Приведенный ниже мемуар надо выкладывать каждый год 19 марта и повторять 31-го. Чтобы отметить взятие Парижа и по старому, и по новому стилю. Это вам не "День взятия Бастилии прошел впустую". Тут конкретно наш с вами день, а для некоторых вообще семейное дело.
Особую пикантность воспоминаниям Н.А.Дивова придает то, что детство автора прошло в Париже, и буквально "в лучших домах". И сам Первый консул Республики, шутливо предложив юному Николеньке поступить во французскую армию (а может, и не шутливо), одобрил ответ мальчика: "Я русский и желаю служить только моему Отечеству". "Очень хорошо и правильно ты мыслишь, всегда таким оставайся", - напутствовал его Бонапарт.
Наказ императора Николенька выполнил и перевыполнил.
"Разве Барклай фельдмаршал?"
18 марта 1814 года наша батарея, состоявшая под начальством полковника Таубе, была отправлена А.П.Ермоловым занять Шомонские высоты, чтобы открыть пальбу в город Париж с оных высот. Таковое приказание последовало в 3 часа пополудни.
По прибытии нашем на Шомонские высоты, был сделан на нас ружейный залп батальоном Французских войск, которые после того поспешили отретироваться, что дало нам возможность занять назначенные нам высоты. По приказанию полковника Таубе открыта нами пальба из двенадцати (а не 24-х, как сказано у М.Ф.Орлова) орудий в город Париж. Не прошло получаса, как явился на батарею парламентер, который объявил, что город Париж сдается, и потому попросил прекратить пальбу.
Полковник Таубе, взяв парламентера с собою, отправился к Государю нашему, который изволил стоять со всею своею свитою в недалеком расстоянии от нашей батареи. Полковник Таубе тут же получил из рук Государя Георгиевский крест 3-ей степени.
Вслед за тем, Государь Император, король Прусский, великий князь Константин Павлович, фельдмаршал князь Шварценберг и вся свита Государя прибыли на нашу батарею. Остановившись у моих двух орудий, государь приказал мне удалиться со всею артиллерийской прислугою. Государь остался на этом месте с королем Прусским, князем Шварценбергом и явившимся парламентером.
Что было ими говорено, мне, конечно неизвестно; но при отправке парламентера нам был слышен следующий разговор на французском языке. Государь изволил сказать: «Чтобы завтра в шесть часов утра Париж был оставлен Французскими войсками». Парламентер отвечал: «Повеления победителя будут исполнены».
После этого Государь. не сходя с места, позвал к себе флигель-адъютанта полковника М.Ф.Орлова и сказал ему по-французски, вероятно, чтобы князь Шварценберг слышал: «Орлов, ступай, скажи от моего имени фельдмаршалу Барклаю-де-Толли, чтобы огонь по всей линии был прекращен».
При этих словах князь Шварценберг спросил Государя: «Разве Барклай фельдмаршал?» — «Да, с этой минуты».
Николай Андрианович Дивов, «Русский Архив», 1878, кн.1, стр.127.
Ответить с цитированием
Сообщение от Dimson
), так в Петербурге.
