Поэтические вечера

[Береза]

а вот сюда положу .)

[Негра]

Марта Медейрос

В оригинале - "Кто умирает?", в итальянском переводе - "Ода Жизни".

Медленно умирает тот,
кто не путешествует,
кто не читает,
кто не слышит музыки,
кто не находит в себе благодати.

Медленно умирает тот,
кто разрушает свою веру в себя,
кто не позволяет себе помогать.

Медленно умирает тот,
кто становится рабом привычки,
ежедневно повторяя свой день,
Кто не меняет стиль,
Кто не рискует менять цвета,
Кто не разговаривает с незнакомцами.

Медленно умирает тот,
кто избегает страстей и эмоций,
тех, от которых глаза сияют,
а сердце бьётся сильнее.

Медленно умирает тот,
кто не переворачивает столы,
когда он несчастлив в работе или в любви,
кто не рискует тем, что есть,
ради того, что может быть,
если идти за мечтой,
кто, хотя бы раз в жизни,
не убежал от разумных советов …

Живи сегодня!
Рискни сегодня!
Сделай это сегодня!
Не смей умирать медленно!

БУДЬ СЧАСТЛИВЫМ!

[Негра]

Это стихи... под музыку... гусли...
Ролика не нашла, так слушайте.

http://theinteger.info/shares/files/...naputstvie.mp3

Ты проверь или так поверь
Этой верой не обеднеешь
Человек человеку — дверь
Если ключ подобрать сумеешь

Может, здесь ты найдёшь ответ
Как бесследно не кануть в лету
Человек человеку — свет
Если сердце открыто свету

Минет ночь и как сон забудь
Что пробито ковчега днище
Человек человеку — путь
Если эту дорогу ищешь

И студёным не верь ветрам
Божий свет на любви настоен
Человек человеку — храм
Если правды ты той достоин

[gogain]

Если правды ты той достоин небольшой ответ,пришедший сейчас мне в голову в стих\ой форме
всё пройдёт эти дни и года
в сердце снова вкрадется тоска
окропит твою душу ядом
человек-человеку волк
и с волком ты находишся рядом

[Негра]

в сердце снова вкрадется тоска
окропит твою душу ядом
человек-человеку волк
и с волком ты находишся рядом

Должно быть: "И ты с волком находишься рядом", тогда размер будет соблюден.

Только это... гм...по-моему, неправильно.

[gogain]

ну еси так нравитцо то так и пиши. а мне как пришло в голову я так и написал...я вообще то не поэт...иногда просто приходит на ум такое,эт в основном когда я голоден или подвыпил. а насчет того правильно ли это...мне пока что,мой жизненный опыт именно это зарисовуваеть. *ускакал на кухню делать чай с бутиками*

[Найтли]

УСТАЛОСТЬ

Жить и как все, и как не все
Мне надоело нынче очень.
Есть только мокрое шоссе,
Ведущее куда-то в осень.
Не жизнь, не бой, не страсть, не дрожь,
А воздух, полный бескорыстья,
Где встречный ветер, мелкий дождь
И влажные от капель листья.
1946

Наум Коржавин

Ветер, что устал по свету рыскать,
Под стеной ложится на покой.
Я мечтаю о далеком Фриско
И о том, как плещется прибой.
И когда-нибудь лихой погодкой
Будет биться в злобе ураган,—
Я приду взволнованной походкой
К тем маняще-дальним берегам...
Я приду через чужие страны,
Через песни дней и гром стихий,
Я приду, чтоб взять у океана
Смех и солнце, друга и стихи.
1934

Павел Коган

[Негра]

- Татуировку на сердце можно?
Что б не забыть…
- Сердце ведь мышца – не кожа.
Поэтому будет болезненно – сложно.
- Пусть будет сложно
Главное, что б навсегда.
- Так… Вы согласны?
- Да!

- Мне вас немного жалко…
- Как вы сказали…? Жарко?
Да-да! Вы правы!
Сегодня особенно жарко!
Ведь лето же…
- …поздняя осень.
- В восемь? Да! Несомненно, в восемь!
В восемь мне надо уйти.
Чтобы забыть по пути…

- Все. Я закончил.
- Уже?
Мне было вовсе не больно…
- Будет. Когда захотите свести.
Или попросту… попросту выжечь…
- Выжить?
Ах, да… остается лишь выжить.
Завтра всего лишь суббота
День, а потом на работу.
… боль утопить в заботах.
Что это я вдруг? Мне пора!
Лето ведь. Солнце. Жара…

Вдруг разрыдалась. Ушла.
Боль собирать по крупицам.
Странные люди птицы.

Саша Бест

[gogain]

не сгибаются колени
и хожу держась за стены
замираю на мгновенье
чувствуя сердцебиенье
тихий стон-дыханье сперло
будто сдавливает горло
кто то крепкою клешнёй
уж не Смерть пришла за мной!?
больно стало на душе
и не вырваться уже из ее
костлявых рук
замыкается мой круг...

[gogain]

не сгибаются колени
и хожу держась за стены
замираю на мгновенье
чувствуя сердцебиенье
тихий стон-дыханье сперло
будто сдавливает горло
кто то крепкою клешнёй
уж не Смерть пришла за мной!?
больно стало на душе
и не вырваться уже из ее
костлявых рук
замыкается мой круг...
я не вижу больше солнца
свет мой гаснет-грянет тьма
и душа полетом птицы
улетает в облака

[gogain]

не сгибаются колени
и хожу держась за стены
замираю на мгновенье
чувствуя сердцебиенье
тихий стон-дыханье сперло
будто сдавливает горло
кто то крепкою клешнёй
уж не Смерть пришла за мной!?
больно стало на душе
и не вырваться уже из ее
костлявых рук
замыкается мой круг...

[Негра]

Тех, кого считают сильным,
Почему-то не жалеют:
Дескать, жалость унижает,
Дескать, жалость ни к чему.
Им положена гитара,
Да еще пустой троллейбус,
Да еще... А впрочем, хватит,
Слишком много одному.

Те, кого считают сильным,
По привычке зубы сжали,
По привычке смотрят прямо
На любой пристрастный суд.
Слабым вдвое тяжелее --
Им нести чужую жалость,
Да еще... А впрочем, хватит --
А не то не донесут.




Так и живем. То платим, то не платим
За все, что получаем от судьбы,
И в рубище безмолвные рабы,
И короли, рабы в парчовом платье,
Так и живем, не слыша зов трубы.

Мы не хотим, не можем и не знаем,
Что дальше, что потом, что за углом,
Мы разучились рваться напролом,
А тот, кто мог -- он быстро забывает
И прячет взгляд за дымчатым стеклом.

Все, как один -- воспитанны, одеты
И даже (что греха таить?) умны,
Мы верим Фрейду и не верим в сны,
Какие-то в нас струны не задеты,
А в детях уже нет такой струны.



ПОДРАЖАНИЕ ВИЙОНУ


Я знаю мир -- он стар и полон дряни,
Я знаю птиц, летящих на манок,
Я знаю, как звенит деньга в кармане
И как звенит отточенный клинок.
Я знаю, как поют на эшафоте,
Я знаю, как целуют, не любя,
Я знаю тех, кто <<за>> и тех, кто <<против>>,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю шлюх -- они горды, как дамы,
Я знаю дам -- они дешевле шлюх,
Я знаю то, о чем молчат годами,
Я знаю то, что произносят вслух,
Я знаю, как зерно клюют павлины
И как вороны трупы теребят,
Я знаю жизнь -- она не будет длинной,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю мир -- его судить легко нам,
Ведь всем до совершенства далеко,
Я знаю, как молчат перед законом,
И знаю, как порой молчит закон.
Я знаю, как за хвост ловить удачу,
Всех растолкав и каждому грубя,
Я знаю -- только так, а не иначе...
Я знаю все, но только не себя.



Олег Ладыженский

[Найтли]

ПОДРАЖАНИЕ ВИЙОНУ

Ай, напомнила - сейчас из Вийона чего-нить притащу)

Баллада истин наизнанку

Враг помогает, друг вредит;
Вкус мы находим только в сене;
Бесстыдник тот, кто терпит стыд;
Без равнодушья нет влеченья;
Порука силы - ослабленье;
Бывает мышь страшней, чем слон;
Примета памяти - забвенье;
Не глуп лишь дурень, что влюблен.

Надежен страж, коль крепко спит;
Смех вызывают только пени;
Льстец - тот, кто правду говорит;
Подчас губительно спасенье;
Взлет горше всякого паденья;
Стон тем слышней, чем тише он;
Свет ярче там, где гуще тени;
Не глуп лишь дурень, что влюблен.

От пьяницы водой разит;
Мы зрячи только в ослепленье;
Кто веселится, тот скорбит;
Недуг желанней исцеленья;
Важней здоровья пресыщенье;
Неряхой часто франт пленен;
Победа хуже пораженья;
Не глуп лишь дурень, что влюблен.

В балладе скрыто поученье,
И говорю я в заключенье:
Лень - лучшая подруга рвенья;
Ложь - то, в чем каждый убежден;
Осел - искусник первый в пенье;
Не глуп лишь дурень, что влюблен.

Франсуа Вийон

[gogain]

а я думал тут тока свои стихи публикуют (потому то мои и кажутся такими бездарными)

[Найтли]

Самуил Маршак

В столичном немолкнущем гуде,
Подобном падению вод,
Я слышу, как думают люди,
Идущие взад и вперед.

Проходит народ молчаливый,
Но даже сквозь уличный шум
Я слышу приливы, отливы
Весь мир обнимающих дум.

Пусть будет небом верхняя строка,
А во второй клубятся облака,
На нижнюю сквозь третью дождик льется,
И ловит капли детская рука.

Старайтесь сохранить тепло стыда.
Все, что вы в мире любите и чтите,
Нуждается всегда в его защите
Или исчезнуть может без следа.

Тепло стыда - тааак точно.

дальше что? А дальше - ничего...
Забудет тело имя и прозванье,-
Не существо, а только вещество.

Пусть будет так. Не жаль мне плоти тленной,
Хотя она седьмой десяток лет
Бессменно служит зеркалом вселенной,
Свидетелем, что существует свет.

Мне жаль моей любви, моих любимых.
Ваш краткий век, ушедшие друзья,
Исчезнет без следа в неисчислимых,
Несознанных веках небытия.

Вам все равно, взойдет ли вновь светило,
Рождая жизнь бурливую вдали,
Иль наше солнце навсегда остыло,
И жизни нет, и нет самой земли...

Здесь, на земле, вы прожили так мало,
Но в глубине открытых ваших глаз
Цвела земля, и небо расцветало,
И звездный мир сиял в зрачках у вас.

За краткий век страданий и усилий,
Тревог, печалей, радостей и дум
Вселенную вы сердцем отразили
И в музыку преобразили шум.

[Mistral]

Уж так заведено давно,
Виной тому не мы , не боги;
Влюбляться каждому дано,
Зато любить дано не многим.

Любовь, влюбленность - две сестры.
Как близнецы они похожи,
Увы, не каждый в жизни может
Узнать в них разные черты

Вдруг дрогнет сердце, вспыхнет кровь,
И в миг счастливый озаренья,
Мы принимаем за любовь
Слепой влюбленности мгновенье

Не говори, что ты остыл,
Что все проходит, как ни горько...
Кто разлюбил - тот не любил,
Тот был влюблен, влюблен и только

[Негра]

Доктор, я не больна, а точнее, больна, но не этим,
Я больна равнодушием текста просроченных книг,
Я забыла, как нужно молчать и хранить свою мысль в секрете,
А во всё остальном, доктор, я как ангел, (и чист, и светел),
Что взлетел в небеса от людей и оттуда глядит на них.

Доктор, я не права, а точнее, права, но не всюду,
Я теряю себя там, где всех остальных завожу в тупик,
Что-то бьётся внутри (один тик от Христа, один тук от Иуды),
Доктор, я не хочу никому ничего объяснять, и не буду,
У них в голове другие картинки, им непонятен такой язык,

Доктор, я не боюсь ничего, а точнее, боюсь, но не пули,
Не последней секунды своей перед местом, куда не хватило виз,
Я боюсь понимать, что все сказки придуманы, нас обманули,
И ещё меня люди пугают собой, доктор, выпиши мне пилюли,
У меня где-то в области сердца застряла жизнь.

если сможешь - останови, я сойду на станции,
у которой название - "каждый-себе-придумает",
мне так важно зачем-то с тобой сохранять дистанцию,
у вселенной для нас даже это уже продумано.
у вселенной - всегда синхронно с божественным замыслом
путеводные нити-верёвки для нас разбросаны,
мы с тобой получились похожими /или разными/,
и случайно/намеренно/ встретились в этой осени.
если сможешь - прими, присмотрись, это просто зеркало,
не спеши отрицать, осознай, прочитай послание,
ты случился однажды ангелом/человеком/, и
если сможешь, оставь меня лет через сто. заранее.

нашла в инете...

[Найтли]

А у меня чего то бродский период - слушаю и слушаю его...

Вещь. Коричневый цвет
Вещи. Чей контур стёрт.
Сумерки. Больше нет
Ничего. Натюрморт.

Смерть придёт и найдёт
Тело, чья гладь визит
Смерти, точно приход
Женщины, отразит.

Это абсурд, враньё:
Череп, скелет, коса.
Смерть придёт, у неё
Будут твои глаза.

О, облака
Балтики летом!
лучше вас в мире этом
я не видел пока.
Может, и в той
вы жизни клубитесь,
конь или витязь,
реже - святой.
Только Господь
вас видит с изнанки,
точно из нанки
рыхлую плоть.
То-то же я,
страхами крепок,
вижу в вас слепок
с небытия.
с жизни иной.
Путь над гранитом,
над знаменитым
мелкой волной
морем держа,
вы - изваянья
существованья
без рубежа.
Холм или храм,
профиль Толстого,
Рим, холостого
логова хлам,
тающий воск,
Старая Вена,
одновременно
айсберг и мозг,
райский анфас -
ах, кроме ветра,
нет геометра
в мире для вас!
В вас, кучевых,
перистых, беглых,
радость оседлых
и кочевых.
В вас мне ясна
разность, бессвязность,
сумма и разность
речи и сна.
Это от вас
я научился
верить в те числа -
в чистый отказ
от правоты,
веса и меры
в пользу химеры
и лепоты!
вами творим
остров, чей образ
больше, чем глобус,
тесный двоим.
Ваши дворцы-
местности счастья
плюс самовластья
сердца творцы.
Пенный каскад
ангелов, бальных
платьев, крахмальных
крах баррикад,
брак мотылька
и гималаев,
альп, разгуляев-
о, облака.
В чутком греху
небе ничейном
Балтики - чей там,
там,наверху,
внемлет призыв
ваша обитель?
Кто ваш строитель,
кто ваш Сизиф?
Кто там, вовне,
дав вам обличья,
звук из величья
вычел, зане
чудо всегда
ваше беззвучно.
Оптом, поштучно
ваши стада
движутся без
шума, как в играх,
движутся, выбрав
тех.кто исчез
в горней глуши
вместо предела.
Вы - легче тела,
легче души.

Не надо обо мне. Не надо ни о ком.
Заботься о себе, о всаднице матраца.
Я был не лишним ртом, но лишним языком,
подспудным грызуном словарного запаса.

Теперь в твоих глазах амбарного кота,
хранившего зерно от порчи и урона,
читается печаль, дремавшая тогда,
когда за мной гналась секира фараона.

С чего бы это вдруг? Серебряный висок?
Оскомина во рту от сладостей восточных?
Потусторонний звук? Но то шуршит песок,
пустыни талисман, в моих часах песочных.

Помол его жесток, крупицы -- тяжелы,
и кости в нем белей, чем просто перемыты.
Но лучше грызть его, чем губы от жары
облизывать в тени осевшей пирамиды.

Бродский.

[Найтли]

Со мной с утра не расставался Дождь.
- О, отвяжись! - я говорила грубо.
Он отступал, но преданно и грустно
вновь шел за мной, как маленькая дочь.

Дождь, как крыло, прирос к моей спине.
Его корила я:
- Стыдись, негодник!
К тебе в слезах взывает огородник!
Иди к цветам!
Что ты нашел во мне?

Меж тем вокруг стоял суровый зной.
Дождь был со мной, забыв про все на свете.
Вокруг меня приплясывали дети,
как около машины поливной.

Я, с хитростью в душе, вошла в кафе.
Я спряталась за стол, укрытый нишей.
Дождь за окном пристроился, как нищий,
и сквозь стекло желал пройти ко мне.

Я вышла. И была моя щека
наказана пощечиною влаги,
но тут же Дождь, в печали и отваге,
омыл мне губы запахом щенка.

Я думаю, что вид мой стал смешон.
Сырым платком я шею обвязала.
Дождь на моем плече, как обезьяна,
сидел.
И город этим был смущен.

Обрадованный слабостью моей,
он детским пальцем щекотал мне ухо.
Сгущалась засуха. Все было сухо.
И только я промокла до костей.

Отрывок "Сказка о дожде"
Белла Ахмадулина.

[Mistral]

Не о том разговор, как ты жил до сих пор,
Как ты был на решения скор,
Как ты лазал на спор через дачный забор
И препятствий не видел в упор..

Да, ты весело жил, да, ты счастливо рос,
Сладко елось тебе и спалось,
Только жизнь чередует жару и мороз,
Только жизнь состоит из полос...


И однажды затихнут друзей голоса,
Сгинут компасы и полюса,
И свинцово проляжет у ног полоса,
Испытаний твоих полоса...

Для того-то она и нужна, старина,
Для того-то она и дана,
Чтоб ты знал, какова тебе в жизни цена
С этих пор и на все времена.

Ты её одолей. Не тайком, не пешком,
Не в объезд - напрямик и пешком,
И не просто пешком, то бишь вялым шажком
А ползком, да ещё с вещмешком!...

И однажды сквозь тучи блеснут небеса
И в лицо тебе брызнет роса -
Это значит, что пройдена та полоса,
Ненавистная та полоса...

А теперь отдыхай и валяйся в траве,
В безмятежное небо смотри...
Только этих полос у судьбы в рукаве
Не одна, и не две, и не три....

Леонид Филатов 1984г

[Найтли]

Жираф

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав..
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Николай Гумилев

[BadGirl]

Жизнь как бумеранг, поступки тоже,
Ты подумай. Знаешь, неспроста,
Сколько взял, столько вернуть и должен,
Все вернуть, что дали небеса.

Правду не сказал – оклеветают,
Оттолкнул любимую – держись!
Ты не в сказке, здесь исход не знают,
За слова свои теперь борись.

Умолчал – живи и жди подвоха,
Коль не объяснил – ты не поймешь
То, что будет важно ненароком,
Кого любишь, вновь ты не вернешь.

Коль обидел раз – удвоится обида,
Изменил – измены жди и сам,
Если не захочешь искупиться,
Будешь не прощен на небесах.

Знай, все в жизни вскоре возвратится,
Изменить не сможешь ты судьбу,
Лишь благим поступком заслонившись,
Бумеранга сменишь колею.

Вспомнишь ты меня гораздо позже,
Лишь тогда, когда вернет тебе
И поступки, и обиды, тобишь
То, что ты когда-то подарил судьбе. (с)

[BadGirl]

Пожелайте мне счастья! И оно к вам вернётся втройне!
Пожелайте любви, и она захлестнёт вас до неба!
Не завидуйте только, ведь зависть сжигает людей…
Злость не сможет исчезнуть бесследно.

Там, где ненависть вечно темно!
И душа бьётся в поисках света…
Вы взгляните с улыбкой в окно,
Запустите в сердца ваши лето!

Пожелайте мне счастья скорей!
Пусть оно к вам вернётся вселенной…
Пожелайте добра побыстрей —
Бумеранг прилетит непременно!

[BadGirl]

ЖИЗНЬ - БУМЕРАНГ.
К тому ведется:
Что отдаете, то и вернется.
То, что посеешь — то и пожнешь,
Ложью пробьется Ваша же ложь.
Каждый поступок имеет значенье;
Только прощая, получишь прощенье.
Вы отдаете — Вам отдают,
Вы предаете — Вас предают,
Вы обижаете — Вас обижают,
Вы уважаете — Вас уважают…
ЖИЗНЬ - БУМЕРАНГ:
Все и всем по заслугам;
Черные мысли вернуться недугом,
Светлые мысли — Божественным светом…
Если не думал — подумай об этом!

[Найтли]

НА ТВЕРСКОЙ

По дому бродит скука,
Не убрана постель.
Недавняя разлука
Заводит канитель.

Поеду на Тверскую
Унять тоску-печаль,
Сегодня я рискую -
Верёвка иль медаль.

- День добрый, как живёте,
Здоровьице-то как? -
На столике у тёти
Конфеты и коньяк.

И жёлтые букеты,
И гости до утра -
Ну что там мои беды,
Какая там хандра!

Я сяду на диванчик,
Спою смешной куплет.
- Какой хороший мальчик, -
Прощаясь, бросят вслед.

А тётенька-хозяйка
Нальёт на посошок.
И скажет: - Приезжай-ка
Ещё разок.

Александ Шаганов.

Николай Заболоцкий,
Портрет

Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?
Ее глаза - как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза - как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.

О красоте человеческих лиц

Есть лица, подобные пышным порталам,
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица - подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Иные холодные, мертвые лица
Закрыты решетками, словно темница.
Другие - как башни, в которых давно
Никто не живет и не смотрит в окно.
Но малую хижинку знал я когда-то,
Была неказиста она, небогата,
Зато из окошка ее на меня
Струилось дыханье весеннего дня.
Поистине мир и велик и чудесен!
Есть лица - подобья ликующих песен.
Из этих, как солнце, сияющих нот
Составлена песня небесных высот.
1955

Клялась ты -- до гроба
Быть милой моей.
Опомнившись, оба
Мы стали умней.
Опомнившись, оба
Мы поняли вдруг,
Что счастья до гроба
Не будет, мой друг.
Колеблется лебедь
На пламени вод.
Однако к земле ведь
И он уплывет.
И вновь одиноко
Заблещет вода,
И глянет ей в око
Ночная звезда.
1957

[Найтли]

ПЕРЕД ЛИСТОПАДОМ

Все разошлись. На прощанье осталась
Оторопь жёлтой листвы за окном,
Вот и осталась мне самая малость
Шороха осени в доме моём.

Выпало лето холодной иголкой
Из онемелой руки тишины
И запропало в потёмках за полкой,
За штукатуркой мышиной стены.

Если считаться начнём, я не вправе
Даже на этот пожар за окном.
Верно, ещё рассыпается гравий
Под осторожным её каблуком.

Там, в заоконном тревожном покое,
Вне моего бытия и жилья,
В жёлтом, и синем, и красном - на что ей
Память моя? Что ей память моя?

НОЧНОЙ ДОЖДЬ

То были капли дождевые,
Летящие из света в тень.
По воле случая впервые
Мы встретились в ненастный день.

И только радуги в тумане
Вокруг неярких фонарей
Поведали тебе заране
О близости любви моей,

О том, что лето миновало,
Что жизнь тревожна и светла,
И как ты ни жила, но мало,
Так мало на земле жила.

Как слёзы, капли дождевые
Светились на лице твоём,
А я ещё не знал, какие
Безумства мы переживём.

Я голос твой далёкий слышу,
Друг другу нам нельзя помочь,
И дождь всю ночь стучит о крышу,
Как и тогда стучал всю ночь.

Арсений Тарковский

[Найтли]

Декабрь

... И был декабрь - как междометие,
Как малый вздох
В конце тифозного столетия,
В дыму эпох.

И ветер пел стоглавой фистулой,
И пять недель
Неутоленно и неистово
Мела метель.

И были вылизаны улицы,
И сер восток,
И тех, кто брезговал сутулиться,
Валило с ног.

И, над манерами холопьими
Взахлеб смеясь,
Швырял декабрь слепыми хлопьями
В лицо и в грязь.

И ночь несла не избавление,
А только сон,
И стыли тени и видения
Со всех сторон.

И город, тот, что был до ночи нем,
Лелеял вздох,
И плыл декабрь седым отточием
Иных эпох...

Денис Коротаев

[Найтли]

Не сложно

Не будет. Ничего уже не будет.
Ни после, ни сейчас, и ни потом.
На амбразуру можно только грудью,
Перед последним взорванным мостом.

Не важно. Ничего уже неважно.
Болит душа по каждой из потерь.
Сомнения похуже эпатажа,
Когда перед тобой чужая дверь.

Не сложно. Никогда не будет сложно
Не тем, кто только пробовал понять
Мотивы залезающих под кожу,
Кто жил другим, пока ходили вспять

Часы по стенам, годы - по запястьям,
По щиколоткам - ночи просто так
Когда измена - это безучастье,
Слеза - причастьем, веки - под пятак.

Не понял. Ничего никто не понял.
И хорошо. Пусть скроет мысли тьма.
Не спится... и опять у изголовья
Чужое горе моего ума.

Ир Соловьева-Сорокина

[Негра]

КРЫМ

Я больше не хочу в Тмутаракань; нет жизни для меня в Тмутаракани. В лубочную малиновую рань меня не затащить и на аркане. Мне больше это всё не по плечу — одноколейки да нескорый поезд... Но я и в мегаполис не хочу. Глаза бы не видали мегаполис. В деревне буду слишком на виду; везде — от Сахалина и до Бреста... Моей душе не близок Катманду: в его названье слышу непотребство. Жить в Польше? — но меня не любит лях, арабов до хрена в Александрии. На кампучийских рисовых полях всё дуже гарно, кроме малярии. Во Франции — заносчивый халдей, в Израиле кругом одни евреи. А в Эритрее кушают людей, я лучше обойдусь без Эритреи. В Гренландии неприхотливый быт, на Кубе слово молвить запретили... В Бангкоке наводнения и СПИД, на Амазонке — перебор рептилий. Фекалии легли на вечный Рим; южней его — сплошная «Коза Ностра»...

Поэтому мне ближе остров Крым (хоть он, по мненью многих, полуостров).

Здесь не полезет в голову Страбон, не тянет слушать оперу «Эрнани», поскольку здесь полнейший расслабон, не отягченный жаждою познаний. Здесь очень хорошо депрессий без, здесь далеки война и мирный атом... Здесь, разбивая лоб о волнорез, летит волна стремительным домкратом на шумный пляж, где тучные тела соседствуют с модельными телами, где радостным знакомствам несть числа (и прочим отношеньям меж полами). В песок зарылись люди, как кроты; им отпуск — и надежда, и отрада... Им просятся в иссушенные рты беременные гроздья винограда; забыт любой континентальный криз, забыты дом, заботы и поступки, пока с ума сводящий легкий бриз летит от Феодосии к Алупке. И здорово средь этой красоты, на этом ослепительном просторе вовсю кидать эвксинские понты, как камни в зеленеющее море.

Писателям здесь тоже ничего, и даже — не поверите! — поэтам. А то, что не бывал здесь Ивлин Во — так он и сам не раз жалел об этом. Качает шевелюрой кипарис, погодным соответствуя канонам, и вдохновенье, словно главный приз, является к нуждающимся в оном. Поэт в Крыму сверкает, как рубин; фантазиям его открыты двери, и создает он всяких черубин; придумает — да сам же в них поверит. И я б хотел сидеть на берегу, как многие Великие сидели, и убеждать себя, что я могу, и этот факт доказывать на деле созданием невероятных строк, что станут для людей небесной манной... А чуть поздней, когда наступит срок, я звучно их прочту своей желанной; и для нее взыграют краски дня от мощи поэтического слова...

Увы, но без стихов она меня не любит. Как Волошин — Гумилёва.

Но дело в том, что нет меня в Крыму, и горизонт мой слишком редко ясен. И в Бостоне я грустен, как Муму, которую несет к пруду Герасим. Сижу, на всех и каждого похож. Обжил отменно жёрдочку насеста... А кто-то всё твердит, что это ложь: считать, что человека красит место, что, дескать, всё как раз наоборот, что человек сильнее обстоятельств... Но лучше б он закрыл на время рот и с глаз свалил долой, по-рачьи пятясь. Мы все, пока свободою горим, о дальних странах сочиняем песни...

Сегодня мне опять приснился Крым. И будет сниться завтра. Хоть ты тресни.

Александр Габриэль

Мне по жизни всегда тяжело с дураками, не понять мне победного их естества. Где ни встречу их - в Бостоне, в Риме, на Каме, - я ломаюсь. Пасую. Теряю слова. На их фоне литом я - разорванный в клочья. И летят в никуда, словно пух с тополей, все тревоги мои, все мои многоточья мимо тех, для кого одноточья милей. Дураки не умеют высчитывать шансы, им достаточно в спектре лишь пары цветов. Ну а я так затейливо верю в нюансы и так страшно к ответам простым не готов. Я нелепым галопом скачу по манежу; мне комфортно, как будто корове на льду... Семикратно подумав - я вряд ли отрежу. А отрезав - на "нет" от сомнений сойду. Хорошо им - красивым, простым, белобровым; направленья у них - только север и юг. На моих же дорогах свихнулся бы Броун, заблудившись на тропах, заверченных в круг. Тяжело на балу. Тяжело после бала. Неприглядна жара. Безобразны дожди. Вечный поиск решений... Хорошего мало в старом шахматном правиле: "Взялся - ходи".

В нервотрёпочных буднях, в их шуме и гаме, ежечасно с добром соревнуется зло. Мне по жизни всегда тяжело с дураками. Им, наверное, тоже со мной тяжело. Все беседы у нас - "До свиданья!" и "Здрасьте!"; мы друг друга навряд ли заденем плечом... Мой хронический вирус житейских несчастий их иммунным системам, считай, нипочем. В остальном - мы по тем же гуляем бульварам и глядим, как уходят июльские дни... Право, лепо ли мстить неразумным хазарам лишь за то, что не слишком разумны они?! Тут копи, не копи - а судьба раскулачит. Что ни делай, а в трюме откроется течь... Раз уж "счастье" и "разум" - антонимы, значит, вся игра изначально не стоила свеч. Но метания эти подспудны. Бесшумны. Единица, дрожа, изгибается в ноль. В обывательском крике: "Ты чё, больно вумный?!" к слову "ум" не случайно приставлена "боль". Болевые рецепторы резво затронув и освоив страданий земных буквари, вездесущие сто миллиардов нейронов планомерно взрывают меня изнутри.

Но покуда живу, никому не мешая, не встревая в бои, не плывя за буи, - мне осталась надежда. Одна. Небольшая. На нее лишь одну упованья мои. Надоело искать оправданья фальстартам и держаться за древки привычных знамён... Я умён - по обыденным чьим-то стандартам. По высоким стандартам - не слишком умён. Ну а значит - не всё так печально и тускло, и финал постановки не так уж и скор: я не знаю, о чем говорил Заратустра и не знаю, о чем промолчал Кьеркегор. Слишком рано смотреться в глубины колодца - оптимизма из чаши хлебнуть бы сперва... Мне по-прежнему Борхес никак не даётся, да от Пруста ужасно болит голова. От высокой культуры мне только убытки. Я не то чтобы неуч, всего лишь простак - и совсем соловею от музыки Шнитке, и Кандинский мне что-то не близок никак. Надоело кровавыми плакать стихами, полагаясь на прихоть тревог и молвы...

Дураки, я весь ваш. Всей душой. С потрохами.
И хочу быть счастливым, как счастливы вы.

Он же.

[jarett]

Колыбельная Пенелопы

Брату Ваго. (Вагаршаку Багдасаряну)

Не грусти, Телемах, не грусти.
Твой отец не собъется с пути.
Я накрою ноябрь сырой
Сотканной погребальной фатой.

Спит давно на предгорьях лоза,
У Эвмея в пещере коза
Тоже спит. Да и ты засыпай.
Баю-бай,Телемах, баю-бай...

Стихнет шторм на просторах морских,
Пьяный шум женихов уже стих.
Завяжи узелок на платке
Чтоб почуял отец вдалеке

Как меняется ветер. И вот
Парус сделал крутой поворот.
Скоро дом. Ну а ты засыпай.
Баю-бай,Телемах, баю-бай...

Скоро выпадет снег, редкий гость
На Итаке. Уймет грусть и злость,
Тишиной все покроет вокруг
Засыпай поскорей, милый друг.

Разбужу я тебя лишь весной
Как Улисс возвратится домой
В свой цветущий полуденный рай.
Баю-бай, Телемах, баю-бай.

25.11.12. Джаретт.

[Bond]

Влюбляться каждому дано,
Зато любить дано не многим.

Любовь, влюбленность - две сестры.
Как близнецы они похожи,
Увы, не каждый в жизни может
Узнать в них разные черты

А на до ли любить сестер и разбирать чертов похожесть ?
Влюбляться каждому дано.
Любить их, Жить. Благотворить.
Их только Бог заставить сможет.
А в неты вкладывать черты на осмеяние не надо.
Замкни уста.
Они живут.
Не ждут они аплодисментов.
И осмеяния не ждут.
Не ждут и всех других комментов...

Любви Любовь, но только в жизни раз.
Любовность - будет развлечением.
Не путай их.
Любовь - Любви !
Любовности - момент.
Любовности есть имя - сантименты...

[Bond]

И тех, кто брезговал сутулиться,
Валило с ног.

И, над манерами холопьими
Взахлеб смеясь,
Швырял декабрь слепыми хлопьями
В лицо и в грязь.

И ночь несла не избавление,
А только сон

Попал, Заразза...

[Найтли]

Попал, Заразза...

))
Дениса Коротаева называют одним из лучших поэтов конца столетия.
(1967-2003)

Яблочный спас - диадема на темени
Благословенной страды.
Кроет земля, разрешаясь от бремени,
Яблочным градом сады.

Гулко несутся по скату, по желобу,
Игристым соком полны,
Не доверяя ни возу, ни коробу
Эхо минувшей весны.

Выйди на улицу - стылую, зяблую,
Где не во сне - наяву
Падают звезды, как спелые яблоки,
Прямо в сырую траву.

Стой не дыша и смотри, зачарованный
Кратким безвластием лет,
Как под созвездием Малой Антоновки
Борются ночь и рассвет...

Давай сбежим от суеты
Туда, где бьет веселый бубен,
Туда, где Рокотов и Шубин
Творят во имя Красоты.

Давай отправимся туда,
Где звуки властны над равниной,
Где Чесноков и Гречанинов,
Челеста, флейта и дуда,

Где духов утренних жилье,
Таких загадочных и разных,
Но суета, увы, заразна,
А мы - носители ее.

Не доверяй свои мечты
Унынью, лени и рутине.
Пусть наше место в карантине -
Давай сбежим от суеты!..

Не просите быть любезным -
Не подам вам ни гроша -
От стояния над бездной
Пообветрилась душа.

Не просите быть хорошим,
Благородным удальцом -
Ежечасно видя рожи,
Не обвыкнуться с лицом.

Что-то сердце стало глухо
К благодати и добру:
Дайте мне с размаху в ухо -
Я вам оба оторву!..