Турчинов (на тот момент и.о. президента Украины; некоторые выдержки из интервью; гуглоперевод)
- Когда я 22 февраля возглавил парламент, то докладывать о событиях как в Крыму, так и в других регионах, было практически некому. Не было ни местных администраций, ни руководителей силовых структур и разведки. Все это необходимо было создавать фактически с нуля. Поэтому, анализировать ход событий и докладывать о проблемах просто было некому.
Только 28 февраля в экстренном режиме было завершено формирование руководства силовых структур, в тот же день собрались на первое заседание СНБО.
... Вечером первого марта ко мне приехали руководители Минобороны и Генштаба. Говорят, что ГШ РФ передал ультиматум: до 24:00 всем украинским военным в Крыму сложить оружие и сдаться, иначе они начинают штурм всех мест дислокации наших в/ч в Крыму .
Позиция оборонного ведомства - делайте что угодно, но не допустите этого штурма. Россияне намного перевешивают нас по численности, вооружению и подготовке, при этом их активно поддерживает значительная часть оболваненного российской пропагандой населения.
Поздно ночью звоню в Кремль. С Путиным не соединяют, только с Нарышкиным.
"Передайте Путину, мы не принимаем вашего ультиматума, а в случае штурма я отдал приказ стрелять на поражение, - говорю ему я. - Вся кровь будет на вас как на агрессорах, и вы для всего мира будете военными преступниками, которые ответственны за тысячи смертей".
Я понимал, что мою команду выполнят далеко не все. Но других вариантов у меня не было. Тогда штурма не состоялось, и мы получили жизненно важное для нас дополнительное время.
Было еще несколько опасных и трагических ситуаций, когда те, кто остались в Крыму, не могли защищать военные части. На эмоциях, я даже принял решение о силовом разблокировании Донузлава и штаба ВМС. Я собирался лично руководить операцией, прилетев в Крым с группой спецназа на транспортных самолетах.
Шансов на положительный результат не было. Пожалуй, это был просто порыв отчаяния.
Тогда руководители силовых структур остановили меня. Разведка доложила, а затем и русские это подтвердили, что планировали сбивать все наши военные самолеты, которые попытаются сесть в Крыму.
Еще на первом заседании СНБО я давал силовикам поручения вывезти в Киев предателей вроде Аксенова и Константинова, которые работают против Украины на стороне агрессора. К сожалению, спецслужбы не смогли выполнить эту задачу в условиях российской оккупации Крыма.
- Докладывал ли вам 1 марта начальник генштаба Куцын о спецоперации, которую спланировали в штабе с целью взять под контроль степную часть Крыма? Если так, почему вы отказались?
- 28 февраля на заседании СНБО был поддержан мой план первоочередных мероприятий по противодействию российской агрессии и защиты страны. Отдельно вновь руководству Генштаба и Минобороны я поручил отработать возможный план действий и возможных операций по противодействию российской агрессии в Крыму, защиты наших военных объектов и военно-морского флота. А также, в случае опасности для военно-морских сил, поручил вывести флот в открытое море. Что касается флота, он не был готов быстро покинуть рейд и требовал подготовки для выхода в море.
Из-за предательства руководства ВМФ (Березовского и других), россияне получили информацию об этом приказа и взорвали свой корабль, перекрыв выход из озера Донузлав. Учитывая угрозу территориальной целостности страны, и ответственность каждого за принятые решения, я поручил Генштабу и Минобороны письменно подать мне предложения по мерам противодействия агрессии в условиях, сложившихся на то время.
Генштаб и Минобороны не предоставили мне соответствующий план действий по Крыму. Объяснения были следующие: самая большая опасность для территориальной целостности и независимости Украины - это вторжение вооруженных сил РФ на материковую часть нашей страны.
... Никаких отдельных предложений по степному, горному Крыму или другим операциям на полуострове, от Генштаба я не получал.
... военные руководители требовали письменного подтверждения любых моих приказов, пытаясь избежать личной ответственности. Многие из них реально боялись реанимации режима Януковича с помощью российской армии.
... Для понимания ситуации - из всех силовиков, которые находились в Крыму, не изменили своей стране:
- из 13.468 солдат и офицеров Вооруженных сил - только 3990 ( 29,6% )
- из 10.936 сотрудников МВД не стали предателями только 88 человек ( 0,8%! ),
- из 1.870 пограничников в Украину вернулось только 519 ( 29,7% ),
- из 2.240 работников СБУ - только 242 ( 10,8% ),
- из 527 офицеров и прапорщиков Управления госохраны не изменили Украине только 20 человек.
Муженко (на тот момент заместитель начальника Генштаба ВСУ; некоторые выдержки из интервью; гуглоперевод)
1 марта мы вместе с заместителем начальника Главного оперативного управления генералом Виктором Назаровым предложили вариант реагирования на ситуацию в Крыму. Тогда я подписал у начальника Генштаба ( Куцын - УП ) ряд предписаний относительно наших действий.
Предполагалось провести десантную операцию: высадиться на полуострове и захватить аэродромы в АР Крым, усилить там наши группировки и провести определенные действия, которые бы не позволили российским военным продвинуться по соответствующим направлениям.
Планировалось перехватить узкий перешеек между самим Крымом и Керченским полуостровом силами подразделений 95-й бригады. Предполагалось усилить эту же группировку 1-м батальоном морской пехоты, который размещался в Феодосии, и перевести туда же 501-й батальон, который тогда располагался в Керчи. Подразделения 95 оаэмбр предполагалось перебросить самолетами на аэродром Кировский.
Мы планировали также завести технику. Через Арабатскую стрелку должна была зайти техника 95-й бригады и выйти в район Феодосии.
Россияне наращивали свои силы от Севастополя до Керчи. К тому времени часть подразделений нашей 36-й бригады береговой обороны уже вышли под Симферополь на Ангарский полигон. Туда мы планировали перебросить два батальона: танковый механизированный должен был перекрыть направление по автостраде Севастополь-Симферополь, а горно-пехотный батальон - перекрыть трассу Ялта-Симферополь как раз на Ангарском перевале.
Таким образом мы полностью заблокировали бы доступ российских подразделений в степной Крым. Это был шанс, мы считали. Ибо все военные объекты на южном побережье были уже заблокированы военными РФ.
В этот же день, 1 марта вечером, проходило заседание СНБО, на которое поехали начальник Генерального штаба и исполняющий обязанности министра обороны.
А мы в одном из помещений Главного оперативного управления готовили реализацию нашего замысла. Уже было отдано соответствующее распоряжение командующему Воздушных сил на обеспечение перелетов и авиационной поддержки.
Поздно вечером, после 22 часов с совещания вернулись министр обороны и НГШ (Игорь Тенюх и Михаил Куцын - УП). Меня и еще нескольких генералов в приемной перед своим кабинетом собрал тогдашний первый заместитель начальника Генштаба генерал-полковник Воробьев, и говорит: "Всем все стой".
Я говорю: "Как может быть "стой", если мы уже подняли самолеты, и они в воздухе направляются на аэродромы для загрузки десанта?"
Он спросил: "На основании чего такие действия?"
Я говорю: "На основании распоряжения, которое я подписал у начальника Генерального штаба".
Я пошел к начальнику Генштаба, спрашиваю: "Действия начались, самолеты в воздухе, десантные подразделения находятся на аэродромах. Что дальше?"
Он спрашивает: "Что происходит?"
Я отвечаю: "Как?! На основании ваших распоряжений проводятся соответствующие действия".
Он говорит: "Я таких распоряжений не подписывал..."
Эти распоряжения, подписанные рукой начальника Генштаба генерала Михаила Куцына остались - они хранятся в этой папке с соответствующим грифом "секретно". (Муженко показывает на толстую папку с документами, которая лежала на столе - УП).
Поэтому я вышел на командующего Воздушных сил генерал-полковника Байдака и говорю: "Юрий Аврамович, все стой, исходное положение. Решение изменилось".
Почему так произошло? Я не знаю. Возможно, на заседании СНБО было принято соответствующее решение. Если нет политического решения, военные такие решения не принимают.
Все эти и дальнейшие меры планировалось провести под легендой учений "Весенний ливень-2014" - приведение сил в полную боевую готовность с целью проверки. Хотя подразделения, которые были определены для нашего замысла, были полностью с боекомплектом и готовы к выполнению задания.
Если бы мы выполнили эти меры, которые были спланированы, у нас был шанс контролировать степной Крым. Это не давало бы возможности провести крымский, как они называют, "референдум". А как бы дальше развивались события, то сейчас очень трудно предсказать ... Но был шанс.
На следующий день Россия отправила на Крым 8-9 транспортных самолетов типа Ил-76 и до 12 вертолетов над Крымом.
На меня вышел генерал-полковник Байдак, сказал, что не может найти ни НГШ, ни министра обороны - они были на совещании. "Мы видим самолеты, они идут на предельно малых высотах, и вертолеты ... что делать?"
Я говорю: "Заявка от РФ была?" - "Не было".
"Нарушение воздушного пространства есть? Сбивай".
Он отвечает: "Кто даст команду?"
Разговор был по мобильному телефону, где в памяти соответствующих станций операторов должен быть этот запись. Я говорю: "Я, генерал-лейтенант Муженко, даю вам команду сбивать самолеты". Он говорит: "Вы не имеете права".
Действительно, по своим полномочиям как заместитель начГШ я не имел такого права.
Я спрашиваю: "Кто имеет право?" (Я знаю, кто, но просто у него спросил).
Он отвечает: "Министр, начальник Генерального штаба".
Я переспрашиваю: "А вы?" (Он также имеет такое право, такие полномочия).
Он говорит: «И я».
Я говорю: "Принимайте решения". Он отвечает: "Я такое решение не приму".
Итак, на те аэродромы, на которые планировали высадиться мы, высадились российские десантники в 1500 человек.
Была еще одна идея, не реализовалась.
1-2 марта был провал с командованием Военно-морских сил. Березовский, которого только назначили командующим ВМС, буквально на второй день изменил - принес присягу Российской Федерации. Тогда вообще группировки, который находился в Крыму, осталось без военного начальника.
В связи с этим, начальник Генштаба предложил мне создать оперативную группу и взять на себя командование всеми военными формированиями Вооруженных сил Украины, находившимися в Крыму.
Такую группа была создана. В составе 5 человек. Были выписаны соответствующие документы на мое имя - правда, они были нестандартные, свободного содержания, потому что тогда даже какого формата вообще не было.
Мы уже не могли попасть на полуостров сухопутным путем через блокированные перешейки. Руководитель юго-регионального управления Госпогранслужбы генерал Мишаковский пообещал перебросить нашу группу морским путем на территорию АР Крым. Мы должны были лететь из "Борисполя" на аэродром Кульбакино в Николаевской области, а дальше пограничники должны были реализовать этот план.
Перед самым нашим вылетом нам дали команду "отставить", мы остались в Киеве. Команду давал тогдашний начальник Генерального штаба. Но я не знаю, на каком уровне это решение принималось.
Именно после этого командующим Военно-морских сил назначили адмирала Гайдука (с 3 марта он был и.о., а уже 7 -го марта назначен на эту должность - УП).
Но в очень короткий срок штаб Военно-морских сил Украины в Севастополе был заблокирован. Гайдук был задержан.
2 марта было принято решение о создании группировки, мкоторая была должна защитить наш юг. Батальонно-тактическая группа 79-й бригады вышла на прикрытие двух перешейков. Затем осталась на направлении Армянск, Чаплинка. А 95-я бригада пошла на Чонгарский перешеек.
Далее была переброшена батальонно-тактическая группа 25-й бригады, выполнявшая задачи в Запорожской области - на опасных участках между Геническом и Бердянском.
Группировку создавали из того, что можно было собрать: отдельные батареи артиллерии, отдельные подразделения, отдельные станции, отдельные средства. По полторы-две недели мы были готовы встретить русских на этом направлении и чувствовали себя достаточно уверенно.
Кстати, первый бой с реальной боевой стрельбой произошел 18-го марта на Херсонщине - когда на подразделение спецназначения 8-го полка, который прикрывал позиции батареи "Смерч", высунулась российская диверсионная группа.
Более боевых столкновений не было. Русские совершили обстрелы со стороны Турецкого (Перекопского) вала в нашу сторону - на направлении Армянск-Каланчак. Стреляли минометы, но стреляли обычно в море, не по нам.
Шел вал дезинформации о том, что в том или ином районе появились ДРГ, высаживались воздушные десанты - но большинство из них были фейковые. Однако реагировать на них было необходимо.
Так накапливался определенный опыт анализа информации.
Целью противника было дезориентировать нас, отвлечь от выполнения основной задачи - создания оборонной группировки, посеять растерянность и уныние у всех. Но это им не удалось.
Нашим войскам приходилось постоянно перемещаться Херсонской областью, чтобы противник не мог понять, где находятся войска, какая их численность.
С первого дня я поддерживал связь с каждым командиром частей береговой обороны Крыма, с командирами частей морской пехоты. Спрашивал: как ситуация, проблемы, держитесь. Объяснял, что возможно применять оружие.
Устав позволяет это делать при угрозе жизни военнослужащих, при попытке проникновения на территорию воинской части или на объект под охраной.
То есть при попытке силового проникновения на территорию части военнослужащие имели право применять оружие.
Ответить с цитированием
Сообщение от Волгарь
Текст свернут. нажмите + чтобы посмотреть 
