Новые переводы Урсы.(с сайта Усадьба Урсы)

[Таллерова]

Марта Зярник
Журналисты «Нашего Дзенника»» задержаны в Москве

Журналист Пётр Фалковский и фоторепортёр Марек Боравский были задержаны в субботу под Москвой в ходе выполнения служебных обязанностей. Они работали над материалом, касающимся российского расследования по делу катастрофы польского Ту-154М под Смоленском. Это произошло в подмосковном посёлке Северный, на территории которого находится Командование Войск Воздушно-Космической Обороны. Это именно тот центр под криптонимом «Логика», с которым смоленский «Корсаж» консультировался при наведении военной машины в бело-красных цветах. Днём раньше, в пятницу, журналисты пытались организовать беседу с автором химической экспертизы крови генерала Анджея Бласика и трасеологического анализа польского экипажа. После более чем пятичасового допроса и уничтожения всех фотоматериалов оба мужчины были вылущены.

За два дня до того, как польские прокуроры начнут допрашивать, в частности, российских авиадиспетчеров Павла Плюснина и Виктора Рыженко, сотрудники ФСБ задержали двух журналистов «Нашего Дзенника». Это произошло под Москвой, в окрестностях оперативного центра «Логика», принадлежащего российским воздушным силам. Это именно его функционеры вступали в контакт 19 апреля прошлого года с полковником Николаем Краснокутским, Павлом Плюсниным и Виктором Рыженко.
- Нигде не было никаких знаков, информирующих о запрете пребывания на этой территории. Когда я спросил дорогу у одного из проходящих офицеров, он не сказал, что мы не можем находиться здесь, - рассказывает Пётр Фальковский.
Внимание на журналистов обратил лишь проходивший неподалёку от одного из объектов войск воздушно-космической обороны военный в ранге генерала. До определённого момента он разговаривал с ними спокойно. Ситуация начала осложняться, когда на место приехал на внедорожнике одетый в гражданское мужчина, которого явно ожидал упомянутый генерал. Оказалось, что это прокурор и что – как объяснил генерал – здесь нельзя фотографировать.
- Если бы генерал сам не сказал, что прибывший является прокурором, то я бы не догадался. Мужчина был одет по-спортивному, без каких-либо знаков различия. Фоторепортёр, даже если бы захотел, не имел шансов догадаться, кто такой этот мужчина, - подчёркивает журналист.
Генерал забрал у фоторепортёра «Нашего Дзенника» фотоаппарат, после чего вызвал офицеров Федеральной Службы Безопасности.

В ожидании приезда функционеров ФСБ журналист завязал беседу с прокурором, который сразу же обратился к смоленской катастрофе.
- Этот мужчина пошутил в какой-то момент, что у нас, то есть в Польше, плохи дела, потому что «мы потеряли нашего президента». Причём он сказал, что мы потеряли его потому, что не смогли его «уберечь». Когда я сказал, что то, что он говорит, интересно, и когда я попросил его развить эту тему, приехали, к сожалению, охранники, которые должны были забрать нас, чем мужчина не преминул воспользоваться, быстро сменив тему, - рассказывает Пётр Фальковский.
Он добавляет, что прокурорский пассаж о польском президенте, который погиб под Смоленском на борту правительственной машины, был выдержан в ироническом тоне, совершенно не соответствующем трагическому контексту темы.
- Я сказал бы, что это было сказано в духе образа мысли осознающего политику российского чиновника, который говорит частным образом и архи-снисходительным тоном, - сказал Фальковский.



Nasz Dziennik
Marta Ziarnik
Dziennikarze "Naszego Dziennika" zatrzymani w Moskwie

http://ursa-tm.ru

Ursa

Кажется, мы наблюдаем тенденцию. Извечная польская претензия «Почему нам не помогли?» замещается претензией «Почему нам не запретили?»
Польским лётчикам не запретили садиться в тумане, польским журналистам не запретили шастать по военным объектам, Кубице не запретили участвовать в ралли (см. здесь ). Вот кто не запретил - тот и виноват. Считаю тенденцию перспективной и многообещающей.

[Glossator]

Это произошло под Москвой, в окрестностях оперативного центра «Логика»,

дешевые провокаторы.

Ignorantia non est argumentum.

[Таллерова]

Журналисты «Нашего Дзенника» задержаны в Москве

Журналист и фоторепортёр «Нашего Дзенника» были задержаны в Москве, - информирует газета. Пётр Фальковский и Марек Боравский работали над материалом о российском расследовании смоленской катастрофы. Их задержала ФСБ, - пишет «Наш Дзенник». Поляков выпустили через 5 часов.


КОММЕНТАРИИ


Nie –tak
- Какое несчастье, что их выпустили, надо было надеть смирительные рубашки и отослать в Польшу, в комнату без дверных ручек.

Baq 009
- Хе-хе-хе, учредить комиссию для расследования обстоятельств задержания.

Snurfik
- Ах, что это было за Покушение!

Rosomak _1
- Жаль, что их выпустили! Могли отправить на несколько лет в добровольную экскурсию по Сибири. Эта газетёнка того и заслуживает!

Zazaq
- Вот оно! Ещё одно доказательство заговора (теракта?), естественно. Прокуроры ходят в гражданском, даже по-спортивному, и говорят очевидную правду. Никакого чувства собственного достоинства, позор!!!

4cat
- ФСБ=КГБ

Bowierz
- Я надеюсь, Польша не потребует экстрадиции, двумя фанатиками меньше…

Conn -x-5
- Для меня это грустное известие. Русские на прощание должны были их попинать, двух этих ротозеев, а тут – ничего подобного. Клоуны уехали из России непнутые, могли бы им хоть рыла начистить или помучить, а тут – такое разочарование, непростительное разочарование.
Русские, исправляйтесь, а то я изменю мнение о вас, вы обабились.
Не будет писанины в течение месяца, как вольских «журналистов» запинали в России агенты Путина (НКВД. ФСБ, КГБ, ГУРУ, БУРУ и прочая польская икота).
Блин, подвели меня парни (секретные агенты КГБ Путина), назло с утра в туалет не пойду.

Calcinus
- Nie –tak, немецкая фашистка, Польша – страна, где журналисты имеют право спрашивать, кого хотят и о чём хотят, но фашистам это понять, конечно, трудно, что может быть свобода слова и мысли.

Antobojar
- Как могли русские беспокоить вернейших АПОСТОЛОВ Ленина…!!
Ведь это Ленин – автор инструкции, данной журналистам:
«ПОМНИТЕ… НЕТ ТАКОГО ВЗДОРА, КОТОРОГО НЕЛЬЗЯ БЫЛО БЫ НАПЕЧАТАТЬ!!

To _ja_dziki-9876543210
- Их уже выпустили???
А у меня была тихая надежда, что где-то на Камчатке они будут строить дорогу через тайгу! А главным вдохновителем назовут Пана Рыдзыка, и Россия потребует его экстрадиции!

Hi 2per
- И хорошо. Сразу их на Лубянку, быстрый процесс и 10 лет лагерей в Сибири для этих фанатиков.
А если серьёзно, то так и вижу, как Антек и Председателишко будут бушевать сегодня в Сейме. Может «Питбуль» Кемпа тоже погавкает.

2romki
- У-тю-тю, вы в самом деле думаете, что они там были?

Jarek _bez_proszkow
- Теперь будут придумывать, чего только им русские не нарассказывали о своём покушении на Поскрёбыша. :-DDD

Mordaprostaczka
- «Если бы генерал сам не сказал, что прибывший является прокурором, то я бы не догадался. Мужчина был одет по-спортивному, без каких-либо знаков различия».
Местные гопники свистнули у них аппарат.


Wejsunek 11
- Задержали? И выпустили??? Чёрт… Куда катится Россия… а вот погнать бы их босиком в Сибирь, так в их тёмных башках и прояснилось бы…

Normalny 10
- Это на 100% правда!!! Поляки потеряли президента, потому что не смогли его сберечь!!!

Marpiosko
- Мужик был прокурором, о чём легко догадался «правый» гений. Но основание этих домыслов потрясает:
МУЖИК БЫЛ ПРОКУРОРОМ, ПОСКОЛЬКУ НИЧТО НА ЭТО НЕ УКАЗЫВАЛО, ИБО ОН НИКАК НЕ БЫЛ «ОБОЗНАЧЕН».
Их там среди правых специально отбирают для работы по принципу «чем глупее, тем лучше»?!!

Remo 29
- Чей «Дзенник»?ъ

Emigrant _1984
- «Собранный ими фотоматериал функционеры ФСБ уничтожили».
На странице «Нашего Дзенника» нет ничего конкретного. Где фотография гражданина, который оказался прокурором?
Парни игрались в детективов, и им накостыляли. Они хотели опередить польских следователей, чтобы доказать заговор? Но поскольку, к несчастью, их не пытали, то и писать не о чем?

Rozterka 47
- Прокуроры не были «обозначены» 
В Польше тоже нет, господа журналисты, но, может, вы ни одного не видели.

Ruta 71
- «который говорит частным образом и архи-снисходительным тоном».
А для ПиС этого достаточно, вывод один – теракт…

Antybiurokrata
- Поляки, вы потеряли президента, потому что не сумели «уберечь» его.
Я это закончу. Такого президента, как Качиньский, надо защищать от него самого. Вот тут есть документальный фильм о советнике Президента США, который оного Президента защищает.
www.youtube.com/watch?v=kUWIw3SFgj8
рядом с одним из объектов (особняков) войск воздушно-космической обороны, к которым мы подошли, находился военный в чине генерал-лейтенанта, который вдруг заинтересовался нами. Забрал у моего коллеги фотоаппарат, после чего вызвал офицеров Федеральной Службы Безопасности.
А у нас, когда я как-то раз ехал с англичанкой на поезде в Польше, и она отважилась сфотографировать то, что было за окном, какой-то сторож вырвал у неё фотоаппарат и стёр снимки, потому что вроде бы она сфотографировала «стратегический объект» в виде виадука. Потому что этот сторож был «офицером безопасности» или что-то в этом роде, и нельзя. Так что давайте не будем критиковать русских. А если и критиковать, так за то, что этих господ не отвезли на принудительное лечение.
А если всё ещё не поняли, в чём дело, то пусть съездят в США и сфотографируют там, например, резиденции NASA.

Podkarpacie 55
- «Наш Дзенник» (не знаю, почему так называется, не знаю никого, кто признался бы в том, что его читает) – газета католическая, соблюдающая заповеди и принципы веры. Как известно, - ложь – это не грех?

Don _eugenio
- Два дурачка заблудились на Внуково, а форму портье перепутали с мундиром генерала.

Zgr –edo
- Что-то мне их не жаль.

Jwojnar
- И что, это всё, так просто – фотки стёрли и выпустили? А ссылка в Сибирь, пытки, камера с жестокими убийцами, лампа в глаза, запугивание, изнасилования, голод и мороз – ничего не было, только иронический (простите – архи-снисходительный) тон случайного прокурора? Ой, неладно что-то в москальском государстве.

Erotykon .pl
- Как эта встреча выглядела с точки зрения русских? Если она, вообще, состоялась? Наверняка, теперь будет крик, что это покушение на демократию и прочее барахло.

Warturek
- Может, и фанатики, но польские. Я удивлен тем, как путинолюбы пачкают на этом форуме поляков и президента. Он не был моим президентом, не хотел быть им и совершил массу ошибок, но пусть чужие не смеют формировать польское общественное мнение методами КГБ.
И кстати, почему их задержали? Боятся задаваемых вопросов? Или существуют сведения в ихних службах на тему катастрофы, которые запрещено распространять в СМИ?

Zuza -19
- Пук-пук, какая газета, такие и журналисты, подобную газетёнку могут читать и верить в то, что читают, только одержимые дурни. Распознали прокурора по выражению лица и левой ноге. Ну, так ведь у Рыдзыка одни гении работают.

Miszogun
- Может, по крайней мере, дали им по паре дубинок на каждую ж..у?

Tspl
- Им сказали, что мужик в спортивном костюме – прокурор, они и поверили, что прокурор.
Жаль, не сказали, что это Папа Римский.
Вот это была бы встреча. Папа в спортивных штанах под Москвой 

Wyboga
- Prawdziwik z RM! (ответ на пост, которого форуме нету – прим. перев.) Если бы в Польше была такая решимость, то эти твои фанатики из «Дзенника» глупостей не писали бы.

Sta -n3
- Наверняка Ярек К. нападёт на министра иностранных дел и обязательно на премьера Туска за то, что не защитили честь и достоинство «истинно польских» журналистов, а его дворняжки тоже устроят визг.

Tavi 33
- Хватит того, что москали заставили Донека на брюхе ползать, да ещё добавили пинка от Анодинки – ну, и лежит пластом. Что там какой-то журналистишка…

Ko _menta_tors
- «Мужчина был одет по-спортивному, без каких-либо знаков различия».
Обычно у прокурора на погонах и на спине пиджака обозначен его ранг, так, как у нас (Отечественный Прокурор – ОП, Безапелляционный Прокурор – БП, Заместитель в Канцелярии – ЗК и т.д.).

Urhan
- Ладно, крутые, «геройские журналисты НД» не сообразили (этого как раз можно было от них ожидать)… зато другая сторона догадалась, кто такие, отреагировала и погнала к чёрту подозрительную компанию.

Don _eugenio
- Два тюфяка из Польши позволили обокрасть себя во Внуково. Теперь надо как-то объяснить потерю аппаратуры главному вору в Торуне.

Marudna .menda
- Жаль, что их не послали делать репортаж из Воркуты.

Cwdj
- «Наш Дзенник» - одна из немногих польских газет, которые честно стремятся к выяснению правды о катастрофе, и надо быть совершенно одураченным польскими СМИ, чтобы не видеть этого. Читая многие из комментариев на этом форуме, вижу, что таких одураченных нам хватает.

Tsuranni
- Интересно, за что цензура вырезала мой пост? За употребление слова «мохеры»? или за выражение сожаления о том, что эти дурачки не грузят уголь на какой-нибудь шахте в Сибири? Или, может быть, за печаль о том, что их выпустили, и шанс на улучшение качества воздуха в Польше упущен…

Fakiba
- Польша должна выразить официальный протест и обвинить русских в унижении, потому что они выпустили невменяемых без медицинского осмотра.

Grozka
- Если уже поляк радуется, что москали беспричинно задержали поляка и уничтожили результаты его труда, значит, эта страна больна.

Jimir
- Надеюсь, хоть по морде получили?

Mela _1
- @Warturek
1. «Путинолюбы»… очень интересно. Что я такого вам сделала, что вы меня с самого утра обжиаете?
2. Что журналисты иностранного государства делали на территории другого иностранного государства, и была ли у них аккредитация?
3. Как должны были вести себя польские спецслужбы, если бы на их территории крутилось двое подозрительных людей-иностранцев и проводили собственное расследование?
4. Существует ли стенограмма разговора с прокурором или это воображение «журналистов-следователей» из НД так его представило, а вы без малейшего сомнения им поверили?
5. Откуда вы знаете, что фанатики польские? А может, мусульманские или, не дай Боже, еврейские? Птому что из НД? Это уже гарантия чистоты идеологической и этнической в духе «отца» Рыдзыка?
Warturek, перефразируя, «я удивлена, как рыдзыколюбы пачкают на этом форуме собственное государство, премьера, генерального прокурора и президента»…

Rucki
- Должны были ещё плетью получить.

A .k.traper
- Славно посмеялся с утра над наивностью этих журналистов, никто в России на такие серьёзные темы на станет разговаривать ни с того ни с сего, если занимает какой-то государственный пост, это только в Польше некоторые выносят информацию из «тайной» комиссии.
Итогом всего этого стало вроде бы ничего не значащая и вежливая, но какая же горестная и правдивая фраза: «сказал, что мы потеряли его потому, что не смогли его уберечь».

Rusalka –amelka
- Ну вот, теракт подтвердился. Офицер сказал значительно, что мы не смогли уберечь президента. Это зловещие слова. «Нашему Дзеннику» теперь на полгода хватит их анализировать.

Grozka
- Не говоря уж о ссылке в Сибирь».
Поляк поляка? Никому бы этого не пожелал, в особенности брату!
Люди! Мы можем иметь разные взгляды, разные предпочтения, разных «гуру» (либо Дональда, либо Ярослава, или ещё кого-то), но как народ давайте будем солидарны.
По крайней мере, давайте будем человечны.

Signal
- Провокация ПиС-сектантов в России.

gazeta.pl

Dziennikarze "Naszego Dziennika" zatrzymani w Moskwie

http://ursa-tm.ru

[Valtapan]

Да, когда-то они пыталась ввести у себя демократические принципы. Мусульманские интеллектуалы читали Аристотеля и экспериментировали с демократией по образцу античных Афин. Но на переломе VIII-IX веков они начали отходить от демократии, через какое-то время она была вообще запрещена.

Дядя скромно умалчивает (забыл, наверное) а что творилось в христианской Европе в это же время...

Ведь если бы в демократических выборах выбирался парламент, то потом он мог бы, например, легализовать гомосексуальные союзы – а это, в свою очередь, противоречит исламу, Аллах этого не одобряет.

Вот, блядь, дались им эти пидоры... Тоже мне индикатор свободы и демократии

представляете ли вы себе ситуацию, в которой парламент в исламской стране принимает постановление, разрешающее мусульманам принимать крещение?

Що характерно, никогда в исламском мире это не запрещалось, плати "джизья" и веруй как хочешь...

Но вопрос, как далеко они готовы пойти при введении демократии. Готовы ли они принять, что при этом строе каждый человек имеет право делать, что ему хочется?

От, блин, учёный политолух, а такую хуйню спорол...

[Таллерова]

Почему Россия нуждается в Умарове

«Выступлений бандитов и террористов не комментируем, их самих нейтрализуем», - так российская Федеральная Служба Безопасности якобы отреагировала на видео эмира Кавказа.
Агентство ИТАР ТАСС процитировало такую реакцию на заявление Доку Умарова. Он взял на себя ответственность за январский теракт в аэропорту Домодедово, в котором погибли 36 человек.



Умаров оказывает неоценимые услуги России. Благодаря ему Россия является жертвой исламского интернационала, жертвой террора. Уже не говорится о независимости Чечни и других кавказских республик. Теперь говорится только о том, что исламские фанатики хотят террором поработить Кавказ, а Россия защищает свободу и безопасность.

Чеченский лидер Ахмед Закаев ещё два года тому назад говорил, что проект Кавказского Эмирата Доку Умарова был написан на Лубянке. Это был проект ФСБ, и это ответ на вопрос, почему находящийся в розыске почти 18 лет Доку Умаров до сих пор неуловим.

RMF24
Dlaczego Rosja potrzebuje Umarowa

http://ursa-tm.ru

[Valtapan]

проект Кавказского Эмирата Доку Умарова был написан на Лубянке. Это был проект ФСБ, и это ответ на вопрос, почему находящийся в розыске почти 18 лет Доку Умаров до сих пор неуловим.

Ну таки и сдали бы его в прошлом году по принадлежности...

[Glossator]

Это был проект ФСБ, и это ответ на вопрос, почему находящийся в розыске почти 18 лет Доку Умаров до сих пор неуловим.

а про АльКайду чего не пишут?

[Valtapan]

а про АльКайду чего не пишут?

Дядя не велит...

[Таллерова]

Германия, Япония и польско-российские отношения

Год 2010 – это очередной очень важный акт извечной драмы под названием «Польско-российские отношения», драмы, новые, более или мене кровавые явления которой, кажется, не приближают нас к счастливому эпилогу. После 10 апреля поляки в естественной для такого момента минуте возбуждения, вызванного событием, которое наверняка попадёт в учебники истории, протянули руки в сторону большого соседа в надежде, что восточный медведь забудет о нескольких веках прошлого и оба народа подадут друг другу руки в знак вечного примирения.
Премьер Дональд Туск в Смоленске упал в объятия Владимира Путина, что недружественные Платформе публицисты уже успели окрестить «смоленским поклонением». Ярослав Качиньский изумляет поляков предвыборным выступлением, в котором, кажется, звучит эхо мицеквичевских «Друзей москалей» (позже, как мы знаем, он меняет тон). Журналисты, публицисты, политики ожидают великого примирения над могилами погибших. Поляки умилённо восхищаются благородством российских властей. Им вторят западные публицисты, а перещеголял всех в эйфории публицист «New York Times» Роджер Коэн, который утверждает в своей статье: «Не говорите мне, что нельзя преодолеть жестокость истории. (…) Не говорите мне, что ложь может длиться вечно. Спросите поляков. Они знают».

Дымы из-под Смоленска затуманили ситуацию, а согласный хор похвал, а также волюнтаристского мышления совершенно заглушил какое-либо здравое суждение о ситуации. Так поляки, захлёбываясь вниманием мировых СМИ, а также патетическими заявлениями своих лидеров, месяцами не замечали, что на российской стране доминировала не атмосфера триумфального оптимизма, но осторожность, полная опасений. Реакции после 11 апреля были пронизаны предусмотрительностью: «Эта катастрофа, однако, имеет символическое значение (…) и может усилить в Польше мнение, что всё, что связано с Россией, страшно и плохо» («Россия в глобальной политике»); «Следы русофобии в сознании поляков могут усилиться (…). То, что говорят руководители, мало существенно. А что думают люди?» (Арсений Рогинский, председатель фонда «Мемориал»).
А что думают люди? Кому же хоть раз не пришло в голову, что катастрофа была подстроена русскими? Люди, зарегистрированные на социальных порталах, получали десятки посланий от знакомых из-за границы, среди которых самым частым вопросом было «Ты думаешь, это русские?».
Поляки любят искать чудесные повороты – переломом должна была стать смерть Иоанна Павла II, золотые горы должны были свалиться на нас после проведения Чемпионата Европы 2012, наконец, чудо должно было случиться после Смоленска. Но даже если бы действительно произошли перемены в польском обществе, то на основании чего мы утверждаем, что они коснулись бы русских? Революции, переворачивающие вверх ногами жизнь страны и образ мысли её граждан, бывают результатом лишь на самом деле огромных поражений и трагедий. Чтобы японцы согласились закончить войну и стать демократической страной, надо было сбросить на Хиросиму и Нагасаки две ядерные бомбы. Чтобы произошло нечто вроде польско-немецкого примирения, надо было установить границу на Одре и Нысе Лужицкой, нужны были нюренбергские процессы и выселения миллионов людей – без этого частичного искупления разве могло бы наступить примирение?

Хотя с русскими случилась драма в виде «Второй Смуты» после распада СССР, но, однако, не случилось ничего, что могло бы радикально изменить русское мировоззрение. Федерация всё ещё является самой большой страной земного шара, всё ещё обладает гигантскими природными богатствами, ведёт нечто вроде колониальных войн в Грузии и Чечне. Можно сказать, что она обладает всеми атрибутами, позволяющими изображать перед собственными гражданами империю, что россиян весьма устраивает. Более того, во главе страны бывший офицер КГБ, а создателей советского государства окружают уважением – разве было бы польско-немецкое примирение, если бы в Германии восхваляли предводителей III Рейха, а в государственном аппарате работали бы гестаповцы?

Когда президент Дмитрий Медведев присутствовал на похоронах президент Речи Посполитей, польские СМИ вели себя так, словно это проявление обычнейшей в мире порядочности было каким-то невероятным доказательством дружбы и сближения. Норманн Дэвис ещё в декабре 2010 года, когда большинство обозревателей уже сориентировались, что из «примирения» ничего не выйдет, упорно убеждал, что отношение России к Польше очень изменилось, только мы этого не видим – потому что по телевизору показали «Катынь» Вайды, Дума попросила у нас прощения. В этом скрывается некая странная манера – без конца повторять один и тот же лозунг: «Катынь». Как будто 50 лет оккупации, 123 года разделов, русификация и систематическое уничтожение польской культуры на Кресах в XIX веке, ссылки в Сибирь не оставили после себя ран столь же мучительных. Как будто это перечеркнуло всё ещё живую перспективу русского экономического шантажа. Как будто у русских своих обид нет, а наверняка кое-что должно было собраться – начиная с событий столь отдалённых, как Великая Смута, до польского союза с Наполеоном и, наверняка, ещё каких-то, нам неизвестных, провинностей.

Уже в ту минуту, когда пишется этот текст, ясно видно, что никаких перемен не произошло и долго ещё не будет. Польско-российских отношений не смягчит внезапная трагедия, перемена правительства или несколько жестов. Потому что люди, независимо от разных факторов, остаются людьми, геополитика – геополитикой, а травмы – травмами.
И вот российская сторона открещивается от какой либо ответственности за инцидент. Польская сторона погружается в бесплодные дискуссии о том, несёт ли ответственность правительство Платформы или же таинственная «плохая атмосфера», созданная Лехом Качиньским. А может, во всём виноваты авиадиспетчеры?
А поляки и русские всё так же не любят друг друга, и примирение двух самых больших славянских народов кажется столь же далеко, как далека бескрайняя сибирская тайга от равнин на Висле…


(Портал «Arcana» объявил конкурс на лучший фельетон о польско-российских отношениях в 2010 году. Это текст – один из четырёх, вышедших в финал, - прим. перев.).


Arcana.pl
Niemcy, Japonia a sprawa polsko-rosyjska

http://ursa-tm.ru

[Таллерова]

Павел Рыбицкий
Новый промах Коморовского: Саркози пришлось стоять под дождём




В дипломатии важен каждый жест. Интересно, знает ли об этом польский президент?
Разрекламированная как огромный успех Бронислава Коморовского встреча Веймарского Треугольника не принесла впечатляющих результатов. Не принесла даже договорённости о дате следующей встречи. Просто Ангела Меркель и Николя Саркози поговорили минутку с Коморовским и вернулись к себе.

Президент Франции в Париже должен принять пару таблеток, потому что поездка в Варшаву может кончиться для него воспалением лёгких или, по крайней мере, тяжёлой простудой. Потому что прежде, чем политики уселись в покоях виляновского дворца, им пришлось принимать парад и выслушивать гимны. Официальное приветствие длилось и длилось, а между тем с неба лил и лил дождь – прямо на всё более раздражённого и мокрого Саркози.

Потому что, как мы видим на снимке, поляки нашли зонтик только для Меркель и стоящего рядом с ней Коморовского. Конечно, знаменитое польское уважение к женщинам – это главное, но странно, что никому из окружения Комровского не пришло в голову защитить от дождя также и президента Франции.

В этом контексте тот факт, что, войдя во дворец, польский президент уселся первым, не ожидая гостей, никоим образом не может служить причиной для удивления.


Pardon
Paweł Rybicki
Nowa gafa Komorowskiego: Sarkozy musiał stać w deszczu





Анджей Мандель
Очередной промах Коморовского в треугольнике (Веймарском)!



Один визит, два промаха.
Вчера мы описывали, как президент Франции Николя Саркози мокнет под дождём, потому что для него не нашлось зонта. К сожалению, это был не единственный промах нашего президента и его чиновников. На видеозаписи встречи ВеймарскогоТреугольника хорошо видно, что Бронислав Коморовский собственноручно устроил новые проблемы.

Явно сконфуженные Ангела Меркель и Николя Саркози смотрели, как Бронислав Коморовский попросту усаживается в кресло. Согласно протоколу наш президент должен был сначала указать места гостям и предложить им сесть. Однако граф Коморовский не принял этикет близко к сердцу. Может, он считает, что барин садится раньше плебеев?

Как это выглядело, вы можете увидеть между 46 и 56 секундой записи:



К счастью, ни канцлер Германии, ни президент Франции не позволили заметить по своему поведению, что что-то произошло. После минутного замешательства они просто сели. И можно было начать переговоры, во время которых Бронислав Коморовский блеснул, начав тему событий в Египте. Советник президента, профессор Роман Кужьняр раскрыл журналистам секрет:
- На встрече он поразил всех своими знаниями
Мы не думали, что такие вещи следует подчёркивать, но во «Дворце» дела обстоят явно хуже, чем мы предполагали.

Pardon
Andrzej Mandel
Kolejna wpadka Komorowskiego w trójkącie (Weimarskim)!

http://ursa-tm.ru

Ursa

По-моему, уже можно писать историческое исследование «Польская элита и стул».
Лех Качиньский сражался с Туском из-за стула (брюссельского). А потом сидел на двух стульях. Туск сидел на одном стуле, но робко и на краешке, чем вызвал бурю возмущения в Польше. Коморовский сел хорошо, но слишком рано.
Кажется, виновата в этом Екатерина II, которая недолжным образом обошлась с польским троном, чем и нанесла травму в этой области всей будущей польской элите.

[Таллерова]

Павел Хоецкий
СОВЕТСКИЕ ФАРИСЕИ: Несколько сотен за деда в Катыни

Посол России в ПНР-2 Александр Алексеев милостиво объявил, что Россия может реабилитировать польских офицеров, расстрелянных НКВД-шниками весной 1940 года. Великосветские СМИ уже захлёбываются от восторга: переломные слова в деле Катыни. Есть для этого причина?

Сам Алексеев признал, что Россия давно уже не имеет никаких проблем с установлением виновных в преступлении и его характера. Так не является ли декларация, что Россия «может реабилитировать» польских героев спустя более чем 20 лет после «трансформации» и «демократизации» наших государств, не чем иным, как насмешкой над справедливостью и очередной пощёчиной, нанесённой Польше и потомкам убитых?

Но ещё более отвратителен фон российского заявления. Дело в том, что в то же время «разумные поляки» ломают голову, как извратить «очевидную очевидность» - как отделить годовщину Катыни от Смоленска:

Организаторы мероприятий, посвящённых 71 годовщине Катынского Преступления, ломают голову, как бы так сделать, чтобы они не превратились в политическую манифестацию со Смоленской Катастрофой на первом плане.
- При абсолютном уважении к каждой жертве и при абсолютном, полном сознании национального измерения этой катастрофы нельзя позволять себе смешивать эти понятия, - говорит секретарь Совета Охраны Памяти Борьбы и Мученичества профессор Анджей Кунерт.

Для средне сообразительного человека очевидно, что Россия несёт часть ответственности за очередную смерть нашей элиты, по крайней мере, на уровне умышленных упущений (например, разная подготовка аэродрома для приземления Путина и Туска – и Президента Леха Качиньского, небрежное (эвфемизм) наведение нашего самолёта, не закрытие аэродрома несмотря на проблемы у ранее пытавшегося приземлиться Ил-а). Имеет значение и многомесячная игра российского посла с целью разделить визиты премьера и Президента в Катынь, которая даёт основания допускать, что речь может идти о чём-то большем, нежели умышленные упущения с российской стороны. В этом контексте нам дают надежду на унизительную милостыню в виде явно запоздавшей реабилитации жертв первой Катыни (плюс несколько сотен за деда или отца) и в то же время предостерегают перед «политизированием» прошлогоднего уничтожения нашей элиты, масштаб которого не имеет себе равных во всей истории Польши.

К этому бесстыдному параду мошенничества и фальсификации, приодетого в наряд польско-советской дружбы и «потепления», напрашивается только один комментарий:

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников, и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков; таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших.
Иисус

(Евангелие от Матфея, 23, 29-32 - прим. перев.).


Salon24

Paweł Chojecki
SOWIECCY FARYZEUSZE: Kilka setek za dziadka w Katyniu

http://ursa-tm.ru

[Таллерова]

Посол России о Катыни: «Возможна реабилитация жертв». В следующей фразе: «Ведь проблема Катыни решена».



Интернет-порталы явно приняли за чистую монету слова российского посла в Польше Александра Алексеева в его интервью агентству Интерфакс. На видных местах приводят это высказывание:

- Россия может реабилитировать польских офицеров, которых НКВД расстрелял весной 1940 года. Идут поиски возможностей реабилитации расстрелянных польских офицеров. Я убеждён, что будет найдена формула, которая удовлетворит родственников жертв и в то же время не будет противоречить российским законам.

Как сообщает «Газета Выборча», российские СМИ предполагают, что объявление о решении Москвы могло бы произойти в апреле – если состоится встреча Медведев-Коморовский.

Вот только дальше в высказываниях товарища Алексеева (с 1973 года в советской дипломатической службе) всё уже не так прекрасно:

- Что имеется в виду, когда говорится о том, что проблема Катыни не решена? Политическое осуждение этого преступления? Россия сделала это неоднократно. Последним и убедительным примером является недавнее постановление Государственное Думы, которое вызвало всеобщий отклик в Польше. Рассекречивание документов расследования? Оно продолжается в полном соответствии с российскими законами. Польше уже переданы 137 из 183 томов.

- Ну, и чего вы, поляки, ещё от нас хотите? – кажется, спрашивает посол. – Мы передаём вам документы (которые вам, правда, уже давно хорошо известны), мы осудили преступление (другое дело, что мы никогда не согласимся квалифицировать его как геноцид, а в Страсбург, что хотим, то и напишем), тема закрыта.

Истинные намерения видны в этой фразе российского дипломата:

- Кроме упомянутых действий столь же важна и другая задача: оставить вопрос Катыни историкам и юристам – так, чтобы не осложнять наши политические отношения и не создавать тем, кто не заинтересован в их развитии, соблазна использовать его в характере тормоза.

И (тут должны прозвучать слова, которых в сообщении мы почему-то не можем найти) в такой политике мы очень рассчитываем на нынешние польские власти с президентом во главе.



КОММЕНТАРИИ

Gość
- Полу-ухмылкой теперь к полячишкам москальские господа! Ну, и что вы нам, полячишки, сделаете? Помните Новосильцова?

Faruk
- У Туска и Коморовского, должно быть, коленки болят. Избиратели ГП, нравится вам позиция ваших избранников? Надеюсь, они когда-нибудь заплатят за это унижение Польши.

Marctwain
- Я прочитал у Seawolf-а: «В США Барак, в Египте Мубарак, а у нас Бурак (простак, невежа, деревенщина – прим. перев.)

kf62
- Точности ради, он процитировал блогера с niepoprawni.pl.

Gość
- «Армия баранов (запоздавший рапорт Миллера)».
http://ossala.nowyek...-raport-millera

Gość
- Ты смотри, какая погань. Как узнать, когда русский врёт? Когда он открывает рот. Иисусе, что за народ… И оно ещё лезет в Европу! Отослать на исправление и НЕ впускать, пусть стоит и ждёт за дверью.

Serena
- Может быть, мне кто-нибудь объяснит, о чём идёт речь с этой реабилитацией? Поляки, убитые в (широко понимаемой) Катыни, не были преступниками, злоумышленниками и т.д., так почему мы тут говорим о реабилитации. Разве быть поляком – это преступление? Ведь они были убиты за то, что были поляками.

Ostra
- М. Иванов, Первый народ наказан, 1991. там найдёшь много информации на интересующую тебя тему… Да, для москалей быть поляком - этого было достаточно, чтобы убить.

Serena
- Спасибо, OSTRA, я обязательно найду и прочитаю рекомендованную тобою книгу. Меня, однако, поражает, что упираются в эту реабилитацию жертв Катыни вместо того, чтобы признать их жертвами геноцида.

Jolka
- Может, госпожа Меркель подаст заявление о реабилитации убитых в Аушвице. Ведь то, что вытворяют русские, это верх наглости и заносчивости. Мы как народ упали низко, так над нами куражатся, и что – и ничего. Процветает «примирение». Я надеюсь, что это неправительство и непрезидент быстро уйдут в небытие. Только кто уберёт за ними?

kf6 2
- К тому же они ещё и не были военнопленными, поскольку СССР не объявил войны Польше, как и Польша Советскому Союзу 9эти предательские союзы Польши с Францией и Англией – не хотели наши союзники быть в состоянии войны с Советами).

ASER
- Это продолжение увёрток.

Wave
- Smotriu w twoi głaza... mnoga, mnoga propił parieniok

A
- На востоке без перемен. Империя – это империя. Неважно, Романов, Ленин, Сталин или какой другой Ельцино-Путин.

BURYPIES
- Какая, к чёрту, реабилитация! Это были не преступники, а нормальные солдаты! Они не совершали никаких военных преступлений! Разве что преступлением было быть ПОЛЬСКИМ СОЛДАТОМ.

A
- Для москалей быть поляком – это преступление. Так было, есть и, наверняка, будет. Поляки – это отщепенцы в славянской семье. Конечно, семьи под московским патриархией.

Ruskij Zyd
- «Газета Выборча»? это еврейская газета для поляков.

PKC
- Убили у нас цвет нации, вырезали интеллигенцию и продолжают глумиться, унижая методом кнута и пряника. Хуже всего унижают слабых, пугливых и тех, кто лишён чувства собственного достоинства. Таковы плоды политики полной покорности тусковой команды по отношению к России.

ZX9R
- Если Бронек встретится с Медведевым и – в чём я сомневаюсь – спросит про остальные документы, тот ответит парафразом ответа товарища Сталина: «Документы сбежали в Манчжурию»!!! Бронек на это обидится (если, вообще, поймёт вышеуказанный ответ), а Дмитрий Анатольевич со стоическим спокойствием покажет ему этот коротенький фильмик…
http://www.youtube.com/watch?v=h5aF2...layer_embedded


SM
- Пусть эти большевистские скоты уже оставят в покое бедных убитых их предками поляков и не врут до конца света!!!!!!

Bardzostarywyborca
- Ух, ты, морда (из предвыборного ролика, где один коррумпированный политик обращается к другому панибратски «Ух, ты, морда!» - прим. перев.), ГП-Комо-Русско- Путиновско-Сталинская…

Antystenes
- Проблема Катыни давно уже решена, если точно – 5 марта 1940 года товарищем Л. Берией.

Gość
- Каргул и Павляк (персонажи комедии «Все свои» - прим. перев.) о ГП.
http://www.youtube.com/watch?v=fgQVy...layer_embedded


Ano
- С тех пор, как москали пригласили часть моих родственников на недобровольную экскурсию в Сибирь в ужасных условиях, я не доверяю им, как собакам породы амстафф.

A
- Мой Отец, вернувшись из Сибири, сказал: «НИКОГДА НЕ ВЕРЬ МОСКАЛЮ!». И я буду этого держаться. И повторяю это своим детям.

Gość
- Наилучший способ дружить с русами – это иметь хорошо вооружённую армию и стену по всей границе без пограничных переходов!

Gość
- Великодушны эти убийцы из НКВД. Хотят «реабилитировать» свои жертвы. Коморовский, небось, уписался от восторга!

Skorpion 66
- Советы унизили и убили польских офицеров!!!! Теперь унижают польский народ – говоря о реабилитации зверски убитых поляков!!!!

Gość N
- Сегодняшняя Россия – это всё ещё СССР (так же, как III Речь Посполита – это ПНР-2), пока это не изменится, не изменится и отношение к Катыни-I и Катыни-II! То есть к Польше патриотической, рыцарской, независимой и католической, которая существовала в I и II Речи Посполитей.

Gość
- Помни, чёртов кацап! Тебя в Польше терпят только по дипломатическим соображениям.

Gość cep
- Как долго идти на коленях от Варшавы до Кремля?????

Gość ADA
- Вы нас, убийцы, не убивайте и не реабилитируйте, можем вам ещё подарить навсегда: Коморовского, Туска, Сикорского, можете с ними делать, что хотите.

Comi
- Плевать мне на вашу великорусскую дружбу и милость! Вы напали на Польшу, аннексировали половину страны, убили 20 тысяч офицеров, государственных чиновников и помещиков, сослали в Сибирь сотни тысяч наших соотечественников, после войны насадили у нас убийц из-под звезды Давида, на протяжении 45 лет оккупировали нашу страну… и последний ваш подвиг – «рапорт» Анодина-Путин. Они думают, проклятые циники, что можно торговаться и приспосабливаться во имя мнимой дружбы.

Gość
- Пусть засунут себе кое-куда свою реабилитацию. Они не отняли достоинства у наших солдат. Мы знаем, как было, и учим наших детей и внуков, что солдаты, убитые в Катыни, - это наши герои. Пусть Россия просит у Польского Народа прощения и реабилитации.

ASER
- Почему ничего не говорится о преследованиях журналистов «Нашего Дзенника» в России. Неужели страх перед Россией так далеко зашёл.

Pisior
- Реабилитация? Какое преступление совершили жертвы Катыни? Вопросов много.

gośćI
- Нам Россия совершенно ни для чего не нужна. Это они должны добиваться хороших отношений, если хотят сотрудничать с Германией или Францией. За нефть и газ они берут мировые цены, а те несколько ящиков лука и яблок, которые мы им продаём, не стоят того, чтобы лизать им задницу и уступать во всём.

Tusek z d. Klusek
- Когда им говорят правду в лицо, они нагло считают это русофобий.

Paranoja gnoja
- Москали видят, что тускизм превратил в месиво мозги ынтилихенции, вот и болтают СБ-шную пропаганду, чтобы потешить плебеев. Коморусек делает то же самое, к людям относится, как к дебилам, то говорит, что поедет в Смоленск с Медведевым, потом отменяет, а теперь опять говорит, что едет и наверняка «случайно» встретит там Медведева (sic!). люди, то ли они нас считают дурнями и баранами, то ли сами такие, потому что то, что они делают, - это какой-то дебилизм психиатрических безумцев. Разве из Польши уже сделали москальскую будку для дворняжек?


wPolityce

Ambasador Rosji o Katyniu: „możliwa rehabilitacja ofiar". W następnym zdaniu: „problem Katynia jest przecież rozwiązany"

http://ursa-tm.ru

[kordah]

Полная и бесповоротная агония того что раньше называлось Польшей. Одно слово -"сантехники"

[kordah]

Тут думаю самое место "информация" о "польских рыцарях":

11.02.2011 18:59
Как поляки наживались на убийстве евреев

В Польше назревает громкий общественный скандал: книга историков из Принстона, которая выйдет в свет в Варшаве 10 марта, обещает показать весьма неприглядное лицо простых поляков и пошатнуть местный миф о героическом поведении граждан этой страны в годы Второй мировой войны.

В книге Golden Harvest ("Золотая жатва"), написанной принстонскими историками Яном Томашем Гроссом и Иреной Грудзиньской-Гросс, утверждается, что тысячи польских граждан весьма неплохо наживались на еврейской трагедии. Получение финансовой выгоды достигалось различными путями, пишут авторы: от разграбления еврейских массовых захоронений до выдачи немцам прятавшихся евреев за обещанное вознаграждение.

По словам Гросса, отправной точкой для написания книги стала увиденная им фотография, на которой большая группа польских крестьян с лопатами раскапывает захоронение евреев на территории концлагеря Треблинка, перебирая человеческие останки в поисках золота или других ценностей, которые могли упустить из виду нацистские палачи. На коллективном снимке, сделанном явно на память, перед группой «золотоискателей» разложены черепа и кости, извлеченные из захоронения.

Как известно, среди поляков широко распространено представление о том, что во время оккупации страны в годы Второй мировой войны местное население вело себя достойно. Шесть миллионов польских граждан - половина из них евреи - были убиты во время войны, и воспоминания о страданиях поляков и принесенных ими жертвах сильны по сей день.

Одной из героических страниц польского сопротивления является Варшавское восстание 1944 года против нацистского режима. В последние годы местные власти наградили знаками отличия немало поляков-христиан, которые рисковали своими жизнями спасая евреев от нацистов.

Хенрик Возняковский, глава издательского дома "Знак", который готовится выпустить книгу Golden Harvest, говорит, что она призвана сделать достоянием общественности "жестокие и зачастую трудные для понимания факты". По его мнению, эта книга "бросает вызов нашей коллективной памяти" и представляет собой "попытку поиска какой-то справедливости по отношению к жертвам Холокоста".

В октябре книга выйдет и на английском языке.

Несколько лет назад Гросс уже вызвал скандал в Польше своей предыдущей книгой «Соседи: уничтожение еврейской общины в Едвабне, Польша». Выпущенная в 2001 году книга описывает массовое убийство евреев в польском городке Едвабне в июле 1941 года, когда местные жители убили 1600 своих еврейских соседей. Автор пишет: "Сперва их убивали по одному – палками, камнями. Их мучили, им отрубали головы, над трупами надругались. Потом около полутора тысяч оставшихся в живых загнали в овин, где сожгли живьем".

http://www.zman.com/news/2011/02/11/94868.html

ЗЫ Встречал в сети раньше , что у польских детей был тогда азартный бизнес :найди еврея и получишь 3 кг. сахара в премию от оккупантов

[Таллерова]

Вацлав Радзивинович
Господин Полицейский

Через несколько дней россияне попрощаются со своей милицией и поприветствуют полицию, причём во многом созданную по образцу американской, - фельетон из цикла «Из России о России»,


Патруль российской милиции на выездной трассе из Владивостока.

Россию ни в коем случае нельзя назвать полицейским государством. Она лишь может, хотя вовсе и не обязана, стать им – с 1 марта. Тогда войдёт в жизнь новый закон о стражах закона и порядка.

В этот день в историю уйдёт российская милиция, наследница той советской, созданной большевиками 10 ноября 1917 года, до сих пор торжественно отмечающей в этот день свой праздник.

Советские граждане, во всяком случае, их любимые поэты, писатели и кинематографисты любили и воспевали «нашу милицию». Владимир Маяковский в 1927 году в поэме «Хорошо» от чистого сердца признался: «Моя милиция меня бережёт». И эта фраза давно уже стала поговоркой.

Сергей Михалков, которого Провидение одарило необыкновенным талантом стряпать складные, легко запоминающиеся стишки для детей, подарил маленьким читателям эпос «Дядя Стёпа» - о бравом милиционере-великане, следящем за тем, чтобы никто не обидел советских малышей. И до сих пор российские детсадовцы способны рассказать наизусть это длинное стихотворение, а некоторые всё ещё верят, что им действительно ничего не грозит, потому где-то поблизости дежурит добрый «дядюшка».

И не важно, что Михалков, любимый стихоплёт Сталина, написал свою поэму в 1935 году, а в это время настоящие «дядюшки» из милиции вместе с «дядями» из НКВД готовились к большим чисткам, когда отнимали родителей у детей, а малышей отправляли в детские дома.

Через несколько дней россияне попрощаются со своей милицией, когда-то воспеваемой и, может быть, даже любимой. И поприветствуют полицию, причём во многом созданную по образцу американской. Ну, потому что с марта московский полицейский, задерживая гражданина, по примеру своего коллеги из Нью-Йорка должен будет прочитать ему его права. Среди которых будет и право на телефонное сообщение близким об аресте.

Российская публика по натуре своей консервативна, ко всем переменам подходит скептически и обращает внимание, прежде всего, на связанные с ними трудности.

Проблема хотя бы в том, как с 1 марта обращаться к полицейскому? И что делать с богатой лексикой, использовавшейся при контактах с властью.

Воспитанные российские девочки называют милиционера «ментом». Это слово, аналог нашего «glina», будто бы произошло от заимствованного у поляков слова «ментор».

Недавно произвела фурор попавшая в интернет SMS-ка от пьяной девушки, которая сбила машиной милиционера и написала своему парню: «Зайчик, я переехала мента. Что делать?». Текст так развеселил общественность, что виновницу дорожно-транспортного происшествия наказали мягко.

Невоспитанные девочки, которые уже не верят в «Дядю Стёпу» и заметили, что нынешние милиционеры – это большей частью хамы, вымогающие взятки, называют их исключительно «мусорами».

Россиянин, задержанный милиционером, если совесть у него чиста, назовёт его по-советски «товарищем» и добавит звание. Если, однако, совесть нечиста, разговор начнётся с «командира». И сразу ясно, что речь идёт об установлении размера взятки.

Новая полиция, по крайней мере, так обещают авторы закона о её создании, должна быть справедливой, чистой и неподкупной, так что слово «командир» должно выйти из употребления.

Россияне уже рассказывают анекдот о том, как после 1 марта полицейский останавливает на дороге пьяного водителя. Тот, согласно установившемуся обычаю, начинает разговор:
- Командир, договоримся. Тысяча рублей?
- Гражданин! Я уже полицейский. Справедливый и неподкупный! – возмущается страж порядка.
- ОК. Господин полицейский, 30 долларов?

Руководство МВД требует, чтобы народ обращался к стражам закона именно так – «Господин Полицейский». Россиянам это не нравится – звучит искусственно и чуждо, как-то так по-польски.

Но народ здесь талантливый, ехидный и нынешнюю милицию имеет право не любить. Поэтому интернавты пришли к мысли, что полицейских можно называть словом, здесь известным и принятым – «полицаи». Руководству МВД это, однако, не нравится. Потому что «полицай» - это функционер сил порядка, служивших гитлеровским оккупантам.


Gazeta Wyborcza
Wacław Radziwinowicz
Pan Policjant

http://ursa-tm.ru

[Valtapan]

...«Господин Полицейский». Россиянам это не нравится – звучит искусственно и чуждо, как-то так по-польски.

Йа плакалЪ....

[graff]

Шутки шутками.. а слух режет...

[Таллерова]

Польша – Россия: как определить национальные интересы

Дискуссия Клуба Экспертов «Жечьпосполитей»


Анджей Новак
(Анджей Новак – историк и публицист, знаток России, профессор Ягеллонского Университета и главный редактор журнала "Arcana».



Возвращение буферной зоны

В состав определения национального интереса входят, по-моему, три принципиально важных компонента. Во-первых, безопасность, которую мы можем понимать в военном смысле – защиты от угрозы вооружённых действий со стороны кого-то из соседей. Эта проблема казалась мало актуальной в 1991 году в нашем ближайшем соседстве. Однако, 2008 год и российско-грузинская война несколько скорректировали это чувство уверенности. Безопасность имеет также измерение, легче переводимое на язык, понятный рядовому гражданину – безопасность экономическая, например, энергетическая.

Во-вторых, в состав национального интереса входят богатство, экономическое благосостояние граждан и политического сообщества в целом. Они в определённой мере влияют на уровень безопасности, но также и на уровень удовлетворённости этим сообществом его членов. Укажем на конкретный аспект этой проблемы, связанный с польско-российскими отношениями. Дело в том, что часто ситуация представляется так, что лучше всего эти отношения складываются тогда, когда Польша, а точнее, её жители могут получать наибольшую выгоду от этого с экономической точки зрения. Но что же делать с тем фактом, что величайший экономический бум для Варшавы, Лодзи, Белостока, Домбровского Бассейна начался, когда отменили внутреннюю таможенную границу между Царством Польским и российской империей (так в тексте, Царство Польское – с прописных, а российская империя – со строчных, - прим. перев.)… Это, конечно, крайний случай столкновения двух элементов национального интереса: указанного уже богатства с третьим элементом, которым является гордость, высоко оцениваемое чувство принадлежности к данной политической общности. Оно – причина тому, что мы не разбегаемся в разные концы света, не оглянувшись. Оно также обязательно связано с понятием «независимость».

Иногда именно это чувство гордости (независимости) может войти в конфликт со стремлением к богатству. Все три перечисленных элемента национального интереса могут сталкиваться между собой ещё и в других комбинациях. И тогда надо выбирать, какой для нас самый важный. Такие драматические выборы встают потому, что Польша живёт в особом геополитическом положении. В нём трудно найти ситуацию, в которой три ключевых элемента национального интереса могли бы развиваться гармонично к удовлетворению всех граждан

Из этого следует простой вывод: лучше всего было бы изменить геополитику! Тут мы входим в пространство, непосредственно касающееся отношений с Россией. После 1991 года, после распада Советского Союза, появился, как казалось, реальный шанс на изменение геополитического положения Польши.

Он был основан на следующих предпосылках. Прежде всего, Польша присоединилась к НАТО, к ЕС, но важнейшим элементом, дополняющим стратегию опоры на Запад, было дальнейшее расширение структур безопасности и благосостояния на Восток. Однако, процесс этот утратил динамику и в последнее десятилетие началось движение в обратном направлении. Это Россия начала экспансию в западном направлении, восстанавливая свою зону контроля на территории бывшего СССР и навязывая Западной Европе не только своё понимание экономических интересов, но также и свой язык суждения о политике. Это язык имперский, язык Бисмарка, на которого часто впрямую ссылается Владимир Путин, создатель и истинный лидер нынешней России. И находит благодарных собеседников по другую сторону этого диалога, что усложняет ситуацию не только для не включённых в ЕС и НАТО стран Восточной Европы, которые я определяю акронимом Бумага (Белоруссия, Украина, Молдавия, Азербайджан, Грузия и Армения), но начинает касаться также младших стран-членов ЕС. Это нас начинают воспринимать как часть какой-то слабой промежуточной структуры, буферной зоны.

Государство Путина, кажется, руководствуется долгосрочной стратегией: разделить Запад, притянуть Европу как ресурс, укрепляющий слабеющею позицию России в Азии и поддерживающий технологическую модернизацию России. Это и есть, я так думаю, отдалённая цель относительно того направления, на котором находится Польша. Теоретически можно было бы как-то приспособить Польшу к этой стратегии, попытаться согласовать её интересы с так понимаемым единодушием России и Европы. Проблема, однако, в способе конструирования и средствах реализации этой стратегии.

Россией в данный момент руководит элита исключительная, родом из силовых структур тоталитарного государства, принципиальный modus operandi которой отличается специфическими методами: обман, запугивание, а в крайнем случае и физическое уничтожение тех, кто стоит на пути к достижению цели. В связи с этим обращусь к восприятию, которое я нашёл в статье Петра Сквечиньского в сетевой версии «Жечьпосполитей». Он сказал, что не видит никакой рациональности в гипотезе теракта в Смоленске. Так же, как и все другие, высказывающиеся в этом вопросе в Польше, я не имею никаких оснований утверждать, что это был теракт или что его не было, поскольку все оригиналы доказательств по этому делу остались в русских руках. Но в рамках стратегии и образа действий этой политической элиты, которая всё ещё доминирует в политической жизни России, я вижу определённую рациональность гипотезы теракта.

Во-первых, он мог бы ввергнуть Польшу в состояние хаоса, внутренней борьбы ещё более глубокой, ещё более невыносимой, чем до 10 апреля. Как видим, этот результат достигнут, причём в соединении с огромным чувством унижения, которое ослабляет позицию Польши как по отношению к ЕС и США, так и, что тоже очень важно, на пространстве Восточной Европы. Такая Польша не мешает интересам государства Путина.

Во-вторых, сам факт повсеместного (хотя часто и непубличного) рассмотрения гипотезы теракта не только «фанатиками» в Польше, но также и многими гражданами, журналистами и политиками на Украине, в Литве, в Грузии, а также в США и в странах Западной Европы, может быть использован как элемент своеобразного пиара, характерного для той группировки, которая правит Россией. Люди рассматривают эту возможность, помня о предыдущих терактах, которые повсеместно приписывали заказам Кремля. Само допущение мысли, что такой теракт возможен и что в этом деле ничего, собственно, нельзя сделать, может эффективно запугать страны, граничащие с Россией, и даже западных партнёров Кремля. И тут видно, как такого рода стратегия проекции чувства силы может оказаться эффективна. Случай с концерном British Petroleum, который один раз уже был обобран до нитки Путиным, а теперь, как шёлковый, возвращается в Россию, показывая, что именно так можно поступать также и с Западом.

Вследствие чего для нас возникает определённого рода проблема. Можно свести её к вопросу, всё ли равно Польше, кто правит Россией. Утверждение, что всякое стремление к тому, чтобы Россия внутренне изменилась, является абсурдным польским мессианизмом, оторванным от политической реальности, появлялось на страницах «Жечьпосполитей». Я, однако, настаиваю, что на самом деле суть польского национального интереса в том, чтобы Россией правили другие люди, чтобы эта элита сменилась. Иначе, нежели в случае Германии, Франции, Италии, которые вступают с Россией в диалог на принципах, указанных Путиным, Польша вследствие своего геополитического положения подвергнет себя несравненно большей опасности, если вступит в «диалог» на принципах или условиях путинской элиты.

Мне кажется, что у Польши была долговременная стратегия, как поступать с Россией. Это была стратегия, приписываемая чаще всего парижской «Культуре», хотя, в сущности, она гораздо старше. Наверняка, она требует корректировки, связанной с переменами в политической реальности начала XXI века. Но следует, однако, задать вопрос, нуждалась ли она в столь основательной ревизии, которая была предпринята правительством Дональда Туска. Не знаю, кто командовал этим поворотом, но у меня, к сожалению, впечатление, что это подсказал не какой-нибудь политический стратег, а некто типа пана Остаховича или Славомира Новака, то есть человек, который понятия не имеет о том, каковы интересы польского государства и каким унижениям они могут подвергнуться в общении с таким партнёром, каким является Владимир Путин. У меня впечатление, что речь шла попросту о том, чтобы сделать нечто противоположное тому, что делали «эти страшные братья Качиньские». А что попутно это разрушало долговременную польскую стратегию по отношению к Восточной Европе и отдавало поле стратегии Путину – кого это волнует… Вместо того, чтобы заботиться о интересах, связанных с безопасностью Польши, сосредоточились на пропагандистской манипуляции ситуацией «перелома» в исторических вопросах. Эффективным ли? Мы дошли до того, что Катынь рассматривается как часть сталинской великой чистки, и польская сторона не протестует против этого. Даже не было задано вопроса о другой возможности исторического жеста с российской стороны, который мог бы решающим образом помочь в процессе перемен в мышлении россиян о советской истории. Этому могло бы способствовать разрушение мифа Великой Отечественной Войны как освободительной войны. В этом и только в этом контексте следовало упоминать катынское преступление, и в этом контексте следовало требовать возвращения ценностей, награбленных Красной Армией (в рамках Великой Отечественной) и находящихся в Москве. Это, например, важнейшие сокровища польских архивов времён II Речи Посполитей и периода борьбы за независимость. Неужели премьер Туск не мог добиться такого незначительного жеста, как возвращение архивов в подтверждение искренности политики «исторического перелома»? Реально достигнуто немного, к сожалению, также и в вопросах более важных, нежели исторические. Напомню хотя бы проблему газа и газопроводов. Европейская Комиссия спасала Польшу от дальнейшей зависимости от России. Но не спасает нас, к сожалению, от блокирования Северным Газопроводом доступа к польскому газопорту в Свиноуйсьце… Если так немного достигнуто при помощи этого поворота, совершённого Дональдом Туском и министром Сикорским, то, быть может, всё-таки следовало бы – подсчитав огромные убытки – постепенно вернуться к той долговременной, кропотливой стратегии, осмысленной альтернативы которой я не вижу: деимпериализации Восточной Европы, расширения Европы на восток, подчёркивания европейских норм, которые должны быть обязательными также и с таким государством, как Россия?

Бартломей Сенкевич
(Бартломей Сенкевич – аналитик, специализирующийся на международной политике, входит в состав Совета Польского Института Международных Дел. Был одним из создателей Центра Восточных Исследований).



Не бояться, ждать

Польское мышление о России несёт на себе отпечаток чего-то, что я называю политикой страха. Мы Россию просто боимся. Как в бегстве на Запад в 90-е годы, так и в десятилетии, которое только что миновало, мы можем найти политику страха, продолжение которой, я убеждён в этом, становится всё более неэффективным. Это показывает, например попытка покойного президента Леха Качиньского создать союз, который связывал бы государства ЕС и НАТО наряду с государствами Восточной Европы и Кавказа, в качестве противовеса российскому влиянию в этом регионе. Попытка эта оказалась абсолютно неэффективной не только из-за слабости партнёров, из-за выбора, который совершили эти государства, и не из-за смерти Леха Качиньского, но потому, что это множество имело слишком малый общий знаменатель, чтобы можно было на этом построить прочную политику. Другой пример – польская привязанность к США как гаранту международного порядка, а в особенности мира в Европе, основана на том же опасении, что перед лицом совместной внешней политики, а уж наверняка совместной политики безопасности ЕС, только США в состоянии обеспечить мир в этой части света. Последний элемент неэффективного продолжения политики страха мы находим в манере воспринимать польское государство и поляков в категориях жертвы. Жертвы исторической или жертвы, которой мы, может быть, того гляди станем. Влодзимеж Марциняк говорил, что позиция жертвы обременительна для всех, а для занимающего её государства исключительно невыгодна, поскольку это позиция того, кто постоянно чего-то требует, прежде всего, признания своего статуса. Сведение современной ситуации собственного государства к цепи поражений не совсем понятно другим государствам и делает нас обременительным партнёром в международных отношениях.

Для поддержки политики страха у Польши за спиной нет ничего. По моему мнению, проблемой польской политики по отношению к России в меньшей степени является Россия, а в гораздо большей степени – Запад. США, которые хотят избежать роста напряжения с Россией, потому что нуждаются в России как в партнёре в глобальном масштабе, не хотят ввязываться в спор с нею на Днепре. Также и государства Западной Европы не терпят конфликтогенных состояний в отношениях с Россией. То есть, например, в спорах, которые мы ведём с Россией о политической принадлежности Украины или Белоруссии, мы совершенно одиноки. Поскольку этот «поход Запада на Восток» не зависит от Польши, но является элементом структуры ЕС как целого, то тем самым упорство в таком видении ситуации становится дисфункциональным для возможностей польского государства. Изолирует нас на Западе, не изменяя ситуацию на Востоке.

Как конструировать польское мышление вне рамок политики страха? Я понимаю, что полностью это невозможно, потому что у нас за спиной наша история, и это означало бы отречение от исторического опыта. Но пришёл определённый момент или же определённая корректировка, о которой тут следует напомнить. События в Грузии имели переломное значение. Возможно ли было принятие на последнем саммите НАТО планов на определённые обстоятельства для балтийских государств без грузинского инцидента? Я думаю, нет. Было признано, что Россия зашла слишком далеко, и что следует отреагировать на это.

Ещё одно свидетельство перемен – рассыпались партнёры Европы на восток от Польши. 20 встреч на высшем уровне с президентом Украины не принесли ничего, что пережило бы президентство Ющенко на Украине. Не создано ни единого институционального элемента, который был бы чем-то прочным до сего дня и связывал бы Украину с Польшей независимо от различных перемен во власти. И последний элемент: кризис, который привёл к вопросам относительно когда-то несомненных составляющих политики и континентальной безопасности.

На самом ли деле наше будущее зависит от Востока? 26% польского экспорта – это обороты с Германией, а с Россией – только 3,5%; торговые отношения между Россией и Польшей, если не считать сырьё, с перспективы общей статистики не существуют, точно так же с Украиной и Белоруссией. Цифры показывают нам, что этот реальный интерес, с трудом достигаемое благосостояние (которое в гораздо большей степени является результатом лишений и тяжкого труда поляков, нежели разумной правительственной стратегии) находится совершенно в другом мире, нежели Украина, Белоруссия и Россия. И ещё один элемент, связанный с цифрами: польский ВВП составляет 1\3 российского. Это сравнение показывает, что 20 лет стабильности и свободного развития привели к тому, что постепенно пересматривается диспропорция сил, по крайней мере, в том масштабе, к которому мы до сих пор привыкли. Принимая во внимание условия старта, дорога, которою мы прошли, впечатляет. Нам ещё нужна относительная стабильность на протяжении поколения, отсутствие конфликтов, по крайней мере, в течение десятилетия.

Политика страха приводит к тому, что мы, собственно говоря, от России не хотим ничего. Чего мы хотим – так это чтобы она нас оставила в покое. То есть, чтобы не поглощала Белоруссию, Украину и Молдавию, чтобы не запугивала и не лгала в вопросах исторической политики, чтобы не шантажировала нас сырьём. Но это формула политики, суть которой – не существование. Нет такой возможности в политическом мире, отсутствие активности – это рецепт поражения. Давайте же попробуем поразмышлять, какие можно попытаться поставить цели в свете вышеизложенных предпосылок.

Наверняка в них входит коридор безопасности, то есть такая ситуация, при которой вся деятельность Польши на Востоке должна соответствовать двумя критериям: она не может ослаблять связей с НАТО и ЕС и одновременно не может вести к понижению безопасности и стабильности на восточных границах Польши.

В то же время нельзя ожидать, пока другие договорятся с Москвой относительно будущей формы безопасности континента - нет никаких сомнений, что такого рода новое решение необходимо, поскольку исчерпались формулы очередных присоединений как панацея стабильности. То есть Польша должна активно принимать участие в определении и приглашении России к сотрудничеству с ЕС и следить за условиями этого сотрудничества. А этого нельзя сделать, если само существование России воспринимается как угроза собственному существованию, а всякая её договорённость с Западом как новое Рапалло.

Если мы посмотрим на двусторонние отношения, то у меня такое впечатление, что мы имеем дело со стратегической паузой. Обе стороны притворяются, что имеют дело со стабилизацией потому, что так много знаков вопроса в европейской безопасности, да и кризис своё делает. Какое-то время ничего не будет происходить (что вовсе не означает, что на уровне несущественном для политики в масштабе континента Россия перестанет отмерять нам порции ассертивности, чему рапорт МАК является очевидным доказательством).

Может произойти разрыв с этой политикой в тот момент, когда Россия сочтёт, что мы бросили ей перчатку на территории, которую она считает своей стратегической оболочкой, и когда увидит, что мы на обочине процессов решения о будущем ЕС, что мы в изоляции. Польская политика должна, прежде всего, избегать, как огня, истерии, ситуаций или-или. Основным методом по отношению к России, по-моему, должно быть – ждать, ждать и ещё раз ждать и в то же время участвовать во всех институциональных процессах диалога Запад-Россия. Стратегия нахождения времени на внутреннее развитие до сих пор оправдывала себя. Мне не кажется, чтобы попытки изменить Россию, инспирированные Польшей, могли найти союзников и служили бы безопасности моей страны. Я думаю, скорее, наоборот.

В последнее время у меня такое впечатление, что внутренний вокругсмоленский конфликт в Польше привёл к тому, что русские держат в своих руках переключатель внутренней температуры в Польше. Это значит, в данный момент достаточно утечки в какую-то газету настоящих или фальсифицированных данных, чтобы в Польше заново разгорелся спор вокруг Смоленска не на жизнь, а на смерть. Можно ли это обойти или нейтрализовать? Мне кажется, что как можно более быстрое окончание расследования с польской стороны дало бы основания для того, чтобы можно было выбить этот переключатель из русских рук.



Павел Лисицкий
(Павел Лисицкий – главный редактор «Жечьпосполитей»).



Между реализмом и эмоциями

Почему дискуссия о гипотезе теракта кажется мне такой важной? Во-первых, от того, как мы описываем то, что произошло в Смоленске 10 апреля, зависят другие важные понятия: реализм и рационализм. Принципиально совершенно разные вещи – вести реалистичную политику по отношению к государству, которое убило президента иностранного государства, и вести реалистическую политику по отношению к государству, которое настолько бездарно, что не способно как следует организовать его прилёт. Мы не можем притворяться, что по отношению к государству, которое является убийцей, мы вели бы точно такую же политику, как по отношению к государству, которое является одним из многих.

Мне хочется считать, что присутствующие здесь не приписывают друг другу дурных намерений. Я предполагаю, что люди, которые считают, что этого теракта не было, не являются русскими прислужниками, а те, кто считает, что теракт, может быть, был, это не одержимые люди. К сожалению, в польской дискуссии разделение по отношению к тому, что произошло, немедленно приводит к использованию морального шантажа.
Во-первых, что такое теракт? Теракт – это хладнокровно подготовленное со всеми возможными последствиями убийство. Так вот, есть три основных причины, по которым я считаю гипотезу теракта ложной и безосновательной. Причина первая – то, что мы знаем об обстоятельствах катастрофы. Я думаю, все мы согласимся с утверждением, что её непременным условием был туман. Поэтому те, кто утверждает, что катастрофа была результатом человеческого плана, должны доказать, во-первых, что туман можно произвести искусственно и удерживать много часов. Во-вторых же, они должны были бы объяснить, почему информация о всё более густом тумане, информация, сообщаемая с башни лётчикам, скорее склоняла их к пробному заходу на посадку, а не отпугнула от него. Поведение авиадиспетчеров показывает явную некомпетентность и беспорядок, но его невозможно интерпретировать как сознательно исполняемый план.

Однако наша дискуссия не касается оценки работы диспетчеров. Мы стараемся ответить на вопрос о геополитическом обосновании мнимого теракта. Тут я совершенно не понимаю, зачем русским организовывать такой теракт. Реализм означает, что, оценивая политические действия, мы пользуемся принципом пропорциональности. То, что какое-то государство кого-то любит, а кого-то не любит, имеет второстепенное значение. Правильный вопрос звучит так: какой риск готово взять на себя данное государство, чтобы реализовать свою цель. Из того, что Соединённые Штаты весьма желали бы закрыть атомные лаборатории в Иране, не следует, что они сбросят ядерную бомбу на Иран. Хотят избавиться от лабораторий? Хотят. Но не любыми доступными средствами. Используя эту аналогию для описания польско-российских отношений до 10 апреля, я скажу, что высказанные здесь причины проведения мнимого теракта совершенно несоразмерны, непропорциональны. Предположим гипотетически, что в моральном смысле российская элита могла бы нечто такое сделать. И что с того? Я считаю, что понесённые Россией потери в отношениях с Польшей, со всем Западом были бы абсолютно непропорциональны по отношению к возможным выгодам. Россия должна была бы использовать наиболее радикальное, самое крайнее средство – совершение в мирное время убийства президента иностранного государств на собственной территории затем, чтобы удалить политика, который вероятнее всего проиграл бы выборы и который ни в малейшей степени не составлял для неё смертельной опасности? Это ни в какие ворота не лезет.

Однако, то, что мы столько говорим о теракте, следует, я думаю, не из реализма, но из особого эмоционального состояния части польского общественного мнения. Речь идёт о парадоксальном столкновении двух эмоций. Первая – это чувство слабости; мы настолько слабое государство, настолько не имеющее значения, что допускаем мысль, что с польским президентом можно сделать что угодно. Мы настолько слабое государство, что его главу можно убить, и никто за него и остальных польских политиков не заступится. С другой стороны, есть чувство величия: мы считаем себя настолько могучим государством, что русским приходится использовать наихудший, наиподлейший инструмент, чтобы убить его президента, потому что он является такой великой угрозой. Столкновение чувства слабости – никто с нами не считается – и чувства силы – мы были смертельной угрозой для России – является эмоциональным источником этой несчастной дискуссии о теракте. Что не значит, что выяснение причин катастрофы не является фундаментальным вопросом для нашего государства.


Бронислав Вильдштейн
(Бронислав Вильдштейн – писатель, публицист «Жечьпосполитей)



С одной стороны, сказать, что мы не должны проводить политику страха, а с другой стороны, повторять, что наша главная цель – не провоцировать Россию, это, по-моему, значит запутаться в противоречии. Если наша цель – не провоцировать Россию, то я себе более явной политики страха не представляю. Описание позиции России или действий Запада в категориях предельных переломов неуместно, поскольку это процессы весьма долговременные, и мы совершенно не знаем, будет ли, например, Америка продолжать свою новую международную политику. Свое позитивное отношение, кажется, постепенно пересматривает Обама, не говоря уж о его конкурентах. Бартломей Сенкевич сказал, что не удалась попытка союза со скандинавскими и посткоммунистическими государствами. Там ещё была Великобритания. Не удалась она, в частности, потому, что правительство Туска отказалось от её продолжения. Сейчас, однако, Кэмерон по другим причинам, другим образом, но возвращается к этому проекту. У Англии гораздо более настороженное отношение к России, и очень возможно, что она могла бы стать нашим союзником в выгодной для нас восточной политике. Это Москва управляет напряжением между нашими странами, а напряжение это должно сохраняться, пока она продолжает неоимперскую политику. Московские стратеги в неофициальных разработках говорят о финляндизации лимитрофов, в число которых входит и Польша, а также о подчинении себе Украины. Мы должны осознать, что Россия без Украины никак не является империей. И, несомненно, менее опасна для нас, чем Россия, которая подчинила себе Украину. Новое правительство отошло от ягеллонской концепции и предложило всего лишь жесты, которые трудно признать реалистичной политикой, требующей времени и усилий. Такие отношения с Украиной, правда, могут не преобразовываться в непосредственную политику, но создают фундамент на будущее. А вот оскорбление украинцев тем, что мы их игнорируем, что делало нынешнее правительство, это запоминается и накладывает отпечаток на наши отношения.

Неправда, что мы не можем иметь поддержки Евросоюза. Я хотел обратить внимание на то, что как раз Ярославу Качиньскому удалось перенести вопрос о российском эмбарго на польские продовольственные товары на европейский уровень. То есть ЕС признал российское решение направленным непосредственно против него. Москве пришлось бы уступить. Что сделало нынешнее правительство во имя «улучшения отношений»? Отступило на уровень двусторонних отношений, благодаря чему получило временную отмену эмбарго на мясо, что не имеет совершенно никакого экономического значения для государства.


Дариуш Гавин
(Дариуш Гавин – историк идеи, заместитель директора Музея Варшавского Восстания)



В прошлом году в тексте, опубликованном на страницах «Газеты Выборчей», министр Лавров, говоря о переломе, который наступил в польско-российских отношениях, добавил, что «по иронии судьбы» этому способствовала смоленская катастрофа. Он также писал, что она была «катализатором» этого позитивного процесса и что «выдался случай», который следует использовать. Это письмо прошло без отклика, а ведь его смысл – в своей искренности, близкой к цинизму – был потрясающим. Такая позиция Москвы, естественно, не должна удивлять. Проблема, однако, в том, что серьёзные круги, имеющие влияние на общественное мнение в Польше, вместе с правительством также решили, что катастрофа может стать отправной точкой для польско-российского примирения. Сегодня видно, что это было не только неверно с моральной точки зрения, но и явилось политической ошибкой. Почему? Потому что в их поведении был виден специфический разлом. Политика правительства, как её описал Бартломей Сенкевич, несла в себе черты минималистского реализма. Говорят, что если потерпела поражение политика максималистская, прометейская, следует иметь мужество, чтобы увидеть собственную слабость и ограничить притязания для того, чтобы увеличить свою эффективность.
Однако введение в эту политику риторики примирения портило политический эффект, которого можно было добиться трезвым реализмом, поскольку примирение было представлено в пошловатой и несколько истерической манере идеалистического максимализма, что в итоге давало весьма странную смесь минимализма реальной политики и максималистской, полной пустых штампов риторики. В результате эта престранная смесь идеализма и расчёта привела к тому, что истинный реализм сегодня в Польше затруднён, потому что легко поддаётся моральному шантажу. Тот, кто хочет быть фактическим реалистом, рискует нарваться на обвинение в том, что он разрушает шанс примирения или что он охвачен русофобией.

Это настоящая проблема, потому что польский взгляд отличается от взгляда других стран ЕС. Россия прямо определяет стратегическую линию своей политики как пересмотр порядка после распада Советского Союза. В этом смысле она является источником угрозы для Польши – не следует, однако, устраивать истерики из-за этого, но надо подходить к проблеме трезво. Прошлогодняя компания, возвестившая польско-российское примирение, затрудняет трезвое рассмотрение этого факта. Я могу признать, что выгода от минимализма - это выигрыш во времени, но будет ли оно использовано для изменения оборонной политики Польши, для создания армии, не только экспедиционной, но и способной на защиту территории? Можно множить вопросы, адекватны ли действия, предпринимаемые в это выигранное время угрозе, которую представляет Россия для Польши.



Лукаш Важеха
(Лукаш Важеха – публицист газеты «Факт»)



Я благодарю Дариуша Гавина за то, что он обратил внимание на то, как трудно сегодня в польской дискуссии о внешней политике быть сторонником настоящего реализма в отличие от лже-реализма, которым занимается министр Радослав Сикорский.

Когда речь идёт о гипотезе теракта, к гипотетическим выгодам от него я прибавил бы ещё и ту, что была устранена очень большая группа людей, которые даже если бы утратили свои посты, всё равно не перестали бы быть участниками общественной жизни в Польше, то есть являлись бы преградой для реализации российских интересов в Польше. Профессор Новак требует действий с целью перемены элиты, которая правит Россией. Мне тут не хватает практической составляющей. Как это делать, если, кажется, в самой России такая элита и её действия имеют широкую поддержку? Мы часто впадаем в иллюзию, что оппозиционные круги, активные в Москве, представляют какую-то большую группу россиян. Это не так.

На самом ли деле мы одиноки перед лицом России – как это сформулировал Бартломей Сенкевич? Я напомню факты, о которых в Польше не слышно: недавно был заключён контракт на продажу России Францией четырёх кораблей класса Мистраль. В результате этого события в шведском парламенте появился запрос, направленный министру Билдту - может ли Швеция каким-то образом укрепить военные связи с Польшей. Если мы к этому прибавим позицию той же Швеции по отношению к различным другим действиям России, то появляется относительно надёжный партнёр для проведения более ассертивной политики.

Следующий вопрос – это концепция группы государств, которую Лех Качиньский хотел объединить вокруг Польши. Напомню, что он делал это с весьма бедным инструментарием, имея против себя правительство большую часть своего президентского срока и будучи во многих случаях отрезанным от информации. Говоря о том, что это не удалось, следует учитывать этот фактор. И последнее, вопрос о том, что русские держат руку на переключателе температуры споров в Польше – и в этом я совершенно согласен с Сенкевичем. Действительно, так оно и есть, и я бы тут поделил вину почти поровну. Такая интенсивность эмоций и такой уровень политического спора, какой мы сегодня наблюдаем, создаёт идеальное поле для игры нами для враждебных нам внешних сил . Если главные актёры этой драмы не делают из этого никаких выводов, то это очень плохо свидетельствует о них.



Пётр Семка
(Пётр Семка – публицист «Жечьпосполитей»)



Холодная война между лагерем ГП и ПиС-ом приводит к тому, что каждая из сторон ведёт свой монолог. Ярослав Качиньский говорит о России «проклятая земля» и не задаёт себе вопроса, не придётся ли ему как политику когда-нибудь сотрудничать с русскими. ГП в свою очередь является рабом псевдо-примирения и часто принуждена притворяться, что всё идёт хорошо, несмотря на то, что унижение очень даже заметно. Парадоксально, некоторые из российских аналитиков указывают, что во время визита Медведева прозвучали предложения относительно Лотоса, и Туск им воспротивился. Парадоксально эта ситуация защиты примирения с Россией приводит к тому, что Туск даже не может похвастаться тем, что жёстко поступил относительно серии песен российских сирен.

Обе группировки замкнулись в своей фразеологии, и сегодня это уже начинает влиять на нашу международную политику. Всё более сужаются параметры польского присутствия в Европе, а внутренняя вражда выгодна русским. Я пессимист, потому что не вижу лёгкого выхода из этой ситуации, обе стороны имеют свою логику страха. Тем более что обоим лагерям весьма удобно находиться на своих позициях, потому что платформерские круги часто получают выражения поддержки своему поведению на Западе.

Где-то оказалась перейдена граница, до которой пиаровцы имели влияние на ситуацию в стране. Если родилась такая идея сразу после трагедии, чтобы превратить её в большой козырь Туска, то жертвой этой идеи пало то, что перестали задумываться, на каких принципах основать расследование, и что будет, если русские всё-таки не станут вести себя лояльно, несмотря на протянутую им руку.



Барбара Федышак-Радзеёвская
(Барбара Федышак-Радзеёвская – социолог и этнограф. Работает в Польской Академии Наук. Председатель Коллегии Института Национальной Памяти).



Позволю себе обратить внимание на разницу в стиле высказываний двух панов. Пан Анджей Новак пытался определить языком позитивного нарратива польский национальный интерес, а также свою интерпретацию польско-российских отношений. В то время как пан Бартломей Сенкевич осуществлял нарратив, стигматизирующий оппонентов, используя такие формулировки, как политика страха и синдром жертвы. Я поняла, что под определением «политика страха» скрывается то, что в нормальной дискуссии следовало бы подвергнуть критике как неудачное определение целей или определение целей излишне амбициозных. Однако, когда говорится «Польша – жертва» или «Польша боится», то полемика по сути вопроса подменяется вербальной дискредитацией позиции оппонента. Эта асимметричность высказывания обоих панов кажется мне многозначительной.

Когда, однако, Сенкевич сам формулировал наши цели, он говорил: мы ничего от России не хотим, или же: пусть не пытаются возродить своё доминирование над бывшими сателлитами, то есть определял национальный интерес точно так, как в его понимании определяют его люди, ведущие оную политику страха. Если бы высказывание Сенкевича очистить от демагогии вроде «Польша играет роль жертвы», а поляки боятся, то вокруг оставшихся аргументов можно было бы вести нормальную, честную дискуссию.

Я не понимаю, отчего мы не пытаемся увидеть самих себя в роли субъекта, а не только объекта истории. Я уже слышу ответ, что это не уместно, что так может поступать только «страшное» поколение Солидарности. А всё же Польша и поляки были субъектом истории, который изменил Европу, причём достаточно радикально, и в какой-то, даже если и небольшой степени, способствовал распаду Советского Союза, который Владимир Путин в обращении к народу в 2005 году назвал величайшей геополитической катастрофой XX века и трагедией россиян. Может быть, стоит помнить об этом, когда поляков убеждают, что они были, есть и будут только жертвами истории и собственных страхов.

И несколько слов о смоленской катастрофе в контексте теории теракта. Даже если катастрофа в Смоленске не была терактом, то русские многое сделали для того, чтобы она таковым выглядела и чтобы значительная часть моих соотечественников была глубоко убеждена в теракте. Удерживание у себя обломков самолёта и чёрных ящиков, отсутствие доступа к результатам (существующим ли?) вскрытия останков и т.д. должны склонять к вопросам. Это своеобразный политический шедевр – теракта нет, а результаты удачного теракта есть; трагический политический раскол в Польше, эмоции на границе ненависти включая политическое убийство в Лодзи, ослабление боевого духа и падение субъектности политики польского государства. Есть также и своеобразные политические последствия в международном измерении: эффективное восстановление Россией позиции государства более или менее явно доминирующего.



Ян Филип Станилко
(Ян Филип Станилко – экономический эксперт в Институте Собеского, а также редактор журнала «Arcana»).



Польша, может быть, и страдает синдромом жертвы, но мне кажется, что в нашей ситуации это синдром абсолютно обоснованный. Просто из нашего исторического опыта невозможно сделать других выводов. Я не понимаю, как можно утверждать, что не следует бояться соседа, у которого навязчивая потребность доминирования, и он реализует эту потребность почти непрерывно в течение последних 300 лет. Проблема Польши, однако, в том, что Польша – жертва, но в житейском смысле. Другими словами, Польша – геополитическая недотёпа. А причины – внутренние и хорошо нам известные. В нашей стране ничего никогда до конца не получается, дела тянутся бесконечно, и никто из высокопоставленных лиц не несёт ответственности за неправильные решения. Этот синдром горемыки усиливается, конечно, постколониальной национальной микроманией польской элиты, которая амбициозному политику всегда даст почувствовать, как сильно их возмущает отсутствие сближения с Берлином или примирения с Москвой.

Принципиальная культурная разница между нами и Москвой состоит в том, что там граждане существуют затем, чтобы (иногда любой ценой) создавать силу государства, в Польше государство нужно гражданину для удовлетворения его благоприобретённых прав. Это совершенно противоположные философии распределения общественных денег, а их последствия весьма болезненны для нас. В этом смысле Польша всё время остаётся сарматской – она не способна или не хочет перейти от частного богатства к богатству общественному. Другими словами, Польша никогда не бывает настолько сильна, насколько богатой она кажется, а Россия никогда не бывает настолько слаба, насколько бедной она выглядит.

В свете дискуссии возникает вопрос, что делать в дарованное нам время, пока у России нет полной возможности реализовать свои инстинкты доминирования. Мне кажется, что программа действий должна состоять из следующих пунктов. Во-первых, учиться геополитике, то есть делать то, что сегодня последовательно делает Турция, а до недавних пор старалась делать дипломатия Леха Качиньского. Организовывать союзы, вести переговоры, инвестировать в местные элиты, действовать при помощи многих разновидностей актёров, упражняться в многолетних перспективах мышления. Учиться – это, конечно, значит и набивать шишки, терпеть поражения, совершать ошибки. Такой символической ошибкой, свидетельствующей о незрелости нашего геополитического мышления, было, например, отсутствие разработанных отношений с лагерем Януковича на Украине.

Во-вторых, мы должны как следует инвестировать в это. Потому что, само собой разумеется, такое обучение стоит дорого, и вообще, сила стоит дорого. Пока что в Польше есть деньги на крестьян, а на элиту денег нет. А между тем, возникает потребность создания на польские деньги элит в соседних странах. Иногда возникает также необходимость коррумпирования, чего мы совершенно не умеем делать. Мы даже не способны создать ситуацию, в которой польские деньги боролись бы с русскими. Не борются, потому что даже шанса не предоставляется.

Сильные фирмы нуждаются в сильных государствах и наоборот – сильные государства действуют при помощи своих фирм. Но для этого нужен модернизированный дипломатический аппарат.
Поэтому, в-третьих, мы должны реформировать учреждения. Польская дипломатия всё ещё – кадрово и структурно – более напоминает дипломатию государства, в котором экономика управляет администрацией. Другими словами, польская дипломатия обслуживает, прежде всего, государственные интересы. Она не умеет и не хочет действовать или добывать информацию по коммерческим каналам. Польские фирмы могли бы проводить экспансию в регионе (и гораздо дальше), если бы за ними стояла поддерживающая их интересы, интегрированная и исправная государственная служба. Но не стоит, и нечего удивляться, что на Украине у нас нет своего ПолУкрЭнерго.

В-четвёртых, надо читать. Читать российские стратегические документы и делать выводы. Российская стратегия энергетической зависимости соседей – называемая доктриной Фалина – заменила доктрину Брежнева ещё в 80-е годы. То, что мы за 20 лет не сделали почти ничего, чтобы отреагировать на неё, много говорит о нашей пассивности. То же самое можно сказать о российском отношении к НАТО или присутствию США в Европе. Тут наши интересы совершенно противоположны российским, но профессиональная армия, которую мы себе только что преподнесли, свидетельствует о том, что мы не умеем читать с одновременным осмыслением прочитанного.



Пётр Заремба
(Пётр Заремба – публицист «Жечьпосполитей»)



Согласно Бартломею Сенкевичу, годы интенсивного сближения с оранжевой Украиной не принесли нам никаких институциональных выгод. Но могли ли мы проводить эффективную политику, добиваясь таких выгод, если долгое время за контакты с Украиной отвечало, в основном, правительство, которое не было энтузиастом такой политики, а не её вдохновитель, президент Качиньский? Я помню первые месяцы правительства Дональда Туска. Я тогда даже защищал его политику жестов по отношению к России, потому что мне казался убедительным аргумент, что поляки должны продемонстрировать Западу, что они не русофобы.

Но в то же время я помню с первых недель установку команды Туска, которую я назвал бы прямо, хотя это прозвучит резковато, антиукраинской. Были проблемы хотя бы с первыми визитами. Звучали какие-то объяснения, что на самом деле это Юлия Тимошенко пренебрегла Туском. Но я слышал невероятно презрительные высказывания ГП, которые заранее предполагали, что сохранение тесных связей может не удаться. В конце концов, всё это кончилось украинскими выборами и приходом к власти Януковича, с которым, вопреки тому, что сказал пан Станилко, какие-то попытки переговоров были, причём предпринимаемые в том числе и ПиС-овским лагерем. В данный момент, если мы не принимали близко к сердцу Украину во времена более дружественного правительства, с чего бы Януковичу возлагать на нас какие-то надежды?

Утверждение - оцениваешь критически польскую восточную политику в исполнении ГП, потому что тобою руководит страх, это упрощение. Я сталкивался с критическими мнениями относительно этой политики не только со стороны политиков ПиС. Аргументы более мягких критиков недавно подытожил Людвик Дорн, который сказал, что в нынешней геополитической ситуации и речи не идёт о классической ягеллонской политике. Но мы, по крайней мере, должны присутствовать в столицах стран, расположенных на восток от нас. А наша дипломатия не очень-то хочет быть там. У меня есть немало доказательств этого. Хотя бы депеши Викиликс, которые, правда, показывают, что правительство ГП перед последним сближением сделало сколько-то почти антироссийских ходов.

Но делало также и другие. Возьмём историю с балтийскими государствами. Почему Польша уже после того, как Германия одобрительно отозвалась о включении их в планы НАТО, высказалась против этого? В такие минуты можно задуматься, в какую игру играют Сикорский и Туск. Хороши ли отдалённые последствия этой игры также и для нас?




Пётр Сквециньский
(Пётр Сквециньский – публицист «Жечьпосполитей»)



Я вижу, что определённая часть общественного мнения закрывает глаза на факты и руководствуется более исторически оправданным образом России, нежели действительностью. Многие экономические показатели говорят о том, что позиция Польши по отношению к России лучше, чем это следовало бы из разницы потенциалов. Время идёт, и происходят перемены в пользу Польши. Российское желание опереться на западную Европу как на технологическую и финансовую базу приводит к осознанию кризиса, который мы почти не замечаем. Современная Россия не похожа ни на Советский Союз 30-х годов, мощь которого росла в результате сталинской индустриализации, ни на стабильную российскую империю первой половины XIX века. Россия слабеет по сравнению с Китаем. Прибавим к этому растущий процент мусульманского населения в России, в данный момент это большая проблема в российской армии. Есть части, где всё больший процент составляют мусульманские призывники, и это очевидным образом влияет на силу российской армии. В чисто военном смысле грузинская операция не была поражением, потому что трудно потерпеть поражение при такой диспропорции сил, но она показала как на ладони слабость российской армии, которая, будучи противопоставлена силам более многочисленным и хорошо снаряжённым, не была бы Красной Армией 1945 года, завоёвывающей Берлин.

Прибавим к этому явлению другие. В нынешней России мы имеем дело также и с зачатками своего рода гражданского общества. Эпоху Путина можно назвать эпохой первичного накопления капитала в российском обществе, жаждущем двух вещей: стабильности и роста уровня жизни, что Путин им и дал. Но как показывают многочисленные примеры, такие ситуации не длятся вечно. Когда люди наедятся, а в особенности, когда приходят те, что чуть моложе, то они начинают требовать большего. Я имею в виду разного рода антимилицейские движения, там начинается появляться нечто вроде нашего среднего класса, который формулирует требование, что он не хочет быть унижаем властью на каждом шагу. Это звучит весьма скромно, но это начало, и это должно повлечь за собой формирование определённых политических требований, если так и дальше пойдёт.



Бартломей Сенкевич

Сначала я должен вернуться к вопросу теракта, который я не намеревался затрагивать, но у меня такое впечатление, что он с какого-то момента доминирует в этой дискуссии. Разговор, который ведётся таким образом, как показывает большинство голосов здесь, для меня неприемлем, поскольку меня как польского гражданина обязывает нечто такое как презумпция суверенитета собственного государства. С этой точки зрения рапорт МАК и всё то, что говорят на эту тему русские, имеет для меня второстепенное значение. Пока не выскажется сначала комиссия пана министра Миллера, который несёт полную ответственность, конституционную и уголовную, за постановления или же недоработки этой комиссии, а также пока не будет оглашена позиция польской прокуратуры относительно указания причин, домыслы, суть которых – оспаривание суверенитета собственного государства, для меня трудно приемлемы. Я понимаю эти эмоции, но уж наверняка не стану разделять их.

Бронислав Вильдштейн утверждает, что, обвиняя в политике страха, я в то же время предлагаю политику страха, то есть не раздражать Россию. Я считаю, Польша имеет в восточной политике свои неотъемлемые элементы, которые должна защищать. Я думаю, например, о ситуации, в которой Лукашенко пожелал бы объявить референдум относительно присоединения Белоруссии к России: нет такого способа, которого не должно было бы употребить польское государство, чтобы не допустить этого. Точно также обстоят дела с Украиной и Молдавией.

Это, в свою очередь, отсылает к понятию буферной зоны – понятия, соответствующего реальности. ЕС и Россия неравным образом обречены на конкуренцию на этой территории. Евросоюз не имеет намерения включать её в себя, а Россия не способна его присвоить. Даже пытаясь сделать это на протяжении 20 лет, она не добилась в этой области никакого прогресса. В течение 20 лет пределы украинского суверенитета, государственности, скорее, расширяются, нежели сужаются. После 15 лет правления Лукашенко Белоруссия становится всё более строптивым и не зависящим от России субъектом. Рассчитывать на то, что однажды Россия станет империей, или что Евросоюз распространится на все эти страны, кажется мне достаточно нереалистичным.

Политику страха я вижу в том, что Польша, пытаясь решить принадлежность народов между Варшавой и Москвой, не руководствуется ни благом этих народов, ни собственными интересами, а только страхом перед Россией. В этой политике желание отодвинуть от себя Россию – лучше всего, чтобы она начиналась где-то за Уралом, тогда исполнилась бы польская мечта о безопасности. Это невозможно и вне всяких сомнений ведёт в тупик. Думая о хороших отношениях с Украиной, Белоруссией или о понижении уровня напряжённости, следует иметь в виду элементарный собственный интерес. В данный момент мы как одно из государств-членов ведём переговоры об ассоциирующем договоре Польши с Украиной. Должны ли мы в рамках дальнейшей борьбы за движение Запада на Восток согласиться на то, чтобы Евросоюз выразил согласие на беспошлинное продвижение украинских сельскохозяйственных товаров на польский рынок? Я считаю, что абсолютно нет. Значительная часть нашего торгового оборота с Западом – это сельскохозяйственные продукты. Правительство, которое согласилось бы подписать такое соглашение с Украиной, по-моему, следовало бы отдать под Государственный Трибунал.

Бронислав Вильдштейн указал мне, как на образец, на Англию Кэмерона как потенциального союзника Польши. Это очень интересный случай. Англия перед лицом убийства человека, которого приняла у себя как гостя, не вышвырнула посла страны, которая это убийство совершила. Англия позволила, чтобы были нарушены все возможные договоры, когда речь шла о присутствии BP на Ковыкте и Сахалине, после чего поддержала BP в том, чтобы он захотел обменяться акциями с Роснефтью, и не реагирует на нарушения российскими бомбардировщиками собственного стратегического воздушного пространства. Не фоне такого прагматизма мы рассуждаем о границах манёвра, которые имеет Польша, обладая такими союзниками.

Тут в голосах Бронислава Вильдштейна и Петра Зарембы проскальзывало игнорирование Украины. Я хочу напомнить пару фактов. Министры иностранных дел Польши и Германии отправились (во время немецкого президентства) на Украину затем, чтобы она изволила принять первичную дорожную карту вступления в ЕС. Они не были приняты ни премьером, ни президентом. Только угроза, что они вернутся в аэропорт, привела к тому, что Ющенко изволил встретиться с ними, поскольку ему не понравилось то, что они хотят побеседовать также и с его политическим противником. Трижды приглашение, направленное Юлии Тимошенко новым польским правительством, оставалось без ответа. Не говоря уж о том, что в ключевом моменте, когда начинался экономический кризис, Тимошенко в «Financial Times» опубликовала обширную статью, из которой следовало, что долг Европы – немедленно оказать помощь разваливающимся экономикам Украины и Польши, не делая никакой разницы между одной и другой страной. Я говорю это не затем, чтобы повернуться спиной к Украине.

Я показываю определённую проблему, которая у нас с этим партнёром существует. Надо к этому привыкнуть, но и строительство политики собственной страны в системе зависимости от таких партнёров в качестве гарантов нашей позиции я считаю, по крайней мере, неразумным.

Я хотел бы вернуться к высказыванию Лукаша Важехи, которое я считаю достаточно симптоматичным для позиции, вынуждающей искать союзников, как будто с нами всё уже было кончено. Он говорил, что в качестве партнёра для иной политики по отношению к России появляется Швеция. Так вот, Швеция будет таким же партнёром, как Турция. Когда Турция начала отходить от государства Ататюрка, отношения с Россией немедленно улучшились. Швеция никогда не рискнёт войти в союзы, относительно которых она могла бы опасаться, что будет втянута не в свою историю, согласно, впрочем, классическому определению Моргентау, что не следует допускать ситуаций, когда наши союзники будут решать об уровне конфликтов, касающихся нашего государства. Это иллюзии, что на таких основаниях можно построить прочную безопасность Польши.


Анджей Новак

Я с сожалением констатирую тон резкого морального наставления во втором высказывании Бартломея Сенкевича. Он даже пытается убедить, что вообще не следует рассматривать гипотезу теракта, поскольку таким образом мы подвергаем сомнению презумпцию суверенитета государства, которую как граждане мы обязаны принять. Что ж, это зависит от образа действий этого государства. Я открыто признаю, что мне пришлось приостановить презумпцию польского суверенитета уже в первые недели после смоленской катастрофы: а именно тогда, когда все свидетельства, вещественные доказательства по этому делу решением премьера Туска были переданы российской стороне, без малейшей возможности быстрой проверки их польской стороной. Я считаю, что в данный момент невозможно на рациональной почве ни абсолютно отвергнуть, ни подтвердить гипотезу теракта. И, кажется, речь именно об этом, чтобы мы могли обмениваться аргументами по этому делу, хотя ни один из них не имеет решающей силы. Не имеет, потому что польское государство отказалось от возможности проверки доказательств. Если бы польское государство хотело поступить суверенно, оно требовало бы в деле такой катастрофы абсолютно чрезвычайного к ней отношения. И если бы была добрая воля с российской стороны – это требование было бы принято.

Но неправда, что будто бы те, кто считает, что Россия – не такая страна, как любая другая из-за манеры править её нынешней политической элиты, автоматически веруют в неограниченную мощь Кремля. Я подписываюсь почти под каждым пунктом высказывания редактора Сквециньского, который показал реальные проблемы сегодняшней России и невесёлые перспективы её имперских амбиций. Моё высказывание вело к выводу, что именно эта, а не иная политическая элита старается убедить своими крайне «ассертивными» действиями, если говорить как можно деликатнее, что их страна гораздо сильнее, чем это есть в действительности.

Я никогда не стал бы утверждать, что Россия хочет поглотить Украину, Белоруссию, Молдавию, а тем более Польшу. Давно уже империи не пользуются логикой простой территориальной экспансии. Россия хочет политически контролировать те страны, которые с её точки зрения находятся в буферной зоне, но не хочет нести за них непосредственной экономической ответственности. Мы можем считать, что не находимся в этой зоне, но так ли это с точки зрения Кремля – я не был бы уверен.

Редактор Сквециньский сказал, что в последнее время выгодная для Польши диспропорция в развитии увеличивается. Между тем факты таковы, что с 1998 года именно Россия развивается быстрее, чем Польша. Я напоминаю об этом для того, чтобы подвергнуть сомнению убеждение, что Польша вследствие самой динамики своего экономического роста может чувствовать себя уверенно рядом с любой Россией.

Предлагаемая паном Сенкевичем политика ожидания, притворства, что проблемы России нет, приводит к выводу, который был здесь представлен: что следовало бы как можно быстрее закрыть смоленское дело. Потому что это позволило бы перенести польско-российские отношения в «чисто прагматическое измерение», не рассуждать о далеко идущей в своих последствиях катастрофе, а сосредоточиться на вопросах торговли. Сила этого торгового аргумента кажется мне, однако, ограниченной. Торговый обмен с Россией составляет около 5% от всего оборота внешней торговли Польши – это ровно столько же, сколько наш торговый оборот с Чешской Республикой. Неужели кому-то пришло бы в голову утверждать, что всё благосостояние Польши зависит от торговых отношений с Чехией? Если же мы притворяемся, что нет России (её специфической политики), нет проблем с нею, и мы можем только ждать, пока торговля сама по себе не развеет все наши сомнения, то, по-моему, мы утрачиваем нечто важное в той нематериальной сфере, показателем которой является не ВВП, но вопрос достоинства, национальной гордости. Частью государственного интереса является забота о том, чтобы это достоинство и национальная гордость не были унижены.

Я думаю, что громко заявленная Дональдом Туском и Радославом Сикорским реориентация польской восточной политики в данный момент кончается полным фиаско, так же, как в подобном фиаско упрекали ранее политику их предшественников (президентов Качиньского и Квасьневского). Условия согласия с Россией Путина лучше всего показывает конференция МАК. Кремль явно показывает, как он представляет себе место Польши – как страны без собственной, суверенной политики. Это должен быть лишь вектор политики согласия, которое будет результатом переговоров между Москвой, Берлином и (возможно) Парижем.

Можно ли вернуться к предыдущей политике – той, символом которой стал президент Лех Качиньский? Наверняка не без изменений. Кажется, не стоит сегодня фантазировать об Америке и ПРО. Это, так или иначе, очень далёкий союзник, если когда-нибудь можно будет воспринимать его в таких категориях. Но не всегда будут в Европе преобладать сторонники «прагматически» понимаемых отношений с Россией на условиях, которые продиктует Владимир Путин. В Европе много кругов, которые этим недовольны и которые имеют влияние на общественное мнение, а опосредованно – и на политику. Что мы можем сделать? Искать контактов с этими кругами – также и с теми, кто потерпел убытки в бизнесе, которым они занимались в России на условиях, продиктованных Путиным. Мы можем искать их для того, чтобы изменять общеевропейскую политику, влиять на неё в таком направлении, чтобы России труднее было реализовать сценарий использования Европы как базы российской борьбы за выживание в XXI веке. Мне кажется, что мы должны возобновить активную восточную политику, ведя поиски союзников для неё в Центральной и Западной Европе.

Что касается перемен в самой России – напомню, что предъявление требований по катынскому делу, которое представлялось как абсурдное проявление польской фобии, уже сыграло, несмотря ни на что, определённую роль в изменении внутренних дискуссий в России. То активное меньшинство российского общества, для которого общественные вопросы важны, живо заинтересовано тем, как говорится о сталинизме, а в дискуссии о сталинизме Катынь стала особенно важной темой. Этого не было бы, если бы не упорство тех кругов, которые представлял Лех Качиньский.

Теперь я считаю, что выяснение (со) ответственности российской стороны за смоленскую катастрофу, за упущения и покрывание этих упущений российским государством может снова стать важным фактором внутренней дискуссии в России. Если Польша не будет настаивать на этом, если устами своих представителей скажет, что всё в порядке – это очень сильно повлияет на внутреннюю дискуссию в России. Это было бы мощным доказательством эффективности «ассертивной» политики Путина и его элиты – это был бы необычайно убедительный аргумент против оспаривания этой политики.

Если я вижу какой-то шанс на перемену ситуации в России, то, в частности, в том, чтобы осложнять её специфической элите власти каждый политический шаг, который может быть опасен для Польши (и других европейских соседей России). Если этой элите перестанет везти, то тогда, быть может, начнётся эрозия этого своеобразного имперского консенсуса, который объединяет её с подчинённым ей населением (а частично также и с некоторыми партнёрами в Западной Европе). Я совершенно не уверен, что это может принести какие-то перемены в России, но я знаю, что наверняка ничего хорошего для нас не воспоследует из тихого признания России Путина в качестве хозяйки Восточной Европы и признания особого политического языка России за единственный язык «реалистического диалога» о месте Польши в Европе.


Rzeczpospolita

Polska – Rosja: jak zdefiniować interes narodowy

Debata Klubu Ekspertów „Rzeczpospolitej”

http://ursa-tm.ru

[Таллерова]

Януш Саноцкий
Авторитетов всхлипы и восторги



Российский посол объявил, что Москва обдумывает «реабилитацию» польских офицеров, убитых в Катыни, и СМИ немедленно захлебнулись энтузиазмом. Можно сказать, что радостным кукареканьям и икоте не было конца. Уй, ай, как прекрасно – убеждают и в GW, и на телеканале Полсат. И почему-то никто не задаст простого вопроса: «Какая реабилитация?» Разве немцы произвели какую-то «реабилитацию» жертв Треблинки, Освенцима или Дахау? Безропотно и без всякой игры вставали на колени перед родственниками жертв и выплачивали компенсации.

Можно, конечно, спорить, является ли сегодняшняя Россия правовой и исторической преемницей СССР. Но Россия сама себя такой преемницей считает, так что сомнений тут быть не может. То есть ситуация проста: советские русские убили польских пленных без суда, по письменному распоряжению тогдашних руководителей их страны. Это было военное преступление, геноцид и преступление против человечества. Уже самая идея, что невинно убитые поляки нуждаются в какой-то «реабилитации» со стороны тех, кто их убивал, это наглость, и польское правительство, как и польские СМИ, должны протестовать.

Между тем они не протестуют, а захлёбываются от восторга, какая Россия хорошая! Реабилитирует тех, кого ранее убила. Может, реабилитирует, может, нет, потому что ещё до конца неизвестно, и пока что мы восхищённо кукарекаем над одним только обещанием.

Между тем эта великодушная Россия держит в тайне все важные документы, касающиеся преступления, не раскрывает фамилий исполнителей убийства поляков – тех, которые ещё живы. Когда умрут, тогда «полячишкам» покажут их фамилии.

Евреи преследует гитлеровских преступников, не обращая внимания на их возраст. Демьянюка отдали под суд, когда ему было 86 лет.

Польша по отношению к России продолжает вести политику с позиции «на коленях». Мы давно уже должны потребовать раскрыть все документы, выдать преступников и судить их в польском суде.

Хотя, право, не знаю, хорошая ли это идея? Суд III Речи Посполитей не способен в течение 20 лет осудить виновных в преступлении военного положения, старательно защищает Кищака, Ярузельского, а также исполнителей рангом поменьше. Перед лицом убийц из НКВД суд III Речи Посполитей уже не на коленях стоял бы, а, наверняка, ползал бы, и, в конце концов, оказалось бы, что мы должны выплатить НКВД-шникам компенсацию за «незаконное заключение» и «моральный ущерб».

Так что, может, лучше их Польше не выдавать?

Как Уважаемые Читатели видят, известия, от которых журналисты главных СМИ III РП исходят радостными слюнями, у меня вызывают чувства совершенно противоположные. Так же обстоит дело и с известиями, от которых медиа-слуги режима всхлипывают. Меня они, по крайней мере, не печалят.

Вот в Риме помер архиепископ Юзеф Жичиньский. «Газета Выборча» всхлипывает, все причитают и рассказывают, какого выдающегося священника, интеллектуала, общественного деятеля и философа мы потеряли.

Между тем я помню покойного епископа Жичиньского как человека яростно воевавшего против люстрации, фанатично и грубо нападавшего на противников лагеря Уния Свободы – Гражданская Платформа, без колебаний использовавшего своё положение «авторитета» для борьбы со всеми, кто имел взгляды иные, нежели он сам. Даже в вопросах далёких от политики, в области науки, покойный Юзеф Жичиньский высказывался авторитарным, прямо-таки заносчивым образом. Как-то моя знакомая прислала мне обширный текст о теории эволюции, напечатанный в «Тыгоднике Повшехном». Это были примитивные нападки на противников, и выступление философа и профессора Католического Люблинского Университета не имело ничего общего с научной честностью и уважением к правде.

И, наконец, кое-какое значение имеет и то, что, как оказалось, покойный Юзеф Жичиньский во времена ПНР был зарегистрирован как многолетний секретный сотрудник Службы Безопасности под оперативным псевдонимом «Философ».
После всех этих сообщений я решил всё-таки не всхлипывать вместе с «Газетой Выборчей», и как-то так выходит, что моя боль от утраты люблинского епископа совсем малюсенькая. Ещё меньше, чем радость от обещанной российской реабилитации катынских жертв.


niezalezna.pl
Janusz Sanocki
Autorytetów łkania i zachwyty

http://ursa-tm.ru

[Дохляк]

(Ян Филип Станилко – экономический эксперт в Институте Собеского, а также редактор журнала «Arcana»).
Другими словами, Польша никогда не бывает настолько сильна, насколько богатой она кажется, а Россия никогда не бывает настолько слаба, насколько бедной она выглядит.

вот на эпиграф или подпись куда-нть утащил бы, прямо в точку!

[Дохляк]

...«Господин Полицейский». Россиянам это не нравится – звучит искусственно и чуждо, как-то так по-польски.

Йа плакалЪ....

читаю это все, и давно создается впечатление. на глобусе Польши есть немножко Германии, хвостик от США... но большую его часть занимает Россия, окружающая Польшу со всех сторон.

[Valtapan]

читаю это все, и давно создается впечатление. на глобусе Польши есть немножко Германии, хвостик от США... но большую его часть занимает Россия, окружающая Польшу со всех сторон.

Ога, и самое главное - лишний раз убеждаюсь, что

[Таллерова]

Тень России

Послеобразы - разговоры между Писателем и Журналистом

- Все жесты и шаги польского правительства достигают противоположного результата - презрения русских, убеждения, что польская государственность не имеет никакой силы, и её можно топтать. Возрождается великодержавное отношение к зависимой странёшке, заискивающей, жалкой, - говорит писатель Марек Новаковский в беседе с Кшиштофом Свёнтеком.




Кшиштоф Свёнтек:
- Через много месяцев, в течение которых создавалась видимость расследования, мы познакомились с содержанием рапорта МАК о причинах смоленской катастрофы. Россия открыла своё лицо?

Марек Новаковский:
- Над Польшей нависла тень России. Она иногда исчезает, иногда становится огромной. Мучительна вся грязная история, разыгрывающаяся с момента трагедии – эти процедуры, задержки, судьбы обломков, обвинения при отсутствии доказательств, мнимая доброжелательность русских…

Кшиштоф Свёнтек:
- … при раболепстве наших политиков…

Марек Новаковский:
- … вечные реверансы, доброжелательность, краснобайство о гармонии. Так это тянулось месяцами, и наконец финал – рапорт МАК-а, в котором российская сторона совершенно обошла молчанием эту лачужку с авиадиспетчерами внутри. А люди в этой лачуге были ответственны на наведение на правильное направление.

Кшиштоф Свёнтек:
- Умолчали также о том, что диспетчеры консультировались с начальством.

Марек Новаковский:
- Подобострастие польской политики, о которой вы упомянули, начало приобретать пародийный образ. Подчёркивание дружбы, которая является муляжом дружбы, если посмотреть на конкретные обстоятельства. Вместо неё Польшу выставляют на посмешище в рапорте МАК-а – утверждая, что пьяный генерал оказывал давление на лётчиков. Эта информация пошла в свет, и сразу же цитаты в прессе всего мира.

Кшиштоф Свёнтек:
- Но тень России висит над нами испокон веков.

Марек Новаковский:
- Чтобы понять это, стоит обратиться к недавно изданной книге Владислава Замбжицкого «В типографии Элерта». Она показывает начатки польско-русских отношений. В Варшаву времён короля Яна Казимира приезжает московское посольство. Это время войн, шведского потопа, Хмельницкого и казацких бунтов, татар. Всё сразу, Речь Посполита пылает. Чужие армии маршируют по ней, но как-то нам удаётся выбраться из этого коллапса, из этой пропасти, хотя мы слабы. Во главе посольства стоит Григорий Пушкин, историческая фамилия, из древнего боярского рода. Он хочет встретиться с королём, засвидетельствовать дружественные отношения. Замбжицкий рисует великолепные картины XVII века – огромный обоз, повозки, в обиходе называемые колымагами, бояре на конях, невероятная пышность.
Между прочим, Замбжицкий закончил свой роман в 1959 году, но даже и не думал отдавать его в издательство в ПНР, потому что знал, что никто не позволит ему верно, то есть всесторонне и многозначно показать Россию. Книга лишь недавно вышла в свет, по решению семьи автора. Роман основан на записках историка XIX века Людвика Кубали, а те, в свою очередь, на документах XVII века. Увлекательны детали, касающиеся обычаев и методов вдения переговоров. Замбжицкий показывает их как добросовестный писатель исторической правды. Оказывается, уже тогда русские были мастерами запутанной игры. С одной стороны, они демонстрируют сердечность, подобострастие, бьют поклоны, чуть ли не башкой об пол колотят, и вдруг становятся агрессивными и хамскими. И так по очереди – то спесивые, то снова раболепные. При этом они ослепляют роскошью, пышностью одежд. Королевский двор поселяет их в Кавенчине. Первое, что делают русские, - окружают своё жильё прочным и тщательно изготовленным палисадом. Создают замкнутый мир, чтобы ничто не выходило наружу. Тайна, завеса.

Кшиштоф Свёнтек:
- Это напоминает советское посольство. Тоже окружённое высокой стеной, с дворцом, в котором неизвестно что творилось.

Марек Новаковский:
- Когда-то известный польский режиссёр сказал мне, что, по его мнению, под этим зданием огромные подземелья и секретные тюрьмы…. Возвращаясь к Замбжицкому, русские ещё хорошо помнили короля Владислава IV и его победу в войне с Москвой. Целью посольства было получение уверений в вечной дружбе, но они хотели также выведать слабость Польши, истощённой войнами с турками, шведами, казаками. Сохранились записки бывавших в Москве польских посланников. Характерное описание русских: «Слова не держат, к пьянству склонны. Еда простая, жирная, чеснок, кольраби, сухари, мясо и капуста. Жена от мужа все страдания сносит покорно, видя в том знак любви. Знатнейший из них боярин, высокого ранги, холопом царским зваться за честь почитает», то есть по отношению к царю чувствует себя самым убогим их холопов. «Религия у этих русов грубая, а духовенство невежественное, читать не умеют», - так рассказывают часто и подолгу бывавшие в России.
У них была прекрасная дипломатия – вынюхивающая. Они знали, что Польша измучена войнами и конвульсиями внутренних бунтов, борьбы с Богданом Хмельницким, который был прекрасным военачальником и потому опасным противником, воевавшим с поляками во главе казаков. Поэтому русские хотят выведать, насколько можно войти в мягкое подбрюшье. А при случае улаживают свои мелкие делишки, торгуют. У них огромное количество соболиных шкурок – это был ценнейший во всей Европе мех из тайги и дремучих лесов. Соболиные шубы были признаком богатства. Их также можно было давать как взятку. Русские расходятся по Варшаве и некоторые – изображая эрудитов – попадают в типографию Элерта. Читают, пишут, а в особенности интересуют их книги, рассказывающие о победоносных походах Владислава IV.
Со стороны короля Яна Казимира переговоры ведёт канцлер Ежи Оссолинский – его правая рука. Русские сначала кланяются, но быстро впадают в бешенство. Спрашивают, почему в грамоте, которую король послал им, он переставил титулы царя, что является оскорблением. И начинают бесконечную иеремиаду – обвиняют в том, что разные польские вельможи оскорбляют царя, говорят о русских вещи, обидные их достоинству. Особенно плохо якобы ведёт себя князь Еремий Вишневецкий – знаменитый по казацким войнам. Они возмущаются, считают, что Москва имеет право чувствовать себя оскорблённой. Польша делает очередной ход – король даёт пир в замке. Там в вечной дружбе уверяет глава посольства – Пушкин. Опять любят короля, но считают, что брань польских вельмож требует какой-то компенсации, например, чтобы Польша отдала Смоленск и другие утраченные города, которые присвоила в результате грабительских войн и которые являются исконно русскими.

Кшиштоф Свёнтек:
- Чем кончаются переговоры?

Марек Новаковский:
- Пьянством. Русские разбредаются по городу – по лупанариям, по Старому Городу, начинаются развлечения с проститутками в публичных домах. Их финалом становятся драки, приходится вмешаться городской страже. Разбивают зеркала, и один бывавший в России поляк комментирует: «Так уж бывает, что пьяный москаль, увидевши в стекле облик свой, в безумие впадает».
Через несколько дней в переговорах появляется новый пункт - страшное оскорбление, найденное в книгах. Оказывается, что эти мнимые эрудиты выискивали всё, что было о России оскорбительного, и теперь требуют извинений и сожжения неблагонадёжных книг. Терпеливо отвечает канцлер Оссолинский, искушённый дипломат: «У нас книги можно издавать, и не выражают они мнения короля, двора, польского государства. Это личные мнения тех, которые пишут». Члены посольства не могут понять этого: «И польский король о том не знает или позволяет это?» Они считают, что это увёртка полячишек. И так идут переговоры, необычайно убедительно описанные Замбжицким. Москва напирает агрессивно, а король в этом время ведёт переговоры с крымскими татарами, которые всё ещё представляли опасность – то становились союзниками, то врагами. На этот раза чаша весов склонилась в нашу пользу – приезжают посланцы крымского хана с миром для Польши. Так что русским приходится поджать хвост. Они убеждаются, что татарская орда уже в союзе с Польшей, и попытки отобрать Смоленск и другие земли не удались. Канцлер Оссолинский на глазах у русских вырывает из нескольких книг страницы, содержащие, по их мнению, оскорбительные фрагменты, и бросает в огонь. Поляки смеются, потому что жест этот символический и в то же время абсурдный. И русские уезжают.

Кшиштоф Свёнтек:
- То есть это такой момент в истории, когда тень России меньше, а наша позиция сильнее.

Марек Новаковский:
- Мы залечили раны, у нас хватило сил, чтобы подняться после несчастий потопа.

Кшиштоф Свёнтек:
- А какова наша сегодняшняя позиция?

Марек Новаковский:
- Кажется, хуже, чем при Яне Казимире. Чувствуется мягкость наших правящих элит. Я не знают, те, кто сегодня говорит о дружбе с Россией, верят ли они сами в это или это только муляж в их понимании. Царит постколониальный менталитет. Этот контрданс амуров с русскими ставит Польшу на позицию странёшки-колонии, государства, зависящего от милости сильных. Стоит вспомнить теорию Розы Люксембург, которая считала, что Польша не имеет права на существование, потому что она слабая. Поэтому пролетариат трёх её разделённых частей должен объединиться с пролетариатом Австрии, России и Германии и готовить революцию.
Я недавно читал дневник Зинаиды Гиппиус времён революции, когда большевики приходят к власти, свергают временное правительство, и воцаряется хаос. Какая там слепая потребность вождя! Эту роль, в конце концов, получает Ленин. Большевики привили убеждение, что каждый человек – ничто, личность – это пыль, и только целое создаёт мифическую мощь России. Такое сознание было у русских – мы ничто, мы рабы Божии, но вместе мы – великая сила, мы создаём Русь priekrasnu! Силу, которая поставит мир на колени! И Ленин это использовал. Это был человек западный, он долгие годы жил в Лондоне, Цюрихе, Париже. Похоже, он лучше знал города Западной Европы, чем российские. Иностранные языки ему были ближе, чем русские диалекты, а крестьянина он много лет до революции не видел. Но он умело влил марксистскую теорию в эту тёмную силу России. Он знал, что сначала надо привить несколько лозунгов, кодов, которые русские прочитают. Первым лозунгом был мир, потому что в конечной фазе Первой мировой войны росло нежелание воевать. Во-вторых – земля крестьянам. Но разве он дал землю? Третий код – мифическое возвращение к общинам, о которых писал Солженицын, когда крестьяне имели общую землю, делились ею. Древние коммуны. И в конце концов Ленин бросил лозунг - вся власть Советам. Крестьяне должны были собираться и советоваться. Такова была почва революции. А потом пришёл другой царь – Сталин. И так оно и идёт до сих пор. Миниатюрный царь – это Путин.

Кшиштоф Свёнтек:
- Эта потребность царя-вождя в русской душе. Даже если дела идут плохо, это не вина царя, но плохих бояр, которые его окружают.

Марек Новаковский:
- Сохранились записки ссыльных участников ноябрьского восстания, обработанные историком Яном Кеневичем, сыном известного историка Стефана. Там есть описание одного ссыльного, который был уже не на каторге, а на принудительном поселении в Сибири. Приходит известие о смерти которого-то из русских царей. И простая баба из бедной избы где-то в бескрайней тайге признаётся ему, что так переживала, что ждала на днях конца света. Потому что умер царь, помазанник Божий – бог на земле для русского народа. Раз умер царь, то должен наступить конец света. И ждала изо дня в день ужасного катаклизма, когда весь мир уничтожится.
Если идти по пути литературных ассоциаций, то в «Записках их Мёртвого дома» Достоевский представляет образы русских каторжников, осуждённых, большей частью, за воровство, убийства, наихудшие уголовные преступления, которые считают, что так должно быть – мы живём, как рабы Божии, над нами царь, он наш абсолютный властитель, и никаких других дел у нас нет. Они – масса, с фаталистической покорностью переносят страдания. Их раздражают поляки, у которых есть какое-то высшее дело. Потому что кто были эти польские ссыльные? Осуждённые за восстания, за сопротивление России. И русским было непонятно, что у поляков есть какое-то высшее дело.

Кшиштоф Свёнтек:
- В течение последних 20 лет в Польше доминировала прозападная ориентация. Даже посткоммунисты стремились в НАТО и ЕС. Теперь виден сервилизм по отношению к России, из которого ничего не следует. Мало того, что опубликован унизительный для Польши рапорт МАК, так русские ещё пытаются вытеснить со своего рынка польских перевозчиков. Наши политики протирают брюки на коленях, а Польшу третируют.

Марек Новаковский:
- Может быть, подтверждается здравая и вовсе не новая политическая правда о том, что слабое государство, желающее добрых отношений с сильной страной, никогда их не получит и всегда будет зависеть от державы. Все жесты и шаги польского правительства достигают противоположного результата - презрения русских, убеждения, что польская государственность не имеет никакой силы, и её можно топтать. Возрождается великодержавное отношение к зависимой странёшке, заискивающей, жалкой. Ничего конкретного – в ответ на нашу открытость – с российской стороны нет. Старая песня о свободном судоходстве в Вислинском заливе – это пародия. Сначала было эмбарго на мясо, теперь попытки отнять лицензии у польских перевозчиков. Скоро они войдут к нам и станут решать, что можно печатать в газетах – как в истории, описанной Замбжицким.
- Что в этой книге написано? – спросят. – Надо её изъять и на переработку. А этот что сказал? Надо бросить его в тюрьму.
При Станиславе Августе правили российские послы – Репнин, Сиверс, Игельстром. Они были королями и решали. И, может, снова окажутся нужными пресловутые тюрьмы под советским посольством, в которых русские станут держать тех, кто им не понравится.


Tygodnik Solidarność

Cień Rosji
Powidoki – Rozmowy między Pisarzem a Dziennikarzem

http://ursa-tm.ru

[Таллерова]

Тень России

Послеобразы - разговоры между Писателем и Журналистом

- Все жесты и шаги польского правительства достигают противоположного результата - презрения русских, убеждения, что польская государственность не имеет никакой силы, и её можно топтать. Возрождается великодержавное отношение к зависимой странёшке, заискивающей, жалкой, - говорит писатель Марек Новаковский в беседе с Кшиштофом Свёнтеком.




Кшиштоф Свёнтек:
- Через много месяцев, в течение которых создавалась видимость расследования, мы познакомились с содержанием рапорта МАК о причинах смоленской катастрофы. Россия открыла своё лицо?

Марек Новаковский:
- Над Польшей нависла тень России. Она иногда исчезает, иногда становится огромной. Мучительна вся грязная история, разыгрывающаяся с момента трагедии – эти процедуры, задержки, судьбы обломков, обвинения при отсутствии доказательств, мнимая доброжелательность русских…

Кшиштоф Свёнтек:
- … при раболепстве наших политиков…

Марек Новаковский:
- … вечные реверансы, доброжелательность, краснобайство о гармонии. Так это тянулось месяцами, и наконец финал – рапорт МАК-а, в котором российская сторона совершенно обошла молчанием эту лачужку с авиадиспетчерами внутри. А люди в этой лачуге были ответственны на наведение на правильное направление.

Кшиштоф Свёнтек:
- Умолчали также о том, что диспетчеры консультировались с начальством.

Марек Новаковский:
- Подобострастие польской политики, о которой вы упомянули, начало приобретать пародийный образ. Подчёркивание дружбы, которая является муляжом дружбы, если посмотреть на конкретные обстоятельства. Вместо неё Польшу выставляют на посмешище в рапорте МАК-а – утверждая, что пьяный генерал оказывал давление на лётчиков. Эта информация пошла в свет, и сразу же цитаты в прессе всего мира.

Кшиштоф Свёнтек:
- Но тень России висит над нами испокон веков.

Марек Новаковский:
- Чтобы понять это, стоит обратиться к недавно изданной книге Владислава Замбжицкого «В типографии Элерта». Она показывает начатки польско-русских отношений. В Варшаву времён короля Яна Казимира приезжает московское посольство. Это время войн, шведского потопа, Хмельницкого и казацких бунтов, татар. Всё сразу, Речь Посполита пылает. Чужие армии маршируют по ней, но как-то нам удаётся выбраться из этого коллапса, из этой пропасти, хотя мы слабы. Во главе посольства стоит Григорий Пушкин, историческая фамилия, из древнего боярского рода. Он хочет встретиться с королём, засвидетельствовать дружественные отношения. Замбжицкий рисует великолепные картины XVII века – огромный обоз, повозки, в обиходе называемые колымагами, бояре на конях, невероятная пышность.
Между прочим, Замбжицкий закончил свой роман в 1959 году, но даже и не думал отдавать его в издательство в ПНР, потому что знал, что никто не позволит ему верно, то есть всесторонне и многозначно показать Россию. Книга лишь недавно вышла в свет, по решению семьи автора. Роман основан на записках историка XIX века Людвика Кубали, а те, в свою очередь, на документах XVII века. Увлекательны детали, касающиеся обычаев и методов вдения переговоров. Замбжицкий показывает их как добросовестный писатель исторической правды. Оказывается, уже тогда русские были мастерами запутанной игры. С одной стороны, они демонстрируют сердечность, подобострастие, бьют поклоны, чуть ли не башкой об пол колотят, и вдруг становятся агрессивными и хамскими. И так по очереди – то спесивые, то снова раболепные. При этом они ослепляют роскошью, пышностью одежд. Королевский двор поселяет их в Кавенчине. Первое, что делают русские, - окружают своё жильё прочным и тщательно изготовленным палисадом. Создают замкнутый мир, чтобы ничто не выходило наружу. Тайна, завеса.

Кшиштоф Свёнтек:
- Это напоминает советское посольство. Тоже окружённое высокой стеной, с дворцом, в котором неизвестно что творилось.

Марек Новаковский:
- Когда-то известный польский режиссёр сказал мне, что, по его мнению, под этим зданием огромные подземелья и секретные тюрьмы…. Возвращаясь к Замбжицкому, русские ещё хорошо помнили короля Владислава IV и его победу в войне с Москвой. Целью посольства было получение уверений в вечной дружбе, но они хотели также выведать слабость Польши, истощённой войнами с турками, шведами, казаками. Сохранились записки бывавших в Москве польских посланников. Характерное описание русских: «Слова не держат, к пьянству склонны. Еда простая, жирная, чеснок, кольраби, сухари, мясо и капуста. Жена от мужа все страдания сносит покорно, видя в том знак любви. Знатнейший из них боярин, высокого ранги, холопом царским зваться за честь почитает», то есть по отношению к царю чувствует себя самым убогим их холопов. «Религия у этих русов грубая, а духовенство невежественное, читать не умеют», - так рассказывают часто и подолгу бывавшие в России.
У них была прекрасная дипломатия – вынюхивающая. Они знали, что Польша измучена войнами и конвульсиями внутренних бунтов, борьбы с Богданом Хмельницким, который был прекрасным военачальником и потому опасным противником, воевавшим с поляками во главе казаков. Поэтому русские хотят выведать, насколько можно войти в мягкое подбрюшье. А при случае улаживают свои мелкие делишки, торгуют. У них огромное количество соболиных шкурок – это был ценнейший во всей Европе мех из тайги и дремучих лесов. Соболиные шубы были признаком богатства. Их также можно было давать как взятку. Русские расходятся по Варшаве и некоторые – изображая эрудитов – попадают в типографию Элерта. Читают, пишут, а в особенности интересуют их книги, рассказывающие о победоносных походах Владислава IV.
Со стороны короля Яна Казимира переговоры ведёт канцлер Ежи Оссолинский – его правая рука. Русские сначала кланяются, но быстро впадают в бешенство. Спрашивают, почему в грамоте, которую король послал им, он переставил титулы царя, что является оскорблением. И начинают бесконечную иеремиаду – обвиняют в том, что разные польские вельможи оскорбляют царя, говорят о русских вещи, обидные их достоинству. Особенно плохо якобы ведёт себя князь Еремий Вишневецкий – знаменитый по казацким войнам. Они возмущаются, считают, что Москва имеет право чувствовать себя оскорблённой. Польша делает очередной ход – король даёт пир в замке. Там в вечной дружбе уверяет глава посольства – Пушкин. Опять любят короля, но считают, что брань польских вельмож требует какой-то компенсации, например, чтобы Польша отдала Смоленск и другие утраченные города, которые присвоила в результате грабительских войн и которые являются исконно русскими.

Кшиштоф Свёнтек:
- Чем кончаются переговоры?

Марек Новаковский:
- Пьянством. Русские разбредаются по городу – по лупанариям, по Старому Городу, начинаются развлечения с проститутками в публичных домах. Их финалом становятся драки, приходится вмешаться городской страже. Разбивают зеркала, и один бывавший в России поляк комментирует: «Так уж бывает, что пьяный москаль, увидевши в стекле облик свой, в безумие впадает».
Через несколько дней в переговорах появляется новый пункт - страшное оскорбление, найденное в книгах. Оказывается, что эти мнимые эрудиты выискивали всё, что было о России оскорбительного, и теперь требуют извинений и сожжения неблагонадёжных книг. Терпеливо отвечает канцлер Оссолинский, искушённый дипломат: «У нас книги можно издавать, и не выражают они мнения короля, двора, польского государства. Это личные мнения тех, которые пишут». Члены посольства не могут понять этого: «И польский король о том не знает или позволяет это?» Они считают, что это увёртка полячишек. И так идут переговоры, необычайно убедительно описанные Замбжицким. Москва напирает агрессивно, а король в этом время ведёт переговоры с крымскими татарами, которые всё ещё представляли опасность – то становились союзниками, то врагами. На этот раза чаша весов склонилась в нашу пользу – приезжают посланцы крымского хана с миром для Польши. Так что русским приходится поджать хвост. Они убеждаются, что татарская орда уже в союзе с Польшей, и попытки отобрать Смоленск и другие земли не удались. Канцлер Оссолинский на глазах у русских вырывает из нескольких книг страницы, содержащие, по их мнению, оскорбительные фрагменты, и бросает в огонь. Поляки смеются, потому что жест этот символический и в то же время абсурдный. И русские уезжают.

Кшиштоф Свёнтек:
- То есть это такой момент в истории, когда тень России меньше, а наша позиция сильнее.

Марек Новаковский:
- Мы залечили раны, у нас хватило сил, чтобы подняться после несчастий потопа.

Кшиштоф Свёнтек:
- А какова наша сегодняшняя позиция?

Марек Новаковский:
- Кажется, хуже, чем при Яне Казимире. Чувствуется мягкость наших правящих элит. Я не знают, те, кто сегодня говорит о дружбе с Россией, верят ли они сами в это или это только муляж в их понимании. Царит постколониальный менталитет. Этот контрданс амуров с русскими ставит Польшу на позицию странёшки-колонии, государства, зависящего от милости сильных. Стоит вспомнить теорию Розы Люксембург, которая считала, что Польша не имеет права на существование, потому что она слабая. Поэтому пролетариат трёх её разделённых частей должен объединиться с пролетариатом Австрии, России и Германии и готовить революцию.
Я недавно читал дневник Зинаиды Гиппиус времён революции, когда большевики приходят к власти, свергают временное правительство, и воцаряется хаос. Какая там слепая потребность вождя! Эту роль, в конце концов, получает Ленин. Большевики привили убеждение, что каждый человек – ничто, личность – это пыль, и только целое создаёт мифическую мощь России. Такое сознание было у русских – мы ничто, мы рабы Божии, но вместе мы – великая сила, мы создаём Русь priekrasnu! Силу, которая поставит мир на колени! И Ленин это использовал. Это был человек западный, он долгие годы жил в Лондоне, Цюрихе, Париже. Похоже, он лучше знал города Западной Европы, чем российские. Иностранные языки ему были ближе, чем русские диалекты, а крестьянина он много лет до революции не видел. Но он умело влил марксистскую теорию в эту тёмную силу России. Он знал, что сначала надо привить несколько лозунгов, кодов, которые русские прочитают. Первым лозунгом был мир, потому что в конечной фазе Первой мировой войны росло нежелание воевать. Во-вторых – земля крестьянам. Но разве он дал землю? Третий код – мифическое возвращение к общинам, о которых писал Солженицын, когда крестьяне имели общую землю, делились ею. Древние коммуны. И в конце концов Ленин бросил лозунг - вся власть Советам. Крестьяне должны были собираться и советоваться. Такова была почва революции. А потом пришёл другой царь – Сталин. И так оно и идёт до сих пор. Миниатюрный царь – это Путин.

Кшиштоф Свёнтек:
- Эта потребность царя-вождя в русской душе. Даже если дела идут плохо, это не вина царя, но плохих бояр, которые его окружают.

Марек Новаковский:
- Сохранились записки ссыльных участников ноябрьского восстания, обработанные историком Яном Кеневичем, сыном известного историка Стефана. Там есть описание одного ссыльного, который был уже не на каторге, а на принудительном поселении в Сибири. Приходит известие о смерти которого-то из русских царей. И простая баба из бедной избы где-то в бескрайней тайге признаётся ему, что так переживала, что ждала на днях конца света. Потому что умер царь, помазанник Божий – бог на земле для русского народа. Раз умер царь, то должен наступить конец света. И ждала изо дня в день ужасного катаклизма, когда весь мир уничтожится.
Если идти по пути литературных ассоциаций, то в «Записках их Мёртвого дома» Достоевский представляет образы русских каторжников, осуждённых, большей частью, за воровство, убийства, наихудшие уголовные преступления, которые считают, что так должно быть – мы живём, как рабы Божии, над нами царь, он наш абсолютный властитель, и никаких других дел у нас нет. Они – масса, с фаталистической покорностью переносят страдания. Их раздражают поляки, у которых есть какое-то высшее дело. Потому что кто были эти польские ссыльные? Осуждённые за восстания, за сопротивление России. И русским было непонятно, что у поляков есть какое-то высшее дело.

Кшиштоф Свёнтек:
- В течение последних 20 лет в Польше доминировала прозападная ориентация. Даже посткоммунисты стремились в НАТО и ЕС. Теперь виден сервилизм по отношению к России, из которого ничего не следует. Мало того, что опубликован унизительный для Польши рапорт МАК, так русские ещё пытаются вытеснить со своего рынка польских перевозчиков. Наши политики протирают брюки на коленях, а Польшу третируют.

Марек Новаковский:
- Может быть, подтверждается здравая и вовсе не новая политическая правда о том, что слабое государство, желающее добрых отношений с сильной страной, никогда их не получит и всегда будет зависеть от державы. Все жесты и шаги польского правительства достигают противоположного результата - презрения русских, убеждения, что польская государственность не имеет никакой силы, и её можно топтать. Возрождается великодержавное отношение к зависимой странёшке, заискивающей, жалкой. Ничего конкретного – в ответ на нашу открытость – с российской стороны нет. Старая песня о свободном судоходстве в Вислинском заливе – это пародия. Сначала было эмбарго на мясо, теперь попытки отнять лицензии у польских перевозчиков. Скоро они войдут к нам и станут решать, что можно печатать в газетах – как в истории, описанной Замбжицким.
- Что в этой книге написано? – спросят. – Надо её изъять и на переработку. А этот что сказал? Надо бросить его в тюрьму.
При Станиславе Августе правили российские послы – Репнин, Сиверс, Игельстром. Они были королями и решали. И, может, снова окажутся нужными пресловутые тюрьмы под советским посольством, в которых русские станут держать тех, кто им не понравится.


Tygodnik Solidarność

Cień Rosji
Powidoki – Rozmowy między Pisarzem a Dziennikarzem

http://ursa-tm.ru

[kordah]

Польша была "дежурной проституткой " по Европе всегда ,а теперь окончательно заняла также должность"дежурной жертвы" в ЕС.

Видать уезжающие " польские сантехники" лучшее что есть у Польши

[Таллерова]

Mirek

За взгляды – в смирительную рубашку



Прошлое возвращается во всей красе! Главный редактор журнала «Трубопроводы» Витольд Михаловский получил повестку из Окружного Суда в Варшаве, 2 марта этого года он должен явиться на осмотр в психиатрическую лечебницу на ул. Нововейской в Варшаве.
Редактор не знает, что стало причиной, по которой ему прислали повестку. Он считает, что, может быть, дело в его интервью на Радио Мария и статье в «Финанасовой газете» - «Игра за Кавказ» - о российских олигархах и их планах захватить контроль над добычей и доставкой нефти из региона Каспийского моря. Может быть, речь идёт также и том, что вскоре выйдет в свет книга, написанная им в соавторстве с Войцехом Сумлиньским и паном Сындерманом из Академии Национальной Обороны, «Элита III Речи Посполитей на службе Газпрома».
Я послушал одну из бесед с паном Витольдом Михаловским на Радио Мария от 7 января 2011 года. Тогда он говорил, в частности, что вопросами транзита газа он занимается профессионально уже 43 года. Он контролировал строительство трубопровода «Дружба». В течение 36 лет он пишет о необходимости строительства в Польше не одного, а двух терминалов для сжиженного газа. Он утверждает, что Россия должна Польше 6 миллиардов долларов за транзит за последние десять лет. Он вслед за Черчиллем повторил, что заключаемые с Россией договоры, даже письменные, не стоят той бумаги, на которой они написаны. В то же время он критиковал в свете польских интересов строительство газопровода Nord Stream, который, в частности, может отрезать Свиноуйсьце от поставок сжиженного газа судами большого водоизмещения (вопрос глубины их осадки). И тут он представил теорию, как решить эти вопросы. Так вот, следовало бы собрать со дна Балтики химическое оружие времён Второй мировой войны, погрузить его на судно, которое затонуло бы на трассе строительства Nord Stream – авария, катастрофа и т.п. В общем, понятно.
Направление на психиатрическое исследование пана Михаловского – это явный удар по Радио Мария и всем тем, кто захочет выражать на этом радио мнения, не только неодобрительные по отношению к России, высшему свету, указывающие на угрозы Польше и т.д. Суть в том, что в сегодняшней Польше возвращаются времена мрачной ПНР, когда из непокорных, идеологически неподходящих делали сумасшедших. Это происходит сегодня!


Nowy Ekran

Mirek
Za poglądy w kaftan

http://ursa-tm.ru

[Valtapan]

За взгляды – в смирительную рубашку

Да здравствует советская карательная психиатрия! Ура, товарищи!

[Таллерова]

Всё теперь сваливают на полк

(беседу вёл Роберт Валенцяк)

Полковник Роберт Латковский, лётчик-инструктор, бывший командир 36 Специального Полка Транспортной Авиации (1986 – 1999).
- Не дай Бог, чтобы дело о смоленской катастрофе взяла в свои руки какая-нибудь международная комиссия, потому что это скомпрометировало бы нас. Они спросили бы: что же вы натворили?




Роберт Валенцяк
- Вы читали стенограммы из чёрного ящика?

Роберт Латковский
- Это вы читали, я летел. И когда долетел (довёл) до определённого момента, то встал. Не справился, пришлось прервать. Нервы не выдержали. Вы понимаете, я «сидел» в этой кабине! Ни один пилот Ту-154М не мог бы спокойно читать этого!

Роберт Валенцяк
- Почему?

Роберт Латковский
- Что собрать в одном полёте все эти нарушения, это в голове не укладывается.

Роберт Валенцяк
- Начнём сначала. Первый конфликт произошёл ещё перед вылетом. Стало известно, что командир воздушного судна, капитан Протасюк, получив прогноз погоды, не хотел лететь. И потому о готовности экипажа президенту доложил командующий Воздушными Силами Речи Посполитей. Может, он рассчитывал на расположение президента, что тот поможет ему получить место в структурах НАТО?

Роберт Латковский
- Так говорят…

Роберт Валенцяк
- А может, у экипажа не было точного прогноза погоды? Может, в Варшаве не знали, что в Смоленске сгущается туман?

Роберт Латковский
- Видите ли, в Пырах есть Центр Воздушных Операций. В моё время это называлось Центральный Пункт Командования. И там есть Управление Гидрометеорологической Службы Авиации Вооружённых Сил РП. Там работают синоптики, специалисты по погоде. Они передают прогноз погоды в полк. Так что, у пилотов не было прогноза?

Роберт Валенцяк
- Но решение о вылете принял их начальник.

Роберт Латковский
- Генерал был гарантом безопасности этого полёта. Как командующий Воздушными Силами он отвечал за подготовку всех лётчиков в стране, за безопасность всех полётов, производимых военной авиацией. У командующего были средства и силы для контроля за авиационной подготовкой, а также для контроля за безопасностью полётов. Ту-154М – это был ему подчинённый самолёт вместе с экипажем.

Роберт Валенцяк
- Министр Ежи Миллер сказал, что генерал был пассажиром.

Роберт Латковский
- Я оставлю это без комментария. Мои комплименты тому, кто готовит подсказки для министра. Ежи Миллер – гражданский, так что он некоторых вещей может не знать. В армии вопрос стоит однозначно, командир всегда один. Так же, как однозначны правила полётов Военно-Воздушных Сил Речи Посполитей. В этих правилах написано, что такое опасные явления. Что такое туман. Написано, что в таких условиях полёты не совершаются. И командующий Воздушными Силами не знал об этом? Не знал правил или сознательно нарушал их?

Полк

Роберт Валенцяк
- Когда в ваши времена происходил полёт ВИП-ов, у вас был подготовлен запасной аэродром?

Роберт Латковский
- Это всегда было согласовано. А не так, что я знал, какой у меня запасной аэродром, а канцелярия не знала. Чтобы на борту разворачивались дискуссии. Я приведу пример: я летел с президентом Квасьневским, который закончил визит в Молдавии, в Кишинёве, и мы должны были лететь в Софию. И тут болгарский контроль полётов сообщает мне, что в Софии погода на границе минимума с тенденцией к ухудшению. Я ничего и не пытался, сразу на запасной аэродром. В Пловдив.

Роберт Валенцяк
- А с Квасьневским вы не разговаривали: приземляться, не приземляться?

Роберт Латковский
- Нет. Сказал только стюардессе: сообщи, что мы садимся в Пловдиве. Президент Квасьневский никогда не вмешивался. Раз такая ситуация, ничего не поделаешь. На следующий день погода улучшилась, я полетел в Софию и забрал оттуда президента. И что такого страшного случилось?

Роберт Валенцяк
- Когда куда-то летят, всё знают точно. Здесь это выглядело импровизацией.

Роберт Латковский
- У меня такое впечатление, что командира полка посадили на мину. Почему? Мне было комфортно – когда я стал заместителем командира полка, я уже 18 лет там служил. Если не считать академии – 15. Я знал, как всё это организовать. Потом, когда я стал командиром, я был уже двадцать с лишним лет в этом полку, так что я всё знал, у меня за спиной было 25 лет подготовки. А сейчас что было? Пришёл парень из командования, сделали его заместителем, командир ушёл, и его сделали командиром. Это было решение его начальства. Кроме того, никогда так не бывало, чтобы командир полка не летал на флагманском самолёте. А он не летал. Будучи заместителем, не прошёл переподготовку, и, будучи командиром в течение двух лет, тоже не прошёл переподготовку. И его заместитель – тоже нет. Так кто же контролировал лётчиков? Кто их готовил? Кто оценивал их навыки, работу в воздухе?

Роберт Валенцяк
- Полк плохо работал?

Роберт Латковский
- Теперь всё сваливают на полк. Но у полка есть начальство. Это не одинокий остров в Индийском Океане. Ещё раз повторяю: кто готовил этих лётчиков? Не было инструкторов, связь поколений оказалась разорвана, в Россию на подготовку уже не посылали, не посылали и на симуляторы. Где было Командование Воздушными Силами? Где хоть какой-то надзор? Кто это контролировал? Кто допустил до такого состояния?

Туман


Роберт Валенцяк
- Господин полковник, как должен выглядеть полёт президентского Ту-154?

Роберт Латковский
- По правилам, когда самолёт пересёк польско-белорусскую границу, и воздушный контроль Белоруссии в Минске, сказал, что в Смоленске нет погоды, то он, вообще, не должен снижаться. Лётчик сразу должен решить, возвращаться ли в Варшаву или лететь на запасной аэродром. Всё.

Роберт Валенцяк
- Это в правилах военной авиации?

Роберт Латковский
- Так выполняются полёты. Так я их выполнял и подчинённые мне лётчики. Никто не пытается садиться в тумане, когда на борту президент. По принципу: убьюсь - не убьюсь? Так не делается.

Роберт Валенцяк
- Но самолёты приземляются в таком тумане.

Роберт Латковский
- В таком – нет. Если садятся – я тоже садился - то тогда, когда основание облаков составляет 60 м, а видимость – 800 м. И действует система точного захода на посадку ILS, которая показывает правильный курс на снижение и на посадку. Эту систему можно использовать при автоматическом заходе на посадку. У самолёта Ту-154М такие возможности есть. Хорошо подготовленный экипаж может с такой системой садиться при основании облаков 30 м и видимости на полосе 350 м.

Роберт Валенцяк
- Так почему же они летели?

Роберт Латковский
- Они исполняли решения начальника.

Роберт Валенцяк
- И это не были решения капитана Протасюка.

Роберт Латковский
- Я знал этого лётчика. Симпатичный, вежливый, способный. Я думаю, он слишком рано стал командиром Ту-154. ему бы ещё пару лет подождать. Поработать. А тут задание превысило его возможности. Кроме того, скажу честно, нет ничего приятного в том, что за командиром стоит его начальник, трёхзвёздочный генерал.

Роберт Валенцяк
- Какова посадка в Смоленске? Вы знаете этот аэродром.

Роберт Латковский
- Я там садился пару раз. Это не я объявлял диспетчеру, по какой системе я буду выполнять заход на посадку. Это было в схеме (карте) подхода. Диспетчер на аэродроме сообщал мне, что заход будет по RLS (радиолокационная система подхода) и двум радиомаякам. Всегда так было, даже при хороших условиях. Сейчас МАК говорит нечто иное. При таком подходе должно быть сотрудничество экипажа с диспетчером аэродрома. Оно состоит в подтверждении сообщаемых данных с начала полосы – высотой, на которой в данный момент находится самолёт.
Как экипаж, так и диспетчер знали, идёт ли самолёт на посадку на правильном курсе снижения к посадке.

Роберт Валенцяк
- Вы отвечали.

Роберт Латковский
- Всегда. И не только в Смоленске, на любом польском военном аэродроме.

Роберт Валенцяк
- А почему экипаж Ту-154 не отвечал?

Роберт Латковский
- Потому что, видимо, не знали, как надо летать. Понятия не имели, как садиться на таком аэродроме, используя RSL. Я проходил подготовку ещё в боевом полку, летал у русских. Я садился в системе RSL десятки раз. Нас этому учили, такие были времена. Сейчас всё больше военных аэродромов оборудованы точной системой захода на посадку. Пилоты полка в большинстве полётов приземляются на гражданских аэродромах, хорошо оборудованных современными системами подхода. Кроме того, при заходе на посадку штурман должен заниматься связью, а не командир. Обоим лётчикам есть что делать.

Капли воды достигали земли


Роберт Валенцяк
- И вот лётчик знает, что нет условий для посадки, но летит. Знает, что аэродром примитивный.

Роберт Латковский
- Это не был постоянный аэропорт, он был исключён из пользования, действовал лишь временно, для двух заграничных рейсов – 7 и 10 апреля.

Роберт Валенцяк
- Так лётчик не знал, что его там ждёт?

Роберт Латковский
- Он садился на этом аэродроме 7 апреля. Вторым пилотом. Было безоблачно, хорошая видимость, может, он рассчитывал, что как-нибудь удастся.

Роберт Валенцяк
- Это не совсем военных подход, как-нибудь удастся.

Роберт Латковский
- По-моему, это не были его независимые решения. Ни о взлёте, ни о заходе на посадку. Но он не мог отказать трёхзвёздочному генералу, командующему Воздушными Силами.

Роберт Валенцяк
- Ну, хорошо, но этот командующий был лётчиком, так что он, видимо, имел понятие, чем всё это грозит.

Роберт Латковский
- Почему командующий Воздушными Силами не прервал этого захода, мы, видимо, никогда уже не узнаем. Может только догадываться.

Роберт Валенцяк
- Генерал, наверное, знал, как самолёт летает, как он приземляется.

Роберт Латковский
- Какой бы это ни был самолёт, в тумане он не приземлился бы на том аэродроме, в то время. В условиях тумана капельки воды доходят до самой земли. Ничего не видно.

Роберт Валенцяк
- Когда он уже долетел до аэродрома, то даже не должен был предпринимать попытку приземления?

Роберт Латковский
- Я вам скажу коротко: он не имел права снижаться, когда получил команду от диспетчеров, что нет погоды, не имел права начинать заход на посадку. Если бы диспетчер ему сказал, что погода улучшится через полчаса, он мог бы встать в так называемый холдинг и ждать. Но никто ему такого прогноза не давал. Во-вторых, он не имел права сходит ниже высоты принятия решения. Ниже этих 100 метров.

Роберт Валенцяк
- Но он прошёл 100 м и снижался дальше, несмотря на предостерегающие сигналы об опасном сближении с землёй.

Роберт Латковский
- Посмотрите на графике, как трагически это выглядит.

Роберт Валенцяк
- 80 метров – говорят, уходим.

Роберт Латковский
- Но это 80 метров по отношению к местности.

Роберт Валенцяк
- То есть этой долины.

Роберт Латковский
- А должно быть по отношению к началу полосы. Если бы так было, они успели бы уйти. А он вдруг увидел перед собой поднимающийся склон долины.

Лётчик был в ступоре?


Роберт Валенцяк
- Лётчик был не в состоянии установить высотомер?

Роберт Латковский
- Он установил правильное давление на высотомерах, но когда появились сигналы, предостерегающие о сближении с землёй, он переставил давление на электронном высотомере на стандартное давление, и предупреждающие сигналы прекратились. Между барометричным и электронным высотомером образовалась разница примерно в 170 метров.

Роберт Валенцяк
- И это его не удивило?

Роберт Латковский
- Я думаю, он был не в себе. У меня была такая ситуация. Мы летели на Як-40 на учебные полёты, была буря, и у меня лётчик впал в ступор. Я был не за штурвалом, кричал на него. Бесполезно. Второй пилот с трудом вырвал у него штурвал. Потом я с ним разговаривал, а он смотрел и не знал, что такое случилось. ,

Роберт Валенцяк
- А что могло привести лётчика в такое состояние?

Роберт Латковский
- Он осознавал, что там туман. Экипаж Як-а ему сообщил: «Видимость 200 метров, п…а тут!». Понимаете, 200 м для Туполева 154! На аэродроме, где нет системы ILS, где нет точного подхода. Это самоубийство! И он это осознавал. Это заморозило его, и он не реагировал.

Роберт Валенцяк
- А те, с башни, с ужасом смотрели, как самолёт снижается.

Роберт Латковский
- Они всё время шли на посадку, этот с башни им говорит, что нет условий, а они продолжали идти. Мало того, сами себе процедуру наметили, сами выполняли. Всё делали сами, контроль на башне был пассивен на первом этапе.

Роберт Валенцяк
- И не отвечали, не подтверждали высоту.

Роберт Латковский
- Если экипаж не отвечал, то диспетчеры сразу должны кричать: : uchadi! Без разговоров! Но они… Они не знали, что в кабине генерал. Наверное, они думали так: пилот ломает себе голову, ему велели садиться, ну, он подойдёт на эти 100 метров и уйдёт. Я убеждён, что они так думали. Это видно хотя бы по тому, как они его вели. По командам. Видно, что они не рассчитывали, что будет какая-либо посадка.

Роберт Валенцяк
- А лётчик рассчитывал?

Роберт Латковский
- Он тоже не планировал. Просто вляпался в этот овраг.

Летит ли с нами штурман?


Роберт Валенцяк
- Как можно лететь, не зная об этом овраге, долине?

Роберт Латковский
- Я тоже не знал, что там есть такая долина. Когда заходишь на посадку, то её не видно, она поросла деревьями. Но лётчика такие вещи не интересуют. Когда я заходил на посадку в Аддис-Абебе, то вокруг были долины по километру! Но я шёл на полосу и точка. Лётчика интересует давление в начале полосы.

Роберт Валенцяк
- Так почему же у него не было давления в начале полосы?

Роберт Латковский
- Было. Только он не смотрел на другой высотомер, а слышал сообщаемую штурманом высоту с радиовысотомера, которая была ошибочной.

Роберт Валенцяк
- А штурман?

Роберт Латковский
- Понимаете, у штурмана было 26 часов самостоятельного налёта на Ту-154. и он летит с президентом! Когда русские об этом узнали, то, наверное, подумали, что у поляков с головой неладно.

Роберт Валенцяк
- А сколько часов у него должно быть?

Роберт Латковский
- Когда я пришёл на Ту-154, я был лётчиком 25 лет. Я летал на Ту-134, на Ил-18, на Як-е, на нескольких других типах.. А он полетел на Гаити и обратно, и 20 часов в кармане! На этом борту должен быть опытный штурман, со стажем в несколько лет. А лучше всего штурман-инструктор.

Роберт Валенцяк
- Говорили, что должен был быть штурман-лидер, то есть российский офицер, знающий аэродром.

Роберт Латковский
- МАК в рапорте написал, что полк обратился в посольство в Москве за данными аэродрома в Смоленске. И не получил их. Посольство пренебрегло этим обращением. Так что летели со старыми данными. А русские, в свою очередь, если уж говорят, что поляки отказались от лидера, могли написать: не даём согласия на прилёт. Потому что должен быть лидер. Если бы он был, то навёл бы порядок в кабине.

Роберт Валенцяк
- Вы себе это представляете? Русского штурмана, который говорит, что посадки не будет?:

Роберт Латковский
- Ну да… Говорят, что Щигло от имени президента заявлял, что никакой москальский офицер не будет тут слоняться на борту самолёта. А ведь лидера обычно дают. Когда здесь были индийцы, я дал им лидера. Когда мы были в Штатах, они нам дали. Чтобы я чего не натворил. В помощь.

8 метров в секунду


Роберт Валенцяк
- Это трудно понять.

Роберт Латковский
- Я тоже не могу этого понять. У них выла система TAWS, что земля прямо перед ними. Этот TAWS так орёт, что у человека в кабине мороз по коже. Как завоет, это что-то ужасное! Сразу за штурвал хватаешься! Он затем и существует. Мало того, меня русские учили, что на курсе на посадку самолёт может снижаться максимум 5 метров в секунду. Не больше. А у них было 8 метров в секунду! Из этого невозможно выйти.

Роберт Валенцяк
- Потому что тогда, несмотря на реакцию лётчика, инерция самолёта не позволит его вывести.

Роберт Латковский
- У меня душа болит. Когда мы с коллегой проверили, то 90% того, что мы написали, есть в рапорте МАК. А у нас не было таких данных, как у них. Просто опыт есть, когда летаешь…

Роберт Валенцяк
- Если бы самолёт снижался со скоростью 4 метра в секунду…

Роберт Латковский
- … то у самолёта не было бы такой инерции. Я один раз заходил на посадку на Ту-154 со скоростью больше 5 метров в секунду, во время учебного полёта. Меня несло на землю. Я с трудом вывел самолёт. Это же масса. Не дай Бог, если бы расследование катастрофы взяла в свои руки какая-нибудь международная комиссия, потому что это скомпрометировало бы нас. Они бы спросили: что же вы наделали? Кого вы послали? Да ещё с командующим Воздушными Силами! А он что сделал, чтобы прервать это? Утратил инстинкт самосохранения? В голове не укладывается, чтобы с президентом полетел молодой экипаж, и такие «фокусы» разрешил командующий Воздушными Силами Речи Посполитей.


Przegląd

Wszystko teraz zwala się na pułk

http://ursa-tm.ru

[22_RUS]

Два Боба..
Профи - оба..

Оба, наверняка, клянут генерала Бласика.
А Тому Нужно Монумент Воздвигнуть, - на "Северном.
(.."Сусанином?..)
И Орденом Дружбы Наградить, Посмертно.
Как Вайду.

[22_RUS]

Роберт Латковский
- Это вы читали, я летел. И когда долетел (довёл) до определённого момента, то встал. Не справился, пришлось прервать. Нервы не выдержали. Вы понимаете, я «сидел» в этой кабине! Ни один пилот Ту-154М не мог бы спокойно читать этого!

Вот это - особенно.

[graff]

Хотелось бы ознакомится с реакцией польских форумов на эту статью... слишком адекватную для поляков

[Valtapan]

Хотелось бы ознакомится с реакцией польских форумов на эту статью... слишком адекватную для поляков

Лучше не надо - скажут, что мужик завербован КГБ еще во времена стажировки в России...

[Таллерова]

Валенса: Нужен коммунизм поумнее





С бывшим президентом Лехом Валенсой о конфликте в Египте и переменах, происходящих в арабском мире, беседует Лех Парелл.

- Господин президент, будете ли Вы посредником, помогающим разрешить конфликт в Египте?

- Нет, не буду. Хотя такое предварительное предложение появилось. Наша революция известна в мире, и есть множество сходств, хотя также и множество отличий. Поэтому разговор на эту тему меня не удивил. Но это не было ничем конкретным – скорее, прощупывание почвы, что я об этом думаю, что я мог бы сделать.

- А что Вы думаете о тех переменах, которые происходят в арабском мире?

- Я сказал людям, которые меня спрашивали, своё мнение. Прежде всего, это совершенно иной конфликт, нежели тот, который был тут у нас в Польше или в Европе. И, собственно, чтобы это по-настоящему разрешить, следовало бы ввести на два года коммунизм, чтобы выровнять тамошнюю бедность с невероятным богатством.

- Быть не может. Вы это говорите?

- Конечно, я не говорю о таком, коммунизме, какой мы знаем. Речь идёт, скорее, о создании своего рода фонда, который будет финансироваться из взносов богачей. А деньги послужат борьбе с безработицей и улучшению материального положения остального народа.

- Отнять у богатых, отдать бедным?

- Не насовсем. Со временем деньги можно возвращать, когда жизнь у людей улучшится. Когда у людей будет работа, и им будет на что жить. Тогда можно будет отдавать богатым. Так что предложения есть, но они невыполнимы.

- На египетской улице Вы бы, наверняка, завоевали популярность.

- Если они не сделают чего-нибудь в этом роде, то улица их придушит. И введут настоящий коммунизм. Тогда уж не только состояния у них отнимут. Так что лучше бы задуматься пораньше.

- Есть ли шанс у демократии в арабском мире?

- Пока что проблемы не решены ни в малейшей степени. Но главная проблемы – огромное неравенство. Поэтому должно произойти блокирование гигантских состояний и использование их заново, но уже на пользу людям.

- Станем ли мы свидетелями новых революций в том регионе мира?

- Многое указывает на то, что в ближайшие 30 лет будут локальные войны, большие и малые. Но эти восстания сами по себе ничего не решат. Я вам говорю: коммунизм поумнее.


Polska Times
Wałęsa: Potrzebny jest mądrzejszy komunizm

http://ursa-tm.ru