Верующие восприняли заявление патриарха Тихона как вынужденное. Сам же он не раз говорил, что пошел на этот шаг ради спасения Церкви, гибнущей от насилия власти и церковного раскола. Тем, кто упрекал его в соглашательстве с советской властью, святитель отвечал: "Пусть погибнет имя мое в истории, только бы Церкви была польза". Англиканскому же епископу Бюри, также обратившемуся к святейшему за разъяснениями, патриарх напомнил слова апостола Павла: "Имею желание разрешиться и быть со Христом (то есть принять смерть. — Авт.), потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас" (Флп. 1: 23—24).