Новые переводы Урсы.(с сайта Усадьба Урсы)

[Таллерова]

http://niezalezna.pl...e/show/id/34866

Free Your Mind
Skandal

Скандал




Возможно ли это, чтобы пилоты не заметили, что их неверно направляют, и не прокомментировали бы этого в кабине словами типа: «Сукин сын даёт нам неправильные координаты»? Возможно ли, чтобы после решения «уходим» пилоты приземлялись бы как ни в чём не бывало? Или это катастрофическое падение – просто предпосылка, чтобы говорить о блокаде рулевой системы?


Намучились братья-москали с переводом разговоров в кабине Туполева, но, наверное, переводчики у них были – лиценциаты по польскому языку, или такие, которые в Сети переводят тексты механически, поскольку треть высказываний непонятна. Появляются высказывания-обрывки или звучащие не по-польски. Я пару раз прочитал этот «документ» и считаю, что он годится только в мусорную корзину – потому что: скандалом является не только то, что такая дрянь была передана Польше как результат «фоноскопического анализа» российской комиссии, но и то, что эта дрянь была с полной серьёзностью обнародована так называемым Советом Национальной Безопасности как нечто, могущее представлять какую-то ценность для исследования причин смоленской трагедии.

Как мы помним из сообщений людей, которые якобы слышали от людей, которые слышали записи из чёрных ящиков, пилоты вроде бы восклицали: «Боже, Боже!», а восклицают нечто совершенно иное. Должны были быть «интимные подробности», а я не вижу никаких, разве что речь идёт о замечании, что кто-то «пашет (если точнее – нецензурный синоним выражения «тяжело трудится» - прим. перев.), потому что должен налетать ещё 40 часов». Кто-то из этих прекрасно проинформированных в нашей стране, говорят, слышал крики пассажиров – а здесь мы имеем отзвуки ломаемого дерева (они должны были быть сильнее, чем рёв двигателей, как мы догадываемся). Так оно и бывает всегда с испорченным советским телефоном, в начале «линии» входит одно, а в конце её выходит нечто совершенно иное, только принцип дезинформации – всегда священный и неизменный.

Советские люди - большие специалисты по препарированию «вещественных доказательств», однако, им приходится соблюдать какую-то видимость достоверности, так что они не могут переврать всего и сообщают нам (шумами типа: «он разозлится, если…» (10:38)), согласно своей старомодной традиции, в одно и то же время считая, что нам не удастся очистить от этих шумов, и мы будем, как «журналисты» и «эксперты» на явных или тайных должностях в армии или Госбезопасности, этот шум распространять и разливать ложь на всё больших участках польского общественного пространства.

Между тем мы видим, что братья-москали не пустились во все тяжкие, то есть не применили сталинского принципа фабрикации «документов» от начала до конца (см. комиссия Бурденко), а создают «мета-документы», используя какие-то элементы того, что происходило в действительности, и добавляя что-то от себя (однозначные «комментарии» в российской и польскоязычной прессе), либо стирая то, что с точки зрения русской дезинформации должно быть стёрто. Вопреки тому, что утверждали некоторые блогеры (включая и меня) полушутя-полусерьёзно, - отсутствуют сфабрикованные явные «команды», приказывающие пилотам приземляться, команды, состряпанные из записей голоса генерала Бласика или Президента. Так далеко братья-москали не зашли. Есть (насколько оно достоверно, нас это пока не интересует) замечание Казаны, который говорит «ну, у нас проблема», но как раз Казана - не тот человек, который, по мнению промосковских экспертов, мог\должен был оказывать давление. Другую же официальную версию мы знаем ещё с 10 апреля.

Но это не конец. «Авиадиспетчер» (это единственный человек, который контактировал с экипажем? Или голоса разных людей?) из Смоленска не приказывает Туполеву приземляться, лишь устанавливает с экипажем, что в рамках пробного захода они спустятся до высоты 100 метров, а затем улетят на запасной аэродром. Капитан Протасюк говорит Казане: «Мы не сможем сесть…, сделаем один заход, но, скорее всего, ничего не выйдет». И через минуту: «Мы можем полчаса повисеть и улететь на запасной» (10:26). Эти высказывания свидетельствуют о том, что нет никакого решения о посадке. В свою очередь экипаж Яка уверяет несколько раньше, что можно попытаться приземлиться, но также добавляет, что москальский Ил «два раза уходил и, кажется, куда-то улетели».

В 10:32 Протасюк снова заявляет, что в случае неудачного захода они уйдут. В 10:35 «диспетчер» говорит «и со 100 метров быть готовыми уйти на второй круг». Не входя в дальнейшие детали, которые доступны в «стенограмме», обращаю внимание на то, что «диспетчер» многократно уверяет экипаж, что они заходят правильно («на курсе и глиссаде»), а в 10:39 говорит: «посадка дополнительно 120 – 3 метра». Когда они спускаются ниже 250 м, впервые включается TAWS. На установленной с башни высоте 100м TAWS уже реагирует командой «PULL UP». А на высоте 80 м второй пилот говорит: «Уходим», однако, в этот момент машина не перестаёт снижаться, что происходит при… полном молчании экипажа. Ниже 50 м (я тут не обсуждаю вопрос достоверности этих данных) «диспетчер» даёт экипажу команду «горизонт», а потом, когда они находятся ниже 30 м. Когда же уже ломаются деревья, «диспетчер» советует полякам, чтобы они улетали.

Возможно ли это, чтобы пилоты не заметили, что их неверно направляют и не прокомментировали этого в кабине словами типа (придерживаясь стилистики, о которой позаботилась русская комиссия): «Сукин сын даёт нам неправильные координаты»? Возможно ли, чтобы после решения «уходим» пилоты приземлялись бы как ни в чём не бывало? Или это катастрофическое падение – просто предпосылка, чтобы говорить о блокаде рулевой системы? И заметив, что рули заблокированы, никто бы не сказал об этом громко? Пока что, как это элегантно определил Счёс, мы находимся в кино Путина. Или на его свалке.

http://ursa-tm.ru