Пулитцеровской премией награждены трое украинцев из Associated Press. Это те, кто состряпал фейк с роженицей и историю (в которую свято верит вся Украина), как русский пилот разбомбил драмтеатр, грохнув разом шестьсот человек. Формулировка: «за мужественный репортаж из осажденного Мариуполя, ставший свидетельством массового убийства мирных жителей во время российского вторжения в Украину».
А мы как раз оттуда, из Мариуполя. Там проходил крупнейший литературный форум России — фестиваль «Звезды над Донбассом».
***
В город мы въехали затемно, и первое, что бросилось в глаза при скупой ночной подсветке — бесконечные ряды новеньких пластиковых окон.
Больше в Мариуполе нет ничего, что бы вам уже не показало российское телевидение. Если не искать каких-то особенных ракурсов, вы всё видели. И руины, и новостройки. Мне запомнился разве что разбитый торговый центр, который в тот же день фигурировал в новостях Euronews как иллюстрация «бесчеловечного удара русских по гражданской инфраструктуре Херсона».
— Да, они его отчего-то полюбили и суют во все выпуски. Каждый бесчеловечный удар русских — показывают этот несчастный ТЦ. Куда русские ни бахнут, попадают в него. Он уже по всей Украине погулял...
В Мариуполе главное не смотреть, а слушать.
***
— Из этого ТЦ укропы вынесли всю ювелирку и сказали местным: остальное — ваше, но учтите, мы в десять вечера по нему долбанем. Народ кинулся выносить барахло... а укропы долбанули в восемь. Кто не успел, там и остался. Как доказательство бесчеловечного удара русских.
— А вон тот магазин уже сами местные растащили и подожгли, чтобы ничего не досталось москалям. Дико было смотреть, как люди, которым вскоре голодать, и вроде легко догадаться, что это неизбежно, несли не провиант, а меха и электронику... А объясняли так: ну ведь когда русские придут, они все разграбят!
— Есть один дом, ответственность за разрушение которого взяло на себя Министерство обороны России. Шла колонна, грузовик встал — черт знает, движок стуканул, или еще чего... и его спихнули с дороги под стену дома. Он стоял, стоял, потом нарисовался укроп с РПГ и стрельнул. А там боеприпасы. Стены так расфигачило, что торчала арматура во все стороны.
— В университете ничего и никого не было, спроси тут любого, все же видели. Укропы его раздолбали просто чтобы раздолбать университет, понимаешь? Чтобы у нас его больше не было. Ну, это они нас плохо знают. Когда стало поспокойнее, ректорша — чумовая тетка, — пошла по подвалам, достала оттуда своих профессоров и сказала: университет продолжает работу. Только он теперь российский. Еще он внезапно стал имени художника Куинджи. Непонятно, как, но никто не против, Куинджи ведь наш, здешний.
— Не очень спешат заселяться в эти шикарные новые кварталы. Ждут, чтобы отремонтировали их дома. Жил человек в центре — и хочет там остаться. При том, что у него могло воды не быть... Нет, какая война, до войны. Вон в той сталинке просто не добивала вода до верхних этажей. И люди ходили с ведрами в подвал. Зато в центре. Ну, это привычка к месту: вон родная школа, вот детский сад. А дом починят. И наверное воду починят тоже.
— Я видел, как работала бригада строителей из Тулы. Дом — шесть подъездов. Сохранились перекрытия, и на том спасибо. За день они выкинули оттуда, что там осталось, включая разбитые коммуникации. За второй день завели новые — все современное, пластик, — и электрику. За третий поставили окна и двери... Кстати, бригад из России у нас не так уж много, хотя зарплаты приличные. Больше строителей из Донецка.
— Гуманитарка появлялась на рынке не позже, чем через два часа после начала раздачи. С непривычки это ошарашивало. Я же помню, как в первых освобожденных районах народ, выползая из руин, радовался любой еде и любому тряпью. В Мариуполе так же благодарны были только на окраинах, куда не сразу добралась централизованная помощь [и где людей кормила команда ЗнД, спасибо вам всем за финансовую поддержку]. Где гуманитарку раздавали постоянно, там и одежду — выбирали, и за едой приходили по нескольку раз. И — на рынок.
— Очень заметна разница между теми, кто сидел в подвалах, готовил еду на кострах, хоронил во дворе соседей, и встречал «русских», неважно, донецких или россиян, со слезами на глазах — и теми, кто успел уйти из города, а сейчас возвращается, и кому Россия теперь по гроб жизни должна за причиненные неудобства.
— А с другой стороны, вот парень один привез гуманитарку в Херсон, когда тот был, типа, наш. У парня — никаких шевронов, никаких вообще заметных знаков принадлежности, только во-от такусенький триколор на груди. Ничего, они там глазастые, разглядели. Человеку за пять минут успели наплевать на спину, обозвать оккупантом и вообще наговорить такого, что просто сдали нервы: он от греха подальше забросил все на пункт сбора гуманитарной помощи и свалил оттуда. А в Марике... Нормально будет. Тут много наших.
***
— Слушай, что за дела? Здесь уже год как Россия, а в пансионате — ни одного российского телевизионного канала.
— Привыкай.
***
— Ну всё, выдыхай. И не впечатляйся. Россия самая большая страна на планете. В ней всего много, и идиотов в том числе. Так что... Вливайтесь в нашу дружную идиотскую семью!
— Уж лучше с вами, чем с укропами.
***
Я сейчас разрешу на меня обижаться как угодно, но все равно скажу. Если вас очень сильно впечатлил разбитый Мариуполь, то вы куда-то не туда глядели последние тридцать лет. Мариуполь это типичный провинциальный город России на быстрой перемотке. Это концентрированные 90-е, которые просто в темпе доломали, а теперь в таком же темпе вытаскивают на уровень 2020-х.
Если забыть например Грозный, от которого почти ничего не осталось, и Марик по сравнению с ним очень слабо пострадал, — а говорить именно о медленном сползании России в разруху... Да где я только не видел форменных руин, что образовались безо всяких боевых действий. Они и сейчас повсюду, до них еще неизвестно когда руки дойдут. Старые дома обваливаются сами по себе точно, как расстрелянные в Мариуполе. И почти любой недостроенный многоквартирник, брошенный в 90-х, нынче выглядит так, будто повидал войну.
Азовсталь? Давайте к нам под Вышний Волочек, у нас таких сколько влезет, устанете снимать. Они, конечно, сравнительно маленькие, и без дырок от снарядов, но в остальном любое промышленное предприятие, которое пустили на металлолом и кирпичи, быстро превращается в форменную азовсталь. И даже обрушения перекрытий там, будто после бомбежки.
Мариуполь это урок нам — что было бы со всей Россией, если бы.
***
Азовсталь начинает наводить на размышления, уже когда едешь вдоль нее — и осознаешь масштаб проблемы в чисто военном смысле. Трудная задача для сильных людей.
И ты склоняешь голову перед упорством и отвагой тех, кто вынужден был штурмовать комбинат.
Решить проблему Азовстали можно было за час, кинув через забор где-то с десяток, по числу крупных строений, тактических спецбоеприпасов. Если работать батареей «Тюльпанов» — вообще пятнадцать минут. Встать где угодно в городе, там же отовсюду близко, накинуть, и нет проблемы.
А что городу настанет окончательный кирдык — да и хрен с ним, все равно его укропы испортили.
Но так можно и проблему Америки решить. Да любую проблему.
Но тогда мы будем не русские.
И это принципиальный момент, о котором многие не задумываются, а напрасно.
Есть вещи, которые русским делать не надо.
***
А фестиваль прошел нормально. Остались предложения к оргкомитету, но мы их обсудим не здесь. Главное — «агитбригады» из поэтов и музыкантов каждый день выезжали в прифронтовую зону и там радовали солдат. Были поездки по госпиталям. Было сделано много всего, что надо делать, если твоя страна ввязалась в драку, а ты уже старая развалина, и вынужденно делегировал мордобой детям. Кстати, сколько народу явилось на «ЗнД», кто с палочкой, а кто и вовсе на костылях — это показатель. На этот конвент — рвались. Хотели, конечно, опять в Донецк. Ну, в следующий раз.
Но в результате понаехало столько людей с громкими именами, что не задействовать их как спикеров в «Школе писательского мастерства» было бы расточительством, а впихнуть всех в программу фестиваля оказалось непросто.
Приплюсуйте к этому то, что по объективным причинам расписание постоянно корректировалось, мероприятия сыпались, интернет падал и водители автобусов спрашивали дорогу у таксистов...
И каждый день мы подъезжали к университету, где была основная наша площадка, новым путем.
Потому что вокруг кипела стройка, и все менялось на глазах.
Менялось к лучшему.
***
На мой мастер-класс зашел Федор Березин. То, что он за целый час ни разу не попытался заснуть — это мне знак качества, я считаю.
***
А что фестиваль состоялся вопреки всему — знак качества для
Александр Кофман и Карина Павлючкова.