Новости науки

[skroznik]

Сверхпроводимость отмечает столетний юбилей

Хейке Камерлинг-Оннес (справа) с помощником Герритом Флимом (Gerrit Flim) в своей лейденской лаборатории, ок. 1911.

Великие научные открытия нередко делаются в процессе осуществления вполне традиционных исследовательских проектов. Именно это произошло 8 апреля 1911 года в криогенной лаборатории Лейденского университета, которую семнадцатью годами ранее основал и возглавил профессор экспериментальной физики Хейке Камерлинг-Оннес (Heike Kamerlingh Onnes). Вместе с ассистентами Корнелисом Дорсманом (Cornelis Dorsman) и Гиллесом Хольстом (Gilles Holst) он изучал электрические свойства металлов, охлажденных до температур жидкого гелия. В тот судьбоносный день исследователи обнаружили, что тонкий провод из сверхчистой ртути при охлаждении до 3 градусов Кельвина практически перестает сопротивляться электрическому току.

Камерлинг-Оннес прекрасно знал, что его открытие не поддается объяснению с точки зрения тогдашних физических теорий. Его главный — и очень глубокий — вывод состоял в том, что ртуть перешла в новое состояние, которое он назвал сверхпроводящим. Этот термин впервые появился в записных книжках Камерлинг-Оннеса; потом, в начале 1913 года, в его журнальной статье, а через несколько месяцев и в Нобелевской лекции. С тех пор он занимает почетное место в языке физики.

Было бы смешно подробно повествовать читателям «Элементов» о том, что такое сверхпроводимость и какими великими последствиями обернулось для науки ее открытие. Достаточно отметить, что это было первое физическое явление чисто квантовой природы, обнаруженное при исследовании макроскопического объекта (если не считать замеченного чуть раньше аномального поведения теплоемкости при очень низких температурах, которое, однако, поначалу не вызывало особых подозрений на необычность).

Последующее изучение этого феномена не только обогатило теоретическую и экспериментальную физику твердого тела, но и стимулировало серьезные прорывы в других областях физической науки (например, концепция спонтанного нарушения симметрии, играющего гигантскую роль в теории элементарных частиц, релятивистской астрофизике и космологии, была впервые сформулирована именно в контексте теории сверхпроводимости). Сверхпроводящими магнитами (кстати, первый такой прибор был изготовлен в лаборатории Камерлинг-Оннеса еще в 1913 году) в наши дни оснащено великое множество установок — от приборов для магнитно-резонансной томографии до сверхмощных ускорителей. Если не замедлится прогресс в создании высокотемпературных сверхпроводящих материалов, они займут достойное место и в энергетике.

А вот история великого открытия Камерлинг-Оннеса со товарищи известна куда меньше (справедливости ради нельзя не отметить, что в том эксперименте сопротивление ртутного образца измерял Гиллес Хольст, в будущем основатель и первый директор знаменитой Физической лаборатории фирмы «Филипс» в Эйндховене). Сейчас по случаю юбилея самое время ее вспомнить.

Физика низких температур в то время была еще очень молодой наукой. Можно сказать, что она началась в 1877 году, когда французский инженер Луи Кайете (Louis Paul Cailletet) и швейцарский физик Рауль Пикте (Raoul Pictet) разными способами выполнили ожижение кислорода. Шестью годами позже краковские исследователи Зигмунт Врублевски (Zygmunt Wróblewski) и Кароль Ольшевски (Karol Olszewski) проделали ту же операцию с азотом. Жидкий водород был получен только в 1898 году. Его получил шотландский физик Джеймс Дьюар (James Dewar), изобретатель вакуумного криостата, он же сосуд Дьюара.

Камерлинг-Оннес включился в гонку за движение к абсолютному нулю температур в 1893 году. Используя связи с голландскими промышленниками, он устроил в своем университете лучшую в мире криогенную лабораторию, оснащенную самым современным оборудованием. Там он 10 июля 1908 года первым перевел в жидкое состояние гелий, точнее его основной изотоп гелий-4 (впрочем, о существовании гелия-3 тогда никто не догадывался). Затем в течение двух лет Камерлинг-Оннес и его сотрудники использовали сжиженный гелий для получения всё более низких температур и в конце концов дошли до 1 кельвина (критическая температура гелия-4 равна 5,2 К). Поскольку спуститься еще ниже с помощью тогдашних технологий не представлялось возможным, Камерлинг-Оннес переключился на исследование свойств различных веществ при сверхнизких температурах. Одним из пунктов его программы было измерение электропроводности металлов.

Эта проблема считалась интересной, но вроде бы не обещала особых неожиданностей. Тогдашние доквантовые теории утверждали, что удельное сопротивление металла пропорционально квадратному корню температуры. Однако низкотемпературные эксперименты этого не подтверждали и вообще не давали ясной картины. Многие физики вслед за великим лордом Кельвином даже полагали, что около абсолютного нуля свободные электроны застывают вблизи атомов и потому уже не могут двигаться под действием электрического поля. Отсюда следовало, что при предельно низких температурах металлы вообще перестают проводить электричество.

Одно время к этой точке зрения склонялся и Камерлинг-Оннес — но только до своей победы над гелием. Позднее он заключил, что вблизи абсолютного нуля амплитуда рассеивания электронов на атомах (точнее, ионах) кристаллической решетки будет падать с температурой настолько быстро, что электрическое сопротивление чистого металла всё же должно стремиться к нулю. Однако Камерлинг-Оннес не сомневался в том, что оно обязано снижаться постепенно, а отнюдь не скачкообразно.

Первые эксперименты вполне подтверждали эту гипотезу. В конце 1910 года Камерлинг-Оннес, Дорсман и Хольст промерили температурную зависимость сопротивления платиновой проволоки при охлаждении жидким гелием. Оказалось, что оно сначала падает вместе с температурой, а ниже 4,25 К делается постоянным. Это остаточное сопротивление Камерлинг-Оннес объяснил тем, что платина была не вполне чистой, так что содержащиеся в ней примеси поддерживали рассеивание электронов и тем самым препятствовали дальнейшему росту электропроводности.

В следующих опытах он решил использовать максимально очищенный металл, каковым в то время была ртуть, которую можно было избавить от примесей посредством двойной перегонки. Для этой серии экспериментов он уже имел более совершенный криостат, который еще предстояло опробовать. Этот прибор как раз и был пущен в работу 8 апреля 1911 года.

А дальше вмешался Его Величество Случай. В тот день экспериментаторы хотели всего лишь проверить, как новый криостат заполняется жидким гелием, и даже не планировали электрических измерений. Однако перед этим в установку на всякий случай поместили газовый термометр и два резистора, один из золота, другой из ртути. Поскольку заполнение криостата прошло без осложнений, экспериментаторы решили действовать по полной программе. Измерив сопротивление обоих металлов при 4,3 К, они начали снижать давление пара внутри криостата. Жидкий гелий стал быстро испаряться, уменьшая свою температуру. Когда она упала примерно до 3 К, сопротивление резисторов измерили вновь. Это произошло в 4 часа дня, через 9 часов после начала эксперимента. Как с удивлением отметил в лабораторном журнале Камерлинг-Оннес, сопротивление ртутного резистора стало практически нулевым. Именно так и была открыта сверхпроводимость.

Страница из записной книжки Хейке Камерлинга-Оннеса, свидетельствующая о первом наблюдении сверхпроводимости. В рамку взята голландская фраза Kwik nagenoeg nul — «Сопротивление ртути практически нулевое» (3 К). Следующее предложение Herhaald met goud означает «Повторено с золотом». Из коллекции Музея Бургаве (Museum Boerhaave) в Лейдене.

Критическая температура перехода ртути в сверхпроводящее состояние в тот день еще не была определена, да такой задачи и не ставилось. Ее выяснили в следующем эксперименте, проведенном 11 мая. Камерлинг-Оннес тогда пришел к выводу, что ртуть делается сверхпроводником при охлаждении до 4,2 К. Точности ради надо отметить, что его группа использовала не вполне адекватную температурную шкалу, и на самом деле чистая ртуть переходит в сверхпроводящее состояние при 4,15 К. Именно это значение сейчас фигурирует в физических справочниках.

А дальше была работа, работа и опять работа. В 1912 году лейденские физики нашли еще два сверхпроводника — свинец и олово. В январе 1914 года они обнаружили, что достаточно сильное магнитное поле разрушает сверхпроводимость. В том же году они выполнили эффектный эксперимент, который показал, что индукционный ток, возбужденный в свинцовом сверхпроводящем кольце, циркулирует на протяжении часов без малейшего затухания. В 1919 году из Лейдена пришла весть, что сверхпроводниками становятся таллий и уран. Но мы уже далеко ушли от 1911 года, пора и остановиться.

В заключение еще один малоизвестный факт. Альберт Эйнштейн никогда специально не занимался сверхпроводимостью, однако оставил о ней любопытное замечание. В 1922 году он отметил, что для ее исследования пока что приходится полагаться только на эксперименты, поскольку «мы еще далеки от понимания квантовой механики сложных систем». Насколько мне известно, это было первое появление термина «квантовая механика» в научной литературе.

Источники:

1. Dirk van Delft, Peter Kes. The discovery of superconductivity // Physics Today. 2010. V. 63. P. 38–43.
2. Per Fridtjof Dahl. Kamerlingh Onnes and the discovery of superconductivity: The Leyden years 1911-1914 // Historical Studies in the Physical Sciences. 1984. V. 15. P 1–38.

[skroznik]

Планет-странников больше, чем звезд

Открыты планеты-гиганты, свободно дрейфующие по космосу

Группа астрономов, руководимая одним из пионеров экзопланетологии Дэвидом Беннеттом, профессором Университета Нотр-Дама (США, штат Индиана), объявила об обнаружении нового класса астрономических объектов – темных юпитероподобных экзопланет, гравитационно не связанных со звездами и самостоятельно дрейфующих по космосу. Предположительно, такие планеты-странники были выброшены с орбит своих материнских звезд в начальной стадии формирования планетарных систем.

Статья с описанием этого открытия опубликована в свежем выпуске журнала Nature.

Обнаружение планет-странников стало возможным благодаря данным наблюдений 2006–2007 годов, произведенных японско-новозеландской командой астрономов на 1,8-метровом телескопе, установленном в Университетской обсерватории Маунт Джон в Новой Зеландии. В течение года астрономы сканировали группу звезд в центральной области Млечного Пути методом микролинзирования, позволяющим наблюдать темные компактные объекты достаточно большой массы, которые сложно обнаружить при помощи уже хорошо обкатанных методов обнаружения экзопланет.

Трехлетний анализ данных, полученных в ходе этих наблюдений, позволил Беннетту и его соавторам заявить об открытии десяти планет класса Юпитера, свободно дрейфующих по центральным областям нашей галактики.

Авторы статьи не исключают вероятность, что некоторые из этих планет могут быть гравитационно связаны с материнскими звездами, вращаясь вокруг них на очень удаленных орбитах. Однако существующая теория плането- и звездообразования, а также данные других наблюдений, достаточные для статистической оценки подобных утверждений, оставляют мало места для такого объяснения, так как юпитероподобные газовые гиганты на столь удаленных звездных орбитах встречаются крайне редко. Говоря точнее, если часть из наблюдаемых планет и является высокоорбитальными экзо-Юпитерами, то их должно быть не больше двух из десяти описанных.

В этом случае, указывают авторы, детектировать наличие у них материнских звезд должны дальнейшие наблюдения с помощью орбитального телескопа «Хаббл», но это, по их мнению, вряд ли сильно скорректирует выводы статьи.

Открытие Беннетта и соавторов не только подтверждает существование планет-странников, что ранее было темой смелых предположений и научной фантастики, но также указывает на высокую распространенность подобного рода небесных тел в нашей галактике. В отличие от вращающихся вокруг материнских звезд экзопланет, засечь компактные темные объекты, дрейфующие за пределами звездных систем, с помощью эффекта гравитационной линзы – весьма нетривиальная задача, поскольку при микролинзировании детектируется слабое изменение яркости слабосветящихся звезд в центральных областях Млечного Пути, оказавшихся в очень короткий промежуток времени на условной линии между Землей и темной планетой. И тот факт, что таким способом удалось идентифицировать уже десять свободно дрейфующих по космосу объектов, свидетельствует, что при более совершенных методах детекции их, скорей всего, будет обнаружено еще больше, подчеркивают авторы статьи.

Произведя подсчеты, группа Беннетта пришла к выводу, что в Млечном Пути популяция планет-странников класса Юпитера примерно в два раза может превосходить звездную.

Таким образом, свободно дрейфующие планеты вовсе не являются экзотикой и распространены в галактике не меньше, чем «классические» орбитальные, и дальнейшие их наблюдения могут сильно подкорректировать вклад обычного барионного вещества, из которого они состоят, в таинственную темную материю – один из главных оселков современной астрофизики.

Существующие технические средства пока не позволяют наблюдать темные компактные объекты меньших, чем у Сатурна и Юпитера, масс, но теория не исключает, что и меньшие планеты земного класса, выброшенные из своих материнских звездных систем, также могут присоединяться к популяции дрейфующих по галактике планет.

Обнаружить странствующие по Вселенной «земли» позволит Большой инфракрасный телескоп WFIRST, который НАСА планирует вывести на земную орбиту в ближайшие десять лет.

---------- Добавлено в 18:38 ---------- Предыдущее было в 18:37 ----------

Что интересного происходит в науке (май 2011)

AMS-02: детектор элементарных частиц в космосе

В мае 2011 NASA запустила на шаттле "Индевор" (это его последний полет) на орбиту церновский детектор элементарных частиц AMS-02. Строили этот детектор 10 лет, его старшие «собратья» уже вовсю работают на Большом адронном коллайдере, под землей, а этот — полетит в космос!

Вот церновский пресс-релиз этого прибора.

AMS-02 — это самый настоящий детектор элементарных частиц со всеми его атрибутами. Размер его — 4 метра, масса — 8,5 тонн. Конечно, с такой махиной, как ATLAS, он не сравнится, но для запуска в космос (и установки на МКС) и этого немало.

Если подземные детекторы регистрируют частицы, родившиеся при рукотворном столкновении протонов и иных частиц, то AMS-02 будет регистрировать космические лучи — частицы очень больших энергий, прилетающие к нам из глубокого космоса, разогнанные на «природных ускорителях». Космические лучи, конечно, изучаются уже давно, почти век, но с ними до сих пор связано много загадок.

Главная задача нового детектора

1. Cо сверхвысокой точностью измерить состав космических лучей.
2. Какова доля антивещества в космических лучях?
3. Как она изменяется с энергией?
4. Нет ли там в небольших количествах каких-то новых тяжелых стабильных частиц (частиц темной материи), которые не удается родить на коллайдерах, но которые смогла породить Вселенная?
5. Возможно какие-то тонкие особенности в энергетическом спектре обычных частиц укажут на то, что они получились при распаде неизвестных до сих пор сверхтяжелых частиц?

AMS-02 будет изучать эти вопросы, регистрируя пролет частиц космических лучей сквозь вещество детектора и измеряя их импульс, скорость, энерговыделение, заряд. «Окно» оптимальной чувствительности детектора по энергии частиц — от примерно 1 ГэВ до нескольких ТэВ. Это окно покрывает предсказания многих моделей, а также пересекается с окнами чувствительности детекторов на LHC. Но в отличие от Большого адронного коллайдера, тут в качестве ускорителя выступает сама Вселенная, и это может иметь далеко идущие последствия.

Субдетекторы и подсистемы AMS-02.

Так же, как и классические наземные (точнее, подземные) детекторы, он содержит сразу несколько отдельных детектирующих систем, измеряющих разные характеристики частиц. Только в отличие от них, AMS-02 не вглядывается «вовнутрь», а «смотрит наружу»; он похож скорее на один сегмент передового современного детектора.

Кратко устройство описано на сайте эксперимента. Тут есть и трековые детекторы, восстанавливающие траекторию, черенковские детекторы, измеряющие скорость частиц, электромагнитные калориметры, измеряющие энергию частиц, и другие системы. Разделять разные заряды будут сразу два разных магнита (это я наврал). Разделять заряды будет постоянный магнит на 0,125 Тесла из неодимового сплава. И вдобавок, у AMS-02 есть нечто, чего нет у подземных детекторов — GPS датчики и система слежения за звездами

Строился прибор 10 лет, стоимость — порядка 1,5 миллиарда долларов. В коллаборации AMS числятся 56 институтов из 16 стран.

---------- Добавлено в 18:38 ---------- Предыдущее было в 18:38 ----------

Диод для света

Рис. 1. Схематический рисунок изучаемой слоистой дискретной системы. Центральные слои, показанные оттенками красного цвета, являются нелинейными. Оттенки отражают различие в свойствах. Количество нелинейных слоев можно выбирать произвольное, но авторы в своих дальнейших вычислениях ограничились двумя (N = 2). Греческая буква ψ обозначает функцию, через которую можно определить интенсивность волны в заданном слое N. Эта функция находится путем решения дискретного нелинейного уравнения Шрёдингера. Подробности см. в тексте. Рисунок из обсуждаемой статьи в Phys. Rev. Lett.

Итальянские физики-теоретики рассчитали параметры структуры, которую в дальнейшем можно использовать для создания волнового диода — устройства, позволяющего свободного пропускать электромагнитные или акустические волны в одном направлении и полностью их блокировать, когда они движутся в противоположную сторону. В отличие от предыдущих теоретических моделей данного прибора и его различных экспериментальных реализаций, предложенный волновой диод не изменяет частоту проходящей через него волны.

Диод — это устройство, которое пропускает электрический ток в одном направлении и не позволяет ему течь в противоположном. Наряду с транзистором — другим нелинейным прибором, позволяющим контролировать электрическую проводимость, — он составляет основу современной электроники. Нетрудно понять, что аналогичные приспособления для тепловых и волновых процессов, таких как распространение света или звука, могли бы использоваться в тепло- и звукоизоляции, направленной передаче световых, акустических импульсов и т. п.

Концепция теплового диода, способного асимметрично распределять тепло между двумя источниками, впервые была выдвинута в 2002 году. Спустя некоторое время, в конце 2006 года, появилась статья в Science, в которой сообщалось о создании такого устройство на основе углеродных нанотрубок и таких же цилиндрических структур из нитрида бора. Справедливости ради надо сказать, что этот тепловой диод работал только в микроскопическом масштабе, однако тот факт, что за довольно короткий промежуток времени изыскания теоретиков воплотились в реальность, несомненно, можно расценивать как существенный прогресс в этом направлении.

Что касается диода для электромагнитных или акустических волн, то, несмотря на немалое количество теоретических и экспериментальных публикаций, «истинный» волновой диод, который бы не изменял характеристики проходящей через него волны (в первую очередь речь идет о частоте) пока что так и не сконструирован. Законы физики (конкретнее, теорема взаимности) запрещают волнам, или, как еще говорят, волновому пакету, распространяться в обычных веществах асимметричным образом, «выбирая» определенное направление движения. Поэтому очевидно, что основой для волнового диода должно быть вещество с так называемыми нелинейными свойствами, в котором теорема взаимности нарушается. Заметим, что под «нелинейностью» вещества подразумевается, например, зависимость его показателя преломления от интенсивности света, если речь идет об устройстве для световых волн (в линейных материалах показатель преломления от этой характеристики не зависит).

Однако до настоящего времени оставалось неясным, каким образом и по какому закону эти нелинейные свойства вещества обязаны зависеть от параметров идущей в нём волны, чтобы данный материал в идеале позволял абсолютно свободно пропускать волновой пакет в одном направлении и полностью блокировать его, когда он движется в обратную сторону.

Похоже, что теперь эта проблема получила свое решение. Физики из Италии опубликовали в журнале Physical Review Letters теоретическую работу Asymmetric Wave Propagation in Nonlinear Systems, в которой им удалось определить характеристики вещества, подходящего для постройки волнового диода.

В начале своей статьи авторы делают оговорку, что необходимая нелинейность оптических и/или акустических свойств материала достигается за счет его слоистой структуры. Иными словами, каждый слой материала имеет свои характеристики (например, в случае электромагнитной волны оптического диапазона — свою зависимость показателя преломления от интенсивности). Можно сказать еще так: ученые рассматривали нелинейную среду, свойства которой меняются не непрерывным, континуальным образом, а как бы рывками, дискретно при переходе от одного слоя к другому.

Если вещество нелинейно реагирует на волновой пакет, то исследовать распространение волн в нём нужно с помощью соответствующего инструментария — нелинейного уравнения Шрёдингера (не путать с более простым его «родственником» — линейным уравнением Шрёдингера из квантовой механики). Но так как авторы статьи в качестве исследуемой модели выбрали материал со слоистой структурой, то более корректным способом описания распространения волн в такой системе будет уже так называемое дискретное нелинейное уравнение Шрёдингера. Почему дискретное? Выше уже было сказано, что параметры среды, состоящей из слоев, меняются скачкообразно, то есть один слой имеет одни характеристики, второй другие. То есть параметры материала меняются дискретно.

Схематическую модель изучаемой структуры ученые представили в виде рисунка (см. рис. 1). По ее бокам находятся слои с линейными характеристиками. А вот в центре расположена ключевая деталь модели — прослойки упомянутого выше нелинейного материала. Их свойства авторы статьи специально сделали несимметричными относительно центра конструкции. Для большей убедительности ученые показали их оттенками красного цвета. Такая асимметричность нужна для того, чтобы система могла по-разному реагировать (пропускать или нет) на проходящую через нее волну. Именно эти асимметричные участки и образуют волновой диод.

С этого момента задачей теоретиков было подобрать такие коэффициенты для дискретного нелинейного уравнения Шрёдингера, чтобы описываемая этим уравнением волна свободно, с наименьшими потерями распространялась, допустим, слева направо, и не могла проходить через эту конструкцию при своем движении в противоположном направлении. Заметим, что подбор коэффициентов как раз и означает нахождение желанных свойств нелинейной среды.

Решение дискретного нелинейного уравнения Шрёдингера аналитически (то есть в виде формул) представляет собой крайне сложную с математической точки зрения задачу, поэтому ученые прибегли к численному счету. Чтобы еще больше упростить задачу, было решено ограничиться подбором параметров для димера, то есть для двух слоев нелинейного материала (N = 2, см. рис. 1). Как оказалось, для реализации волнового диода этого вполне достаточно.

«Играя» с параметрами димера (коэффициентами в уравнении Шрёдингера), ученые всё-таки нашли их оптимальный набор, который удовлетворяет условиям поставленной задачи. Для иллюстрации своих численных расчетов ученые запустили в структуру, показанную на рис. 1, монохроматическую волну, чья начальная интенсивность принимает значения в соответствии с нормальным (гауссовским) распределением: максимальная величина в ее середине и экспоненциальное спадание в ноль к краям. Визуализированные результаты на рис. 2 демонстрируют эволюцию интенсивности волны, которая движется слева направо (левый верхний рисунок) и справа налево (правый верхний рисунок). Видно, что диод (димер) позволяет спокойно проходить волне при ее движении в правую сторону и препятствует, если она начинает свое распространение в левую часть структуры. Количественно это выглядит следующим образом: коэффициент прохождения (отношение интенсивности падающей волны к интенсивности прошедшей через диод) волны, двигающейся в правом направлении, приблизительно равен 0,8 (80%), в обратном направлении — 0,3 (30%).

Важно отметить, что, несмотря на все возмущающие процессы (рассеяние и отражение), которые испытывает волна в диоде, ее частота (монохроматичность) тем не менее сохраняется и не получает сторонние ненужные дополнительные гармоники (частоты). В доказательство этого факта авторы статьи приводят спектральный анализ волны до ее попадания в устройство и на выходе из него (рис. 2, нижние графики). Ярко выраженные пики говорят о том, что прошедшая через диод волна остается монохроматической.

Рис. 2. Результаты численного моделирования распространения гауссовой монохроматической волны через волновой диод. На верхних рисунках показана эволюция (по оси ординат — время t, измеряемое в относительных единицах) интенсивности волнового пакета, идущего слева направо (левый рисунок) и справа налево (правый рисунок) через систему из 800 слоев вещества (пронумерованы по оси абсцисс числами n от –400 до +400), два из которых расположены посередине, имеют нелинейные свойства и образуют волновой диод. Шкала интенсивности приведена справа: чем светлее участок, тем больше интенсивность волны. На нижних графиках приведен спектральный анализ (power spectrum) волнового пакета, практически полностью прошедшего через диод (левый рисунок) и практически полностью им отраженного (правый рисунок). Наличие ярко выраженного пика говорит о том, что частота волны, попадающей в диод, не изменяется. По оси абсцисс на графиках отложено волновое число k, обратно пропорциональное длине волны. Рисунок из обсуждаемой статьи в Phys. Rev. Lett.

В заключение заметим, что созданная на бумаге конструкция не является, как может показаться на первый взгляд, очередной выдумкой теоретиков. Ее реализация для световых волн вполне может быть осуществлена с помощью фотонных кристаллов — искусственных веществ с периодически изменяющимися в масштабе длины волны оптическими параметрами. Если учесть, что авторы статьи рассчитали и привели характеристики материала, необходимого для изготовления волнового диода, то не исключено, что его практическое воплощение, как и в истории с тепловым диодом, может произойти в самое ближайшее время.

Источник: Stefano Lepri, Giulio Casati. AsymmetricWave Propagation in Nonlinear Systems // Phys. Rev. Lett. 106, 164101 (2011).

Судьбу "советского коллайдера" в Подмосковье определят после 2012 года

24/05/2011
МОСКВА, 24 мая - РИА Новости.

Судьба крупнейшего советского ускорительного проекта - протон-антипротонного коллайдера УНК, строительство которого в подмосковном Протвино было заморожено в 1990-е годы, будет решена после 2012 года, сообщил журналистам в среду главный научный секретарь Национального исследовательского центра (НИЦ) "Курчатовский институт" Михаил Попов.

Коллайдер УНК (ускорительно-накопительный комплекс) начали строить на базе Института физики высоких энергий (ИФВЭ) в 1980-е годы. По своим параметрам он был близок к Большому адронному коллайдеру в ЦЕРНе: энергия пучков протонов в нем должна была достигать 3 тераэлектронвольт (проектная энергия пучков протонов на БАКе - 7 тераэлектронвольт, сейчас он работает на энергии 3,5 тераэлектронвольт).

Предполагалось, что самый мощный из существующих российских ускорителей протонов - У-70 мощностью 70 гигаэлектронвольт, расположенный в ИФВЭ, - должен был стать "разгонной ступенью" для УНК.

Был построен 21-километровый кольцевой туннель на глубине 60 метров, но затем стройка остановилась, а тоннель был законсервирован.

"На данный момент ведутся консервационные работы в туннеле. Конкретные мероприятия по ускорительному комплексу УНК будут разработаны на следующем этапе реализации программы совместных исследований в рамках НИЦ "Курчатовский институт", начиная с 2013 года", - сказал Попов.

ИФВЭ был организован в Протвино (Московская область) в 1963 году. В состав его ускорительного комплекса, крупнейшего в России, входят линейный ускоритель на энергию 30 мегаэлектронвольт, протонный синхротрон на энергию 1,5 гигаэлектронвольт и протонный синхротрон У-70 на энергию 70 гигаэлектронвольт.

На ускорительном комплексе ИФВЭ впервые было положено начало широкому международному сотрудничеству в области физики высоких энергий с участием Объединенного института ядерных исследований (Дубна), Европейской организации ядерных исследований (ЦЕРН, Швейцария) и других лабораторий и университетов, которое успешно продолжается и в настоящее время.