Нагнали полуроту солдат в бурых нескладных кафтанах, к ногам у всех привязаны пучки травы и соломы, — шли они вразброд, сталкиваясь багинетами. Сержант — отчаянно: «Смирна!» Петр вылез из одноколки, — брал за плечи одного, другого солдата, поворачивал, щупал корявое сукно. — Дерьмо! — крикнул, выкатывая глаза на угреватого сержанта. — Кто ставил кафтаны? — Господин бомбардир, кафтанцы выданы на Сухаревой швальне. — Раздевайся, — Петр схватил третьего — востроносого, тощею солдата. Но тот будто задохнулся ужасом, глядя в нависшее над ним круглое, со щетиной черных усиков, лицо бомбардира. Близстоящие товарищи выдернули из рук у него ружье, расстегнули перевязь, стащили с плеч кафтан. Петр схватил кафтан, бросил в одноколку и, не прибавив более ни слова, сел, — погнал в сторону меншикова дворца. Раздетый солдат, дрожа всеми суставами, очарованно глядел на удаляющуюся по травянистой дороге одноколку. Сержант толкнул его тростью: — Голиков, вон из строя, плетись назад... Смир-р-рна! (Разинув пасть, закинулся, заорал на все поле.) —
Лева нога — сено, права нога — солома. Помни науку... Шагом, — сено — солома, сено — солома...
Ответить с цитированием