О политике давайте коротко, несколькими тезисами. Основной лозунг Трампа, приведший его в Овальный кабинет, известен: “Сделаем Америку снова великой!”
Если этот джентльмен действительно намерен реализовать свои предвыборные обещания, то набор его действий понятен: максимальный протекционизм для собственных, американских производителей с максимальной защитой внутреннего рынка от потока более дешевых товаров и услуг, максимально возможное возвращение производств на территорию США.
В таком случае основным соперником США на экономическом фронте становится Китай, стратегический курс на максимальное сближение с которым после событий 2014 года и введения всевозможных санкций взяла Россия. Китай, поддержанный российскими сырьевыми ресурсами – действительно очень серьезный экономический соперник для Америки, потому одной из возможных целей для Трампа становится не политические дрязги по поводу Украины или там Прибалтики, а попытка разорвать намечающее плотное сближение России и Китая. И это важнее геополитического противостояния с Россией: в конце концов, воевать с нами Америка не собирается, а ВВП Китая, как валовый, так и на душу населения – возрастающая с каждым годом величина.
“Пряник” в виде снятия санкций с России явно не работает – Россия к ним успешно приспособилась, в 2016 году уже начался рост промышленного производства, в сельском хозяйстве успехи тоже очевидны. Напомним, к примеру, что Россия сумела подвинуть Штаты с первого места на рынке пшеницы, что после долгого перерыва стали расти площади обрабатываемых земель. Потому на повестке дня для Трампа стоит очевидный вопрос: что такого он может предложить Кремлю для того, чтобы тот притормозил развитие отношений с Китаем? Причем предложить нужно то, что:
- не нанесет экономический или политический урон самим Штатам
- не причинит ущерба и так пошатнувшемуся престижу США как на международной арене, так и внутри самой страны.
Помощь в борьбе с ИГИЛом и прочими ближневосточными басмачами? Спасибо, сами справляемся. Открыть свой рынок для российских товаров? Нет, не получится – тогда, простите, перекорежит основной предвыборный лозунг господина Трампа. Закупать еще больше ракетных двигателей? Нет, не серьезно. Но варианты реальные – есть, и «Геоэнергетика» один из них и предлагает вашему вниманию.
Мы уже не единожды анализировали дела в атомном проекте США – в стране, которая была первопроходцем, пионером атомной эры человечества. Желающие могут изучить все, что имеется на нашем сайте по тэгу “США”, а краткое резюме получается действительно жестким и нелицеприятным.
Штаты утратили технологию обогащения урана для нужд ядерной энергетики. США утратили собственное атомное машиностроение и вот уже десяток лет пытаются, но не могут реализовать новый проект АЭС, соответствующий теперь уже постфукусимским требованиям безопасности. США умудрились продать России 20% запасов урановой руды на собственной территории. США вот уже больше 20 лет не могут решить проблему утилизации, захоронения ОЯТ, предварительно законодательно запретив самим себе заниматься переработкой этого ценного сырья. У США нет технологии производства МОКС-топлива, у США нет промышленных реакторов на быстрых нейтронах, у США проблемы с утилизацией радиоактивных отходов от реализации военных программ.
Перечисленное – не повод для злорадства, это просто подведение итогов, которые не особенно радуют. Почему не радуют? Да потому, что максимальное развитие атомный проект в СССР и в мире получил в годы жесткой конкурентной борьбы с атомной программой США. Нет сейчас этой конкуренции – могут возникнуть всяческие тормозящие развитие эффекты, которых хотелось бы избежать.
Когда мы говорим “атомный проект США”, в голове практически мгновенно всплывает название компании Westinghouse. “Westinghouse” – это строительство новых реакторов и вывод из эксплуатации отработавших свой срок. “Westinghouse” – это производство топлива для АЭС, которое они в последнее время так активно продают-навязывают той же Украине. Конечно, до полного цикла, которым обладает Росатом – а он способен начать с разработки “ядерного законодательства”, добыть уран, конверсировать его, обогатить, превратить в топливные сборки, построить АЭС, предоставить гарантии бесперебойных поставок топлива и гарантии изъятия ОЯТ, которое способен переработать и так далее – “Westinghouse” далеко, но до последнего времени эта компания была и пока остается серьезным конкурентом нашего атомного проекта. Если брать самое интересное, то 4 завода “Westinghouse” по производству топлива – в Южной Каролине, в Спрингфилде (Англия), в Вестросе (Швеция) и в Куматори (Япония) обеспечивают 147 энергетических атомных реакторов топливом, что составляет 31% от мирового рынка. На фоне 17%-ной доли Росатома – очень серьезная цифра. Серьезный задел в производстве всевозможного оборудования для АЭС, отличного качества транспортные контейнеры для топлива и для ОЯТ.
А вот со строительством реакторов – неудача за неудачей. Корпуса реакторов приходится производить в Японии, главные циркуляционные насосы делают в Южной Корее, сроки строительства затягиваются, сметы растут. В 2015-м году “Westinghouse” попыталась переломить ход событий, для чего приобрела техасскую компанию ChicagoBrige&Iron & Stone and Webster Inc. – “атомную” структуру техасской же СhicagoBridge&Iron. 229 миллионов долларов были потрачены, чтобы, как громогласно заявили в “Westinghouse”:
“После трёх лет судебных разбирательств и перерасходов сметы на сумму почти 2 миллиарда долларов на первых за последние три десятилетия новых реакторных проектах в США, компания “Westinghouse” заключила соглашение, которое, как она надеется, позволит нажать кнопку перезагрузки и дать атомной энергетике шанс показать, что она в состоянии справляться с проблемами”.
Кроме громких слов, была цель и вполне утилитарная – чтобы выдержать текущие графики строительства реакторов АР-1000 в Китае и в самих США. Чтобы прекратить эпидемию судебных исков против себя, “Вестинги” тогда предложили системно внести во все контракты дополнительные пункты: возможности “Westinghouse” по увеличению сметы будут ограничены; заказчики могут выбирать опцию с фиксированной ценой строительства блоков; для “Westinghouse” будут установлены штрафные санкции на случаи срыва критических временных отметок графиков. Красивый план, уверенные действия, все в полном порядке. Казалось бы…
Однако в июне 2016-го ChicagoBridge&Iron подала иск на “Westinghouse” по поводу стоимости выкупленных у нее активов. Сделка, в числе прочего, предусматривала и возможность изменения ее суммы в случае переоценки активов покупаемой компании. Подала иск и – выиграла его, что называется, “в одни ворота”. Что теперь? Да придется списать ни много ни мало, а не менее 5 млрд долларов. И отражается все это на мажоритарном владельце Westinghouse самым плачевным образом. Кто у нас владелец? Да, Westinghouse – компания, зарегистрированная в американской юрисдикции, штаб-квартира у нее тоже находится в Штатах. А владелец – концерн Toshiba (ей принадлежит 87% акций Westinghouse), то есть американского тут только название да славная история компании.
И Toshib-у, что называется, заштормило по полной программе. Точная сумма списания будет названа в середине февраля, но при любом раскладе японцы окажутся в преддефолтовом состоянии, поскольку даже 5 млрд (а верхнюю границу называют вообще в размере 8 млрд) полностью обнуляет акционерный капитал Toshiba, размер которого составляет 3,3 млрд долларов. Котировки японской корпорации откровенно обваливаются у нас на глазах, поскольку это далеко не первый скандал вокруг их атомного подразделения.
В 2015 выяснилось, что японцы несколько лет лукавили с отчетностью по “Westinghouse”, “забыв” показать убыток в размере 290 миллионов долларов, возникший в 2012-2013 годах, сразу после фукусимской аварии. В Японии Тошибу оштрафовали на 67 млн долларов, их аудитора Ernst&Young – на 17 млн, после чего за дело, без спешки и суеты, принялись власти США, ведь и “Вестинги” и компания-аудитор зарегистрированы именно в этом государстве. Подробнее о череде скандалов писал “Эксперт“, а от себя добавим, что скандал уже обернулся отставкой президента японской корпорации Хисао Танаки, который взял на себя всю ответственность за случившееся. По его стопам намерен пойти и глава совета директоров Сигенори Сига.
Какие шаги предпримет Toshiba? “Эксперт” выдвинул предположение, что дело может дойти до продажи “жемчужины” японского концерна – компании Nand по производству флэш-памяти, которую вполне могут оценить в 13,5 млрд долларов. Но есть иной вариант, активно обсуждаемый в последнее время в экспертных кругах. Корпорация “Toshiba” может продать свои акции “Westinghouse” новому владельцу, у которого может быть свой взгляд на возможности американской компании.
Проблема в том, что очереди из желающих купить “Westinghouse” не наблюдается, или эта очередь хорошо укрыта от сторонних взглядов. Среди тех, кто мог быть претендовать на покупку, наблюдатели называют японскую корпорацию MHI. Сложность, однако, в том, что MHI имеет партнёрские отношения с французами и даже пытается разрабатывать с ними проект легководного реактора ATMEA-1 поколения III+. Ещё одна возможная кандидатура – компания KEPCO из Южной Кореи. Южнокорейские предприятия входят в число поставщиков для блоков с AP-1000. Кроме того, известно, что KEPCO ведёт переговоры о вхождении в состав инвесторов проекта по строительству в Великобритании АЭС “Мурсайд” с реакторами AP-1000. Но у KEPCO имеется собственный успешный реакторный проект APR-1400, и неизвестно, нужен ли южнокорейской компании контроль над проектом-конкурентом. Стоит добавить также, что KEPCO предпочитает в ядерном бизнесе осторожность и не любит рискованных сделок, а покупка “Westinghouse”, безусловно, будет именно таковой.
Вариант с продажей Westinghouse – самый логичный, ведь все проблемы у Toshiba связаны именно с этой ее структурной единицей. А покупателя – нет. Из-за проблем, связанных с неудачными попытками строительства реакторов поколения III+ у компании, владеющей 31% мирового рынка ядерного топлива для АЭС нет покупателей. И технологию АР-1000 до ума довести толком не кому. Но, если покупатель будет найден, ему перейдут не только проблемы, но и заводы по производству топлива, и контракты на поставку этого топлива, и контракты на дезактивацию выводимых из эксплуатации реакторов в нескольких странах, в том числе и в США. В 2016 году на сайте корпорации Toshiba была организована презентация для потенциальных инвесторов в капитал Westinghouse, в которой японцы раскрыли не только свои показатели, но и свои планы на следующие годы. Скандалы скандалами, а работа – работой. Давайте присмотримся, что планировали японцы на 2017 год.
По строительству новых АЭС – добиться твердого нуля, но и это – высокая планка. А вот запланированная прибыль по поставкам топлива и сервисным услугам для АЭС была предусмотрена на уровне 3,5 млрд долларов в год. Запланированная прибыль по выводу из эксплуатации и дезактивации АЭС – еще 266,5 млн долларов ежегодно. В итоге, если вдруг на Westinghouse найдется желающий рискнуть покупатель, то проект может оказаться выгодным, для этого нужно “всего-навсего” уметь строить атомные реакторы поколения III+. А если этот гипотетический покупатель обогащенный уран будет покупать не у посторонних поставщиков, а обогащать его самостоятельно, да еще и по самой дешевой в мире технологии, то прибыль будет еще выше, срок окупаемости еще меньше. А если для обогащения урановую руду не покупать на стороне, а добывать ее самостоятельно, если самому конвертировать (соединять с фтором) уран, а к сервису по поставкам свежего топлива предложить еще и услуги по изъятию ОЯТ? Остается припомнить задорную песенку из советского детского фильма: “Скажите, как его зовут?”… Нет, не Буратино. Но “нос” в Америке уже точно есть – в виде выкупленных урановых рудников, в виде продолжения контракта по поставкам низкообогащенного урана после 2013 года (дата окончания ВОУ-НОУ), в виде договора о поставках топлива, подписанного с американской GNF-A…
И этот самый “не Буратино”, аккуратно дождавшись инаугурации Дональда Трампа, а заодно и возникновения преддефолтного состояния у Toshiba и Westinghouse, неожиданно заинтересовался складывающейся обстановкой. Смотрим внимательно:
«Росатом» предложил правительству Чехии сотрудничать по строительству новых атомных энергоблоков. Об это сообщил заместитель генерального директора «Росатома» Кирилл Комаров в интервью чешской газете Dnes.
По словам Комарова, «Росатом» готов участвовать в строительстве новых блоков двух чешских АЭС по примеру финансирования достройки атомной станции «Пакш» в Венгрии, то есть путём предоставления кредита или участия в акционерном капитале заказчика.
Ничего не понятно? Так надо просто вспомнить, что происходило вокруг чешских АЭС несколько лет тому назад, тогда многое прояснится. В 2008 году правительство Чешской Республики объявило международный тендер на строительство двух новых реакторов на АЭС “Темелин”. Участие приняли три основных претендента: AREVA, Westinghouse и российско-чешский консорциум MIR.1200 в составе Skoda JS и “Атомстройэкспорта” в комплекте с конструкторским бюро “Гидропресс” – разработчиком нашей ВВЭР-1200.
Французы не прошли на соответствие условиям тендера, в финал вышли “русские чехи” и “японские американцы”. Вот официальный пресс-релиз российско-чешского консорциума той поры, извините за довольно длинный текст:
“Консорциум “MIR.1200” предлагает эволюционный проект атомной электростанции ВВЭР-1200. Предложение предусматривает максимальную локализацию (более 70%) и максимальное использование возможностей чешской промышленности. Росатом готов передать чешской стороне технологии и ноу-хау в изготовлении ключевого оборудования для АЭС на предприятиях в Чехии. Таким образом, чешские фирмы будут располагать всеми знаниями, необходимыми для предоставления эксплуатирующей организации квалифицированной поддержки в течение всего срока службы блоков.
По оценкам независимых экспертов, за счет реализации чешско-российского проекта до 2035 года увеличение налоговых поступлений в бюджет Чехии составит около 1,524 миллиарда евро. Кроме того, дополнительные налоговые поступления за счет локализации прогнозируются в объеме 842 миллионов евро. Реализация проекта позволит создать в Чехии около 10 тысяч рабочих мест.
Сотрудничество с Росатомом на базе знакомой технологической платформы ВВЭР позволяет чешским предприятиям участвовать в проектах строительства АЭС не только в Чехии и России, но и в российских проектах по всему миру. В 2012 году заказ предприятий Росатома у чешских компаний уже превысил 25,7 миллиона евро (среди поставщиков Arako, Sigma Group, Armatury Group).”
Сравните с серьезнейшими, мощнейшими аргументами от Westinghouse:
“Перед чешским правительством в вопросе завершения АЭС “Темелин” действительно возникает вопрос, насколько сильно Чешская Республика хочет быть энергетически независимой. “Westinghouse” является частной компанией, которая стремится к установлению долгосрочных стратегических отношений с чешским государством и компаниями. Мы здесь не для того, чтобы вовлечь в процесс наше правительство, которое могло бы вмешиваться в ваши энергетические вопросы. Мы уважаем Чешскую Республику и её энергетическую независимость. Если наше правительство будет нам помогать, то это случится, скорее, в области коммуникации с чешскими властями. И в этом принципиальная разница между “Westignhouse” и русским “Атомстройэкспортом””.
И правительство США действительно начало коммуницирование с властями ЧР. Сначала коммуницировал посол США, потом с визитом прибыла госсекретарь Хиллари Клинтон – и тоже коммуницировала. В 2013 году в Прагу прибыл покоммуницировать Синдзо Абе. Потом коммуницировало руководство Импортно-экспортного банка США, обещавшее чехам льготный кредит на сумму в 5 млрд долларов – половину тендерной стоимости проекта. В 2014 году приехала покоммуницировать Виктория Нуланд – ну, и так далее. Чехов коммуницировали, чтобы они своими руками вышвырнули из тендера чешских промышленников и отдали контракт Westinghouse – давайте назовем вещи своими именами. Надо отдать должное чехам – у них даже премьер вылетел из кресла, но коммуникаторы своего добиться так и не смогли. Итог, соломоново решение – тендер был просто отменен.
Вот теперь давайте еще раз задумаемся, что означает официальное заявление Росатома от 28 января нынешнего года. Очевидно, что это вопрос в лоб новому американскому руководству:
- будете ли вы, мистер Трамп, “подписываться” за интересы находящегося в критическом состоянии Westinghouse или же ваш прагматизм действительно такой, каким нам его часто описывают?
Чем может ответить Трамп? Продемонстрировать полное отсутствие интереса к проблемам японо-американской компании? Но тогда это будет означать еще и согласие на то, что японцы будут искать покупателя на свое атомное подразделение самостоятельно. И этот новый владелец будет заниматься всеми американскими атомными проблемами, перечисленными в начале статьи. И, помимо того, этот же новый владелец будет заниматься решением проблем по предстоящим выводам из эксплуатации АЭС на территории США. На сегодня в Штатах работает 99 реакторов, но только в ближайшие 5 лет предстоит полная остановка АЭС Ford Calhaun, Clinton, Quard Cities, Diablo Canyon, Piligrim, Fitz Patrik, Vermont Yankee, Ginna, Byron, Crystal River, Sun Onofre – разумеется, с последующей дезактивацией площадок, с необходимостью решать проблемы с тысячами тонн ОЯТ, накопленных в пристанционных “мокрых” хранилищах. И с замещением выбывающих генерирующих мощностей. Извините, а не слишком ли большой кусок достанется этому будущему покупателю, не слишком ли сильно будет зависеть радиационная безопасность Соединенных Штатов от этого неизвестного игрока?
Если смотреть на ситуацию с “Westinghouse”, учитывая все сказанное, то получается достаточно занимательная картина. Есть нынешний владелец компании – корпорация Toshiba, который все больше заинтересован только в одном – продать, чтобы поправить свои пошатнувшиеся дела. Продать, чтобы никогда больше не связываться, ведь в самой Японии АЭС не работают, строительство новых не просматривается ни в какой перспективе. Продать именно сейчас, пока можно получить приличную цену и уберечь свои более перспективные направления. Есть США, которым надо решать свои накопившиеся и назревающие атомные проблемы: с огромным топливным рынком, с желанием не растерять остатки былого престижа. И есть Россия и ее Росатом, которому интересен и рынок топлива, и рынок бэкграунда (закрытие реакторов и обеспечение радиационной очистки площадок), и рынок строительства новых АЭС.
Если обобщить, то не видим ли мы перед собой “заготовку” той самой большой сделки, которая может быть предложена Трампом России?
Да, Трампу придется пойти на слом американской привычки держать “гражданский” атомный проект в руках частных корпораций и выкупить часть акций Westinghouse в федеральную собственность, но новый президент уже успел продемонстрировать, что некие “общепринятые” стандарты его не сильно останавливают. Если Westinghouse станет совместной российско-американской компанией, выигрыш Америки очевиден: Штаты действительно смогут восстановить все утраченные позиции, вернуть себе все компетенции, смогут решить все проблемы ядерного наследства Барака Обамы. Это решение проблемы ОЯТ, это возможность строить реакторы поколения III+ не в перспективе, а сейчас, немедленно, с шансами перестать быть самыми крупными импортерами нефти в мире.
Очевиден и выигрыш России: наши технологии, подкрепленные финансовыми возможностями США, с учетом проблем третьего главного игрока – французской AREVA, получат доминирующие позиции в любой стране, которая проявит интерес к атомному проекту. Приобретение новых рынков топлива, расширение линейки предлагаемых атомных реакторов (почему-то у нас есть уверенность в том, что совместными усилиями наши и американские атомщики вполне смогут довести до ума проект АР-1000, совместно реализовать имеющиеся наработки по средним и малым АЭС и пр.) – это многомиллионные контракты продолжительностью в десятки лет для России и более чем просто отличный способ слезть с пресловутой “нефтяной иглы”. Это полная загруженность нашего атомного машиностроения, это новый рынок сбыта урановой руды, обогащенного урана, всех сервисных услуг, это десятки тысяч новых рабочих мест в одной из самых наукоемких отраслей.
Очевиден выигрыш самого атомного проекта: если бывшие конкуренты и непримиримые соперники начнут развивать технологии объединенными усилиями, то и практическое достижение замкнутости ядерного топливного цикла будет реализовано намного быстрее. Напомним, что “введение в оборот” основного изотопа урана – урана-238, способно обеспечить энергией нашу планету на период до 3’000 лет. Ровно то же можно сказать и о “сопутствующем” бизнесе – ядерной медицине, создании радиоактивных изотопов для других отраслей промышленности.
Конечно, у такой гипотетической “большой сделки” будет огромное количество противников в самой Америке, традиционно убежденных в том, что плотное сотрудничество в такой чувствительной отрасли, как атомная энергетика с геополитическим соперником – богопротивная ересь. Таких людей среди политиков, истеблишмента США – предостаточно. Если кто-то забыл, напомним эпизод 2008-го года, когда Буш-младший отозвал из Конгресса договор с Россией о сотрудничестве в атомной энергетике, таким способом решив “наказать Россию за ее агрессию против демократической Грузии”. И Конгресс едва ли не единогласно приветствовал столь мудрое решение своего президента. Наверняка эти же люди и из единомышленников будут яростно сопротивляться такому варианту “большой сделки”, но Трамп, мы очень надеемся, должен понимать, что сохранение статус-кво Америке совершенно не выгодно. Без сотрудничества с Россией решить все проблемы, накопившиеся в атомном проекте будет очень сложно, а ОЯТ и радиоактивным отходам действительно все равно, какие ветра веют на политическом Олимпе. Без вмешательства в судьбу Westinghouse, Америка вынуждена будет смириться с риском появления покупателя, у которого окажутся совсем уж особые взгляды на судьбу американского атомного проекта. Без предложения Москве выигрышной “большой сделки” США ничего не смогут противопоставить дальнейшему расширению стратегического партнерства между Россией и Китаем. Выигрышна ли такая позиция для Америки?
Текст свернут. нажмите + чтобы посмотреть
О политике давайте коротко, несколькими тезисами. Основной лозунг Трампа, приведший его в Овальный кабинет, известен: “Сделаем Америку снова великой!”
Ответить с цитированием