Поэтические вечера

[чемберлен]

[Найтли]

Юнна Мориц
22 марта 2014

Орбита

Россия – не сверхдержава. Россия – такая планета.
Планета, а не империя. Своя у неё орбита.
Орбита – не карта бита. У Господа нет кабинета.
Веди себя, как планета, как план Бытия – не быта –

Не спроса: почём орбита? Отвечу без лицемерия,
Орбита не продаётся, где жадность – не элитарна!
Россия – не сверхдержава. Планета, а не империя.
Орбита её магнита мистически планетарна.

Орбита неистребима, элита гребёт монету –
Элите зачем орбита? Торгует орбитой русской!
Планета, а не империя (для имени места нету!),
Россия орбиту держит – с космической перегрузкой.

Россия – не сверхдержава. Но держит свою орбиту,
Такая она планета, орбиты она держава.
И план Бытия – огромно, планетно не равен быту,
Но держит свою орбиту, не лжива она, не ржава.

Орбита – не карта бита, орбита – внутри поэта,
Который всегда планета, не более и не менее.
Орбита его магнита – вселенная тьмы и света,
Где план Бытия – защита и высшее откровение.

[Regel]

Ну, что, Майдан, ты этого хотел,
Чтоб за тебя ломали жизни вектор?
Кто «Беркут» жёг и начал твой отстрел?
Фашист и провокатор — «Правый сектор».

Скажи, за что лилась потоком кровь?
Скажи, зачем? Но вот, что очень странно:
Приветил два десятка снайперОв
Не кто-нибудь, а комендант Майдана.

Скажи, Майдан, ты этого хотел,
Когда на баррикадах пел без страха,
Чтоб воцарил повсюду беспредел,
И власть опять была у олигархов?

Скажи, Майдан, ответь без «дураков»,
Чего ты ждал? Что станет «гарно» сразу,
Когда во власть привёл яЙценюков
И прочую нацистскую заразу?

Очнись, Майдан! И вот что мне скажи:
Совсем сдурел или орёшь со страху,
Что москалей-кацапов — «на ножи!»?
В Крыму тебя уже послали на ху*...

И поделом, коль нет своих мозгов,
Коль за тебя решает кто-то в Штатах.
Когда ты сам плодишь своих врагов,
В Москве искать не надо виноватых.

История уроками полна
От древних орд и до «перезагрузки».
А тем, кому мерещится война,
Совет один: НЕ НАДО ТРОГАТЬ РУССКИХ!

(с)

[gogain]

потревоженная память
автор Ольга Ушакова-Войтович

Потревожена память...
Птицей с ветки вспорхнув,
В белоснежную замять
Улетела, вздохнув
И рассыпав по снегу
Горсть рябиновых бус,
Погружая их в негу...
«Жди, родная, вернусь
Недопетою песней,
Недосмотренным сном...»
И летит в поднебесье
Несмолкаемый стон...

март 2014г.

[gogain]

её же,только песня


Скиталась я как с табором цыганка,
Срываясь в путь с насиженного места,
По воле случая теперь я – иркутянка,
И матушка–Сибирь – судьба и крест мой...

Припев:
Я не ропщу, судьбе я благодарна,
Что приютила некогда меня
Ещё молоденькой дiвчиной гарной
Холодная Сибирская земля!

Я привязалась сердцем и душою
К таёжным дивным сказочным лесам,
К берёзкам, что стоят над Ангарою,
И к соснам, что шумят по берегам...

Припев.

Корнями я вросла, дала побеги,
Как молодое деревце весной,
Иркутский край - тайга, Байкал и рЕки,
Отныне мне и детям дом родной...

Припев.

декабрь 2009г.

http://www.stihi.ru/2009/12/19/5067

[Nota_Lya]

Весна действует не только на молодёжь и котов.
Поэтому ...про любовь.

Вера Полозкова.

Бернард пишет Эстер

Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.
Я веду, и я сроду не был никем ведом.
По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.
Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом».

Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,
Дети ходят туда купаться, но чаще врут,
Что купаться; я видел все – Сингапур, Бейрут,
От исландских фьордов до сомалийских руд,
Но умру, если у меня тебя отберут».

Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,
Джип с водителем, из колонок поет Эдит,
Скидка тридцать процентов в любимом баре,
Но наливают всегда в кредит,
А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит».

Бернард пишет «Мне сорок восемь, как прочим светским плешивым львам,
Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам,
Ядерный могильник, водой затопленный котлован,
Подчиненных, как кегли, считаю по головам –
Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам».

«Моя девочка, ты красивая, как банши.
Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши,
Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.
Никакой души ведь не хватит,
Усталой моей души».[/QUOTE]


Ирина Фаворская.

ответ Бернарду

Эстер пишет Бернарду и мечется, как в бреду:
"Я сижу на веранде, здесь джин со льдом и река во льду.
Я нашла себе мальчика. Он играет на диджериду,
А я только и делаю, что ожидаю. Жду,
Когда он вернется из бара с дудкой и съест лазанью.
Поглядит снизу вверх на меня твоими глазами.

Он похож на тебя, каким ты мог быть в таком-то году.
Он когда-нибудь вырастет тоже. И этого я не жду.
Я люблю накрывать его пледом, готовить ему еду.
Я, наверное, буду гореть за него в аду.
Он всегда остается на ночь, и, если уснуть покрепче,
Он бывает тобой. Обнимаю его. Мне становится легче.

Я учусь вышивать крестом и ставить кресты.
У меня есть список - на ком, там пока лишь ты.
Мои бланки заказов Богу совсем пусты,
Как и я. Ко мне больше не липнут коты,
Псы, безумцы, старухи, туристы, цыгане, дети.
Я прошу: пусть закончится, только не этим. Не этим.

Но зато так заметен мой персональный прогресс:
Я купила три летних платья, качаю пресс.
На руке почти затянулся продольный порез,
Я не плачу и, кажется, я набираю вес.
Только мучает днем и ночью один вопрос:
Может Бог будет добр и прошлому наперевес
Вдруг возьмет и сделает, чтобы у нас не всерьез?.."

[Найтли]

Шпаликов. Геннадий.

То ли страсти поутихли,
То ли не было страстей,-
Потерялись в этом вихре
И пропали без вестей
Люди первых повестей.

На Песчаной - все песчано,
Лето, рвы, газопровод,
Белла с белыми плечами,
Пятьдесят девятый год,
Белле челочка идет.

Вижу четко и нечетко -
Дотянись - рукой подать -
Лето, рвы и этой челки
Красно-рыжей благодать.

Над Москвой-рекой ходили,
Вечер ясно догорал,
Продавали холодильник,
Улетали за Урал.

Я к вам травою прорасту,
Попробую к вам дотянуться,
Как почка тянется к листу
Вся в ожидании проснуться.

Однажды утром зацвести,
Пока ее никто не видит,
А уж на ней роса блестит
И сохнет, если солнце выйдет.

Оно восходит каждый раз
И согревает нашу землю,
И достигает ваших глаз,
А я ему уже не внемлю.

Не приоткроет мне оно
Опущенные тяжко веки,
И обо мне грустить смешно,
Как о реальном человеке.

А я - осенняя трава,
Летящие по ветру листья,
Но мысль об этом не нова,
Принадлежит к разряду истин.

Желанье вечное гнетет,
Травой хотя бы сохраниться —
Она весною прорастет
И к жизни присоединится.

Зубы заговаривал,
А теперь — забыл
Я секреты варева,
Травы ворожбы.

Говорю: дорога
Лучше к январю,
Что глазами трогал,
То и повторю.

То, что губ касалось,
Тронула рука,—
Это не казалось,
А наверняка.

Говорю: во плоти
Вижу существо,—
А во мне колотит
Жизни волшебство.

Зубы заговаривать,
Чепуху молоть,
Чтоб дорожкой гаревой
Убегала плоть.

Чтобы возле рынка,
В сборище людском,
Плавать невидимкой
В небе городском.

[Nota_Lya]

РАСКЛАД

Выбери маску смерти —
В которой из них — ты?
Кто-то кричал: — Верьте!
Время сжигать мосты!
Время хватать колья,
Камни из мостовой,
И напрягать горло,
Переходя на вой!

И, отключив разум —
Так сатанеют псы —
Стал ты куском мяса,
Брошенным на весы —
Кровь пополам с сажей
Знаменем стали твоим —
Кровью твоей смажут
Дьявольский механизм...

Кто замесил тесто,
Знает в раскладе толк —
Вот совместил крестик
С сердцем твоим стрелок —
Вскрикни, красиво выгнись —
Снято! — Тащи его...
Ты извини — бизнес,
Личного — ничего!

© Aндрей Корсаров

[Nota_Lya]

БАЛЛАДА О ТАНКЕ «Т-34»

(Из книги "Этот Синий Апрель")

Впереди колонн
Я летел в боях,
Я сам нащупывал цель,
Я железный слон,
И ярость моя
Глядит в смотровую щель.

Я шел как гром,
Как перст судьбы,
Я шел, поднимая прах,
И автострады
Кровавый бинт
Наматывался на тракт.

Я разбил тюрьму
И вышел в штаб,
Безлюдный, как новый гроб,
Я шел по минам,
Как по вшам,
Мне дзоты ударили в лоб.

Я давил эти панцири
Черепах,
Пробиваясь в глубь норы,
И дзоты трещали,
Как черепа,
И лопались, как нарыв.

И вот среди раздолбанных кирпичей, среди
разгромленного барахла я увидел куклу.
Она лежала, раскинув ручки,- символ чужой
любви... чужой семьи... Она была совсем рядом.

Зарево вспухло,
Колпак летит,
Масло, как мозг, кипит,
Но я на куклу
Не смог наступить
И потом убит.

И занял я тихий
Свой престол
В весеннем шелесте трав,
Я застыл над городом,
Как Христос,
Смертию смерть поправ.

И я застыл,
Как застывший бой.
Кровенеют мои бока.
Теперь ты узнал меня?
Я ж любовь,
Застывшая на века.

Михаил Анчаров. Теория Невероятности.

[Андрей 1]

Стихи(не мои)

...Пусть по "ящику" врут, что поры не бывало мерзей,
Что от знаков масонских над нами ломились карнизы -
Я о том, что у нас во дворе было много друзей,
И о том, что мы в гости к соседям ходили без визы....

Не рыдали доселе, авось не заплачем и впредь, -
Из-за меньших обид иногда начинаются войны.
Кто осмелился жить, не боится в бою умереть,
Баллистический путь до врага вымеряя спокойно.

Пусть в палате Конгресса сорвётся на крик неокон,
Пусть "защитники права" зайдутся в истерике, суки,
Но пока на ракетах написано "На Вашингтон",
У "партнёров по НАТО" по-прежнему коротки руки.

Украина, восстань! Новороссия, больше не трусь!
Возвращаясь домой, отряхни свои пыльные стопы.
Украина, пойми - ты священная Древняя Русь,
А не выблядок твари, похитившей имя Европы.
И когда демократы Содома, калифы на час
Нам истошно вопят: "Встаньте раком - живите как люди!"
Мне смешно, потому что я помню, как было у нас,
И мне хочется верить, еще обязательно будет!

От далеких причалов уйдут в Океан корабли,
На далеких орбитах продолжат планиды движенье...
Да, закончилась книга, но в памяти нашей земли
У истории мира по-прежнему есть продолженье -

Будет ветер в листве, смех полудня и полночь утех,
Будет сладок нам грех и горька покаяния чаша -
Будет так, как всегда. Будет так, как должно быть у тех,
Для кого это дом, а не просто "дебильная Раша"

[I{OT]

Сойду на станции «Июнь»

Сойду на станции «Июнь»
И заблужусь в цветущем лете,
В его весёлом многоцветье
Под музыку травинок-струн.

И хлынет на меня река
Волнистою пшеничной дрожью,
Высокой колосистой рожью
И синим взглядом василька.

Подует ветер, свеж и юн -
Невероятное блаженство!
Природа. Лето. Совершенство.
Сойду на станции «Июнь»...

lenafleur

[I{OT]

Капризный старик
Входя будить меня с утра,
Кого ты видишь, медсестра?

Старик капризный, по привычке
Ещё «живущий» кое-как.
Полуслепой, полудурак.
«Живущий» впору взять в кавычки.

.

[Nota_Lya]

Александр Кушнер

Я к ночным облакам за окном присмотрюсь,
Отодвинув тяжелую штору.
Был я счастлив — и смерти боялся. Боюсь
И сейчас, но не так, как в ту пору.

Умереть — это значит шуметь на ветру
Вместе с кленом, глядящим понуро.
Умереть — это значит попасть ко двору
То ли Ричарда, то ли Артура.

Умереть — расколоть самый твердый орех,
Все причины узнать и мотивы.
Умереть — это стать современником всех,
Кроме тех, кто пока еще живы.

[Regel]

[Regel]

Бунина представлять надо?


Старик сидел, покорно и уныло
Поднявши брови, в кресле у окна.
На столике, где чашка чаю стыла,
Сигара нагоревшая струила
Полоски голубого волокна.

Был зимний день, и на лицо худое,
Сквозь этот легкий и душистый дым
Смотрело солнце вечно молодое,
Но уж его сиянье золотое
На запад шло по комнатам пустым.

Часы в углу своею четкой мерой
Отмеривали время... На закат
Смотрел старик с беспомощною верой...
Рос на сигаре пепел серый,
Струился сладкий аромат.

[I{OT]

Баллада о времени
...
Как у вас там с мерзавцами? Бъют? Поделом!
Ведьмы вас не пугают шабашем?
Но...не правда ли, зло называется злом
Даже там - в добром будущем вашем.

И во веки веков, и во все времена
Трус, предатель - всегда презираем,
Враг есть враг, и война все равно есть война,
И темница тесна, и свобода одна -
И всегда на нее уповаем.

Время эти понятья не стерло, -
Нужно только поднять верхний пласт -
И дымящейся кровью из горла
Чувства вечные хлынут на нас.

Ныне, присно, во веки веков, старина, -
И цена есть цена. и вина есть вина,
И всегда хорошо, если честь спасена,
Если другом надежно прикрыта спина.

Чистоту, простоту мы у древних берем,
Саги, сказки - из прошлого тащим, -
Потому что добро остается добром -
В прошлом, будущем и настоящем.

В.С. Высоцкий

[OUTCAST]

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил — жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы — не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтания,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловить глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.

Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»

Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неуловимый бег, —
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Редьярд Киплинг, в переводе Михаила Лозинского

хорошее стихотворение... моё любимое наравне с "Белеет парус одинокий..."

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?..

5 Играют волны — ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит...
Увы! он счастия не ищет,
И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,
10 Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

М.Ю.Лермонтов

[I{OT]

В гостеприимном замке старом
Однажды, ближе к вечеру.
Полюбоваться новым залом,
Друзья собрались на пиру.

Вдруг гость, поссорясь с головой,
Пришедший в дом, вкушавший пищу.
Отдавшись подлому винищу
Контроль теряет над собой.

В хозяина бокал швыряет,
И, взгромоздясь на шаткий стол,
Вещать он громко начинает
О том, куда бы тот пошёл.

Перед принцессою красуясь,
В руках перчатку теребя,
В бесильной ярости беснуясь,
кричит: - я оскорбил тебя!

А принц, по прежнему спокойный,
Лишь знак подаст в охранный ряд,
Отправив наглецу достойный,
Насмешливый и мудрый взгляд.

Принцесса говорит: - любимый,
Ты станешь отвечать ему?
С врагом ты вихрь неумолимый
и не обижен, почему?

Уронит: "смерд", пожав плечами,
Взглянув в окно на лунный серп,
Потом изящными перстами
Укажет на фамильный герб.

Принцесса, в радостном волненьи
Смеётся, новое узрев.
Он равен нам в происхожденьи,
но по натуре - жалкий червь.

И, улыбнувшись, рыцарь славный
Не скажет больше ничего.
Обидеть может только равный
Девизом на гербе его.

.

[Найтли]

УТОЧНЕНИЕ

Откуда ни возьмись -
как резкий взмах -
Божественная высь
в твоих словах -
как отповедь, верней,
как зов: "за мной!" -
над нежностью моей,
моей, земной.
Куда же мне? На звук!
За речь. За взгляд.
За жизнь. За пальцы рук.
За рай. За ад.
И, тень свою губя
(не так ли?), хоть
за самого себя.
Верней, за плоть.
За сдержанность, запал,
всю боль - верней,
всю лестницу из шпал,
стремянку дней
восставив - поднимусь!
(Не тело - пуст!)
Как эхо, я коснусь
и стоп, и уст.
Звучи же! Меж ветвей,
в глуши, в лесу,
здесь, в памяти твоей,
в любви, внизу
постичь - на самом дне!
не по плечу:
нисходишь ли ко мне,
иль я лечу.

Бродский

[Найтли]

ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ

Вытянись вся в длину,
Во весь рост
На полевом стану
В обществе звезд.

Незыблем их порядок.
Извечен ход времен.
Да будет так же сладок
И нерушим твой сон.

Мирами правит жалость,
Любовью внушена
Вселенной небывалость
И жизни новизна.

У женщины в ладони,
У девушки в горсти
Рождений и агоний
Начала и пути.

Пастернак.

[gogain]

вот еще стих,тронул до глубины души. Ларисы Голиковой не знаю если уже был тут ,но все равно публикую

Волк убегал… В него стреляли люди…
Проваливаясь лапой в рыхлый снег,
Он твёрдо знал: спасения не будет.
И нет страшней зверья, чем люди.
А в этот миг за сотни километров...

...Был в исполнении ужасный приговор:
Девчонка малолетняя где-то
Уже четвёртый делала аборт.
Малыш кричал!!! Но крик никто не слушал.
Он звал на помощь: "Мамочка, постой!!!
Ты дай мне шанс, чтобы тебе быть нужным!
Дай мне возможность жить! Ведь я живой!!!"
А волк бежал… Собаки глотку рвали…
Кричали люди пьяные в лесу.
Его уже почти совсем догнали,
Волк вскинул морду и смахнул слезу…
Малыш кричал, слезами заливаясь,
Как страшно, не родившись, умереть!
И от железки спрятаться пытаясь,
Мечтал в глаза он маме посмотреть.
Вот только "маме" этого не нужно —
Не модно стало, в наши дни, рожать!
Она на глупость тратит свою душу,
Своих детей так просто убивать.
А волк упал без сил… Так было надо —
Он от волчицы варваров увёл —
Одна она с волчатами осталась,
Когда он на себя взял приговор…
Собаки рвали в клочья его тело,
Но только душу волчью не порвать!
Душа его счастливой мчалась в небо —
Ради детей есть смысл умирать!!!
И кто, скажите, зверь на самом деле???
И почему противен этот век???
А просто человечнее нас звери,
И зверя нет страшней, чем человек...!!!

[Regel]

Говорите, до последнего ветерана?
Говорите, потом наступит забвение?
Я, тридцатичетырехлетний,
Мальчишкой в костер бросавший патроны,
Так и не научившийся не экономить хлеба,
Так же с тревогой глядящий в июньское небо,
Буду сидеть хоть один со своим стаканом,
Будучи частью нечеловеческого напряжения.
С дедом буду бежать из плена,
С комэском Титаренко сжигать мессеры,
И, захмелев, мурлыкать "Землянку",
Нехитрую советскую мессу.
(с)

[Winja]

Басня Крылова, написана не позднее декабря 1816 года, но актуальности не потеряла. Скорее наоборот!

Сочинитель и разбойник

В жилище мрачное теней на суд предстали пред Судьёй
В один и тот же час: «Грабитель»…
[Он по большим дорогам разбивал, и в петлю, наконец, попал];

Другой был славою покрытый «Сочинитель»:
Он тонкий разливал в своих творениях яд,
Вселял безверие, укоренял разврат,
Был, как Сирена, сладкогласен
И, как Сирена, был опасен.

В аду обряд судебный скор;
Нет проволочек бесполезных:
В минуту сделан приговор.

На страшных двух цепях железных
Повешены больших чугунных два котла:
В них виноватых рассадили,
Дров под «Разбойника» большой костёр взвалили;

Сама Мегера их зажгла
И развела такой ужасный пламень,
Что трескаться стал в сводах адских камень.

Суд к «Сочинителю», казалось, был не строг;
Под ним, сперва, чуть тлелся огонёк;
Но там, чем далее, тем боле разгорался.
Вот веки протекли, огонь не унимался.

Уж под «Разбойником» давно костёр погас:
Под Сочинителем он злей с часу на час.
Не видя облегчения,
«Писатель», наконец, кричит среди мученья,
Что справедливости в богах нимало нет.

Что славой он наполнил свет
И ежели писал немножко вольно,
То слишком уж за то наказан больно;
Что он не думал быть Разбойника грешней.

Тут перед ним, во всей красе своей,
С шипящими между волос змеями,
С кровавыми в руках бичами,
Из адских трёх сестёр явилась одна.

«Несчастный! – говорит она, –
Ты ль Провидению пеняешь?
И ты ль с Разбойником себя равняешь?
Перед твоей, ничто его вина.

По лютости своей и злости,
Он вреден был, пока лишь жил;
А ты... уже твои давно истлели кости,
А солнце разу не взойдет,
Чтоб новых от тебя не осветило бед.

Твоих творений яд не только не слабеет,
Но, разливаясь, век от веку лютеет.
Смотри [тут свет узреть она ему дала],
Смотри на злые все дела
И на несчастия, которых ты виною!

Вот дети, стыд своих семей, –
Отчаянье отцов и матерей:
Кем ум и сердце в них отравлены? – тобою.

Кто, осмеяв, как детские мечты,
Супружество, начальства, власти,
Им причитал в вину людские все напасти
И связи общества рвался расторгнуть? – ты.

Не ты ли величал безверье просвещением?
Не ты ль в приманчивый, в прелестный вид облёк
И страсти и порок?

И вон, опоена твоим ученьем,
Там целая страна полна
Убийствами и грабежами,
Раздорами и мятежами
И до погибели доведена тобой!

В ней каждой капли слёз и крови – ты виной.
И смел ты на богов хулой вооружиться?
А сколько впредь ещё родится
От книг твоих на свете зло!

Терпи ж; здесь по делам тебе и казни мера!» –
Сказала гневная Мегера и крышкою захлопнула котёл.

1816 год

[OUTCAST]

Я видел пьяниц с мудрыми глазами
И падших женщин с ликом чистоты.
Я знаю сильных, что взахлёб рыдали
И слабых, что несут кресты.

Не осуждай за то, в чём не уверен;
Не обещай, если решил солгать.
Не проверяй, когда уже доверил
И не дари, планируя отнять.

Молись тогда, когда реально веришь;
Живи лишь с тем, кого ты любишь сам.
Гони прочь тех, кого ты ненавидишь;
И доверяй глазам, а не пустым словам.

© Георгий Шелд, "Заповедь поэта".

[OUTCAST]

некто из сети...

Хочется очень, как-то опять
Годках так в семи-десяти побывать.
Чтоб автомат с газировкой
Стоял бы на остановке.
Чтобы по 10 копеек - кино
А во дворе чтоб - деды в домино.
Чтоб "эскимо" - мороженое
Чтобы картошка - пирожное.
Чтобы в руках - свежий номер "Мурзилки"
Чтобы копейки в пружинной копилке
Чтобы по телику - "Ну погоди!"
Чтобы Гайдар, как всегда впереди.
Чтобы в альбоме - почтовые марки
Чтоб в воскресение - с мамою в парке
Чтобы солдатики - красного цвета
Чтоб никогда не кончалося это.
Чтоб засыпая, опять и опять
Новую серию Штирлица ждать.
Чтоб "Буратино" в стеклянной бутылке.
Чтоб по рублю "бубыльгумы" на рынке.
Чтобы модельки на полке стояли,
Чтобы иранцы в иракцев стреляли,
Чтоб на параде - шарики ввысь
Чтобы, короче, все заебись!
Нет, блядь, все будет наоборот
Мобила, машина, начальник-урод
Кончилось славное время давно
А за окном, как обычно - гавно.

[Дохляк]

На пустом берегу, у зеркальной воды
Ты однажды заметишь чужие следы
И подумаешь: "Зверь, он опасен, и пусть.
Нынче вечером шкурой его обернусь!"

Он найдёт тебя сам, первобытное зло,
Он крадётся неслышно, он дышит тепло.
Не поможет стрела, бесполезно копьё,
Эта тварь -- отражение твоё.

Ты, не помня себя, обернёшься назад,
Обречённо метнётся затравленный взгляд,
Захлебнётся на визге воинственный клич:
Поменялись местами охотник и дичь.

Два броска до тебя, он запрыгнет на грудь,
Ты падёшь, от удара не сможешь вдохнуть,
И ножами на горле сомкнутся клыки.
Это смерть. Если сможешь -- беги!

Шевельнуться не смеешь, ты молишься вслух:
"Чем прогневал тебя, о, неистовый дух?"
Он уже с наслаждением вдыхает твой страх.
Будешь снова хрипящей добычей в когтях.

А пещерах, где мрак неподвижно-сырой,
Будут кости твои его детям игрой.
Но, однажды, ты выживешь, выйдешь на свет,
И собратьям оставишь завет:

"То не смерть, и не демон, послушай, поверь,
Пред тобою голодный испуганный зверь.
Всё равно, что отмерено грозной судьбой.
Мы сильнее, пока остаёмся собой."

Изречённое слово острее клыка,
И на горле мохнатом сожмётся рука.
Ты глядишь своей смерти в глаза, и она
Первобытного страха полна.

А потом ты уйдёшь. И вернёшься опять.
Ты огонь подчинишь, чтобы вновь убивать.
Где шумели леса -- только камень и сталь,
Но мерещится в сумерках зверя оскал.

Больше, больше огня! Нет, опять, никого.
В каждом шорохе слышится поступь его.
Громче музыку! Ритм разорвёт на куски
Красоту первобытной тоски.

Победитель, ты выжил, ты дрался как мог,
И заклятых врагов не щадил, не берёг.
Станет грязью твой хлеб, станет солью вода,
Без врага твоя сила уйдёт в никуда,

И останешься, жалкий, один в тишине.
А потом ты уснёшь и увидишь во сне
На песке у мерцающей кромки воды
Уходящего зверя следы.

---
http://h-factor.livejournal.com/

[Негра]

Как прекрасно, что небо - везде и ничьё.
Не бросает в беде,
Не завидует в счастье.
Как умнО, что оно не моё, не твоё
И не этого гада из партии власти.

Что плывёт оно вдаль по дельфиньим морям,
По полынным степям прямо к нашему саду.
Что не служит оно ни заморским царям,
Ни тебе и ни мне и ни этому гаду.

Тот дурак, кто ни разу в Него не нырял
С головой, навсегда, без стыда и опаски.
Я Его не раскрашивал,
Но одобрял
Белоснежность и синь, и глубинность окраски.

Потому что прекрасно устроено всё.
Так прекрасно,
Что краше уже не бывает:
Ты выходишь в потёмках с утра на крыльцо,
Говоришь: «Ну, давай!» - и Оно приплывает.

И восставшее вновь из восточных морей,
Обнимает Оно, разрываясь на части,
И тебя, и меня, и людей, и зверей.
И прощённого гада из партии власти.

– Что на Руси? Не таи!

– Господи, вьюга и вьюга.

– Как же там овцы Мои?

– Господи, режут друг друга.

-

Вьюга и ночи, и дни.

След от могилы к могиле.

То ль осерчали они,

То ли с ума посходили.

-

Лютый, садись на коня.

Добрый – в слезах умывайся.

– Что ж они? Верят в Меня?

– Господи!

Не сомневайся.

...Наступят годы зрелые,

Проступят мысли ясные,

Лишь не забыли б белые,

За что их били красные.

-

Красивые и сытые,

В шезлонгах и авто,

Уже однажды битые,

Как будто ни за что...

-

Как это по Конфуцию?

Родную вашу мать,

Мать вашу,

Революцию –

Не надо забывать!

Евгений Чепурных

[Негра]

Два стихотворения одного автора... про одно и то же... как-бы...

Не всему ещё жизнь научила,
Больно тыкая носом о дверь:
Если что-то тебе посулили –
Ты посулам не очень-то верь.

Пусть ты сам никогда не забудешь,
Если слово кому-то даёшь,
Но тебя – вот уж истинно – люди
Подведут просто так, ни за грош.

Это очень жестокая мудрость,
Но у жизни таких – хоть коси:
Никого, как бы ни было худо,
Никогда ни о чём не проси.

Те же люди, кого не однажды
Из дерьма доводилось тянуть,
Или прямо и просто откажут,
Или всяко потом попрекнут.

Чтобы ни было завтра с тобою,
Ты совета держись одного:
Никогда не сдавайся без боя
И не бойся – нигде, никого.

Передряги бывают – не сахар,
Станет видно, насколько ты крут:
Никому не показывай страха,
А не то – налетят и сожрут.

Жизнь – не очень красивая штука…
Все мы чаем добра и любви,
А она нам – за кукишем кукиш…
Так восславь её, брат. И – живи…

Эта подлая жизнь не раз и не два
Окунала меня в кровищу лицом.
Потому я давно не верю в слова,
И особенно – в сказки со счастливым концом.

Надо ладить с людьми! Проживёшь сто лет,
Не погибнув за некий свет впереди.
Четверть столько протянет сказавший «нет»:
Уж его-то судьба вряд ли станет щадить!

Если выжил герой всему вопреки
И с победой пришёл в родительский дом,
Это – просто чтоб мы не сдохли с тоски,
Это – светлая сказка со счастливым концом.

Если прочь отступил пощадивший враг
Или честно сражается грудь на грудь –
Не смешите меня! Не бывает так,
Чтобы враг отказался ножик в спину воткнуть.

Если новый рассвет встаёт из-за крыш
И любовь обручальным сплелась кольцом,
Это – просто чтоб ты не плакал, малыш,
Это – добрая сказка со счастливым концом.

Если в гибельный миг прокричал «Держись!»
И собой заслонил подоспевший друг –
Это тоже всё бред, ибо учит жизнь:
Не примчатся друзья – им, как всегда, недосуг.

Но зачем этот бред не даёт прожить,
От несчастий чужих отводя лицо?
А затем, чтоб другому помочь сложить
Рукотворную сказку со счастливым концом

Мария Семёнова

[I{OT]

Это было недавно-это было давно

Мы обожали бегать босиком
И ели все, что в руки попадалось.
Сирень с пятеркой редкой лепестков,
Акации сомнительную сладость.

Горошек, непременно, со стручком,
Калачики и яблоки зеленые,
Редиску с нежно-розовым бочком
И вместе с вишней косточки вишневые.

В куриный дождик прыгали по лужам.
Зимой сосульками хрустели как кроты.
Всего хотелось, все нам было нужно.
Всем, что росло мы набивали рты.

Нас нянчила земля и берегла.
Она играла с нами, баловала.
И угощала с раннего утра
До бархатного ночи покрывала.

Мы косы мыли дождевой водой,
А раны подорожником лечили.
Как хочется вернуться к жизни той.
Туда, где это счастье нам дарили.

Где раскрывала нам ладонь земля,
Наполненную чудными дарами
И угощала щедро и любя,
Пусть пыльными, но чистыми плодами.

Не чистили, не мыли ничего,
А просто ели и остались живы.
Недавно это было...и давно...
Когда большими все деревья были...

Эмма Вадровник

[Гугон]

И в трезвый час и с бодуна,
и в ломотухе и в олрайте
не посылайте ближних на...
И дальних на... не посылайте.
Судьба на пакости вольна,
но стоя сотый раз в офсайде,
надежду на удачу на...
пожалуйста не посылайте.
И пусть обидит вас страна,
не забывайте о престиже,
страну не посылайте на...
Не посылайте, будьте выше.
И даже если вам - хана,
подсолнухом в дерьмо врастайте,
но будьте мужественны - на...
действительность не посылайте...

Дмитрий Филимонов

[Негра]

Past Perfect

До чего ж хорошо! Я - иголка в стогу.
В школу я не пошел. В школу я не могу.
В суматохе родня, носят пить мне и есть...
Мне везет: у меня тридцать восемь и шесть.
Растревожена мать. В горле еж. Я горю.
У соседей слыхать, сколько лет Октябрю,
там про вести с полей, трактора и корма...

А в постели моей пухлый томик Дюма.
Затененный плафон. И со мною в душе
де Брасье де Пьерфон и хитрюга Планше...
Что мне банки, компресс?! Я молчу. Я не ем.
Госпожа де Шеврез. Ловелас Бекингэм.
Что мне вирус? - мой дух совершенно здоров.
Я застрял между двух параллельных миров.
Тесный дружеский строй, благородство и честь...
Как прекрасны порой тридцать восемь и шесть!
Одеяло да плед, аскорбинки в драже...
Десять лет, десять лет не вернутся уже.
Снега, снега по грудь намело на фасад...

Это было чуть-чуть меньше жизни назад.

Александр Габриэль

Спроси



Я чувствую разорванную связь, как чувствуют врождённое уродство. Ко мне не пристаёт чужая грязь. Но, впрочем, и чужое благородство проходит мимо, не задев меня, самопровозглашенного изгоя. Нет, я отнюдь не Байрон, я – другое; я – дым, произошедший без огня. Наполеоном – на груди ладонь – я не стою в бермудской треуголке. Поддерживая тленье (не огонь!), ловлю печальным вдохом воздух колкий. Рубить не научившийся сплеча, я вижу горизонт, который чёрен... Но факт, что я живу, пока бесспорен на беглый взгляд врача иль палача.

Завален тест на воспитанье чувств, мотив надежды затихает слабый... Всё круче склон, с которого качусь; всё жестче и болезненней ухабы. Музей Тюссо остался без меня, я не герой энцикловикипедий. Всё неподвластней мне аз-буки-веди, всё различимей крики воронья. Судьба фальшиво сыграна «с листа» – и на исходе, как чекушка водки... Период с тридцати и до полста прошёл в режиме быстрой перемотки. Ушли друзья. Не надо про подруг. И явки все провалены (с повинной). Став авангардом стаи журавлиной, синицы подло вырвались из рук.

Откуда этот каменный барьер, задвинутая наглухо портьера и неохота к перемене мер, предписанных для взятия барьера? И все боренья – супротив кого? Пуста арена. Стоптано татами. Но держит душу жадными когтями угрюмый старый хищник Статус-Кво. Душе гореть хотелось и парить, но не даётся ей полёт красивый... У мерина умеренная прыть, тем паче если этот мерин – сивый. Слова исходят из бессильных уст взамен уменья действовать и биться... Ведь в швейной мастерской моих амбиций закройщиком работает Прокруст.

Да-да, конечно, это болтовня не самого весёлого замеса. Я пессимист. В семье не без меня. Сколь волка ни корми, он бредит лесом. Могу смириться, выучить фарси, сыграть в чужой, оптимистичной пьесе... «Ну что ж ты, милый, голову повесил?» – спроси меня, Алёнушка. Спроси. И может быть, соломинка сия сломает в тот же миг хребет верблюду, и солнцем озарится жизнь моя, и, может, с той поры я счастлив буду; Снеговиком растает Статус-Кво, трусливо убегут из Рима готы...



Есть что-то посильней, чем «Фауст» Гёте.

И посильней неверья моего.

[V_V_V]

Есть трагедия веры,
С которой начнется

Закаленных дивизий
Разлад и распад:

Это вера солдат
В своего полководца,

Что боится войны
И не верит в солдат.

Современный (и несколько сомнительный) перевод одного древнего китайца.

[Негра]

от того же автора ( не китайца, а Александра Гитовича)

Не для того я побывал в аду,
Над ремеслом спины не разгибая,
Чтобы стихи вела на поводу
Обозная гармошка краснобая.

Нет, я опять на штурм их поведу,
И пусть судьба нам выпадет любая –
Не буду у позорного столба я
Стоять как лжец у века на виду.

Всю жизнь мы воевали за мечту,
И бой еще не кончен. Я сочту
Убожеством не верить в призрак милый.

Он должен жизнью стать. Не трусь, не лги –
И ты увидишь, как течет Занги
И день встает над вражеской могилой.

Февраль, 1944
Волховский фронт