Либо просто так оно, кучей, и воспринимается, либо просто очень удобно свалить все в кучу, показать в ней жемчужное зерно и сказать: "Видите! Как же можно выбросить эту кучу, если в ней есть жемчуг?!"Сообщение от Негра
Ну, а то, что народ как особо-то и не выходил на улицы, когда в кинотеатрах русского языка не видно (ну... полагаю, все-таки не слышно) стало, так и без всенародных выходов, маханий флагами и пения песен русский язык туда вернули. Разве что в зале Рады немножко подрались, так что можно считать - народ участвовал в лице своих избранников... которые и дальше в том же режиме порешают народные судьбы, не впервой. Или порешат...
Тут, видимо, сказывается еще и то, что у народа нынче кроме кинотеатров есть всяческие видеомагнитофоны, плееры, спутниковые антенны и даже лепездрические тырнеты, по которым народ фильмы хоть смотрит, хоть даже и скачивает, поэтому наполняемость залов кинотеатров - печаль в основном кинопрокатчиков.
Причем в обе стороны: подавляется "сверху" стремление к родному язык - язык в попу, "мы же тут живем"... Разрешили сверху же язык, подмигнули насчет того, что-де надо бы обозначить противостояние "захистникам" - ура-ура, на улицах народЪ с плакатами, вдоль улиц бигборды во всю ширь...
...а не мигнут - так гимназия "Киевская Русь" мановением руки в не самом высоком кабинете из русской становится украинской, и никаких пикетов по этому поводу не наблюдается...
Несмотря на.
Собственно, и за эту самую переделку на "мову" никто майданов не собирал.
А уж если предположить, что народ таки выйдет на улицы - именно народ как таковой, а не революционеры с мозгами, промытыми под цвет ленточек...
(с) цит. ист.Заговорщики были, это уж точно. Некоторые были обычными людьми, которым просто все надоело. Были молодые бедные люди, которым не нравилось, что всем заправляют те, кто стар и богат. Кому-то просто хотелось подцепить девчонку. Но были и идиоты, столь же безумные, как и Каченс, так же косно и неопределенно относившиеся к миру, и были они на стороне того, что называли «народом». Ваймс прожил свою жизнь на улице и встречал нормальных людей и дураков, и тех, кто мог забрать пенни у слепого попрошайки, и людей, которые творили маленькие чудеса или ужасные преступления за крошечными окнами своих домов, но он никогда не видел Народ.
Люди на стороне Народа всегда разочаровывались. Они понимали, что Народ не стремился быть благодарным или признательным, или дальновидным, или же просто подчиняться им. Народ оказывался узкомыслящим и консервативным, и не особо умным, и даже не доверявшим доводам разума. И тогда дети революции сталкивались с вечной проблемой: дело не в том, что у тебя не то правительство, что казалось очевидным, а в том, что народ не тот.
Как только ты начинаешь относиться к людям как к измеряемым вещам, они лезут из-под линеек. То, что скоро охватит улицы, будет не революцией и не восстанием. Это будут простые напуганные люди. Именно так происходит, когда ломается механизм жизни города, колесики не крутятся и нарушаются все маленькие правила. А если это происходит, люди становятся хуже овец. Овца просто бежит; она не пытается укусить другую овцу.
