Jacek Hugo-Bader
Dziennik kołymski
Яцек Хуго-Бадер
Колымский дневник
Часть 5
http://wyborcza.pl/dziennikkolymski/1,109336,8492869.html
День 17, Ягодное – 522 километр Колымского тракта
Нет, серьёзно, я чуть не помер. Вхожу в кабинет, а там Станислав Микульский, причём как и полагается – в форме. Только не вермахта, а российской милиции, и не капитан, а подполковник, и не Клосс, а Кахнович, Виктор Викторович Кахнович. Начальник милиции Ягодинского района. Словно бы 30 лет тому назад сделали копию Станислава Микульского.
Русская копия Ганса Клосса
Ягодное
Ягодное
Ягодное
Я минутку поболтал с паном подполковником о его работе, о нелегальной торговле золотом, но только минутку, потому что у российских чиновников огромный бзик на секретности, государственной и служебной тайне. Это наследие советских времён и пропагандистского повышения бдительности, борьбы со шпионами. Серьёзно. Здесь, на Колыме, не было дня, чтобы кто-то прямо не спросил меня, не шпион ли я? Я говорю, что нет, и показываю российскую аккредитацию, выданную Министерством Иностранных Дел в Москве. Это мой наиценнейший документ. Без него я не мог бы сделать ни шагу.
Так что мы поболтали с господином полковником (так в тексте, хотя выше подполковник – прим. перев.) и перешли на политику, чего я очень не люблю делать, потому что это значит, что мне придётся объясняться. Русские совсем неплохо ориентируются в событиях в мире, смотрят телевизор, много читают, но ведь они не могут разбираться в нюансах того, что происходит в Польше. А я, чёрт побери, должен оправдываться из-за каждой глупости, сказанной безответственными польскими политиками, из-за идиотских инсинуаций, что, может, русские сбили самолёт под Смоленском или что специально его испортили, что дали уродливый москальский гроб и так далее. Российское телевидение повторяет именно такую чепуху, а у меня потом из-за этого неприятности. Серьёзно! Простых людей в провинции страшно обижают такие истории. Ну, я им объясняю, что это политические маргиналы, фольклор (как Эрика Штайнбах в Германии, о которой, в свою очередь, обожают писать польские СМИ), что в том-то и состоит демократия, что каждый может болтать, что хочет, даже глупости. Вот этого они уже совершенно не понимают. Хотя бы потому, что не любят этого слова и понятия. Демократия ассоциируется у них с наихудшим, как им теперь кажется, периодом в их истории, когда распался Советский Союз. Речь идёт о 90-х годах, Ельцинских временах. Простые русские обвиняют в этом упадке, в нищете, последовавшей за этим, и в нынешней нищете именно демократов и демократию, которую называют дерьмократией. Дерьмо – это по-русски г…о. Конечно, нельзя отрицать, что демократия кончилась с приходом к власти Владимира Путина.
Ну, хорошо. Я облегчил душу, и о политике не скажу больше ни слова. На снимках – виды Ягодного и русская копия Ганса Клосса.
Ещё маленький, символичный PS-ик: Ягодное называлось раньше Ягодно, в честь народного комиссара внутренних дел (НКВД) Генриха Ягоды, чудовищного палача, преступника и выродка, который был предшественником Ежова (я писал о нём раньше) и которого этот Ежов приказал убить. Ягодное меньше ассоциируется с Ягодой, а более с ягодами, которых тут в тайге просто море.
Второй PS-ик касается местной церкви, выкрашенной в омерзительный, голубой, подштанниковый цвет. Раньше там был райком партии, то есть районный комитет Коммунистической Партии Советского Союза.
http://wyborcza.pl/dziennikkolymski/1,109336,8498160,Dzien_18__Jagodne___522_kilometr_Kolymskiego_traktu.html
День 18. Ягодное – 522 километр Колымского тракта
Юрий у себя на площадке
С репортёрской точки зрения сегодняшний день я считаю одним из самых удачных. Потому что я нашёл настоящий бриллиант. Человеческий. Фантастического человека с историей, о которой мечтает каждый репортёр. Чтобы описать её.
Юрий в танкистском шлемофоне, в котором он ездит на мотоцикле.
Юрий у себя на площадке
Юрий у себя на площадке
Это Юрий, майор ракетных войск w adstawkie (на пенсии). Он родом с западной Украины. Его отец был в довоенном Войске Польском, а потом в партизанах УПА. Поэтому рука у него был чертовски тяжёлая, особенно по отношению к сыну, которого он бил так, что кровь текла по полу, вот однажды Юрий и поджёг родную хату и убежал куда глаза глядят. Милиция поймала его на Урале и закрыла в детском доме и в wajennym ucziliszczu (военной школе). Так мой Юра, с которым я выпил огромное количество русского коньяка, стал офицером.
Он служил на Новой Земле на Арктическом Море, где пережил взрыв межконтинентальной ракеты SS-20, которая взорвалась в момент пуска из подземной шахты. К счастью, она не была вооружена ядерной боеголовкой, но Юрий пролежал в разных больницах шесть лет. Ему не могли вылечить обожжённые ракетным топливом руки и ноги. Наконец, какой-то старый врач из Новосибирска посоветовал ему лечение в сухом, но суровом климате. Так Юра попал на Колыму. И тут он начал собственное лечение. УТРЕННЕЙ РОСОЙ. Серьёзно! Он выходил из дому, разувался, снимал с рук повязки и, оставляя за собой кровавые следы, ходил на четвереньках по росе.
Так он выздоровел. Здешней росой лечат также грибок ступней, бородавки, лишаи, паршу, экзему и какие хотите кожные заболевания.
Что ещё сказать о Юрии? Кроме того, что я его обожаю. Может, то, что он работает на поселковой свалке, где собирает металлолом и прекрасно на этом зарабатывает, что в 1989 году на войне в Афганистане он потерял сына, у которого была два ордена Героя Советского Союза, что у моего Юрия было девять жён, из которых три официальные (так он говорит), а на мотоцикле, на котором он возит металлолом и репортёра из Польши, он ездит как сумасшедший.
Как я наткнулся на Юрия? Конечно, случайно. Я не знал куда себя девать, чувствовал, что приближается тупик в работе, ну, и уныло пошлёпал на кладбище. Понятия не имею, зачем. Я часто так делаю, когда приходит кризис.
С дороги я увидел старый, советский мотоцикл ИЖ с коляской на большой, захламлённой площадке с горами железяк. Я недавно получил водительские права мотоциклиста, ну и пошёл туда, что разглядеть этот экспонат вблизи. Тогда появился Юрий и пригласил меня на чай, который оказался коньяком. Очень даже приличным, хотя всего за 350 рублей (35 злотых).
На снимках моё любимый Юрий (год рождения 1943) у себя на площадке, на свалке и в шлемофоне танкиста, в котором он ездит на мотоцикле.
Завтра утром я отправляюсь в сторону Якутии.
http://wyborcza.pl/dziennikkolymski/1,109336,8498357,Dzien_19__Burchala___557_kilometr_Kolymskiego_traktu_.html
День 19. Бурхала – 557 километр Колымского тракта.
Владимир Михайлович вместе со своим другом Мишей греют старые кости на солнышке
Боооже! Что за день. Утром ещё встреча с Валерием, преподавателем военного дела в местной школе, который, побывав на 12 фронтах разных войн (которые Россия вела и ведёт почти 20 лет), увидел, что жизнь его пропала, и сбежал как можно дальше. То есть на Колыму, в Ягодное.
Король показывает мне недавно найденный самородок
Гостиная короля хищиников
Вид на Бурхалу из окна сожжённого дома
Становлюсь на Тракте в 11.25. (С этих пор буду писать эти слова с большой буквы, как это делают многие старожилы Колымы. Потому что эта дорога вымощена человеческими жизнями. Буквально – тысячи людей лежат на глубине метр-полтора под поверхностью дороги). Итак, я стою на дороге. Движение минимальное, суббота. Через полчаса водитель заводского автобусика для перевозки рабочих останавливается около меня и суёт мне в лапу преогромный кус жирного копчёного окорока. Килограмма два. Прямо так, без всякой упаковки. Кусище мяса, чтобы я почувствовал, что я на Колыме. Так он говорит.
Через час я всё ещё стою на том же самом месте на выезде из посёлка. Несмотря на прекрасную, солнечную, но всё же морозную погоду, я слегка окоченел. Я собираюсь расстегнуть рюкзак и вынуть куртку, когда появляется этот, который с окороком. Он прикрывает меня от ветра своим автобусом и даёт тулуп. Такой деревенский, крепкий, рабочего чёрного цвета, с остатками кедровых шишек в карманах (здесь едят кедровые семена). Насовсем! И не позволяет мне отказаться, объяснить, что у меня есть во что одеться, только мне не хочется из рюкзака доставать.
- Там дальше, в Якутии, замёрзнешь в этих своих хреновых (этот эпитет автор переводит как chujowych, что всё-таки неправильно, по-моему, - прим. перев.) шмотках! – кричит он и силой засовывает меня в тулуп.
Мне сразу сделалось славно, тепло. Его зовут Саша. Он решает, что будет стоять со мной до конца, а если мы ничего не поймаем, то я поеду ночевать к нему.
В общем я стою около двух часов. Я даже не махал, машина сама остановилась. Элегантный вэн «Хонда», а внутри Анатолий Романович из Бурхалы на 557 километре, до которой я как раз хочу добраться. Он остановился, потому что узнал меня. По морде! Честное слово. Я почувствовал себя звездой, и всё это из-за интервью, которое я дал магаданскому телевидению.
К утру мы добираемся до Бурхалы. Это столица колымских «хищиников», резиденция их короля – Владимира Михайловича Лысковица, легендарного 80-летнего золотоискателя.
«Хищиники» - это нелегальные, вольные золотоискатели, а Владимир Михайлович – их крёстный отец.
А вот первые 10 минут нашего знакомства.
Он сидит у магазина, ряжом с которым мой последний попутчик остановил свою «Хонду». Вместе со своим другом Мишей греет старые кости на солнышке (вы видите это на снимке, а на другом – сама Бурхала из окна сожжённого дома). Я представляюсь, ссылаюсь на общего знакомого, а Владимир Михайлович приглашает меня к себе и входит в магазин. Покупает коньяк, водку, вино, на случай, если подвернётся какая-нибудь женщина, и много-много еды. И - по местным понятиям - тратит кучу денег. И речи нет о том, чтобы я взял на себя часть расходов (как, впрочем, и всегда на Колыме). Итак, Владимир Михайлович лезет в карман и достаёт пачку пятитысячных банкнот в банковской бандероли! Полмиллиона рублей (50 тысяч злотеньких), а если бы вы посмотрели на дедулю, то вам стало бы его жаль, что он ходит в таких дрянных башмачишках.
- Не тот карман, - засмеялся он и засунул деньги обратно. – В этой я ношу кредитную линию. Основной капитал в другом кармане.
Потом мы идём к нему домой, но пируем у его соседки Тамары. Теперь я уже сижу в его квартире, на матрасе, который я разложил на полу около буфета, и мы смотрим телевизор, Россия Культура, любимый телеканал Владимира Михайловича. (Гостиную короля вы видите на следующем снимке, а ещё дальше король показывает мне недавно найденный самородок. Он держит его на телевизоре в мисочке с мелочью). Вот вкратце. А о чём мы говорили за коньяком и водкой? Прочитаете в Большом Формате.
http://wyborcza.pl/dziennikkolymski/1,109336,8498448,Dzien_20__Susuman___626_kilometr_Kolymskiego_traktu_.html
День 20. Сусуман – 626 километр Колымского тракта.
Владимир Михайлович на избирательном участке
Сегодня в России выборы в органы самоуправления. После холостяцкого завтрака, состоящего из остатков вчерашней ветчины, чёрного хлеба и холодной воды (Владимир Михайлович Лысковиц, король нелегальных золотоискателей, не имеет даже чайника) мы идём голосовать. По пути в одном из дворов я нахожу экскаватор из Сталёвой Воли.
Экскаватор из Сталёвой Воли
Мой шоферюга за рулём 15-летней Лады Нивы, с которым я доехал до Сусумана
Бурхалинский перевал
Пейзаж из гостиничного окна
Мой хозяин на этот раз голосует за коммунистов. Потом мы пьём кофе с избирательной комиссией и возвращаемся к Владимиру Михайловичу за моим рюкзаком, а он объявляет, что я не иду на дорогу, потому что он обеспечил мне транспорт до Сусумана, очередное место, до которого я должен добраться. Как всегда, он не хочет говорить о деньгах.
Приезжает его приятель на пятнадцатилетней Ладе Ниве, мы грузим мой рюкзак, новый тулуп и пьём прощальную рюмку коньяка, Владимир Михайлович обнимает меня, и я уезжаю.
Сусуман – это единственный город между Магаданом и Якутском, до которого я хочу добраться. В гостинице я получаю так называемый полулюкс – комнату с нормальными, наконец-то, условиями (где я не брезгую войти в туалет или лечь в постель), хотя и без душа, но по сравнению с тем, что было до сих пор и что наверняка ждёт меня дальше – я чувствую себя почти как в отпуске. Пару часов я ничего не делаю. Смотрю телевизор и наблюдаю за меняющимся за окном светом. Только на севере Сибири зимой бывает такое. При сильном морозе. Воздух приобретает невероятную прозрачность, но такую грозную, даже приводящую в ужас. Это трудно описать. Воздух, пространство словно бы обладают цветом, голубоватым, льдисто-лазурным, хотя и лёд, и мороз, и снег белые. Пейзаж на снимке – это вид из моего гостиничного окна в эту минуту. Сейчас 19.00, в Польше 9 часов утра. Я смотрю на снимок и вижу, что он не передаёт этой атмосферы.
На остальных снимках – Владимир Михайлович на избирательном участке, мой шоферюга, с которым я доехал до Сусумана, и Бурхалинский перевал по пути.
Ответить с цитированием