Но проблема была в том, что мухи потому и кружили, что слон (советская политическая нация) к тому моменту сдох. И вот эти «мухи» постепенно откусывали от него кусочек за кусочком. А мы делали вид, что слон не сдох, а просто спит. Хотя несложно было догадаться, что не может существовать политическая нация вне государства. Но мы продолжали цепляться за «труп слона»: к примеру, до сих пор многие избегают, к примеру, слова «русские», считая его нетолерантным и заменяя его отвратительным эвфемизмом «русскоязычные» или чуть менее отвратительным, но всё-таки упрощающим до искажения термином «жители Юго-востока». А вот наши пушистые друзья знали, что слон пусть и большой, но дохлый, и что если долго-долго откусывать от него даже по самому маленькому кусочку, то рано или поздно его можно сожрать.
И сожрали.
И лишь теперь, в крайне невыгодных условиях полуподполья и почти полной информационной изоляции мы начинаем осознавать себя не просто «нормальными людьми» (в отличие от «украинствующих маргиналов», которые уже давно не маргиналы), а представителями новой политической общности — русской политической нации Украины со своими ценностями, целями и задачами. И то — многие ещё не осознали до конца, а мы в целом пока не вполне чётко понимаем, что это за ценности, цели и задачи.
Вторая ошибка, следующая из первой: в 2005–2013 годах мы допустили монополизацию «нашего» сегмента политики Партией регионов. Которая «нашей», конечно же, не была ни одного дня. Даже несмотря на то, что там попадались отдельные «наши» люди, ПР всегда была именно политсилой в рамках украинской политической нации.
Именно поэтому от неё нельзя было и думать ожидать того же государственного статуса русского языка, федерализации, внятной интеграции на евразийском пространстве вообще и с Россией — в частности. Потому что эти вещи ценностям украинской политической нации противоречат, и ни ПР, ни Яункович никогда не пошли бы против своей природы.
И не то чтобы в этом направлении совсем ничего не делалось: настоящие, честные русские партии возникали, к примеру, у нас был такой проект в Одессе, и этому проекту даже начало удаваться понемногу завоёвывать политическое представительство. Увы, всё это происходило слишком медленно, недостаточно решительно и, что самое главное, как-то украдкой. В итоге нормальной, своей политической элиты в нужный момент у нас не оказалось.
И здесь мы совершили третью ошибку: уже вполне осознав к тому моменту, что ПР — «не наши», мы сказали: «а, ну тогда мы и поддерживать их не станем, пусть себе политические украинцы между собой разбираются». Но дело было в том, что с одной стороны у нас была «не наша» ПР, а с другой — совершенно враждебное нам, искренне ненавидящее нас и желающее нашего полного уничтожения воинствующее крыло политического украинства.
И в этом столкновении мы должны были сделать всё ради того, чтобы не допустить победы этого воинствующего крыла. Даже если ради этого надо было поддержать ПР. Честно говоря, у меня до сих пор возникают рвотные позывы при мысли о том, что в 2013 по уму надо было сразу и всеми силами топить за Януковича. Уже не говоря о том, что у лично меня тогда против этого имелись и причины как персонального, так и коллективного характера. Но, к сожалению, именно этот противоестественный и отвратительный путь был единственной правильной стратегией в 2013 году. И сейчас мы прежде всего горько расплачиваемся за своё чистоплюйство.
Что касается конкретно Одессы, то большой ошибкой была и избранная стратегия действий во время Русской весны. При этом, по справедливости ради, мы, наверное, и не могли поступить сообразно ситуации, потому что только «включились» в события, не пережили всю ту психологическую эволюцию, через которую прошли другие их участники. Сегодня, с высоты нашего горького опыта, очевидно, что курс на «мирный протест» был ошибкой: это просто было бессмысленно, мы предлагали ненасильственно давить на тех, кто только что прошёл через горнило насилия и убедился в его эффективности. Мы пришли на перестрелку даже не с ножами, а с детскими пластмассовыми саблями.
Грубо говоря, нам следовало либо идти по пути восстания, как на Донбассе, либо залечь на дно, уйти в тень, тактически отступить — и ждать удачного момента и готовиться к его наступлению. В итоге мы, собственно, пришли именно к такой ситуации — залеганию на дно и уходу в тень. Но только по дороге десятки наших товарищей оказались в могилах, сотни — в тюрьмах, тысячи — в эмиграции, в т. ч. и на воюющем Донбассе, где они, по крайней мере, могут действовать методами, которые имеют эффект. Наши же блукания по Одессе с транспарантами были не более чем имитацией процесса и карго-культом майдана.
Ну и пятая наша ошибка, также стратегическая — это наши вечные надежды на помощь Москвы. Мы всегда почему-то думали, что есть какая-то критическая черта, за которой в Кремле скажут: «Так, ну это уже перебор!» и вмешаются. Однако если такая черта и есть, то проходит она куда дальше, чем мы думаем. Что бы там дальше ни было с русской политической нацией Украины и её борьбой за жизнь и свободу, мы в этой борьбе можем рассчитывать лишь на себя и друг на друга».
Текст свернут. нажмите + чтобы посмотреть
Ответить с цитированием