А, князь Петр! Ну, как? — спросил Суворов.
— Французы отброшены, ваше сиятельство. Но у нас убыль — до половины, — не слезая с коня, только перегнувшись с седла, докладывал Багратион. — И ружья плохо стреляют. Пороховой копоти накопилось...
Суворов почувствовал: если Багратион так говорит, значит, дело серьезное.
Люди утомились. Подкрепления нет. Придется Суворову двинуть в бой свой последний резерв — самого себя.
— Нехорошо, князь Петр, — крякнул Суворов подымаясь. — Ванюшка, коня!
Казак выскочил из-за куста с конем. Суворов сел в седло, держа за рукав перекинутый через плечо полотняный китель. Его маленькая каска с зеленым плюмажем так и осталась лежать на камне.
— Суворов скакал к войскам Розенберга.
Наперерез ему бежали в тыл перепутанные роты мушкатеров какого-то полка. Они ломили, не разбирая дороги, — через виноградники, заборы и кусты. Останавливаться и отстреливаться и не думали.
Французские пули пели вокруг.
— Заманивай их, заманивай! Спасибо, ребята, что догадались! — зычно закричал Суворов.
Он поворотил коня и, обогнав мушкатеров, скакал впереди их, точно отходил вглубь первым.
— Шибче, шибче, бегом!
Увидев любимого фельдмаршала, мушкатеры смутились и замедлили бег. Старики сразу остановились. Они задерживали бегущих, заряжали ружья, строились. Только наиболее сбитые с толку, перепуганные молодые мушкатеры продолжали бежать вслед за конем Суворова.
— Стой! — вдруг крикнул Суворов, поворачивая коня. — Вперед за мной! Бей штыком, колоти прикладом! Ух, махни, головой тряхни!
Вся отступавшая масса мушкатеров повернулась на врага. Настроение сразу же переменилось. Мушкатеры в один миг обогнали Суворова и с яростными криками кинулись вперед.
Фельдмаршал и не думал долго оставаться на этом участке. Он поскакал к войскам Багратиона.
Не прошло получаса, как и оттуда загремело задорное, уверенное, раскатистое «ура».