Оценивать перспективы донбасского конфликта на 2017 год особенно сложно, если поставить себе цель не играть в Вангу и битву экстрасенсов. Причины – очевидная неадекватность всего происходящего и отсутствие четких схем при оценке возможностей.
В Киеве и на линии фронта со стороны ВСУ мы имеем дело с людьми, мышление которых не поддается формальной логике, следовательно, и оценке. Большинство военных шагов, не говоря уже о политических, в аналитике принято рассчитывать теоретически, то есть исходя из «идеального мышления», когда действующие лица похожи на роботов, преследующих идейные военно-государственные интересы. Но в нашем случае «в теории» означает «как в сказке». На деле любой командир бригады ВСУ чуть ли не по собственной инициативе способен организовать какую-нибудь «операцию Х», которая уже через сутки может перерасти в пожар по всей линии фронта.
Страховка от дурака
Донбасс уже давно существует как бы в нескольких параллельных реальностях, которые даже информационно оформлены так, будто друг с другом не связаны.
В первом круге этого ада все еще продолжается «минский процесс». Даже его участники с некоторых пор не знают, что это в реальности и с чем это едят, но сам термин продолжает обращение в информационной сфере, поскольку хоть как-то сакрализует что-то связанное с миром и прекращением огня. Людям свойственно верить в добрые намерения, так что окончательный отказ от поддержания мифа о «минских переговорах» может негативно сказаться на действительной обстановке на фронте, поскольку многим развяжет руки. В этом плане данная словесная конструкция, по делу подвергаемая издевкам, все еще необходима.
Но на практике даже обмены пленными – одно из немногих, что осталось в ведении «минского процесса» – происходит если не стихийно, то по иным каналам, от церкви до личных договоренностей, а искомое «всех на всех», которое и должно стать результатом переговоров в Минске, недостижимо по множеству причин.
Увы, другой «путь к миру» – создание так называемых зон безопасности, крошечных островков вокруг нескольких КПП, которые должны облегчить жизнь мирному населению – тоже ущербен. По глобальному замыслу ОБСЕ – структуры, тоже существующей в параллельной реальности, но уже в другой – через какое-то время (месяцы, годы, эпохи) эти «зоны безопасности» можно будет распространить на всю линию фронта, тем самым всех и навсегда примирив. Но надо быть сотрудником европейских бюрократических структур, эдаким французом в стильном шарфике на зябкой шее, чтобы в такое действительно верить.
С юридической точки зрения ни «минского процесса» в том виде, в котором он был зафиксирован всеми сторонами, ни «нормандского процесса» на высшем политическом уровне уже давно не существует. Даже локальные истории типа подачи воды, газа и электричества через линию фронта регулируются в двустороннем порядке – не на государственном уровне, а как бы «под ковром», если это в компетенции местных органов власти. Киев не желает идти на прямые переговоры с избранным руководством ДНР и ЛНР, как и изменять свое юридическое отношение к существующим де-факто реалиям. Затягивание переговоров по ключевому вопросу – статусу Донбасса и его будущим взаимоотношениям с Украиной – уже практически лишило все эти «процессы» видимой перспективы, и большинство их участников относятся к ним как к формальности, по инерции сохраняя площадку» «на всякий случай». Так принято в дипломатии, но это не должно обнадеживать.
На этом фоне военная обстановка продолжает накаляться вне зависимости от переговоров как таковых. У Украины остается все меньше времени, чтобы задействовать накопленный военный потенциал – группировка ВСУ в Донбассе продолжает увеличиваться, даже несмотря на то, что дальше, казалось бы, некуда. Разработанные еще год назад в Киеве наступательные планы генштаба никуда не делись, и хотя их немного переформатировали, они по-прежнему крайне политизированы, их первоочередные цели определены не с военной точки зрения, а с пропагандистской и идеологической. Отсюда и такое пристальное внимание к дебальцевскому направлению, хотя наступление на Дебальцево в нынешнем виде приведет ВСУ лишь к котлу, идеально повторяющему очертания предыдущего, а движение через промышленную застройку авдеевского промрайона или через аэродром – к череде марсианских хроник.
Но пока это все это в планах, в возможностях и даже в желании ВСУ. При этом сложно даже толком рассудить, кто на кого влияет – Порошенко на генералитет, или армейцы, получившие вес и авторитет в обществе, уже в состоянии принимать самостоятельные решения. Отсюда все тот же вывод – очень трудно, почти невозможно в полной мере оценить всю опасность того, что происходит в последние несколько месяцев на нескольких участках фронта. При этом ВСУ имеют обыкновение передвигать крупные по местным меркам воинские части по рокадным дорогам вдоль линии фронта или же неожиданно концентрировать несколько батальонных групп на второстепенных направлениях. На это приходится так или иначе реагировать, что также приводит к «обратке».
Особенно плохо, что реальная жизнь вновь сместилась на фронт. Публичная риторика, интриги, закулисные переговоры уже исчерпали свой потенциал, если даже он когда-то и был достаточен для разрешения конфликта на глубинном уровне. Возможно, что исчерпан и потенциал тех персоналий, кто в последние два – два с половиной года делал ставку на такой стиль ведения политики. Это касается (может быть, даже в первую очередь) и российской стороны, другое дело, что Киев все равно отказывается от прямого общения с Донецком и Луганском, сознательно уводя политическое общение в «шпионскую» и «интриганскую» сферу. Это непродуктивно, но увлекательно, затягивает.
...И возгорится пламя
Самой главной опасностью в 2017-м, как и на протяжении 2016-го, останутся локальные наступательные операции ВСУ, направленные на «отжатие нейтралки» или «спрямление линии фронта». Они, как правило, плохо подготовлены, имеют странные задачи без выхода на промежуточные цели и обречены на потери и провал. Провал приводит к панике, поиску виноватых и, как результат, последовательному вовлечению в боестолкновения резервов, артиллерии, техники, соседних частей – и вот уже 500 километров фронта приходит в движение, с лязганьем и хрипом втягиваясь в крупномасштабные бои. Начинается «швыряние снарядов на голову» – попадание в мирные кварталы, и вот уже это сложно остановить, а остановить быстро – невозможно в принципе.
До самого последнего времени чисто политическими решениями подобный сценарий удавалось замедлить, замедлив – отложить, отложив – отменить задним числом, но именно он представляется сейчас наиболее опасным.
Хочется надеяться, что в Киеве не решатся на организацию масштабного наступления, которое приведет к обрушению всего фронта с совершенным апокалипсисом на выходе. Если все-таки представить, что мы имеем дело с вменяемыми людьми, трудно будет представить другое – то, что подобное приходило к ним в голову без дополнительного «гласа свыше».
Другое дело, что пропаганда на Украине уже давно приняла характер самовнушения: в Киеве искренне верят в силу ВСУ, в «чудо-оружие» в виде двух БТР «Дозор» и двух десятков новых минометов, половина из которых взрывается вместе с расчетами. Это уже не говоря о «Джавелинах», в которые верят даже несмотря на избрание президентом США бизнесмена Дональда Трампа. Нельзя исключать, что даже результаты выборов в Киеве считают «российской пропагандой», вот ждут «Джавелинов», загодя погладив вышиванки.
Опять же стотысячная армейская группировка давно уже живет собственной жизнью, и локальная операция может спровоцировать начало реализации какого-нибудь из наступательных планов уже через пару суток боев. Просто цепочка принятия решений будет перевернута – от комбрига до генерального штаба, а не наоборот, как это бывает в нормальной обстановке.
При таких вводных становятся бесполезными любые политические инициативы со стороны ДНР и ЛНР – в Киеве их не просто игнорируют, но и коллекционируют как поводы для войны. Воссоздание ситуации 2015 года, только в большем масштабе, вполне себе перспектива и для 2017-го.
Представить же некую новую возможность для политического урегулирования трудно, в первую очередь потому, что она требует прорыва в мышлении именно в Киеве. В этом смысле влияние внешних факторов – Трампа, Евросоюза, МВФ – чересчур преувеличено. Если Киеву захочется (а ему захочется!), он упрется – и никакие внешние силы не заставят нынешнее руководство Украины сесть за стол переговоров по-настоящему, а не как обычно, то есть в стиле «мы сейчас этом текст подпишем, а затем – в топку его». На этих людей нет инструментов реального давления, если мы все-таки живем в реальном мире, а не в сказке.
Психологическая ловушка украинского общества, которое за эти годы накачало себя ненавистью и жаждой крови, не имеет выхода к миру. В Киеве уже нет действительно влиятельных политиков, которые могли бы вынудить скачущее и горланящее общество принять необходимость компромисса. Они либо уже попрятались – либо их перестреляют в переулке при первой же попытке заговорить о переговорах с ДНР и ЛНР напрямую. Собственно, потому и попрятались.
Вообще, как это ни печально, такого рода конфликты почти всегда и в обязательном порядке возобновляются, только на более серьезном уровне в плане использования вооружений. В донбасском случае дальше вроде бы некуда, но и это иллюзия. ВСУ очень старались восстановить потенциал своих ВВС, и хотя пока это выглядит местечковым явлением, они все-таки в состоянии поднять в воздух до двух десятков самолетов. И не важно, сколько из них вернется – огневое взаимодействие в любом случае будет поднято на новый уровень.
За последние годы Киеву удалось навязать слишком многим собственное карнавально-местечковое понимание мира, и хотя мы действительно верим, что их позиция изменится в связи с Трампом или безвизовой Европой, она не изменится. Это не карнавал в Виннице и не сказка деда Панаса, это тяжелая реальность, в которой люди накручивают сами себя, не чуя почвы под ногами и последствий своих шагов. И ничего в этой системе мышления 2017 год, увы, не изменит. Это лишь календарная перемена, никак не влияющая на с виду уже практически неразрешимый вооруженный конфликт.
Сообщение от Вован Донецкий
Текст свернут. нажмите + чтобы посмотреть
Ваши права
Ответить с цитированием
