В Стэнфордском университете, в Центре по международной безопасности и взаимодействию (СISAC) прошел семинар, посвященный перспективам войны России с Украиной. Что может быть сигналом скорого вторжения? Какие цели ставит перед военными Путин? Будет ли ответом партизанская война? Какова может быть реакция российской элиты? NT перевел и доклад и ответы на вопросы. Доклад представил Майкл Кофман, ведущий специалист по российскому военному комплексу, директор по исследованиям программы по изучения России CNA — научно-исследовательского института ВМФ США.
Есть немало неопределенности в отношении намерений России. В целом, наращивание военного потенциала России говорит нам о том, что политическое руководство страны дало указание вооруженным силам подготовиться к крупномасштабным военным действиям в Украине и сделать военную операцию жизнеспособным вариантом. Это почти все, что мы можем узнать о намерениях.
ВОЙСКА
Сразу скажу, что я пессимист, и я был им с самого начала этого кризиса. Я подозреваю, что Россия, возможно, приняла принципиальное решение, но не обязательно будет придерживается его. Но позвольте мне сосредоточиться на военной стороне.
Сразу оговорюсь: когда я говорю "вблизи или вокруг Украины", я имею ввиду примерно 250-километровый радиус в качестве маркера.
Сейчас на украинской границе находится примерно 55000 или, может быть, 60000 сухопутных войск — они находятся там постоянно. Многие из них — это дивизии, которые были переброшены в последние годы, или вновь созданные формирования начиная с 2014 года. Это около 30 батальонных тактических групп. Батальонная тактическая группа (БТГ) — это маневренное формирование общевойскового типа, организованное в соответствии с поставленной задачей. Средняя численность БТГ составляет около 800 человек. По сути, это батальон пехоты с подразделениями поддержки. Фактическая структура БТГ может очень широко варьироваться. Россия собрала еще 30 батальонных тактических групп из отдаленных соединений по всей стране: с Кавказа, из Ленинградской области, из Московской области, из центральной России, а теперь и с Дальнего Востока.
В настоящее время общее количество батальонных тактических групп составляет около 60. Это примерно 35% от имеющихся БТГ в российских сухопутных войсках. Цифры, конечно, приблизительные. Восточный военный округ отправил еще несколько подразделений, которые еще не прибыли — сейчас они в пути по железной дороге. Судя по всему, все четыре армии Восточного военного округа отправили войска. Как вы знаете, Россия — самая большая страна на Земле, поэтому требуется время, чтобы перебросить войска. Но в конечном итоге они все соберутся в Западном военном округе.
Таким образом, российские наступательные маневренные подразделения в этом районе были увеличены примерно на 100%. Их можно оценить в диапазоне от 36 000 до 48 000 военнослужащих, а общая численность сил составляет более 85 000 человек. Это без учета воздушных сил. Это без учета военно-морских сил. Это не включает логистические компоненты, которые, вероятно, появятся для поддержки основных сил. Важный момент: большинство размещенных на позициях БТГ — это пока только оборудование без войск. Мы предполагаем, что личный состав прибудет для использования этого оборудования, когда и если они решат начать военную операцию.
Силы под руководством России в украинском регионе Донбасса, часто называемые сепаратистскими отрядами, могут составлять еще 15 000 военнослужащих. Но их военный потенциал гораздо ниже. Украинское правительство обычно оценивает их примерно в 30-32 000 человек. Моя оценка реальной численности этих боевых сил, составляет менее 50% от этой цифры.
Собранные силы уже достаточны для проведения военной операции. Для сравнения, российское наступление в августе 2014 года, вероятно, включало всего четыре-шесть батальонных тактических групп, а зимнее наступление 2015 года, возможно, восемь-двенадцать. Поэтому, когда я говорю о 60 БТГ, это должно дать вам представление о силах, которые уже собраны — в сравнении с предыдущими военными операциями.
Нынешние силы в составе 60 батальонных тактических групп, о которых мы говорим, в основном находятся в пределах радиуса саморазвертывания, что означает, что они могут самостоятельно переместиться к границе и рассредоточиться. Именно поэтому мы используем ограниченный диапазон, чтобы фактически разграничить подразделения, которые мы считаем. Когда мы говорим "около Украины", то для разумного разговора о том, на что вы смотрите, что вы считаете и что на самом деле представляет собой наращивание сил, должен быть какой-то диапазон. Это одна из практических причин для того, чтобы иметь такое полезное число (радиус в 250 км). Поблизости есть и другие формирования, которые могут туда тоже перебросить.
Таким образом, стянутые силы достаточно велики, но они не дотягивают до некоторых оценок, опубликованных в СМИ, которые предполагают, что там будет 100 батальонных тактических групп, плюс значительное количество резервов, в общей сложности 175 000 военнослужащих. Есть признаки того, что Россия собирает подразделения материально-технической поддержки, возможно, развертывает медицинское оборудование, госпитали и начинает перебрасывать вспомогательную вертолетную авиацию, в основном боевые вертолеты и тому подобное.
ДВУХЭТАПНАЯ ОПЕРАЦИЯ
Похоже, что наращивание сил Россией происходит относительно медленными темпами. Это, вероятно, сдвигает потенциальное окно для военной операции дальше по времени. Почему это происходит медленнее, чем некоторые предполагали или ожидали? Честно говоря, я не знаю. У нас нет ясности, почему наращивание сил происходит так медленно или так преднамеренно медленно. Вероятными факторами могут быть оперативные соображения, связанные с погодой, изменение графика, потому что они знают, что мы знаем, поэтому корректируют свой график на основе информации, публично обнародованной Соединенными Штатами в ноябре и декабре.
Но, конечно, решающим будет политический фактор.
Теперь рассмотрим нынешнюю ситуацию в сравнении с началом 2021 года. Тогда российское военное развертывание было очень явным. Они демонстративно направили силы ( к границе Украины) и сосредоточили их в большом количестве на полигонах, и это продолжалось едва ли два месяца. Поэтому я предлагаю рассматривать весеннее перемещение сил как начальную фазу нынешней концентрации войск. Это один процесс, разделённый на два этапа, который начался в марте 2021 года.
Ряд российских подразделений, которые были развернуты весной 2021 года, в первую очередь 41-я общевойсковая армия Центрального военного округа России, так и не покинули этот район. Российское развертывание осенью, которое мы наблюдали, было гораздо более скрытным. Многие подразделения передвигались по ночам, не оставляя публичных свидетельств. Есть и другие признаки, представляющие интерес. Российские военные проводят испытания резервной системы. Они демонстрируют усилия по обучению практической, своего рода тактической адаптации к противотанковым управляемым ракетам.
ИГРА В КОШКИ—МЫШКИ
Осенью Россия прикладывала усилия для того, чтобы наблюдатели не могли вести систематическое наблюдение за передвижением ее войск. При том что весной этих проблем у наблюдателей не было.
Некоторые политические аналитики говорят: “Ну, если бы Россия действительно хотела что-то сделать, то она не стала бы делать это открыто и так заметно. Она бы постаралась свои действие скрыть». На самом деле все обстоит с точностью до наоборот. Просто весной россияне совершили ошибку, не скрыв передвижение своих войск и тем раскрыли свои методы. К осени российские военные и ФСБ эти ошибки исправили.
Действительно в 2021 году невозможно перебросить значительные военные силы без того, чтобы это было обнаружено странами с передовыми средствами национальной разведки, такими как США. Россия действительно собирает эти силы таким образом, чтобы скрыть свои намерения и основные элементы потенциальной операции. Она сохраняет оперативную внезапность и инициативу. Российские военные развертывают силы медленно и целенаправленно, используя заранее размещенное оборудование, которое может находиться в полевых условиях в течение нескольких месяцев. Затем личный состав, который часто находится в своих гарнизонах, может быть быстро направлен в эти лагеря, сесть на технику и начать рассредоточение. Российские военные перемещают подразделения в течение всего года, циклически перебрасывая их в этот район и обратно, а затем размещая военную технику во множестве небольших скоплений.
В результате такая методика позволяет скрыть окончательную дислокацию сил, потенциальные сроки операции, потенциальный масштаб военной операции, и оставляет большой простор для догадок. Таким образом, на данном этапе ни Соединенные Штаты, ни европейские столицы, ни Украина не могут с уверенностью знать, когда может состояться военная операция, каков ее вероятный масштаб, и не будут знать этого вплоть до самого конца, когда времени для реагирования останется крайне мало.
Украина в результате оказалась в мобилизационной ловушке, не имея возможности мобилизоваться слишком рано из-за затрат и сбоев, которые это повлечет за собой. Возможно, именно поэтому украинские власти начиная с октября предпочитают преуменьшать опасность ситуации, чтобы избежать паники и предотвратить призывы к мобилизации, когда они не знают потенциальных сроков гипотетической российской атаки. Киев также может быть сдержан по части переброски крупных сил и приказа о всеобщей мобилизации и по другой причине: мобилизация может быть использована российским руководством в качестве предлога: "Ага, видите, Украина намерена вернуть Донбасс силой".
Важная поправка: да, действительно, как я говорил, большая часть техники размещена ( в радиусе 250 км от границы Украины) заранее и без личного состава — это снижает издержки, возникающие когда военные находятся длительное время вдали от своих семей. Кроме того, такая тактика решает проблему необходимой ротации призывников и обучения новых. Но подразделения Восточного военного округа явно отправляются с личным составом. Вероятно тактика меняется и Россия все чаще отправляет батальонные тактические группы, в составе которых не только техника, но и реальный личный состав. В том числе и потому, что боевая готовность войск снижается, если нельзя тренироваться с реальной техники.
КАК БУДЕТ ПРОХОДИТЬ ОПЕРАЦИЯ
Исходя из того, как и какие сила уже размещены, можно предположить, что это будет операция объединенных сил, включающая воздушные и морские силы, использование артиллерийского огня, систем залпового огня, систем дальнего точного удара. Она, вероятно, затронет значительную, если — не всю территории Украины.
Я весьма скептически отношусь к тому, что целью российской военной операции будут территориальные приобретения. Хотя и нельзя исключить, что они всерьез могут рассматривать вариант раздела Украины. Это худший сценарий, и он определенно существует.
Есть и несколько вариантов удара: ограниченный сценарий, который предполагает артиллерийскую и воздушную атаку с угрозой наземной кампании. Но мне кажется, что такой вариант не характерен для России.
Я думаю, что наиболее вероятным вариантом является крупномасштабная военная операция, которая, по сути, включает в себя многоосевую атаку, целью которой является уничтожение военного потенциала Украины и принуждение к политическим договоренностям. Война между Россией и Грузией может быть одним из примеров. Это предполагает удержание территории в течение некоторого времени для обеспечения безопасности наземных линий коммуникаций. Это может даже включать в себя окружение крупных городов, таких как Киев или операцию вдоль южного побережья Украины, или это может быть просто ограничено восточными регионами Украины. Под этим я подразумеваю части Украины к востоку от реки Днепр.
Очень трудно предсказать, что на самом деле произойдет после первого шага в любой военной кампании. Россия может разработать план операции без намерения длительной оккупации, но в итоге может застрять, удерживая территорию. Хорошим примером этого является оккупация Россией Донбасса. Именно поэтому они, возможно, готовят довольно значительные резервные силы и сигнализируют о том, что они собираются подготовить большие следующие силы, чтобы у них были варианты на случай, если все пойдет не так, как они ожидают.
Худший сценарий — фактический захват восточного региона Украины, южного побережья, а затем создание какого-то альтернативного пророссийского правительства, по сути, раздел Украины. Другие, гораздо более ограниченные варианты я рассматриваю как очень маловероятные или глубоко непрактичные, либо потому, что невозможно определить политическую цель, которой они могли бы служить, либо потому, что стоимость этих более ограниченных типов операций на самом деле будет гораздо выше.
Важное замечание: не стоит забывать, что военные могут видеть картину совершенно по-другому и российские военные могут исходить из другого расчета потенциала, баланса сил, затрат и рисков, связанных с операцией. Разные военные могут смотреть на одну и ту же картину, но видеть разные вещи.
И второй момент, который я считаю важным: политические лидеры получают информацию от военных, но у них совершенно другой расчет и набор соображений, которые определяют их мышление. Военные аналитики, которые думают, что политические лидеры принимают решения, основываясь на военных реалиях, часто, если не почти всегда, ошибаются. Политические лидеры могут легко страдать от военного оптимизма, военного пессимизма или целого ряда предположений, которые приводят их к выводу, что стоимость конфликта будет низкой, что борьба не будет долгой, что война будет короткой, даже если военные говорят им, что это может быть не так, и даже если военные дают им достаточно осторожные советы.
ЧТО МОЖЕТ ПРОТИВОПОСТАВИТЬ УКРАИНА
Во-первых, можно с уверенностью сказать, что российские вооруженные силы превосходят украинские и качественно и количественно. Во-вторых, хотя украинские военные устранили ряд тактических недостатков и проблем, которые у них были в 2014 году, но у них сохраняются серьезные структурные недостатки , начиная от ПВО и заканчивая логистикой, боеприпасами, мобильностью, качеством резервов, укомплектованностью. Большинство проблем относятся скорее к оперативному, стратегическому уровню войны. По общему мнению, украинские военные стали намного лучше по сравнению с 2014 годом. Но часто забывают, что и российские военные также стали намного лучше с 2014 года. Это силы совершенно иного уровня с точки зрения структуры, возможностей, уровня подготовки, они прошлые через многочисленные и кровавые конфликты.
Я не знаю, что намерены делать украинские военные. Вот почему любые прогнозы того, что может произойти в войне между Россией и Украиной, весьма условны. Они зависят не только от того, что делает Россия, но и от того, что решит делать Украина. Таким образом, вы имеете дело сразу с двумя неясными переменными. Я думаю, что если бы я мог сделать обоснованное предположение, то, поскольку украинские военные в ходе более масштабной операции неизбежно столкнутся с риском быть окруженными и отрезанными, им придется делать трудный выбор и, скорее всего, вести организованное отступление.
КОГДА МОЖЕТ НАЧАТЬСЯ ВОЙНА
Стивен Пайфер, бывший посол США в Украине: Когда прибудут подразделения из Восточного военного округа и войска будут выведены в поле, чтобы укомплектовать заранее размещенную технику, то в этот момент появится стимул действовать скорее . Правильно?
Майкл Кофман: Да, я бы сказал, что это будет одним из главных показателей того, что они действительно намерены вести военное наступление.
Стивен Пайфер: Некоторые комментаторы говорят о погодном факторе и о том, что сейчас , эимой , земля замерзла. Но к марту, апрелю, как знает любой, кто провел время в России и Украине, на полях становится довольно грязно. Насколько это важно для современных российских военных?
Майкл Кофман: Российские вооруженные силы — это не сезонные вооруженные силы. Они могут воевать в любой месяц года. Да, проще начать операцию в один сезон, чем, скажем, в другой. Но короткий ответ таков: они могут вести военное наступление в любой период времени. Я думаю, что по ряду причин им было бы проще сделать это зимой.
Это связано не только с рельефом местности. Это может быть связано с лиственным покровом и другими факторами. Но они также проводили наступления летом и в августе. Так что на самом деле мы не должны думать об этом в терминах Второй мировой войны. Я всегда очень настороженно отношусь к тому, что люди помнят уроки Второй мировой войны и переносят их на российские вооруженные силы в 2022 году. Погода и рельеф местности всегда являются фактором. Это так, но это не значит, что российские военные не могут провести наступление в апреле или мае.
ПЕРСПЕКТИВЫ ПАРТИЗАНСКОЙ ВОЙНЫ
Вопрос: Что вы думаете о возможности партизанской войны, если Россия захватит значительную часть территории, либо весь Донбасс, либо окружит Киев, либо захватит что-то в южном коридоре?
Майкл Кофман: Честный ответ — никто не знает. Я могу просто предложить пару точек зрения, а дальше вы делайте выводы. Первое: очень трудно предсказать вооруженное сопротивление на основе опроса. Второе: мы можем предположить, что вероятность вооруженного сопротивления наиболее высока в Западной Украине, но у нас нет особых доказательств того, что Россия действительно намерена захватить Западную Украину. В-третьих, ни в Крыму, ни в восточной половине Донбасса, которую захватила Россия, не было ни восстания, ни вооруженного сопротивления.
Наконец, партизанская война не остановит Россию, потому что у России очень большой опыт в борьбе с повстанцами, внутренними и внешними, и в подавлении партизанских движений и повстанческих движений.
Вопрос: Некоторые российские комментаторы в последнее время высказывают военные угрозы в адрес других членов НАТО. Есть ли что-то, что говорит о военных приготовлениях, например, против стран Балтии, или российские военные сейчас сосредоточены исключительно на ситуации в Украине?
Майкл Кофман: Нет, речь идет об Украине. Но очень вероятно, что это может затронуть Беларусь. То есть российские силы используют белорусскую территорию для вторжения с северо-запада в Украину. Но я не вижу никакой угрозы для Прибалтики.
Вопрос: Каковы два-три показателя, которым вам бы сказали, что русские вот-вот собираются вторгнуться в Украину?
Майкл Кофман: Во-первых, это переброска ключевых подразделений материально-технического обеспечения для поддержки развернутых в настоящее время формирований. То есть медицинское обеспечение, топливо, боеприпасы, продовольствие — все то, что может понадобиться в ходе длительной военной кампании. Оговорка: многие батальонные тактические группы должны быть самодостаточными в течение ограниченного периода времени, какого-то количества дней. Поэтому я всегда отмечаю, что даже если эти обеспечительные силы не развернуты , это не значит, что российские военные не в состоянии уже провести ограниченную операцию.
Во-вторых, российские подразделения находятся на некотором расстоянии от украинской границы. Им придется собрать все свое снаряжение, погрузить его на бортовые платформы, довезти до границы, разгрузить и разойтись. Это будет 100% индикатором того, что, скорее всего, что-то произойдет.
В-третьих, переброска элементов поддержки в последние пару дней перед операцией из других российских родов войск и боевых подразделений, авиации, самолетов, тактической авиации, винтокрылой авиации. Они медленно перемещают винтокрылую авиацию на место. Но можно ожидать, что и другие элементы будут вводиться в строй в относительно короткие сроки перед операцией.
Вопрос: Насколько вероятным вы считаете нападение, целью которого является просто уничтожение украинских военных, а затем быстрый отход, в отличие от захвата и удержания украинской территории?
Майкл Кофман: Я считаю его наиболее вероятным, используя в качестве аналогии войну между Россией и Грузией. Но с этим тоже есть проблемы. Я с удовольствием приведу контраргументы. Итак, первое — проблема с политическим урегулированием заключается в том, что в Москве есть ряд людей, которые не верят, что любое политическое урегулирование с украинским правительством будет действительным, что Украина в любом случае не будет выполнять все, на что они согласятся.
Там (в Москве) есть такая школа мысли, которая говорит, что кампания принуждения работает только в том случае, если вы уверены, что человек, которого вы принуждаете, сделает то, к чему вы его принуждаете. Если у вас есть много доказательств того, что он не собирается этого делать, то вы, вероятно, не сочтете это полезным упражнением. Аналогичным образом эта школа мысли оценивает и любые соглашения с Соединенными Штатами, даже юридически обязывающими, поскольку считают, что американские гарантии ничего не стоят, а Соединенные Штаты, как они говорят, постоянно в одностороннем порядке выходят из международных договоров и соглашений, которые подписывают.
КТО В МОСКВЕ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЯ
Вопрос: Российское военное руководство, в какой степени оно действительно участвует в принятии решения или оно просто будет исполнителем решения г-на Путина?
Майкл Кофман: Военное руководство пытается информировать и структурировать варианты решений политического руководства. То есть оно вносит свой вклад, но не играет роли в принятии решений, по своей сути они в большей степени являются исполнителями, чем решателями чего-либо.
Поэтому всякий раз, когда я слышу, как кто-то говорит: "Герасимов, то-то, то-то, и так думают русские", я могу сказать: "Нет, так думает начальник Генерального штаба российских вооруженных сил". Начальник Генерального штаба российских вооруженных сил ничего не решает. Он не определяет политическую стратегию, не решает, когда вступать или не вступать в войну. Все эти решения принимаются на высшем политическом уровне.
Вопрос: В понедельник (10 января) российские официальные лица услышали от своих американских коллег, что их самые смелые требования вряд ли будут выполнены, и то же самое они услышали потом от НАТО.
Если Путин скажет: "Хорошо, поехали", сколько времени потребуется для того, чтобы провести последние приготовления? Я имею в виду, каково будет минимальное время, чтобы установить на место оставшиеся части, необходимые для крупной военной операции?
Майкл Кофман: Это совершенно приблизительная оценка, скажем так, расчеты на коленке. Это займет несколько недель. Но я говорю недели, а не месяцы.
Вопрос: Путин принимает решения. Но где, в каких бюрократических структурах, рассматривают разные варианты, определяют ограничения для военных, красные линии и так далее?
Майкл Кофман: В армии генеральный штаб предлагает реальные варианты и возможности для проведения операций. Мы уже знаем, основываясь на всем, что мы видели, что за последний год им было сказано сделать военный вариант жизнеспособным, и не обязательно только один, а несколько. Мы можем понять это из наших наблюдений за развертыванием российских войск. Мы знаем, что военные делают это, потому что им приказано это делать. Многое из того, что они сделали, не похоже на тактику по принуждению и запугиванию. В целом это выглядит как подготовка военных к крупномасштабным военным действиям.
Кроме того, эти вопросы рассматриваются в Совете национальной безопасности России. В конечном счете, такие вещи, как планирование обороны и другие аспекты, решаются там совместно, конечно, с военными. Но моя точка зрения заключается в том, что все военные варианты и все, что они собираются делать, уже обсуждались, уже были представлены. Путин, возможно, уже выбрал тот или иной вариант, и, возможно, он просто пока не принял на себя обязательства.
РОССИЙСКИЕ ВОЙСКА VS. УКРАИНСКИЕ
Майкл Кофман: С численностью войск сложно, потому что украинские военные стараются сохранить как можно больше секретов, если говорить откровенно. Возможно, она старается даже больше, чем российские военные, чтобы сохранить в тайне свой собственный штат. Поэтому я могу нарисовать, возможно, широкой кистью, что Украина развернула операционную зону объединенных сил вокруг 10 бригад. Она ротирует подразделения через них. Скорее всего, она проводит своего рода политику комплектования "попрошайничества у соседа", вынужденная выводить подразделения из других бригад, чтобы полностью укомплектовать развернутые бригады.
Украинская боеготовность, я слышал самые разные оценки в отношении уровня укомплектованности, возможно, около 70% или около того. Это намного лучше, кстати, чем у сепаратистских сил под руководством России, которые обычно укомплектованы менее чем на 50%. Но мы говорим не об этом. Мы говорим о том, как они соотносятся с российскими военными. С точки зрения размера и структуры, ну, на бумаге цифры выглядят довольно хорошо. Но я буду откровенен, вы не знаете, соответствуют ли они действительности. Значительный процент составляют призывники, не имеющие большого военного опыта. Много говорят о том, что украинские военные закалены и воюют, имеют опыт 2014, 2015 годов.
Ну, к сожалению, я вынужден сделать некоторые оговорки в этих рассуждениях. Во-первых, многие люди, которые воевали в 2014 и 2015 годах, уже давно вышли из рядов украинской армии. Второе, большая часть этих боевых действий была позиционной войной, и в основном это были непрямые артиллерийские стычки, снайперский огонь, использование противотанковых управляемых ракет, опять же, в качестве снайперской техники, и циклическое перемещение взводов или рот к линии контроля, к окопам, а затем перемещение их обратно. Это не то, на что похожа маневренная война. И потом, в 2014 и 2015 годах боевые действия никогда не были крупномасштабными.
Реальный опыт украинских вооруженных сил в крупномасштабных маневренных боевых действиях довольно минимален, а опыт боевых действий, в которых задействованы воздушные и военно-морские силы, практически отсутствут.
И по эту сторону Атлантики, и внутри украинских военных существует консенсус, что в случае крупномасштабной военной операции, хотя они и будут сопротивляться, их шансы на защиту от российских войск, как они сами признают, очень малы.
УЧАСТИЕ БЕЛАРУСИ
Вопрос: Есть ли вероятность того, что русские могут включить в эту операцию белорусские подразделения? Я имею в виду, нужны ли русским эти подразделения, если они хотят иметь политическое прикрытие? Есть ли у белорусов подразделения, способные на что-либо?
Майкл Кофман: В очень ограниченном масштабе. Я думаю, что русские могли бы использовать белорусскую территорию как вектор для нескольких атак с севера, но им не нужны белорусские войска, и я глубоко скептически отношусь к тому, что они будут их включать.
ЦЕЛИ ПУТИНА
Майкл Кофман: Лично я считаю, что они не захотят захватывать территорию. Но я также думаю, что они могли бы в конечном итоге удержать ее, даже если бы не хотели захватывать территорию, потому что во многих случаях конфликты разыгрываются именно так. Именно это мы сейчас и наблюдаем в 2022 году. Если вы посмотрите на российскую операцию по захвату Крыма, то мало что указывает на то, что решение об аннексии было предопределено. Если вы посмотрите на российскую оккупацию Донбасса, ничто не указывает на то, что российской мечтой было навсегда оккупировать половину украинского Донбасса и просто удерживать ее.
Они закончили именно так, но, похоже, это никогда не было целью, политической задачей применения силы в любом случае. Так что если выбирать из этих различных сценариев, то наиболее вероятным я считаю восточные регионы Украины. Я думаю, что некоторые другие возможны, южное побережье, северо-западный вектор, чтобы потенциально окружить Киев. Но, на мой взгляд, наиболее вероятными являются регионы и территории к востоку от Днепра.
Вопрос: Почему это происходит сейчас?". Я имею в виду, почему Россия делает это сейчас, а не, скажем, один или два года назад или, скажем, в 2023 году?
Майкл Кофман: Это хороший вопрос. Я думаю, что это связано с событиями 2020 года. Когда Зеленский занимает жесткую линию в отношении Минских соглашений при поддержке европейцев. Он арестовывает Медведчука, принципиального союзника Путина. Он запрещает пророссийские СМИ.
Начиная с 2021 года —усиление структурного сотрудничества членов НАТО с Украиной, например, соглашение с Великобританией, которое было подписано с Украиной.
Был поставлен вопрос: что нужно сделать, чтобы достичь предсказуемости в этих отношениях, чтобы попытаться сдержать Россию, чтобы мы могли сосредоточиться на других вещах? Тезис США заключался в том, что, возможно, мы могли бы сделать это с помощью ограниченной программы стратегической стабильности и контроля над вооружениями. Это предложение было сделано с этой стороны, по сути, как запрос, чтобы увидеть, что такое искусство возможного. Я думаю, что оно было сделано правильно. Как я прокомментировал в какой-то момент в Интернете, думаю, возможно, сегодня, Оскар Уайльд сказал: "В жизни есть две большие трагедии. Первая — это не получить то, что ты хочешь, а вторая — получить это".
Мы получили ответ от российской стороны, что нужно сделать, чтобы эти отношения стали предсказуемыми. Они назвали цену. Очень ясно, что эта цена — не та, на которую мы согласимся. Но помимо непосредственных причин событий, произошедших в Украине, важно понимать, что мы завязали с ними разговор о будущем отношений США и России и о том, что нужно сделать, чтобы эти отношения стали более стабильными, более предсказуемыми, и они нам ответили. Нам может очень не понравиться этот ответ, но, тем не менее, я думаю, что мы его получили.
ВОЙНА НА МОРЕ
Вопрос: какую роль вы видите для российского флота? Россия перебросила некоторые подразделения Каспийской флотилии. Какую роль они могут сыграть в операции объединенных сил?
Майкл Кофман: Я думаю, довольно ограниченную, в основном для получения контроля над морем. Идет дискуссия, будут ли они пытаться провести амфибийную операцию. Российский флот действительно обладает возможностями для ограниченной амфибийной операции, достаточно значительной, чтобы прижать украинские силы, защищающие южное побережье. Главный порт Украины — Одесса. Одесса — очень важный город в Украине в экономическом, культурном, политическом и так далее плане.
Может ли российская морская пехота провести десантную операцию где-то к северо-западу от Крыма и вблизи Одессы? Ответ — да, могут. Это вариант. А затем 58-я армия может переправиться и соединиться с ними по западному вектору? Да, они могут. Короче говоря, это в пределах возможного. Люди, которые говорят, что это неправдоподобно, потому что они просто не видели, как русские проводят десантно-высадочные операции и тому подобное, ошибаются. Российский флот способен проводить ограниченные амфибийные операции, особенно в акватории, которая находится едва ли в паре футов от военно-морской базы, с которой они стартуют. Так что это вполне осуществимо.
РОССИЙСКАЯ ЭЛИТА И ВОЙНА
Если судить по тому немногому, что можно почерпнуть анекдотическим путем, российские элиты гораздо меньше боятся провала и гораздо больше— успеха.
Реальную проблему они видят в том, что российское руководство может иметь действительно большие амбиции и намерено оккупировать какую-то значительную часть Украины. Тогда туда пойдут российские деньги, которые будут использованы для инвестиций и развития этой территории.
Элиты считают, что эти усилия отбросят Россию на несколько лет назад. Это было бы очень дорого. Даже если бы не было ни повстанцев, ни партизанской войны, ничего этого, просто вторглись и захватили другую часть страны, и теперь вы должны интегрировать эту часть страны в свою страну или поддерживать ее как некое государственное образование, это стоит денег. Российская элита понимает, откуда возьмутся эти деньги, и российская общественность, возможно, также неявно понимает, откуда возьмутся эти деньги.
Потом еще сутки-двое на переброску и сбор на месте...
Ответить с цитированием
Сообщение от Волгарь
Сейчас в его оперативном подчинении половина всех ВСУ, причем самая боеспособная половина. И тут вдруг такое - с чОткими границами слива. 
Коллега, вы когда вообще крайний раз СВД (или ее клоны) видали, не говоря - в руках держали? 
Текст свернут. нажмите + чтобы посмотреть 
