Одессу основал первый Украинский король Данил
Вопрос даты учреждения Одессы до сих пор продолжает вызвать дискуссии как среди историков, так и среди людей, далеких от любых научных кругов. Російськоорієнтовані граждане утверждают, что годом учреждения нашего города следует считать 1794 год, когда в результате войны украинский юг отошел от Турции до России. Тяжело поверить, что Степная Украина, которая не имела никаких естественных границ (гор, пустынь, морей, океанов), которые отделяли бы ее от Центральной Украины - Гетманщины, к появлению здесь россиян не имела жодного отношения к истории Украины, а была диким и пустынным краем.
Каждый одесский школьник знает, что казацкие села Нерубайське и Усатове, которые сейчас территориально слились с Одессой, существовали еще до 1794 года. Более просвещенные могут припомнить работу ныне покойного одесского историка Александра Болдирєва "Одессе - 600", где неопровержимо приходится, что наш город под другим названием существовало уже во времена Большого Княжества Литовского. И или не достигает история нашего города давніших времен? Скажем в те времена, когда украинцы еще не подпали под власть иностранцев. Ведь сделаем небольшой исторический экскурс.
Галицко-волынское государство имело все признаки средневекового, королевства, которому присущие разнообразные формы зависимостей местностей. Изображение могущественного государства лишь в условном способе политических событий, безпосылочный повтор тезиса Михаила Грушевского о том, что "Всеукраинской, которой было Киевское, Галицко-Волынское государство стать не осилила, ограничилась Западной Украиной", продолжительное время представляли монополию в советской историографии. Но продолжение этой фразы в М. Грушевского выглядит таким образом: "хотя было несколько моментов, когда высокомерничало как не на усвоенное ею целой Украины, то значительное расширение сферы влияний на востоке."
Конечно, увидеть карту наибольшего территориального развития Чехии времен Оттокара ІІ Пржемисла, Священной ли Римской империи, которое собственное никогда не была единым государством. Но относительно Галиции традиционно даже не рассматривается проблема - как выглядело это государство в пор своего наибольшего расцвета, зачисляя и временные, чересполосные и династические владения.
Во времена Владимира-Василия Святого за летописными упоминаниями древнерусская политическая граница на Западе установлено "аж по Краков ". Перемишль тогда выступал как главный центр всего Підкарпаття. Местности с мешанным населением достигали к Висле.
Такую же линию границы можно констатировать и под орудою Ярослава-Юрия Мудрого. От начала приобщения к Киевскому государству Галиция входила в одну волость с Волынью, а потом переходит непосредственно под власть киевского князя.
Колебание границы государства наиболее ощущалось на границе с Польскими княжествами, которые по планам Василька, вообще должны были быть подчиненные Галиции, а также на границах с Волынью и Киевщиной. Но относительно других древнеукраинских земель принцип галичской политики лучше всего высказан y летописному упоминанию о победе Володаря над киевлянами в 1099 году: "Принадлежит нам на границе своей стать ". Кроме постоянного направления походов на Польшу, вторым за значимостью, была экспансия на юг.
Первым государственным проникновением славян на долішньому Дунае, наверное, следует считать, известное за византийскими упоминаниями заключение договора 482 года славянским князем и сооружение им там города. В период создания соборного Киевского государства это местности расселения тиверцев и уличів, достаточно усвоенные. Их города "Повесть врем'яних лет" считает существующими и "к сего дня ", а именно во второй поль. XI ст. Просторный выход империи Рюриковичів на морское побережье на всем протяжении от Дуная до Дона поврежден вторжениям тюркских народов в конце XI ст. "почти полностью возобновляется, бесспорно, по крайней мере от Днепра до Дуная".
Киевское наследство переходит к Галиции, которая осталась на направлении юго-запад без соперников. Большая залюдненість этих земель во второй поль. ХІІ ст. свидетельствует, что процесс славянской колонизации имел место и в конце XI - начала XII ст. Академик М. Грушевский считал, что место приюта безземельных князей-изгоев в эту пору "вместо, Тмутаракані занимает Берладь. Что здесь на левом береге Дуная могли быть князья и княжеские волости и чаще пересиживали здесь ріжні неприкаянные князья, считаю правдоподобным учитывая русских князей, которые от времени до времени появятся в задунайских городах. "Первый след такого князя видит еще в 2-и поль. XI ст. Анна Комнена, вичислюючи варварских князей, которые сидели в подунайських городах (Дрісті, Вачині и др.), упоминает между ними какого-то Всеслава. "В ХІІ в. русский князь Василько достал от императора по Дунаю четыре огорода" .
Уже в 108 4г. галичане впервые напали на последний киевский Порт - Олешшя. Тогда Всеволод Олегович провел акцию в оборону Олешшя. Выбитый из Галича Иван Ростиславич, который осел в Берладі выставил в борьбе с Ярославом шесть тысяч войск, который указывает на довольно большую численность населения галичского півдня. О том, что это не были "сечевики ХІІ век ", говорят упоминания о женском населении, например, в "Слове в полка Игоревом": "...девіці поют к Дунаю, вьются голоса их через море к Киеву" - очевидно, язык о девушках-русинках" . Вообще, эти стычки между "галичскими вигонцями" киевлянами наиболее подходят к типологии феодальных распрей. Заканчиваются они в пользу Ярослава Осмомисла, который "затворил ворота Дунаю", "суды рядит по Дунаю". На порубіжжі XII и XIII ст.ст. Олешшя упоминается уже как галичский город. Даже во времена внутренних войн на Галиции. Об этом указывает Галицко-Волынская летопись в упоминании от 25 октября 1219 г. "пришли они[Данил с войском] ниже от города Кучелмина, думая, где перейти реку Днестр. И за божьей милостью пришли лодки с города Олешшя, и переехали они в них через Днестр, и насытились рыбой и вином".
"Вигонці галичкия", что жили по низовому Дунаю и Днестру прибыли лодками в Днепр в 1223 г. чтобы присоединиться к походу против татар. За подсчетами академика М. Грушевского, основанных на количестве лодок их, мусило быть кількадесят тысяч.
Академик И. Крип'якевич довел, что надчорноморські земли имели традиционное распределение на волости. Воскресенський летопись (список ХIV ст.) пересчитывает возле тридцати галичских городов в межречье Дуная и Днепра. Среди них Килія, Білгород, Черн (над тем же лиманом), Аский (Яссы), Сучава, Хотем, на море Уголовная, Каварна. Большинство из них до сих пор не локализованные.
Наибольшие города этого региона, которые известные за десятками упоминаний, Берладь и Малый Галич в этом списке не указанные. Еще несколько названий городов не зачисленных в Воскресенському списка известные из других летописей, грамот, хроник.
За картой академика И.Крип'якевича юго-западная граница Галиции проходила по северному берегу Тисы, потом отсекая к русским землям приблизительно треть современной румынской Молдовы к городу Малый Галич (Галац) по Дунаю к Черному морю. Юго-восточная граница, если начинать с Теребовельської волости, приблизительно посредине просторную между Южным Бугом и Днестром, дальше аж на левом береге Тилігула и его лимана к Черному морю.
За галицько-київським границей за 36-приблизительно им меридианом шел терн Киевского княжества, которое несколько раз Романом и Данилом было присоединено к Галицко-Волынскому государству.
В выданной 1984 года работы Крип'якевича "Галицко-волынское княжество " предоставляется карта созданная не им, а главой редакционной комиссии Б. Рыбаковым. Она имеет принципиальные расхождения с текстом, который должен ее описывать. На этой карте Галичская граница проходила едва южнее современных Черновцов. То, что не удавалось ни Куремсі, ни Бурундаю - отрезать Галичское королевство от моря, удалось Рыбакову в 70-х годах XX ст.
Все другие карты, созданные раньше, никогда не показывали отрыв Галиции от моря. Например, наиболее фундаментальное пособие для изучения истории средних возрастов Европы, который выданный был в 1961 г. под редакцией Евгения Александровича Косминського и А.П. Левоневськогої хотя и не выделяет Галицию в отдельное государство, но же таки показывает города Берладь и Малый Галич и хотя в ограниченном виде показывает выход украинских земель к Черному морю.
Только во второй половине XIII ст. Золотой Орде удается отвоевать часть Галичского Півдня к г. Прут, которые она теряет в начале XIV ст. После этого известные еще два непродолжительные периода проникновения татар к Пруту. Избранный боярами на монарха в 1372 году Володислав Опольський, к тому сілезький герцог, возобновляет суверенитет над побережьем Черного моря. В ХІ ст. в понизовье Прута и Дунаю существуют Мілковська, а потом и Куманська православная епархии. В конце концов, насамкінець ХІ ст. надчорноморські земли по праву наследования волынской части королевства переходят к Литве, а она в пользу Польши уступает Западным Подольем.
Широко известно, что галичские князья не рассматривали свой "стол " как временный перед, овладением киевским, а стремились к смещению центра старого Киевского государства. Именно этим объясняется внимание, которое галичские властители уделяли "неинтересным" из взгляда феодальных распрей "окуйменним" "сидением". На судьбу галичского населения выпало возобновление славянского усвоения Северного Надчорномор'я, после его замедления, связанного с децентрализацией и проникновением тюркских кочовиків. "Славянска колонизация восточнее от Карпат и на Пруто-Дністров'ї - своеобразная славяно-валахская "реконкиста ". В эти пор "стабильной нестабильности " довольно четко выделяются специальный "выброс" етносоціального продукта полосы из осевшей земледельческой области это бродники или вигонці, а со степи - дикие половцы. Термин"реконкиста" здесь достаточно удачный, так как хорошо отображает ход вещей. И только в общеевропейском плане явление реконкисты, которое прямо передует началу Нового времени для событий XIІ-ХІІІ столетий, не может быть употребительным.
Если взять на внимание текст Воскресенського летописи, то непосредственно на березе Черного моря галичанам на ту пору принадлежало "точно четыре порта, сюда можно прибавить расположенные близко от моря подунайські Малый Галич и Кілію".
Итак, целиком можно выдвинуть предположение, которые одним из этих четырех портов целиком может быть наша Одесса, которая тогда существовала под другим названием. Эта гипотеза не выглядит такой уже фантастической, если принять во внимание тот факт, которые первые поселения на территории Одессы археологи датируют V-IV тысячелетием к нашей эре.
Но с точки зрения доктрины русского нацизма, которая широко используется в Украине пятой колонной Кремля, тезис об учреждении Одессы в галичский период украинской государственности абсолютно неприемлемая, поскольку на убеждение русских шовинистов галичане являются людьми второсортными, такими себе унтеменшами, единым смыслом существования которых есть нанесения неприятностей Москве. Т.е. на пути к выяснению действительного возраста Одессы стоят преграды большей частью политического характера, а не научного. Одесский писатель Богдан Сушинський в своем историческом исследовании "Одесса: история написана столетиями" приводит такой пример:
"Очаков. Летописный ровесник Качибея-Одеси. Как и Качибей, основанный в 1415 году литовским князем Вітовтом в виде небольшого прибрежного форта. В истории Украины и всех ближайших стран он известный под литовским именем Дашів, крымскотатарским названием Кара-Кермен (Черная Крепость), турецкими названиями Ачи-Кале и Ача-Кьой (Поселение Возле Выхода В Море), в конце концов под славянизированным названием Очаков.
Кое-кто старается привязать историю создания этого города, его возраст, к появлению в 1792 году указа русской императрицы Екатерины ІІ, который касается построения на месте разрушенной турецкой крепости и поселение нового города с той же названием - Очаков. Но любые попытки вести происхождение Очакова от даты появления этого указа могут вызвать в серьезных ученых разве что сочувственную улыбку: "Снова эти русские "имперские амбиции!".
Роман Кухаренко
8.03.09
Ответить с цитированием