Над лепрозорием стоял туман, в десятке метров от изгоро-
ди по ту сторону уже не было ничего видно. Ворота были плотно
закрыты, перд ними оставалось пустое пространство, и в этом
пространстве стояли, расставив ноги, направив на толпу автоматы,
человек десять солдат внутренней службы в касках, надвинутых на
глаза. На крыльце караульной будки, вставая от напряжения на нос-
ки, надсаживаясь, что-то кричал в толпу офицер, но его не было
слышно. Над крышей караульной будки, словно громадная этажерка,
возвышалась в тумане деревянная башня, на верхней площадке стоял
пулемет и копошились люди в сером. Потом там, за колючей проволо-
кой, еле слышно позвякивая железом, прокатился вдоль ограды полу-
гусеничный броневик, подпрыгнул несколько раз на кочках и скрылся
в тумане. При виде броневика толпа притихла, так что стали даже
слышны надсадные вопли офицера ("... Спокойствие... Имею при-
каз... По домам... "), Затем снова загудела, заворчала, заревела.
Перед воротами возникло движение. Среди темных, синих, серых
плащей и накидок засверкали знакомые до тошноты медные шлемы и
золотые рубашки. Они возникали в толпе как пятна света, продира-
лись в пустое пространство и там сливались в желто-золотую массу.
Здоровенные парни в золотых рубахах до колен, перепоясанные ар-
мейскими офицерскими ремнями с тяжелыми пряжками, в начищенных
медных касках, из-за которых легионеров звали попросту пожарника-
ми, с короткими массивными дубинками, и каждый заляпан эмблемами
легиона - эмблема на пряжке, эмблема на левом рукаве, эмблема на
груди, эмблема на дубинке, эмблема на морде, пробу ставить неку-
да, на спортивной мускулистой морде с волчьими глазами, и значки,
созвездия значков, значок отличного стрелка и отличного парашю-
тиста и отличного подводника, и еще значки с портретом господина
президента и его зятя, основателя легиона, и его сына, обершефа
легиона... И у каждого в кармане бомба со слезоточивыми газами, и
если хоть один из этих болванов в порыве хулиганского энтузиазма
бросит такую бомбу - ударит пулемет на вышке, ударят пулеметы
броневика, ударят автоматы солдат, и все по толпе, а не по золо-
тым рубашкам. Легионеры строились в шеренгу перед солдатами,
вдоль шеренги, размахивая дубинкой, носился Фламин Ювента, пле-
мянничек, и Виктор уже начал отчаянно озираться, не зная, что де-
лать, но тут офицеру вынесли из караулки мегафон, и офицер страш-
но обрадовался, даже заулыбался, и заревел громовым голосом, но
он успел прореветь только: "Прошу внимания! Прошу внимания! Прошу
внимания! Прошу собравшихся..." А затем мегафон, видимо, опять
испортился; офицер, бледнея, принялся с удвоенным усердием бегать
и размахивать мегафоном, и вдруг толпа грозно загудела - каза-
лось, закричали все разом, и тот, кто уже кричал раньше, и те,
которые раньше молчали или просто разговаривали, или плакали, или
молились, и Виктор тоже закричал, не помня себя от ужаса при мыс-
ли о том, что сейчас произойдет. "Уберите болванов! - Кричал он.
- Уберите пожарников! Это смерть! Не надо! Диана!" Неизвестно,
кто и что кричал в толпе, но толпа до сих пор неподвижная, стала
равномерно колыхаться как гигантское блюдо студня, и офицер, уро-
нив мегафон, белый, в красных пятнах, попятился к дверям караул-
ки, лица солдат под касками ощерились и остервенели, а наверху,
на башне, больше никто не шевелился, там замерли и целились.