Адам Мицкевич
Из Парижских лекций
http://www.pbi.edu.p...php?p=41217&s=1
Курс первого года (1840 – 1845) литературы Славянской, преподаваемой в Коллеж де Франс.
Стр. 377
Все результаты расследования, подписанные митрополитом, епископами, сенаторами и боярами, находятся в государственном архиве в Москве. Если верить им, то показания жителей Углича, матери и няньки убитого согласно свидетельствуют, что Димитрий сам себе смерть причинил, упавши на нож в пароксизме тяжёлой болезни. Нельзя требовать исследований более точно и по всей форме проведённых. И несмотря на это, все историки доказывают, что расследование было фальшивым, что митрополит, сенаторы, жители, присутствовавшие при происшествии, и сама мать свидетельствовали против правды, покорные Годунову. Как же разрешить эту загадку? Есть в истории примеры великого бесправия, можно не раз видеть вещи, объяснённые иначе, нежели они были, и, в сущности, случается встретить убийства, оправдываемые предлогом политической необходимости; но чтобы факт явный, осязаемый, очевидный мог быть представлен как полная противоположность самому себе, чтобы, когда видели убийц, убивающих дитя, доказывать, что оно само себя убило, этого понять невозможно. Следствие это убеждает, что в поисках исторической правды совершенно нельзя полагаться на официальные российские документы; потому что если первые сановники государства и Церкви могли солгать так нагло, то что уж говорить о документах канцелярских палат или провинциальных губернаторов.
Когда Димитрий погиб таким образом, а Фёдор умер бездетным, Годунов был вознесён на трон как свойственник царя. Это избрание Годунова заслуживает внимания по той причине, что тут убедительно раскрывается характер московского люда. Когда угасла династия Рюриковичей, Москва также вновь обрела своё изначальное право выбирать правителя. Созвали сановников, духовенство и простонародье для голосования. Бояре хотели сначала обязать чернь, или простонародье, подчиняться боярской думе, толпа закричала, что не знает никакой думы, что есть только государь.
- Но государь умер.
- Тогда пусть правит его жена, государыня.
- Государыня править не хочет, ушла в монастырь.
- Тогда возьмите её брата, Бориса Годунова!
Напрасно историки русские внушают, что Годунов разными хитростями подготовил голоса простонародья в свою пользу. Более похоже на правду, что люд руководствовался исключительно внутренним чувством. Тут стоит напомнить, что монголы, если окажутся где-то вдвоём или втроём, сразу же инстинктивно признают одного промеж себя начальником и покоряются ему безраздельно. Этот монгольский дух уже был тогда в люде московском, и люд этот со странной логикой добивался самодержца над собою.
http://www.pbi.edu.p...php?p=42854&s=1
Курс второго года (1841-1842) литературы Славянской, преподаваемой в Коллеж де Франс.
Стр. 210
Известно, как трагически закончилась война, начатая в 1812 году. Много раз уже была она описана, но нигде память о ней не врезалась в память так глубоко, как в странах, где она велась. Что наиболее поразило славянские народы, так это характер её, таинственный и страшный, который проявляется во всех её обстоятельствах и событиях. Сначала небывалый урожай, ограждающий опустошённые страны от голода, потом внезапная жара и лесные пожары; наконец, зима, столь суровая, какой никогда с тех пор не видано. Морозы пришли необычно рано и с -18 градусов начиная, возвышаясь до -30, длились они многие недели, а при температуре 25 градусов ниже нуля дул ещё ветер столь сильный, что явление это для физиков непонятно.
Народ русский победу над Наполеоном и уничтожение армии французской приписывает самому Провидению. В самых простодушных выражениях рассказывает он, что посланные от Бога Jewo prewoschoditielstwo jenerał Maroz i Jewo prewoschoditlelstwo jenerał Gołod, то есть Ясновельможные генералы Мороз и Голод выгнали французов. Император Александр, когда военачальники и сенат приносили ему поздравления, всегда отказывался от них, со смирением признавая, что победа была непосредственным делом рук Всевышнего. С тех пор даже произошла великая моральная перемена в его душе, он стал искренне набожным.
Польская армия разделяла несчастия армии французской; неотступно сопровождая её до самой Франции, защищала её арьергардные части во всё время отступления. Судьба Польши, казалось, была решена. Наполеон был свергнут; поляки могли лишь на другой политической комбинации основывать свои расчёты. Несмотря на это, народ не перестал обожать императора Наполеона; через него связанный общими чувствами с Францией, от неё всегда ожидая какой-то не определённой ясно помощи в будущем. Ничто не смогло отнять у народа этой глубокой и вдохновенной веры. Народ польский познал Францию в Наполеоне, а неизведанная и таинственная сторона его характера сделала его героем поляков, ужасом москалей. Крестьяне и простые русские солдаты считали его колдуном; в простонародье даже распространено было мнение, что он мог превращаться во что хотел; и ходили странные о нём рассказы. Чернь верила, что Суворов много раз встречался с Наполеоном лично. В этой битве Наполеон превратился во льва, и Суворов сделал то же самое. Наполеон тогда пустился на хитрости и стал орлом; Суворов, чтобы победить его, хотел превратиться в двуглавого орла и просил позволения у царя Павла; но Павел, разгневавшись на такую дерзость, лишил его всех почестей.
Таким образом простой люд выражает своё смутное ощущение великого предназначения этого человека.
http://www.pbi.edu.p...php?p=42854&s=1
Курс второго года (1841-1842) литературы Славянской, преподаваемой в Коллеж де Франс.
Стр. 139
Такое вдохновение, осеняя начальников, увлекало азиатские толпы и толкало их на уничтожение мира; но сила эта являлась время от времени и гасла вместе с жизнью отдельных людей. В России она укоренилась, привитая к государственным установлениям, создала иерархию и существует, живёт, действует до сих пор.
Поскольку я уже столько раз упоминал о монголах и всём финском племени, имеющем такое влияние на судьбы славянских народов, следует сказать здесь ещё несколько слов, которые могут представить загадку таинственной истории этого рода.
Мы уже подробно рассуждали о физическом строении людей финских колен, сейчас следует добавить лишь ту подробность, что особенное устройство их черепа мешает им в развитии разума. Никогда не основывали они своей власти на силе духа, и со временем она совершенно ослабла. Китайцы, самая цивилизованная ветвь этого племени, в интеллектуальных трудах проявляют большую ловкость и тонкость, не хватает им лишь одного – жизни. Дух никогда не посещает их разум. Их труды – словно работа, совершённая парализованной рукой. Так вот, эти народы нельзя подвигнуть иначе, нежели духом, вдохновением, и всякий раз, как вдохновенный вождь являлся в этих ордах, он всегда увлекал их массы, как одного человека, приобретал могущество непобедимое. Но во всей известной нам истории племена эти были орудием только злого вдохновения, вдохновения дьявольского, которое, несомненно, проявило свой характер и в Атилле, и в Чингисхане.
Но не следует отчаиваться даже в этом племени разрушительном и ужасном; но чтобы покорить и цивилизовать его, нужно, чтобы Север породил человека, у которого будет вдохновение Чингисхановское, но идущее от Бога.
http://www.pbi.edu.p...php?p=41217&s=1
Курс первого года (1840 – 1845) литературы Славянской, преподаваемой в Коллеж де Франс.
Стр. 199
С нашествием этим заканчивается история Руси норманнской, постепенно выходит на сцену Русь финская. Племя пеших финнов, обитающее в северных сторонах от Белого моря до Уральских гор, где оно соприкасалось с племенем финнов конных, во времена доисторические, может быть, в IV или V веке, было разбито и рассеяно славянами. Позже, в IX веке, норманны, покорив славянские страны, основали свое «руское» (руское – не значит русское; имеющее отношение к Руси, но не к России, - прим. перев.) государство. Теперь норманнский дух падает, а подымается новая держава, в которой славяне, когда-то господа финнов, потом товарищи их в подданстве у норманнов, наконец, вместе с норманнами подчиняются насилию не нового какого-то рода, но нового духа, скипетру, правлению, представляющему дух финский и славянский, слитые воедино.
Не следует, как делают это некоторые историки, обвинять московских князей во всех несчастиях, свалившихся на Русь в ту пору. Причина огромных тех перемен не зависела от их нравов или пороков личных, политика их, себялюбивая и захватническая, не зависела исключительно от их воли. После рассеяния финского племени дух его всегда существовал и теперь вошёл в новое тело. Можно видеть в истории немало примеров такого перехода. Как часто народ, исчезающий политически, впитывается в другой, идущий вслед за ним, и возникает новое сообщество. Так дух бретонского народа оказал сильное влияние на саксов, а потом на норманнов, которые пришли после саксов.
Так и в окрестностях Костромы, Суздаля, Москвы, в этом гнезде новой силы, род финский соединился со славянским, а если мы вспомним характер этого рода, легко будет предсказать будущее государства, в котором он составил важнейший элемент.
Финн, угрюмый, подлый, созданный для ярма или убийства, встретил в славянине сущность более высокую, но осквернил её своим прикосновением. Финн, взятый в единственном числе, всегда раб, но когда его употребит высшая сила, становится разрушителем. Какое несчастье для истории, что не сохранились песни северных финнов, потому что из всего их племени только они, единственные, иногда пели. Монгол, то есть конный финн, не знает поэзии. Однако, отзвуки северно-финской поэзии, сохранившиеся в традиции русского народа, дают нам представление о том, чем это племя было когда-то. Между великорусскими песнями некоторые явно имеют финский характер. Одна, например, являет из себя как бы загадку, которую девушка, покинутая возлюбленным, задаёт своим подружкам в таких выражениях:
«Моё милое мне изменило, моё милое меня покинуло, а я всё же нашла способ, что сплю на своём милом, прикрываюсь моим милым, одеваюсь в моё милое, и светит мне моё милое».
Чтобы понять, что это значит, следует знать, как используют оленей лапландцы, северные финны. Олень даёт им мясо для еды, шкуру для постели и одежды, жир для светильников. Таким образом, финка, убив своего неверного любовника, поступила с его трупом, как с убитым оленем, даже жиром его наполнила свою лампу. Такой смысл скрыт в этой людоедской загадке. Если эту поэзию, отдающую Америкой, странами Караибов, мы сравним с нежными и очаровательными сербскими песнями, несколько примеров которых мы видели выше, нам откроется вся разница между племенем жёлтым, финским и родом славян. Племя это, могущественное в землях, ставших завязью московского государства, стало основой новой державы. Князья Юрий и Андрей ничего особенного не сделали, они лишь выпустили на свободу придавленный дух финнов и взяли в свои руки управление его движением. Кроме того, они встретились с согласием Руси, славянской в повсеместном призыве к единству, но то, что у народа было жаждой единства, то у князей превратилось в жажду захватов и самовластия.
http://www.pbi.edu.p...php?p=41217&s=1
Курс первого года (1840 – 1845) литературы Славянской, преподаваемой в Коллеж де Франс.
Стр. 284
Странно, что эту привязанность невозможно объяснить никакими моральными побуждениями. Русские историки приписывают её религиозным представлениям; они воображают, что народ, видя в своих монархах помазанников Божиих, не мог оторваться от них. Напрасно, однако, было бы обвинять русскую Церковь в том, что она привила народу такие чувства. Мы сейчас увидим, что духовенство греческого вероисповедания, хотя и оподлившееся, покорённое совершенно светской властью, восстало, однако, против тирании, пыталось сопротивляться и защищать народ.
Привязанность эта, инстинктивная, животная, не имеющая никакой связи с чувствами, известными европейцам, перешла к москалям от монголов, жмущихся к своим вождям, как табун диких лошадей к жеребцу-предводителю. Известно, что за таким патриархом целое племя бежит очертя голову, а когда он погибнет, не знает куда деваться и бессмысленно рассыпается.