Юрий Бирюков: «Когда начнут города замерзать, люди резко забудут, что они сине-желтые патриоты»
Юрий Бирюков, основатель фонда помощи стране "Крылья Феникса" - один из самых "раскрученных" волонтеров, помогающих украинским военным. Он один из тех, о ком говорят: "Они одели армию". Он совместно с замкомандира батальона 79-ой бригады вытащил из изваринского котла 75 раненых. Не так давно Юрий стал советником президента. А три недели назад при его активном участии был создан добровольческий батальон "Феникс". Мы поймали Бирюкова между выездами в зону АТО, когда он приехал в Киев.
- Вот ты только что вернулся оттуда в Киев, такой мирный город. Как ощущается контраст?
- Контраст сильный. Ну а как они здесь ощутят, что там война идет? Никак.
- Телевидение, радио?
- Телевидение показывает некую картинку, по сути своей настолько дикую, что многие люди просто осознать не могут, что это не Африка, не Юго-Восточная Азия, что это Донецк, это 450 километров.
- Как ты думаешь, когда до них дойдет?
- Я думаю, что скоро – когда каждый второй, каждый третий мужчина получит повестку…
- А ты считаешь, получит?
- Я был бы абсолютно не против, чтобы у нас сейчас в стране была всеобщая мобилизация. Не обязательно всем ехать в АТО. Но вообще попасть хотя бы на десятидневные сборы – я бы очень этого хотел.
Чтобы люди как-то вообще очухались и осознали, что, помимо гламурной жизни, есть еще понятие «долг защищать Родину».
Моему сыну восемнадцать лет, и года три назад спроси у меня кто-то об армии – я бы приложил все усилия для того, чтобы его отмазать. А сейчас…
- А куда сыну, по-твоему мнению, следует…?
- 79-ая аэромобильная бригада!
- Т.е. не в добровольческие батальоны, не в Нацгвардию?
- В регулярную армию. Я немножко противник вообще вот этих всех спецбатальонов МВД, территориальных оборон как структурных единиц, не как людей. Там отличные парни. Но когда спецбатальон МВД просит танки – у меня в голове это немножко не укладывается. Вы классные ребята, вы бойцы и так далее, но вы милиционеры. Я – фанат, промоутер, рекламный агент регулярной армии.
- Вопрос в том, что регулярная армия не может создать армейские добровольческие подразделения так, как это было быстро сделано в рамках МВД.
- Извините, 3-ий батальон 79-ой аэромобильной бригады «Феникс» стопроцентно добровольческий батальон.
- А когда он появился?
- Три недели назад.
- Только три недели назад, я ж об этом. Как это удалось, можно рассказать?
- У меня очень хорошие взаимоотношения с Игорем Васильевичем Кабаненко (адмирал, замминистра обороны - прим. Ред.). А он курирует вообще все вопросы территориальных оборон и тому подобного. Из всех замминистров и более-менее влиятельных людей в министерстве он наиболее адекватный. Я не могу утверждать про неадекватность других, потому что я знаю еще только господина Мехеда (заместитель министра обороны - прим. Ред.) – вот в его адекватности у меня большие сомнения, о чем я ему говорил лично. Допускать те высказывания относительно волонтерской помощи, которые он в свое время допустил, и после этого не извиниться… Все, что я хотел ему сказать, я ему уже сказал.
Мы с Кабаненко идею создания батальона мусолили недели полторы – на самом деле, не так долго. Просто с этой идеей никто до меня не приходил, всего-навсего.
- Может, никто не знает, что можно прийти?
- Да, причем, пойми, я в этот момент еще не был советником президента. Я был уже раскрученный волонтер, с Игорем Васильевичем был знаком в фейсбуке. Мы с ним сошлись на том, что сама по себе идея правильная – не формировать части территориальные обороны, а увеличивать штатный состав вооруженных сил Украины. Ну а потом как-то так сложилось и назначение, и получение директивы – это все произошло одномоментно. Ну и, собственно, данный прецедент есть сейчас в 95-ой аэромобильной бригаде и в 80-ой аэромобильной бригаде. Эксперимент проводят сейчас на всю катушку, и тут выясняется, что в армию добровольцы идти не хотят.
- Почему?
- Потому что десантников посылают в такие…глубинные.
- Уже «Донбасс» и прочих, как утверждается, послали в такие глубины…
- Там нужно еще хорошо разобраться, кто его послал, куда его послал. Нельзя верить во все эти истории, руководствуясь исключительно сообщениями господина Семенченко или еще кого бы то ни было.
- Давай вернемся к житейским историям. Как так получилось, что ты стал таким раскрученным волонтером? В чем рецепт успеха? В чем ноу-хау?
- Ноу-хау никакого нет. Рецепт успеха: первое – забудьте про семью, про детей, про жену.
- Может, на Майдане была практика?
- На Майдане, дом Профсоюзов, 3-ий этаж, 312 кабинет, медсектор Майдана. Все. Ну, под конец. А потом Михайловский, когда 18-го февраля Дом профсоюзов сожгли. Нет, Майдан не был чем-то очень меня захватившим.
- Не бросал коктейли?
- Ну, нет, я их делал. Так сложилось, я химию неплохо знаю. А вот 18-го февраля… Я очень хочу услышать когда-нибудь ответ, у кого ж мозгов хватило людей повести к Верховной Раде на убой. Меня переломали вот эти 18-ое, 19-ое, 20-ое, 21-ое, крепко. А дальше это уже известная история. Меня супруга вытащила на море, и тут… Какое море, если есть ноутбук, интернет? Поэтому, может быть, я и раскрученный, потому что с первых дней. То есть, я первую коробку с гуманитаркой отправил 4-го марта, по-моему.
- Сколько в общей сложности собрал?
- Десятки миллионов гривен, мы сейчас затрудняемся сказать точную цифру.
Миллионов пятьдесят уже, наверное.
- Какой самый большой взнос?
- Почти двести тысяч долларов. А если не деньгами – то 25-квартирный дом на Лесном массиве под Киевом. Сданный в эксплуатацию.
- А что с налогами, налоговая не интересуется?
- Во-первых, она не должна сейчас приходить и спрашивать, я обязан в следующем году подать декларацию. Во-вторых, есть законопроект, который принят в первом чтении, я в нем написал там где-то тридцать процентов текста. Этот законопроект освобождает волонтеров от всей этой головной боли.
- Просто есть много «мелких» волонтеров, им будет сложнее.
- Пусть позвонят ко мне, я пришлю адвокатов. 25-ая ВДВ, 79-ая ВДВ, 72-ая мехбригада – у нас отличные адвокаты.
- Что за бизнес у тебя был до того, как началась война? Чем ты занимался в жизни?
- Я работал в турфирме, сеть туристических агентств. Плюс у меня есть айтишный бизнес, он есть как бы и сейчас в Штатах.
- Как у вас обстоят дела с отчетностью для фонда?
- А это веселая тема, на самом деле.
Дома лежит реально мешок чеков. На самых первых этапах я каждый день тратил пять минут на то, чтобы выложить табличку. Потом, когда это превратилось в полтора-два часа… Я у себя в фейсбуке написал: людей, которые дают деньги, не интересуют чеки. Их интересует результат.
Я могу сказать, что я трачу вот эти общественные деньги на заправку своей машины. По той простой причине, что я в Киеве не нахожусь, я там езжу. Ну да, я форму себе купил, наравне со всеми, заплатив вот эти деньги.
- А вот не хотелось пойти все-таки повоевать?
- Так я воевал, стрелял. Попали в засаду.
- Это внезапно получилось, а я имею в виду целенаправленно – выучиться на снайпера, на корректировщика, к примеру.
- Нет. Я оцениваю эффективность. Будучи снайпером, я убью, условно, десять человек. Поставив в армию три тысячи бронежилетов и сколько-то там тысяч касок, я сделаю намного больше. Выбив для 79-ой бригады 34 БТРа, сколько жизней бойцов я спас. И скольких врагов я угробил.
- Слушай, а ты как-то можешь повлиять на позицию президента, будучи его советником?
- Слухи о моей влиятельности в аппарате президента слишком преувеличены. Я Петра Алексеевича всего видел трижды, и один раз мы говорили по телефону. За две недели как назначен.
- Ты – советник на общественных началах или в штате?
- Смешная история, на самом деле. Я думал, что на общественных. А потом мне говорят: ты приди, декларацию оформи, присягу прими, зарплата, опять же. Я говорю, какая зарплата, вы че, бредите, что ли? Зарплата – тысяч пятнадцать гривен, по-моему.
-Нормально.
- Я говорю – классно, а можно этого как-то здыхаться, пожалуйста? Официально, я так понимаю, на общественных засадах, потому что я не имею права в качестве государственного служащего пятой категории принимать благотворительные взносы на свою кредитную карточку.
- А не было желания попытаться донести президенту, чтобы, может, он по-другому как-то свою политику выстраивал? Например, многих очень сильно расстраивает этот тренд на показное умиротворение агрессора.
-Эти многие готовы завтра участвовать в похоронах тысяч людей?
- Это те, как раз, которые хоронят, которые готовы, я про этих говорю.
- Нет таких людей. Я тебе говорю как человек, который похоронил лично полтора десятка.
- Совместно с Россией патрулировать границу, ты считаешь, это правильно?
- Пойми, когда 79-ая бригада была в окружении, мы все понимали, что русские… нет, россияне, это я русский. Так вот – россияне балуются. Если бы они хотели убить всю бригаду, они бы это сделали за пять секунд.
- Что их удерживает?
- У них нет цели нас всех убить. Мы для них рабочая сила. Выжженная территория им здесь не нужна. И попытки радикализации конфликта приведут не к сотням жертв, а к тысячам. Кто-то это понимает? Кто-то задумывается о том, что объявление войны Российской Федерации…
- Никто про войну не говорит.
- Извините, все требуют военное положение.
- Военное положение и объявление войны – это ж разные вещи.
- Да, но объявление военного положения приведет к объявлению войны.
- Почему?
- Россия ждет повода изо всех сил, они провоцируют нас вдоль границы.
Сейчас они уже осознали, что они не спровоцируют Украину, поэтому они уже пошли просто так. Я же это видел своими глазами – заходит на нашу территорию тройка вертолетов, Ми-8 и два Ми-24, заходят вглубь на три километра и висят. Откровенно подставляют борта. То же было с «Градами» и со всеми остальными делами. Они стояли в 300-400 метрах от границы на своей территории. Мол, нате, подорвите нас, ответьте огнем… У меня у самого руки чесались бомбу туда им кинуть.
- На твой взгляд, в чем должна состоять наша стратегия в это ситуации?
- Это политическая акробатика высочайшего масштаба – умудриться не допустить развертывания реально третьей мировой войны.
Существует ряд ультиматумов со стороны Владимира Владимировича, касающихся Украины в целом и Донецка и Луганска в частности. Ему нужна вся Украина в составе Советского Союза. А Европе мы нужны именно как буфер. Так что жизни спокойной нам не предвидится.
Я понимаю, что мы очень слабая страна с очень слабой армией, с очень высоким уровнем патриотизма, но этот высокий уровень патриотизма продержится ровно до средины декабря. А потом, когда придут морозы, и начнут города замерзать, люди резко забудут, что они сине-желтые патриоты, они начнут думать, что дома холодная вода и батареи замерзли.
- А как это с патриотизмом связано?
- Маятник качнется в сторону другую.
- Какую?
- А ты представляешь, что такое революционные матросы, 1917 год? Уже сейчас чуть что – «мы идем на Киев». А что будет зимой, когда города замерзать начнут?
- А причем тут Киев?
- Подожди, а причем тут Иловайск к администрации президента Украины?
- Главнокомандующий там. Вопрос в том, что Порошенко уже Президент, но еще не Главнокомандующий.
- Проблема в том, что его люди видят как главнокомандующего, а он – кризис-менеджер. И помимо войны на востоке у нас еще куча всяких проблем в стране. А команды нет.
- За кого голосовать будешь?
- На выборах? Не знаю.
- Баллотироваться предлагали?
- Да – все, кому не лень. Послал всех.
Волонтеры совершают колоссальную моральную ошибку, претендуя сейчас на участие в выборах. Должность депутата Верховной Рады предполагает сидение в Верховной Раде, участие в пленарных заседаниях и так далее.
Вы, соответственно, бросаете помощь армии и идете в Верховную Раду.
- Может, тогда тебе лучше министром обороны быть? Гражданский министр, есть такая практика, очень европейская.
- Сказать, что я хочу этого – нет, я этого не хочу. По одной простой причине – моих знаний явно недостаточно для того, чтобы быть эффективным министром обороны.
- А кто эффективный? Что, нужно Гелетея оставить?
- Ой. Гелетей – я Петру Алексеевичу говорил, это, по-моему, одна из крупнейших его ошибок, на мой взгляд. Его поставили с благой целью, поскольку он не из системы, бороться с коррупцией внутри системы. Но в стране война, и ему сейчас не до коррупции, а управлять армией он не умеет, он не знает, что это такое.
- Вот что нам делать тогда?
- Воевать. Работать. Воевать и работать. Мы за четыре месяца с нуля создали армию. Мы, волонтеры. Не страна, не государство, не власти.
- Мы будем работать, но кто-то будет управлять страной – ведь по большому счету, все зависит от Главнокомандующего, Президента.
Делая это, мы даем нашей власти, тому же президенту, дополнительные аргументы и козыри, уверенность в проведении переговоров. Потому что если бы такая ситуация была бы шесть месяцев назад, то нужно было бы сливать. А сейчас мы уже огрызаемся. Порошенко поехал в Минск, и не пошел на попятную. Потом россияне заявили, что в ближайшее время переговоров не планируется. А о чем переговариваться? Порошенко сказал, что он Украину не отдает.
Сообщение от Волгарь
Ответить с цитированием
А вот на практике - для того, чтобы было то, что сейчас, все лето подтягивались тылы, запасы и т.д. и т.п. Советовал уже кому-то - просто подсчитайте, сколько вагонов боеприпасов и цистерн солярки улетает за день при таком вот "сейчас". 
- а с тем,что есть. И прямо сейчас. В режиме живого времени и бешеного, ожесточенного, упорнейшего сопротивления противника. 
Текст свернут. нажмите + чтобы посмотреть 
