Иногда достаточно просто звука проезжающего мимо автомобиля. Или прохожего, который напоминает ему одного из товарищей. Одного из двенадцати, которые погибли. Тогда Виктор закрывает глаза – только чтобы понять, что он ошибся. Но потом все картины возвращаются: горящие танки, раненые, мертвые. «В моей голове, это все взаимосвязано», говорит Виктор.
Виктор, 37 лет, короткая стрижка и приветливая улыбка, после Майдана пополнил состав батальона «Киевская Русь», чтобы защитить украинскую столицу от возможных сепаратистских атак. Когда весной 2014 года обострились боевые действия в Луганске и Донецке, он пошел на войну. «На самом деле, у меня была очень хорошая работа, - но для меня было ясно: если я не буду бороться за свою страну, то кто тогда?»
После года на фронте, в мае он невредимым вернулся в Киев, по крайней мере, физически. Но в психике эти месяце оставили глубокие следы. С тех пор он постоянно взволнованный, рассеянный и агрессивный. Социальные контакты с людьми, которые не были на войне, даются ему с трудом. «Если кто-то убивается из-за мелочи, это раздражает меня», говорит Виктор. «Тогда я думаю про себя: Знаешь ли ты, как это, когда возле твоих ушей пролетают две гранаты?»
80% из числа украинских военных могут страдать от посттравматического стрессового расстройства / ngu.gov.ua
Война в Восточной Украине продолжается уже так долго, что первые бойцы, получившие серьезные травмы, возвращаются с фронта. Как и многие из тех, кто вернулся с войны, Виктор страдает от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Из более чем 100 000 человек, принимавших участие в боевых действиях в Восточной Украине на стороне украинской армии и национальной гвардии, только в июле с фронта вернулись 24 500 ветеранов. После окончания первой волны демобилизации это количество достигнет 35 000 солдат. Данных о солдатах, которые страдают от посттравматического стрессового расстройства, нет. По оценкам научного центра по гуманитарным вопросам украинских вооруженных сил, их доля составит примерно 80 процентов.
Война и мир – многие пострадавшие после месяцев на фронте больше не могут ясно разграничивать эти понятия, говорит Галина Цигаренко из психологического кризисного центра в Киеве. Часто вернувшиеся не могут справиться с повседневными ситуациями. «Многие из них становятся агрессивными из-за мелочей, к примеру, из-за ожидания в очереди. Но не потому, что они ненормальные, а потому что быстрая реакция попросту спасла им жизнь на фронте». Психолог уже оказывала психологическую поддержку активистам на Майдане, и ранее во время Оранжевой революции. Типичными синдромами являются раздражительность, вспышки гнева, трудности с концентрацией внимания, бессонница. Симптомы обычно появляются в течение полугода.
Государство не может справиться с проблемой
Как часто бывает в украинском кризисе, здесь государство также не может справиться с проблемой. Хотя существует несколько реабилитационных центров для украинских солдат, акцент при этом делается на физическом лечении. Здесь солдатам пытаются оказать психологическую помощь, прежде всего, волонтеры. «У нас даже есть контракты с Министерством обороны», говорит психолог Цигаренко. «Но мою недавнюю командировку в Артемовск (недалеко от Дебальцево) я оплатила самостоятельно». Цигаренко и ее коллеги в своей работе зависят от финансирования и спонсоров. Это трудно. Прежде всего, международные доноры отказываются финансировать проекты для психологического лечения солдат», говорит Цигаренко. «Иностранные фонды просто не хотят иметь ничего общего с войной».
Многие солдаты потеряли работу
Груз психологических страданий в Украине особенно тяжелый. Многие солдаты, которых отправили на фронт, потеряли свои рабочие места. Украина переживает серьезный экономический кризис. Кроме того, большие надежды Майдана не оправдались, реформы проходят очень медленно. Виктор чувствует себя обманутым. «Я рисковал своей жизнью, чтобы были реформы», говорит он. «Страна должна, наконец, измениться! Чтобы у этой войны был смысл, и чтобы мне не было стыдно перед погибшими на войне ребятами».
Поскольку нет никакого систематического лечения для ветеранов, проблемы перекладывают на плечи семей – где солдаты, в свою очередь, часто сталкиваются с непониманием. Следствием этого являются разводы и разбитые семьи. «Вот почему с нашей инициативой мы хотим обратиться, прежде всего, к женам», говорит военный психолог Сергей Фатерин. Месяц назад, он начал проект «Жизнь до и после ATO». Так, солдатам во время и после войны будет предложена вербальная терапия и консультационные беседы. «Мы должны понять: это бомба замедленного действия, которая, возможно, взорвется через 15 лет».
«Необходимо заранее все объяснять солдатам»
Фатерин знает, о чем говорит: он сам, как советский солдат, в восьмидесятых годах воевал в афганской войне. До сих пор он может спать только с закрытыми окнами, даже самый маленький звук лишает его сна. Подготовку в военных учебных заведениях он считает совершенно недостаточной. «Очень важно заранее объяснить людям, что означает идти на войну».
Работа с ветеранами, тем временем, варьируется от почтения героев до отчуждения. В аэропорту Борисполь проходит выставка картин латвийской художницы Noldofinve: украинские солдаты в героических позах, защитники Отечества. Белая небесная фигура, Мать Земля защищает до зубов вооруженных солдат в их священной миссии. Пугающий военный китч, или, все же бальзам для измученных душ людей? Важно, чтобы общество встречало вернувшихся солдат с уважением и вниманием, говорит Цигаренко. «Статистически доказано, что ПТСР возникает реже, если деятельность солдат является социально признанной».
Однако, помимо патриотического почитания, у тех, кто возвращается с войны, есть много страхов. Но не все солдаты страдают от травм, подчеркивает Цигаренко – не следует совершать ошибку и приписывать патологии всем ветеранам. Тем не менее, всегда есть случаи, когда военные ветераны подвергаются дискриминации при приеме на работу. Пострадавшие с пост-травматическим стрессовым расстройством – это не монстры-убийцы, они просто в депрессии, говорит военный психолог Фатерин. «Если мы ничего не предпримем, то мы уничтожим психику этих людей, а также психику этой страны».
Текст свернут. нажмите + чтобы посмотреть
Иногда достаточно просто звука проезжающего мимо автомобиля. Или прохожего, который напоминает ему одного из товарищей. Одного из двенадцати, которые погибли. Тогда Виктор закрывает глаза – только чтобы понять, что он ошибся. Но потом все картины возвращаются: горящие танки, раненые, мертвые. «В моей голове, это все взаимосвязано», говорит Виктор.
Ответить с цитированием