Продолжение. И, как обычно, на самом интересном...
Ваш Коба.
- Ты со мной или как? – спрашивает меня Бонапарт, когда Щуплецова уводят.
- Мне с утра на тренировку вообще-то…
- Ну, с утра. Я тоже, положим, с утра завалюсь, как домой приду. Чаю напьюсь с вареньем, и завалюсь. У меня маманя варенье варит из ранетки, лучше снотворного не надо. Слопал полбанки, и в койку, переваривать, как удав. А к вечеру, часам к десяти, можно засесть в адрес.
- А согласовывать с начальством, когда будешь?
- Чего согласовывать? – Бонапарт искренне таращит на меня удивленные глаза. – Уголовный розыск занимается раскрытием совершенных преступлений. А еще, он занимается профилактикой. Где здесь совершенное преступление?
- А как тогда, самовольно? Будет нам потом... на варенье.
- Чему тебя в этой школе милиции учат? Хотя, ты же на первом курсе, молодой еще… – Бонапарт покровительственно хлопает меня по плечу, менторским тоном продолжает. – Попозже, вам там разъяснят. Есть, например, Маркс. Знаешь, что сказал Маркс? «Практика – критерий истины».
Вот это и есть главный профилактический принцип, запоминай. Берешь ноги в руки, ползешь морозить сопли на свой страх и риск. Если – в цвет, – победителей не судят. Если – порожняк, – тихо отползай на исходную позицию. В крайнем случае, можно позже состряпать рапорт: «Работая по плану личного сыска… информация не подтвердилась».
Врубился в корень? Не благодари, в старости будешь передавать внукам. Инициатива – наказуема всегда.
Полезная инициатива должна исходить только от вышестоящего руководства. Вредная инициатива, это все, что не дает практический результат, не поднимает процент раскрытия преступлений. Такое – избегать, если поймали на горячем – глаза полтинником, руки по швам: «Виноват! Действовал необдуманно, больше не повторится! Готов понести… никак нет… так точно!»
А ты – «согласовывать с начальством… на варенье...»
Бонапарт ржет, довольный своим теоретическим докладом, заканчивает мысль:
- Познавай науку развитого социализма. А нет, – так и будешь – щипачей по «маркам» пасти. Нужно расти над собой, и советский народ однажды скажет тебе большое пролетарское «мерси».
- Допустим, карманников с поличным брать – тоже голова вообще-то нужна.
- А никто и не спорит. Шнурки завязать – тоже вообще-то нужна. Но подлинное мастерство – это красивая оперативная комбинация. На фактах выстроит и дурак. А так, берешь фундаментальную интуицию Канта, умножаешь на интеллектуальные понятия Декарта, прихлопываешь сверху «третьим родом познания» Спинозы.
В результате – торжество истины человечеству и двадцатка премии за раскрытие неочевидного преступления в карман.
- Валера, ты – титан мысли. Не зря тебя нарекли Бонапартом. Зачем только залез в уголовный розыск? – сидел бы себе на кафедре психологии.
- На кафедре психологии, друже, – я столько не выпью. А здесь все-таки живые люди вокруг. А там, средь пыльных фолиантов и застывших веков титанической мысли, слова вставить некуда. Что ни ляпнул, обязательно скажут: «Это вторично, дружище. Вам бы в городовые: шашка, усы вразлет, глубокая извилина по широкому лбу. И та, от фуражки…»
***
Щуплецов был прав, жить здесь можно. Здание строили давно и надежно. Стены метровой толщины, паркетный пол местами даже хорошо сохранился. Батареи горячие, на ремонт пока не отключили. Зиму тут можно пересидеть совершенно спокойно.
Вот Бонапарту на улице – не сахар. Правда, он сам выбрал такую долю. Когда обсуждали диспозицию на месте засады, сказал:
- Давай рассуждать логически. Попасть во двор этот деятель может только одним путем, через арку. Войдет, понаблюдает, оценит ситуацию. Если все тихо, полезет на строительные леса и пройдет к окну.
Это – в контексте предыдущей ситуации.
А если, не так? Щуплецов, например, нашел другой вход, через боковую дверь полуподвала. Можно, конечно, сказать: «Да и фиг с ним, пусть лезет, где хочет. Все равно попадет внутрь, а там уже – мы».
Но это, извини, профанация, расчет на удачное стечение обстоятельств. Именно так уже сложилось раньше. Мужик полез в комнату, где сидел Щуплецов. А ведь мог выбрать и любую другую, их тут много. И наш информатор лежал бы себе за стенкой, дрожал вслепую.
А нам-то это как раз не подходит. В здании ночью тихо, подойти по скрипучему полу незаметно, в полной темноте – нереально. А спугнем, упустим, – будем локти потом кусать.
Поэтому, кто-то должен оставаться снаружи. Контролировать пути подхода и дать сигнал готовности. Значит, еще и связь тоже нужна. И тут уже я не знаю. Раций у нас в розыске нет, а в дежурке не дадут, самим мало.
***
Две рации я выпросил у связистов. У нас есть ОТО, оперативно-технический отдел. Я там всех знаю, дали под честное слово, на одну ночь. Предупредили: «Смотри. Одна рация стоит почти шестьсот рублей. Если что, год из зарплаты высчитывать будут».
Нажимаю тангенту, говорю шепотом в микрофон:
- Бонапарт, ты как там угнездился?
- Нормально… – хрипит в наушнике сдавленный голос Бонапарта после долгой паузы. – На «Столбах» зимой в избе еще и не так задувает. Я тут в ящик на лесах залез, снаружи не видно. А у меня – вся поляна как на ладони…
***
Около часа ночи Бонапарт выходит на связь:
- Внимание! Какой-то хмырь на подходе. Минуты две уже во дворе маячит. Сейчас к лестнице пошел, на леса полезет. Встречай, короче, аккуратно…
Вижу в окне темный силуэт человека в капюшоне. Скрипит фрамуга оконной рамы. Значит, выбрал старый путь, в эту же комнату. Меня за баррикадой Щуплецова не видно, он тут нагородил несколько столов, устроил закуток в дальнем углу.
Человек уже в комнате. Идет, подсвечивая себе фонариком, вдоль стены. В руке небольшой ломик, негромко постукивает им, проверяя кирпичную кладку.
От меня он метрах в десяти по диагонали. Комнаты здесь довольно большие. Когда его лучше всего брать? Наверное, как найдет тайник, не раньше. Иначе, сами потом будем возиться. И не факт, что получится обнаружить. Особенно, если этот мужик «пойдет в несознанку». С поличным нужно брать, короче, как «щипача» в автобусе на краденом кошельке.
Слышу глухой стук по стене. Значит, пустота. Мужик начинает сдирать обои, потом сшибает ломиком штукатурку. Фонарик он положил на пол, мешает в работе. Бьет двумя руками на уровне груди, кладка здесь хорошая, попотеть придется.
Чем больше придется потеть ему, тем меньше нам, когда будем задерживать потом.
***
Все, десяток кирпичей на полу. Мужик поднимает фонарь, светит в пролом. Потом шарит за стенкой рукой, тащит какой-то коричневый портфель.
Резко поднимаюсь за своей баррикадой, включаю фонарик ему в глаза, командую:
- Стоять, не дергаться, уголовный розыск!
Мужик, ошалев от неожиданности, отступает к стене. Потом быстро хватает ломик, орет:
- Не подходи, сука, башку пробью!
- Пуля быстрее, не шути так. – За его спиной из оконного проема с улицы говорит насмешливо Бонапарт.
Пистолета у Бонапарта нет. У меня тоже. Но роли это в такой ситуации не играет.
Текст свернут. нажмите + чтобы посмотреть
Продолжение. И, как обычно, на самом интересном...
Ответить с цитированием
