Торопливый визит в Санкт-Петербург президента Турецкой республики, с которой у нас ещё недавно шла холодная война — спровоцировал в медиасфере реакцию двух типов. Первый — недоумённый: а где месть? Это же Эрдоган, теперь он что, друг? Второй — радостно-саркастический: ну вот, конъюнктура сменилась, сейчас вам профпатриоты объяснят, почему надо забыть о погибшем лётчике и ехать в Анталью. Обтекайте теперь.
Обе эти реакции, по сути — об одном и том же. И обе демонстрируют последствия одного явления.
Если коротко, речь идёт о поп-патриотизме. О патриотизме футбольно-болельщицком, блогерском и клиповом. О том патриотизме, что несколько лет назад заменил в медиасфере в качестве мейнстрима «общечеловечность» 90-х, да так и остался неизменным, не повзрослев
Тут стоит вспомнить, что для большей части «русского медиакласса» нынешняя реальность, начавшаяся в 2010-х — реальность противостояния с Западом — стала шоком и неожиданностью. Ибо наступила после двух десятилетий официально исповедуемой периферийности (настоящий успех — Там, настоящая жизнь — Там, а тут у нас никогда ничего толкового не будет), к которой медиакласс уже успел адаптироваться бытово.
Для медиакласса периферийной страны общечеловечность была совершенно органичной идеологией. Она давала в принципе полную и гармоничную свободу каждой отдельной личности — поскольку любовь к берёзкам и песням про атаманов вполне нормально сочеталась в ней с естественным стремлением «заработать здесь, пока можно», а затем совершить климатическую эмиграцию и зажить по-людски где-нибудь на тёплом берегу. Представителям общечеловечного медиакласса было не только можно, но и почётно рассказывать, что у них есть вилла стоит там же, где виллы настоящих мировых звёзд; что их любимый город Берлин или Осло; что они в последнее время предпочитают Флориду Мальдивам, потому что там по-настоящему творческая культурная атмосфера. Ну и так далее.
Под общечеловечность и периферийность было отформатировано и сознание, и быт, и планы на ближнее и дальнее будущее.
Поэтому отказ России от периферийной роли дался элитариям крайне тяжело. Поп-идеологи стремились сохранить общечеловечность как можно дольше. Не столько, кажется, из-за убеждений, сколько из-за вполне конкретных вольностей, которые она им давала. Возможность парить над своей Родиной на недосягаемой моральной высоте, возможность официально признавать её страной-инвалидом имела для рядового отечественного элитария вполне практическую ценность. Она обеспечивала непротиворечие с собственным мировоззрением и поведением.
Именно этим, надо думать, была вызвана торопливая и массовая кампания по т.н. «десталинизации»- 2011. Которая по сути была, конечно, никакой не десталинизацией, а последним порывом медиа-элит официально зацементировать периферийность и инвалидность Родины. Один из её идеологов писал прямо: «Народу и элите после последних ста лет себя почти не за что уважать. Народ совершил революцию, привел к власти и поддерживал античеловеческий варварский режим… Боятся, что полное признание ужаса ГУЛАГа нанесет вред престижу страны. Это не так. Кампания по увековечиванию памяти жертв тоталитарного режима может вызвать только уважение» и т.д.
Последовавшие события показали, что уважение зарабатывают не так — и что общечеловечность, пожалуй, сохранить не удастся. Болотная, переворот и раскол Украины и санкции просто не оставили вариантов.
И тут вскрылась главная проблема: собственно патриотизм как системное мировоззрение оказался значительной части российского медиакласса чужд и неорганичен. Включая ту часть, что получила задание внедрять его на массовом уровне
А учиться патриотизму (который есть в первую очередь системное «родиноведение») оказалось некогда.
В итоге медиакласс просто перенёс на все сферы жизни гигантского государства простейшие футбольные кричалки. Одними и теми же словами заговорил о возвращении Крыма и о триумфах на Евровидении. Начал уличать Запад в стилистике «судьи куплены, судью на мыло». Начал рассказывать о том, как порвёт всех на свете русская армия: «Россия больше никогда не будет воевать на своей территории! Мы хотим статус великой державы, хотим получить его назад. Мы просто не можем отказаться от этого — 300 лет отложили свой след в наших генах» (да-да. Это тот же самый идеолог, что пять лет назад рассказывал про «за последние сто лет нам не за что себя уважать»).
У этого поп-патриотизма оказались естественные изъяны, накопившиеся с годами.
Так, поп-патриотизм не стал заморачиваться тем, чтобы переформатировать образ жизни граждан вообще и элиты в частности.
Кампании, эквивалентные легендарному японскому «покупай отечественное, даже если оно хуже или дороже», не прокатились по СМИ.
Медиакласс, как и масса чиновничества, не перестали отдыхать во Флориде, где атмосфера, и не перевели детей из строгих британских «паблик скулз» в российские кадетские училища. Не отменили планы по климатической эмиграции на «после отставки».
Поп-патриотизм не стал заморачиваться и тем, чтобы внедрять в массы базовые представления об интересах и проблемах России (есть мнение, что он их просто не захотел выяснять). В итоге важнейшие темы, хоть немного выходящие за рамки «ураканья», так и остались в слепой зоне поп-патриотов.
Действительно: возвращение в Арктику и выстраивание Евразийского Союза слишком трудоёмки, не зрелищны и не имеют выраженного поверженного противника. Поэтому лучше давайте ещё десяток раз победим в студии нашего канала лысого украинского политолога
Иными словами — медийный поп-патриотизм так и остался на уровне надписи на футболке. Любовь к Родине медиакласс за два года так и не насытил конкретикой — по той простой причине, что он сам её знать не пожелал.
Зато он породил за эти годы гигантскую массу «ультрасов» на трибунах, кидающихся фаерами, делающих волну и требующих поминутно всюду ввести войска и всё завоевать. Этим ультрасам (наиболее активные из которых, что логично, бескомпромиссно болеют за Родину как раз с тёплых берегов Средиземноморья или Атлантики) не разъясняли вдумчиво, что для практической любви к Родине недостаточно кричалок. Им не объясняли также, что Родина вообще-то живёт в реальном мире, где рвать всех на британский флаг дико непросто.
В итоге сегодня, когда Родина, выдержав удар и дождавшись своего времени, принимает от той же Турции извинения и просьбы начать всё сначала — с непреклонных поп-трибун раздаётся свист.
…Единственной альтернативой поп-патриотизму, повторимся, является патриотизм системный и научный. Знающий цену мира, цену войны и настоящие основные проблемы Родины. Понимающий, в каком порядке задачи надо решать и чем жизнь патриота отличается от жизни постороннего болельщика
И внедряющий это понимание в публичное медийное пространство. Желательно — собственным примером.
И да. В принципе было бы неплохо, если бы граждане, получающие доступ к главным медийным «инфопроводам», для начала сдавали бы экзамен по этому практическому родиноведению.
Ответить с цитированием
Сообщение от San4es60
