонский) сына своего Димитрия и смирившегося брата Ярослава. Русские осилили немцев и сожгли посад (крепости взять не смогли).
Самому Александру пришлось в это время ехать в Орду умилостивлять хана, разгневанного мятежом: во многих северо-русских городах в 1262г. народ избил татарских откупщиков дани, не понимая, что за каждым баскаком стояла грозная сила всей монгольской империи. Александру удалось уладить дело благополучно: хан Берке удовольствовался его извинениями и новыми изъявлениями покорности. Спасение русской земли от нового разорения было последним политическим актом Александра. В Орде Александр пробыл почти год. На обратном пути он заболел (в Нижнем Новгороде) и в Городце на Волге умер (14 ноября 1263 г.). Перед смертью Александр призвал: "вся свои князи и боляре и все чиновники даже и до простыхъ, и оть коегождо ихъ прощение просяще, и всемъ имъ тако же прощение подаваше, и вей горьце плачущися о разлучении господина своего. Ужасно бе видети, яко въ толице множестве народа не обрести человека не испусти слезъ, но вей со восклицаниемъ глаголаху: Увы нам, драгий господине нашъ! Уже къ тому не имамы видети красоты лица твоего, ни сладкихъ твоихъ словесъ насладитися! Къ кому прибегнемъ и кто ны ущедрить? Не имуть бо чада отъ родителю такова блага прияти, яко же мы отъ тебе воспримахомъ, сладчайший наш господине!". Митрополит Кирилл был во Владимире, когда пришла весть о кончине Александра. Выйдя к народу, митрополит объявил: "Уже заиде солнце земли Русския". Потом помолчал, прослезился и сказал: "Благоверный великий князь Александръ преставился отъ жития сего". "И бысть во всемъ народе плачъ неутешимъ".
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Вернадский об Александре Невском(продолжение)
Деятельность Александра определялась не только чисто политическими планами и расчетами. Политика его тесно связана была со всеми его нравственно-религиозными понятиями. Вернее сказать, в основе его политики лежали принципы религиозно-нравственные. Политическая система Александра есть в то же время система религиозно-нравственная. Александр Ярославич не только политик и воин: он прежде всего глубоко верующий человек и знающий богослов. Когда римский папа прислал к Александру двух кардиналов для убеждения в латинской вере, Александр - "совещавъ съ мудрецами своими" - составил обстоятельное возражение. "Исписавъ къ нему отъ Адама и до потопа, а от потопа и до разделения языкъ и до начала Авраама, а отъ Авраама... до Августа кесаря, а отъ Августа царя до Христова Рождества и до Страсти и до Воскресения Его, отъ Воскресения же и до Вознесения на небеса и до царства Константина Великаго и до Перваго Вселенскаго Собора святыхъ отецъ, а отъ Перваго и до Седьмого Собора. Сии вся добре сведаемъ, сия суть въ насъ, учения сии целомудрствуемъ, иже во всю землю изы-доша вещания ихъ и въ концы вселенныя глаголы их, якоже проповедашеся отъ святыхъ апостолъ Христово Евангелие во всемъ мире, по сихъ же и предания святых отец Седми Собор Вселенскихъ. И сия вся известно хранимъ, а отъ васъ учения не приемлемъ и словесъ вашихъ не слушаемъ". Религиозно-нравственная философия Александра Невского была вместе с тем и политическою его философией. В житии Александра приводятся два главных основания для его "хождения во Орду". Александр "умысли итти во Орду": 1) "подобяся благой ревности благочестиваго си отца" и 2) "избавы ради хритианския". Объяснением ко второму мотиву являются слова Батыя: "аще мыслиши соблюсти землю твою невредиму, то потщися немедленно прити до мене". Что касается первого мотива, житие поясняет его следующим образом: "Богомудрый же великий князь Александр разсуди, яко святый отецъ его Ярославъ не ради (не заботился) о временном царствии, но шедъ во Орду и тамо положи живот свой за благочестие и за вся своя люди и темъ измени (обезпечилъ) себе Небесное Царствие". Готовность положить живот свой за люди своя - это то же, что иначе выражено словами "избавы ради христианския". Готовность положить живот свой "за благочестие" - это вполне отвечает стойкости Александра в православной вере и стремлению его - во что бы то ни стало обеспечить существование православной церкви. Сложнее смысл слов "не ради о временном царствии". Подобными словами в наших летописях выражается обычно мысль о готовности властителя без боязни и без колебаний принять в борьбе с врагомъ смерть и мученический венец, променяв "временное царствие" на "вечное". (12) Но в применении к восточной политике Ярослава и Александра - политике не вооруженной борьбы, или восстания, а подчинения и покорности - слова эти должны иметь другой оттенок и смысл. Их можно сопоставить опять-таки со словами Батыя: "узриши честь и славу царствия моего". То, о чем говорит Батый, - блеск земной славы ("временного царствия"): о нем-то и не радел Ярослав. О нем радел зато Батый, о нем радел и Даниил Галицкий. Этим внешним блеском и величаньем земного царствия и пожертвовал Александр ради глубины понимаемых им истинных основ царской власти: "за благочестие и за вся своя люди", "избавы ради христианския". "Злее зла честь татарская" была для самолюбия Даниила: Александр принял эту честь со смирением. Невыносимо было для Даниила стать подручным ("холопом") - татарского хана: Александр перенес и это со смирением. Александр - "побеждая везде, а не победимъ николиже (никогда)" - устоял перед искушением - подобно Даниилу - путем компромисса с латинским Западом искать себе союзников против Востока. Подчинение Александра Орде иначе не может быть оценено, как подвиг смирения. Неслучайно в видении Пелгусия в помощь Александру являются именно Борис и Глеб - святые смирения, по преимуществу. Недаром и Степенная Книга говорит, что "смиренную мудрость" Александр "стяжа паче всехъ человекъ".
Христианский подвиг не всегда есть мученичество внешнее, а иногда, наоборот, внутреннее: не только брань видимая, но и "брань невидимая", борьба с соблазнами душевными, подвиг самодисциплины и смирения. И этот подвиг может быть присущ не только частному лицу, но и властителю. Сан государя - божественное установление. Но перед каждым государем возникают и соблазны и увлечения земным окружением власти - внешнею пышностию и суетным ("временным") величием. Подвиг власти может состоять в том, чтобы достойно отстаивать внешнюю независимость и величие сана - отстаивать даже до смерти. Но подвиг власти может состоять также и в том, чтобы выполняя основные задачи сана, защищая "благочестие и люди своя", внутренне преодолевать, когда это нужно для исполнения основной задачи, земное тщеславие власти. "Тот, кто указывает и распоряжается", - говорит в одном из своих оглашений преп. Феодор Студит - "должен соблюдать умеренность и смирение, ибо Творец естества поставил его выдающимся и более почетным членом тела". Таков и был по отношению к Востоку подвиг св.Александра Невского.
По отношению же к Западу это был подвиг не сложный, а простой, брань не только невидимая, но также и видимая. Два подвига Александра Невского - подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке - имели одну цель: сохранение православия как нравственно-политической силы русского народа. Цель эта была достигнута: возрастание русского православного царства совершилось на почве, уготованной Александром. Племя Александра построило Московскую державу. Когда исполнились времена и сроки, когда Русь набрала сил, а Орда, наоборот - измельчала, ослабла и обессилела (13) тогда стала уже ненужною Александрова политика подчинения Орде: Православное Царство могло быть воздвигнуто прямо и открыто, Православный стяг поднят без опасений. Тогда политика Александра Невского естественно должна была превратиться в политику Дмитрия Донского. Внутренняя необходимость такого превращения наглядно подчеркнута в "Сказании чудес по преставлении блаженного Александра", именно - в "чуде о Донской победе". "Яко же въ животе, тако и по преставлении, - свидетельствует Сказание, - сей чудный самодержецъ Александръ не оставляетъ, ни забываеть свою паству, но всегда въ нощи и во дни снабдевая и заступая отъ врагъ видимыхъ и невидимыхъ... Во преименитомъ граде Владимире во обители Пречистыя Богородицы честнаго Ея Рождества у честныя раки блаженнаго великаго княза Александра во едину отъ нощи (на 8 сент. 1380 г.) пономареви церкви тоя спящю въ паперти церковней и виде въ церкви свещи о себе возгоревшася; и два старца честна изыдоста отъ святого олтаря и приидоста ко гробу блаженнаго князя Александра и глаголаста: О господине Александре, востани и ускори на помощь правнуку своему, великому князю Димитрию, одолеваему сущу отъ иноплеменникъ. И въ часъ святый великий князь Александръ воста изъ гроба и абие со обема старцы вскоре невидимы быста". Так, положник подвига смирения по отношению к татарам, когда нужно оказалось, взамен смирения подвигся на брань.
Исторически, конечно, так и было: рать Дмитрия возросла на смирении Александра. Московское Царство в значительной степени плод мудрой Александровой политики. Степенная Книга, подводя под это Царство духовно-исторические основы, обнаружила глубокое понимание истории, когда среди основателей Царства уделила св. Александру Невскому такое значительное место в "граняхъ" своего повествования. Александр Невский и Даниил Галицкий олицетворяют собою два исконных культурных типа истории русской, и даже шире того, мировой (14) : тип "западника" и тип "восточника". В XIX веке в русском обществе получило большую известность разделение на "западников" и "славянофилов". Это видоизменение тех же основных типов. Рознь между западниками и славянофилами в середине XIX века проявлялась преимущественно в рамках литературных мнений. Осознание культурных противоречий Запада и Востока должно выйти за пределы литературы, должно стать действенным. Не одни только литературные мнения, а также деяния, чувства и подвиги прошлого должны быть нами по новому поняты и оценены. Яркими маяками двух мирочувствований светят нам образы двух русских князей - Даниила Галицкого и Александра Невского. Наследием блестящих, но не продуманных, подвигов одного было латинское рабство Руси юго-западной. Наследием подвигов другого явилось великое Государство Российское.
Примечания:
(1) Отвечало бы интересной социологической задаче проследить историю этой ненависти и страха хотя бы за XVIII -XIX века. Книга Кюстина у меня имеется в 3-м издании (Paris, 1846).
(2) La Russie en 1839, par le marquis de Custine. t.1 (1846) p.265.
(3) Термин "киевский" употребляется здесь не как территориальный, а как культурно-хронологический.
(4) Здесь, как и раньше, имеется в виду Галицко-Волынская летопись в Ипатьевском списке (под 1249 и 1250 г.).
(5) Великий князь Роман Мстиславич (Волынский и Галицкий).
(6) Переговоры начались еще до подчинения Даниила Батыю при посредстве ездившего в Орду от папы монаха Плано-Карпини (1246-1247).
(7) При этом новыми поселенцами в городах явились большею частью немцы, поляки, евреи; последствия сказались в дальнейшем развитии этих городов.
(8) Пространное - Степенная Книга, 8-я степень.
(9) В это время Великого Хана вовсе не было. Управляла Империей вдова Огодая Туракина.
(10) Лаврентьевская летопись под 1263 г.
(11) Доставлена была эта булла Александру ок. 1251 г., к какому времени относится и ответ Александра папе, занесенный в житие.
(12) См. статью М.В.Шахматова в третьей книге "Евразийского временника".
(13) Роковую роль для турко-монголов сыграл религиозный их раскол - обращение западных турко-монголов в мусульманство.
(14) Мировой - в смысле Старого Света, - Евразии.
"Евразийский временник", книга IV, Прага, 1925 год, с. 318-337
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Слышьте, а Вы кто мне, чтобы ЦУ давать? А? Я Вам хоть раз сказал, что делать или не делать? Давайте, сынку, договоримся на будущее, что Вы мне не станете говорить, что я должен делать, а Вам не стану говорить, куда идти!Сообщение от viRUS
Лады?
Теперь далее!
Вот мечты свидомитов:
А вы Вирус, что, не знаете, что Украина претендует на нехилый кусок территории России, поскольку считает их своими "этническими землями", поскольку в освоении Сибири и других регионов принимали участие малоросы?
Это сборник документов о попытках украинизации регионов России из киева в 20-е годы.
Последний раз редактировалось Якут; 17.01.2009 в 15:12.
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
О Сталине
Осенью того же 1944 года наши танковые части вышли на южную границу Болгарии и их командующий Ротмистров позвонил в ставку Верховного Главнокомандующего: «Товарищ Сталин, я в броске от исконной столицы православия – Константинополя. Позвольте сделать подарок русским верующим людям?» Сталин ответил: «Дух витает, где хочет. Москва давно – третий Рим. Нам нет смысла враждовать с турками ни за православные святыни, ни даже за проливы Черного моря». Дважды еще командующий докладывал, что «Константинополь – не готов к обороне совершенно» и просил разрешение на его взятие. В результате Сталин пригрозил, что понизит его в должности и звании...
Летом 1945 года Сталину доложили: греческие коммунисты подняли восстание, нужна денежная помощь и оружие – Эллада станет социалистической республикой. Сталин так ответил: «Я люблю мифы древней Эллады и не вижу перспектив социализма в современной Греции. А, если они есть – греческий народ сам в состоянии их завоевать».
В конце 1947 начале 1948 годов руководитель социалистической Югославии стал откровенно заигрывать с США и прочими странами капитала. Это вызвало раскол в Югославском союзе коммунистов. Почти половина членов его ЦК склонялось к смещению Тито со всех его постов – с помощью советских денег и войск. Разрешения на интервенцию Сталин не дал: «Маршал Тито со своей партизанской армией сковал в Югославии несколько гитлеровских дивизий, предназначенных к отправке на наш фронт. Его свержение нами будет морально не оправданным» (Анисин Н.М. «Звонок от Сталина» М. – 2005).
http://vefff.livejournal.com/10729.html
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Челобитная Богдана Хмельницкого с просьбой о воссоединении Украины с Россией
Публикую челобитную Богдана Хмельницкого с просьбой о воссоединении Украины с Россией.
Лист Богдана Хмельницкого, посланный из Черкас царю Алексею Михайловичу, с сообщением о победах над польским войском и желании украинского народа объединиться с Россией 8 июня 1648 г. Наяснийший, велможний и преславний цару московский, а нам велце милостивий пане и добродию.
Подобно с презреня божого тое ся стало, чого ми сами соби зичили и старалися о тое, абихмо часу теперишного могли чрез посланцов своих доброго здоровья вашей царской велможности навидити и найнижший поклун свой отдати. Ажно Бог всемогущий здарив нам от твоего царского величества посланцув, хоч не до нас, до пана Киселя посланих в потребах его, которих товариши наши козаки в дорози натрафивши, до нас, до войска завернули. Чрез которих радостно пришло нам твою царскую велможност видомим учинити оповоженю вири нашое старожитной греческой, за которую з давних часов и за волности свои криваве заслужоние, от королей давних надание помир[ем] и до тих час от безбожних ариян покою не маем.
[Тв]орець избавитель наш Исус Христос, ужаловавшис кривд убогих людей и кривавих слез сирот бидних, ласкою и милосердем своим святим оглянувшися на нас, подобно, пославши слово свое святое, ратовати нас рачил. Которую яму под нами били викопали, сами в ню ся обвалили, же дви войска з великими таборами их помог нам Господь Бог опановати и трох гетманов живцем взяти з иншими их санаторами: перший на Жолтой Води, в полю посеред дороги запорозкои, комисар Шемберк и син пана краковского ни з одною душею не втекли. Потом сам гетман великий пан краковский из невинним добрим чоловиком паном Мартином Калиновским, гетманом полним коронним, под Корсуном городом попали обадва в неволю, и войско все их квартянное до щадку ест розбито; ми их не брали, але тие люди брали их, которие нам служили [в той м]ире от царя кримского. Здалося тем нам и о том вашому [царскому] величеству ознаймити, же певная нас видомост зайш[ла от] князя Доминика Заславского, которий до нас присилал о мир просячи, и от пана Киселя, воеводи браславского, же певне короля, пана нашего, смерть взяла, так розумием, же с причини тих же незбожних неприятелей это и наших, которих ест много королями в земли нашой, за чим земля тепер власне пуста. Зичили бихмо соби самодержца господаря такого в своей земли, яко ваша царская велможност православний хрестиянский цар, азали би предвичное пророчество от Христа Бога нашего исполнилося, што все в руках его святое милости. В чом упевняем ваше царское величество, если би била на то воля Божая, а поспех твуй царский зараз, не бавячися, на панство тое наступати, а ми зо всим Войском Запорозким услужить вашой царской велможности готовисмо, до которогосмо з найнижшими услугами своими яко найпилне ся отдаемо. А меновите будет то вашому царскому величеству слишно, если ляхи знову на нас схотят наступати, в тот же час чим боржей поспешайся и з своей сторони на их наступати, а ми их за Божею помощу отсул возмем. И да исправит Бог з давних виков ознаймленное пророчество, которому ми сами себе полецевши, до милостивих нуг вашему царскому величеству, яко найуниженей, покорне отдаемо.
Дат с Черкас, июня 8, 1648. Вашему царскому величеству найнизши слуги.
Богдан Хмельницкий, гетман з Войском его королевской милости Запорозким
Выверено по изданию: Под стягом России: Сборник архивных документов. М., Русская книга, 1992.
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Когда возникла УПА
"...Никаких датированных документов, которые бы подтверждали существование УПА, созданной ОУН Бандеры в 1942 году, историки не представляют, поскольку таковых и не могло быть. Вся мемуаристика, а равно задокументированная борьба УПА, начинается только со второй половины 1943 года"
«Миссия Украины» №1, 1964 год, Нью-Йорк
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Секреты«секретного протокола»
Еще раз о "пакте Молотова-Риббентропа"
В этом году как только отметят 300-летие "украинско-шведского союза" и "хэроическую победу мазепы под Полтавой" наша антиукраинская украинская власть намерена на ГОСУДАРСТВЕННОМ уровне отмечать 70 лет со дня начала Второй мировой войны. Решение об этом приняла Верхованя Рада. Понятно, что начнется антироссийский шабаш о незаконном захвате "советскими войсками" нашего адвоката в Европе - Польши и "пакте Молотова-Риббентропа". Поэтому стоит к обсуждению этой темы снова (и снова) вернуться.
23 августа 1939 года в дополнение к советско-германскому договору о ненападении якобы был подписан «секретный протокол» о разделе сфер влияния. Впервые он (примерно в том виде, в котором мы его сейчас знаем) был опубликован после Второй мировой войны в англо-американской прессе. Набирала обороты «холодная война», и «секретный протокол» пришелся как раз вовремя.
Правда, представить англо-американцы смогли лишь некие бумаги, распечатанные с микрофильмов. 15 августа 1989 года в газете «Известия» (в разгар развернувшейся дискуссии о «пакте Молотова — Риббентропа») появилась статья А.Бовина «В августе 39-го», в которой автор подробно описывал эту историю, в т. ч. пояснял, почему нет подлинников, а есть только копии.
Оказывается, в 1943—44 гг. по указанию Риббентропа якобы были сделаны микрофильмы документов МИД Германии. А весной 1945-го поступило указание уничтожить все архивы. Выполняя это распоряжение, некий советник германского МИДа Карл фон Леш уничтожил документы, но по собственной инициативе (какая предусмотрительность!) спрятал микрофильмы (20 катушек с 9725 страницами документов) в железную коробку, обмотал ее промасленной тканью и зарыл в парке замка Шенберг (Тюрингия).
12 мая 1945-го фон Леш рассказал о микрофильмированных документах английскому подполковнику Роберту Томсону. Тот в свою очередь поведал об этом американцам. 14 мая коробку отрыли, 19 мая доставили в Лондон, где американцы и сняли копии со всех микрофильмов. Вот с этих-то микрофильмов и сделаны фотокопии, которые стали известны всему миру. Полагаться на правдивость американцев, которые были заинтересованы в дискредитации СССР, не приходится. И что это за микрофильмы, кто их делал — действительно ли некий фон Леш или американо-британские спецслужбы — по сей день загадка. Таким образом, оригиналов с немецкой стороны нет, а где оригиналы с советской стороны?
На 1-м съезде народных депутатов СССР в июне 1989 года прибалтийские делегации демонстрируют копии «секретных протоколов» к «пакту Молотова — Риббентропа». Те самые американские копии, о которых шла речь выше. По требованию прибалтов создается Комиссия по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года.
Возглавил комиссию главный в то время идеолог КПСС Александр Яковлев, подключился к работе и Михаил Горбачев. Еще до того как было принято решение о создании комиссии, Горбачев заявил: «Проблема эта стоит давно, она обсуждается, изучается и историками, и политологами, и соответствующими ведомствами. И я должен сказать: пока мы обсуждаем в научном плане, в ведомствах каких-то уже все документы, в том числе и секретное приложение к этому договору, опубликованы везде. И пресса Прибалтики все это опубликовала. Но все попытки найти этот подлинник секретного договора не увенчались успехом... Мы давно занимаемся этим вопросом. Подлинников нет, есть копии, с чего — не известно, за подписями, особенно у нас вызывает сомнение то, что подпись Молотова сделана немецкими буквами...» («Знамя», №10, 1989 г., стр.65)
В другом своем комментарии относительно вышеупомянутой комиссии Горбачев вновь подтверждает, что подлинников нет: «Секретного протокола пока нет, и мы его оценить не можем». Рассуждая о деятельности комиссии, Горбачев соглашается, что она «должна быть», но рамки действия этой комиссии необходимо сузить — «она должна выработать политическую и правовую оценку этого договора о ненападении, без упоминания секретного протокола, поскольку все архивы, что мы перерыли у себя, ответа не дали» (там же, стр.69).
Иными словами, Горбачев предложил оперировать подлинными фактами, опираться только на то, что доказуемо. Сам же Горбачев в том комментарии отметил логику, которой руководствуются инициаторы разбирательства, касающегося «секретных протоколов»: «...вот то-то происходило, двигались навстречу две мощные силы, и на каких-то рубежах, так сказать, это соприкосновение совершенно остановилось. Что-то лежало в основе. Но это пока рассуждения» (там же, стр. 69).
Расшифровывая слова Горбачева и превращая их в версию, можно предположить: высока вероятность того, что некто (заинтересованный в дискредитации СССР), используя известные исторические события (период осень 1939 — лето 1940 гг.), задним числом облек их в некую форму «секретного протокола» — дескать, известные события произошли не ввиду объективных причин развития международной обстановки 1939—40 гг., а ввиду «сговора Сталина и Гитлера».
В подтверждение этой гипотезы можно привести аналогичный пример. 29 ноября 1939 года французское агентство «Гавас» со ссылкой на «достоверный источник» сообщило о том, что 19 августа 1939 г. состоялось секретное заседание Политбюро, на котором выступил Сталин («текст» этого выступления довольно часто можно встретить в литературе). Автор, опираясь на уже свершившиеся факты — раздел Польши, состояние войны между Германией и Англией с Францией, активность СССР в Прибалтике и т. д., — и составил текст выступления Сталина (были в сообщении «Гавас» и фантазии вроде «Германия готова уступить нам как зону влияния Румынию, Болгарию и Венгрию...»).
На 2-м съезде народных депутатов СССР 24 декабря 1989 г. А.Яковлев представил «служебную записку», датированную апрелем 1946-го (была опубликована в «Известиях» 27.12.89 г.). В ней речь шла будто бы о передаче заместителем заведующего Секретариатом Молотова Смирновым старшему помощнику министра иностранных дел Подцеробу подлинного секретного протокола и трех его копий на русском и немецком языках вместе с еще несколькими документами.
Тогда же «записка» подверглась острейшей критике специалистов, работавших с секретными документами: несекретный акт по передаче секретных документов! И действительно, напрашивается простой вопрос: зачем скрывать «секретный протокол», отрицать его наличие, чтобы в несекретной записке признавать его существование?
«Записка» вполне справедливо была поставлена многими под сомнение. Каков был смысл в ее существовании? А такой: подлинников «секретного протокола» нет, общественности предъявляются некие машинописные копии. И чтобы подтвердить подлинность последних (а заодно объяснить причину их появления, а также с чего они были сделаны), «записка» была как нельзя кстати...
Довольно примечательный момент в этом деле — терминология. С самого начала широкой дискуссии (в СССР — с 1989-го, в мире — несколькими десятилетиями раньше) относительно «секретного протокола» его неизменно называли «дополнительным к пакту». Собственно говоря, в обращении потому и утвердилось словосочетание «пакт Молотова — Риббентропа». Если вы откроете перестроечную прессу конца 80-х — начала 90-х, то везде речь идет о «секретном протоколе» к пакту. Скажем, в упоминавшемся номере журнала «Знамя» был напечатан «секретный протокол», озаглавленный как «ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ К СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКОМУ ПАКТУ О НЕНАПАДЕНИИ от 23.08.1939 г.»
В чем здесь абсурд? В том, что между СССР и Германией подписывался договор о ненападении, а протокол почему-то — к пакту! Естественно, такую глупость составители документа написать не могли. К продолжению истории с игрой в термины «договор — пакт» мы еще вернемся. А пока версия: зачем понадобилась их подмена?
Обратимся к речи В. М.Молотова на сессии Верховного Совета от 31 августа 1939 г. (особое внимание следует обратить на указанные понятия).
О подписании советско-германского договора Молотов сказал: «Советско-германский договор подвергся многочисленным нападкам в англо-французской и американской прессе... Доходят, дальше, до того, что ставят нам в вину, что, видите ли, в договоре нет пункта о том, что он денонсируется в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется вовлеченной в войну при условиях, которые могут дать кое-кому внешний повод квалифицировать ее нападающей стороной... Разве трудно понять этим господам смысл советско-германского договора о ненападении, в силу которого СССР не обязан втягиваться в войну ни на стороне Англии против Германии, ни на стороне Германии против Англии? Разве трудно понять, что СССР проводит и будет проводить свою собственную, самостоятельную политику, ориентирующуюся на интересы народов СССР, и только на эти интересы?..»
А вот слова Молотова относительно срыва московских переговоров между СССР, Англией и Францией:
«...Вы знаете, что англо-франко-советские переговоры о заключении пакта взаимопомощи против агрессии в Европе начались еще в апреле месяце...
...Заключение пакта взаимопомощи против агрессии имело смысл только в том случае, если бы Англия, Франция и Советский Союз договорились об определенных военных мерах против нападения агрессора...
...С одной стороны, Англия и Франция подчеркивали важность и серьезность переговоров о пакте взаимопомощи, требуя от СССР серьезнейшего отношения к этому делу и быстрейшего разрешения вопросов, связанных с пактом. С другой стороны, они сами проявляли крайнюю медлительность и совершенно несерьезное отношение к переговорам...
...С одной стороны, английское и французское правительства боятся агрессии и ввиду этого хотели бы иметь пакт взаимопомощи с Советским Союзом, поскольку это усиливает их самих, поскольку это усиливает Англию и Францию. Но, с другой стороны, английское и французское правительства имеют опасения, что заключение серьезного пакта взаимопомощи с СССР может усилить нашу страну, может усилить Советский Союз, что, оказывается, не отвечает их позиции...» и т. д. и т. п.
Заметили: с Германией СССР подписывает договор о ненападении, а вот с Францией и Англией соглашался подписать военный пакт «в том случае, если бы Англия, Франция и Советский Союз договорились об определенных военных мерах против нападения агрессора»!
Как известно, пользуясь случаем (состоянием войны между Германией и западными демократиями), СССР тогда активизировался в Прибалтике. Так вот, с Литвой, на территории которой размещение советских военных объектов не предусматривалось, был заключен договор, а с Латвией и Эстонией, у которых арендовались острова под военные базы, — пакты.
Видимо, идея о «пакте Молотова — Риббентропа» преследовала цель подчеркнуть его военную (и, конечно же, агрессивную) направленность.
Кстати, согласно договору о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 г., стороны отказывались от участия в агрессивных союзах друг против друга, но не оборонительных. Поэтому уже после подписания договора с немцами советское правительство предлагало Англии и Франции 30 августа 1939 г. продолжить переговоры об оборонительном союзе. Однако англо-французская сторона не откликнулась на это предложение. Элементарный вопрос: если бы 23 августа СССР заключил с Германией агрессивный военный пакт, стал бы он предлагать Англии и Франции продолжить переговоры?
В 1999-м на канале НТВ вышел документальный фильм Светланы Сорокиной о 1-м съезде народных депутатов. Среди прочего она вспомнила и о «секретных протоколах», вызвавших разбирательство на съезде. Спустя десять лет после работы комиссии Сорокина интервьюировала ее главных героев — А.Яковлева, М.Горбачева и других.
Яковлев недоумевал: «Меня до сих пор поражает, почему Михаил Сергеевич не дал их («протоколы». — Авт.)... И не сказал, что они есть?.. Почему он вместе со всеми суетился, что их нет? Он даже на Верховном Совете... выступал: «Уважаемые делегаты, мы их искали и там и там, всех запросили, но нет оригиналов...» А они у него...» Затем Сорокина спрашивает у Горбачева: «Михаил Сергеевич, Вы были знакомы с документами пакта Молотова — Риббентропа до съезда?» Горбачев: «До сих пор я их не видел» (!!! — Авт.). И это в 1999 году! Сорокина: «А почему Яковлев и тот же Лукьянов говорят, что вы были знакомы, то ли в 85-м, то ли в 86-м даже стоит на документах ваша запись «ознакомлен»?» Горбачев: «Как я думаю, что на этот счет существовало две или три папки. Копии, кстати, лежали. Копии! Но подлинников не было. И самое интересное, что копия подписана Молотовым немецким шрифтом». Сорокина: «Подпись Молотова по-немецки?» Горбачев: «По-немецки. Странно для меня это было».
Сорокина: «То есть копии вы видели?» Горбачев: «Копии да-а-а... Так копии были у всех. Где подлинники?.. Ну а копии что же, у нас подлинники изобретают, а уж копии... Мастера большие».
С одной стороны, хитрить и обманывать аудиторию Горбачеву в 1999-м смысла не было никакого. С другой — трудно представить, чтобы генсек не смог получить интересующий его документ.
Поэтому когда в 1992-м «нашелся» т. н. «пакет №34», в котором якобы был подлинный «секретный протокол», его вполне уместно рассматривать сквозь призму горбачевского тезиса «у нас подлинники изобретают... Мастера большие». Материалы «пакета №34» были опубликованы Г.Севостьяновым и Б.Хавкиным в журнале «Новая и новейшая история» (№1 за 1993 г.).
Кстати, именовался сей документ по-новому: «Секретный дополнительный протокол к Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом». «Пакт» заменили на «договор». Тогда же, в октябре 1992 года, перед общественностью потрясали «секретной разграничительной картой» за подписью Сталина, представляя это событие суперсенсацией... На самом деле эта «секретная» карта, на которой фиксировался раздел Польши, была официально и открыто напечатана в СССР еще 23 сентября 1939 года в газете «Правда»...
В 1986-м 97-летним ушел из жизни Вячеслав Михайлович Молотов — непосредственный участник тех событий. Из книги Феликса Чуева, долгие годы общавшегося непосредственно с Молотовым и издавшего записи своих бесед с ним, мы видим, что до конца жизни Вячеслав Михайлович отрицал наличие «секретных протоколов». Феликс Иванович неоднократно задавал этот вопрос бывшему наркому, но ответ всегда был один и тот же. Вот выдержка одного из их диалогов, состоявшегося 29 апреля 1983 года:
«Чуев: «На Западе упорно пишут о том, что в 1939 году вместе с договором было подписано секретное соглашение...» Молотов: «Никакого». Чуев: «Не было?» Молотов: «Не было. Нет, абсурдно». Чуев: «Сейчас уже, наверно, можно об этом говорить». Молотов: «Конечно, тут нет никаких секретов. По-моему, нарочно распускают слухи, чтобы как-нибудь, так сказать, подмочить. Нет, нет, по-моему, тут все-таки очень чисто, и ничего похожего на такое соглашение не могло быть. Я-то стоял к этому очень близко, фактически занимался этим делом, могу твердо сказать, что это, безусловно, выдумка» (Ф.Чуев. Молотов. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000, стр. 25—26.).
При этом Молотов никогда не отрицал существования договоренностей с Германией относительно Прибалтики, Бессарабии, Польши. И напоминал, что границы были еще тогда опубликованы в прессе вполне открыто. Более того (в русле «зачем Молотову врать?»), можно отметить, что в беседах с Чуевым Вячеслав Михайлович не скрывал многих деликатных подробностей относительно переустройства границ.
Вот, к примеру, как он описывает присоединение Прибалтики: «Министр иностранных дел Латвии приехал к нам в 1939 году, я ему сказал: «Обратно вы уже не вернетесь, пока не подпишете присоединение к нам»... Нашим чекистам я дал указание не выпускать его, пока не подпишет. Из Эстонии к нам приехал военный министр.., мы ему то же сказали» (там же, стр. 19.).
Если Вячеслав Михайлович вполне откровенно поведал, что означало «добровольное» вступление Прибалтики в СССР, то с чего бы ему отрицать наличие секретных протоколов?
Павел Судоплатов, который был одним из руководителей советской разведки, пишет, что ничего не знал о секретных протоколах (П.Судоплатов. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930—1950 годы. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1997, стр. 148). И это странно, поскольку обычно разведка получает установки на проведение работы в развитие определенных политических решений и дипломатических договоренностей. Можно предположить, что эти протоколы считались какими-то сверхсекретными. И Сталин с Молотовым держали их в глубокой тайне. Но разве информация о протоколах была более секретной, чем та, которой обладала разведка в других сферах, скажем, ликвидация Троцкого или материалы по атомному проекту? Да и в политическом плане, о тех же самых сферах влияния разведка постоянно вела работу. Павел Судоплатов описывает, например, зондаж пакта о ненападении с Финляндией в 1938-м: «Предложение Сталина включало также разделение сфер военного и экономического влияния в Балтийском регионе между Финляндией и Советским Союзом» (там же, стр.143). Все тот же вопрос — раздел сфер влияния.
Но что такое «сфера влияния» или «сфера интересов»? То, что договоренности по этому вопросу между СССР и Германией были, сомнений не вызывает. Другое дело, в какой форме и о чем именно. В частности, что подразумевали стороны под «сферой влияния»?
С началом войны Германия передала СССР ноту, в которой пояснялись причины немецкого нападения (нота от 21 июня 1941 г.). Речь в этом документе шла и о «сферах интересов».
В частности, о московских договорах в ноте сказано: «Суть этих договоров заключалась 1) во взаимном обязательстве обоих государств не нападать друг на друга и жить в мирном добрососедстве и 2) в разграничении сфер интересов с отказом Германского Рейха от какого-либо влияния в Финляндии, Латвии, Эстонии, Литве и Бессарабии, причем области бывшего Польского государства до линии Нарев — Буг — Сан по желанию советской России были включены в ее состав» (здесь и далее цитирую по «2000», 05.05.2000 г.).
«...В Москве при разграничении сфер интересов советское правительство заявило рейхсминистру иностранных дел, что, за исключением находившихся тогда в состоянии распада областей бывшего Польского государства, оно не намерено оккупировать, большевизировать или аннексировать находящиеся в его сфере влияния государства. Но в действительности, как показал ход событий, политика Советского Союза в это время была направлена исключительно на одну цель, а именно на то, чтобы везде, где можно, продвинуть на Запад военную власть Москвы в пространстве между Ледовитым океаном и Черным морем...»
Обратите внимание: «при разграничении сфер интересов советское правительство заявило...» Устно? Ведь если немцы открыто (а эта нота, отметим, не была какой-то секретной, ее текст сразу же узнал весь мир) заявляют, что разграничивались сферы интересов, то есть ли смысл скрывать форму, в которой это разграничение происходило. Не все ли равно, был ли это «секретный протокол» или «секретная устная договоренность». Важна ведь суть.
При этом отметим следующее: немцы, нападая на СССР, имели в союзниках Финляндию и Румынию, а прибалтов — Литву, Латвию и Эстонию — намеревались обратить в свои союзники. Если бы договоренности (за спиной указанных стран) носили некий крамольный характер, вряд ли они стали бы говорить о них во всеуслышание. Наконец факт договоренностей о разделе Польши признается открыто.
В ноте немцы выставляют СССР претензии относительно отторжения части территории Финляндии, Румынии, захвата Прибалтики. И настаивают, что при разграничении сфер интересов об этом речь не шла. К примеру: «...СССР оккупировал также Латвию и Эстонию. Вся Прибалтика, вопреки заверениям Москвы, была большевизирована, а через несколько недель после оккупации аннексирована... торговые соглашения Германии с этими государствами, которые по московским договорам должны были остаться в силе, были односторонне аннулированы Советским Союзом».
«Оккупировав и большевизировав всю предоставленную СССР на переговорах в Москве правительством Рейха сферу интересов в Восточной Европе и на Балканах, советское правительство явно и однозначно нарушило Московские соглашения»...
Для чего тогда понадобился «секретный протокол», «пакт Молотова — Риббентропа»?.. Для антисоветской пропаганды, затем для развала СССР — представить страну «тюрьмой народов», которые были «порабощены».
Ведь все территориальные приобретения Советского Союза (вкупе с Польшей, Прибалтикой, частью Финляндии и Румынии) были официально признаны по итогам Второй мировой войны в Ялте, Потсдаме и др., европейские границы также были подтверждены серией международных договоров 50—70-х гг.
Вот и потребовалось переиграть ситуацию. Дескать, оказывается, произошедшее — результат сговора, тайного плана двух агрессоров. А фабриковался этот «секретный протокол», судя по всему, уже после (и на основе) произошедших исторических событий, поданных как умышленный провокационный сговор советских политиков с руководителями фашистской Германии. И это коррелируется с тезисом М.Горбачева: события, мол, развивались так, что совпадали с «текстами секретных протоколов». Однако нельзя не добавить, что задним числом можно состряпать все что угодно, ход мировой истории можно представить как следствие неких «секретных договоров» (иные так и делают, вспомните «протоколы сионских мудрецов»).
Потому, видимо, особый упор сделан на «секретность» («секретный дополнительный протокол») — сразу ассоциации с чем-то крамольным, нечистым, мол, было бы все по-честному, не скрывали бы.
P.S. 25 августа 1939 года министр иностранных дел Англии Эдуард Галифакс и посол Польши в Лондоне Эдвард Рачиньский подписывают англо-польский союзнический договор и берут на себя обязательство в случае прямого или косвенного нападения «какого-либо европейского государства» оказывать друг другу немедленную помощь. К договору прилагался секретный протокол, в котором расшифровывалось понятие «европейское государство» — это Германия, и только Германия!
Вне сомнения, в Лондоне знали о договоренностях СССР и Германии в отношении Польши. И предусмотрительная Англия воевать с СССР из-за Польши не собиралась, поэтому и настояла на вышеуказанной оговорке в секретном протоколе. Именно поэтому, когда в середине сентября 1939-го Красная армия вошла в Польшу, у Англии не было ни повода, ни обязательств объявить войну Советскому Союзу.
К слову, никогда не приходилось слышать рассуждений о «моральном облике» Галифакса (и Англии как таковой) по поводу этого документа, аналогичного договору Молотова — Риббентропа. Ведь в то время в Англии не могли знать содержание договоренностей Москвы и Берлина, а значит, ее секретный союз с Польшей и был, по существу, настоящим пактом.
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
В конце сентября Балтийский флот провел несколько десантных операций в районе Стрельня – Петергоф. Самым крупным был десант 5 октября 1941 года. Все участники (486 человек) погибли. В начале 60-х годов общественное мнение о нем было резко отрицательным: зря погубили людей, десантные суда немцы потопили у берега и т.д. В середине 60-х писатели Вс. Азаров и А. Зиначев нашли 3-х уцелевших участников и написали документальную повесть «Живые пойте о нас» Л., 1969. В этой хорошо написанной книге помещена шокирующая фотография Павла Добрынина, на основании воспоминаний которого они и написали повесть.
«Эти звезды, — писал Павел Добрынин, — мне выжгли фашистские варвары, но добиться от меня они не могли ничего... Эти звезды — моя родина, СССР».
Павел Добрынин из Харькова, до войны окончил Кронштадтскую школу оружия. Участник десанта 5 октября, хотя в списках его нет. После пленения попал в лагерь в Гумбинен, работал на ферме. После освобождения из лагеря - в Армии до 1946 года. Вернулся в Харьков и поступил на курсы помощников кочегара. Потом оказался на Урале. Работал в депо. Слесарь высокой квалификации. В 1962 вступил в партию и работал на военном заводе парторгом до своей смерти в середине 60-х.
Вот его рассказ:
- Меня привели в небольшой каменный дом, возле которого стоял часовой. Здание было старое, может быть какие-то дворцовые службы. Повели по лестнице вниз. В узком коридоре — двери. За одной из них, в камере с зарешеченным окошком, у стола сидел немецкий офицер. На погонах с белой каймой у него было по два выпуклых ромбика. Он так чисто говорил по-русски, что я сперва не поверил, что это немец. На столе стояла бутылка вина. Он предложил выпить, я отказался.
Потом начался допрос.
«Как живут в Ленинграде?» «Не знаю, я там не был».
«Сколько потоплено кораблей в Кронштадте?» «Не знаю».
Тогда офицер хлестнул Добрынина кожаной перчаткой по лицу и отдал какое-то приказание. К моряку подскочили два автоматчика, поставили его лицом к стене.
«Будешь говорить?» «Я ничего не знаю!»
С Добрынина сорвали тельняшку; стянув руки и ноги проводом, положили спиной на топчан.
«Будут пытать», — подумал, вернее, почувствовал он каждой клеточкой своего тела. Моряк не боялся смерти. Может быть, она сейчас даже была мила ему на этом страшном, пахнущем кровью и потом топчане.
Человек не знает, никогда заранее не может знать, какие внутренние силы сопротивления живут в нем. Только одно желание владело в эту минуту Павлом: не струсить, не сдаться, не унизить своего человеческого достоинства, остаться верным своему званию бойца, балтийского матроса.
В руках одного из гитлеровцев был какой-то квадратный металлический предмет, напоминавший портсигар. Фашист наклонился над Добрыниным. Страшная боль обожгла тело. Он не знал, что с ним делают, но чувствовал тошноту, запах горелого.
— Будешь говорить?—опять крикнул офицер, стоявший рядом.
Снова острая, ни с чем не сравнимая боль... Моряк потерял сознание. Он очнулся на цементном полу в том же подвале. Приподнялся, сел. На груди его справа и слева были выжжены две пятиконечные звезды. Теперь он будет их носить всю жизнь. .
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Госархив РФ
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
СовСекретная история советских органов ГБ на сайте Гарварда
http://www.fas.harvard.edu/~hpcws/documents.htm
Учебник. Москва, Высшая школа КГБ. 1977.
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Дело лейтенанта Шмидта
ХХ век вписал в свою историю много замечательных имен. Одним из них было имя лейтенанта Петра Петровича Шмидта.
Революция 1905 года всколыхнула всю страну. Не остался в стороне и Черноморский флот. В центре событий оказались Севастополь и Одесса. Броненосец «Потемкин» и крейсер «Очаков» подняли флаг революции. Восстание на «Очакове» возглавил лейтенант Шмидт — первый морской офицер в истории флота, перешедший на сторону восставших матросов. Он прожил короткую, но яркую жизнь.
В стране в это время происходило следующее: 17 октября 1905 года царь издал манифест, гарантирующий «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов».
Петр Шмидт, поверив царю, Шмидт повел севастопольцев освобождать из тюрьмы политических заключенных. Их встретил залп. Над могилой павших Шмидт сказал: «Клянемся никогда никому не уступить ни одной пяди завоеванных нами человеческих прав. Клянемся!» Клятву повторили тысячи пришедших проводить погибших в последний путь.
Через день Шмидта арестовали. Держали его на броненосце «Три святителя» в железной клетке - ни света, ни воздуха. Плен этот и издевательства тюремщика продолжались две недели. (После революции матросы этого тюремщика нашли и расстреляли). Под давлением вспыхнувших 11 ноября выступлений солдат и матросов командование флотом освободило арестованного Шмидта и тут же уволило его со службы, присвоив положенное в таких случаях очередное воинское звание — капитана II ранга. Впрочем, в истории он так и остался лейтенантом.
А чуть позже, когда революционно настроенные матросы крейсера «Очаков» решили поднять восстание, возглавить его попросили лейтенанта Шмидта. Шмидт понимал: восстание обречено на провал, но согласился - честь превыше всего. «С нами весь народ! - сказал он, прибыв на "»Очаков». - Это не мятеж. Мы поднялись за народную правду. И за эту правду я готов умереть!»
15 ноября 1905 года на крейсере «Очаков» в Севастополе поднят был сигнал «Командую Черноморским флотом» мятежным лейтенантом Шмидтом. Рядом стоял броненосец «Св. Пантелемон» с восставшим экипажем. За полгода до этих событий броненосец уже носил на стеньге красный флаг и назывался тогда броненосцем «Князь Потемкин-Таврический». В те дни он был в ремонте после разгрома, устроенного румынами при «интернировании» экипажа мятежного броненосца и был совершенно беспомощный в военном отношении. Орудия броненосца оказались без замков.
В этот же день эскадра под вымпелом адмирала Григория Чухнина командующего Черноморским императорским флотом, не дождавшись от мятежников ответа на ультиматум о сдаче, открыла огонь по мятежникам. Через полтора часа все было закончено.
Пылал «Очаков», на мятежные корабли броненосец «Св. Пантелеймон», минный крейсер «Гридень», минный транспорт «Буг», канонерскую лодку «Уралец», эскадренные миноносцы «Заветный"» и Свирепый», миноносцы № 265, 268, учебные суда «Днестр» и «Прут» высаживались десанты.
Заваливаясь на борт, тонул миноносец «Свирепый», устремившийся в торпедную атаку на броненосец «Ростислав». Миноносец 270 без хода дрейфовал у выхода с бухты, подстреленный артиллерией броненосца. Там и был арестован мятежный лейтенант Шмидт.
При подавлении мятежа на кораблях «красной» эскадры погибло 19 человек.
Под суд пошло 180 матросов, 127 солдат саперной роты, 25 солдат Брестского полка, 2 солдата 49-го запасного батальона, 5 солдат-артиллеристов и 11 гражданских лиц.
14 человек - приговорены к бессрочной каторге, 103 человека - к каторжным работам, 151 человек направлен в дисциплинарные части, более 1000 человек наказаны без суда.
6 марта 1906 грянули винтовочные залпы на острове Березань. Был приведен в исполнение приговор над лейтенантом Петром Шмидтом, кондуктором Сергеем Частником, комендором Николаем Антоненко и машинистом Александром Гладковым.
После суда Петр Шмидт писал: «Я пойду на смерть спокойно и радостно, как спокойно и радостно стоял на «Очакове"»под небывалым в истории войн градом артиллерийского огня. Я покинул «Очаков» тогда, когда его охватил пожар и на нем нечего было уже делать, некого было удерживать от панического страха, некого было успокаивать. Странные люди! Как они все боялись смерти. Я много говорил им, что нам смерть не страшна, потому что с нами правда!»
Петру Петровичу прозрачно намекнули, что в случае нужного поведения ему будет сохранена жизнь.
Но меньше всего П.П.Шмидт думал о себе. Как писал его адвокат А.Александров, «из обвиняемого он превратился в Верховного руководителя». По мнению юристов того времени, если бы Шмидт занял на процессе иную позицию, то смертных приговоров было бы не четыре, а раза в три больше. Но Шмидт во всем брал вину на себя и только на себя, тем самым выгораживая товарищей. «Сила его ораторского дарования не поддается описанию», — вспоминал его защитник.
Корреспондент «Одесских ведомостей» так писал о последнем слове Шмидта: «...и судьи, и защитники, и его товарищи по Голгофе с замиранием и слезами слушали величайшего трибуна».
Влияние Шмидта на окружающих было поразительным. На процессе не было проронено ни одного грубого слова в его адрес, так как это было бы воспринято окружающими, как кощунство. Охрана стояла точно завороженная его удивительной речью. Часовые отставили винтовки и за это были впоследствии осуждены. В тюрьме караул умолял Шмидта бежать!
В 1906 году на острове Березань близ Очакова вместе со своими товарищами А.И.Гладковым, Н.Г.Антоненко, С.П.Частником Петр Петрович Шмидт был расстрелян.
Известие о его гибели потрясло Россию. В последующей борьбе, включая в себя и «девятый вал» революционной войны 1917 года, его имя было на знаменах подавляющего большинства политических партий, ставших на борьбу с самодержавием. Его считали своим эсеры и меньшевики, кадеты и анархисты. Долгие годы отношение большевиков к его личности оставалось более чем прохладным. Ему не могли простить то, что на суде он отказался считать себя приверженцем большевизма. Ленинское определение «политический авантюрист» на долгие годы предопределило отношение к нему официальных властей СССР. И только когда в средине 20-х годов в Европе вышла кига воспоминаний о Шмидте его сына по югу России прокатилась волна «детей лейтенанта Шмидта».
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
документы истории
Александр Николаевич Яковлев как держиморда и душитель советской фантастики, или как из хороших советских писателей делали ярых антикоммунистов.
ЗАПИСКА ОТДЕЛА ПРОПАГАНДЫ И АГИТАЦИИ ЦК КПСС О НЕДОСТАТКАХ В ИЗДАНИИ НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1966 год
© 1966
Знание-сила.- 1993.- № 7.- С. 90-95.
Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2002
5 марта 1966 г.
Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС считает необходимым доложить о серьезных недостатках и ошибках в издании научно-фантастической литературы.
Особого внимания, по нашему мнению, заслуживают произведения так называемой "социальной" или "философской" фантастики, в которых моделируется будущее общество, его политические, моральные, человеческие аспекты.
Научно-фантастическую литературу в СССР издают около 20 издательств - центральных, республиканских, областных. Ее регулярно печатают более 50 журналов и газет, многие из которых выходят миллионными тиражами. Если с конца прошлого века до 1958 года в нашей стране на русском языке было выпущено около 450 названий произведений фантастики, то с 1959 по 1965 год включительно только на русском языке было издано более 1200 научно-фантастических произведений, включая переиздания, общим тиражом около 140 миллионов экземпляров. Литература по фантастике стала как бы литературной модой. Особенно большую популярность научно-фантастическая литература снискала себе среди молодежи и подростков. Произведения этого жанра читаются молодежью буквально запоем.
Советская фантастика всегда отличалась своими прогрессивными тенденциями, твердо стояла на основах научного мировоззрения, смело вторгалась в сложные и малоизученные жизненные проблемы. Для нее были характерными высокий гуманизм, глубокая вера в силу человеческого разума, оптимистический взгляд в будущее человечества, неизменно связанное с победой и торжеством коммунистических идеалов.
Однако в последние годы в результате снижения требовательности со стороны издательств и редакций журналов к авторам, к идейно-художественному уровню произведений научно-фантастическая литература претерпела определенную эволюцию. Книги этого жанра начали все дальше отходить от реальных проблем науки, техники, общественной мысли, их идеологическая направленность стала все более притупляться и, наконец, стали появляться произведения, в которых показывается бесперспективность дальнейшего развития человечества, крушение идеалов, падение нравов, распад личности. Жанр научной фантастики для отдельных литераторов стал, пожалуй, наиболее удобной ширмой для легального протаскивания в нашу среду чуждых, а иногда и прямо враждебных идей и нравов.
По мнению литераторов А. Громовой, Р. Нудельмана, З. Файнбурга, основоположником "философской" фантастики является современный польский писатель Станислав Лем. В его многочисленных романах и повестях, которые, кстати сказать, печатаются главным образом в СССР (за последние пять лет его книги вышли у нас тиражом в 1 млн. 250 тыс. экземпляров), будущее коммунистическое общество представляется абсолютно бесперспективным и вырождающимся.
Каково главное кредо С. Лема в изображении будущего человечества? Человек, по мнению писателя, в конце концов создаст такую совершенную технику, которая будет делать за него все. От человека, чтобы жить, не потребуется никаких усилий, никакого напряжения, никакого героизма. В результате полностью механизированного комфорта человек превратится "в существо разленившееся, изнеженное, несамостоятельное". Перед человечеством стоит дилемма: либо человек создаст условия абсолютного комфорта и абсолютной безопасности, и тогда он выродится, либо он сможет создать идеально обслуживающий его кибернетический мир, и тогда он слаб и ничтожен, хотя и останется человеком.
И вот, усвоив эту "философию", полную пессимизма и неверия в силу разума, представители отечественной "философской" фантастики вступили в противоборство с идеями материалистической философии, с идеями научного коммунизма. Для иллюстрации считали бы возможным подробно остановиться на содержании наиболее показательных в этом отношении произведений, принадлежащих перу братьев А. и Б. Стругацких 1
"Попытка к бегству" - повесть, рассказывающая о своеобразном быте будущего коммунистического общества, когда космические перелеты стали ничуть не труднее современной загородной поездки на автомобиле. Два героя произведения решают провести свой отпуск на одной из неисследованных планет. Во врем подготовки к прогулке в космос к ним обратился некто в белом, Саул, уговаривая взять его с собой. Отпускники берут его, и в скором времени без хлопот оказываются на неизвестной планете, которую называют в честь своего спутника - Саулой.
Планета оказалась обитаемой существами, удивительно похожими на людей. Но у них фашистский строй, концлагери, гнет и несправедливость. На планете нескончаемым потоком движутся неведомые машины, влезая из одной дыры в планете и скрываясь в другой. Намекнув, что машины эти созданы некой высшей цивилизацией, авторы показывают, как заключенные ценою жизни сотен и тысяч своих товарищей понуждаются голыми руками захватить одну из этих машин и разгадать секрет управления ими.
Основа замысла повести в том, как будут реагировать земляне, члены коммунистического общества, при столкновении с инопланетным фашизмом. Оказывается, они бессильны, не должны и не хотят вмешиваться, ибо всякое их вмешательство, по мнению авторов, обречено. Авторы иронизируют: "Можно напялить белые хламиды и прямо в народ... И мы станем проповедовать социализм... Местные фарисеи посадят нас на кол, а люди, которых мы хотели спасти, будут с гиком кидать в нас калом.
А в стране воцарится хаос, из которого вынырнут какие-нибудь саддукеи".
И далее: "Вы понимаете, что хотите сделать? Вы хотите нарушить законы общественного развития! Хотите изменить естественный ход истории! А знаете ли вы, что такое история? Это само человечество! И нельзя переломить хребет истории и не переломить хребет человечеству".
Так заканчивается прогулка людей коммунистического общества в мир фашизма. И тут их спутник Саул исчезает. Кто он? Почему он острее, чем его спутники, принимает к сердцу злодеяния фашизма? Ответ на это и обнажение сути замысла повести дает ее заключение.
Вернувшись в коммунистическое благополучие, путешественники находят записку, оставленную Саулом, в которой сообщается, что вовсе он и не Саул, а командир бронетанковых войск Красной Армии Репнин, заключенный гитлеровского концлагеря, пытавшийся бежать из прошлого, чтобы спастись в будущем. Что же нашел в будущем этот советский человек? Он пришел к убеждению, что коммунизм не в состоянии бороться с космическим фашизмом, и "возвращается" снова в XX век, где и погибает от руки гитлеровцев.
Может быть, эта повесть - случайный срыв авторов? Знакомство с другой повестью "Трудно быть богом" убеждает, что проблема вмешательства или невмешательства в развитие других цивилизаций есть вполне продуманная и обоснованная авторская концепция.
На этот раз действие повести происходит на планете, где существует средневековье. Оно по воле авторов уживается с элементами фашизма. При этом фашизм у Стругацких внеклассовый, он противопоставляется земному историческому фашизму, иначе говоря, это "необыкновенный фашизм", о возможности возникновения которого стало модно говорить в последнее время, проводя различные аналогии, делая весьма прозрачные намеки.
Итак, на планете со средневековым строем, с крестьянскими войнами и охотами на ведьм, с инквизиторскими пытками и самодурством абсолютизма живут двести пятьдесят тайных сотрудников земного института экспериментальной истории. Эти земные резиденты, принявшие облик монахов и рыцарей, шаманов и аристократов, закрывая глаза на все ужасы, свидетелями которых являются, стиснув зубы и сжимая в руках запретное оружие, которое могло бы предотвратить страдания несчастных жителей империи Арканар, "изучают" все происходящее, добывая подтверждения различным историческим теориям, рожденным в умах земных ученых, которые уже давно живут в спокойной и блаженной обстановке коммунизма. Земляне не могут вмешаться в жизнь инопланетной цивилизации не потому только, что им дана жесткая директива не вмешиваться в дела жителей планеты, оставаться беспристрастными исследователями, но и потому, что это совершенно бесполезно, ибо жители Арканара даже биологически еще не дозрели до уровня человека в общепринятом понимании. "Было в них что-то общее... Наверное, то, что все они без исключений были еще не людьми в современном смысле слова, а заготовками, болванками, из которых только кровавые века истории выточат когда-нибудь гордого и свободного человека" и далее: "Никаких сил не хватит, чтобы вырвать их из привычного круга забот и представлений. Можно поселить их в самых современных спектроглассовых домах и научить их ионным процедурам, и все равно по вечерам они будут собираться на кухне, резаться в карты и ржать над соседом, которого лупит жена".
Наиболее ярко "философские" концепции Стругацких изложены в их последней книге "Хищные вещи века".
В ней рассказывается об образе жизни некой "Страны Дураков". Эта "капиталистическая", по утверждению авторов, страна представляет собой общество всеобщего благоденствия, общество изобилия. Здесь жители получают многие блага бесплатно за счет "фонда обеспечения личных потребностей" - одежду, продукты питания, книги... И в то же время никаких духовных интересов у людей Страны Дураков нет. Они не знают, кому поставлен памятник на центральной площади столицы. Книги в их глазах не представляют никакой ценности.
Общество лишено классовой структуры, поэтому в нем нет и никаких социальных движений. Людям здесь смертельно скучно. Они всем пресытились. Об уровне духовной жизни Страны Дураков можно судить по ее прессе.
"В общем-то читать в еженедельниках было нечего. Я бегло просмотрел их и они произвели на меня самое тягостное впечатление. Их заполняли удручающие остроты, бездарные карикатуры, среди которых особенной глупостью сияли серии "без слов", биографии каких-то тусклых личностей, слюнявые очерки из жизни различных слоев населения, бесконечные полезные советы, как занять свои руки и при этом, упаси бог, не побеспокоить голову, страстные идиотские выпады против пьянства, хулиганства и распутства... Были там воспоминания участников "заварушки" (?), поданные в литературной обработке каких-то ослов, лишенных совести и литературного вкуса, беллетристические упражнения явных графоманов со слезами и страданиями, с подвигами, с великим прошлым и сладостным будущим, бесконечные кроссворды, чайнворды, ребусы и загадочные картинки...
Я швырнул эту груду макулатуры в угол. Ну что у них здесь за тоска!.. Дурака лелеют, дурака заботливо взращивают, дурака удобряют... Дурак стал нормой, еще немного - и дурак станет идеалом, и доктора философии заведут вокруг него восторженные хороводы. Ах, какой ты у нас славный, дурак! Ах, какой ты бодрый и здоровый, дурак! Ах, какой ты оптимистичный, дурак, и какой ты, дурак, умный, какое у тебя тонкое чувство юмора, и как ты ловко решаешь кроссворды!.. Ты, главное, только не волнуйся, дурак, все так хорошо, все так отлично, и наука к твоим услугам, дурак, и литература, чтобы тебе было весело, дурак, и ни о чем не надо думать... А всяких там вредно влияющих хулиганов и скептиков мы с тобой, дурак, разнесем (с тобой, да не разнести!). Тоска, тоска... Какое-то проклятие на этих людях, какая-то дурная преемственность угроз и опасностей. Империализм, фашизм... десятки миллионов загубленных жизней, исковерканных судеб... в том числе миллионы погибших дураков, злых и добрых, виноватых и невиновных... Последние схватки, последние путчи, особенно беспощадные, потому что последние. Уголовники, озверелые от безделья офицеры, всякая сволочь из бывших разведок и контрразведок, наскучившая однообразием экономического шпионажа, взалкавшая власти... И снова все висит на волоске, а дураки решают кроссворды, пляшут фляг, желают одного: чтобы было весело. Но где-то кто-то сходит с ума, кто-то рожает детей-идиотов, как-то странно умирает в ваннах, как-то не менее странно умирает у каких-то рыбарей, а меценаты охраняют свою страсть к искусству кастетами... И еженедельники стараются прикрыть это смрадное болото приторной корочкой благополучной болтовни. Дураков убеждают, что все хорошо, что космос осваивается небывалыми темпами (и это правда), что энергии хватит на миллиарды лет (и это тоже правда), что жизнь становится все интереснее и разнообразнее (и это, несомненно, тоже правда, но не для дураков), а демагоги-очернители (читай: люди, думающие, что в наше время любая капля гноя способна заразить все человечество, как когда-то пивные путчи превратились в мировую угрозу), чуждые интересам народа, подлежат всемерному осуждению... Дураки и преступники... Преступники и дураки".
Поскольку духовных интересов у жителей Страны Дураков нет, они ищут всевозможных наслаждений, любых, лишь бы давали острые ощущения. Не зная, куда себя девать, скучающие, сытые, бездельничающие люди идут к "рыбарям" в развалины Старого метро, где полуумные молодчики предоставляют им всякого рода "сильные ощущения", вроде зрелища гирлянд дохлых крыс или нападения ржавого робота. На площадях города устраиваются особые радения - "дрожка", во время которых людей с помощью массовых стимуляторов приводят в истерическое состояние.
И вот в такой обстановке всеобщей идейной и нравственной деградации в мире возникает новая грозная опасность. В Стране Дураков нашли средство - нейростимулятор - "слег", воздействующий на центры наслаждения в мозгу. Главный герой повести Жилин испробовал его на себе и вынужден был признаться самому себе, что "никогда так ярко и горячо не жил", как под воздействием "слега".
"Я боюсь за человечество, - размышляет Жилин. - Это же конец". "Всё миллиарды людей в ваннах, погруженные в горячую воду (условия процедуры) и в самих себя. Только в себя..." "И когда в иллюзорные миры уйдут все, - а ты знаешь, этим может кончиться, - история человечества прекратится".
Книга заканчивается размышлениями о предстоящей длительной новой войне по спасению человечества, "самой бескровной и самой тяжелой для ее солдат".
Показ целой страны как "Страны Дураков", понятие о целом народе как о "народе проклятом", о трудящихся "огромного большинства стран мира" как об аморфном сплошняке в социальном отношении, стремящихся лишь к удовлетворению самых примитивных инстинктов, - это проявление не только высокомерного пренебрежения к материалистической философии, но и неуважение к самому Человеку, ко всей истории человечества, к человечеству сегодняшнего дня.
Моделирование условной Страны Дураков, общества без признаков классов, достигшего необъяснимым образом изобилия материальных благ для всех своих членов - сопутствуемого упадком духовной жизни - тоже без всякой конкретизации причин, может вызвать у неискушенного читателя ошибочное представление, что изобилие материальных благ вообще ведет к упадку духовной жизни.
Отдавая себе отчет в том, что Страна Дураков выглядит слишком пасквильно, авторы решили оградить себя предисловием, в котором пишут: "Речь в повести идет о чрезвычайно тревожной и все усиливающейся тенденции, свойственной современному капиталистическому миру". Стругацкие поясняют, что они имели в виду "массовую идеологию, ежедневно и ежечасно порождаемую практикой частнособственнического предпринимательства". Эта практика приводит к тому, что "меркантильные интересы тогда готовы поглотить все другие человеческие чувства, а само общество выглядит как толкучка стяжательских страстей".
Однако следует заметить, что ни К. Маркс, ни В. И. Ленин не рассматривали целое общество как всеобщую толкучку стяжательских интересов - ни исторически, ни в перспективе. Равным образом марксизм не рассматривает буржуазную идеологию как идеологию масс в капиталистическом обществе, а различает разную идеологию у разных его классов.
Массовая идеология, разделяема всеми членами общества, - это особенность и один из главных признаков общества, в котором нет антагонистических классов или нет классов вообще - иначе говоря - это особенность коммунистического общества.
Писатели далее говорят, что особенно страшным представляется действие массовой буржуазной идеологии в условиях материального довольства. После этого делается неожиданное и весьма парадоксальное заявление: "Мы не ставили перед собой задачи показать капиталистическое государство с его полюсами богатства и нищеты, с его неизбежной классовой борьбой. Да и в одной небольшой повести нам никогда не удалось бы осветить все стороны, все социальные противоречия капиталистического государства".
Разумеется, все стороны и все социальные противоречия капиталистического государства невозможно осветить в одном произведении, о чем можно вполне согласиться с авторами, но отсюда вовсе не следует, что можно обходить все эти стороны и все противоречия в повести, специально написанной для того, чтобы разоблачить вредоносность буржуазной идеологии.
В сущности опубликование повести "Хищные вещи века" есть беспрецедентный случай в истории советской литературы, когда писатели, взявшись написать книгу об образе жизни "капиталистического" государства, не только не стремятся к анализу социальных сторон, но начисто отказываются от социальных оценок вообще, причем делают это, согласно авторскому замыслу, сознательно преднамеренно.
Слабость и путанность идейно-теоретических позиций многих произведений современной литературы по научной фантастике усугубляется их низким литературно-художественным и эстетическим уровнем. В книгах по научной фантастике встречается немало натуралистических картин, смакования всякого рода низостей и непристойностей. Некоторые герои их нарочито упрощены и огрублены. Говорят они на какой-то тарабарщине, в которой смешались арго уголовников с заумью снобов и развязностью стиляг. Вот несколько иллюстраций:
"В конце коридора дона Окана внезапно остановилась, обхватила Румату за шею и с хриплым стоном, долженствующим означать прорвавшуюся страсть, впилась ему в губы. От феи несло смешанным ароматом немытого тела и эсторских духов. Губы у нее были горячие, мокрые и липкие от сладостей. Ну, я тебя, потаскуха, подумал Румата и сжал ее в объятиях. Что-то хрустнуло, не то корсаж, не то ребра, красавица жалобно пискнула, изумленно раскрыла глаза и забилась, стараясь освободиться. Румата поспешно разжал руки.
- Противный... тяжело дыша, сказала она с восхищением. - Ты чуть не сломал меня...
- Я сгораю от любви, - виновато пробормотал он.
- Я тоже. Я так ждала тебя! Пойдем скорей...
Она потащила его за собой через какие-то холодные темные комнаты. Румата достал платок и украдкой вытер рот... Она втолкнула его в жарко натопленный будуар, бросилась на огромную кровать и, разметавшись на подушках, стала глядеть на него влажными гиперстеническими глазами. Румата стоял как столб. В будуаре отчетливо пахло клопами.
- Ты прекрасен, - прошептала она. - Иди же ко мне. Я так долго ждала!.. Трясущимися от нетерпения пальцами она принялась расстегивать его камзол. - Ты прекрасен... - задыхаясь, бормотала она. - Но ты робок, как новичок...
- ...Скверно, подумал он. Ничего не выйдет... Не могу.
- Как ты смеешь? - прошептала она, но он уже выскочил в коридор и быстро пошел прочь. С завтрашнего дня перестаю мыться, подумал он. Здесь нужно быть боровом...
- Мерин! - крикнула она ему вслед. - Кастрат сопливый! Баба! На кол тебя!" (А. и Б. Стругацкие. "Трудно быть богом").
Так поступают герои некоторых современных фантастических произведений. А вот как они разговаривают: "К черту - сказал однажды Сергей. - Я хочу сладко пожрать, и мне наплевать на эту самую биотозу", "а на Атоса я вообще чихал", "свинство", "дурак", "как вот врежу", "из пяти ответов четыре пальцем в ноздрю", "душу выну из мер-рзавца", "изобью в кровь", "паскуда", "сучий потрох", "собаки свинячьи", "стерва", "пархатые суки" и т. д. в том же духе.
Как же могло случиться, что в научно-фантастическую литературу проникли идейно-чуждые влияния, идеалистические философские концепции, пессимистические настроения? Вольно или невольно в ряде произведений этого жанра проповедуются антиматериалистические взгляды на человека, природу, общество, и в сознание читателей вносят идеи, противоречащие элементарным научным истинам о развитии человеческого общества.
Все дело в том, что ни партийная печать, ни литературная критика никогда всерьез не занимались анализом научной фантастики. А это привело к тому, что издательства и редакции журналов, главным образом, издательства "Молодая гвардия", "Детская литература", журналов "Техника - молодежи", "Знание - сила", "Молодая гвардия", "Смена", редакции сборников по фантастике и приключениям, крайне невзыскательно стали подходить к отбору произведений писателей-фантастов. Стремясь получить дополнительные прибыли, любой ценой увеличить тиражи своих изданий, печатают почти все, что приносят авторы и переводчики. Неразборчиво публикуя произведения западных фантастов, руководители издательств и журналов открыли зеленую улицу для проникновения буржуазной идеологии в среду советских читателей и, особенно в среду молодежи.
При издательстве "Молодая гвардия" сложилась группа молодых писателей и критиков, которые напрочь отбрасывают все, что было сделано, советскими фантастами прежде, стоят в фарватере современной западной фантастики. Эта группа монополизировала издание литературы и публикации статей в газетах и журналах по проблемам научной фантастики. Парнов и Емцов хвалят Стругацких, Стругацкие - Парнова и Емцова. Нудельман хвалит Громову, Громова - Нудельмана. А все они вместе взятые взахлеб расхваливают Айзека Азимова, Рея Брэдбери, Станислава Лема, монолитно и беспощадно выступают против советских писателей старшего поколения А. Казанцева, В. Немцова и других.
Писательская общественность неоднократно обращала внимание ЦК ВЛКСМ и руководителей издательства "Молодая гвардия" на неблагополучное положение с изданием литературы по научной фантастике, однако эти сигналы не были приняты во внимание. Более того, руководители "Молодой гвардии" до последнего времени склонны считать, что с выпуском научно-фантастической литературы у них все обстоит благополучно.
Учитывая серьезные недостатки и ошибки в издании литературы по научной фантастике, Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС считал бы целесообразным осуществить следующие мероприятия:
1. Поручить редакции журнала "Коммунист" опубликовать обстоятельную критическую статью авторитетного автора об ошибочных тенденциях в современной научно-фантастической литературе. Это необходимо, поскольку в двух статьях, опубликованных ранее на страницах "Коммуниста" (Е. Брандис и В. Дмитревский "Будущее, его провозвестники и лжепророки" № 2 за 1964 г. и М. Емцов и Е. Парнов "Наука и фантастика" № 15 за 1965 г.), содержатся путанные оценки современной научно-фантастической литературы, всячески восхваляется творчество братьев Стругацких, что, в известной степени, дезориентировало общественность.
2. Поручить ЦК ВЛКСМ рассмотреть вопрос о работе издательства "Молодая гвардия" по изданию научно-фантастической литературы и принять меры по укреплению издательства более квалифицированными кадрами.
3. Предложить Комитету по печати при Совете Министров СССР навести надлежащий порядок в издании литературы по научной фантастике как в центре, так и на местах, обратив особое внимание на выпуск произведений западных литераторов.
4. Рекомендовать Союзу писателей СССР обсудить вопрос об ошибочных тенденциях в современной научно-фантастической литературе и принять меры к улучшению работы с литераторами, работающими в этом жанре.
5. На очередном информационном совещании в Отделе пропаганды и агитации ЦК КПСС обратить внимание редакторов газет и журналов, директоров издательств на неправильные тенденции в современной научно-фантастической литературе и на поверхностное обсуждение проблем, связанных с этим жанром, на страницах периодической печати.
Просим согласия.
Инструктор Отдела И. Кириченко
Резолюция: "Согласиться. П. Демичев. М. Суслов. Ю. Андропов. Б. Пономарев. Д. УстиновЦХСБ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 236. Л. 96-105. Подлинник.
* Тексты сохраняют орфографию оригиналов.
Последний раз редактировалось Сармат; 25.01.2009 в 00:21.
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Генерал Хайнрици о партизанах. 1941 год.
Генерал Хайнрици о партизанах. 1941 год.
Германский генерал Хайнрици с самого начала операции Барбаросса писал письма домой. Там попадаются интересные моменты про партизан и борьбу ними.
Письмо33 доклад семье. Лихвин. 5 ноября 1941. (BA-MA, N 265/ 155, Bl. 127)
Тут в этой местности много партизан. Большевистское правительство приказало, чтобы члены партии для этого оставались на местах. Они уничтожают запасы-в Лихвине они сожгли кожи на 8 миллионов марок-и они нападают, вновь и вновь к сожалению не безуспешно. Прежде всего они нападают на группы, которые войска посылают в округу, чтобы искать продукты. Днём они скрываются в лесах и оврагах, ночью они добывают продукты в деревнях. Наш русский переводчик с большим энтузиазмом принялся за борьбу с ними. Во многих случаях население выдаёт их, так как боится их. Только с поддержкой крестьян можно справится с ними. Нашему переводчику удалось за прошедшие 3 дня поймать и прибить 15 из них, среди них несколько женщин. Партизаны очень прочно сговорились между собой. Они идут на расстрел, но не предают своих товарищей. Они знают, что их без колебаний уничтожат. Всё равно они не говорят ни слова и настаивают на том, что ничего не знают. У них настоящие тайники. В одном наши люди вчера нашли много мёда, одежды, мяса и муки. Кроме партизан тут в округе шатаются и многочисленные красноармейцы, которые остались от сражений. Иногда с оружием, иногда без, часто они поддерживают партизан.
После того, как погода улучшилась для движения, мы надеемся дальше продвинутся к Москве. Период сырости дал русским 14 дней передышки, чтобы подтянуть резервы и улучшить своё положение. Мы должны настроится на то, что нам предстоит пережить значительные бои.
34 дневник. Грязново. 7 ноября 1941. (BA-MA, N 265/11)
Я скажу Бойтельсбахеру, чтобы он не вешал партизан 100 метров от моего окна. С утра это не красивое зрелище. Мой говорит, что Гёте в Ене пришлось 3 недели смотреть на виселицу. ( Johannes Graf Moy-переводчик в XXXXIII. армейском корпусе.
35 доклад семье. Грязново. 19 ноября 1941. (BA-MA, N 265/155, Bl. 132-135)
10-15-19 градусов мороза. Это температуры, при которых мы начиная с 8.11 работаем и сражаемся. Их воздействие меняется только тем, что смотря по погоде иногда тишина, иногда дует жёсткий северный или северовосточный ветер. Как только он начинает дуть , снаружи становится практически невыносимо. Он колет в лицо и дует сквозь шапку и перчатки. Глаза слезятся так, что почти ничего не видно. И при таких условиях, когда было минус 20 и дул этот ветер, наши люди 2 дня в наступлении часами лежали на замёрзшей земле под артиллерийским и пулемётным огнём. Только у половины были шапки и перчатки, у остальных немецкие плащи и старые тонкие брюки. А с той стороны лежали русские в толстой тёплой униформе и меховых шапках. Это были неслыханные условия борьбы. К тому же трудности с снабжением от начала месяца сейчас начали проявлятся. 8-10 дней на передовой не было чая, кофе, сигарет, не говоря уже о алкоголе. Часто не было и хлеба. Боеприпасов было так мало, что в некоторых местах они кончились вообще. Это почти чудо, что у нас было всего 180 обмороженных, которых пришлось отправить в госпиталь.
С этими партизанами можно справится только с поддержкой русского населения. Обычно они с удовольствием выдают партизан, так как эти грабители терроризируют и их, отнимают у них продукты и.т.д. Мы продолжаем боротся с этой чумой. Но трудно дойти до конца, так как пространства бесконечны, леса слижком большие, много мест, где можно спрятатся. Наш переводчик летенант Бойтельсбахер, украинец из Одессы, у которого большевики убили отца, мать и сестру сослали строить дороги в Сибирь и ликвидировали брата, ожесточённо борется с этими партизанами. Вновь и вновь он уходит в поход с нашими полевыми жандармами и 3 преданными ему красноармейцами (крестьянскими сыновьями) и никогда не возвращается назад без того, чтобы застрелить или повесить нескольких грабителей. Почти всегда эти люди равнодушно идут на смерть. Они никого не предают и не дают показаний. На допросах они отвечают только: я действовал по приказу. Один 18ти летний, который сам назвал себя начальником партизанского отряда, сам одел себе петлю на шею и прокричал: "я умру за коммунизм". Мой слуга, который прибежал смотреть на смертную казнь сказал, что тот буквально напрашивался умереть. Таких фанатичных борцов коммунизма много. Они шатаются в деревнях и окрестностях. Когда я приказал похоронить повешенных, потому что к такому зрелищу уже привыкли, но под окнами оно нам не нужно, то местные жители быстро сняли с него сапоги и одежду, и оттащили его в могилу. Вот такие тут дела. Обычаи и нравы прям как в 30ти летней войне. Прав только тот, у кого власть. 6 с половиной лет моей жизни я провёл в войне, но такого не видел.
Наши пути снабжения всё ещё слабы. Обычно в наш корпус каждые 2 дня пребывает один поезд. За 4 недели мы получили 2. Это означает, что мы почти полностью должны снабжится из окрестностей. Мяса и муки пока хватает. Но хлеб войска должны печь сами. Картошка подходит к концу. Часть её всё ещё в замёрзшей земле. Но скоро на местности на которой мы расположились кончится всё сьедобное.
Письма хранятся в Германии в архивах. BA/MA (Bundesarchiv/Militärarchiv) Федеральный Архив/Bоенный архив. Опубликовал историк Ёханнес Хюртер в журнале "четверть-годовой журнал истории" 2000 год нр.2.
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Орден "Победа"!!!
Орден "Победа"!
Высший военный орден СССР. За всю историю было 20 награждений. Первый орден получил Жуков, последний - Брежнев.
Это экземпляр №1, награда машрала Жукова. Центральный музей Вооружённых сил. Оригинал!!!
Вес 78 г. Платины - 47 г, золота — 2 г, серебра — 19 г. Вес каждого из пяти рубинов — 5 карат. 160 бриллиантов общим весом 16 карат.
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Может ли кто-то проверить информацию:
Цитата:
Таблица, составленная в 1918 году Робертом Уилтоном, корреспондентом газеты «Лондон Таймс» в России, показывает, что в то время было 384 комиссара, включая 2 негров, 13 русских, 15 китайцев, 22 армянина и более 300 евреев. Из последнего числа 264 были выходцами из США с момента падения Правительства Российской Империи.
U.S. National Archives. (1919). Record Group 120: Records of the American Expeditionary Forces, June 9.
Мнение автора может не совпадать с его точкой зрения
"Мы зачастую ждем от демократии тех вещей, для которых демократия не создана, в 1990-е годы люди перепутали демократию и понятие благополучия" (С) Д.А. Медведев
Дополнение к "Украинизации России"
http://www.gazeta.lviv.ua/articles/2009/01/22/36873/
Сергей, начинайте пользоваться тэгами. Для того, чтоб сделать так, как сделал я с Вашим сообщением, нужно нажать кнопкуПеревожу выдержки:
Государственная граница Украинской Народной Республики на день Злуки 22 января 1919 была значительно длиннее современной. Граница тогдашней Украины отображена на карте «Соборная Украина», вышедшая из печати во Львове по инициативе благодейного фонда «Украина-Русь».
Это первая настенная карта соборной УНР, на которой отображены все Украинские етнические земли, которые в 1919 были в составе Украины. Кубань, Ставрополье, Причерноморье, Восточная Слобожанщина, Стародубщина (ныне в составе России).
Берестейщина и Гомельщина (ныне в состава Белоруссии). Холмшщина, Подляшшя, Надсиння, Северная Лемкивщина (Польша), Южная Лемкивщина (Словакия). Мармарошчина, Южная Буковина (ныне в составе Румынии). А Приднестровье – отдельное государство.
На карте, над которую роботала группа историков и ученых, на основе архивных материалов выделены территории компактного проживания украинцев, так называемые «клины», где формировалась украинская армия. Малиновый клин – это Северный Кавказ, Серый клин – Северный Казахстан и Юго-Западная Сибирь, Зеленый клин – Южная часть Дальнего Востока (главный город – Владивосток), Желтый клин – Нижнее и Среднее Поволжье.
Кстати, площадь Зеленого клина была вдвое больше территории Украины, тут украинцы вели государственно-образующие процессы: в 1918 году они требовали от российского правительства признать дальневосточный Зеленый Клин частью Украины и провозгласили культурную Конституцию украинцев Дальнего Востока и Самостоятельную Украинскую Дальневосточную Республику., появятся вот такие слова:[ QUOTE][/QUOTE ], после чего между ними, посередине между квадратными скобками, можно вставлять текст.
Последний раз редактировалось Якут; 26.01.2009 в 16:54.
О дружбе народов
Значок времен переговоров 1938-го года в Мюнхене.
Кому война, а кому мать родна.
Вряд ли это одобрили бы граждане США и Великобритании, узнай они, что в 1942 г. корпорация «Стандард ойл» торговала с Германией через нейтральную Швейцарию предназначавшимся союзникам горючим. Фашистские танки, которые осенью 1941 года шли на Москву, заправлялись Рокфеллером. «Чейз бэнк» заключал миллионные сделки с врагом в оккупированном Париже с полного ведома правления этого банка в Манхэттене. А во Франции грузовики, предназначенные для немецких оккупационных войск, собирались на тамошних заводах Форда по прямому указанию из Дирборна (штат Мичиган), где находилась дирекция корпорации.
А как вам сей докУмент?
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Финляндия и блокада Ленинграда
«ДОБИТЬСЯ ОФИЦИАЛЬНО ОТ ГЕРМАНИИ, ЧТОБЫ ПЕТЕРБУРГ ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖИТЬ…»
Н.И.Барышников
"Военно-исторический журнал" 7/2008
Намерения К.Г. Маннергейма в отношении Ленинграда
В начале лета 2007 года громовым раскатом залпа орудия Петропавловской крепости города-героя Великой Отечественной войны Ленинграда было отмечено 140-летие со дня рождения маршала Финляндии К.Г. Маннергейма, под руководством которого финские войска блокировали город с севера и вместе с немецкой группой армий «Север» 900 дней держали его в осаде, обрекая на трагическую гибель от голода сотни тысяч горожан. Отдававшие распоряжение торжественно салютовать финскому маршалу, очевидно, не могли не знать, что А. Гитлер принял решение, чтобы с захватом Ленинграда этот город был полностью уничтожен. Неизвестным для многих оставалось, видимо, только то, что Маннергейм, подготовивший финскую армию к совместным действиям в проведении стратегической операции на ленинградском направлении, знал уже 25 июня 1941 года об уготовленной Ленинграду судьбе.
Тогда в Хельсинки поступила секретная телеграмма из Берлина от финского посланника Т.-М. Кивимяки, в которой последний сообщал о том, что Г. Геринг уведомил его о роли Финляндии в блокировании и осаде Ленинграда. Рейхсмаршал заверял финское руководство, что Финляндия получит территориально с лихвой всё то, «что захочет». При этом особо подчёркивалось: Финляндия «может взять и Петербург, который всё-таки, как и Москву, лучше уничтожить… Россию надо разбить на небольшие государства»1.
Именно в тот же день Маннергейм, располагая уже полученной информацией, издал приказ войскам о начале боевых действий против СССР, в котором говорилось: «Призываю на священную войну с врагом нашей нации… Мы с мощными военными силами Германии, как братья по оружию, с решительностью отправляемся в крестовый поход против врага, чтобы обеспечить Финляндии надёжное будущее»2.
Почему же представленные выше сведения всё же не стали впоследствии известны? Дело в том, что в финской историографии на протяжении послевоенных десятилетий это тщательно скрывалось3, да и теперь умалчивается. Более того, главнокомандующего вооружёнными силами Финляндии представляют чуть ли не «спасителем Ленинграда». Но открывшийся в последние годы российским историкам доступ в финские архивы позволяет на документальной основе опровергнуть ложные представления и мифы о Маннергейме. Приходится лишь сожалеть, что российская публицистика всё ещё остаётся невосприимчивой к новым исследованиям, основывающимся на документальных источниках.
Для понимания поведения Маннергейма на различных этапах Битвы за Ленинград недостаточно ограничиться лишь констатацией того, что он знал с начала войны Финляндии на стороне Германии о гитлеровском замысле полностью уничтожить город. Многоликость финского маршала, о чём доказательно писал эстонский историк Херберт Вайну4, требует анализа его поведения, менявшегося в ходе боевых действий.
Рассмотрим события конца лета 1941 года, когда финские войска наступали навстречу немецкой группе армий «Север», продвигавшейся с юго-запада. Тогда они выходили на ближние подступы к Ленинграду со стороны Карельского перешейка и в обход с востока Ладожского озера. Перейдя старую границу 1939 года, проходившую по реке Сестре, финские войска в начале сентября захватили Белоостров и целый ряд других населённых пунктов. Приближаясь к Сестрорецку, они всё же были остановлены частями 23-й армии в ходе исключительно тяжёлых боёв на рубеже Карельского укреплённого района. Как писал впоследствии командующий 23-й армией генерал А.И. Черепанов, «противник увидел и почувствовал, что все его попытки на нашем направлении пробиться к Ленинграду будут пресечены решительным образом»5. Подтверждением тому явились непрерывные контратаки советских войск и взятие обратно Белоострова с прилегающей к нему частью захваченной противником территории юго-восточнее реки Сестры.
Но в современной публицистике, опирающейся на финскую историографию, стало настойчиво распространяться утверждение, что Маннергейм сразу приостановил наступление финских войск после выхода их к старой государственной границе. Один из авторов журнала Общества «Знание» в Санкт-Петербурге сравнил даже финского главнокомандующего с Г.К. Жуковым, вступившим в сентябре 1941 года в командование войсками Ленинградского фронта, написав, что эти два военачальника-маршала защитили «от разграбления и уничтожения Город Святого Петра». В статье этого журнала, курьёзной и нелепой по своему содержанию, сказано: «Отказ Маннергейма пересечь “старую границу” был решением и мудрым, и стратегически точным»6.
Известно, что, размышляя тогда над перспективой выхода финских войск к Ленинграду, Маннергейм взвешивал, как должна была вести себя Финляндия в этом случае конкретно, зная, что Гитлер не отступал от замысла стереть город с лица земли. На совещании, проведённом 16 июля 1941 года, М. Борман сделал следующую запись: «На область вокруг Ленинграда претендуют финны, фюрер хотел бы Ленинград сровнять с землей, а затем передать финнам»7. В этой связи представляет интерес дневниковая запись генерала В.Э. Туомпо, одного из ближайших помощников Маннергейма в ставке. Рассказывая о раздумьях маршала, 27 августа 1941 года он записал: «Главнокомандующий беседовал сегодня со мною о том, не следует ли нам остановиться на Перешейке у старой границы. Ленинград мы всё же не сможем удерживать в мирное время. Если, тем не менее, границу отодвинем к Неве, Ленинград окажется прямо перед нами»8.
Но в ставке финского главкома генерал А. Айро, ведавший как главный квартирмейстер оперативным планированием, уже определил будущую границу Финляндии, проходящей по Неве и, как отмечает профессор Охто Маннинен, «маршал Маннергейм поддержал с военной точки зрения соображения о границе»9.
Сама политическая атмосфера в Финляндии характеризовалась ожиданием взятия Ленинграда в результате взаимодействия немецкой и финской армий. В Хельсинки отклонили в августе проявленную с советской стороны (при посредничестве США) готовность достигнуть заключения мира с Финляндией, допуская возможность при этом пойти ей на некоторые территориальные уступки10. «Ожидаемое взятие Ленинграда, — ответил президент Р. Рюти, — прояснит положение Финляндии на фронте»11.
В осенние дни 1941 года в государственно-политических кругах Финляндии вопрос о судьбе Ленинграда стал весьма злободневным. Об этом писал 3 сентября председатель комиссии парламента по иностранным делам профессор В. Войонмаа: «…самая большая сегодняшняя сенсация — ожидание предстоящего падения Петербурга… Петербург будет стёрт с лица земли. Об этом мне всерьёз говорил, в частности, Таннер, а Хаккила (председатель парламента. — Н.Б.) пребывал даже в восторге от такой перспективы…»12. Заметим, что эти деятели находились в близких контактах с Маннергеймом и, беседуя с ним в ставке, излагали ему, естественно, свои взгляды.
В такой ситуации посланник в Берлине Т.-М. Кивимяки побуждал финское руководство к тому, чтобы оно официально обратилось с призывом к «третьему рейху» осуществить полное уничтожение Ленинграда. В письме, обращённом к министру иностранных дел Р. Виттингу (оно оказалось впоследствии в фонде архива Р. Рюти), Кивимяки 26 сентября 1941 года доверительно писал о необходимости «добиться официально от Германии, чтобы Петербург полностью и окончательно уничтожить…»13. Реакция на это со стороны Рюти не известна, но, видимо, он ограничился сказанным лично немецкому посланнику В. Блюхеру ранее, 11 сентября, когда в беседе с ним затрагивался вопрос о будущей границе Финляндии. Тогда Рюти заявил, что наилучшим бы было присоединение к Финляндии территории до Невы. Но Ленинград при этом, считал он, уже не должен был существовать как крупный город14. Если учесть ещё, что Рюти постоянно рассматривал ключевые вопросы проводимой политики с Маннергеймом, выезжая к нему в ставку для выработки общей позиции, то можно предположить, что сказанное Рюти не противоречило и взгляду главнокомандующего.
Подготовкой же к действиям, связанным с предполагавшейся оккупацией Ленинграда, объяснялось появление в Хельсинки со 2 августа специального немецкого воинского формирования, именовавшегося закодировано «Хэла». Ему предписывалось выполнение «хозяйственных задач» при «скором овладении Петербургом», т.е. речь шла о разграблении города, всех его ценностей. Имелось намерение возглавлявшего это формирование немецкого офицера Бартхольда назначить военачальником в городе (или в части его) с комендантскими функциями15. По словам В. Войонмаа, имелись сведения, что Германия могла потребовать от Финляндии 30 тыс. человек для выполнения полицейских функций в Ленинграде, «после того как он будет захвачен»16.
Но Маннергейм говоря о том, что под ударами советских войск был вынужден 9 сентября 1941 года отдать приказ о переходе к обороне на Карельском перешейке, следует иметь в виду весь комплекс обстоятельств, вынудивших так сделать финское политическое и военное руководство.
Прежде всего сами финские солдаты стали коллективно отказываться наступать в глубь территории СССР, перейдя рубеж старой границы 1939 года, проходивший по реке Сестре. Ежемесячно потери в финской армии убитыми и пропавшими без вести росли. В июле—сентябре 1941 года они достигли 7000 человек17. На Карельском перешейке в 18-й пехотной дивизии 200 солдат решительно отказались наступать. Показательно, что в расположении этого соединения побывал и Маннергейм, совершивший в сентябре поездку в районы боевых действий. Военно-полевые суды выносили суровые приговоры солдатам, отказывавшимся продвигаться дальше, не исключая даже смертную казнь18.
Кроме того, в условиях, когда к 25 сентября 1941 года сорвалось вторжение группы армий «Север» в Ленинград с юга, финское командование не видело уже для себя необходимости пробиваться к городу через Карельский укреплённый район. В конце августа Маннергейм заявлял германскому руководству, что у него нет для прорыва обороны на перешейке необходимой тяжёлой артиллерии и пикирующих бомбардировщиков19.
К тому же в центре внимания как Рюти, так и Маннергейма было то, что правительства западных держав — США и Англии настойчиво требовали от финского политического и военного руководства прекращения агрессии против СССР. Последнее же не хотело окончательно испортить отношения с этими странами и довести дело до разрыва. При этом оно имело в виду свои стратегические замыслы на будущее. Из Госдепартамента Соединенных Штатов был направлен в Хельсинки ряд весьма резких нот, а премьер-министр Англии У. Черчилль обратился с личным письмом к К.Г. Маннергейму. Это происходило уже после того как финский главнокомандующий под давлением Германии пошёл на то, чтобы развернуть дальше наступление на ленинградском направлении навстречу войскам группы армий «Север» путём прорыва силами VI армейского корпуса восточнее Ладожского озера к реке Свирь. Этому соединению удалось выйти на рубеж Свирьстрой — Подпорожье — Вознесенье 21 сентября, где оно также было остановлено в упорных боях советскими войсками. Характерно, что и там наблюдалось большое дезертирство финских солдат: в сентябре оно составило 210, а в октябре достигло 445 человек20. Маннергейм требовал суровых наказаний за это. В свою очередь командир VI армейского корпуса генерал П. Талвела настаивал на вынесении солдатам смертных приговоров21.
При анализе причин того, что наступление финских войск на ленинградском стратегическом направлении всё же не приостановилось осенью 1941 года, надо иметь в виду, что сказал Маннергейм в 1945-м (в связи с судебным процессом над финскими виновниками войны) по поводу своего ответа на письмо Черчилля: «Я хотел выразить в своём письме, что нахожусь на грани достижения своих военных целей и поэтому не могу раньше времени прекратить военные действия»22.
Какую же грань имел в виду финский главнокомандующий? Речь шла, несомненно, о будущей границе — севернее от Онежского озера к Белому морю. Выход же к Неве виделся после захвата Ленинграда немецкими войсками при поддержке с финской стороны (Гитлер настаивал на этом и далее). Но теперь важно сосредоточить внимание на том, что содержалось в ответе на ноты правительства США. Та часть ответа, о которой пойдёт речь, содержит как раз суть намерения, отмеченного Маннергеймом в ответе Черчиллю по поводу не достигнутого финскими войсками «рубежа». Отметим, что проект послания в Вашингтон вырабатывался очень тщательно. В архивных документах Финляндии насчитывается не менее восьми его вариантов23.
Итак, в финляндском ответе Ф. Рузвельту, датированном 11 ноября 1941 года, сказано то, что скрывается многие годы финской историографией относительно замыслов, которые имелись в планах создания новой государственной границы за счёт включения в состав Финляндии обширной советской территории. Основываясь «на естественном желании обеспечить свою безопасность», указывалось в посланной ноте, требовалось стремиться «обезвредить и занять наступательные позиции противника за пределами границы 1939 года». И далее следовало невероятное откровение: «…для Финляндии было бы необходимо в интересах действенной обороны приступить к принятию таких мер ещё в 1939—40 гг. во время первой фазы войны, если бы только силы Финляндии тогда бы были для этого достаточны». Такое разъяснение в тот же день было одновременно направлено своим зарубежным посольствам. В телеграмме говорилось: «Мы сражаемся не иначе как для обеспечения своей защиты, стремясь оградить себя от опасности захвата противником наступательных позиций за пределами старой границы. Для Финляндии это было бы важно сделать ещё во время “зимней войны”, если бы сил хватило. Едва ли в этом случае были бы сомнения в правомерности наших операций»24.
Вполне понятно, насколько неудобен теперь этот документ для финской официальной историографии, освещающей период Второй мировой войны в свете сложившихся трактовок внешней политики страны. Очевидно, К.Г. Маннергейму потребовалось освободиться от документов, относившимся конкретно к его позиции при осуществлении дальнейших боевых действий финской армии на ленинградском направлении осенью 1941 года. Тогда VI армейский корпус генерала Талвела, вышедший к реке Свири и частично форсировавший её, должен был соединиться с наступавшей юго-восточнее Ладожского озера немецкой группой армий «Север». Теперь уже известно, что Маннергейм сжёг осенью 1945 и в феврале 1946 года большую часть своего архива25. А его материалы были бы, вероятно, очень полезны для раскрытия поведения финского военного руководства в момент предусмотренной им встречи там с немецкими войсками.
То, что так не произошло, считают некоторые финские историки, явилось следствием позиции Маннергейма, не направившего VI армейский корпус в наступление со Свирьского участка фронта дальше для соединения с немецкими войсками, подходившими к Тихвину и Волхову. Так считал в прошлом, в частности, весьма объективный финский исследователь Хельге Сеппяля в книге «Финляндия как агрессор. 1941 г.». Он писал, что нельзя с полной определённостью сказать, как бы развивались события, а также, как складывалась бы судьба Ленинграда, если бы финские войска начали наступление к югу от Свири. Но они не сделали этого, а отсюда автор заключает, что «Маннергейм заслужил ордена за спасение Ленинграда»26. Правда, справедливости ради надо отметить, что в более поздней своей работе «Блокада Ленинграда 1941—1944» Сеппяля не высказывает уже подобного суждения, излагая ход боевых действий на Свирьском участке фронта27.
Анализ происходившего в данном случае должен охватывать не несколько дней после выхода финских частей к Свири, а более длительный период времени — вплоть до поражения немецких войск под Тихвином 9 декабря 1941 года. Суть вопроса заключалась вовсе не в отсутствии у Маннергейма желания посылать свой VI корпус в наступление, а в том, что по перечислявшимся выше причинам он не мог этого сделать. Не случайно туда прибыла в его подчинение немецкая 163-я дивизия генерала Энгельбрехта и заняла позиции непосредственно у побережья Ладожского озера. Её то и пытался Маннергейм направить в наступление во второй половине октября при поддержке с финской стороны артиллерией и сапёрными подразделениями. Но этого так и не произошло, о чём описано подробно историками Финляндии. В мемуарах генерала Талвела приводятся сообщения Энгельбрехта о больших потерях в его частях в результате контратак советских войск при форсировании Свири 25 октября28.
Когда же в финскую ставку поступила информация об отступлении немецких войск из Тихвина, это повергло Маннергейма в уныние и тревогу. «Он, по словам немецкого генерала В. Эрфурта, находившегося в финской ставке, задавал себе и своему окружению вопрос, как могло случиться, что немецкая Восточная армия оказалась в таком тяжёлом положении»29.
Именно декабрь 1941 года явился для Маннергейма временем переоценки ситуации и определения направленности своих дальнейших действий. Катастрофа, постигшая немецкую армию под Москвой и её отступление от Ростова-на-Дону настолько повлияли на него, что он оказался охваченным сомнениями относительно реальных возможностей вооружённых сил Германии. Профессор Олли Вехвиляйнен, обобщая наблюдения ряда генералов, констатировал их представления о Маннергейме в это время так: «в декабре 1941 г. [он] окончательно утратил веру в победу Германии на востоке»30.
Вполне понятно, почему был спешно направлен в ставку немецкого главнокомандования начальник генштаба финской армии генерал А.Э. Хейнрикс. Будучи принятым Гитлером, он получил установку готовиться к участию в боевых действиях за овладение Ленинградом. В письменном донесении Маннергейму Хейнрикс докладывал: «Рейхсканцлер сказал, что блокада Петербурга и его уничтожение имеют огромное политическое значение. Это такое дело, которое он считает своим собственным, и его не начать без помощи Финляндии…»31.
Такая ориентация явно не устраивала Маннергейма, решившего по согласованию с политическим руководством страны занять позицию выжидания. Сам он впоследствии писал в своих воспоминаниях: «Моя вера в способность Германии успешно завершить войну была поколеблена, поскольку выяснилось, как слабо немцы подготовились к зимней кампании, в силу чего я не считал невозможным, что произойдёт на восточном фронте очевидное их поражение»32.
Отсюда можно предположить, что и замысел Гитлера уничтожить Ленинград не представлялся Маннергейму уже осуществимым. К тому же, если принять на веру приводимое В. Эрфуртом в дневнике высказанное ему финским маршалом ещё 31 августа 1941 года, можно склониться к этому. Маннергейм сказал якобы так: «Тогда русские опять построят новый Петербург»33. Прямых же заявлений Маннергейма об отношении к плану уничтожения Ленинграда в его мемуарах и других источниках нет.
Конечно, о настроениях Маннергейма докладывалось Гитлеру. Поэтому его поездка в Финляндию 4 июня 1942 года, чтобы поздравить там маршала с днём рождения, и ответный визит финского главнокомандующего в Германию резонно рассматривать в плоскости привлечения того к реализации разработанного уже плана нового немецкого наступления на востоке34. О том, что Маннергейм явно не хотел, чтобы финская армия участвовала в наступлении, им не скрывалось. В феврале он прямо заявил об этом видному деятелю МИД Германии К. Шнурре: «Я больше не наступаю».
Поэтому Гитлер, общаясь с Маннергеймом, стремился так воздействовать на него, чтобы это не выглядело явным давлением с его стороны, но тем не менее могло повлиять на изменение финским маршалом своей позиции. Беседуя с Маннергеймом во время поездки в Финляндию, Гитлер особо останавливался на необходимости уничтожить Ленинград. В частности, согласно записи Р. Рюти в одной из бесед он сказал: «Петербург будет и в дальнейшем приносить несчастье Финляндии. Усилиями немцев город и его укрепления будут уничтожены… С началом осени нужно будет решить судьбу Петербурга… Может быть следует уничтожить и гражданское население в Петербурге, поскольку русские являются такими ненадёжными и коварными в силу чего нет причины жалеть их. Война между Германией и Советским Союзом является, безусловно, “войной на уничтожение”…»35.
На сохранившихся документальных фотографиях о пребывании в ставке Гитлера и у Геринга Маннергейм запечатлён склонившимся над оперативными картами. Однако в воспоминаниях маршала умалчивается о самой существенной части содержания того, к чему было приковано его внимание. А это представляет особую важность, поскольку всё происходило 27 июня 1942 года, в канун начала широкомасштабного наступления немецкой армии на юге советско-германского фронта. О самом наступлении в мемуарах Маннергейма говорится так: «Генеральное наступление на южном участке восточного фронта началось 28 июня 1941 г. штурмом Севастополя и выходом войск к Воронежу, расположенному вблизи побережья Дона в полосе Курска, после чего они стали продвигаться вдоль упомянутой реки на юго-восток»36.
Но в ходе развернувшегося наступления немецкой армии в 1942 году важное место занимала и другая намечавшаяся стратегическая операция, которая предусматривала «на севере взять Ленинград и установить связь по суше с финнами»37. Трудно поверить, что об этом не шла речь в ходе визита Маннергейма в Германию.
Вскоре с выходом немецких войск к Сталинграду и с вторжением их на Северный Кавказ (обратим внимание, что в составе наступавших войск на Кавказе был и финский батальон СС) выжидательный процесс у Маннергейма закончился. Генерал Туомпо отметил в своём дневнике 15 июля: «Крупное наступление Германии… Маршал в хорошей форме и хорошо себя чувствует»38.
Как же в этой ситуации Маннергейм относился к проблеме овладения Ленинградом? Теперь с его стороны уже открыто выражалась заинтересованность в этом. Эрфурт писал впоследствии, что финский главнокомандующий выразил согласие с участием его войск в наступлении на Мурманскую железную дорогу, но поставил это « в зависимость от взятия Ленинграда» силами немецкой армии39.
Для более чёткого понимания замыслов германского командования Маннергейм направил в конце августа начальника генерального штаба Хейнрикса в ставку Гитлера, находившуюся тогда на Украине, в Виннице. Там Хейнрикс вёл обстоятельные переговоры с Гитлером, а также с Кейтелем, Йодлем и Гальдером. Докладная же записка об этих переговорах к сожалению, в Военном архиве Финляндии отсутствует. Однако известна лаконичная запись в мемуарах Маннергейма относительно доложенной ему информации о предпринятой поездке и, в частности, что немцы «приступят теперь — как ранее уже и было заявлено Гитлером — к уничтожению Петербурга»40.
Руководство операцией по взятию Ленинграда, названной «Нордлихт» («Северное сияние»), Гитлер поручил фельдмаршалу Э. Манштейну, войска которого до этого вели бои по захвату Севастополя. Под Ленинград направлялись действовавшие там дивизии 11-й армии и тяжёлая осадная артиллерия. Манштейн делал расчёт и на то, что в наступлении будет участвовать финская армия. Но, как известно, проведение этой операции было сорвано активными боевыми действиями войск Ленинградского и Волховского фронтов в ходе Синявинской наступательной операции 1942 года.
Всё же в 1942 году Маннергейм старался внести «свой вклад» в действия, направленные против осаждённого Ленинграда. Это видно из того, что финская сторона делала, чтобы перекрыть функционировавшую «Дорогу жизни», по которой морским путём через Ладожское озеро осуществлялась связь города с Большой землёй. В октябре 1942 года была предпринята попытка захвата острова Сухо, гарнизон которого осуществлял и прикрывал перевозки в блокированный противником Ленинград. Для этого по просьбе ставки Маннергейма на Ладожское озеро в район Сортавалы были доставлены в дополнение к финским малочисленным судам немецкие и итальянские флотские силы, куда входили быстроходные катера и десантные средства. Основная операция, предпринятая ими 22 октября по захвату острова Сухо, провалилась благодаря успешным энергичным действиям Ладожской военной флотилии, а также воздушных сил Ленинградского фронта и Балтийского флота. Несмотря на такой итог, Маннергейм всё же вынес благодарность немецким и итальянским морякам за их действия на Ладожском озере41. Характерно, что в финской историографии стараются умалчивать об этом, поскольку здесь прослеживалась, как отмечал Х. Сеппяля, «нацеленность против Ленинграда»42, проявившаяся со стороны военного командования Финляндии.
С сокрушительным поражением немецких войск под Сталинградом, отступлением их с Кавказа и с прорывом блокады Ленинграда поведение Маннергейма резко изменилось. Особенно явно это выразилось в начале февраля 1943 года. Тогда по его поручению начальник разведки полковник А. Паасонен выступил перед руководящим составом государства, командования армии, а затем и в парламенте с анализом сложившейся обстановки и сделал вывод о необходимости менять политический курс страны. «Мы пришли к единому мнению, — писал Маннергейм, — что мировую войну надо рассматривать подошедшей к решающему поворотному состоянию и что Финляндии при первой подходящей возможности необходимо попытаться найти способ выхода из войны»43.
Такие в целом метаморфозы происходили с главнокомандующим финской армией в рассматриваемый период в течение 18 месяцев с начала участия Финляндии в войне на стороне Германии. Но сам процесс, приведший в итоге к принятию в Хельсинки окончательного решения о выходе из войны, оказался затяжным. Соглашение о перемирии было подписано лишь 19 сентября 1944 года. Иными словами, после полного снятия блокады Ленинграда в конце января 1944 года финское звено в ней оставалось ещё до лета этого года, когда успешно завершилось наступление войск Ленинградского и Карельского фронтов в стратегически важной Выборгско-Петрозаводской наступательной операции.
Тактика маневрирования продолжала проводиться Маннергеймом вплоть до самого выхода Финляндии из войны. В своём прощальном письме к Гитлеру в начале сентября 1944 года он писал: «По-видимому, довольно скоро дороги наши разойдутся. Но память о немецких братьях по оружию здесь будет»44.
Таким образом, в целом разделявшиеся К.-Г. Маннергеймом намерения Гитлера в ходе Битвы за Ленинград, хорошо прослеживаются на конкретных фактах, опровергая мифологию, всё ещё распространяемую о финском маршале в литературе и особенно в публицистике.
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ulkoasainministerion arkisto (UM). 12 L. Sahkosanoma Berliinista Helsinkiin 24.6.1941.
2 По обе стороны Карельского фронта 1941—1944. Документы и материалы. Петрозаводск, 1995. С. 60.
3 О содержании телеграммы Т.-М. Кивимяки 24 июня 1941 г. относительно замысла уничтожить Ленинград упомянул лишь видный финский историк профессор Туомо Полвинен. Однако им не назывались лица, ознакомленные с нею. См.: Polvinen T. Barbarossasta Teheraniin. Porvoo — Helsinki — Juva, 1979. S. 61.
4 Вайну Х. Многоликий Маннергейм // Новая и новейшая история. 1997. № 5. С. 141—167.
5 Черепанов А.И. Поле ратное моё. М., 1984. С. 234.
6 Савицкий В. Два маршала, или враги-союзники // Знание и общество. 2007. № 2. С. 71.
7 900 Tage Blokade Leningrad. Laiden und Wiederstand der Zvileevolkerung im Krieg. B. 2. Berlin, 1991. S. 68.
8 Tuompo W.E. Paivakirjani paamajasta 1941—1944. Porvoo — Helsinki, 1969. S.153.
9 Manninen O. Suur-Suomen aariviivat. Helsinki, 1980. S. 198—203, 312; Sota-arkisto (SA). Kannaksen ryhman esikunta, operatiivinen osasto. № 948 vol., ups. Sal.
10 Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. М., 1976. Т. 2. С. 5.
11 Palm T. Moskova, 1944. Jyvaskyla, 1973. S. 21.
12 Voionmaa V. Kuriiripostia 1941—1946. Helsinki, 1971. S.58.
13 Kansallisarkisto (KA). R.Rytin kokoelma. Kansio 28. T.M. Kivimaen kirje R. Wittingelle 26.9.1941. По сведениям Национального архива Финляндии, этот документ передан теперь на хранение из его фондов в архив Министерства иностранных дел Финляндии.
14 Manninen O. Op. cit. S. 259.
15 Ibid. S.162.
16 Voionmaa V. Op. cit. S. 58.
17 Sotilasaikauslehti, 1975. № 5. S. 319—321.
18 Kulomaa J. Rintamakarkuruus jatkosodan hyokkaysvaiheissa v. 1941 // Historiallinen Aikakauskirja. 1979. № 4. S. 318; Seppala H. Ltningradin saarto 1941—1944. Helsinki — Pietari, 2003. S. 58.
19 Akten zur Deutschen Auswartigen Politik. Serie D. B. XIII, I. Bonn, 1970. S. 324; Polvinen T. Op. cit. S. 351.
20 Kulomaa J. Op. cit. S. 315.
21 Talvella P. Sotilaan elama. II. Jyvaskyla, 1977. S. 69.
22 Sotasyyllisyysoikeudenkaynnin asiakirjoja. Os. 1. Helsinki, 1945. S. 19.
23 KA. J.W. Rangellin arkisto. Kansio 27. USA:n hallitukselle vastaus 11.11.1941; Muutuksia luonnokseen № 8.
24 UM. 12 L. Suomen hallituksen vastaus USA:n hallitukselle 11.11.1941; Sahkosanoma Suomen ulkomaan edustoille 11.11.1941.
25 Вайну Х. Указ. соч. С.167.
26 Seppala H. Suomi hyokkaajana 1941. Porvoo — Helsinki — Juva, 1984. S. 180.
27 Seppala H. Leningradin saarto 1941—1944. S. 97—100.
28 Talvella P. Op. cit. S. 87.
29 Эрфурт В. Финская война 1941—1944 гг. М., 2005. С.81.
30 Vehvilainen O. Odotuksen vuoksi 1941. Kansakunta sodassa. 2. Helsinki, 1990. S. 14.
31 SA. RK 1172-15. Heinrichsin muistiinpanoja Saksan matkoista 1941.
32 Mannerheim G. Muistelmat. II. Helsinki, 1952. S. 377, 378.
33 Цит. по: Manninen O. Op. cit. S. 249.
34 Cм. об этом подробнее: Барышников Н.И. Тайные визиты А. Гитлера в Финляндию и К.-Г. Маннергейма в Германию в июне 1942 года // Новая и новейшая история. 2007. № 3. С. 204—210.
35 KA. L.A. Puntilan kokoelma 8. Risto Rytin muistipanot.
36 Mannerheim G. Op. cit. S. 410.
37 История Второй мировой войны 1939—1945. М., 1975. Т. 5. С. 119.
38 Tuompo W.E. Op. cit. S.149.
39 Эрфурт В. Указ. соч. С. 106.
40 Mannerheim G. Op. cit. S. 412.
41 Эрфурт В. Указ. соч. С. 117.
42 Seppala H. Leningradin saarto 1941—1944. S. 145.
43 Mannerheim G. Op. cit. S. 415.
44 Ibid. S. 475.
БАРЫШНИКОВ Николай Иванович —
профессор кафедры истории Северо-Западной академии государственной службы, доктор исторических наук (Санкт-Петербург)
"Военно-исторический журнал"
Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лежа наступай.
В.Ф. Маргелов
Ваши права
Ответить с цитированием
